Дежавю.

«Любовь — это когда ты в

ком-то находишь себя».

— Фридрих Ницше 

6.

За окном густым покрывалом ложился снег, холодный ветер оставлял узоры на стекле, завывая в пустых улицах. Комната, напротив, была пропитана теплом — мягкий свет настольной лампы освещал только угол кровати, в который уютно вжался Чонгук. Его дыхание было ровным, пока нечто не заставило его резко очнуться. Он проснулся внезапно, словно от толчка, и сразу почувствовал пустоту рядом. Тэхена не было. Его сердце на мгновение замерло. Брови нахмурились, а в груди сдавило тревожное предчувствие. Он повернул голову, но подушка Тэхена была холодной, словно того не было уже давно. Одеяло сбилось на одну сторону, но не это волновало Чонгука. В голове проносились смутные мысли: ушел ли Тэхен? Почему его нет рядом? Руки медленно прошли по простыне, словно в тщетной попытке найти хоть какой-то след его присутствия, но это только усиливало пустоту. Он сел на кровати, бессмысленно оглядываясь по сторонам, глаза еще полусонные, но взгляд обострённый, тревожный. Странная тишина в комнате. Тэхен не из тех, кто уходит без предупреждения, но Чонгук знал, что между ними все далеко не просто. Может, он снова решил отдалиться? Мысль об этом на мгновение пронзила его. И вдруг, словно ответ на его внутреннюю панику, послышались лёгкие шаги за дверью. Она скрипнула, и в комнату вошёл Тэхен. Он держал в руках поднос с чашкой, из которой поднимался тонкий, сладкий пар. Чонгук мгновенно узнал запах какао — не просто какао, а его любимого, с маленькими зефирками, тающими на поверхности. Вид Тэхена, спокойно входящего в комнату, немного расслабил Чонгука, но все же тревога в нём не утихла. Тэхен посмотрел на него краем глаза, как будто знал, что тот уже проснулся, но не сказал ни слова. Вместо этого он молча подошёл к кровати и протянул Чонгуку чашку. На мгновение их руки соприкоснулись, и Чонгук ощутил приятное тепло не только от напитка, но и от этого почти неуловимого жеста. — Ты помнишь… — тихо прошептал Чонгук, его голос прозвучал как удивление, но с оттенком чего-то большего. Он смотрел на чашку в своих руках, где зефирки уже начали подтаивать, и вдруг понял, насколько этот простой жест значим для него. Внутри что-то дрогнуло. Тэхен помнил его маленькие предпочтения, знал его слабости — и это означало куда больше, чем Чонгук готов был признать. Тэхен лишь коротко кивнул, улыбнувшись уголком губ. Он сел рядом, словно этот момент был абсолютно обычным для него, но в тишине комнаты было что-то особенное, хрупкое, неуловимое, будто снег за окном замедлил время, чтобы дать им мгновение покоя. Чонгук долго молчал, крутя чашку в руках, ощущая её тепло, как нечто успокаивающее, но внутри всё еще было неспокойно. В его голове вертелось слишком много вопросов, на которые он не знал ответов, и тишина, которая прежде была уютной, теперь начинала давить. — Ты… почему ты ушёл? — наконец вырвалось из его уст. Голос был низким, едва сдерживающим напряжение. — Я проснулся, а тебя не было рядом. Тэхен не сразу ответил. Он просто сидел, устремив взгляд куда-то в сторону, его руки спокойно лежали на коленях, как будто весь этот разговор не касался его. Но Чонгук знал, что это не так. После долгого молчания Тэхен чуть повернул голову, встречая взгляд Чонгука. — Я подумал, что тебе нужно поспать, — его голос был таким же спокойным, как и внешний вид. — Не хотел тебя будить. Чонгук нервно вздохнул. Ответ был настолько простым, что в него хотелось не поверить. Он поставил чашку на прикроватную тумбочку, не сводя глаз с Тэхена. — Ты ведь не об этом, правда? — мягко, но с вызовом произнес Чонгук, ощущая, как снова внутри всё переворачивается. — Ты всегда делаешь вид, что всё нормально. Всегда скрываешь… — он замялся, подбирая слова. — Но мы оба знаем, что между нами не всё так просто. Тэхен повернул голову к окну, отводя взгляд, словно хотел избежать этой темы. Тишина повисла на мгновение, и снег за окном, кажется, замер в воздухе. — Я не знаю, что ты хочешь услышать, Чонгук, — наконец тихо сказал Тэхен, его голос был почти безэмоциональным, но от этого только тяжелее воспринимался. — Иногда… проще молчать, чем говорить то, что может всё разрушить. — Разрушить что? — Чонгук нахмурился, его сердце билось сильнее. — Нас? Так что между нами такого, что можно разрушить? Тэхен молчал, его взгляд всё ещё был устремлён на улицу, как будто он пытался найти ответы в снежной мгле за окном. Но наконец он заговорил, тихо, но с каким-то скрытым напряжением. — Ты знаешь, что. Мы оба знаем. Чонгук напрягся, его рука на мгновение сжалась в кулак. — Я не хочу больше гадать, — резко произнёс он. — Я устал. Ты уходишь, ты появляешься, ты молчишь, но при этом остаёшься. Тэхен, просто скажи, чего ты хочешь от меня? От нас? — его голос дрожал, наполненный смесью обиды и разочарования. Тэхен вздохнул, будто собравшись с мыслями. Он медленно повернулся к Чонгуку, их взгляды встретились, и в этот момент в воздухе повисло что-то тяжёлое. — Я не знаю, — ответил он, почти шёпотом. — Не знаю, чего я хочу. Я не знаю, что между нами, и, возможно, никогда не узнаю. Но это страшно. Страшно хотеть того, что нельзя удержать. Чонгук замер, пытаясь переварить его слова. Он смотрел на Тэхена, не в силах понять, почему этот человек рядом, но одновременно такой далёкий. — Но ты ведь делаешь всё, чтобы не держать это, — тихо произнёс Чонгук, в его голосе слышалась грусть. — Каждый раз, когда что-то между нами начинает проясняться, ты отталкиваешь меня. А потом делаешь вот это, — он указал на чашку с какао. — Как будто заботишься, как будто тебе не всё равно. Тэхен посмотрел на чашку, а потом снова встретил взгляд Чонгука. Его глаза были чуть теплее, но в них всё равно плескалась какая-то неуверенность. — Может, я и сам не знаю, чего хочу, — признался Тэхен. — Может, мне просто страшно быть с тобой… или без тебя. Чонгук закрыл глаза на секунду, пытаясь успокоиться. Его дыхание было глубоким, руки дрожали. Когда он снова открыл глаза, его взгляд стал твёрже. — Я здесь, Тэхен, — сказал он, словно собираясь с силами. — Если ты хочешь, чтобы я ушёл, скажи прямо. Если хочешь, чтобы я остался — скажи это тоже. Но я больше не могу быть между, в этой неопределённости. Тэхен опустил голову, не отвечая сразу. Он взял чашку с какао, аккуратно крутя её в руках. Тонкий пар ещё поднимался вверх, но напиток уже начинал остывать. — Я не хочу, чтобы ты уходил, — наконец тихо произнёс Тэхен. Он не стал больше ничего говорить. Вместо этого Тэхен медленно опустил чашку на тумбочку и осторожно, почти неуловимо, придвинулся ближе к Чонгуку. Их тела соприкоснулись, и Чонгук почувствовал, как вся та тревога, что волновала его секунду назад, понемногу таяла. Тэхен обнял его, на этот раз не резко и не из-за страха, а тихо и мягко, как будто искал в этом утешение. Они легли обратно на кровать, обнявшись. Чонгук почувствовал, как тепло Тэхена разливается по телу, и это успокаивало его. В комнате снова воцарилась тишина, и только снег за окном продолжал падать. Тэхен, положив голову на плечо Чонгука, казался таким хрупким и в то же время таким близким. — Ты помнишь, как мы праздновали Новый год в детстве? — вдруг тихо спросил Чонгук, глядя в потолок. Тэхен кивнул, не поднимая головы. — Сейчас, ты празднуешь Новый год с мамой? — спросил Тэхен после короткой паузы. Его голос был спокойным, но в нём чувствовалось что-то большее, как будто он размышлял о чём-то глубоком. Чонгук задержал дыхание на мгновение, а потом медленно выдохнул. — Я… уже три года как не праздную Новый год, — сказал он, пытаясь удержать в голосе равнодушие. — Моей мамы нет. Она ушла… три года назад. Болезнь. Тэхен замер. Его тело напряглось, и он мгновенно отстранился от Чонгука, сев на кровати. Он посмотрел на него с широко распахнутыми глазами, в которых быстро появились слёзы. — Ты никогда не говорил мне… — его голос дрожал. Он не знал, как реагировать, не знал, что сказать. Только что они лежали вместе, и всё казалось тихим и спокойным, но эта новость резко всколыхнула что-то внутри него. — Да, я не любил об этом говорить, — признался Чонгук. — Это не то, что хочется обсуждать. Особенно с тобой… Мы не были близки уже, чтобы говорить о таком. Тэхен не мог найти слов. Он чувствовал, как его глаза наполняются слезами. Внутри всё сжалось от боли — не столько за потерю Чонгука, сколько за то, что он не знал об этом раньше. Внезапно он потянулся к нему и снова крепко обнял, как будто боялся потерять и его. — Прости, — прошептал Тэхен, не в силах удержать слёзы. — Я не знал. Прости, что не был рядом. Чонгук слегка усмехнулся и погладил Тэхена по спине, как бы приглашая вернуться к реальности после эмоционального момента. Он посмотрел на него, уже чувствуя, как атмосфера в комнате немного разрядилась. — Давай тогда собирайся, — сказал он, вставая с кровати и протягивая руку Тэхену. — Выберем пару гирлянд, купим чего-нибудь вкусного. Может, даже елку найдём. Тэхен медленно поднялся, чувствуя, как возвращается к нормальному состоянию. Его глаза были ещё слегка красными, но он уже не плакал. Он посмотрел на Чонгука, в его глазах всё ещё блестела благодарность за поддержку. — Ты точно хочешь ехать? — спросил Тэхен, неуверенно улыбаясь. — Я могу устроить всё сам, если тебе не хочется. — Да нет, — Чонгук пожав плечами, начал натягивать толстовку. — Хочется. Не хочу снова сидеть один. Тем более… Если я буду с тобой, может будет веселее. Тэхен рассмеялся, хотя его смех был немного тихим, словно он ещё не полностью оправился от слёз. — Ладно, раз так, — сказал он, вставая с кровати и бросая взгляд на своё отражение в зеркале. — Надеюсь, я не выгляжу слишком ужасно после всего этого. Чонгук слегка фыркнул. — Ты выглядишь нормально, — сказал он, подходя к двери. — Мы всё равно едем в торговый центр, а не на светский раут. Тэхен кивнул, собираясь быстрее, и уже через несколько минут они вышли к машине. Торговый центр был наряжен в новогоднее убранство — гирлянды и блестящие шары свисали с потолка, мерцая под мягким светом. Люди ходили повсюду, кто-то спешил за покупками, кто-то просто наслаждался праздничной атмосферой. Чонгук и Тэхен не спешили, их шаги были ленивыми, будто они наслаждались каждым моментом. Они держались за руки, Тэхен чувствовал лёгкое тепло, исходящее от ладони Чонгука, и это успокаивало его. Их разговоры текли легко, наполненные шутками и воспоминаниями о прошлых праздниках. — Помнишь, как в детстве я купил тебе жуткий свитер? — усмехнулся Чонгук, вспоминая ярко-зелёный свитер с оленем, который он подарил Тэхену в шутку. — Да уж, — ответил Тэхен, смеясь. — Ты тогда заставил меня носить его целый день. Я думал, что все будут на меня странно смотреть. — А ты носил с таким серьёзным видом, — поддел его Чонгук, слегка толкнув локтем. — Словно это был брендовый костюм, а не что-то, что я нашёл на скидке. Тэхен рассмеялся, чувствуя, как напряжение последних дней постепенно спадает. Он уже почти не думал о недавних сложных моментах, о тех днях, когда он чувствовал себя потерянным и отстранённым от всех. Чонгук был рядом, и этого было достаточно, чтобы снова почувствовать себя в безопасности. Они остановились у витрины магазина с новогодними украшениями. Внутри ярко сверкали гирлянды, а ёлки, расставленные повсюду, были украшены в разных стилях — от классических красных и золотых шаров до необычных фиолетовых и серебряных украшений. — Может, возьмём вот эту? — Тэхен указал на гирлянду с маленькими снежинками. — Она будет идеально смотреться у тебя дома. Чонгук кивнул, прищурив глаза, как бы оценивая. Но в его голосе звучала мягкая улыбка. — Неплохо, — сказал он, отпуская руку Тэхена, чтобы взять гирлянду в руки и рассмотреть поближе. — Но я бы добавил ещё что-то. В этот момент Тэхен почувствовал лёгкий толчок в спину. Кто-то подошёл слишком близко. Он обернулся и увидел её — ту самую девушку из школы, с которой когда-то был связан уже неловкими воспоминаниями. Она смотрела на него с радостью, её лицо буквально светилось при виде Тэхена. — О, Тэхен! — воскликнула она, неожиданно обняв его, прежде чем он успел что-либо сказать. Чонгук, ещё не заметивший происходящего, всё ещё был занят гирляндой, но вскоре почувствовал странное напряжение рядом. Он поднял взгляд как раз в тот момент, когда увидел, как Тэхен резко разорвал их замкнутые руки. Чонгук на мгновение замер, его глаза сузились, а на лице появилось то выражение, которое было знакомо только тем, кто знал его хорошо — смесь обиды и сдержанной злости. — Куда ты пропал? — продолжила девушка, её руки всё ещё лежали на плечах Тэхена. — Я тебе звонила, писала, но ты словно исчез. Тэхен замямлился, не зная, что ответить. Он неловко улыбнулся, как будто застрял между двумя мирами — тем, где он был с Чонгуком, и тем, который напоминала эта девушка. — Я… я был занят, — пробормотал он, избегая её взгляда и бросая быстрый взгляд на Чонгука, который уже смотрел куда-то в сторону. Сердце Чонгука сжалось, как будто что-то холодное сжало его изнутри. Не желая дальше наблюдать за этой сценой, он молча развернулся и, не сказав ни слова, направился в сторону выхода. Его шаги были быстрыми, твёрдыми, как будто он пытался убежать от того, что только что увидел. — Чонгук, подожди! — крикнул Тэхен, в панике бросаясь следом, оставив девушку стоять одну посреди торгового центра. Его сердце колотилось, а в голове звучал лишь один вопрос: как он мог допустить, чтобы это случилось? Он догнал Чонгука у выхода, схватив его за руку. Чонгук остановился, но не обернулся сразу. Некоторое время они просто стояли молча, пока люди проходили мимо, словно их мир сузился только до двоих. — Прости… — прошептал Тэхен, его голос звучал так тихо, будто он боялся, что если скажет что-то громче, всё развалится окончательно. Чонгук медленно повернул голову, и его взгляд был холодным, хотя в глубине глаз всё ещё плескалось то самое тепло, которое он старательно пытался спрятать. — Прости за что? — спокойно спросил он, но голос его дрожал от скрытых эмоций. — За то, что держался за мою руку? Или за то, что отпустил её? Тэхен глубоко вздохнул, ощущая тяжесть Чонгуковского вопроса. Он знал, что сказать простое «прости» — это не ответ. Слова, которые, возможно, могли бы всё объяснить, застряли в его горле. Он сделал осторожный шаг вперёд, всматриваясь в лицо Чонгука, пытаясь уловить тот единственный момент, когда он мог снова раскрыться. Тэхен оглянулся по сторонам, убедившись, что вокруг никого нет, и, нерешительно набравшись смелости, мягко дотронулся до руки Чонгука. Его пальцы были тёплыми, спокойными. Чонгук замер, но не убрал руку, будто ожидая, что будет дальше. Тэхен наклонился и медленно, едва касаясь, поцеловал его, передавая в этот поцелуй всю свою растерянность и сожаление. Чонгук сначала остался неподвижен, но затем его плечи расслабились, и он, наконец, откликнулся. Грусть, обида, скрытая злость — всё это начало таять, оставляя только тёплое ощущение близости. Они замерли на миг, словно этот момент был их маленьким убежищем, где ничего и никто не мог нарушить покой. Когда они отстранились, Чонгук, уже с заметно мягким выражением лица, коснулся плеча Тэхена. — Идём. Нам ещё нужно выбрать идеальную ёлочную игрушку, — сказал он, улыбнувшись уголками губ. Они вернулись к витрине, где сверкали огоньки, и продолжили выбирать новогодние украшения, словно ничего не произошло. Смех снова вернулся к Тэхену, и каждый новый предмет казался ему прекраснее предыдущего. Когда всё было выбрано и куплено, они сели в машину, которая направлялась к дому Тэхена. В этот раз путь был тихим, но это была тишина тепла и уюта. Чонгук ощущал, что мир сузился только до них двоих, а весь холод и боль отступили куда-то далеко. Уже дома, когда они начали распаковывать украшения, их смех снова заполнил комнату. Тэхен поставил на стол коробку с гирляндой и с улыбкой посмотрел на Чонгука, словно ожидая одобрения на каждый новый выбор. Ёлка, обвешанная блестящими шарами и гирляндами, становилась ещё прекраснее, отражая радость их совместного вечера. Когда последний украшенный уголок был закончен, они остановились, чтобы полюбоваться результатом. Тэхен посмотрел на Чонгука, и в его взгляде не было больше сомнений — только благодарность и счастье за этот тёплый момент, который, казалось, они создавали целую вечность. Чонгук и Тэхен стояли рядом, не сводя глаз с ёлки, на которой мерцали огоньки гирлянд, переливаясь сотней оттенков. Это мягкое освещение заполнило комнату, создавая уютное, почти волшебное ощущение. Оба молчали, но тишина была наполнена теплом, словно эти украшения не просто украшали ёлку, но и согревали их сердца. Тэхен, наконец, перевёл взгляд на Чонгука и, немного смущаясь, тихо произнёс: — Спасибо, что остался со мной… и за то, что терпишь мои странности. — Он улыбнулся, чуть приподняв уголки губ, и в его взгляде было что-то робкое, но искреннее. Чонгук, слегка удивившись, посмотрел на него с тёплой улыбкой. Он не сразу ответил, просто протянул руку и мягко сжал пальцы Тэхена, чувствуя его тёплую ладонь. — Странности? Ты? — он усмехнулся, играя в несерьёзность. — Если бы мне пришлось выбирать, я бы хотел, чтобы ты оставался именно таким. Странным и неповторимым. Эти слова заставили Тэхена улыбнуться ещё шире, и он на мгновение опустил глаза, чувствуя, как щеки слегка горят от лёгкого смущения. Чонгук, словно почувствовав это, аккуратно положил вторую руку на плечо Тэхена и нежно притянул его к себе, чтобы обнять. Тэхен прижался к его груди, чувствуя ровное биение сердца Чонгука, и позволил себе расслабиться, позволяя этому моменту наполнить его ощущением полного покоя и безопасности. Они долго стояли так, просто наслаждаясь тишиной и теплом друг друга. Чонгук мягко провёл рукой по спине Тэхена, слегка сжимая его плечо, как бы говоря: “Я рядом, ты в безопасности.” Наконец, Тэхен поднял голову, и их взгляды встретились. В глазах Чонгука плескалась нежность, та, что была так явно видна только в редкие моменты. Он слегка наклонился вперёд и осторожно, почти незаметно, коснулся губами лба Тэхена, будто даря ему часть своего тепла. — Может, теперь пора заварить горячий шоколад? — тихо предложил Чонгук, и в его голосе звучала лёгкая усмешка. — И включить новогодний фильм, — добавил Тэхен, подхватывая идею, и они вместе засмеялись, словно разделяя эту маленькую, но особенную радость. Так они устроились на мягком диване, завернувшись в один большой плед, и, пока на экране мелькали кадры старого новогоднего фильма, наслаждались тёплым шоколадом и теплом друг друга, не нуждаясь ни в чём другом. Утро началось тихо и спокойно. Чонгук первым открыл глаза и заметил, что Тэхен всё ещё сладко спит рядом. Он позволил себе ещё немного полежать рядом, наблюдая за его размеренным дыханием и чуть взъерошенными волосами. В этот момент он чувствовал себя так, будто весь мир был где-то далеко, а здесь, в этой комнате, они были абсолютно защищены от всего. Но время поджимало, и Чонгук, осторожно дотронувшись до плеча Тэхена, мягко его разбудил. Тэхен, немного сонный, лишь улыбнулся, видимо, ещё находясь в мире сновидений, но, вскоре осознав, что пора вставать, нехотя поднялся с кровати. Они быстро собрались, обменялись парой шуток, пока стояли у зеркала, поправляя свои волосы и проверяя, что форма выглядит идеально. Когда они вышли на улицу, утренний воздух был прохладным, и первый солнечный свет, падавший на город, казался почти праздничным. Забравшись в машину, они быстро добрались до школы. Идя рядом и наслаждаясь этом спокойным утром, вскоре они начали замечать, что люди вокруг смотрят на них с некоторым удивлением и даже осуждением. Один из студентов, стоявших у дверей школы, что-то тихо сказал своему другу, и они оба переглянулись, бросив косой взгляд в их сторону. Чонгук сжал зубы, стараясь не обращать внимания, но чувство неловкости нарастало. Он искоса посмотрел на Тэхена, который тоже заметил взгляды, но старался делать вид, что всё нормально. Они обменялись коротким взглядом, молча решив, что лучше не заострять на этом внимание. Когда они зашли в класс, их встретил шум и беспорядок. Чимин стоял в центре комнаты и, кажется, спорил со всеми сразу, его голос был наполнен гневом и обидой. — Кто, блять, это сделал? Кто посмел? — кричал он, обводя всех взглядом, но ответа не было. Одноклассники смотрели то на него, то на дверь, явно ощущая напряжение от этой сцены. Чонгук подошёл к своей парте и остановился, заметив что-то красное, нацарапанное на столе. Он моргнул, словно не веря своим глазам. Слово «пидарас», написанное ярким красным маркером, бросалось в глаза, его рука сама невольно сжалась в кулак. Он почувствовал, как внутри закипает злость и обида, но старался не выдавать своих эмоций. Чуть повернув голову, он взглянул в сторону парты Тэхена. Там, на его столе, красовалась такая же надпись.

Зима, 2014.

В тот год, когда Чонгуку было всего восемь лет, предновогодние дни были другими. Обычно он встречал Новый год дома, помогая маме развешивать гирлянды и наряжать ёлку, пока она рассказывала ему волшебные истории о том, как дедушка Мороз путешествует по миру. Но в этот раз всё было иначе — его мама лежала в больнице после операции. Чонгук скучал по её смеху, по тому, как она напевала новогодние песни, украшая дом, и по её тёплым объятиям. Но оставаться одному в праздник было совсем не так грустно, ведь рядом был Тэхен. Тэхен, услышав о том, что мама Чонгука не сможет быть с ним на празднике, сразу же позвал его к себе. Его мама с радостью согласилась, ведь она уже знала, насколько близки их дети. Чонгук приехал к ним в дом, чуть робея, но ощущая себя желанным гостем. Когда он переступил порог, Тэхен, полный энтузиазма, тут же потянул его за руку, показывая свой большой дом уже украшенный сверкающими гирляндами, с огромной ёлкой посреди гостиной. — Смотри, мы вместе её нарядим! — радостно сказал Тэхен, уже предвкушая, как они будут выбирать игрушки и вешать их на ветки. Чонгук с интересом разглядывал ёлку — она была огромной и доходила почти до потолка. Рядом лежала целая коробка с разноцветными шарами, игрушками в виде звёзд и снежинок, и даже с маленькими фигурками животных. Тэхен предложил ему выбрать первую игрушку, и Чонгук, немного растерявшись, достал блестящий красный шар. — Ты выбрал самый красивый, — улыбнулся Тэхен и, поднимаясь на цыпочки, помог Чонгуку повесить шарик на одну из верхних веток. Они продолжали украшать ёлку, и с каждым новым шаром или гирляндой смех и радость заполняли комнату. Тэхен рассказывал Чонгуку о своих мечтах на Новый год, о том, как он верит, что дедушка Мороз обязательно принесёт ему подарок, ведь он был очень послушным. Чонгук, чуть смущённый, тоже поделился, что его мечта — чтобы мама быстрее выздоровела. — Она обязательно выздоровеет, — уверенно сказал Тэхен, беря его за руку. — Мы загадаем это желание вместе, и оно обязательно сбудется. После того как ёлка была украшена, Тэхен предложил сделать ещё одно украшение своими руками. Они вырезали снежинки из бумаги, раскрашивали их фломастерами и аккуратно приклеивали к окнам. Комната наполнилась яркими красками и искренним детским восторгом. Когда родители Тэхена принесли на стол горячий какао и печенье, мальчики устроились рядом с ёлкой, греясь тёплыми кружками в руках и наслаждаясь сладким вкусом угощений. — А ты веришь в чудеса? — неожиданно спросил Чонгук, обдумывая свои мысли вслух. — Конечно, верю! — без сомнений ответил Тэхен, радостно кивнув. — Новый год — это время чудес. Я уверен, что дедушка Мороз услышит твоё желание и обязательно поможет твоей маме. — Тогда, ты моё чудо Тэхен. Тэхен слегка покраснел, но эти слова успокоили Чонгука, и на его лице появилась лёгкая улыбка. В ту ночь они долго не ложились спать, разговаривая обо всех мечтах и надеждах. Они думали о подарках, которые обязательно найдут под ёлкой утром, и о том, как волшебство делает Новый год таким особенным. В их маленьком детском мире не было забот — была только вера в лучшее, дружба и волшебство.