Дежавю.

«Love is a battlefield.»

— Pat Benatar

2.

Чонгук зашел в школу, и его внимание привлекло тихое шептание, которое витало в воздухе. Что-то было не так. Улыбки одноклассников исчезли, и атмосфера казалась подавленной. Чонгук прошел в класс и осмотрелся, замечая Тэхена, который стоял один у окна, глядя в даль. Его обычно сияющие глаза были затуманены, а лицо, которое всегда выражало уверенность и азарт, теперь выглядело как-то безжизненно. Увидев Тэхена, Чонгук почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Он не мог оставаться безучастным, несмотря на собственные страхи и гордость. Подходя ближе, он заметил, как солнечные лучи скользят по черным волосам Тэхена, создавая контраст с его мрачным настроением. Не в силах сдержать любопытство и беспокойство, Чонгук собрался с мыслями, понимая, что на его плечах лежит не только любопытство, но и что-то гораздо более серьезное. — Тэхен, ты в порядке? — осведомился он, стараясь говорить спокойно, хотя внутри него всё бурлило в неизвестности. Тэхен повернулся к нему, его лицо оставалось спокойным, но в глазах читалась легкая тень печали, которая сменилась злостью: — После вчерашнего ты ещё и говорить со мной решил, — произнес он без особых эмоций. Эти слова больно кольнули Чонгука, и он замер на секунду, ощутив, как воспоминания вчерашнего вечера накрывают его. На мгновение они оба остались в тишине, и Чонгук чувствовал, как глупо он выглядит. Тэхен вновь отвел взгляд к окну, его лицо оставалось спокойным, но в его глазах блеск боли, которую он не мог скрыть. Это были не слезы — скорее, это было выражение внутреннего конфликта. Чонгук ощущал, как его охватывает чувство бессилия, но он не мог просто уйти. Тэхен сдался первым и бросил сухое: — Мой отец скончался вчера ночью, — он развернулся параллельно, двигаясь к выходу из кабинета. Чонгук так и не ответил ничего, к сожалению.

23:46.

Ночь была тёмной и тихой, Чонгука резко разбудил его телефон. Он потянулся к столу, смутно осознавая, что это не номер из контактов. Непривычный звонок пробрался в его сознание, нарушая тишину. Внутри него уже закрались тревожные мысли, когда он ответил, не зная, что это может быть. — Чонгук? — раздался знакомый, но встревоженный голос. Это была мама Тэхена. Ее голос дрожал, в нем слышалась паника. — Извини, что беспокою тебя так поздно, но… Тэхен. Он в больнице. Чонгук почувствовал, как его сердце забилось чаще. — Что? Что случилось? — спросил он, стараясь собрать разрозненные мысли, но голова была затуманена сном. — У него передозировка, — продолжала она, и в голосе слышались слезы. — Он что-то мямлил про тебя, когда потерял сознание, извини, у меня просто.. нет других контактов его друзей. Чонгук ощутил холод, проникающий в самую душу. Тэхен, который всегда вызывал у него раздражение, находился в больнице, и в этот момент его жизнь возможно висела на волоске. Впереди не было никакого выбора. Собравшись с мыслями, он поднялся с постели, но всё еще не верил в то, что слышит. Как это могло случиться с ним? Тэхен, которому он желал зла, теперь оказался в таком состоянии. Это вызывало у Чонгука тошноту. Он ненавидел его, но не мог оставаться равнодушным к его страданиям. Нехотя он начал одеваться, каждое движение казалось неуклюжим и тяжелым. Руки дрожали, когда он натягивал куртку и обувь. Мысли о Тэхене заполнили его разум, и он не мог избавиться от ощущения, что нечто ужасное случилось. Когда Чонгук наконец вышел из дома, ночь окутала его холодным воздухом. Он глубоко вдохнул, стараясь не думать о том, что его ждет впереди. Каждый шаг к машине казался вечностью, и тревога нарастала в груди. Мысли о том, что Тэхен, которого он так ненавидел, сейчас умирает и он звал его? Путь до больницы занял минут десять. Прохладный воздух обжигал лицо, но это не сравнится с тем, что он чувствовал внутри. Шагая по пустым коридорам, которые казались бесконечными, с каждым шагом отдававшимся в его душе, как тяжелый груз. В голове крутились мысли о том, что он ненавидит Тэхена, но сейчас он должен быть рядом, даже если это и противоречит всему, что он чувствовал. — Чонгук? — обернулась женщина, когда увидела его. На её лице появилась лёгкая улыбка, но она была наполнена печалью. — Ты так подрос. Я тебя почти не узнала. Чонгук замялся, не зная, что сказать. Он помнил её, хотя они не виделись много лет. — Здравствуйте, — произнёс он тихо, слегка смущаясь от её взгляда. Она глубоко вздохнула, и в её глазах промелькнула ностальгия. — Знаешь, когда-то вы с Тэхеном были такими маленькими, постоянно бегали вместе, смеялись. Что сейчас случилось с этим маленьким ребенком в нём? Чонгук почувствовал болящую ностальгию. Он вспомнил те дни, когда они были детьми — беззаботными и счастливыми. Как это было далеко от того, что происходило сейчас. — Да, я помню, — ответил он, стараясь не углубляться в воспоминания. Она посмотрела на него с грустью. — Мне нужно идти, дома ждут дети. Но, пожалуйста, останься здесь. Я очень переживаю за Тэхена. Он кивнул, хотя внутри него снова боролись противоречивые чувства. — Я постараюсь быть рядом, — произнёс он, не зная, что ещё добавить. — Спасибо, Чонгук, — сказала она, и её голос треснул от волнения. — Надеюсь, что он скоро придет в себе. С этими словами она повернулась, и Чонгук остался стоять у двери, ощущая, как прошлое вновь накрывает его, а настоящая реальность, где Тэхен лежит в реанимации, словно разрывает его изнутри. Он подошёл к регистрационной стойке, его голос был чуть слышен, когда он спросил о состоянии Тэхена. Медсестра, не отрываясь от экрана, коротко ответила: — Он в реанимации. Ожидайте здесь. Чонгук почувствовал, как его сердце сжалось. Он не знал, что именно сказать себе. Мысли о том, что Тэхен оказался здесь по своей вине, терзали его. Каждый миг, который проходил, казался бесконечным, и он всё больше ощущал свою бессилие. Прошло время, и в коридоре зашумели шаги. Чонгук обернулся и увидел, как к нему приближается врач с серьёзным лицом. Этот взгляд был полон заботы, но в нём также читалось что-то тревожное. — Вы ждёте Тэхена? — спросил врач, остановившись перед ним. Чонгук кивнул, пытаясь собраться с мыслями. — У него передозировка. Мы сделали всё возможное, чтобы стабилизировать его состояние, но он всё ещё в критическом состоянии. Эти слова словно отрезали его пополам. Чонгук почувствовал, как холодный пот выступил на лбу. Он был не готов услышать подобные новости. В его голове вновь пронеслись воспоминания о Тэхене — их столкновениях, о том, как они постоянно испытывали терпение друг друга, как его ненависть становилась всё сильнее. Но сейчас всё это казалось таким неважным. — Он проснулся..? — начал Чонгук, но слова застряли в горле. Он не знал, что сказать. Он был полон ненависти к Тэхену, но теперь всё казалось пустым. — Приходит в себя. Если вы хотите, можете его увидеть, — предложил врач, и это было единственным, что заставило Чонгука двинуться дальше. Он кивнул, и врач повёл его в отделение реанимации. Каждый шаг казался тяжёлым, как будто он шёл через густую мглу. Чонгук уже не знал, почему он здесь. Почему он не просто ушёл, оставив всё это позади? Но его ноги не слушались. Он дошёл до двери, и врач открыл её. Внутри комнаты царила полутьма, но яркие огни медицинских приборов ослепляли его. На кровати лежал Тэхен, его лицо было бледным, а вены обмотаны трубками. Чонгук почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Это был не тот человек, которого он знал — уверенный, настойчивый, с блестящими глазами. Всё внутри него колотилось от противоречивых эмоций. Чонгук встал у его постели, словно ожидая, что тот вдруг откроет глаза и начнёт говорить. Но Тэхен оставался неподвижным, и это вызывало у Чонгука огромную боль. Он вспомнил, как Тэхен всегда казался неуязвимым. Они могли ссориться, но Тэхен всегда находил способ вернуться в бой. Теперь же он лежал без сознания, и всё это было настолько неправильно. Чонгук почувствовал, как волна эмоций накрывает его, и он стиснул кулаки, стараясь подавить всё, что возникало в груди. Словно поддавшись импульсу, он нагнулся ближе, хотя и знал, что его ненависть никуда не ушла. Это был сложный момент, и он всё ещё не понимал, как мог оказаться здесь, но сейчас, в этой тишине, он знал, что должен сделать что-то. — Я тебя ненавижу, но… ты должен вернуться. Ты не имеешь права так просто исчезнуть. Он замер, ожидая, что Тэхен как-то ответит. Ничего. Внутри него что-то сломалось. — Я не знаю, почему я здесь, — признался он вслух, как будто кто-то мог его услышать. — Но ты не можешь просто уйти и оставить всё так, как есть. Тэхен поднял с усилием тяжелую руку и отодвинул кислородную маску, не открывая глаз, начиная тихо напевать: — But if you stay, i`ll make you a day. — Тэхен? — Like no day has been, or will be again. — Тэхен! Чонгук не выдержал и вытянулся, смотря на лежачего сверху вниз, показывая недовольство всем видом в слегка открывшиеся глаза. Он почувствовал, как внутри него закипает раздражение. Он не мог понять, как Тэхен мог быть настолько спокойным в этот момент. Слова песни, которые Тэхен тихо напевал, звучали так, словно он уже смирился со своей участью, словно всё, что происходило, не имело для него значения. Для слишком правильного Чонгука это было невыносимо. — Тэхен, ты вообще понимаешь, что с тобой происходит? — сказал он сквозь сжатые зубы, с трудом сдерживая свой голос, чтобы не разбудить весь этаж. — Ты был на грани смерти, а всё, что ты можешь делать, это петь? Тэхен открыл глаза, его взгляд был туманным, будто он находился где-то далеко, в другом месте. Он казался отстранённым, но не безразличным. Это вызывало у Чонгука ещё большее раздражение. — Я понимаю, — наконец сказал Тэхен тихо, почти шёпотом, его голос был хриплым после усилий. — Что это был за спектакль, — резко вбросил Чонгук. — Зачем ты начал петь? Тэхен посмотрел на него, теперь его взгляд был более ясным. Он молчал, будто переваривал услышанное. — Я видел долгий сон с тобой и там я вспомнил эту песню, — произнёс он наконец, его голос прозвучал почти спокойно, будто ни он только что был практически в коме, — она напоминала мне тебя. Эти слова взорвались в голове Чонгука, заставив его отшатнуться, как будто он получил удар. Он не мог поверить, что Тэхен, которого он знал — или думал, что знал — думает о нем и их прошлом. — Ты обижен… — начал Чонгук, но его голос дрогнул. — Ты не простил меня до сих пор? Тэхен снова прикрыл глаза, как будто устал от разговора, но перед этим тихо сказал: — Аналогично тебе. Эта фраза оставила Чонгука без слов. Он молча смотрел на Тэхена, пытаясь переварить всё, что только что услышал. Внутри него всё кипело: смесь обиды, гнева, и какой-то странной, неизведанной боли. Он сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Не говоря ни слова, он встал со своего места и подошел к выключателю. Щелчок. Палата погрузилась в полумрак, освещаемая лишь слабым светом мониторов и тусклым светом луны, пробивающимся через занавески. Чонгук отвернулся, собираясь уйти, чувствуя, как его шаги отдаются глухим эхом в пустом коридоре его мыслей. Но прежде чем он успел сделать шаг, слабый, едва слышный голос остановил его: — Останься. Чонгук замер. Это было не просьба, скорее тихий зов, как будто Тэхен сам не был уверен, чего хочет, но не мог вынести, чтобы остаться одному в этой тишине. Чонгук на мгновение закрыл глаза, борясь с собой. Всё внутри него кричало, что нужно уйти, нужно разорвать эту нить, которая их связывала. Но ноги не слушались. Он медленно развернулся и, не говоря ни слова, вернулся к стулу у кровати. Чонгук сел обратно на стул, откинувшись назад и снова поглядывая на Тэхена. Некоторое время в комнате висела тишина, нарушаемая лишь мерным звуком аппаратов. Ему хотелось спросить о многом, но он не знал, с чего начать. В конце концов, он решил задать самый очевидный вопрос, тот, который висел в воздухе с самого момента, когда он вошел в эту палату. — Хочешь поговорить о том, что случилось? — тихо произнёс Чонгук, его голос был ровным, но внутри всё напряглось в ожидании ответа. Тэхен на мгновение застыл, его взгляд устремился в потолок. Он явно размышлял, как лучше ответить. Но затем, слегка выдохнув, он качнул головой. — Нет, — ответил он, немного поспешно, и чуть повернулся, стараясь избежать взгляда Чонгука. — Просто… переборщил, вот и всё. Чонгук видел, как Тэхен напрягся, как будто собирался сбежать от темы и спрятаться за этими простыми словами. Словно пытался убежать от вопроса, от неприятной правды, которая маячила за этим «просто». Чонгук чувствовал, что разговор ещё не закончен. Слишком многое было не сказано. Его взгляд снова скользнул по лицу Тэхена — черты осунувшиеся, взгляд ускользающий, как будто он старался сбежать не только от вопроса, но и от всей ситуации. Это «переборщил» звучало слишком просто, слишком фальшиво для того, что случилось. — Переборщил? — Чонгук попробовал ещё раз, пытаясь хотя бы немного разрядить атмосферу. — Серьезно? Это всё, что ты скажешь? Он снова замолчал, ожидая какой-нибудь реакции, хотя бы попытки объяснить. Но Тэхен лишь слегка отвел взгляд в сторону, притворяясь, будто всё это — просто досадная случайность, которую можно игнорировать. Чонгук чувствовал, как внутри него закипает раздражение. Он хотел вытянуть из Тэхена хоть какие-то ответы, но понимал, что сейчас — не время. Каждый вопрос, который он готов был задать, оставался зажатым в его горле. Тишина вновь окутала комнату. Единственный звук — это мерное бипканье мониторов и легкое шуршание простыней. Чонгук собрался задать ещё один вопрос, но что-то его остановило. Он замер, прислушиваясь к тихому, едва уловимому звуку — это был лёгкий, спокойный храп. Он опустил взгляд и только тогда заметил: Тэхен, не подавая вида, в какой-то момент схватил его за руку. Пальцы были холодными и немного дрожащими, но всё ещё цепкими. Чонгук на мгновение замер, почувствовав, как что-то в его груди сдавило. Сначала он подумал, что Тэхен сделал это бессознательно, в порыве сна или забывшись от усталости. Но, глядя на его лицо — чуть более расслабленное и спокойное, — он вдруг понял, что, возможно, это был единственный способ, каким Тэхен мог выразить, что ему всё ещё не всё равно. Чонгук чуть приподнял свою руку, стараясь не потревожить Тэхена, и медленно посмотрел вниз, на их сцепленные пальцы. Ему хотелось вырваться, отстраниться, потому что ненависть и горечь всё ещё кипели внутри. Но, глядя на спящего Тэхена, он не мог. Что-то в этом жесте, в этой несвоевременной, неосознанной близости заставило его замереть. Тэхен всегда умел делать что-то неожиданное, выбивающее из равновесия, даже в такие моменты. Чонгук хотел бы сейчас разозлиться, оттолкнуть его руку, как будто это был чужой и непрошеный жест. Но что-то внутри него заставило просто остаться на месте, почувствовать этот странный, тонкий момент между ними. Раннее утро озарило палату бледным, холодным светом, пробивающимся сквозь тонкие занавески. Чонгук медленно открыл глаза и замер, осознав, что его голова покоится на краю кровати Тэхена. Мышцы ныли от неудобного положения, а шея сковывала боль, но это было последнее, о чём он думал. Он слегка повернул голову, чтобы взглянуть на Тэхена. Тот всё ещё спал, его дыхание было размеренным и спокойным, словно ночь хоть немного облегчила его внутреннюю борьбу. Чонгук тихо вздохнул и медленно выпрямился, сдерживая желание потянуться, чтобы не разбудить Тэхена. Он устал, чувствовал, как тело ныло от напряжения прошедшего дня и ночи, проведённой в больничной палате, но сейчас ему хотелось лишь одного — уйти отсюда, прочь от этого места и этого человека, который вечно ставил его в тупик своими действиями и словами. Он медленно поднялся, стараясь не шуметь, и бросил последний взгляд на Тэхена. Тот всё ещё спал, лицо его казалось более мирным, чем вчера, когда они обменивались натянутыми репликами. Внутри Чонгука что-то мелькнуло — сожаление или облегчение, он сам не мог понять. Без лишних слов, без какого-либо прощания, он тихо развернулся и направился к выходу. Коридоры больницы всё ещё были пустынными, лишь несколько медсестёр проходили мимо, не обращая на него внимания. Чонгук чувствовал, как каждое его движение отдаётся тихим эхом в его собственных мыслях. Он вышел на свежий утренний воздух, ощущая, как первые лучи солнца касаются его лица. В глубине души он чувствовал, что должен был остаться, но его тело будто двигалось само по себе, без возможности остановиться. Когда он наконец добрался до дома, усталость навалилась на него с новой силой. Он бросил ключи на стол и опустился на диван, закрыл глаза, надеясь хотя бы на минуту отключиться от своих мыслей. Но вскоре тишину нарушил сигнал телефона. Он нехотя потянулся к нему и, взглянув на экран, замер. Сообщение от Тэхена. “Спасибо, Чонгук.” Эти слова, казалось, будто бы безобидные, снова пронзили его сердце.

Осень, 2012.

Они были детьми, наивными и беззаботными, с полными жизненной энергии сердцами. Детская площадка, окутанная солнечным светом, была их маленьким миром, где каждый день превращался в приключение. Они бегали, кружились, смеялись так громко, что, казалось, весь мир мог услышать их радость. Пыль поднималась от их быстрых шагов, а ветер играл с их волосами. Они не замечали ничего вокруг, настолько были поглощены игрой друг с другом. Звонкий смех вдруг резко оборвался, когда оба мальчика одновременно замерли. Из-за деревьев, которые обрамляли площадку, донесся тихий, едва различимый звук. Скуление. Мягкий, почти жалобный звук, который не давал покоя, словно звал на помощь. Один из мальчиков наклонил голову, прислушиваясь, и в его глазах мелькнуло беспокойство. — Ты это слышал? — тихо спросил он, замирая на месте. Второй мальчик кивнул, внезапно посерьезнев. Они быстро переглянулись, и, не сговариваясь, протянули друг другу руки. Их маленькие пальцы крепко сжались, словно этот жест давал им уверенность в том, что, что бы ни случилось, они справятся вместе. Оба, полные решимости, направились к деревьям, откуда доносился тот странный звук. Шаг за шагом, они осторожно продвигались вперед, словно боялись, что громкий звук их шагов может отпугнуть того, кто издавал этот жалобный звук. Листва хрустела под их ногами, когда они пересекли границу между солнечной площадкой и прохладной тенью деревьев. Чем ближе они подходили, тем яснее становилось, что звук исходил от кого-то, кто нуждался в помощи. И вот они увидели его. Под одним из кустов, прячась среди сухих листьев и веток, сидел маленький, грязный щенок. Он дрожал, словно мир вокруг него был слишком холодным и враждебным. Одна из его лапок странно подгибалась, и от этого он пытался прижаться к земле, как будто это могло спасти его от боли и страха. Мальчики замерли на мгновение, не веря своим глазам. Щенок скосил на них глаза, испуганный и жалобный, и издал еще один тихий, едва различимый всхлип. — О, бедный… — прошептал один из мальчиков, отпустив руку своего друга и опускаясь на колени перед щенком. Его сердце сжалось от жалости, он медленно протянул руки к животному, чтобы не напугать его. — Всё хорошо, не бойся. Он аккуратно поднял щенка на руки, ощущая, как его тёплое, но дрожащее тело прижимается к его груди. Щенок тяжело дышал, но, почувствовав тепло рук мальчика, понемногу начал успокаиваться. Один из мальчиков ласково провёл рукой по его грязной, спутанной шерсти, стараясь не задеть больную лапку. Щенок, казалось, нашёл в его руках то утешение, которого так отчаянно искал. — Но мама не разрешит его взять, — тихо произнёс мальчик, чувствуя внутреннюю боль от мысли, что ему придётся оставить щенка здесь, одного, в таком состоянии. Он обнял его крепче, как будто не хотел отпускать, но знал, что это неизбежно. Его друг стоял рядом, внимательно глядя на щенка, а затем взглянул на мальчика с серьёзным выражением лица. Он молчал несколько секунд, но потом, словно придумав решение, заговорил. — Так давай я возьму его себе, — предложил он, голос был полон решимости. — А ты будешь приходить и играть с ним. Первый мальчик на мгновение замер, его глаза расширились от неожиданности. Он поднял взгляд на друга, чувствуя смешанное чувство благодарности и облегчения. Это предложение казалось спасением для них обоих — щенок будет в безопасности, а они смогут продолжать заботиться о нём вместе. Они вдвоём, с большим трудом удерживая щенка на руках, вернулись обратно на детскую площадку, а затем побежали к дому одного из мальчиков. Их дыхание сбивалось, но они не останавливались, переполненные тревогой и заботой о щенке. Когда они, запыхавшись, добрались до двери, мальчик осторожно постучал, не осмеливаясь громко говорить. Он знал, что его мама не всегда была готова к таким неожиданностям. Дверь открылась, и мама одного из мальчиков, увидев их грязных, слегка взлохмаченных и держащих на руках трясущегося щенка, остановилась в замешательстве. Её брови приподнялись, и она несколько секунд молча смотрела на эту необычную картину. — Что это? — наконец спросила она, сложив руки на груди. Её голос был спокойным, но взгляд говорил, что она ждёт объяснений. Мальчик, всё ещё прижимая щенка к груди, робко поднял на неё глаза. — Мы нашли его… в лесу. Он был один, и, кажется, у него болит лапка, — произнёс он, еле дыша от волнения. — Мама, пожалуйста, мы не можем оставить его там. Мама смотрела на них, не зная, как реагировать. Щенок, казалось, чувствовал её пристальный взгляд, потому что его маленькое тельце вдруг затряслось ещё сильнее. Его жалобный писк пронзил тишину, и что-то в её сердце дрогнуло. — Ладно, заносите его внутрь, — вздохнула она, уже понимая, что не сможет устоять перед этими глазами — и щенка, и её сына. — Но это не значит, что мы оставим его насовсем. Они радостно кивнули и поспешили внутрь. Мама взяла щенка у них из рук и осторожно понесла в ванную. Мальчики последовали за ней, не сводя глаз с щенка, как будто боялись, что он исчезнет в любой момент. Она наполнила тазик теплой водой и, аккуратно погружая щенка, начала отмывать грязь и листья, прилипшие к его белой шерстке. Вода темнела, но под слоем грязи постепенно стал проступать чистый, ослепительно белый цвет. — Он такой маленький, — сказал один из мальчиков, присаживаясь на корточки рядом с ванной. — Как снежинка. Второй мальчик, задумавшись на мгновение, улыбнулся. — Юки, — произнёс он с лёгкой улыбкой. — Назовём его Юки. Это по-японски значит «снег». Мама улыбнулась, поглаживая мягкую шерсть уже чистого щенка, и после этого аккуратно завернула его в полотенце, чтобы высушить. — Юки, значит, — повторила она, погружённая в их восторженный разговор. Щенок, уютно завернутый в полотенце, теперь выглядел намного счастливее. Его маленький носик дёргался, и, казалось, что он уже чувствует себя в безопасности. Позже вечером мальчики вместе играли с Юки в комнате, смеясь и радуясь, как будто весь мир исчезал за пределами этих четырёх стен. Они устали, но не хотели отходить от него, пока не удостоверились, что щенок в порядке. Сон оказался сильнее. Через какое-то время оба уснули прямо на полу, прижавшись друг к другу. Юки, довольный и спокойный, устроился между ними, свернувшись в маленький клубочек, и дышал тихо и мирно. Мама зашла в комнату чуть позже, чтобы посмотреть, как идут дела, и увидела, как один из мальчиков сладко спит, прижимая щенка к себе. В этот момент раздался стук в дверь — пришли забрать своего сына. Обе женщины показались в комнате, и, увидев, как дети уснули, держась за ручки, обменялись теплыми улыбками. Маленький Юки, их новый маленький спутник, мирно спал между ними, как символ дружбы и заботы.