Если увидишь, как идет снег

Они снова встретились взглядом и погрузились в молчание. Су Жухуэй вспомнил запертую дверь, вспомнил, что этот парень лежал в разрушенной части здания совершенно один и внезапно понял… Цзян Цюэсе, должно быть, ненавидел эту помолвку всей душой, но ещё больше он ненавидел своего формального мужа. Ситуация изначально казалось нормальной. В знатных семьях было немало обрезанных рукавов* и также немало мужчин-наложников, однако, из соображений передачи наследства и продолжения рода, всегда необходимо ещё и официально жениться. По-видимому, семья Цзян не уважала это правило. Обручив своего сына с семьей Сан, они не только выражали непочтение к Сан Чиюю, но и сына не считали за человека.

*обрезанный рукав — эвфемизм, который используется для обозначения мужчин, занимающихся гомосексуальными отношениями. Утверждается, что однажды, когда император и Дун Сянь спали в одной постели, император, проснувшись, обнаружил, что Дун Сянь спит на рукаве императорского одеяния. Чтобы не побеспокоить сон любимого, император отрезал рукав своей одежды, и лишь потом встал.

Цзян Цюэсе сорвал злость на Сан Чиюе, — вот так и получилось то, что получилось. Вот уж неловко… Цзян Цюэсе теперь стал Су Жухуэем, а Су Жухуэй не был настолько жестоким. — Точно! Это я и имел в виду: я действительно не человек! — воскликнул сдерживающийся из последних сил Су Жухуэй. Сан Чиюй не ответил ему и молчаливо натянул лоскуты нижнего платья, ранее разрезанного Су Жухуэем. Пусть даже оно было испорчено и не скрывало тела, Сан Чиюй как и прежде кропотливо завязал завязки. На его лице не было эмоций: ни испуга, ни злости, ни даже скорби или спокойствия. Су Жухуэй действительно не понимал. Сан Чиюй всегда был опрятен, а на его одежде нельзя было найти и пылинки, но теперь он с каменным лицом носил такие лохмотья. Су Жухуэй даже подумал, что если он сейчас снова возьмет плеть и изобьет его, то Сан Чиюй молчаливо стерпит это, ни капли не сопротивляясь. Су Жухуэй отвернулся и перерыл его шкаф. Найдя чистую одежду, он кинул её ему. — Я не буду тебя бить, не бойся. Ты знаешь, мои отец и мать женили меня на тебе вместо сестры. Мне ещё и двадцати лет нет, конечно, всё это оскорбило меня и поселило в моем сердце тоску, однако… — Су Жухуэй сменил тему разговора, — прошлой ночью мне снился необычный сон, в этом сне мы двое были предназначены друг другу и были хорошей парой, но наши родители разлучили нас. Мы договорились встретиться в следующей жизни, и тогда ты бросился в озеро, а я повесился на юго-восточной ветви дерева*. И хотя этот сон неслыханный абсурд, но нельзя отрицать, что это может быть указание свыше. Поэтому, — Су Жухуэй похлопал его по плечу, — для нашего благополучия, я больше не буду презирать тебя, и тебе не стоит держать на меня обиду. Если я буду есть куриную голову, то тебе достанется куриная попка**. Что думаешь?

*Ветви на юго-востоке могут символизировать место для прощания или разлуки.

** В китайской культуре куриная голова ассоциируется с более дорогими и желанными частями, в то время как попка считается менее ценной, но предложение делиться и этим показывает дружеские намерения.

Сан Чиюй всё ещё молчал. Похоже, что он не верил ни единому его слову. Он опустил взгляд, и, скинув грязную одежду, сменил её на ту, что бросил ему Су Жухуэй. Его руки тоже были изранены и дрожали, когда он завязывал завязки, а его бледные запястья были такими тонкими, что казалось будто согнешь их немного и они переломятся. Закончив переодеваться, он лег на кровать, закрыл глаза и повернулся на бок спиной к Су Жухуэю. — Если будешь молчать, то я приму это за согласие, — пожал плечами Су Жухуэй. Сан Чиюй по-прежнему не отвечал. Су Жухуэй помог ему подоткнуть одеяло и, подняв грязную одежду, вышел из комнаты. Как только он ушел, собака, притаившаяся у кровати, открыла глаза. — Интересненько. Я точно видел, что он мёртв, но сейчас он снова жив и весел. Собака, разговаривающая, как человек — определенно странное зрелище, но Сан Чиюй никак не отреагировал на это. — Сколько ещё ты собираешься скатываться на дно? — проворчал пёс, — Школа тайных искусств Куньлунь довела тебя до такого состояния, ты ещё помнишь, что Таньтай Цзин твой наставник? Ты помнишь своего наставника, но наставник не помнит тебя. Вот тебе совет, прими тайную пилюлю, которую приготовил для тебя Хэй Гуаньинь, она позволит тебе восстановиться и стать даже сильнее, чем раньше. Когда придет время, ты отомстишь за свои обиды и заставишь скотов из школы Куньлунь поплатиться за то, что они совершили. Сан Чиюй открыл глаза, но не ответил. Он нащупал на краю кровати круглый футляр, открыл его и посмотрел на покрытое пятнами и потемневшее духовное ядро. Взгляд Сан Чиюя потускнел, а губы стали бледными, как лист бумаги. Пёс был возле кровати и оттого не видел, что делает Сан Чиюй. Он безостановочно говорил, не получая никаких ответов, и, в конце концов, истратил весь воздух. — Так ты убил его? — внезапно спросил Сан Чиюй. Он сказал это абсолютно невпопад, но пёс тут же отреагировал и медленно ответил: — Со мной это никак не связано. Когда я пришел, он уже скопытился. А что? Мне пойти убить его ещё разок? Ты только прикажи… — Да замолчи уже, — Сан Чиюй закрыл глаза, — ты слишком шумный. Пёс сердито замолчал и вновь посмотрел в сторону двери. — Эта твоя женушка вернулась из мёртвых, — зашептал он. — Удивительно, неужели в мире есть подобное тайное искусство? Нет уж, раньше он приходил в ярость, стоило только увидеть тебя, но чего тогда сегодня он был таким ласковым и заботливым? Тогда и сейчас это будто два разных человека. А может его труп одержим?! Интересно-интересно. Мне нужно в этом разобраться… если я доложу об этом Хэй Гуаньинь, то это мне зачтется. Су Жухуэй привалился к столбу у двери и оттого целиком услышал весь разговор внутри. Пёс, умеющий говорить, — должно быть это техника изменения формы? Су Жухуэй потёр подбородок, размышляя. Хэй Гуаньинь… он уже слышал это имя. Этот человек был главой храма Великой Скорби на Тёмной улице и обладал обширными знаниями в лекарственных травах. Он создал такие необычные снадобья, как «Похоть» и «Пять камней», и все они были запрещены школой Тайных знаний. Ранее он слышал, что этот человек обладает одним секретным снадобьем под названием «Безграничность», которое может открыть в обычных людях скрытый потенциал и пробудить тайные искусства, но побочные эффекты были слишком сильными и многие люди попросту сходили с ума. Су Жухуэй покачал головой: мой заклятый враг, тебе лучше не сбиваться с пути. Он постирал их одежду и повесил её сушиться во дворе, а затем, прищурившись, посмотрел на небо. Готовить ужин ещё было рано, поэтому он заложил руки за спину и словно хозяин, осматривающий свои владения, стал прогуливаться по старой резиденции. Она расположилась в пригороде Юньчжоу и занимала значительную площадь. Здесь было всё, что можно было пожелать: и беседки, и павильоны, правда все заросшие сорняками и теперь похожие на забытую могилу. Постепенно вечерело и дом тоже всё больше погружался в сумерки. Су Жухуэй направился на кухню и как только вошел, столкнулся с тем самым псом, который что-то искал на плите. Как только он увидел Су Жухуэя, оба его уха встали торчком, и весь он принял настороженный вид. Су Жухуэй приподнял брови. Должно быть, Цзян Цюэсе не готовил для Сан Чиюя. Неужели этот пёс готовил все эти дни? — Проваливай. Он подтолкнул ногой пса к выходу и разжег огонь, чтобы согреть воду. Раны Сан Чиюя были тяжелыми, стоило накормить его мясом, чтобы он быстрее пошел на поправку. Зарубив курицу, он выпотрошил её и натёр солью. Затем начинил мелко нарезанным зеленым луком, кусочками имбиря и грибами шиитаке. Когда вода закипела, он бросил курицу в кастрюлю. После того, как догорела палочка благовоний, а аромат уже витал в воздухе, Су Жухуэй обернулся и увидел, как пёс, зацепившись за подоконник лапами, во все глаза смотрит на кастрюлю, а из его рта капает слюна. Су Жухуэй подобрал косточку и словно палку выкинул наружу. Пёс оскалил зубы и долго смотрел на него, не решаясь показать свою истинную сущность, но всё же, поджав уши, убежал за косточкой и принёс её назад в зубах. Су Жухуэй бросил её снова. Пёс возмущенно поскреб землю лапами и, в конце концов, неохотно пошел за косточкой. — Хороший пёс, — широко улыбнулся Су Жухуэй. — Мой муж не дал тебе имя, поэтому отныне тебя будут звать Фарт*.

* 旺财 wàngcái — ласковое обращение к собаке, приносящей удачу.

Пса чуть ли не вырвало кровью. Поразмыслив, что времени прошло достаточно, Су Жухуэй открыл крышку кастрюли. Мясо уже приобрело золотистый оттенок и стало мягким. Он использовал палочки, чтобы проверить готовность, и, при нажатии, на курице сразу же появился след — это означало, что всё готово. Оставалось только полить всё соевым соусом. Вытащив курицу и подготовив две тарелки с рисом, он направился в спальню к Сан Чиюю. — Муж, ужин готов. Су Жухуэй поставил тарелки на стол и откинул ткань, скрывающую кровать, наверх. Сан Чиюй поднял голову и посмотрел на него — семнадцатилетнего юнца. Он закатал рукава, обнажив бледную кожу рук, и на вид был полон сил. Сан Чиюй не проронил ни слова и только молча смотрел на вареную курицу, которая виднелась на столе восьми бессмертных сквозь исходящий от неё пар. — Поедим на кровати, — сказал Су Жухуэй ставя столик на низких ножках перед Сан Чиюем. Тот не спеша сел и, опираясь руками, пододвинулся назад. Су Жухуэй не торопил его. Подождав, пока тот устроится, он вновь поставил на столик тарелку. Оторвав куриную ножку, он подал её Сан Чиюю, который смотрел на ароматное блюдо, поджав губы. Он давно уже не ел такую вкусную еду. Когда его держали в заключении в Куньлунь, то давали холодные объедки, а вернувшись в резиденцию своей семьи, хоть пёс и готовил ему, но есть это было абсолютно невозможно. Но несмотря на то, что он страдал, его это совсем не заботило, потому что он это заслужил. Тот, кого он видел, был не Цзян Цюэсе. Он не должен был здесь находиться и уж тем более, не должен был заботиться о нём. — Завтра я напишу письмо о нашем разводе, — тихо произнёс он, скользя кончиками пальцев по горячему краю чашки. — Зачем? — замер Су Жухуэй. — Ты ненавидишь меня за то, что я избил тебя? Или тебя тяготит, что я не смогу родить ребёнка, чтобы продолжить твой род? — Ты относишься ко мне хорошо, — помолчав, объяснил Сан Чиюй, — но мне нечем тебе отплатить. — Кому это нужно? — улыбнулся Су Жухуэй. — Будучи мужем и женой, что мне от тебя ещё хотеть, кроме твоего тела? Сан Чиюй: …. Су Жухуэй рассмеялся в голос. — Мне даже твоё тело в качестве благодарности не нужно, просто поскорее поправляйся, это и будет твоей оплатой. Давай, попробуй, что я приготовил. Сан Чиюй, однако, не притронулся к еде и только сказал: — Завтра тебе следует уехать. — Что ты имеешь ввиду? — вскинул брови Су Жухуэй, — Прогоняешь меня? Сан Чиюй не ответил. — Если я не дам согласие на развод, то ты есть не будешь? — спросил он. Сан Чиюй опустил взгляд и не издал ни звука, можно сказать, молчаливо соглашаясь. Су Жухуэй обнял себя за плечи и посмотрел на него, склонив голову. Он совсем выжил из ума? Цзян Цюэсе ранее избил его, но он не прогнал его. Сейчас же Су Жухуэй любезен с ним, но теперь он наоборот прогоняет его. Он сейчас напрашивается на ссору? — Хорошо. Завтра я уйду, — сказал он. — Сейчас ваше сиятельство возьмет в руки палочки? — Прости, — тихо пробормотал Сан Чиюй и наконец взял палочки. Пёс изо всех сил вилял хвостом, жалобно пытаясь обратить на себя их внимание. Су Жухуэй кинул ему кусок мяса и тот, потявкивая, утащил его в зубах. Сан Чиюй ел очень тихо и даже жевал беззвучно. Пусть даже всё его тело было покрыто шрамами и он жил в разрушенном доме, но он по-прежнему придерживался военного кодекса школы Тайных искусств. Съев свою порции со скоростью ветра, Су Жухуэй уронил голову на руки и принялся внимательно рассматривать лицо Сан Чиюя. От горячей пищи его щеки немного зарумянились. — Так доверяешь мне… — вдруг улыбнулся Су Жухуэй. — Ты будешь есть всё, что я тебе дам? Сан Чиюй замер. — Я добавил в курицу снадобье любви. Сан Чиюй склонился вперед и яростно закашлял. Пёс, который уже наполовину дожевал свой кусок, услышал слова Су Жухуэя и, выпучив глаза, громко залаял. Наблюдая, как сотрясается от кашля грудная клетка, Су Жухуэй испугался, что раны вновь откроются и произнес: — Да шучу я! Разве я не ел тоже самое? Сан Чиюй перестал кашлять, но палочки отложил в сторону и долгое время не притрагивался к ним. — Там правда нет никаких любовных снадобий, — засмеялся Су Жухуэй. — Если в будущем какой-либо человек даст тебе еду, не стоит её сразу же есть — это может быть плохая еда. Конечно же, это не касается того, что даю тебе я. Как и у старого бражника, помыслы Су Жухуэя были обращены не к вину*. Сан Чиюй молча смотрел на него, пока он, словно невинный подросток, продолжал широко улыбаться, обнажив белые зубы.

*醉翁之意不在酒 — zuìwēng zhī yì bù zài jiǔ — истинные помыслы Старого Бражника обращены не к вину, т.е. преследовать совершенно иные цели

Сан Чиюй опустил взгляд и снова взялся за палочки. Пёс, увидев, что тот продолжил есть, замялся, но тоже продолжил, не устояв перед соблазнительным ароматом мяса. — Сегодня будем спать вместе, — вновь нарушил тишину Су Жухуэй. Сан Чиюй слегка нахмурился. — Молодой господин Цзян, — позвал он. — Не шучу, — не смея больше издеваться над ним, произнес Су Жухуэй, — на этот раз я серьезно. Хоть завтра я и уйду, но раз уж сейчас мы всё ещё супруги, то какой смысл нам спать в разных спальнях? Морщинка, пролегающая меж бровей Сан Чиюя, стала глубже. Ранее его выражение лица было безжизненным, но сейчас на нём проявились эмоции и, кажется, он злился. — Ладно, — Су Жухуэй потянул его за рукав, — по правде говоря, вчера ночью кто-то проник в мою комнату и хотел убить меня. У меня слабые руки и, в целом, я хилый, так что я очень напуган. Муж, составь мне компанию, только и всего. Плохой пёс рядом и Су Жухуэю необходимо следить за тем, чтобы Сан Чиюй не выпил тайную пилюлю. И к тому же можно выяснить, почему он его выгоняет. Разговор при свете свечи, когда они оба лежат в одной постели, — то, что сейчас нужно. Пёс громко залаял и закрутился на своём месте волчком. Сан Чиюй, не верь ему! Он просто хочет тебя!