Разбежавшись, прыгну со скалы

В чем заключается смысл жизни? В служении? В работе? В семье? Или, может, в самом себе? В вере, покорности Всевышнему? В жизни одним моментом? Ответов слишком много... или их вовсе нет? А что, если никакого смысла не существует? Что, если мы просто придумали его, чтобы не ощущать себя такими бесполезными? Пчела, например, не бесполезная. Она знает свое предназначение: собрать пыльцу, принести в улей, снова улететь в открытый мир. День за днем, до самой смерти. Она помогает окружающей среде и своей колонии. Без пчел не было бы цветов, растений и меда. Вся природа на земле бы вымерла, пока не остался человек, а через какой нибудь короткий промежуток времени и человек бы сдох.. Вот так труд маленького насекомого, спасает мир. Потрясающе А у людей? Чем маленький рабочий поможет огромному миру? Неужели мой смысл — трудиться, не поднимая головы, ради зеленых купюр? Волноваться, уволят ли завтра? Откладывать на аренду, экономить на еде, угождать начальству, потому что начальник ВСЕГДА прав! Может сводить его в бар, сделать комплимент или "случайно" подкинуть нужную информацию? “Ой, а вот ОНА на самом деле взяла больничный, не потому что болела, а потому что хотела выпить с друзьями. Я сама ее видела. Вот! Посмотрите!Сты-до-ба. Ее работа совершенно не волнует! Можно я займу ее место?” Серая жизнь маленькой мышки в большом, таком же сером городе. Каждый пятый, проснувшись утром, идет по улице, сонный, усталый, ненавидя свою работу, свою жизнь, начальников, учителей, родителей, сверстников... или того человека, которого видит в зеркале. Вроде бы тема проста. Не нравится? Так поменяй что-то! А как? Это страшно, неприятно, тяжело. "А вдруг не получится? А вдруг случится что-то плохое?" Нет. Ненавидеть проще. Привычнее. Пусть всё остается, как прежде. Хорошая жизнь не для меня, а для тех вон, богатеньких. Да, папка с мамкой богатые вот и везет, а я воть бедная и несчастная, вкалываю каждый день и каждый час. Как несправедливо! Вот так нас и засасывает в эту воронку. А причина? Трусость. Но это все равно не отвечает на главный вопрос…

***

Женщина лет тридцати сидела на потертом сиденье автобуса. Пружина, торчащая из обивки, словно кричала: "Выкиньте меня к чертям уже, дайте спокойно ржаветь. ХОЧУ НА ВОЛЮ!" – и впивалась в тело. Пришлось подложить под себя кожаный рюкзак и попытаться не стукнуться головой о полку с чемоданами, которая нависала прямо над ней. Путь был не слишком долгим, но и близким его не назовешь: от станции города Зузу на электричке, а затем два часа автобусом. За это время в груди то вспыхивала, то утихала тревога. Будущее казалось пугающим, непонятным. Но ей это нравилось. Впервые за свои тридцать лет она приняла решение сама. Для себя. Облокотившись головой на холодное стекло, она пыталась о чем-то думать. Настолько усердно, что в голове не задерживалась ни одна ясная мысль. Лишь отрывочные обрывки вроде: "Красивое дерево." "Небо… оно всегда было таким синим?" "Хммм, дорога. Да. Определенно." – Долина Стардью! – прокричал водитель, обернувшись к единственной пассажирке. – Девушка, помочь с вещами? – А? Нет-нет, спасибо, – поспешно ответила она, вскакивая с места. Ляжки неприятно прилипли к рюкзаку из-за жары, оставляя ощущение, будто кожу содрали скотчем. Быстро накинув рюкзак на плечи и сняв с полки небольшую сумку, она начала протискиваться через узкие ряды. – Спасибо, что довезли в целости, – шутливо сказала она водителю на прощание и вышла из автобуса. У выхода её уже ждали двое – пожилой мужчина со смешными усами и крепкая женщина чуть старше её самой. – Да на здоровье, – усмехнулся водитель, махнув старичку рукой: – Здарова, Льюис! – И тебе доброго дня, Грег, – ответил тот, тоже помахав рукой. Дверь автобуса закрылась, и машина тронулась с места. – Добрый день, – слегка улыбнулась она встречающим. – Здравствуй, Максин. Как ты выросла! – с теплотой всокликнул старичок. Когда-то давно она уже приезжала сюда, но была совсем маленькой. Родители отправляли её к дедушке на лето. Воспоминания сохранились смутные: как бегала голышом по пляжу и собирала ракушки, как плакала, ужаленная медузой. Она помнила, как сломала руку – тогда ей до смерти захотелось сорвать апельсины, растущие на участке. Позже деревья иссохли, перестали цвести и приносить плоды. Дедушка срубил их. На месте старых деревьев он установил небольшой детский бассейн, а новые саженцы высадил в дальнем конце сада. Тогда Макс долго дулась. Почему-то девочка восприняла это как нападение на себя и наотрез отказывалась слушать дедушку. А ведь старик всего лишь хотел её порадовать. В какой-то момент он расстроился и тихо сидел на крылечке, потирая свои старые, больные колени. Увидев это, маленькая Макс сразу ощутила тяжесть в груди. Она никогда не могла видеть дедушку расстроеным. Подойдя к нему сзади, она обняла его большую седую голову и тихо сказала: — Прости меня, дедушка. После этого она старалась больше не капризничать и не вести себя так упрямо. Даже тогда он прививал ей любовь к растениям: показывал, как за ними ухаживать, как лечить, как правильно собирать урожай. Она почти забыла, как хорошо было в детстве – никаких тревог и забот. Только она, дедушка и огород. С возрастом многое изменилось. Макс выросла, перестала приезжать – сначала учёба, потом экзамены, поступление, а после и работа. Но привычка ухаживать за растениями осталась. Дома у неё стояли фикус, пара кактусов (они неприхотливые), помидоры и любимая мята. О, как она любила мяту! Её аромат, свежесть листьев, да и чай с мятой – это было нечто особенное! Ностальгическое. Она вспомнила, как они с дедушкой заваривали чай с мятой и ромашкой в маленькой ржавой печке на участке. Макс всегда ждала, пока дедушка первым попробует чай. Он театрально промычит от удовольствия, повернется к ней и широко улыбнётся. Это означало, что она справилась отлично — собрала хорошие лепестки. Конечно, собрать мяту и ромашку было несложной задачей, но она старалась, делая всё с предельной внимательностью. А дедушка всегда поддерживал её, создавая ощущение маленькой победы. -Здравствуйте, дед Лью, я вас так давно не видела. Вы все так же в расцвете сил я посмотрю! - У Макс словно камень с плеч упал. Внезапно захотелось улыбаться как дурочке. Стало сразу так тепло, словно дедушка все еще здесь, а она все та же маленькая девочка, которая бегала голышом по пляжу - Привет! я Робин, - девушка, стоявшая рядом с Льюисом протянула руку. - Максин, но можно просто Макс. Очень приятно, – Макс пожала её руку. Рукопожатие Робин оказалось крепким, уверенным. Тут же стало понятно, что эта женщина и в избу горящую войдёт, и коня остановит. – Давай помогу, – предложила рыжая, взглянув на сумки Макс. - Ой! Да нет, спасибо вам. Мне отлично. У меня просто рюкзак перевешивает. Сумка помогает стабилизироваться, - Макс поблагодарила Робин и поправила сумку, которая немного начинала натирать плечо. Робин кивнула в знак понимания. – Ну пойдём, пойдём, – Льюис приобнял Максин за плечо и, весело улыбаясь, повел в сторону дома. – Мы тут немножко подправили дом, так что спать будет где. Не как в городе, конечно, но тоже ничого. Рассказывай, как ты, что у тебя нового? Трое людей шли по узкой тропинке, скрытой среди высоких деревьев. Легкий ветерок шелестел листьями, а местные птицы пели незамысловатые мелодии. Вдали от города, постоянного шума и выхлопных газов, Макс почувствовала, как стало легче дышать. Девушка посмотрела наверх. Редкие лучи солнца пробивались сквозь густую листву, заставляя ее жмуриться. Одна из веток покачнулась, и за листвой мелькнула серовато-коричневая белка. Ловко прыгнув с одной ветки на другую, она исчезла, скрывшись за деревьями. — Белка! — воскликнула Макс с восторгом — Похоже, у вас в городе животных не так много, — заметила Робин с улыбкой. -Есть крысы, голуби и люди с белочкой, если это считается, - Макс стыдливо опустила голову, то ли от своего внезапного вскрика, то ли от городского зоопарка -Какой ужас, - ахнул Льюис -Да нет, не так уж и страшно, когда ты привыкаешь, -ответила Макс, чуть улыбнувшись. Вдалеке, среди зарослей, появился знакомый силуэт старого деревянного домика. . По краям тропинки лежали камни и палки. Похоже Робин и Льюис постарались. Плющ обвивал стены и тянулся к крыше. Стёкла покрыты пылью, а дымоход частично разрушен. Макс поднялась на немного покосившееся крыльцо, доски под тяжестью ее веса заскрипели и немного просели. Сколько же ее здесь не было. — Прости, Макс, мы восстановили его, как смогли, — повторил Льюис с лёгкой печалью в голосе. Макс с тоской посмотрела на старые доски и на когда то цветущий сад. Женщина осторожно дотронулась до стены дома, и её взгляд зацепился за проблески старых рисунков, едва видимых под плющом. Сердце екнуло: дедушка так и не стер их Глаза наполнились слезами, и горькое сожаление сжало грудь. Почему она не приехала раньше? Почему позволила себе тратить драгоценное время на всякие глупости, забыв о тех, кто был ей действительно дорог? Был дорог… Пальцы скользнули по шероховатой поверхности дерева, как будто пытались восстановить связь с прошлым. Эти рисунки, когда-то созданные её детскими руками, теперь казались живым напоминанием о том, что упущенные моменты невозможно вернуть. -Ой, да не все так и страшно! Я местный плотник, я помогу! - сразу залепетала Робин, увидев ее поникшее лицо девушки -Н-нет, я не из-за этого. Просто воспоминания нахлынули, - Макс грустно улыбнулась Льюис старчески засмеялся. — Молодежь! Обращайся, если тебе что-нибудь понадобится. Я оставил тебе подарок внутри, чтобы ты могла начать разбираться с участком, — добавил он, убирая руки за спину. Робин тем временем спустилась с крыльца, поправляя свою безрукавку. — Я живу в горах. Тут тропинка есть: если пойдешь на север, просто следуй за ней, пока не увидишь мой дом. Заходи, когда потребуется помощь, — сказала она с воодушевлением, поставив руки в боки. -Кхм. Удачи в любом случае, а мне нужно приступать к своим обязанностям. Я же мэр все таки, - горделиво Льюис поправил свои подтяжки и медленно, шаркающей походкой направился обратно. Распрощавшись и с новой знакомой, Макс зашла внутрь дома. На самом деле все было не так уж и ужасно. Подкрасить тут, подправить там. В голове она составляла список дел, который все равно не запомнит. Лучше записать. У стены по стойке смирно, стояли инструменты: мотыга, кирка, топор, лопата, коса и лейка. На старом столе неподалёку лежала коробка, рядом — записка. “Дорогая Макс, это семена пастернака на первое время. Когда тебе понадобится больше, заходи в магазин Пьера у главной площади. Я надеюсь, ты помнишь, как туда дойти.” Макс взяла записку, пробежала глазами по аккуратному почерку и мысленно поблагодарила Льюиса. Макс снова оглядела свои новые хоромы. На кровати аккуратно лежало свежее постельное бельё. Как заботливо. Она села на край дедушкиного кресла, старые пружины тут же зловеще заскрипели. Проведя рукой по красной бахроме, Макс улыбнулась: ткань всё так же приятно ощущалась под пальцами, как в детстве. Она осторожно облокотилась на спинку кресла и начала раскачиваться. Это было дедушкиным любимым местом. По вечерам они часто сидели здесь вдвоем, грелись у камина, и он рассказывал ей всевозможные истории — иногда придуманные, иногда из своей жизни.. Усталости совсем не было. Поэтому немного посидев в кресле, Макс поднялась, открыла сумку и переоделась в удобную одежду. Собрав короткие волосы в пучок, девушка схватила инструменты, прикинула, с чего начать, и решительно направилась к выходу. Сад сам себя не уберёт. Весь день ушёл на уборку небольшой части сада перед домом. Макс поняла, что её тело совершенно не готово к такой физической нагрузке. Конечно, она иногда ходила в спортзал, пытаясь привести в форму свое пухлое тело, но оказалось, что работа на участке совсем не то же самое, что бег по дорожке. Дыхание сбилось, руки гудели от усталости, а майка покрылась пятнами от пота и грязи. Она пила воду почти без остановки, и вся двухлитровая бутылка быстро опустела. В голове промелькнула мысль — утром обязательно сходить в магазин за запасом воды. На часах было около девяти вечера, когда Макс наконец-то села на крыльцо, любуясь очищенной частью сада. Перед домом теперь виднелась аккуратная грядка. Она успела посадить пастернак и полить землю. Стоит протянуть шланг и настроить автополив, чтобы облегчить себе жизнь. Макс закурила сигарету. Запах табака напомнил ей о городе, о его шуме и бешеном ритме, от которого она сбежала сюда. Сделав глубокую затяжку, девушка легла прямо на ступеньки крыльца и подняла взгляд на небо. Чёрно-фиолетовый цвет уже начинал вытеснять тёплый оранжевый заката. Солнце медленно уступало место луне и её дочерям-звёздам. Вокруг звучали ночные мелодии природы — стрекотали сверчки, первые комары начали сосать городскую кровь (удачи не сдохнуть от токсичности лол), а усталость от насыщенного дня наваливалась всё сильнее. Макс докурила сигарету, с трудом поднялась, зашла в дом и опустилась в дедушкино кресло. Мысль о том, чтобы встать и пойти помыться, казалась непосильной задачей. Обняв себя руками, она позволила телу расслабиться, чувствуя, как знакомый уют кресла окутывает её теплом. Глаза медленно закрывались сами собой, и прежде чем она успела осознать, её дыхание стало ровным, а мысли растворились в спокойном, глубоком сне. День первый.