Преодолевая берег

Уже прошло двадцать минут и девушке, то бишь пленнице, надоело ждать, пока врач осматривал главу клана «ящериц», поэтому подошла к креслу, где, только вот-вот недавно с нахальным видом сидел пострадавший, и взяла книгу почитать, что покоилась на самом приспособлении для сидения. ««Мистер Мерседес» Стивена Кинга… неплохой выбор, если только ты не пытаешься повторить поведение убийцы в этом романе…» — подумала девушка, пока, как его ранее назвали, камбу-ацукай не дернул грубо ее за плечо, чтобы развернуть к себе и сказал:  — Слушай, девка, ты что задумала, а? — красноволосый выглядел очень враждебно, поэтому девушке оставалось только ответить ему, пока не получила пулю в лоб. — Вы хотите сказать, что я его отравила? — и после этих слов забыла как дышать. Не от того, что нервничала, как от того, что мужчина взял ее за горло и немного приподнял над землей. — А-а-а-а… так это было отравление? — с неким сарказмом произнес он. — Так как ты узнала, что это отравление, с*ка?  Еще немного и Накаджима бы задохнулась, как издалека услышала голос Гин, которая сказала что-то вроде «Чуя, отпусти ее…». После упала на пол и тяжело закашлялась от резкого поступления кислорода в организм. От якудзы она ожидала такого обращения, ибо знала, что здесь с ней не в шашки играть будут, а если и понадобиться, что-то могут отрубить, но все же психология человека устроена по-другому, поэтому к такому еще привыкнуть надо. «К чему, черт возьми, ты собралась привыкать, Ацуши?» — задала сама себе вопрос девушка и потом ответила, так названому, Чуе. — Я знаю, потому что только после того, как Ваш глава начал есть суп, он начал задыхаться. Составить дважды на два не тяжелая задача. — за что получила грозный  зырк в свою сторону, а потом этот же мужчина на минуту задумался и спросил: — Сможешь распознать, что было в супе?  — Ха… я не химик, так то, но я постараюсь узнать по запаху, на что это может быть похоже.  После этого небольшого неприятного диалога девушка встала с пола и подошла к столу, где недавно она ужинала с главой. Признаться ей хотелось честно, но она не хотела вообще помогать в этом деле. «Пусть подохнет гад, да поскорее…» — думала девушка, пока осматривала тарелку и принюхивалась к содержимому. Ну и тогда же Накаджима подумала, что если он умрет, то скорее всего убьют и ее. Не потому что она якобы может быть потенциальной убийцей, но из-за того, что другим здесь она не нужна. Как поняла Ацуши, только у «ЕВЯЗа» были на нее планы. «Что-то там сделать, чтобы меня кто-то забрал и что-то забрать в замен. Да да… только вот… а какому такому человеку, и судя по всему, важному, я понадобилась, что меня надо было аж покупать за такую огромную сумму?» — снова впала в думы девушка, пока боковым зрением не заметила два таких разных взгляда на нее: один сочувственный, а другой с толикой неприязни. Был еще один взгляд, который заметила девушка, и скорее всего, она склоняется к тому, что эта персона как-то здесь замешана, ибо руки у девушки были в закрытом положении, а голова опущена, но не насколько, чтобы не видеть происходящего. «Пока рано делать выводы, но судя по тому, что она стоит, как провинившийся ребенок, здесь явно чем-то не очень хорошим попахивает… миндалем?Фу… аж в дрожь бросает от этого ореха. Помню, как-то расследовала дело, где любовница убила жену своего возлюбленного отравив ее чай…» — и тут Накаджиму как будто осенило. Она резко припала лицом очень близко к тарелке и начала принюхиваться. И от запаха ее воротило жутко, потому что имела аллергию от миндаля, и запах этого же ореха имел суп. Но не только из-за этого у нее началась кружится голова, а еще потому что она вспомнила чем отравила тогда женщина жертву.  — Синильная кислота.  — Что? — грозно спросил тот самый Чуя и полностью повернулся корпусом в ее сторону, пока девушка от головокружения присела на стул, где сидел глава и трапезничал.  — Говорю, что это — синильная кислота. Яд такой… его еще можно учуять от горелого табака, но в небольших количествах, и этот яд не находится в природных условиях. — и потом сама закашлялась от резкого запаха, который исходил от супа, поэтому встала и тихонько начала двигаться в сторону кресел возле камина.  — Значит, штучный яд… и какие последствия после него, «тигрица»? — снова грубо обратился к ней Чуя и после повернул голову в сторону нового источника звука.  — По-разному, камбу-ацукай-сама. Может быть просто придется побыть на длительном больничном, чтобы полностью вывести яд, или же… смерть. — врач явно нервничал, поэтому не знал как правильно преподнести информацию. Но судя по тяжелому выдоху красноволосого он понял, что сегодня еще поживет.  — А какие прогнозы сейчас, доктор Чуджисуна? — Чуя пытался сложить пазл в голове, и разрабатывать план по дальнейшему развитию событий, но в голове его творилась полная каша.  — Жить будет. Я вколол Оябун-сама глюкозу и вскоре он должен придти в сознание, но оставлять его здесь нельзя. Я продезинфицирую помещение и затем его снова можно переложить сюда. — доктор закрыл свой рабочий чемоданчик и обратился к сестре пострадавшего. — У вас есть куда переложить главу?  — Я займусь этим. Спасибо вам, Чуджису-сама. — и поклонилась в среднем поклоне.  — Та будет вам. Всегда рад помочь, и… девушка… — обратился доктор к пленнице, но та все еще чувствовала головокружение, поэтому подняла тяжелый взгляд на доктора, не имея возможности даже сфокусироваться. На это он обратил свое внимание и сказал: — Я тоже вколю вам глюкозу. Вам желательно быть в одном помещении с главой, ибо так вы сможете присматривать друг за другом и не заразить кого-то еще остатками яда. 

***

После все занялись своим делом, а пострадавших перенесли в комнату, что была вдвое меньше по сравнению с комнатой Оябун, но и не была хуже обставленной: те же цвета, большая двухспальная кровать, книжный шкаф и гардеробная, письменный стол и кресло, а посередине комнаты ковер, на котором стоял диванчик. Скромно по фурнитуре, но очень гармонично. Именно на кровати оставили сонную девушку и мужчину без сознания отдыхать. Тем временем Гин с Чуей вышли «на перекур» обсудить сложившуюся ситуацию и решить проблему клана. Оябун-сама без сознания и теперь им придется взять ответственность за штаб на себя, так как после главы по рангу идут они, а дальше уже все остальные. Чуе было не в первой заменять главу клана на определенное время, а вот женщина впервые столкнулась с этой ситуацией. С того момента, как ее брат стал Оябун, она все время проводила под его надзором, а теперь руководить большим кланом, когда еще и родной человек находится на грани жизни и смерти, будет непросто.  Они вышли на балкон традиционного японского здания, которое являло собой основной штаб банды. Те же леса, те же дороги, виднеющиеся в дали, вот только было одно единственное отличие… — Уже солнце всходит. — мечтательно произнесла Гин. — Да, много времени мы провели из-за этого всего. — Чуя стал ближе к перилам и закурил. Протягивающейся рукой с сигаретой молча предложил женщине закурить, но та, выставив руку в легком движении перед собой, отказавшись. Тогда Чуя вновь повернулся к лесному пейзажу и продолжил говорить: — Я займусь основной работой, а ты будешь на подхвате. Переодически заходи к ним и проверяй или глава в сознании.  Гин и так это понимала, но на душе стало немного теплее из-за того, что Чуя сам взял на себя ответственность за главу. Не то, чтобы Гин была бестолковой, но всем будет удобнее, что руководить на время кланом будет человек с немалым стажем. Тихо поблагодарив, Чуя лишь махнул рукой и потушил окурок о пепельницу и спросил: — Что думаешь насчет девки?  — Ацуши Накаджимы? — Гин повернула свой взгляд в сторону заместителя и немного задумавшись, ответила. — Я не уверена или это она подстроила отравление. Она показалась мне достаточно инфантильной девочкой.  — Вот именно поэтому она и подозрительна. — Чуя вновь взял сигарету и закурил. — Я тоже не уверен, что это была она, но нужно предостеречь себя.  — Я понимаю. — Гин немного задумалась и спросила. — А что, если ну… чисто теоретически ввязать ее в расследование. Она же… детектив вроде?  — Гин… глупости это все. — Чуя лишь снисходительно на нее посмотрел, но все же задумался о полезности этой идеи. — Хотя знаешь… со временем, если в клане не завелась крыса, она себе раскроет.  Гин только в надежде посмотрела на мужчину и добавила: — Я о том же. Я проконтролирую расследование, а ты займешься делами клана. Готова поспорить, мы справимся быстрее, чем проснется Рю.  После этого Чуя выкурил остатки сигареты, потушил и развернувшись обратно к выходу из открытого помещения, потрепал женщину по голове и ушел, дав понять, что дает добро на такой неординарный план по поимке угрозы. 

***

Прошел день с последних событий, и Ацуши успела осмотреть кухню, опрашивая работников, что они видели и что делали, но это ей ничего не дало. По словам поваров, с помещения никто не выходил и не входил, разве что бухгалтер, чтобы сверить количество продовольствия на поточную неделю. Тут то девушка и решила лично поговорить с кайкэй, но сказала Гин, что хочет поговорить с ней наедине. Женщина недоверчиво отнеслась к этой просьбе, но последовала словам и уже вела блондинку в «временную комнату» заключенной, где сама сестра главы недавно ее собирала к первому ужину с ее братом. Ей было неизвестно, почему Ацуши попросила о такой просьбе, но причин не доверять Хигучи у нее нет, ибо та сильно любила ее брата. Так зачем бухгалтеру отравлять Оябун? С того момента, когда они были подростками и уже были кё дай, из-за их выдающихся физических способностей и ловкости, к ним присоединили в состав девушку, что питала теплые чувства к обоим из Акутагава. Всегда следовала за ними, а те, будучи ее наставниками, тоже были рады иметь у себя в команде еще одного верного человека. Об этом сказала бы Гин, рассказывая историю их знакомства, но сам нынешний глава не питал особого пристрастия к блондинке. Что говорить, он не особо обращал на нее внимания, но был за сестру рад, что та нашла себе подругу. Большими подругами они не были, скорее хорошими приятелями, но Гин было комфортно с ней общаться и выходить на совместные задания. Она постоянно отстаивала права своих наставников перед другими, за что получила немного уважения от старшего. Со временем, когда парень стал быстро подниматься по ранговой цепочке, начал злоупотреблять алкоголем и наркотиками и временами переходить черту с людьми старше его по возрасту и статусу. За него отдуваться стала не сестра, а Хигучи. Девушка тогда старалась уравновешивать настрой между ее возлюбленным и остальными членами клана, но не всегда это получалось. Ключевым в истории односторонней любви блондинки стал тот момент, когда Рюноске понизили на две планки вниз, после того, как тот под наркотическим воздействием убил одного из низших «ящериц» за оскорбление в свою сторону. Его убило напрочь унижение подобного плана к себе и тот день, после выговора от Мори Огая, напился до потери памяти. В баре, коим заправлял один из важных ключевых людей в преступном мире, Кокатсу Киоши, он выпил чуть ли не половину бара от своего клана, который тоже вкладывался в развитие стриптиз-места. Там его и нашла Хигучи: уставшего, смотрящего в даль, никого и ничего не замечая вокруг парня. Рюноске был явно на грани с чем-то около ухода в мир иной из-за большого количества алкоголя или скорейшей драки, где он потенциально проиграет из-за своего состояния. Блондинка тогда выбрала самый адекватный вариант и, попросив Киоши электронный ключ от ВИП-комнаты, отвела туда пьяного возлюбленного, где и случилось, наверное, самое счастливое событие в жизни девушки за всю ее жизнь. По крайней мере, только она так думала. Вспоминать об этом ей было тепло, но дальнейшее грубое и наплевательское отношение бывшего напарника перечеркивало все томные поцелуи и чувства той ночью. «Он просто сказал «Сама виновата!»… он так и сказал…» — думала блондинка, чуть ли не вырвав половину своих волос, забившись в угол своей маленькой комнаты в штабе. Несомненно, это нанесло на нее свой удар, но в глубине души она все же думала, что мужчина просто пока не готов к отношениям с ней, но даже маленькую надежду перечеркнула одна фраза накануне от одного из главных, Хироцу: «Представляете себе, он хочет сделать девку из «тигров» своей шлюхой. В голове не укладывается просто…». Что говорил он дальше, Хигучи уже не слышала и неслась к кабинету главы перевязывать тому раны. Дальше она уже не помнит ничего. Проснулась ото сна только тогда, когда вызвали врача клана на скорую помощь Акутагаве. Тогда она начала складывать пазлы всего произошедшего и дошла до одной лишь мысли, что крутилась у нее в голове больше 24 часов: «Я его чуть не убила. Я чуть не убила своего Рюноске. Еще чуть-чуть и я бы его…». — Ичи, мы пришли. — тихим голосом сказала Гин и, пожелав ей удачи ушла в противоположную сторону коридора.  Хигучи еще помялась около двери в комнату и все же зашла. За стулом сидела сама пленница, уже давно переодетая в классические свободные штаны и рубашку, что была расстегнута на две верхние пуговицы. Хигучи не радовала перспектива видеть девушку, но смена образа немного повлияла на ее моральное состояние, ибо видеть ее в похожей одежде, когда они впервые встретились, она не горела желанием. Спокойным выдохом служило то, что в покоях Обянун-сама они оба были одеты, что несомненно радовало блондинку, а каких-либо неаккуратностей, даже в прическе пленницы, она не видела.  — Здравствуй, Хигучи, да? — Ацуши сидела и вертела письменную ручку главы в руке, что немного подлило масла в огонь со стороны Ичиё.  — Не смей ко мне так обращаться, шлюха. Кайкэй-сама, и только, слышала?! — женщина была уже близка до грани, но села в кресло напротив пленницы.  — Хорошо. — даже не обратив внимание на оскорбление, произнесла девушка. — Что ты делала на кухне примерно в пол седьмого? — В сыщицу играешь? Жду не дождусь, когда Акутагава-сама проснется и пристрелит твою тупую маленькую головку. — со всей злости выплевывала слова женщина, пока Ацуши делала небольшие пометки у себя в блокноте.  — Так что ты делала на кухне? — Ацуши подняла тяжелый взгляд на блондинку, но та только собрала от злости ногтями куски штанов на коленях и молчала, пока девушка вновь не заговорила. — Поставлю вопрос по-другому: зачем ты отравила Главу?  Секунда и Ацуши почувствовала на лбу холодное кругообразное давление, а на груди и спине сдавленную одежду, что собралась кусками в руках Ичиё. Та тряслась то ли от гнева, то ли от ужаса, но не мешало ей выплюнуть эти слова прямо в лицо пленницы: — Не смей утверждать, что это я, поняла?! У тебя даже нет доказательств! Ацуши только сидела смирно на месте и подняла руки в примирительном жесте, не спуская с нее взгляда. — Спокойно, я просто хочу поговорить. Мне нет смысла тебя выдавать. — хватка на груди опустилась, но дуло она все еще чувствовала у себя на лбу.  — Это еще почему? — с долей издевки спросила женщина. — Ты можешь быль мне полезна. — только произнесла та, ожидая что блондинка отступит, и та, действительно, села обратно в кресло. — С чего я должна помогать проститутке, что здесь надолго не задержится?  — С того, что я могу тебя просто выдать и тебе не отречься от пули, а возможно и похуже… Хигучи, не вставая со стула, снова направила дуло на девушку и спросила: — Почему я не могу убить тебя сейчас на месте?  — Потому что это делает дело еще подозрительнее. — спокойно произнесла девушка, снова записывая что-то в блокнот. — Ха… я могу сказать, что ты отравила Оябун-сама и тогда решила с тобой расправиться. — протянув сильнее руку в сторону девушки, произнесла та, чувствуя, что проигрывает в словесной перепалке.  Тогда Ацуши снова подняла взгляд на Хигучи и заставила ту опустить курок и задуматься: — Тогда следом за мной убьют и тебя. Какой толк от мертвого тела пленницы для тех, кто готов отдать больше за меня живую?  Ичие проиграла. Просто опустила голову и сама не заметила, как сдалась с потрохами девушке младшее ее минимум на 5 лет, так еще и наложнице ее возлюбленного. Вся эта атмосфера и суть диалога убили еще несколько кусочков наивной Хигучи, что все еще ждет своего криминального принца с признанием в любви. Ей было непонятно, почему она может быль пепельноволосой полезна. Чтобы еще раз устроить покушение на главу? «Нет… это бред, но спрашивать ее пока не буду…» — подумала Ичие и даже не заметила, как сама подтвердила тот факт в процессе диалога, что она покушалась на жизнь Акутагавы-старшего. И пришла к выводу, что тоже может шантажировать девушку. Все таки она была якудза больше 10 лет, а не простушка из спального района Йокогамы.  — А что, если я записываю диалог, и специально подыгрываю, чтобы тебя в конце концов или убили, или в наказание сделали еще чего похуже? — с легкой надменной улыбкой произнесла женщина. Та это Ацуши только улыбнулась и спросила: — Но ты ведь этого не сделала?  — Тьфу, с чего ты взяла? — и по бегающим глазам блондинки Накаджима поняла, что попала в точку.  — Так покажи мне средство записи. — нежно, словно мама обращаясь к ребенку, молвила девушка, протягивая руку в просящем жесте.  На это Хигучи только отвернулась и поняла, что блефовать не получилось и дальше если продолжит — зароет свою репутацию, как якудзы. Поэтому ей ничего не оставалось, как спросить тот вопрос, который интересовал ее уже какое-то время:  — Что тебе нужно от меня? — вновь повернулась к пленнице девушка, и та вновь улыбнулась, бесящей для блондинки, той «материнской» улыбкой.  — Пока что ничего. Но в будущем мне кое-что понадобиться. — вновь вернулась к своему блокноту Ацуши, чем немного вернула Хичучи в то злое состояние. — А что делать с, якобы, покусителем? — брови вновь полезли домиком, давая пленнице понять, что та вроде нашла путь к бухгалтеру клана «ящериц». Пока женщина ожидала ответа, девушка толко через какое-то мгновение спросила: — У вас есть камеры в кухне?  Ичие только задумалась на минуту, но все же ответила: — Там, где служебный выход — да, и я как раз входила через него.  На это Ацуши снова улыбнулась и, перевернув страницу блокнота, начала что-то записывать и после оторвала маленький кусочек бумажки, где недавно водила ручной. Протянув клочок, девушка начала озвучивать мысли, что приводили к концу диалога.  — Вот адрес моей знакомой, которая не первый год в АйТи. Она может смонтировать так, что даже профессионал не узнает. Нужно после твоего ухода добавить человека, что якобы зашел на мгновение и подлил яд. В общем, она знает, что делать. Скажи ей, что ключевое знамя, это мороженое с бабатом. — на последнюю фразу Хичуги лишь снисходительно приподняла бровь в вопросе, мол, что еще за бредовые рассказы, на то Ацуши продолжила, — Ей же надо распознать, от кого ты пришла. Не забивай голову, кайкэй-сама. Запись с камер тоже на тебе, посколько здесь у меня руки и ноги связаны. Как закончишь, передай Акутагаве-младшей, что хотела бы посоветоваться со мной еще раз. Я думаю она не откажет.  Хигучи впитывала информацию, как губка, ибо все-таки это ее работа на протяжении стольких лет. Узнав все, что нужно, последним вопросом было, кто же выступит этим самым «убийцей Оябун-сама», на что Ацуши ответила, что любая шестерка из новобрачных подойдет. Честно признаться, вести на верную смерть невинного человека девушке вовсе не хотелось, но она насколько прониклась ненавистью к этому клану, что было ей плевать, кто умрет из них. Она не такая, и видимо атмосфера беззакония и жестокости подбила ее на такой поступок, но свою жизнь она ценила тоже и хотела еще раскрыть множество секретов, что хранится в округе преступного мира. Успокаивало ее лишь то, что бандитом меньше, и меньше вреда тот человек сможет принести действительно невинному гражданину страны восходящего солнца. Это успокаивало ее только поверхностно, но само убеждение — штука сильная, поэтому Накаджима решила пока отложить такой тяжелый, для ее моральных принципов, момент на потом.  Главное было — выбраться отсюда живой. А дальше… думать, куда идти дальше, ибо переходить из рук в руки девушка была не намерена. Из волнения и тремора из-за диалога и его вытекающих решений выбил голос блондинки:  — А если Гин спросит, о чем нужно посоветоваться, что ей предлагаешь сказать? — снисходительно произнесла та.  На что Ацуши переключила свой спектр мыслей и, недолго думая, ответила: — Насчет… ухода за волосами… например?  Это был уже, не помнит который Ичиё, раз, когда ей хотелось оставить от мозга пленницы только воспоминания. 

***

После разговора, точнее защиты от ярости бухгалтера клана, пепельноволосая вернулась в комнату, где все еще был без сознания «ЕВЯЗ». Давно в голове Ацуши его так не называла, ибо вообще не думала о нем. Первую совместную ночь она спала на диване, пока ее потенциальное место занял Глава клана, а спать с ним в одной кровати девушке совсем не хотелось. Эту ночь она так же планирует спать в «три погибели» на неудобном изделии из, приятной на ощупь, ткани.  День наполненного множествами событий ее вымотал, и даже не было сил порадоваться за свой хитроумный план, который она разрабатывала специально перед началом детективной работы в стенах, угрюмого на вид, здания. Все фразы были предусмотрены, а план со знакомой Ацуши потенциально мог вывести ее отсюда, поскольку их шифровка была не только юношеским забавным случаем, но и локальная фраза, как сигнал «SOS» между ними двумя. Девушке оставалось только надеяться, что ее подруга поймет, что Ацуши хотела донести и ожидать кайкэй-сама с фальшивой записью с камер видеонаблюдения. Дальше можно двигаться в зависимости оттого, когда соизволит проснутся Глава и начать сыпать ему соль на уши, чтобы отбить хоть малейшие подозрения от себя. «Главное, чтобы он не проснулся раньше…» — подумала девушка, уже засыпая, пока не почувствовала, что легкие перерыли поступление кислорода и она, вместо того, чтобы провалится в сон, провалилась в без сознание…