Преодолевая берег

Как ни странно, но вечер с главой клана «Белых тигров» вымотала Акутагаву до чертиков. Не говоря о том, что после сказанных слов брюнета: «…Я хочу, чтобы она стала моей наложницей…», началась перестрелка. Не обошлось без жертв, говоря уже о самых главных засидателях встречи: Рюноске получил пулю в плечо и потерял одного охранника, а Текео вышел из воды, вот только тоже понес потери. Это и выбесило брюнета. Ему приносил дискомфорт не ранение в теле, а то, что в конце концов главу белых можно было считать победителем, ибо тот получил меньше вреда. Теперь уже Акутагава начал задумываться о том, как бы эффективно увеличить тренировки для якудз, ибо в скором времени война будет неизбежна. Да, ему было плевать на своих подопечных и он этого не стыдится. Рана была неглубокой и помочь с лечением вызвалась одна из лучших якудз клана — Хигучи. Ичиё была кайкэй клана — то бишь бухгалтером и также выполняла мелкие задачи, если то потребовалось. Именно блондинка помогла свергнуть бывшую власть, ссылаясь на хитрость и поддельные расчеты — это и стало ключевым моментом, чтобы большая половина «Черных драконов» начала восстание против Мори Огая. Каков был мотив у женщины, если после смены главы она не получила повышения или привелегий? «Я согласна сказать причину после того, как ты станешь Оябун, Акутагава-сама...» — молвила тогда Хигучи и поцеловала его, на инициативу которой брюнет ничего не ответил, только тихое и уверенное: «Хорошо…», и после этого покинул комнату, где недавно велся диалог между двумя. Ичиё закрылась в себе после «мнимого» отказа, поэтому больше не позволяла себе вольностей, как тогда. Так почему же она сидит и бинтует плечо господину? Не стыдно ли после того случая? Стыдно. Еще как стыдно, но бросить человека, к которому она питает приятные до боли чувства, она не может. Совесть и сердце не позволит смотреть и знать, что кто-то другой помогает ему в этот момент. Не сказать бы, что глава вовсе не получал никаких ранений… скорее наоборот: все его тело рассыпано ранами, шрамами и синяками, полученными в ходе жизни в суровом бандитском доме, где нет ничего, кроме насилия: как физического, так и морального. Ичиё росла в той же среде, но не могла позволить кому-то еще быть здесь… с ним. Масла в огонь подливала девушка из клана противников, которую сам босс назвал красивой и от этого у блондинки скулы сводились настолько, что вот-вот сократятся в судороге, поэтому она и думала, как откосить белобрысую на задний план, чтобы не мешалась. Она осознавала, что Ацуши — ценный товар для манипуляций и ее скоро заберут, но ядовитая ревность была выше здравого смысла. — Всё готово, Акутагава-сан. Хигучи не позволяла себе фривольство, ибо за это имела, теперь уже, моральный след от пощечины и поставил ее тогда как раз таки брюнет. Да, она помогла ему стать главарем, но не позволил переходить грань между боссом и подчиненной. Ичиё же уважала его, поэтому не имела права больше расстраивать Оябун-сама. С раной было действительно покончено, чем гордилась блондинка: пуля была мастерски извлечена из плеча, а ее перевязка была не хуже, чем у медсестер со стажем. — Хорошо… — так же, как и несколько лет назад, молвил четко и тихо, Акутагава. И из-за этого сердце Хигучи будто бы шипами пробили и сверху ядом намазали. — Та пленница… Вы действительно сделаете ее своей наложницей? — немного неуверенно спросила женщина, в то время как оппонент услышал в ее вопросе дрожь, Ичиё была уверена, что ее голос оставался стойким, пусть и тихим. — Какое тебе дело, Кайкэй? — немного грубо спросил Акутагава, а от его вопроса блондинка почувствовала, будто стены задрожали. — Занимайся своей работой и не имей мне мозг, Хигучи. — Д-да, босс. После того бухгалтер покинула комнату, сдерживая слезы обиды и злости за несправедливость жизни и спустя немалого пройденного маршрута по постройке она вспомнила, что пленницу скоро будут кормить и поэтому бесшумно ретировалась на кухню. Вспомнив, что «Белые тигры» на самом то деле очень живучие, ибо таков их генетический код, она решила, что от одного отравления пленнице ничего не будет. Разве что с судорогами пару дней полежит. И хотя Хигучи хорошо разбиралась в перевязках, но в химии же она была полным неучем, так же, как и в планах мести… Да, она такая: импульсивная, глупая, но очень проницательная…

***

— Ацуши, позволь мне одеть тебя. — скорее не вопрос, а утверждение от женщины, что белобрысая видела уже третий раз. Первый, когда ее привели в это место. Второй, когда главарь якудз устраивал допрос и вот сейчас. Женщина не внушала какой-то опасности, но это преступница, такая же, как и остальные в этой постройке, поэтому пленница была настроена скептически. — Я могу и сама одеться. — твердо молвила белобрысая, вставая с кровати, где пару минут назад читала какую-то случайную книгу, имеющуюся в мини библиотеке в ее клетке. — Боюсь, ты не поймешь, как это надевать. — женщина немного улыбнулась и показала девушке одеяние, что было красиво сложено на руках. Накаджима позволила себе осмотреть непонятные ткани и жестом пригласила гостью в ее скромное жилище. Женщина открыла клетку и пошла к фиолетовоглазой, указав на то, что она может снимать всю одежду и пойти в душ. Ацуши не стала задаваться вопросами, ибо поняла, что никто не собирается ей ни на что отвечать, поэтому покорно двинулась мыться. Звуки воды пошли, поэтому пришедшая стала ждать белобрысую на краю кровати. — Кстати, вы с этим… главарем очень похожи. — Накаджима специально выделила должность Акутагавы, показывая все отвращение к его персоне. На это женщина лишь хихикнула и ответила в сторону душевой: — Он мой брат. Меня зовут Акутагава Гин. Ацуши услышала тихий смех гостьи, поэтому тоже не отказала себе в этом удовольствии. — Вот как. Даже если и внешне вы как близнецы — характер же уж очень разнится. — Сложно сказать… ты просто не видела меня в гневе. — Гин немного подозрительно пропела слова. Собеседница только продолжила её игру. — Получается, что господин-его величество-несравненный-глава злится 24 часа в сутки? — Нет… он ведь спит еще. Не может же он злится даже во сне. От безобидной шутки две собеседницы только рассмеялись. Ацуши впервые почувствовала легкость в этом месте, а Гин потешала гостья, что недавно поселилась в их доме. Ей было иногда скучно здесь, ибо брат, после того, как стал главой, зарылся головой в обязанности, а подруг здесь у нее нет. Якудзы уважают ее, как сестру Оябун, но выговорится или посмеяться, как сейчас, она бы не смогла ни с кем. Чуя, правда, порой подкалывает ее, но это скорее приятельские перепалки, нежели дружеское взаимодействие. Именно поэтому Гин впервые осознала, что ее простота в общении вернулась в ту пору, когда она и ее брат были на равных с остальними членами клана —это не могло ее не радовать. За меланхоличными воспоминаниями черноволосой Ацуши уже успела выйти в душа в полотенце и белье, что ей подготовили заранее. Из кончиков волос немного стекали капельки воды по махровому изделию и полу, но девушка не обращала на это внимание. Жестом Гин показала на стул и сама принялась искать розетку, чтобы воткнуть шнур от фена. Таких новомодных и красивых гаджетов белобрысая в априори не видала, разве что в рекламе ибо в модных журналах. Да и что сказать, на письменном столе лежали украшения, явно не дешевые, что аж охнуть хотелось от изысканности и отличного сочетания цветов на них. Когда же Накаджима села и женщина принялась за работу над ее волосами, та вспомнила, что всё это делается не просто так… сегодня ей придется лишится своего целомудрия. Не сказать, что она возносила это, как что-то великое и важное, просто понятия не имела что и как следует делать и правде говоря, до сих пор не была готова к такому этапу в своей жизни. Да что уж говорить, она и не готова была в лапы якудз попасть, не то, что уж в сексуальное рабство. За это она и хотела спросить сестру главы, чтобы знать наверняка, а та уже отключила фен и принялась расчесывать длинные белые волосы девушки. — Можно задать вопрос? — немного повернула голову вверх к лицу женщины пленница. Гин же наоборот, повернула ладонью голову белобрысой обратно за макушку. — Говори. — к некой ноткой вопроса ответила та. — Я и вправду стану наложницей главы? — Ацуши немного заволновалась, ибо понимала что, кто как не сестра якудзы может дать ей четкий и ясный ответ на этот вопрос. — Рюноске слов на ветер не бросает. — брюнетка принялась за прическу, закручивая пряди волос к макушке, чтобы шея была открытая. — Вот, что я могу сказать точно. От слов Гин легче девушке явно не стало. В душе все еще селился маленький лучик надежды на то, что ее просто разыгрывают и вся эта ситуация страшный сон с подробностями, но немного тянущиеся волоски, которые чувствовала Ацуши во время того, как на нее наводят марафет, приводили ее обратно в чувства. Она понимала, что сегодня она станет немного опытнее и понимала, что ей не скрыться от якудзы. Ацуши страдала низкой самооценкой и это факт, поэтому даже сейчас благодарила высшие силы за то, что ее не «пустят по кругу», а всего лишь сделают персональной проституткой главы клана якудз. «Всего лишь… да… Накаджима, к чему ты докатилась?» — думала про себя девушка. Из размышлений ее вывел довольно громкий, как показалось белобрысой, голос Гин: — Есть ли еще какая-то причина, кроме насильного секса, по которой ты сейчас в глубоких думах? — брюнетка уже закончила оформлять прическу Ацуши и поэтому указала ладонью на то, чтобы она поднялась с места. На данный момент, если бы фиолетовоглазая не летала бы в облаках, то оценила всю изысканность ее образа и точно подобранных украшений в ее высоко собранных волосах. Тем временем, Гин же принялась надевать на пленницу одежды в традиционном японском стиле, пока девушка держала руки врозь. Белобрысая снова подала голос. — Ну… я ведь… еще никогда не имела опыта в этом деле. — Ацуши немного смутилась, поэтому опустила голову, даже не обращая на то, что младшая Акутагава на нее смотрит. — Оу… я сожалею. — лишь немного сочувственно произнесла она. Когда с одеянием было покончено, Гин спросила, не затруднит ли пленницу надеть на себя чулки, что были предоставлены так же, в комплекте к одежде. Ацуши кивнула в знак согласия, а потом смутившись, решила уточнить нюанс. — А не коротковато ли кимоно? — спросила новоиспеченная наложница, глядя на свои, практически голые ноги. Вот-вот и, если бы юбка была бы хоть на несколько сантиметров короче, показались бы все прелести юного женского тела, а точнее полумесяцы ягодиц. — Да и зачем чулки здесь вообще? — чуть ли не крича со стыда, еще раз уточнила Ацуши. На ее смущение Гин лишь засмеялась и поставила дзори у ее ног, пока та пыталась дрожащими руками надеть на себя чулочное изделие, что очень гармонично сочеталось с коротким одеянием. — Ну… ты ведь понимаешь задачу наложниц, верно? — на что белобрысая кивнула и брюнетка продолжила, — значит и осознаешь, почему твой образ отличается от обычной японки, пришедшей на национальный праздник. Гин честно пыталась пошутить, но заметила, что Ацуши было не до шуток. Бронетке сложно было поддержать ее, так как не попадала в подобные ситуации. Да что говорить, брат оберегал ее, будто она была самой дорогой картиной в Лувре и… возможно есть какие-то причины, кроме как синдрома старшего брата, но Акутагава не знала бы, что ответить на это. Они, кажется, уже родились в клане, но рано стали сиротами, поэтому видели, кажется, все извращения, которые можно было вообще представить. Голод, разврат, тяжелые наркотические вещества, принудительные работы для несовершеннолетних — они видели и в чем-то даже участвовали, но в любом случае старший никогда бы не позволил бы хоть кому-то дотронутся до сестры без его согласия, а все ее оплошности он принимал за двоих. Если уже и говорить о хорошем начале половой жизни, так в эту категорию сожно отнести саму Гин. Паренек, что работал с ней в одной категории, до становления ее брата главой, был кё дай и имел сильный интерес к брюнетке, хотя в общей сложности старался ее игнорировать. Акутагава младшая, наоборот, первая начала разговор с ним, первая предложила пойти на совместную потасовку, первая пленила его, первая поцеловала и первая полезла ему в штаны. Да, ей было тяжело представить себя на месте Накаджимы и, по правде говоря, она была этому рада. Ацущи никогда не имела ни к кому романтического интереса, не смотрела романтические фильмы и сериалы, не читала книги о богатом высоком мускулистом мужчине и стыдливой «серой мышке» с большими прелестями, не имела отношений в общем и не понимала где их искать. В этом вся она: «Глупо искать партнера, если я сама не уверена, что смогу быть с ним…», говорила она себе, каждый раз когда коллеги противоположного пола говорили ей комплименты. Любой вздох мужчины в ее сторону она воспринимала, как интерес, но сразу отдергивала себя тем, что никому не сможет понравится. Да, по сравнению с Гин она трусиха и этого стыдится. Ацуши была привлекательна всегда: стекловидные белые волосы, длинные ресницы, стройная фигура с явно выделяющимися «важными для самцов» частями и с прекрасными глазами… о, скольких парней она пленяла ими, но ее чрезмерная стыдливость отпугивала даже самых настырных. Один ученик в старшей школе даже сказал своим друзьям, чтобы не смеялись с ее заиканий, ибо она может быть человеком с ограниченными возможностями — и это было, как пощечина для нее. Именно тогда она решила стать хоть в чем-то сильнее, чем была тогда и нашла решение в работе там, где думала, что сможет найти свое место под солнцем. Не прогадала: она слишком быстро летела по карьерной лестнице благодаря своей смышлености и хорошими физическими качествами, и поэтому не зря на работе ее называли «самый молодой детектив в истории всея Японии», она стала первоклассным работником в сфере расследований. Даже тогда… она не смогла своими результатами добиться какого-то продвижения в романтическом плане. Ацуши продолжала дрожать и заикаться, когда мужчины одаривали ее вниманием и потом из-за этого считали, что она просто не в себе и молодой детектив не знала, как с этим бороться. Так же и здесь: без малейшего опыта и романтических прелюдий ее ведут раздвигать ноги. Не лучшее решение для ее проблемы. «Хотела контакта с мужчиной — получай…», подумала Ацуши. После того, как ее окончательно собрали на неофициальную встречу с главой она посмотрела на себя в зеркало и двинулась к двери с комнаты и своей, уже родной за такой короткий промежуток, тюрьмы вместе с сестрой Акутагавы старшего. Перед тем, как сделать шаг за пределы, как ей казалось, безопасного барьера, она спросила: — После этого мне кто-то оплатит психолога? На что Гин лишь немного удивленно похлопала глазами, а потом немного толкнула ладонью в спину наложницы и засмеялась от этой шутки. Да, они разные: окружение, детство, восприятие мира и наверно из-за этого брюнетка не поняла, что Ацущи никак не шутила…

***

— Можешь оставить ее здесь и идти отдыхать, Гин. И вот опять… девушку оставили один на один с главой «драконов», даже не дав времени хоть немного побыть в компании человека, с которым она удосужилась неплохо поболтать и почувствовать впервые легкость, за короткое пребывание здесь. Тот же сидел в каком-то большом кресле возле камина и читал книгу. Это и удивило Ацуши: она думала, что его покои будут измазаны кровью людей, недалеко будет лежать какая-то бензопила, условно, или пистолет, а сам он по приходу пленницы будет показушно чистить какие ни какие наручники и цепи, чтобы потом издеваться над ее телом, как душе угодно. Но, к большому счастью белобрысой, этого всего не оказалось. Напротив, в покоях «Его-Величества-якудзной-задницы», как потом сократила Накаджима у себя в голове, как «ЕВЯЗ», оказалось довольно тепло, ибо комнату согревал большой темный камин, и на удивление, светло. Хотя окон и не было в этих хоромах, но отсутствие только придавало какой-то шарм скрытности и интригующе притягивало к себе интерес. — Тогда отправлюсь в свои покои, Рю. — скорее не как ответ, а как утверждение действительности, ответила женщина и ушла восвояси. После ухода Акутагавы младшей, или старшей, Ацуши показалось, что градус упал до нуля, хотя в комнате было по прежнему тепло. То ли от того, что она впервые находится на одной территории с мужчиной и их не разделяет решетка, то ли от его молчаливости, но холодок немного но прошелся по телу белобрысой. Не берем в учет то, что первая их встреча была такой же, на взгляд девушки, опасной, но в тот час хотя бы люди были помимо их двоих, да и сама Гин придавала немного уверенности, даже если и пленница тогда не знала, кто она и что она. Подходить ближе девушка не решалась, поэтому ждала у дверей, не издавая, кажется, ни звука. Некая натянутая тишина сопровождалась тресканьем дров в камине, да и самому мужчине тоже порядком надела эта гнетущая обстановка. — Подойди сюда. — холодно и властно, что вообще не удивило Ацуши, но приказа не ослушалась, поэтому подошла близко аккурат к махровому ковру, на котором и стояло два больших кресла, на одном из которых сидел «ЕВЯЗ». На само пушистое изделие становится она не решалась, и даже на таком, казалось, близком расстоянии друг от друга, она все еще видела только раскрытую книгу и его руки, что держали ее. Самого мужчину закрывала спинка его некого трона, поэтому его настрой можно было определять только по голосу. «Себе дороже… еще голову отрубит за то, что обувью на его, скорее всего, дорогущий ковер стала.» — подумала девушка и ждала, пока тот обратит внимание. — Сними обувь и сядь напротив меня. Ацуши аж злорадно хмыкнула своим предложениям, сняла дзори и двинулась ближе к камину. За все это время он даже не взглянул на нее и обратил внимание только тогда, когда она села на голени и по-японски сложила руки на бедра, прям как послушная супруга страны Восходящего солнца. После такого зрелища Акутагава отложил книгу и хмыкнул несколько громко для такого помещения, отчего Ацуши устремила свой удивленный взгляд на его лицо. Впервые она смогла разглядеть его: тонкие, почти незаметные, брови, серо-черные глаза, что так были схожи с такими, которые незрячие, тонкие бледные губы и немного немало морщин точно на лбу, как будто молниями вырисовывались. Что уж говорить, он был похож на мертвеца, и складывалось ощущение по виду его до боли бледной кожи, будто он пленник, а не наоборот. Да и этот халат тоже, кажется, не изменился с их первой встречи, но теперь он был в свободной форме и девушка могла заметить утонченную, но в то же время крепкую шею, острые ключицы и немного подкачанную грудь, что немного немало смутило пленницу, поэтому она отвела взгляд. Был ли он привлекательный? «Хорош черт…». Был ли он раздражающим? «Вот тут-то прям в точку. Абсолютно правильное описание. Бесячий красавчик!» — проговорила у себя в голове девушка, замечая боковым зрением, как якудза изучает ее взглядом с головы до пят. — Гин постаралась на славу. Ты хоть теперь на человека похожа, тигрица. — опять это дурное прозвище и интонация. Ацуши только показушно фыркнула и занялась разглядыванием интерьера. Сама комната была яркой, как для такого человека. Больше всего фигурировали черный, красный и золотой цвета, и более походило на ВИП-комнату в традиционном премиум борделе, нежели на комнату якудзы. Хотя… откуда Ацуши знать, как выглядят бордели. По обе стороны от уголка с камином были большие высокие полки с книгами, а посередине комнаты был большой стол, видимо, который совмещал себе и трапезничество и письменное применение. А самое интересное — это большая кровать, что находилась на небольшом а-ля пьедестале и скрывалась за вуалью, что придавала загадочности и скрытности. «Скорее всего какой-то дорогой фатин. Выглядит слишком воздушно.» — подумала девушка и вспомнила, что хотелось бы спросить. — Ты разве не будешь вытворять со мной всякие гадости? — от этого вопроса больше хотелось рассмеяться, чем сохранить маску безразличия, но Рюноске не дилетант, поэтому спокойно отреагировал на этот недо-вопрос, недо-требование. — Я не животное. — и вернулся к чтению книги, но выжидающий взгляд девушки заставил продолжить: — У меня нет настроение на бессмысленный трах, но кто знает… — Акутагава продолжил уже с надменной улыбкой, — … может у меня появится аппетит. По последнем слове он скользнул взглядом по ногам Ацуши и та, тот час пыталась укрыть их длинными рукавами развратного кимоно, что больно уж усугубило ситуацию, тем самым руками только подчеркнула вырез и довольно упругую большую грудь. Рюноске явно забавлялся девушкой и ее реакцией: в первый же день была такая храбра… недалекая, после ее напор не прекращался, будто она и не знала кто такие якудзы и чем они занимаются. Сейчас же смущается, хотя и сама догадывается, что Акутагава просто манипулирует ею, чтобы та немного показала какой-то спектр эмоций, кроме ненависти и высокомерия. Последнего ей не занимать: попала в лапы к чудовищам, а смелости вагон и телега. Не сказать бы, что в интересах Рюноске было убить ее, но мысли были, он признает. Не потому что ему просто нравится забавляться с слабыми людьми, а потому что эта девушка не хотела склонять голову и трястись от страха. Хотя и уверенности в самом себе у нее, как кот наплакал, но свою свободу она готова защищать до конца. Вот такой вот диссонанс, хотя… все мы не однозначные. Он ненавидел «Белых тигров». Клянется рукой, он ненавидел их с самого детства. Может оттого, что им внушил бывший глава, что они враги «драконов», может из-за того, что Акутагава видел, как те убивали его соклановцев, а может и не было никакой причины. Ясное дело, сейчас на кону стояло самое сладкое — порт. Очень лакомый уж кусочек для ведения нелегального бизнеса, да и сами «драконы» же считают, что эта точка должна принадлежать им. Просто потому что история их клана начиналась именно при порте, когда первый глава, в то время под другим названием, «Черных ящериц» организовал преступную группировку, что даже тогда конкурировала с другими, более сильными организациями, была сильна не без искусных вояк и бандитов, что искали убежища. Война сломала взрослых, а дети лишились дома. Акутагава и его сестра не были исключением: голод, борьба за кусок хлеба, каннибализм и бесконечные драки за то, кто же получит хоть немного базового удовольствия. Выживает сильнейший — Акутагава это знал и никогда бы не заикнулся против клана, ибо здесь он и его сестра тоже нашли убежище. Даже здесь пришлось выживать, но у них была еда, вода и кров, поэтому грех было жаловаться. Да, с самого детства пришлось убивать по приказу свыше, да, пришлось видеть все извращение, на которые способы лишь люди, да, пришлось получать травмы и истекать кровью, потому что люди из твоего клана перешли кому-то дорогу, но у них же был дом. Это ведь дом? Акутагава и не задумывался толком над этим. Сестра жива и здорова, довольна жизнью и всеми удобствами, он стал Оябун, имеет влияние не только на своих «драконов», но и на другие организации, имеет денег, что на всю жизнь хватит, есть верные люди… наверное этого достаточно. Нет, определенно нет. Именно за это нужно благодарить бывших глав, какие бы плохие отношения не были у Акутагавы с почившим Мори Огаем, бороться за свое существование и историю, убить немалый десяток людей, чтобы хоть немного стать ближе к солнцу. Поэтому «драконы» никогда не упустят возможности вернуть порт. Пока Рюноске жив — точно нет. — Ты знаешь, — от мыслей голова гудела и ему порядком надоело скучающее лицо девушки, поэтому он встал из кресла и теперь возвышался над ней горой, — у меня разыгрался аппетит. Как-то по-издевательски он стал разминать затекшее плечо, бедрами двигаясь вперед. Все бы ничего, только вот его бедра были акурат напротив лица Ацуши, что очень уж смутило девушку. В голове не оставалось надежды на спокойный вечер возле камина, потому что уж слишком опасно близко он находится рядом с ней. Белобрысая пыталась угомонить панику и пыталась найти хотя бы какой-то план отступления, но в голову лезли картины, как мужчина двигает ее лицо ближе к своим бедрам, поэтому оставалось только ступором сидеть на месте и, с краснеющим налитым кровью лицом, ждать следующих действий якудзы. Секунды казались часами, и от стыда хотелось провалится под землю. Ацуши закрыла глаза то ли от страха, то ли от предвкушения чего-то очень плохо, но ее как холодной водой окатило, когда она услышала отдаляющиеся шаги. «Это шутка?» — подумала девушка, когда якудза подошел к двери и что-то сказал охранникам, что пленница заметила еще до того, как войти в эту чертову комнату. Акутагава же приказал принести ужин и после повернулся к Накаджиме, плотно закрыв дверь. — Садись за стол, я голоден. *** Микроклимат потеплел и Ацуши чувствовала себя уже не так сковано, а даже воодушевлено. На стол подали прям изобилие всего, из чего можно было только приготовить с участием всех даров матушки Японии. Тут тебе и морепродукты, рис, рыба, свинина, закуски от которых уже можно было наесться, саке, суши и даже фрукты, что в стране восходящего солнца были очень дорогими. Мало того, на дворе стояла желтая осень, а плоды были явно раннего летнего сезона. Что-что, но Ацуши любила покушать. По ее фигуре этого не скажешь, все таки быстрый метаболизм делает свое дело, но заедаться до потери пульса она любила. Только она могла слопать кастрюлю рамёна, даже не заметив объемы приема пищи. Да что уж говорить, Накаджима ела шесть раз на день, включая перекусы, но три основных приема пищи всегда превращались в обжорство. Несмотря на ее отца, что ел как и все нормальные люди, его дочь ела как не в себя. Это не было пищевым расстройством или что-то около того, но она с самого детства потребляла много калорий и это никогда на ней плохо не сказывалось. От того, что девушка не ела уже больше четырех часов в желудке варился желудочный сок, требуя немедленного восстановления пропитания, поэтому что она, что Акутагава удосужились только на молитву перед едой с пожеланием «Приятного аппетита» и принялись за пищу. Тишина теперь не угнетала, поэтому можно было насладится всеми прелестями хорошей еды. Пока девушка поглощала закуски с сырой рыбой, Акутагава спросил то, что хотел уже давно: — Итак, сыщица, как ты думаешь зачем ты здесь? — он отложил свои палочки в сторону, явно в предвкушении ожидая ее ответа. Тем временем Ацуши смотрела на него из-под лба, пережевывая рыбу. — Повторяешься, глава. — та лишь невинно похлопала глазками, намереваясь снова начать впихивать в себя порцию риса, чтоб немного разбавить вкусовые рецепторы после соленой закуски. — И все же…? — Акутагава все еще ждал ответа, сложив руки. Тем временем служанки в традиционном рабочем одеянии уже подавали суп, на что глаза девушки устремили взор. Взгляд горел точно, как и дым, что исходил от явно недавно приготовленного блюда, но ответить решилась. — Есть у меня пара теорий. Мне стоит их озвучивать? — тарелки поданы, поэтому якудза и пленница сменили свои палочки на ложки и начали потихоньку есть. — На свой страх и риск, конечно. От такого заявления Ацуши только фыркнула, но за трапезой все же, как бы некультурно это ни было, отвечать решилась. — Первое, я имею какое-то отношение к «Белым тиграм». — от такого ответа Акутагава поднял свой взор на нее и театрально играя словами ответил пленнице. — Браво, сыщица. До тебя дошла такая простая мысль спустя только день после пребывания здесь. — от его голося явно было слышно весь спектр сарказма, но Накаджима решила не обращать на это внимание. Мало ли еще ложку в глаз запустит. После небольшой секундной паузы Акутагава закашлялся, что было удивительно для девушки. Тот явно хотел прочистить горло. Она знала, что он курит. От главы можно было учуять стойкий запах табака, но кашель явно был как будто мокрым, но он не выглядел больным. «Так тебе и надо! Подавись…» —подумала девушка. — Так вот… скорее всего кто-то из моих родственников состоял в этой организации, только вот… — Накаджима за своими мыслями даже не заметила, что якудза кашляет уже меньше минуты без остановки, а тот только пытался хоть как-то отказаться от дискомфорта в трахее, — я не знаю кто именно и как перешел вам дорогу. Акутагаве явно стало хуже, потому как он покраснел толи от силы, что прикладывал при каждом кашле, то ли от того, что явно был больным. Но ясно было только одно — он давно уже ее не слушал. Голова отчего-то раскалывалась, а тело будто отходило в мир иной. Мужчине резко стало очень жарко, из-за чего ладони вспотели, а сердце стало биться, будто, чаще. Накаджима же летала где-то в своих мыслях, пытаясь припомнить всех, кто может быть ее потенциальными родственниками, что могли быть бандитами. Только вот… кроме отца и матери она никого больше не знала. Она не знала своей родословной, не знала есть ли у нее кузины или тети с дядями, не знала абсолютно ничего про свою семью. Странно ведь, не так ли? Отец никогда не рассказывал ей о семье, а на вопросы о матери отвечал уклончиво. Девочки в большинстве более похожи на отцов, а мальчики на матерей, но ни на папу ни на маму она даже внешне похожей не была. Может… — Погоди, у меня есть… Продолжить Ацуши не смогла, так как услышала грохот с противоположной стороны стола и как только повернула голову увидела, что якудза упал на пол без сознания. Адреналин ударил в голову, поэтому Ацуши убежала к дверям, параллельно крича: Вызовите врача, срочно!