
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Повседневность
Любовь/Ненависть
Рейтинг за секс
Элементы романтики
Элементы юмора / Элементы стёба
Минет
Стимуляция руками
От врагов к возлюбленным
Второстепенные оригинальные персонажи
Упоминания жестокости
PWP
Мелодрама
Анальный секс
Би-персонажи
Буллинг
Потеря девственности
Под одной крышей
Элементы гета
Ссоры / Конфликты
Великобритания
Псевдоисторический сеттинг
Великолепный мерзавец
Мир без гомофобии
Сироты
Описание
Чонгук терпеть не может приёмного сына своего дяди барона Коула - Тэхёна, за его надменность и грубость, а Тэхён постоянно портит жизнь Чонгуку, цепляясь ко всему, чему можно прицепиться, буквально не давая ему прохода. Жизнь сложилась так, что им приходится всё время находиться рядом и терпеть друг друга. Но так ли уж сильно они не любят друг друга? Время покажет.
Примечания
Добро пожаловать на мою новую историю, полную переживаний и безумств любви. Надеюсь, она вам понравится.
Не стесняемся, комментируем, автор добрый и не кусается.
ПБ включена, не нужно писать о них под работой.
Так же автор не пропагандирует всё то, что тут описано. Напоминаю, что в голове находится мозг, а не ниточка, держащая уши🤣
ссыль на мой тг с новостями о бантан и моих работах: https://t.me/inzura56
Посвящение
Всем мои любимым читателям, а так же тем кто прочтет это в будущем. И конечно же неизменно моей бете. Без её помощи эти работы были бы записками пятиклассника🤣
Пролог.
22 мая 2024, 11:27
Местечко под названием «Крейгейл» находилось настолько далеко от цивилизованного мира, что для того, чтобы добраться до ближайшего города, требовалось не менее пяти суток пешком и двое на гужевом транспорте. Казалось, что это самое уединённое и спокойное место в мире со своими полупустынными улочками и поросшими плющом и мхом каменными домами, с выцветшими от времени красными черепичными крышами.
В поселении обитало всего несколько семей, и то преимущественно это были пожилые пары, доживающие свой век и не желающие уезжать вслед за детьми на большую землю, предпочитая оставаться в медленно вымирающей деревне.
В Крейгейл была своя пекарня и небольшой магазинчик, которыми владела мадам Смит, полная розовощёкая женщина в смешном лиловом чепце и накрахмаленном белоснежном фартуке с рюшами.
Рядом проживал её сосед мистер Джонс — пожилой мужчина, который славился тем, что был хорошим врачом и время от времени лечил старческие недуги своих соседей. А ещё он очень любил приходить в пекарню к миссис Смит и болтать с ней о разном. Некоторые подозревали, что у них роман, что, собственно, так и было.
Так же в Крейгейл была своя небольшая церковь с таким же небольшим кладбищем на её территории, где падре Утсон по воскресеньям проводил молебен, а ещё старое здание школы, в котором учеников давно не было, но зато проживал бывший учитель, господин Спаркс, коллекционирующий растения и бабочек.
Дилижанс, приезжавший раз в месяц, привозил относительно свежую прессу, необходимые в быту вещи, и проверяющих чиновников, собирающих налоги, а так же доносивших разную информацию из внешнего мира.
В общем, тихая, уединённая жизнь вдали от городской суеты, с такими же никуда не спешащими жителями.
Всё изменилось, когда дилижанс вместе с почтой и продуктами привёз в Крейгейл новую семью. Достаточно юную женщину азиатской внешности с маленьким пятилетним ребёнком. Азиатка была явно больна, потому что всё время кашляла, прикрывая рот платком.
— Скорее всего, чахотка, — тут же резюмировал доктор Джонс, как только услышал этот нездоровый кашель, попивая свой чай в излюбленной пекарне.
Женщина, взяв малыша за руку, направилась в самый крайний на их улице дом.
— Долго не протянет. Видимо, форма очень запущенная, — вздохнул он.
— Жаль, такая молодая. Интересно, кто она? И где её муж? — тут же запричитала миссис Смит. — Негоже женщине жить одной в таком-то состоянии, да ещё и с ребёнком. Бедняжка.
К вечеру весь Крейгейл знал, что чужестранку зовут Чон Давон, а её малыша — Чонгук, и прибыли они из Лондона. Женщина сама рассказала об этом на корявом английском миссис Смит, когда посетила её пекарню. О других подробностях она умолчала, сославшись, что не желает вдаваться в подробности своего прошлого. И да, она действительно была больна чахоткой, попросив булочницу свести её с местным врачом.
В последствии Давон оказалась довольно воспитанной и милой женщиной, никогда не отказывающей никому в помощи, несмотря на то, что болезнь съедала её день ото дня.
Она всегда помогала миссис Смит в пекарне и ухаживала за самой престарелой леди их города, миссис Свонсон, за что получала небольшую плату, позволявшую им с ребёнком существовать.
Её малыш Гуки, как она его называла, оказался настоящим сорванцом. Деревня буквально ожила с его появлением. Он то и дело крутился возле миссис Смит, выпрашивая взамен небольшой помощи какую-нибудь выпечку. Да и как было отказать этому маленькому чуду с вечно растрёпанной башкой, огромными чёрными глазами на чумазом лице и широкой улыбкой, которая делала мальчонку похожим на милого крольчонка, что в больших количествах обитали в местных лесах.
А ещё маленький Чон постоянно докучал учителю Спарксу расспросами обо всём на свете. Хотя, честно говоря, тот был рад, что, наконец, снова может применять свои навыки в действии, и с удовольствием учил Чонгука всему, что знает сам. Малыш всегда внимательно слушал и впитывал все знания старого учителя, как губка, постоянно закидывая того вопросами из разряда: «Почему трава зелёная, а луна появляется только ночью?».
Доктору Джонсу же доставалось от этого чертёнка больше всех. Он постоянно тащил к нему в кабинет больных животных, насекомых и птиц.
Вот у этой улитки повреждён рожок, а у этого котёнка болит лапка. Жаба Клер как-то тихо квакает сегодня, наверно, объелась комаров, и теперь у неё болит живот, а жук Кирби, живущий у него в коробке, почему-то уснул и не хочет просыпаться.
Пожилой врач много раз пытался объяснить ребёнку, что он не ветеринар и лечит только людей. Но Гуки тут же делал задумчиво-обиженный вид и, прищурив один глаз, резюмировал:
— Раз ты врач, значит, и лечить должен всех, иначе что же ты за врач такой.
Джонс вздыхал на это и сдавался. Забинтовывал кошачьи лапки, мазал мазью улиточьи рожки и поил жабу микстурой. Правда, жука Кирби пришлось похоронить на заднем дворе, а ребёнку мягко объяснить, что такое смерть, после чего малыш долго хлюпал носом и клятвенно пообещал каждый день молиться за душу почившего Кирби.
Рядом с этим чистым и добрым ребёнком люди улыбались, и вообще, казалось, мир становился ярче от его солнечной детской улыбки.
Так в Крейгейле они прожили два с лишним года, пока в семью Чон не пришла беда.
Давон окончательно съела болезнь, и к рождеству она умерла.
Маленький Гуки всю ночь просидел возле остывающего тела, держа маму за руку, тихонько скуля и зовя её. Ребёнку казалось, что та просто уснула и не хочет просыпаться. Ему очень не хотелось думать, что с ней случилось то же, что и с жуком Кирби, и теперь её закопают в землю, как и его. Но утром пришёл доктор Джонс, чтобы засвидетельствовать смерть почившей, и падре Уотсон. Гуки понял, что мама больше не проснётся, когда священник начал читать заупокойную, которую мальчишка не раз слышал, когда в их деревне кто-нибудь умирал.
Тогда он бросился к маме, прижавшись к её уже не вздымающейся груди, и заплакал так громко, в надежде, что господь его услышит и вернёт обратно.
— Мама, мамочка, просыпайся. Я не хочу оставаться один. Я больше никогда не буду баловаться. Честно-честно. Я буду умываться по утрам и чистить зубы. Я буду таким, как ты хочешь, только проснись! Мамочка, просыпайся. МАМОЧКА! — и от этого жалобного воя у всех окружающих сжимались сердца от жалости к малышу, так рано потерявшего единственного родителя.
Взрослым пришлось насильно оттаскивать его от тела и отвести домой к миссис Смит, чтобы он не наблюдал всех дальнейших процедур.
После похорон Давон Чонгука забрал к себе доктор Джонс, хоть и понимал, что это ненадолго. Власти либо найдут родню, либо отправят мальчика в приют. Позволить усыновить ребёнка в таком почтенном возрасте ему не разрешат.
Так и случилось. Где-то через неделю приехал достаточно богатый дилижанс, из которого вышел представительный мужчина средних лет. По походке и выправке врач тут же определил голубую кровь. Возможно, барон или граф.
Как пояснил мужчина, представившийся как Чон Хосок или барон Коул, дипломатический представитель государства Чосон, мальчишка является ему двоюродным племянником, а почившая Давон — кузиной, внезапно исчезнувшей семь лет назад после событий, о которых он не хотел бы распространяться. Недавно он получил от неё письмо, в котором она просила позаботиться о сыне Чонгуке после её смерти. Письмо он также показал, и доктору Джонсону ничего не оставалось, как передать мальчика барону.
А Чонгуку с того момента, как умерла его мама, стало всё равно на происходящее вокруг него, как будто огонёк счастья, которым он поджигал всё вокруг, внезапно погас. И даже когда его сажали в дилижанс с незнакомым мужчиной, не противился этому. Лишь тихо вздохнул, когда они проезжали мимо церковного кладбища, как бы прощаясь с этим местом, где осталась его мама. Где осталось его беззаботное детство и лучшие в мире люди.