Дежавю.

«Love is not something you protect. It’s something you risk.»

— Gayle Forman

3.

Чонгук перебирал старые вещи, выуживая из ящиков всё, что давно пылилось. Время от времени он задумывался, зачем ему это нужно, но что-то внутри подталкивало к хранению. Ища, не зная, что именно, его пальцы наткнулись на что-то маленькое и твердое. Вдруг он достал старую кожаную записную книжку, которую когда-то подарил Тэхену. Она была потертой, но всё еще хранила следы прежней жизни. Открывая её, он увидел множество заметок и записей, сделанных Тэхеном, которые они делили в свое время. Среди страниц Чонгук обнаружил одну, на которой был набросан рисунок. Он изобразил себя и Тэхена, сидящих на крыше их дома, глядящих на звезды. Чонгук почувствовал, как воспоминания нахлынули, но сразу же прервал эти мысли. Он хотел оставить всё это позади, но взгляд на эту запись вызвал у него смешанные чувства. Однако именно в этот момент он заметил другую вещь, лежащую в наружном кармане записной книжки. Это была маленькая музыкальная шкатулка, которую Тэхен однажды нашел на блошином рынке. Чонгук вспомнил, как они долго смеялись, когда пытались разобраться, как она работает. Он слышал, как она играет мелодию, и эта мелодия всегда возвращала его к тем беззаботным дням, когда они были неразлучны. Сжимая шкатулку в руках, Чонгук почувствовал, как внутри него разгорается волна раздражения и боли. Он не хотел больше вспоминать о тех временах, не хотел, чтобы это напоминание о Тэхене оставалось в его жизни. Он хотел избавиться от всего, что связывало его с прошлым. С решимостью он положил шкатулку в рюкзак, не желая больше о ней думать. Этот жест был не просто попыткой избавиться от вещи, а попыткой избавиться от части себя, от воспоминаний, которые тянули его назад. Чонгук закрыл рюкзак и вздохнул, ощущая, как что-то внутри него немного успокаивается. Он знал, что избавление от этой шкатулки — это его способ двигаться дальше, несмотря на всю боль и обиду, которые оставила эта история. Прошел уже месяц с выхода Тэхена из больницы. Он снова посещал школу, но атмосфера между ним и Чонгуком оставалась напряженной. Они не обменивались словами, словно произошедшее в больнице было тщательно заперто в их сознании, как та шкатулка, которую Чонгук сейчас прятал в рюкзаке. Зайдя в класс, он заметил Тэхена, сидящего за партой. Его сердце стучало в груди, и он почувствовал, как внутри него что-то перевернулось. Чонгук на мгновение замер, но затем, собравшись с духом, направился к нему резкой походкой. Он достал шкатулку, которую держал при себе с тех пор, как положил ее в рюкзак, и с решимостью подошел ближе. Не дожидаясь, пока Тэхен протянет к нему руки, Чонгук положил шкатулку на стол с характерным стуком. В этот момент в классе повисло молчание. Тэхен поднял на него взгляд, и их глаза встретились. В его взгляде читалось удивление, вопрос и, возможно, обида. Чонгук не смог бы это точно объяснить, но он понимал, что больше не хочет быть связанным этими воспоминаниями. Он развернулся и молча вернулся к своей парте, где сидел Чимин. Не оглядываясь, не ожидая реакции Тэхена. Внутри него бурлили чувства — гнев, печаль, облегчение. Это был его способ сказать «прости» и «прощай» одновременно. Шкатулка, символ их прошлого, теперь лежала на столе Тэхена, а сам Чонгук чувствовал, как с каждым шагом к Чимину он оставляет часть этой истории позади. Чимин заметил странное напряжение, витавшее между Чонгуком и Тэхеном с момента, когда шкатулка оказалась на столе. Он не сразу решил вмешиваться, но сегодня утром что-то его подтолкнуло. Едва Чонгук сел рядом, Чимин наклонился к нему, прищурившись: — Эй, что это было? — спросил он, указывая глазами на Тэхена, который сидел за своей партой и старался не смотреть в сторону Чонгука. — Шкатулка? Что за фигня, Чонгук? Чонгук бросил на него быстрый взгляд, но предпочёл не отвечать. В его лице была видна явная усталость и раздражение. — Не твоё дело, — буркнул он, погружаясь в свои мысли и избегая дальнейших вопросов. Тем временем, Тэхен, словно почувствовав на себе взгляд, взглянул в сторону Чонгука и Чимина. Он прикусил губу, затем демонстративно отвернулся, делая вид, что его это не волнует. Но Чимин был слишком проницателен, чтобы оставить ситуацию без внимания. Он дождался перемены и направился к Тэхену. — Эй, что это было с шкатулкой? — тихо спросил Чимин, склоняясь над его партой. — Между вами что-то произошло? Или я что-то пропустил? Тэхен хмуро взглянул на Чимина, а затем откинулся на спинку стула, пытаясь изобразить полное безразличие. — Ничего особенного, — ответил он равнодушно, пожав плечами. — Просто старые вещи. Забудь. Чимин не был доволен этим ответом. Он чуть нахмурился, ощущая явную фальшь в словах Тэхена. — Старые вещи? — переспросил Чимин с недоверием. — Ты ведь сам не веришь в это, так? Тэхен бросил на него быстрый взгляд и вздохнул, явно не желая развивать тему. — Просто оставь это, Чимин, — сказал он холодно, опустив взгляд на свои учебники. — Это не важно. Чимин развернулся с демонстративным недовольством, громко цокнув языком и бросив через плечо: — Я всё равно узнаю. Он прошёл мимо парт и вылетел из класса, а Тэхен остался сидеть в полном одиночестве. Его взгляд упал на шкатулку, лежащую на столе, как немой свидетель их прошлого. Что-то внутри сжалось от этой вещи. Она напоминала о тех временах, когда всё было проще. Но теперь… теперь всё изменилось. С того дня, как он вышел из больницы, Тэхен чувствовал, как всё постепенно выходит из-под контроля. Слухи о том, что с ним произошло, разлетелись по школе, словно вспыхнувший пожар. Никто не знал всех деталей, но это и не было нужно — достаточно было одной правды, чтобы превратить его жизнь в ад. Тэхен подозревал, что не Чонгук разболтал о его передозировке, хотя сначала его мысли крутились именно вокруг этой идеи. Нет, Чонгук не был таким мелочным, чтобы рассказать всем. К тому же, он ясно дал понять в больнице, что ненавидит Тэхена, но всё же хранил его секреты. Но кто тогда мог проболтаться? Этого Тэхен не знал, и эта неопределённость мучила его больше всего. Он чувствовал себя загнанным в угол. С тех пор, как слухи распространились, он перестал быть тем, кем был раньше. «Король школы», как его когда-то называли, теперь оказался на обочине. Те, кто раньше смотрели на него с восхищением, начали избегать. Сперва это были просто странные взгляды, потом шёпоты за спиной, а затем открытое презрение. Тэхен пытался игнорировать их, но каждый шаг по коридору стал как хождение по минному полю. Люди в их богатом кругу всегда искали, за что можно ухватиться, на кого напасть. И несмотря на то, что почти все в их окружении знали, что наркотики — это обычное дело среди детей из обеспеченных семей, никто не упускал возможность «заклевать» того, кто оказался слабее в этот момент. Его падение с вершины было быстрым и болезненным. Он потерял свою популярность, свой статус, всё то, что казалось таким незыблемым раньше. И не только школьная жизнь начала разрушаться — его личные отношения тоже полетели под откос. Его девушка узнала об измене. А это, как оказалось, уже было на совести самого Чонгука. Ирония ситуации заключалась в том, что Чонгук не скрывал своего удовольствия от того, что сделал. Он ненавидел Тэхена и, возможно, именно этот акт предательства стал своеобразной местью. Тэхен не мог сказать наверняка. С каждым днём он чувствовал, как все его силы ускользают. Сначала он пытался бороться, продолжая вести себя, как ни в чём не бывало, но это было бессмысленно. Все вокруг уже видели его слабость, его уязвимость. Даже те, кто раньше заискивал перед ним, теперь находили повод насмехаться. Он вспоминал, как ещё недавно его жизнь была совершенно другой. Месяц назад он был на вершине, казалось, что у него есть всё. Девушка, популярность, уважение сверстников. И вот теперь, всего спустя несколько месяцев, всё это рухнуло. И больше всего Тэхену хотелось сбежать, скрыться, исчезнуть. Вернуться туда, где его никто не знал, начать всё заново. Но он знал, что это невозможно. Слухи, подобно яду, уже пропитали всё его окружение. Теперь он приходил в школу только по инерции. Он сидел на уроках, не слушая, что говорят учителя. Взгляды, шёпоты, обсуждения — всё это теперь было фоном его существования. Тэхен знал, что ситуация стала невыносимой, когда начал терять даже тех, кто ещё недавно считал его другом. Теперь они сторонились его, боясь попасть под удар вместе с ним. А Чонгук… Чонгук теперь стал ещё более отдалённым и холодным. Даже когда они оказывались в одном классе, между ними не было ни одного слова. Это молчание становилось всё более громким. И несмотря на всё, что произошло, в тот момент, когда Чонгук внезапно подошёл к нему в классе и положил на его стол шкатулку, Тэхен почувствовал прилив смешанных чувств. Он не помнил, что в этой шкатулке, но само её внезапное появление, её значимость. В тот день на физкультуре никто особо не старался. Учитель был слишком занят руганью с другим классом, и это дало возможность Чонгуку и Чимину тихо ускользнуть. Они направились в раздевалку, зная, что там можно спокойно переждать скучные занятия и выкурить пару сигарет, пока никто не видит. Физрук даже не обратил внимания на их отсутствие, так как был полностью поглощён разборками с нерадивыми учениками. Чонгук прислонился к стене, наблюдая, как Чимин лихорадочно ищет сигареты в кармане. Юнги, новый друг Чимина, стоял у двери, держа её слегка приоткрытой, чтобы вовремя предупредить, если кто-то вдруг решит зайти. Юнги был на год младше, но уже успел влиться в их компанию. Его взгляд был спокоен, лицо — непроницаемо. Он казался таким же холодным и отстранённым, как и сам Чонгук. — Чонгук, это Юнги, — пробормотал Чимин, зажигая первую сигарету. — Он мне с домашкой помог недавно. Хороший пацан, хотя и младше нас. Юнги чуть кивнул в знак приветствия, продолжая следить за коридором. Чонгук кивнул в ответ, не проявляя особого интереса. В комнате повисло напряжённое молчание, только тихий звук зажжённой сигареты и дым, медленно поднимающийся к приоткрытому окну, разбавляли атмосферу. — Домашка, говоришь, — проворчал Чонгук, затягиваясь. — Ну, молодец. Чимин, ты же сам обычно никому не доверяешь. Чимин усмехнулся, выпуская дым кольцами: — Да, но Юнги — другой. Он свой парень. Плюс, знаешь, как я с математикой… с таким точно помощь пригодится. Юнги спокойно стоял у двери, как будто весь этот разговор вообще его не касался. В его глазах было нечто большее, чем просто безразличие, но он не показывал этого. Чимин чувствовал себя увереннее рядом с ним, будто тот был его защитником или поддержкой, и это не укрылось от взгляда Чонгука. Снаружи доносились крики учителя, раздавались приглушённые звуки футбольного мяча и топот обуви по асфальту. В раздевалке же царила тишина, нарушаемая только тихим шорохом дыма, струящегося через окно. Чимин затянулся ещё раз и повернулся к Чонгуку. — Да брось ты, что такой напряжённый? — спросил он, весело хмыкнув. — Мы же просто курим. Или тебя что-то гложет? Чонгук бросил короткий взгляд на Юнги, который был полностью поглощён своей задачей — следить за дверью. — Ничего, — ответил он, быстро сменив тему. — Кстати, что у нас после физры? — Да вроде литература, — махнул рукой Чимин, словно не придавая этому значения. — Как будто это что-то важное. Он рассмеялся, и Юнги позволил себе лёгкую ухмылку, хотя и не отрывался от двери. — А ты, Юнги, чем вообще занимаешься? — неожиданно спросил Чонгук, наблюдая за тем, как тот ловко балансировал между внимательностью и полной отстранённостью. Юнги на секунду оторвался от двери, бросив спокойный взгляд на Чонгука. — Я? Ничего особенного. Учу, что дают, помогаю друзьям. С домашкой или там, если что нужно, — сказал он тихим голосом, словно не хотел привлекать к себе лишнего внимания. — Он ещё и тихий, — усмехнулся Чонгук, затушив сигарету о подоконник. — Но зато полезный. — Тише едешь — дальше будешь, — невозмутимо добавил Юнги, глядя в коридор. Тишина снова заполнила комнату. Они докурили последние сигареты и, не спеша, вернулись в спортзал. По мере того как приближались, начали слышаться не только крики физрука, но и шум ребят. Казалось, что произошла какая-то стычка, и Чонгук с Чимином обменялись быстрыми взглядами, пытаясь понять, что могло случиться. Они ускорили шаг, приближаясь к толпе, которая собралась в центре зала. Чонгук пробрался сквозь толпу любопытных школьников и замер, увидев, что на полу лежал Тэхен. Рядом валялся мяч, и из разговоров собравшихся стало ясно, что это произошло во время игры в вышибалы. Но Чонгук сразу почувствовал, что удар был нанесён нарочно, слишком сильно для обычной игры. Все будто бы замерли, смотря на происходящее, но никто не делал ничего, чтобы помочь. Чонгук шагнул вперёд, его голос разрезал напряжённую тишину: — Разойдитесь. Его тон был настолько твёрдым и непреклонным, что толпа сразу начала редеть. Он присел рядом с Тэхеном, внимательно осмотрел его. На лбу была заметна маленькая струйка крови, что совсем не характерно для обычного удара мячом. — Странно, — пробормотал он, его взгляд хмурился. — Это не похоже на обычный ушиб. Чимин стоял неподалёку, наблюдая за происходящим, и попытался не встревать. Чонгук осторожно помог Тэхену приподняться, облокотив его на себя, несмотря на то, что тот был всё ещё дезориентирован. Под взглядами всей толпы они медленно пошли в сторону медпункта. В помещении было тихо, врач с некоторой усталостью осмотрела Тэхена, который уже пришёл в себя, хотя выглядел всё ещё немного растерянным. Она провела рукой над небольшой раной и кивнула. — Похоже, отделался испугом и незначительной раной, — сказала женщина с облегчением. — Видимо, на мяче было что-то острое, вот и порезался. Но всё в порядке, ничего серьёзного. Чонгук молча кивнул, его лицо оставалось непроницаемым, хотя внутри всё кипело. Он чувствовал, что кто-то сделал это намеренно, но не мог доказать. Парень вышел из медпункта так же молча, как когда покидал больничную палату. В его голове не было ни одной чёткой мысли, но в груди что-то кипело. Он автоматически вернулся в спортзал, где ребят уже не было — все ушли в раздевалку. Чонгук направился туда же, на ходу закатывая рукава, будто готовился к чему-то, сам толком не понимая к чему. Он вошёл в раздевалку, которая уже опустела. Лишь несколько парней продолжали болтать, собирая свои вещи. Они не заметили его, увлечённые разговором. Чонгук сделал вид, что тоже занят своими вещами, но уши напряглись, когда он услышал обрывки их разговора. — Ловко ты ему зарядил, Чосок, — с усмешкой сказал один из парней, прислонившись к шкафчику. — Да я даже не старался, — ответил Чосок, смачно плюнув на пол. — Знал бы ты, как меня заебала эта сука. Чонгук замер. Это были бывшие друзья Тэхена, та же компания, которая когда-то восхищалась им, как королем школы. Теперь они смеялись над ним, наслаждаясь его падением. Гнев внутри Чонгука закипел настолько, что он больше не мог себя сдерживать. Весь этот месяц, с тех пор как Тэхен вернулся в школу, он пытался игнорировать напряжённую атмосферу, стараясь держаться подальше. Но теперь он уже не мог просто пройти мимо. Не говоря ни слова, Чонгук шагнул вперед и молниеносно ударил Чосока кулаком в щеку. Тот пошатнулся, а в раздевалке наступила тишина. Остальные парни замерли, не ожидая такого поворота событий. Чосок схватился за лицо, потрясённый, не сразу понимая, что произошло. Чонгук молча развернулся, двинувшись к выходу, но перед тем, как скрыться за дверью, бросил через плечо: — На задний двор школы. Он ушёл, не дожидаясь ответа, зная, что Чосок поймёт, о чём идёт речь. Задний двор школы заполнился толпой за считаные минуты. учеников словно магнитом тянуло туда, где намечалась драка. Новость о том, что Чонгук и Чосок собираются выяснять отношения, разлетелась со скоростью света. Шумные голоса, смех и свист сопровождали их. В центре образовавшегося круга стояли Чонгук и Чосок, каждый напротив друг друга, как бойцы перед схваткой. Чосок стоял, ухмыляясь, с ленивым видом, словно ему было абсолютно всё равно на происходящее. Он бросил шутливый взгляд на Чонгука: — Что, он тебе такое сделал? — насмешливо спросил он, крутя пальцем у виска. — Впрягаешься за эту тряпку? Толпа отреагировала ржанием и поддержала Чосока одобрительными возгласами. Все ждали, что Чонгук скажет что-то остроумное или агрессивное, но он смотрел на Чосока молча, с ледяным спокойствием. — Извиняйся, — холодно сказал Чонгук, в его голосе не было ни капли колебаний. Чосок презрительно хмыкнул, как будто слышал самое смешное в своей жизни: — Ага, щас разбежался! Но он не успел договорить. Чонгук резко рванул вперёд, его кулак с молниеносной скоростью врезался в лицо Чосока. Толпа на мгновение затихла, наблюдая за тем, как тот, шатаясь, попытался удержаться на ногах, но быстро пришёл в себя и ответил ударом. Чосок бросился на Чонгука, пуская в ход все силы, но тот успевал уклоняться. Их кулаки вновь и вновь сталкивались друг с другом. Чонгук бил быстро и чётко, но Чосок оказался крепче, чем могло показаться на первый взгляд. В один момент, когда Чонгук готовился нанести очередной удар, Чосок ударил его в живот с такой силой, что воздух моментально покинул лёгкие Чонгука. Он согнулся от боли, хватаясь за бок. И вот в этот момент, когда Чонгук был ослаблен, из ниоткуда появился Тэхен. Он схватил Чосока за плечи и с силой бросил его на землю. Чосок не успел даже отреагировать — Тэхен уже навис над ним, нанося удары в грудь, его глаза пылали яростью. Это был тот самый тихий Тэхен, который, казалось, смирился с тем, что произошло в школе, но теперь его молчаливый гнев выплеснулся наружу. Толпа взревела, не ожидая такого поворота событий. Некоторые начали выкрикивать: "Крысы! Крысы!" Люди сужали круг, словно собирались устроить самосуд. Ситуация накалялась. Кто-то из ребят начал подталкивать Тэхена, кто-то кричал что-то непонятное. Толпа всё плотнее сжималась вокруг них, и было ясно — это не закончится хорошо. Тэхен внезапно схватил Чонгука за руку и, быстро оценив обстановку, потянул его за собой. В этот момент им было важно одно - сбежать. Прорвавшись через плотный круг людей, они побежали обратно в школу, не оглядываясь назад. Воздух сотрясали крики старых друзей Тэхена, которые явно не собирались так просто их отпускать. Они летели вверх по лестницам, их шаги отдавались эхом в пустых школьных коридорах. Всё, что они слышали — это их собственное тяжёлое дыхание и голоса позади, которые приближались все быстрее. Бегая по лестничным пролётам, они разыскивали, куда бы спрятаться. И вот, наконец, дверь чердака. Забравшись туда, они захлопнули дверь за собой. В помещении было темно и пыльно, воздух пахнул старостью и забытым временем. Через грязное, покрытое слоем пыли окно пробивался тусклый свет. Вид, открывавшийся с чердака, был одновременно прекрасным и мрачным - город простирался перед ними, затянутый серыми облаками. Тэхен и Чонгук, тяжело дыша, опёрлись на стену, чувствуя, как их сердца бешено стучат. — Ты как? — спросил Чонгук, переводя дыхание. Тэхен не ответил, просто посмотрел на него. В этом взгляде было что-то новое, что-то большее, чем просто молчание. Тишина на чердаке была оглушающей после всего, что произошло за последние несколько минут. Оба пытались восстановить дыхание, но напряжение, будто электричество, висело в воздухе. Тэхен не двигался, просто смотрел куда-то в пол, как будто пытаясь понять всё, что произошло. Чонгук, скрестив руки на груди, нервно покачивался с пятки на носок, избегая взгляда на Тэхена. — Зачем ты это сделал? — Тэхен заговорил тихо, но в его голосе явно слышалась усталость, граничащая с раздражением. — Теперь они будут считать тебя таким же, как и меня. Изгоем. Разве ты этого хотел? Чонгук промолчал, сжимая губы, как будто не знал, что ответить. Его взгляд был прикован к треснувшему стеклу окна, но он никак не мог выдавить из себя ни слова. — Ты что, думаешь, что сможешь всё исправить? — продолжал Тэхен, его голос становился всё громче, хотя лицо оставалось удивительно спокойным. — Драка с Чосоком? Помощь мне в медпункте? Ты не думал, что после этого тебя будут ненавидеть так же, как и меня? Чонгук бросил на него короткий взгляд, но снова промолчал. Внутри него бурлила смесь эмоций, которую он не мог описать. Он не понимал, зачем сделал это, почему вдруг решил вмешаться, когда мог бы просто стоять в стороне, как всегда. Это было инстинктивно, словно что-то глубоко спрятанное прорвалось наружу. — Что ты хочешь этим доказать? — не унимался Тэхен, теперь уже с ноткой горечи в голосе. — Ты ведь не обязан был этого делать. Мы не друзья. И не были ими. — Он выделил последнее слово с особым нажимом, словно хотел подчеркнуть, насколько бесполезны любые попытки Чонгука исправить что-то между ними. Чонгук наконец посмотрел на него прямо, но слова всё ещё застревали где-то внутри. Почему это казалось таким трудным? Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрыл его, как будто боялся, что всё, что скажет, окажется неверным. — Я… — начал он, но голос предал его. Он снова замолчал, не зная, как выразить то, что копилось в его душе. — Ты что? — Тэхен поднял бровь, будто бросая вызов. — Не знаешь? Или не можешь сказать? — В его словах была смесь боли и разочарования. Чонгук резко сделал шаг вперед, его сердце грохотало в груди так громко, что ему казалось, будто его может услышать Тэхен. Он подошел ближе, чем стоял до этого, почти на опасное расстояние. Их глаза встретились, и этот момент длился дольше, чем следовало. — Я не знаю, — тихо, но напряжённо выдавил из себя Чонгук, сжав кулаки, как будто борясь сам с собой. — Не знаю, зачем это сделал. Просто… не мог смотреть, как они с тобой так поступают. Тэхен продолжал смотреть на него, словно пытаясь что-то понять. Он явно не ожидал такого ответа. На миг его лицо смягчилось, но затем он снова стал отстранённым, словно защитная маска снова встала на место. — Ты ведь не должен был. Я бы справился. Ты не должен был вмешиваться. Ты всегда был один, почему ты… — начал Тэхен, но тут Чонгук резко прервал его, шагая еще ближе. — Я не знаю, — повторил Чонгук, его голос дрожал от напряжения. — Просто не знаю. Тэхен замер, его дыхание сбилось. Их лица теперь были настолько близки, что они могли слышать дыхание друг друга, чувствовать его на коже. Время словно остановилось. Чонгук смотрел прямо в глаза Тэхена, но его взгляд был наполнен чем-то больше, чем словами. Это было больше, чем просто желание помочь или вмешаться. Это было что-то необъяснимое, почти иррациональное. И прежде чем Тэхен успел что-то ответить, Чонгук резко склонился вперед, и их губы на мгновение соприкоснулись. Это было быстро, почти мимолётно, но казалось, что этот миг длился вечность. Тэхен не успел понять, что произошло. Чонгук быстро отстранился, сам не веря тому, что только что сделал. Тишина снова заполнила пространство.

Зима, 2012.

Зима была холодной, снег хрустел под ногами, а дыхание превращалось в белые облачка, растворяющиеся в морозном воздухе. Один из мальчиков шёл по узкой дороге, утоптанной снежной пылью, в сторону дома своего друга. Вокруг него стояла тишина, прерываемая лишь редкими звуками шагов или далёкими голосами проходящих мимо людей. Он знал эту дорогу как свои пять пальцев, и каждый раз, когда он шёл по ней, его ожидала встреча с другом. Но сегодня что-то было не так — его сердце сжалось в груди, как будто что-то нехорошее должно было произойти. На середине пути он вдруг заметил своего друга, стоящего у края дороги. Его глаза были красными, а слёзы уже начали стекать по щекам, оставляя следы на его розовато-бледной коже. Мальчик застыл, а затем быстрыми шагами приблизился. — Что случилось? Почему ты плачешь? — спросил он, наклонившись, чтобы оказаться на одном уровне с другом. Тот всхлипнул и попытался стереть слёзы, хотя руки дрожали от холода и страха. — Дядя… — начал он, заикаясь от слёз. — Дядя меня напугал… Он хотел меня забрать… — Какой дядя? — мальчик нахмурился, его сердце забилось быстрее. — Что произошло? Сквозь всхлипы второй мальчик начал рассказывать. Оказалось, что какой-то мужчина остановился недалеко от него на машине и предложил конфетку. Он согласился — ему не казалось, что в этом может быть что-то плохое, — но как только он взял конфету, мужчина попытался затащить его в машину. От страха он бросился бежать, крича на всю улицу, и, не найдя другого выхода, побежал прямо на встречу с другом, надеясь, что тот ему поможет. Мальчик внимательно выслушал его рассказ, его глаза постепенно наливались гневом. Он вздохнул глубоко и кивнул. — А ты запомнил, как выглядела его машина? — спросил он тихо, чувствуя, как внутри него нарастает решимость. Второй мальчик кивнул, вытирая глаза рукавом. — Она была синяя, — произнёс он чуть слышно, — и припарковалась там… — Он указал рукой в сторону небольшой улицы неподалёку, скрытой деревьями. Мальчик перевёл взгляд туда, куда указал друг. Он сжал кулаки, его дыхание стало коротким и напряжённым. Без лишних слов он направился к указанному месту, его друг следовал за ним, запинаясь на каждом шаге. Когда они приблизились, мальчик увидел машину. Она стояла у обочины, синие двери чуть покраснели от снега и грязи. Внутри сидел мужчина лет сорока, его взгляд был отрешённым, но его присутствие заставило мальчика напрячься. Он остановился, крепче сжав в кармане нож, который всегда носил с собой для самообороны, хотя никогда и не использовал его по назначению. Сейчас был тот случай, когда инстинкты взяли верх. Он посмотрел на друга и прошептал: — Жди здесь. Медленно и почти бесшумно он начал приближаться к машине. Его сердце билось так громко, что казалось, его можно было услышать на всю округу. Когда он оказался рядом, он быстро опустился на колени в снег и подполз к колесу. Холодные пальцы едва слушались его, но он всё-таки сумел достать нож и сделать один рез на шине. Мягкий звук воздуха, выходящего из колеса, был первым признаком того, что его план сработал. Вторая шина, третья… Волнение росло с каждым мгновением. Когда он добрался до четвёртой шины, его заметили. Мужчина в машине вдруг повернулся в его сторону и что-то крикнул, но мальчик не стал ждать, чтобы понять, что именно. Он вскочил на ноги и побежал обратно, не оглядываясь. Воздух резал горло, но страх и адреналин заставляли его двигаться быстрее. Он подбежал к другу, схватил его за руку и, улыбнувшись, произнёс: — Бежим! Они побежали вместе, крепко держась за руки, их смех эхом разносился по зимней улице. Снег вихрился вокруг них, как будто сам воздух праздновал их победу. Тревога постепенно отступала, и на смену ей пришло радостное чувство свободы. Они бежали долго, пока не оказались на безопасном расстоянии, где никто их не мог бы догнать.