Эскорт

Нил Не было ни дня, чтобы я не вспоминал их. И ту часть моей жизни, которую я называю долгожданной «тихой гаванью». Корабль, причаленный к ее берегам, был в одночасье раздроблен на мелкие кусочки. Это случилось первого сентября, когда первая опавшая листва уже украсила золотом подъездную лужайку у нашего дома. — Они идут! Они уже близко, малыш, — муж открывает мне дверь в бункер и пропускает вперед. — Кто они, Оливер? Оливер, я не понимаю. Ты можешь мне все объяснить? — Я не могу, на это нет времени, милый. Прости, я должен был рассказать тебе все раньше. Я думал, этого никогда не случится. Прижимая нашего сына к груди, я пересекаю черту маленькой комнаты, спрятанной в нашем доме. Она до отказа забита охотничьими ружьями, стрелами и мечами для фехтования. У моего мужа специфические хобби, и, если бы я не знал о том, как сильно его деятельность связана с цифрами и современным миром, я бы подумал, что он пришел ко мне из другого времени. — Мне очень страшно, Оливер. — Ты же не забыл, как этим пользоваться, — обращаясь ко мне, он достает из верхнего ящика кольт, заряжая его патронами. Я с ужасом разглядываю огромные автоматы, хранящиеся на стенах маленькой комнаты. Единственная позитивная новость во всем этом кошмаре — сын крепко спит, и не видит это воочию. Хоть он еще и слишком мал, чтобы осознать происходящее, я все равно хочу уберечь его от этого. Кажется, еще недавно мы отмечали его первый день рождения в уютной и спокойной атмосфере. Ничего не предвещало беды. А потом…они нашли нас. — Я не брошу тебя, слышишь?! Я не оставлю тебя! — каждый атом моего тела трясет, я начинаю глухо рыдать, свободной рукой касаясь высоких скул мужа. Пот ручьями стекает по его лицу, волосы прилипают ко лбу и вискам. Я не могу надышаться Оливером, словно инстинктивно осознаю, что эти последние секунды вместе — та самая роскошь, которая у нас осталась. — Милый, прошу. Мы справимся. Вместе. Я не уйду, я никуда не уйду. Я не уйду, я не оставлю тебя здесь, — хаотично мотая головой, прикасаясь к нему, пытаясь докричаться и убедить в своей правоте. — Им нужен я, лисёнок. И только я. Послушай, — набирая в легкие воздух, он обхватывает мое лицо ладонями, заглядывая в самые потаенные глубины моей души. — Я справлюсь, милый. А потом найду вас. Тебе нужно оберегать Джейми, мой человек уже ждет вас внизу. Я все подготовил на этот случай. У вас будет укрытие, недалеко от Канадской границы, на первое время. А потом, я найду тебя, где бы ты ни был. Я обещаю. Возьми это, — раскрыв мою ладонь, он отдает мне свою платиновую печатку. — Внутри нее отслеживающий датчик. Я найду вас, где бы вы ни были. Ты будешь в безопасности, даже если со мной что-то случится. Он о тебе позаботится, — я понимаю все, о чем говорит муж, но его слова доходят до меня с таким трудом, словно звук не способен четко пройти через вакуум плотного страха, обволакивающего мое сознание. Я абсолютно все читаю по его глазам. По его взгляду. Оливер смотрит на меня так, словно хочет впечатать в свое сердце каждый пиксель моего лица. Сохранить, перед смертью. — Не вздумай прощаться со мной. С нами…не смей прощаться! — истошно кричу я, забыв о крепком сне сына, но муж вовремя затыкает меня поцелуем. Его губы вибрируют на моих, наши горячие дыхания сплетаются в прощальном танце. Наши поцелуи всегда сладкие, но сегодня они, словно соленая карамель, с привкусом слез и горечи. Я захлебываюсь рыданиями, ощущая, как комочек счастья хаотично зашевелился в моих руках. Мы с таким трепетом ждали его. С его появлением, я поверил в то, что врата ада навсегда закрылись для нас. Туда не должны пускать с такими ангелами. — Все будет хорошо, сыночек. Папа любит тебя. Больше всего на свете, — по-прежнему поглаживая мои волосы, муж покрывает поцелуями лицо сына. Он обнимал и держал на руках его всю эту ночь…он знал, или просто чувствовал? Джейми просыпается от переизбытка отцовской любви и ласки, начиная хныкать. В отчаянном порыве Оливер сжимает крошечную ладошку сына. — Он так похож на меня, Нат. Когда мы снова увидимся, он будет моей маленькой копией. — Мы никуда не уйдем…давай закроемся здесь. С оружием. — Поздно, детка. Счет на секунды. Тебя уже ждут. Ты и наш сын — лучшее, что случилось в моей жизни, Нат. Вы — мое все. И я всегда буду любить вас, любимый. Но сейчас вам нужно уходить, — внезапно, я слышу топот армейских ботинок. Все происходит так быстро. Муж обхватывает меня за плечи, и резко поворачивает меня на несколько градусов, закрывая нас спиной от вражеского выстрела. Я инстинктивно спускаю крючок кольта, стреляя в ублюдка, что пересек границу нашего дома. Нажимаю несколько раз, чтобы наверняка. До тех пор, пока не слышу, как тело незваного гостя падает за пределами крохотной комнаты. Я убил его? Запах крови и детский плач возвращают меня в реальность. — Беги, детка. Иначе все будет напрасно. И помни, что лев сказал дракону, когда проиграл ему в шахматы. Помнишь? — я почти не слышу, что он говорит мне. Каждый атом закован ледяным ужасом. На серой рубашке Оливера багровеет пятно. — У тебя кровь. Ты ранен, Оливер! Ты ранен. Тебе нужно в больницу! Я не оставлю тебя. — Детка, подумай о Джейми. Уходи! Уходи, я сказал, — рявкает муж, сатанея у меня на глазах. Перед взором все расплывается. Но я не в силах сделать и шага. Тянусь к мужу, замечая, что с каждой секундой, он все больше и больше теряет кровь. Он умрет, если я не помогу ему. С нижнего этажа доносятся мужские голоса и топот ботинок. Теперь их больше, а не один. Черт возьми, их очень много. — Я задержу их. Уходи. Не заставляй меня… — Я не могу, — я кричу, прижимая к себе рыдающего в голос Джейми. — Я найду тебя, Нат. Найду вас! — в следующую секунду, муж толкает нас с сыном вглубь крошечной комнаты. В бункере есть запасной выход из дома по секретному тоннелю. Я кидаюсь за Оливером, но он быстро закрывает дверь бункера на замок, который невозможно открыть изнутри. Он запирает нас здесь, и я понимаю, что у меня нет другого выхода, как выполнить его приказ. Сделать все, как он велел. Мне нужно подумать о Джеймсе. Пытаясь успокоить сына, я пробираюсь в потайной ход. Бегу, куда глаза глядят, едва вмещаясь в тесные стены. Сердце бешено бьется, звук выстрелов стоит у меня в голове, а сознание отрицает тот факт того, что Оливера уже нет в живых. Сейчас, как бы тяжело и невыносимо больно мне ни было, я должен подумать о Джеймсе. На выходе из потайного хода меня встречает человек. — Что лев сказал дракону, когда проиграл ему в шахматы? — шепчу одними губами вопрос. Услышав в ответ правильный пароль, нервно выдыхаю. — Ты уже знаешь? Знаешь, что с ним?! Скажи мне… — Мне очень жаль, — слышу ответ, который навсегда раскалывает мое сердце на мелкие части. — Прими мои соболезнования. Дальнейшее уже не имеет значения. Скрип тормозов цепляет нервы, нас заносит со скоростью света. Кто-то со всей дури врезался в нашу машину, и я сомневаюсь, что это случайность. Запах гари и крови дурит мне разум, и прежде, чем отключиться, я утыкаюсь в макушку сына, вдыхая самый вкусный запах на свете. Воспоминание распадается, как только я перестаю пялиться на свое отражение в зеркальной стене небоскреба. Я часто зависаю у своих отражений, заглядывая в них, словно в омут памяти. Врачи говорят, что мои воспоминания почти полностью восстановлены, и волноваться не о чем. Черепно-мозговая травма прошла для организма бесследно. Все анализы давно в норме. Но меня все равно не покидает ощущение того, что после краткосрочной комы я не помню целых кусков своей жизни. Я не знаю, как это объяснить. С одной стороны — я помню все, вплоть до ощущений и запахов, с другой стороны — мне словно не хватает ключевых пазлов в мозаике сознания. — Здравствуйте, вы проводите меня к мистеру Миньярду? — я прохожу в офисное здание, расположенное в престижном районе Нью-Йорка Трайбека, Манхэттен. Он знаменит офисами крупных компаний, и широким заливом, разделяющим самые новые небоскребы в городе. Бегать по утрам или кататься на велосипеде вдоль променада после работы — любимое занятие местных жителей. Ненавижу бегать. Я согласен на любой спорт, но только не на это выматывающее издевательство над коленями под веселую музыку. — Добрый день. Мистер Джостен? — одна из сотрудниц Эндрю встречает меня в главном холле. Мне не привыкать к оценивающим в негативном ключе взглядам со стороны женщин. Возможно, офисной фифе не понравился мой экстравагантный наряд. В то время как она щеголяет в строгом платье-футляре, я заявился на собеседование в обтягивающих джинсах и полупрозрачном черном боди в стиле бюстье. Сверху, я накинул пиджак телесного цвета. К слову, после этой встречи, у меня укладка, макияж и свидание. Выгляжу, я довольно элегантно, но «хорошую офисную девочку», кажется, не устраивают корсетные топы. — Мистер Миньярд уже ждет вас, — вслед за девушкой я прохожу в лифт, поднимаюсь наверх и попадаю в рабочее пространство. Офис впечатляет своими видами, открывающимися из панорамных окон. Здесь много открытого пространства и обустроенных общих зон, где можно поболтать за чашкой кофе на перерыве. Большинство сотрудниц бет женского пола, хотя я заметила целый застекленный отдел, состоящих из одних мужчин альф. Без внимания не остался и логотип компании, который представляет собой образное изображение нейросети голубого цвета в форме звезды. Конечно, я пришёл на встречу с Миньярдом подготовленный и подробно изучил тему биохакинга. Таким словом сейчас называют все, что связано с «апгрейдом» человеческого тела и разума с помощью технологий, генной инженерии, медицинских препаратов или образа жизни. Неудивительно, что главный офис корпорации сейчас расположен в Нью-Йорке. Богатые большие любители подобных вещей, и естественно, являются целевой аудиторией продуктов биохакинга. Лично я никогда глубоко не изучал эту тему. Понятия не имею, что представляют из себя подобные продукты. Возможно, пищевые добавки или чудо-косметика, замедляющие старение. — Прошу, — секретарь открывает мне дверь, и я без лишних слов попадаю в личное пространство Эндрю. Что меня не радует, так это то, что мне не удалось собрать почти никакую информацию об этом мужчине. Особенно, без помощи и баз данных Теи. Радует, что благодаря той же Тее, он, скорее всего, тоже на меня ничего не нарыл. Нил Джостон — выдумка и легенда его скучна до безумия. Нил Джостон — обычный парень из семьи со средним достатком, что долгое время работал моделью, чтобы обеспечить себя и родных. Я бы многое отдал, чтобы моя жизнь была бы такой же спокойной, скучной, как эта легенда. Миньярд стоит ко мне спиной. Он выглядит застывшей скалой, и молчит, как и подобает камню. Очертания его широкой фигуры на фоне панорамных окон, за которыми простираются сверкающие небоскребы, выглядит впечатляюще. Но я солгу, если скажу, что редко вижу подобный вид. За то время, что живу здесь, я достаточно хорошо изучил властных и серьезных мужчин, владеющих крупными предприятиями, во всех деталях. Молчанием, холодной закрытостью и загадочной отстранённостью Эндрю не удивить меня. В большинстве своем, все альфы, ориентированные на бизнес и захват территорий, такие. Только человек с холодным и четким разумом может управлять людьми и контролировать бизнес. Мягкотелым шутам не место на этой арене. Переступаю с каблука на каблук, ожидая, когда Миньярд заговорит. Бегло оглядываю его кабинет взглядом. Здесь царствует эстетика структуры и сдержанности. Даже книги в небольшом шкафу расставлены в алфавитном порядке. — Ты пришёл раньше. Это приятно. Составишь мне партию? — низкий тембр его голоса заставляет меня вздрогнуть и оторваться от чтения корешка книги Айн Рэнд «Источник». Давно хотел почитать. Направляюсь к нему, наконец, осознавая, на чем он так сильно сосредоточен. Одним из локтей Эндрю опирается на высокий стол с шахматной доской и красивыми фигурами. Они выглядят старыми, коллекционными, слегка потертыми. Кажется, что он выкупил их из музея за баснословную сумму денег. Они хорошо вписались бы в интерьер покоев средневекового императора. — Играешь сам с собой? — интересуюсь я, когда он поднимает на меня свой фирменный арктический взгляд. В нем есть эта особая, пленительная мужская сила, которая свойственна сильному альфе. Я каждый день ощущал ее, просыпаясь в постели со своим мужем. Но кто-то идет на крайние меры для защиты, как Оливер, другие используют их для нападения. К какому типу относится он? — Отрабатываю новые приемы и тактики. — Покер — твое не единственное азартное увлечение? — Ты проницателен, я впечатлён, — бросает с легким сарказмом мужчина. — Мне нравятся все игры, где задействован интеллект, азарт или скорость реакции. Все это развивает нейронные связи головного мозга. Чем они подвижнее, тем лучше. Старость и смерть приходят тогда, когда клетки мозга прекращают деление. Одна из целей в моей жизни — оттянуть этот момент. — Зачем? — Моя жизнь принесет человечеству много пользы, — его губы трогает ухмылка, какая вполне может принадлежать безумцу, что хочет завоевать мир. Она меня пугает. — Навыки в этой игре помогли тебе раскусить, что я инфилтрейтер? — допытываюсь я. — Как ты увидел камеры? — Ты хорошо держался. Но твоя напарница не так профессиональна, как ты. Ее знаки были слишком явными. Поэтому, я сложил ваш немой язык и череду твоих побед, как дважды два. Дальнейшую логическую цепочку с камерами ты уже слышал, не заставляй меня, повторять дважды, — я нервно закусываю губу, в очередной раз, злясь на себя за провал. — Эта партия уже почти сыграна, — резко перевожу тему, изучая доску. А вместе с ней, и серую рубашку, что, как влитая сидит на поджаром мужском теле. — И я думал, что пришёл на собеседование, а не на шахматный турнир. — А может, шахматный турнир со мной и есть собеседование, — глаза Эндрю загадочно сверкнули. — Не упрямься. Торопиться тебе некуда. Твой ход, — он приглашает меня сдвинуть фигуру. — Нечестно. Почему я должен играть не с начала? Не я начала эту партию. — В работе со мной, тебе не раз придется столкнуться с такой ситуацией, где все уже решено за тебя, Нил. — Кто сказал, что я буду на тебя работать? Я пришёл на собеседование, только и всего. Забавно, что в мою жизнь притягиваются в чем-то похожие мужчины. Конечно, это не удивительно, ведь я вращаюсь в определенном круге. С мужем мы часто играли в шахматы, покер, настольные игры, ролевые игры по типу «мафии» и других. У нас было много свободного времени, когда мы жили в глуши, а банальные сериалы нас мало интересовали. Мы развлекались, как могли. К тому же, они действительно тренируют разум, память и сосредоточенность. Изучив расстановку фигур на доске, выбираю тактику и делаю ход конем. Эндрю приподнимает бровь, нажимая на таймер. — Сначала, ты категорически отказывался от визита в офис. Но я рад, что ты пришёл и изменив свое мнение. Должно быть, ты заметил, что в моей компании работает много бет женщин, но есть и несколько омег. Некоторые из них, как и ты, работали в эскорте еще пару месяцев назад. Так уж вышло, что навыки эскортниц в общении с альфами очень полезны на этой должности. Как правило, это омеги начитанные, образованные, ухоженные. Они умеют поддержать любой разговор и заманить мужчину не только в свою постель, но и в свои сети. Кто-то справляется лучше, кто-то хуже. Ты не сказал мне на кого работаешь, и, если честно, наведение справок не дало мне никакой информации о тебе, Нил. Но я все равно уверен, что ты тот — кто мне нужен. У меня есть работа, которая идеально тебе подходит. Как только ты пройдешь испытательный срок, твоя жизнь изменится. — Ты говоришь, как кот из «Алисы в стране чудес» — загадками. Я люблю конкретику. Что за предложение? Ты говорил о вакансии личного ассистента. — У меня их много, каждая подбирается под задачи. Однако обязанности твои будут далеки от планирования моих встреч и приготовления кофе. Не отрываясь от игры, мы разговариваем. Практически не смотрим глаза в глаза друг другу, только напряжение от этого, между нами, лишь нарастает. Разряды тока хаотично блуждают по телу, а шахматный таймер и вовсе тикает так, словно измеряет секунды до взрыва наших сердец и давит на нервы. Каждая наша фраза сопровождается шахматным ходом. Мне тяжело думать об игре и разговаривать с ним одновременно, но я знаю, что просто обязан удержать победу над Эндрю. Хоть кто-то должен сбить с него корону и щелкнуть по задранному по-королевски носу. — Так какие у меня будут обязанности, мистер Миньярд? Ближе к делу. — Омеги, которые работают на меня, на твоей будущей должности занимаются продажей, — он ловит мой скептический взор и тут же дополняет фразу. — Речь не о продаже себя или тела. Тебе нужно будет делать то, что получается у тебя лучше всего — очаровывать мужчин, дурить им голову, делать все, чтобы они были готовы на любые вложения в тебя. И параллельно рекламировать продукт нашей компании. Сбор личной и компрометирующей информации на конкурентов. — Что за продукт? — Продукт биохакинга. Очень интересный и полезный продукт, за два года его необходимо внедрить в ежедневную рутину лиц так называемого «A list»— высокопоставленных лиц, чиновников, представителей церкви, крупных бизнесменов. — Соблазнение святых отцов не в моей компетенции, — нервно посмеиваюсь я. — Будь ты святым отцом, ты бы согрешил? — включаю «игривую кошку», бросая на него такой мягкий взгляд, от которого обычно все альфы млеют и падают. — Это не исповедь и на меня твои чары не действуют, Нил, — Эндрю поднимает на меня странный взгляд. Что он в себе таит? Могу лишь предположить: смесь тяжелого воспоминания с подавленным отчаянием. Взгляд человека, на котором завязана удушливая петля чувства вины. — Как ты и сказал, мне проще быть бесчеловечным. Не человек не испытывает искушений. Долгий взгляд глаза в глаза. Мне становится не по себе. Мне не нравится, что он ведет разговор. — И что это за чудо-продукт? — меняю тему, чтобы разредить обстановку. — Наркотик для мозга? Чай для похудения? Знаешь, нормальные люди продают недвижимость и нанимают штаб риелторов. Не думал, что это более перспективное направление? — Разве мой бизнес выглядит неперспективным? — Откуда я знаю. Возможно, это лишь старт ап, который ты создал в кредит, чтобы пускать пыль в глаза. Или ты из богатой семьи, и тебе помогли открыть столь масштабный офис. — Мне нравится, как ты мыслишь, Нил. Ты мыслишь неоднозначно, и всегда рассматриваешь несколько версий, вариаций и исходов. Это значит, что ты можешь быть гибким. — Благодарю, — решаюсь на еще один психологический прием: отзеркаливание. Я буду отражать его сдержанность, холодность, и даже светский тон, но надолго ли меня хватит. — Красота в сочетании с цепким умом — редкость в наше время. Поэтому я собираю такие редкие экземпляры вокруг себя. Многие из местных соблазнительниц мечтают о подобном предложении. Им надоедают мелкие игры. Что ты делаешь тут? Кто ты, Нил? Мошенник, аферист, воришка, хулиган. У тебя есть возможность сорвать большой куш. Но, как я полагаю, тебе нужны не только деньги. К тому же, ты упоминал о том, что за пределами Нью-Йорка для тебя нет жизни. Я готов предложить тебе много возможностей. Но прежде, вопрос такой: чего хочешь ты? Больше всего на свете. Я даже теряюсь от столь прямого вопроса. И от здорового диалога. Я ожидал шантаж или манипуляции, а получил — обсуждение моих желаний. Едва ли мелкий бизнесмен способен решить мои проблемы. Мне нужен представитель семьи Морияма, на меньшее я не согласен. — Мне нужно попасть на крупный форум, приуроченный к открытию «Музея будущего». Он нигде не афишируется, только для своих, — взгляд Эндрю тут же меняет свое выражение. — Там будет много представителей от компаний, связанных с технологиями. Полагаю, твоя компания учувствует. Туда не пройти простым смертным, а местные эскортницы готовы убить за билет туда. Сможешь организовать мне билет? — Зачем? — Все просто, — ведя плечом, равнодушно отвечаю я. — Я хочу выйти замуж за олигарха. Деньги, много денег — все, что меня интересует, — голосом последней суки заявляю я. Судя по выражению лица Эндрю, в его компьютере начался тяжелый процесс обработки моих слов. Его что-то смущает в моем поведении, мы оба сейчас не до конца честны друг с другом, и никто из нас не спешит открывать карты. — В рамках будущей конференции будет одно из твоих заданий. — Еще одно совпадение? — Не удивительно. Тебе нужны олигархи для того, чтобы купаться в деньгах. Мне — для того, чтобы мой бизнес процветал. Ведь знаешь, Нил…ты попал в яблочко. — В чем? — Когда сказал про богатую семью. А это, и, правда, мой скромный стартап. А это значит, я в тебе не ошибся. — Главное, чтобы в тебе не ошибся я. Мне нужны связи, рабочий контракт, и роскошное жилье в Нью-Йорке на ближайшие месяцы. — Мои возможности точно больше, чем у тех, на кого ты работал. Можешь не сомневаться. — Мне нужны гарантии. Что ты не обманываешь меня. Что каждый из нас достигнет своих целей. — Никто тебе не даст гарантий, маленький манипулятор. Ты можешь отказаться. Я не буду тебя держать тебя, уговаривать. Но что-то мне подсказывает, что у тебя нет выхода. И ты согласишься. Более того, я уверен, что если столь категоричная омега, как ты, изменил свое мнение, наступил на горло своей гордости, и пришёл в мой офис — твои дела плохи. И твои старые друзья, и покровители, уже начали заколачивать гвозди в крышку гроба твоей «карьеры» в Нью-Йорке, — он говорит это легким, небрежным тоном. Словно невзначай. Но мы оба понимаем, что в этой комнате идет не только шахматный поединок. И черт, Эндрю во всем прав. Читает, меня как открытую книгу. Это и пугает…но какой у меня выход? В этот момент он съедает мою королеву ладьей. Символично. Я закусываю язык от злости. Черт, как я пропустил, подставил под удар столь ценную фигуру? Хотя…еще не все потеряно. — В нашей семье в шахматы играют с малых лет. Существуют турниры между братьями и родственниками. Я много раз занимал призовые места. Выигрывал недели учебы и гранты. — Ты из Англии? Обычно, этим занимаются там. Но твоя фамилия и акцент. Американские. А фамилия…немецкая? Откуда ты? — Пытаешься меня прочитать. — Я очень люблю читать. Ты знаешь, что Эм Лескер говорил: «Шахматы учат нас, как бы могла сложиться наша жизнь при равных возможностях и без случайностей. В этом смысле они являются отображением жизни. В шахматах разыгрывается миниатюрная драма искушения, вины, борьбы, напряжения и победы справедливости»? — Браво. У тебя есть все шансы заполучить сердце олигарха. Точнее, кошелек. — А что, если мои чары подействуют? На тебя, — провоцирую его на эмоции. — Меня не интересуют отношения. Только секс. Остальное мне чуждо. А необходимого здесь предостаточно. — Ты никогда не любил? — я всегда так делаю. Задаю им много вопросов о них самих. Развязываю язык. Прощупываю почту. Альфы с раздутым эго не могут устоять перед этим приемом. А это девяносто девять процентов живущих в Нью-Йорке. — Никогда, — Эндрю мимолетно отводит взгляд в сторону. Лжет. И явно о том, что хочет забыть. — Разве, что во сне. А сны так быстро забываются, Нил, — он обращает мое внимание на шахматную доску. — Твое время истекло, — таймер оповещает меня о пропущенном ходе. — Ты проиграл. Тем не менее, давай закончим партию без таймера. Опускаю взгляд на черно-белые квадраты, анализирую позиции фигур и осознаю, что не могу его обойти. Я не хочу ему проигрывать. — Давай закончим собеседование, — я вдруг делаю вид, что мне совершенно плевать на шахматы и направляюсь к книжному шкафу, откуда без разрешения достаю интересующую меня книгу. — Я давно хотел прочитать ее, можно? — Больше не трогай мои вещи без разрешения, — он словно из ниоткуда появляется за моей спиной. Я чувствую горячее дыхание Эндрю кожей, лед сковывает шейные позвонки. Надавив на дверь шкафа, он захлопывает ее перед моим носом. Мой взгляд цепляется за печатку на его пальце, но я не успеваю разглядеть гравировку на драгоценном металле. У него красивые руки. Большие пальцы и ладонь — моя слабость. — Конечно. Можешь почитать, — цедит сквозь зубы. Только прежде, чем уйти с книгой, подпиши бумаги. Твой первый рабочий день уже завтра. Менеджер ведет тебя в курс дела. — Бумаги? — мы возвращаемся к столу, Эндрю протягивает мне кипу документов. Бегло прохожусь глазами по договору, улавливая в нем, шокирующие меня фразы. — Договор о неразглашении? Здесь написано, что я должен буду жить в закрытом пространстве. И ездить на твоей машине, с твоим водителем. Ты будешь записывать каждый мой шаг? Ты не говорил об этом. — Это делается в целях безопасности. На время работы с компанией, девушки и омеги мужчины находятся под постоянной опекой и наблюдением. С целью защиты перехвата от конкурентов, Нил. Ты будешь не только продавать ценный товар, но и работать с информацией. У меня нет гарантий того, что ты не двойной агент. — Сам предлагаешь мне работу, сам считаешь меня двойным агентом. Логика? — Я не считаю тебя таковым, но перехват возможен. Обычная практика. Моих людей не раз пытались купить «куском пожирнее». Мои щеки мгновенно наливаются кровью. Не могу поверить в то, что он всерьез намерен держать меня взаперти. Я буду жить в каком-то пятизвездочном отеле. Он издевается? Если я буду жить в заточении, то мне понадобится целая куча книг, а не одна. — Я никогда не подпишу контракт, призывающий меня к рабству, Эндрю. Уверен, ты найдешь другого идиота для своих афер. Мне нужно уходить отсюда. Немедленно. Здесь дело нечисто. — Почему ты засуетился? Спешишь к клиенту? Сколько еще ты протянешь так, Нил? — Это тебя не касается. Я надеюсь, что мы больше никогда не встретимся, — вспыхиваю я, порываясь уйти, но Эндрю хватает меня за запястье. Мир останавливается. Его широкая ладонь обжигает. В голова ударяет боль, словно ток пускают по оголенным нейронам. Шум в ушах, выстрелы в голове. Его близость ранит, и я не могу понять, почему. В этот самый момент, наш тет-а-тет прерывает стук в дверь. Раздается голос секретаря Миньярда: — Мистер Миньярд, к вам пришли. — Скажи, что я сейчас занят, — чеканит он, обволакивая меня гипнотизирующим взором. — Вы уверены? Это насчет вашего от… — Попроси подождать. — Он говорит, что новость не терпит отлагательств! Эндрю возводит глаза к небу, сдерживая всю свою ярость. Бросает с едким шипением: — Я сейчас вернусь. Ровно две минуты. Партия еще не окончена, Нил. Лишь ухмыляюсь в ответ. Наивно полагать, что я дождусь его. Но пусть питает иллюзии, что мир вертится вокруг него и все его слушаются. Эндрю выходит из кабинета, а я пытаюсь затолкнуть толстую книгу в маленькую модель сумки Kelly от Hermes. Черт, так и думал, что сегодня стоит пойти с Birkin. Книга не как не вмещается в маленький аксессуар, и в конце концов — падает на пол с характерным звуком. Легкий шелест возвещает меня о том, что из тома Айн Ренд выпала целая страница. Точнее, фотография. Наклоняюсь, поднимаю ее и переворачиваю к себе. В следующие же мгновения, у меня схватывает дыхание так, словно в кабинете закончился весь кислород. Весь мир вращается вокруг, кружится с хаотичной скоростью. Пол уходит из-под ног, пока сердце клокочет в области горла. Боже. Я нервно сглатываю, жадно вглядываясь в любимые черты лица. На фотографии запечатлены двое мужчин примерно одного возраста. Оба одеты в форму для фехтования и находятся в тренировочном зале. Оба из них мне знакомы. Один из них — Эндрю. Другой — мой муж. Оливер и Эндрю на одном фото. Откуда Эндрю Миньярд знает моего мужа?!