Эполет

«1»

      Хосок часто доставлял проблемы, и тем не менее Тэхён несколько раз закрывал на это глаза. Сначала из-за того, что они приходились друг другу старыми друзьями, затем по просьбе отца. Он как никто лучше понимал его чувства после смерти Сон Хо, он и сам был готов придушить Чимина, но правила есть правила и если Хосок хотел прикончить паренька, то мог бы сделать это через полгода, когда они оба будут находиться вне службы.       После вспыхнувшего пожара на старом складе прошли почти сутки. Тем же вечером он отдал распоряжение созвать дисциплинарный совет и после недолгих обсуждении все офицеры пришли к единогласному решению. Через полчаса мужчины разошлись по своим делам, оставив подполковника в своём кабинете. Тэхён, небрежно откинувшись на спинку кресла, просидел за рабочим столом около часа, всё раздумывая, стоит ли дать Хосоку последний шанс или нет. Он не горел желанием усложнять ему жизнь, но тот справлялся и без чужой помощи.       И когда стрелки часов коснулись шести утра, дверь открылась без стука и внутрь уверенно вошёл старший сержант Чон. В отличий от многих, Хосок не мешкался, не стал оглядываться по сторонам, не избегал его взгляда, а напротив, держался спокойно, даже с некоторой небрежностью, словно пришёл сюда по обычному пустяку. — Товарищ подполковник, — он приложил руку к виску в недобросовестном салюте и не дожидаясь приглашения, опустился на кресло, зная, что тот и так бы предложил ему сесть.       Молчание длилось слишком долго. Некоторое время Тэхён прожигал его взглядом, а затем откинулся вперёд, положив локти на стол и переплетя пальцы. — Ты знаешь, почему ты здесь? — Разумеется, — Хосок пожал плечами. — Из-за пожара.       Тэхён медленно кивнул. — Ты хотел поглумиться над парнем, и я дал тебе возможность. Я знаю, как ты над ним издевался, я даже закрыл на это глаза, но ты пошёл дальше. Одно дело — избивать, и совсем другое сжигать его заживо. Ты перегнул палку, Хосок! Просто так дело закрыть не выйдет, мне пришлось собрать дисциплинарный совет, и они приняли решение.       Хосок не дрогнул, только кивнул головой. — И какое же? — Двадцать дней в карцере. — Ты серьёзно? — отбросив все фамильярности, произнёс старший сержант с неким раздражением. — Этот парень убил Сон Хо! — он выдохнул, прикрывая глаза, но сразу же снова посмотрел на него. — С ним блядь ничего не случилось, это же просто сме… — Следи за языком, — перебил его Тэхён. — Это было твоё последнее предупреждение, после карцера ты переводишься в столичную службу. Можешь жаловаться своему отцу, сколько угодно, но ты уйдёшь отсюда.       Хосок резко выпрямился. — Ты же понимаешь, что он не будет в восторге? — Пусть попробует что-то сказать. — Я спас тебе жизнь, — напомнил Хосок. — И я благодарен тебе, но считаю, что отплатил сполна.       На секунду между ними повисла напряженная тишина. Тэхён без лишних слов достал из внутреннего кармана портсигар. Портить дружеские отношения не хотелось. Он щёлкнул пальцем по крышке, открыл его и вынул две сигареты, проведя одной о другую. Затем, почти не глядя, протянул одну Хосоку. Тот на мгновение задумался, но всё же взял её, зажав между пальцев. Они молчаливо закурили, выпуская дым, который быстро рассеивался в холодном воздухе кабинета. — Как звали его мать? — вдруг задумавшись, хрипло спросил Хосок, и подполковник Ким поднял на него взгляд. — Хоть убей, не вспомню, но её вопли были ничем не хуже криков моего брата.       Тэхён взглянул на него поверх сигареты, слегка сощурив глаза. — С чего ты вдруг про неё вспомнил? — он стряхнул пепел в пепельницу, и неторопливо подняв сигарету к губам, снова затянулся. — А ты? Разве ты не поэтому притащил его сюда? Что ты собираешься с ним делать? — Пока ничего, — произнёс Тэхён ровным тоном. — Если выживет в Гамбите, планирую сделать из него покладистого мальчика. — Парень не умеет даже стрелять, не то, чтобы драться. Соображает он хорошо, но этого не хватит, чтобы выжить в условиях Гамбита. Ты поставил не на того человека, Тэхён. — Его выбрал не я, а Лидер. А ты знаешь, что бывает с его любимчиками.       Хосок не смог скрыть удивления. Он закашлялся, когда Тэхён вдруг продолжил: — Выигрыш ему обеспечен, даже если он будет просто хлопать своими глазками, так что после Гамбита, я наконец смогу выбраться из этой дыры. С новой должностью и трофеем. — Ты ненормальный, — прошептал Хосок и с его лица тут же сошла улыбка. — Ты позволяешь себе наглость, которую не прощают.       Тэхён слегка склонил голову, наблюдая за ним. — Я спас его от казни, забрал к себе и дал крышу над головой. Он должен быть мне благодарен. — Благодарен? — Хосок усмехнулся. — За что? За то, что ты измывался над его матерью или за то, что используешь его ради повышения? Если он узнает об этом, всё плохо кончится. Для вас обоих.       Тэхён не ответил. Он снова затянулся, позволяя дыму медленно выскользнуть изо рта. — Не узнает, — сказал он наконец. — По крайней мере, пока я этого не захочу.       Хосок покачал головой, откидываясь на спинку стула. — Ты сам роешь себе яму, Тэхён.       Тот только чуть улыбнулся краем губ. — Разве это не делает всё только интереснее?

«2»

      После случившегося, Чонгук не знал, куда себя деть. Он пролежал в палате до самого утра, отвернувшись к стене и не смыкая глаз. В голове беспокойно метались мысли. Он слишком явственно помнил прикосновения Тэхёна, жар его кожи, давление пальцев, томный голос. Всё становилось таким запутанным и неправильным, что ему было тошно. От самого себя. Своих ничтожных желании, своей податливости, своих чувств. Всё это было неправильно. Тэхён был не тем человеком, с кем стоит связываться. И уж точно не тем, о ком стоило думать в такие моменты. Но он всё ещё думал. Он хотел бы его ненавидеть. Хотел бы зарыться в эту ненависть, но вместо этого ловил себя на другом: на внезапных толчках возбуждения, на непрошенной дрожи, что пробегала по спине, стоило вспомнить, как Тэхён прикасался к нему.       У него был выбор. Ему дали шанс отказаться. Но Чонгук не сделал этого.       Влюбляться в Тэхёна было крайне глупо, но при виде него, Чонгук заметно терялся. Он не знал куда себя деть, как говорить, куда смотреть. Стоило ему появиться, и он тут же ощущал себя мелкой пылью. Настолько незначительной и незаметной, что не понимал, откуда у Тэхёна появился к нему интерес. Чонгук не мог похвастаться своим богатым опытом в ублажении, как и не мог сказать, что обладал неземной красотой. Как он считал, он не выделялся ни ростом, ни внешностью, ни характером. Только умело играл на пианино. Вот и всё.       После утреннего осмотра, его тут же выписали из медпункта. — Куда теперь? — спросил он у сопровождающего его офицера. — В казарму, — сухо ответили ему. — Твои друзья вынесли весь мозг лейтенанту Мину.       Чонгук непривычно нахмурился, когда услышал слово «друзья». Он не был уверен, можно ли их так назвать, но когда вошёл в небольшую комнату, а его сослуживцы впервые с момента пожара посмотрели на него, то понял, что можно. — Чонгук! — воскликнул Хо Юль, тут же вскакивая с койки. — Живой, целый, невредимый! Ну, почти, — а затем тут же стукнул его по башке, заставив его вскрикнуть от боли. — Зачем ты вообще полез на рожон? Старшему сержанту Чону из-за его навыков в бою, предлагали службу в правительстве, но он отказался. Если бы он захотел, ты давно уже лежал мёртвым. Вот скажи мне, зачем нужно было провоцировать его?!       Чонгук отступил на шаг, потирая ушибленную макушку, и посмотрел на Хо Юля с негодованием: — Ты что, издеваешься? Меня и так чуть не сожгли, а ты ещё добить решил? — Добить? — фыркнул Хо Юль, сложив руки на груди. — Это так, лёгкий воспитательный момент. Могло быть хуже. — Нам было хуже, — вставил Джун Хо, закатывая глаза. — Я до сих пор не могу нормально дышать.       Чонгук даже не успел ответить, как Хо Юль снова хлопнул его по плечу, на этот раз чуть менее болезненно. — Проиграли вместе, а сортиры чистили без тебя! — продолжал негодовать он. — Вот умора, великие воины, гордость армии, три несчастных солдата, вооружённые ёршиками! — Спасибо, что не зубными щётками, — пробормотал Джун Хо, качая головой. — И то верно, — задумчиво кивнул Хо Юль.       Чимин всё это время молчал, сидя на своей койке и задумчиво перебирал складки на рукаве. Он выглядел уставшим, и даже после отстранения Хосока от службы, на его лице не появилось ни тени испытанного удовольствия. Когда все утихли, он, наконец, поднял голову и спокойно спросил: — Что теперь будет?       Чонгук не сразу понял, что вопрос адресован ему. Он встретился с Чимином взглядом и невольно отвёл глаза. — Меня отправляют в Гамбит.       Воцарилась тишина. — В Гамбит? — переспросил Хо Юль уже без тени намёка на веселье. — Когда?       Чонгук зарылся руками в карманы брюк. — Я узнал это от подполковника Кима. Он сказал, что через несколько дней мы отправляемся в столицу.       Хо Юль скривился. — Ну конечно, почему бы не засунуть нашего несчастного новенького сразу в мясорубку? Прекрасное решение!       Чонгук тем временем не сводил глаз с Чимина. После того, как Хосок рассказал всю правду, он не испытывал к нему неприязни. Во всяком случае, парень не был похож на того, кто мог бы кинуть тебя в смертном одре. Может быть Чонгук был слишком наивен, но ему всё равно хотелось ему верить. — А ты в порядке? — обращаясь к нему, вдруг спросил он, не зная как подступиться.       Чимин впервые за долгое время, пожав плечами, улыбнулся. — Благодаря тебе, — ответил он, вставая с койки, а затем подошёл ближе и положил руку Чонгуку на плечо. — Ты держись там и не вздумай сдаваться.       Чонгук неожиданно почувствовал, что впервые за долгое время ему стало легче.

«3»

      После выписки прошло около трёх дней. Чонгук с головой ушёл в тренировки, пытаясь не думать о том, что его ждёт. Он уже давно свыкся с мыслью, что у него ничего не выйдет, если он не постарается ухитриться. Как не посмотри, а на кону стояла жизнь Сокджина. Между тем слухи вокруг него в казарме сгущались. Чонгук изредка, а в последнее время очень часто замечал на себе чужие взгляды, понимая, что за ним наблюдают, к нему присматриваются и возможно уже делают ставки. Он старался не обращать на них внимания, ожидая, когда подполковник позовёт его к себе в кабинет, но дни шли, а тот не торопился его вызывать и чем меньше оставалось до выезда, тем сильнее он напрягался. Чонгук почти не спал, прокручивая в голове все возможные исходы. Ребята тем временем собирали понемногу информации о прошедших турах, чтобы он не чувствовался себя потерянным.       А когда он уже почти отчаялся, его неожиданно вызвал к себе подполковник Ким. Приказ явиться к нему поступил Чонгуку не в казарме и не на утреннем построении, как он ожидал, а на самом входе в столовую, прямо перед обедом. Тэхён ждал его в пустом тренировочном зале (в одном из вспомогательных), где не было ничего, кроме деревянного помоста, нескольких шкафов с оружием, полумрака и тишины. В помещении пахло табаком и чуть уловимо железом. Когда Чонгук вошёл внутрь, подполковник Ким уже сидел на краю помоста, одну ногу опустив вниз, а другую оставив согнутой. Тэхён впервые предстал перед ним без военной формы. Он был одет лишь в чёрную майку, обтягивающую его мощное тело, и стандартные брюки, сидевшие на бёдрах с привычной небрежностью. Он держал сигарету двумя пальцами, лениво покачивая запястьем, и, казалось, в отличии от самого Чонгука, был совершенно спокоен.       Не то, чтобы парень на него злился (а учитывая предстоящий Гамбит, он сильно злился), но подобная наглость сильно била по гордости. Чонгук замер у самого входа, пытаясь подавить в себе желание ему врезать. Он ведь выполнил свою часть сделки, когда Тэхён потребовал обласкать его. Он предстал перед ним в нагом виде, и даже отдал ему свой первый поцелуй и для чего? Чтобы его вызвали средь белого дня перед самим выездом из базы? Они уже упустили целых три дня. А сегодняшняя тренировка вряд ли даст какой-то результат. Пока он задумавшись о своём, злился, подполковника Кима, казалось такие мелочи не волновали. — У меня мало времени, пошустрее рядовой, — присущим только ему приказным тоном, произнёс он. Будто бы между ними ничего не было. Будто бы это не они придавались плотским утехам.       Чонгук быстро шагнул вперёд, понимая, что сегодня Тэхён вряд ли станет с ним церемониться. Он между прочим тоже умеет делать важный вид. — Слушаюсь, товарищ подполковник Ким! — с той же формальностью ответил парень.       Тэхён, потушив сигарету, выпрямился, встал и медленно подошёл ближе. — Тебе бесполезно чему-то учить, Чонгук. Со слов твоего командира взвода, стрелять ты не умеешь, драться тоже, дистанцию держишь плохо, — сказал он, равнодушно наблюдая за ним. — У тебя слабый удар. Ты неправильно распределяешь вес. Не умеешь падать. Не умеешь подниматься.       Он внезапно сдвинулся с места, и прежде чем Чонгук успел осознать, что происходит, Тэхён дёрнул его за предплечье и ударом ноги выбил из-под него опору. Парень глухо рухнул на помост чувствуя, как загудели ладони от удара о деревянную поверхность. — Ты хоть что-нибудь умеешь? — спросил мужчина, смотря на него сверху вниз.       Чонгук будучи раздражённым, чем пристыженным, выдохнув, перекатился на бок и встал. — Если бы вы меня чему-то научили, может быть и сумел, — с неким укором, произнёс он. — Твой командир тебя разбаловал, Чонгук. Этому ты должен был научиться у него, а не у меня.       Парень попытался удержать дистанцию, но подполковник шагнул к нему без предупреждения, и всё повторилось. На этот раз он ударился ещё сильнее. Чонгук стиснув зубы, снова поднялся на ноги. А когда Тэхён остановился прямо перед ним в опасной близости, он почувствовал запах табака, перемешанный с чем-то терпким. Чонгук напрягся, не зная чего ожидать: удара или издёвок, но Тэхён лишь коснулся его спины. — Не вам осуждать его методы обучения, — постарался выгородить Сокджина парень. — В отличии от вас, он хотя бы не пытался раздвинуть мои ноги.       Тэхён усмехнулся. — Тем лучше для тебя. Иначе сейчас тебя бы здесь не было, Чонгук, и я буду только рад, если ты предпочтешь сохранить свою наивность до тех пор, пока мы не вступим в половую связь.       Чонгук нахмурился. Он не собирался так легко сдаваться, и уж тем более с ним спать. А если у него встал член от нескольких касании, то это не значит, что он готов броситься в его постель. Он почувствовал резкий приступ тошноты от напыщенной самоуверенности. Тэхён, казалось и сегодня не собирался ему помогать с Гамбитом. Укрепив хватку, он прижал его к себе ещё ближе. — Почему замолчал? — вдруг смягчившись, спросил он.       Чонгук опустил взгляд в пол, не смея смотреть ему в глаза. Не нужно было прилагать особых усилии, чтобы догадаться, что его ждёт дальше. — Я хочу обратно в казарму, — сдавленно произнёс он.       Тэхён смотрел на него с нескрываемым удовольствием. — Пойдешь, когда закончим, а сейчас посмотри на меня.       Но Чонгук не послушался. Он не хотел смотреть ему в глаза, не хотел видеть в них ту самую непоколебимую уверенность в том, что когда-нибудь подполковник Ким добьётся своего. — Ну же, подними голову, пока я тебя прошу, — тихо, почти ласково повторил Тэхён.       Чонгук сжал зубы, и повиновавшись, встретился с ним взглядом. — Хороший мальчик, — удовлетворённо выдохнул мужчина и вдруг наклонился чуть ближе, обдавая его кожу тёплым дыханием. — А теперь раздевайся. У нас мало времени.       Чонгук с трудом сглотнул, чувствуя, как перехватывало дыхание. Он непроизвольно сжал пальцы так сильно, что ногти впились в ладони. — Зачем? — выдавил он, надеясь, что ослышался. Дежавю, не иначе. — Я на такое не подписывался, и не собираюсь играть роль послушного мальчика.       Тэхён шагнул ещё ближе, заставляя его инстинктивно отступить назад. — Раздевайся, Чонгук и если я захочу, ты будешь играть роль не только послушного мальчика, но и похотливого. — Я не буду, вы обманули меня. Завтра мы уже выезжаем в столицу, а вы так и не поделились со мной информацией. — Я не спрашивал твоего мнения. Информацию ты получишь в своё время, а пока… — Тэхён наклонил голову, изучающе глядя на него, а затем потянулся к ремню рядового, резко дёрнув его, прежде чем тот успел отшатнуться, и наклонился к самому уху. — Не заставляй меня повторяться. Я жду.       Чонгук, замерев, так и не сдвинулся с места. — Если мы здесь не для обучения, то я волен уйти, — скрывая в голосе нервозность, снова попытался отстоять свою позицию он.       Если Тэхён думал, что он будет делать всё по его указке из-за страха, то ошибался. У него тоже есть гордость. Однако, сказанные им слова, казалось, только раззадорили мужчину. — Я думал, в прошлый раз тебе понравилось, — с издёвкой произнёс он.       Чонгук вздрогнул, ощущая как всё тело пронзила вспышка жара. — И вы ошиблись. — Ты кончил прямо в мои руки, вряд ли это назовёшь ошибкой. — Если я кончил, это не значит, что мне понравилось.       Тэхён улыбнулся, проведя пальцами по ткани его формы. — Что ж, проверим ещё раз, — он вдруг отступил на шаг и лениво кивнул в сторону помоста. — Говорю в последний раз. Раздевайся, Чонгук или я раздену тебя сам.       Чонгук простоял с минуты, прожигая его взглядом. Он не хотел сдаваться без боя, но у подполковника Кима в отличии от него в руках имелась власть. При желании он попросту мог взять его силой, но по неизвестным причинам продолжал играть с ним, то ли растягивая удовольствие, то ли просто издеваясь над его реакции. Пока Тэхён не разозлился, Чонгук, не скрывая злости и смущения выдохнул, затем потянулся к форме, а когда начал расстёгивать пуговицы, то почувствовал как задрожали его руки.       Чонгук не был прикован к стулу как в прошлый раз в складе, но ощущение было именно таким. Каждый раз, находясь под пристальным взглядом мужчины, он ощущал себя слишком беззащитным, слишком уязвимым и слишком слабым. Тэхён между тем терпеливо продолжал ждать, когда он закончит. Через несколько секунд, Чонгук стиснул зубы и сбросил рубашку, чувствуя, как приливает к лицу кровь, а затем и стянул брюки. Он стоял перед ним в одних трусах, сгорая от стыда, но Тэхён не повёл даже бровью. Мужчина лишь развернулся, направляясь к шкафу, и Чонгук увидел, как в его руках появился кусок плотной ткани. Парень даже не успел отреагировать, когда Тэхён внезапно оказался у него за спиной. По лицу скользнула грубая ткань и в следующий миг ему пришлось закрыть глаз. — Что вы де… — он попытался отпрянуть, но мужчина перехватил его запястья и легко развернул к себе.       Чонгук судорожно сглотнул, ощущая как кожа мгновенно покрылась мурашками, а когда пальцы Тэхёна легли ему на ключицы, и провели вниз, касаясь его так медленно, что по телу пробежала дрожь…он вздрогнул. — Собираюсь проучить за грубость, — наклоняясь ближе прошептал Тэхён.       Чонгук дёрнулся, но подполковник Ким удержал его, сцепив пальцы на запястьях. Несколько секунд он молчал, будто выжидая, а затем вдруг провёл ладонями по его бокам, спускаясь всё ниже. Чонгук почувствовал, как сбивается его дыхание. Темнота перед глазами только усиливала напряжение. Он не видел Тэхёна, но чувствовал его присутствие слишком хорошо. Чужая ладонь легла на его живот и медленно скользнула вверх, к груди, едва касаясь кожи. Кончики пальцев прошлись по рёбрам, отчего Чонгук судорожно втянул воздух. Тэхён между тем скользнул рукой по его плечу, задержавшись на шее, а затем неспешно спустился обратно к груди, он с легкостью провёл по соску, чувствуя, как податливое тело отзывается на каждое его движение. Мужчина наклонился ближе, касаясь губами уха Чонгука. — Твоё тело выдаёт тебя с потрохами, — прошептал он, чуть сильнее сжимая пальцы на его боках. — Дай мне шанс, и я сделаю так, что тебе будет хорошо.       Чонгук стиснул зубы. — Это неправильно, — выдохнул он. — Ты прав, неправильно. Но слишком заманчиво, чтобы не попробовать, — Тэхён провёл пальцами по запястью Чонгука. — Ну же, доверься мне.       Чонгук не ответил. Он чувствовал, как по телу расползается жар, как в груди гулко стучит сердце. Тэхён снова провёл ладонью по его животу, медленно скользя пальцами вниз, одновременно наблюдая за реакцией парня. — Признайся, тебе это нравится, — лениво заметил он. — Даже очень.       Мужчина шагнул ближе, теперь уже совсем вплотную, и Чонгук почувствовал его дыхание у себя на ключице. — Например, вот это, — Тэхён легко, почти дразняще, скользнул ладонью по его паху, но прежде чем Чонгук успел отшатнуться, пальцы тут же вернулись обратно на бедро. Он наклонился к самому уху. — Ты слишком отзывчивый, — его губы прошлись по виску, обжигая дыханием. — Хватит играть в недотрогу, милый. Так ты только подогреваешь мой интерес.       Чонгук постарался отстраниться, раздражаясь от того, что не мог контролировать своё тело. Тэхён не отступал, напротив он словно наслаждался моментом, растягивал его, смакуя каждый вздох, каждый невольный отклик. — Я никогда не играл в недотрогу, — выдавил Чонгук, силясь сохранять ровный голос. — Нет, Чонгук, именно это ты сейчас и делаешь, — лениво произнёс Тэхён, продолжая водить пальцами по его бедру. — Ну же, отдайся мне. — Я не хочу с вами спать, — повторился парень, дёрнувшись, но мужчина тут же сильнее сжал его запястья, не позволяя отступить. — Я не хочу этого, меня правда не интересуют мужчины, — отчаянно добавил Чонгук, пытаясь убедить не только его, но и самого себя.       Тэхён фыркнул, словно услышал плохую шутку. — Сомнительно. В прошлый раз это не помешало тебе кончить. — Это просто физиология, и ничего не значит.       Чонгук задышал чаще, но цеплялся за последние крупицы самообладания. Он не мог позволить Тэхёну увидеть то, как дрожат его пальцы, как срывается дыхание. Но тот всё равно всё заметил. Тэхён чуть отстранился, склонил голову набок и, наконец, стянул с него повязку, позволяя открыть глаза. Чонгук моргнул, привыкая к свету, и первым делом встретился с пронзительным взглядом, не оставляющим ему права на отступление. — Ты видишь во мне мужчину. Можешь сколько угодно строить из себя неприступного, можешь отрицать, можешь убегать… но посмотри на себя. Тебе понравился наш поцелуй, — Тэхён провёл пальцами по его скуле, а затем медленно спустился ниже, очерчивая линию подбородка. — Как и мои прикосновения. Я мог бы опуститься до такой низости, и взять тебя силой, Чонгук, но вместо этого я даю тебе время привыкнуть ко мне. Я думал, что, возможно, ты сам захочешь этого… но теперь я ясно вижу, что смысла затягивать больше нет.       Чонгук резко выдохнул, едва не рассмеявшись от абсурдности ситуации. — Откуда я могу знать, что мне нравятся мужчины, если мне не с чем сравнивать?! Напомню, у меня не было опыта с девушками, да и последнее, что меня сейчас должно волновать, так это секс с мужчиной, который вдобавок старше меня на целых двенадцать лет! Да и кем я после этого буду? Моя мать произвела меня на свет, не для того, чтобы я ложился под каких-то мужиков. — Десять лет, Чонгук, не двенадцать и я не какой-нибудь мужик. Я был слишком мягок с тобой, и могу продолжать играть в заботливого мужчину дальше, но предупреждаю, долго это не продлится. Если ты будешь вести себя в том же духе, хочешь ты этого или нет, но я возьму тебя. И ты можешь быть уверен, что когда это случится, от моей нежности не останется ни следа, — спокойно пояснил Тэхён. — Можешь сопротивляться сколько угодно, но рано или поздно ты всё равно отдашься мне и лучше бы тебе самому сделать этот выбор, пока у тебя ещё есть возможность. — Но я не хочу с вами спать. — Мне плевать, хочешь ты этого или нет. Либо ты приходишь ко мне сам, либо я сделаю так, что тебе просто некуда будет идти.       Чонгук задышал чаще, чувствуя, как по спине пробежал холод. — Вы угрожаете мне? — Я предлагаю тебе выход, — поправил его Тэхён. — И советую хорошенько подумать, прежде чем снова попытаться отвергнуть его.

«4»

      Хо Юль, Джун Хо и Чимин были отправлены на дежурство. Всю ночь Чонгук провалялся на кровати, пытаясь переварить слова подполковника, и между делом задумывался о предстоящем Гамбите. Он так и не узнал ни одной полезной информации, которая могла бы ему пригодиться. Только планы Тэхёна, уложить его в свою постель (для Чонгука это не было новостью). Встав около пяти часов утра, он аккуратно сложил постель, собрал все самые необходимые вещи, которые позже так и остались в казарме, и сел в машину, принадлежащую подполковнику Киму. Один из военных прежде чем заводить мотор, проверил автомобиль на неисправности, затем плавно опустился на водительское кресло. Чонгук так и продолжал сидеть, сложив руки на коленях, а когда появился Тэхён, тут же напрягся всем телом. Ему не хотелось с ним встречаться взглядами. Не хотелось с ним говорить. Грудную клетку жгла обида, но даже так, он не имел права её показывать. Оставалось лишь смириться со своей участью и покорно принять место, которое ему указали.       Подполковник Ким между тем опустился на пассажирское сиденье, захлопнул дверь и отдал водителю короткий приказ: — Поехали.       Машина тронулась с места, плавно выезжая на дорогу. Чонгук смотрел в окно, стараясь не проявлять ни интереса, ни напряжения, но стоило Тэхёну без лишних слов швырнуть ему на колени увесистую папку, как он дёрнулся. Парень взглянул на него искоса, но всё же взял её, и пока он листал страницы, подполковник Ким достал из кармана портсигар, вынул сигарету и прикурил от зажигалки с коротким металлическим щелчком. Салон заполнил горьковатый запах. Он сделал затяжку, с минуту наблюдая за дорогой, а затем медленно выдохнул дым в сторону окна. И хотя внешне, мужчина выглядел спокойным, внутри ощущалась непривычная тревога за жизнь Чонгука, которую изначально он ни во что не ставил. Не хотел ставить, а сейчас почему-то изменил своё мнение. Оглянувшись, он уловил, как Чонгук, потупив взгляд в сторону документов, напрягся. Тэхён чувствовал его страх так же ясно, как ощущал обжигающее тепло от тлеющей сигареты в пальцах. В другой ситуации ему бы это льстило, но не сегодня. Он затушил сигарету в пепельнице на приборной панели, стряхнув с пальцев невидимый пепел. — Объясняю только один раз, так что слушай меня внимательно, — наконец нарушил Тэхён молчание, лениво повернув голову к Чонгуку. — Если хочешь выжить, включай мозги. Гамбит — это прежде всего игра на стратегию. В этом году её будут проводить в заброшенной военной базе. Внутри в основном бетонные казармы и огромный подвал. Предупреждаю: всё здание лишено освещения. Там полно укромных мест, но ты легко можешь спутать их с ловушками. Захочешь сбежать, знай: за периметром тебя ждёт лес и болото. Выхода из базы не будет до тех пор, пока не прозвучит сигнал.       Чонгук лишь нахмурился, явно недовольный услышанным. Он вцепился пальцами в края папки, пытаясь удержаться от желания швырнуть её обратно. Ребята ему представляли всё в другом свете, где у него теплился шанс на победу. Рассказанное же Тэхёном, внушало только уверенность в заведомом проигрыше. — Сколько людей отсеивают в первую половину игры? — спросил он воспользовавшись тишиной.       Они встретились взглядом, и Тэхён увидел в его глазах жгучую ненависть в свой адрес. Он прекрасно знал, что парень ненавидит его. Но ненависть никогда не мешала уважению, а оно у Чонгука уже начинало прорезаться. — Больше половины, — ответил он, чуть улыбнувшись. — Если сможешь продержаться до второй половины, считай, что победа в твоём кармане. — Были случай сговора?       Чонгук всё ещё надеялся, что можно обойтись без пустого кровопролития и Тэхён поняв, к чему парень клонит, тут же пересёк все его надежды на корню. — Два года назад пятнадцать участников заключили союз, в надежде, что правительство не сможет отказать им в праве на выживание. Но вместо спасения им предложили выбор: перерезать себе горло или сделать это своему товарищу. Восемь из них предпочли пожертвовать собой, остальные растерзали друг друга насмерть. На моей памяти самый ужасный год, выживших не осталось. Так что мой тебе совет, Чонгук: ты конечно можешь заключать союзы и договариваться, но никогда не вздумай доверять им. Лучше всего используй этих людей в своих интересах, этот метод ещё никогда никого не подводил.              Чонгук почувствовал ком в горле. — Уж лучше быть обманутым, чем обманывать кого-то, — упрекнул он его. — Я не стану использовать людей только для того, чтобы спасти себя, это низко. — Низко, быть предателем своей страны, а ещё ниже, оказаться пойманным в попытке побега, — в той же манере ответил ему Тэхён. — Если хочешь жить, пойдёшь на всё. Даже на обман или ты забыл про своё обещание данное командиру Киму?       Чонгук не нашёл слов, чтобы ответить ему колкостью. Забыл. Он совсем о нём забыл. Почувствовав укол совести, парень тут же опустил взгляд вниз. Подполковник будучи довольным результатом, продолжил: — За два часа перед игрой, у тебя будет шанс плотно поесть. Не упусти его, потому что следующие три дня останешься без еды и воды. Никакого оружия на старте. Всё придётся добывать. Лекарства, медикаменты и дополнительные припасы спрятаны по территории. Любая помощь извне запрещена, но… — он сделал короткую паузу, разглядывая его эмоции, — я оставил тебе кое-что.       Чонгук невольно напрягся. В воздухе ещё витал запах табака, смешиваясь с холодным утренним воздухом, просачивающимся через щели в окнах. — Где? — В южном блоке, под бетонной плитой, справа от входа. Там вода, еда, немного медикаментов. Но ты не единственный, кто может туда добраться, так что не медли. — И это вся ваша помощь? Помнится, вы были уверены в моём выигрыше, но с таким раскладом, против соперников у меня нет никаких шансов. Вы отправляете меня на убой!       Тэхён взглянул на него с той же невозмутимостью, что и всегда. — Ты знаешь, что это не так, — спокойно ответил он. — Я не собираюсь бросать тебя на убой. Но и тянуть за руку не стану.       На этом их разговор и закончился. Дорога до столицы заняла несколько часов. Чонгук всё это время молчал, уставившись в окно и наблюдая, как бесконечные поля и редкие военные блокпосты сменяются индустриальными районами, гладкими магистралями и современными небоскрёбами. Чем больше они приближались к центру, тем дороже и роскошнее становились здания: строгие серые постройки с флагами сменялись мраморными фасадами, высокими коваными воротами и частными особняками с ухоженными садами. Вместо роскошного отеля, в котором они поселились в прошлый раз, машина свернула в закрытый квартал элитных резиденций и когда автомобиль остановился перед массивными чёрными воротами, Чонгук нахмурился. Он почти забыл, что Тэхён в отличии от него приходился не только военным, но и сыном влиятельного политика. Вдали от северной базы, он имел совершенно другую жизнь, настолько разительную, что их разделяло практический всё: возраст, звание, статус в обществе.       Ворота бесшумно разъехались в стороны, открывая вид на роскошную резиденцию с широкими лестницами, ведущими ко входу, колоннами и статуями вдоль дорожек. Чонгук не мог скрыть удивления. Он даже представить себе не мог, что в стране, которой он живёт, в стране, которой он привык видеть только бедность, другие могли жить в настоящих дворцах. Оглянувшись он заметил идеально подстриженные кусты, длинные окна с тяжёлыми гардинами и даже небольшой фонтан в центре двора.       Подполковник Ким, не говоря ни слова, вышел из машины и, поправив перчатки, направился ко входу. Чонгук последовал за ним, чувствуя на себе взгляды слуг, выстроившихся у входа. — Где Со Хи? — спросил Тэхён, не замедляя шага.       Один из прислуг, вероятно самый главный, тут же выбежал вперёд. — Она покинула дом этим утром, по просьбе вашей матери, — ответил он учтиво, а затем поклонившись, поинтересовался. — У вас будут распоряжения?       Перед самым входом Тэхён остановился и, бросив на Чонгука оценивающий взгляд, снова обратился к слуге: — Заселите его в гостевую спальню, мы на одну ночь.       А затем, прежде чем скрыться за массивной дверью, обернувшись через плечо бросил: — Расслабься и отдохни. Встретимся за ужином.       Чонгук не успел ответить. Тэхён уже шагнул внутрь дома, и слуга с лёгким поклоном обратился к нему: — Позвольте, я проведу вас в вашу комнату.       Чонгук, невольно прошёл вслед за остальными. Внутри всё оказалось ещё роскошнее: белый мраморный пол, тяжёлые золотистые люстры, тёмные деревянные панели на стенах, дорогие картины. От одного только вида, он ощутил себя не в своей тарелке. Впервые в жизни, он понял насколько ничтожную жизнь они с матерью прожили, будучи приверженцами старых порядков. Пока он ушёл в свои мысли, Тэхён исчез где-то в глубине дома, и Чонгуку пришлось плестись по длинным коридорам за мужчиной преклонных лет, пока его не привели в просторную спальню. — Если что-то понадобится, обращайтесь к прислуге, — сухо добавил слуга и вышел, закрыв за собой дверь.       Чонгук огляделся. Комната в которую его поселили была вдвойне больше той, где он проживал с ребятами. Хо Юлю бы наверняка понравилось, а Чимин скорее всего уже развалился бы на мягком матрасе. Удивляясь тому, как быстро он успел к ним привыкнуть, парень провёл рукой по деревянному комоду, чувствуя под пальцами гладкую поверхность, а затем устало опустился на кровать, сжимая в руках папку с документами.       Тэхён притащил его к себе домой. А ещё искал какую-то Со Хи, которая отправилась к его матери. Чонгук устало откинулся на кровать, уставившись в узорчатый потолок. Некогда ему раздумывать о чужой жизни, у него своих проблем хватало. Куда больше волновал Гамбит. Через две недели ему должно было исполнится восемнадцать. Будет позорно, если он помрёт, так и оставшись девственником. Ещё позорнее, если он не выполнит данное обещание Сокджину, который всё ещё находился под строгим заключением. К сожалению, власть подполковника Кима оказалась куда сильнее, чем связи отца Сокджина. Он провёл рукой по лицу и сжал веки, пытаясь отогнать тревогу. В комнате было тихо, даже слишком. Вдалеке слышалось лишь приглушённое тиканье старинных часов. В конечном результате усталость от долгой дороги всё-таки взяла своё и он быстро погрузился в сон, даже не переодевшись в обычную одежду.       Чонгук проснулся от странных ощущении. Чужие пальцы осторожно скользнули по его щеке, затем по виску, чуть зарылись в волосы, словно изучая их текстуру, запоминая каждую прядь. Чонгук вздохнул, пытаясь окончательно проснуться, но не хотел шевелиться, чувствуя приятную дрожь в теле. — Тебе снились кошмары? Выглядишь неважно, — раздался над головой низкий голос.       Чонгук резко распахнул глаза. На краю кровати, наклонившись к нему, сидел подполковник Ким. Без привычной формы. На нём была чёрного цвета рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами. Чонгук так и не до конца понял, что происходит. — Что вы здесь делаете? — хриплым от сна голосом спросил он.       Тэхён не убрал руки. Напротив, он снова коснулся пальцами его волос, поглаживая их с такой нежностью, будто пытался успокоить его. — Смотрю на тебя, — спокойно ответил он.       Чонгук сглотнул, чувствуя, как ускорилось в ритме его сердце. Он не привык видеть его таким ласковым. В памяти всё ещё хранился их последний разговор, который закончился не на очень-то и приятной ноте и, вспомнив о нём, он невольно нахмурился. — Зачем? — едва слышно спросил он.       Тэхён медленно провёл пальцем по линии его скулы, и Чонгук вздрогнул. — Затем, что в спящим виде ты выглядишь куда привлекательнее.       Ну точно извращенец. Чонгук резко отстранившись, принял сидячее положение, пытаясь создать между ними расстояние. — Я думал, вы повезёте меня в подготовительный центр, — сказал он, вызвав у подполковника небольшое недовольство. — Вы нарушили протокол. За это не грозит какое-то наказание?       Тэхён лениво откинулся назад, упираясь ладонями в кровать. — Протокол был создан, чтобы управлять такими, как ты, Чонгук, — он склонил голову набок, продолжая разглядывать его. — К тому же, отвези я тебя туда, ты бы только накрутил себя, а мне это не нужно. Лучше думай обо мне и моём предложении.       Чонгук крепче сжал челюсть. Как ни крути, а подполковник Ким был слишком опасен. Его власть распространялась далеко за пределами базы, если он даже не видел угрозы в лице правительства. Да и этот дом, машины, слуги… Он конечно знал про его несметные богатства, но чтобы с таким размахом… — Я уже подумал, — ответил он, сжимая в руках покрывало.       Тэхён всё ещё не сводил с него глаз. — И что надумал? — Ни за что на свете, чтобы мужчина спал с мужчиной…это кощунство. Моя мать в гробу бы перевернулась.       Подполковник Ким усмехнулся. — Твоя мать уже давно не имеет власти над твоими решениями, Чонгук, — он наклонился чуть ниже, почти переходя личные границы. — Как и кто-либо ещё. — Я всё же буду стоять на своём. Никакого мужеложства. Я хочу умереть с чистой совестью, а не запятнанной репутацией. — Что же, очень жаль, потому что у меня на тебя другие планы и с твоими они не сходятся.       Они вдруг замолчали, и в комнате повисла мертвая тишина, сквозь которую проносилось тиканье старинных часов. — А если серьёзно, — вдруг сказал Тэхён, вставая и расправляя рукава рубашки. — Я сомневаюсь, что у тебя что-то выйдет с девушкой. Ты не создан для этого, Чонгук.       Чонгук открыл было рот, собираясь ответить, но тут же передумал, стиснув зубы. Тэхён зараза… — Идём ужинать, — он махнул рукой в сторону выхода. — Я ждал, когда ты проснёшься.       Чонгук неохотно последовал за ним в просторную столовую, где за длинным столом уже был накрыт ужин. Мягкий свет хрустальной люстры отражался в отполированном дереве мебели, а из пластинки негромко лилась композиция Шуберта. Чонгук узнал её с первых нот — Piano Trio No. 2. Сколько же нервов ему пришлось потратить на её изучение и сколько слов пришлось выслушать от матери, которая вечно находила ошибки даже там, где их казалось бы не должно быть.       Он опустился на указанное место. В воздухе витал аромат дорогого вина и специй. Тэхён сел напротив, наблюдая за ним с любопытством, а затем с легкостью разрезал стейк и неспешно отправил кусочек в рот. — Ты ведёшь себя как дикарь, которого впервые пригласили в приличное общество, — заметил он, подливая вино в бокал Чонгука. — Может, так и есть, — сухо ответил тот, всё же взяв вилку. — У тебя когда-нибудь был подобный ужин?       Чонгук нахмурился. — Конечно. Я не из трущоб, если вы об этом. — Я не про еду, — уточнил Тэхён. — Я о том, чтобы сидеть вот так, в красивом доме, с хорошим вином и… в хорошей компании. — Как-то раз, когда мне было пятнадцать, но тот ужин скорее был формальностью. Нам с мамой, так и не удалось нормально поесть. — И кто же вас пригласил? — Какой-то профессор из университета, к нему приезжал важный человек из парламента, и чтобы подлизаться к нему, он представил меня своим родственником и попросил сыграть на пианино за небольшую награду.       На фоне всё ещё играла композиция Шуберта, напоминая ему о прошлом, от которого он так отчаянно пытался убежать. Чонгук помнил, как скользили по клавишам его пальцы, как вытягивали из инструмента всё его отчаяние, скрытое в нотах. Трепетные легато в среднем регистре, тяжеловесные аккорды, сменяющиеся арпеджио… Он смог бы сыграть эту мелодию без малейшего колебания, даже после двухлетнего перерыва. Музыка была в его костях, в крови, в запястьях, которые до сих пор помнили давление клавиш. Чонгук любил музыку, любил своё старое пианино. Пока оно не стало залито кровью его матери.       Он больше не хотел мусолить эту тему. Некоторое время они ели молча, лишь изредка обмениваясь взглядами и изредка парень чувствовал на себе внимательный взгляд Тэхёна, но не поднимал глаз, не желая показывать своего смущения. — Почему ты бросил играть на пианино? — неожиданно спросил Тэхён, аккуратно поставив бокал на стол.       Чонгук замер, не сразу найдя, что сказать. — Если возможно, я хотел бы закрыть эту тему, — ответил он с неким раздражением в голосе.       Тэхён к счастью не стал давить. Пока что. Позже они обязательно вернутся к этой теме. — Очень жаль. Уверен, ты был хорош.       Чонгук хмыкнул. — Уверен, что нет. — И всё же, однажды я хотел бы услышать, как ты играешь, — добавил он без задней мысли.       Чонгук взглянул на него исподлобья. — Одного Гамбита было мало, так вы теперь вместо потаскухи, решили сделать меня своей музыкальной шкатулкой, — упрекнул он его.       Тэхён чуть усмехнулся, поднеся бокал к губам. — Осторожнее с речью, Чонгук. Я добр с тобой, но это не значит, что ты можешь забыть об уважении. — Вы тоже часто забываете о нём во время наших встреч.       Тэхён чуть подался вперёд, наклоняясь к нему через стол. — Потому что я могу себе это позволить, — надменным тоном ответил он. — Между нами есть одно отличие. Ты сидишь за этим столом, только потому что я этого захотел, и пока я не позволю тебе встать, ты не встанешь. Я же волен уйти в любую минуту.       Чонгук сжал челюсти, но промолчал. Он ненавидел, когда Тэхён говорил с ним так, как будто держал его на коротком поводке. Но самое раздражающее заключалось в том, что при всём желании, он не мог ему возразить. Он отложил вилку и устало выдохнул: — Вы знали, что у вас особый талант портить людям аппетит? — Я лишь хотел поговорить с тобой и сказать кое-что важное о твоём командире, — невозмутимо ответил Тэхён. — Но если ты продолжишь в том же духе, могу и передумать.       Чонгук резко поднял голову. В грудь закралась тревога. Он снова забыл, что в руках подполковника Кима находилась не только его жизнь, но и жизнь Сокджина. Проглотив обиду, Чонгук выпрямился в спине, взял в руки столовые приборы и снова приступил к ужину, выполняя то, чего от него требовалось. Судя по его лицу, Тэхён выглядел удовлетворенным. — Я выпустил его на свободу, неделю назад. Его отец пытался всучить мне тридцать миллионов евро, но к счастью в деньгах я не нуждаюсь. — И что вы попросили взамен? — с осторожностью поинтересовался Чонгук.       Но Тэхён не спешил с ответом. — А ты как думаешь?       Чонгук несколько секунд помолчал, не в силах поверить, что подполковник Ким так просто отпустил Сокджина, отказавшись от солидной суммы денег. Это было слишком щедро даже для него. Он допустил мысль, что Тэхён взамен мог получить что-то куда более ценное, но учитывая его аппетит… — Может, он пообещал закрыть глаза на ваши делишки? — предположил он. — Или… избавился от кого-то, кто вам мешал? — Я не настолько предсказуем, Чонгук, — мягко ответил Тэхён. — В правительстве у меня уже есть свои связи, мне не нужна ни его помощь, ни его жалкие деньги. Ради тебя я мог бы закрыть на это глаза, но в своё время этот человек доставил нашей семье много проблем.       Чонгук крепче сжал в руках нож, зная, что ничего хорошего он сейчас не услышит. — Я потребовал его отставки, — словно подтверждая его мысли продолжил мужчина. — Ему пришлось оборвать свою карьеру на пике из-за никудышного сына. Какая потеря…согласен?       Они встретились взглядом и Тэхён мог поклясться, что ещё одно лишнее слово и Чонгук точно попытается его зарезать. И всё же наблюдать за ним в таком состоянии доставляло ему огромное удовольствие. — Не вижу радости, ты ведь так выпрашивал меня выпустить его на свободу.       Чонгук стиснул зубы. Ему хотелось швырнуть в него чем-нибудь, но он лишь откинулся на спинку стула, забыв про все правила приличия. — Тогда я не знал, что вы так плохо поступите с его семьей. Вы разрушили его будущее. Через год он собирался войти в состав партии, — возмущённо ответил он. — А теперь его ни то чтобы в партию, даже на работу никуда не примут. — Если ты ляжешь под меня, примут. Ты обязан ему жизнью. Самое малое, что ты можешь сделать для него, так это продать себя.       Чонгук судорожно сжал пальцами край стола, не дав себе права сорваться. Он не хотел показывать свою реакцию, не хотел дать Тэхёну удовольствия наблюдать за его растерянностью и гневом, но не мог ничего с собой поделать. Всё итак было написано на лице. К горлу подступила горечь. — Вы просто отвратительны, — выдохнул он. — Возможно, — согласился Тэхён. — Но я был с тобой слишком мягок. Думал, ты поймешь мою доброту, оценишь то, как мило я с тобой обхожусь. Но ты оказался глупее, чем я думал, отказав мне ещё раз. Больше не будет никаких поблажек, — от его былой мягкости не осталось ни следа. — Раз ты так цепляешься за своё упрямство, значит, я воспользуюсь всем, что у тебя есть. Понижу Хо Юля в звании, а Джун Хо по твоей милости будет лишен пособия. С Чимином ещё легче, я просто отдам его в руки Хосока. Ты этого хочешь? — Нет, — загнанно ответил Чонгук. — В таком случае не прибедняйся. Если я захочу тебя, ты раздвинешь ноги, — беззастенчиво произнёс Тэхён. — Если я прикажу, ты будешь ползать на коленях. Если я решу, что тебя нужно выдрать на этом самом столе, ты даже не пикнешь.       Парень вздрогнул, понимая, что в этот раз всё куда серьёзнее, чем хотелось бы. Тэхён больше не шутил. Он испепелял его холодным взглядом, смотря свысока, как смотрел на него в первый день их встречи. Стало не по себе, и всё же Чонгук не смог промолчать. Он едва ли сдерживал в глазах слёзы. — Вы можете сколько угодно срывать с меня одежду и ставить на колени. Но даже если вы сядете на меня сверху, даже если вы прижмёте меня к кровати и прикажете мне быть вашей подстилкой, вы так и не получите того, чего хотите на самом деле, потому что вы хотите не просто трахнуть меня. Вы хотите, чтобы я сам отдался вам. Хотите, чтобы я сам захотел вас, но я лучше отдамся любому другому, чем опущусь до такой низости и пересплю с вами.       На секунду он замолчал. Воздух между ними сквозил напряжением. Тэхён жестом приказал слугам покинуть комнату и они тут же, стараясь не смотреть ни на хозяина дома, ни на его гостя, вышли вслед друг за другом. Как только дверь за ними закрылась, подполковник Ким медленно поднялся со своего места, обошёл стол и подошёл к испуганному парню. — Встань.       Чонгук не сдвинулся ни на миллиметр, чувствуя как по спине проступал холодный пот. Время шло, Тэхён ждал, но он так и продолжал сидеть на месте, испытывая то ли его терпение, то ли свою удачу. Он впервые видел его настолько злым. Раньше ему казалось, что подполковника трудно вывести из колеи, но как оказалось, ошибся. Тэхён не стал повторять дважды. В следующую секунду не церемонясь, он резко схватил его за волосы и рванул голову назад, заставляя Чонгука смотреть прямо в глаза. Грубая хватка причиняла боль и тому пришлось вскочить с места. — Позволь, я покажу тебе, кто из нас двоих сейчас будет унижен, — впиваясь пальцами в затылок, равнодушно бросил Тэхён.       А затем развернул Чонгука к столу и толкнул вниз, пригвоздив грудью к жёсткой деревянной поверхности. Посуда с грохотом слетела на пол, осколки брызнули в стороны. Чонгук рефлекторно дёрнулся, но Тэхён сильнее надавил ладонью на его затылок, не давая даже поднять головы. — Раз ты такой гордый, давай проверим, насколько долго ты сможешь держать голову высоко.       Он надавил ладонью ему на затылок, заставляя пригнуться ещё ниже. Чонгук будучи униженным, почувствовал, как в висках стучала кровь. Он попытался вырваться, но железная хватка не ослабла. Тэхён даже не вздрогнул, когда Чонгук дёрнулся, только сильнее надавил, окончательно вбивая его в поверхность стола. А затем его руки плавно спустились к брюкам, управляясь с ширинкой меньше, чем за несколько считанных секунд. Те сползли вниз, оставляя Чонгука в одних трусах. — Не надо, — сдавленно вырвалось из уст парня. — Пожалуйста. Только не здесь. Не сейчас.       Он всхлипнул, ощущая в груди горечь. Было ужасно стыдно. За свою беспомощность. За то каким он был ничтожным. Беззащитным и слабым. Взгляд вдруг зацепился за лежащий поблизости нож, и прежде чем он успел коснуться его, Тэхён вдруг ослабил хватку, выпуская его на свободу. Чонгук едва удержался на дрожащих ногах. В затылке всё ещё пульсировала боль, ладони дрожали от напряжения. Он не сразу понял, почему Тэхён его отпустил, но, подняв голову, наткнулся на его взгляд. — Запомни, — подполковник протянул руку и когда парень зажмурился, предвещая удар, он грубо провёл пальцами по его растрёпанным волосам, прежде чем ласково погладить по голове. — Чем покорнее ты будешь вести себя, тем мягче я буду с тобой обращаться. Ты понял?       Чонгук слабо кивнул головой, роняя на пол слёзы. Тэхён несколько секунд не сводил с него глаз, а затем снова провёл ладонью по голове, но теперь уже с осторожностью, почти успокаивающе, и притянул его ближе, позволяя ему уткнуться лбом в свою грудь. Пугать Чонгука не входило в его планы. Особенно перед значительным днём. — Тише, — выдохнул он, ощущая, как дрожал в его руках парень. — Я не причиню тебе вреда.       Чонгук был сбит с толку. Всего минуту назад, Тэхён прижимал его к столу, поставив на место, а теперь… теперь пытался утешить. Как будто всё это не имело значения. Как будто можно сломать, а потом собрать обратно. Вот бы и у него в жизни всё было так просто. Но Чонгук родился в небольшом городе, в ничем, казалось бы, непримечательной семье. До пятнадцати лет, он даже не знал что такое юг, пока военные не схватили в плен его отца за шпионаж и попытку побега, пока те же военные не ворвались в их дом без предупреждения, пока не разбили мебель, не вышвырнули книги из полок, опрокидывая посуду на пол и не добрались до его матери.       Чонгук до сих пор помнит, как они усадили её за пианино, как один из них с силой сжал её запястье, прижимая к клавишам, а другой резко захлопнул крышку, ломая её пальцы. Ломая её волю. Безвозвратно. Она вскрикнула, дёрнувшись назад, но из хватки вырваться так и не сумела. Кто-то свыше приказал сыграть ей одну из композиции Рахманинова, и если с первой попытки она почти дошла до середины, то со второй уже не получилось. Пальцы не слушались, они кривились под неестественными углами, вырывая из инструмента хаотичные звуки, и тогда один из военных, подойдя к ней ближе, захлопнул крышку ещё раз. Вместе с звуками пианино послышался хруст, и она сдавленно вскрикнула. На белых клавишах появились первые капли крови.       Чонгук наблюдал за ними, спрятавшись в шкафу, как последняя крыса. Он помнит как затаил от страха дыхание, как сжались его ноги, как бешено колотилось в груди сердце. Он помнит, как её сорвали с табурета, как кто-то впился пальцами в её волосы, запрокидывая голову назад. Помнит, как мать просила их остановиться, как задыхалась от собственных рыданий, а они только смеялись. Никакого сострадания в ответ. Всё это продолжалось около получаса, после первых десяти минут её когда-то нежные руки превратились в мясо, с пальцев стекала кровь, впитываясь в белоснежные клавиши. Но самое худшее, она всё ещё находилась в сознании. Она чувствовала невыносимую боль, слышала и видела, но ничего не могла сделать.       Чонгук тоже не мог это как-то исправить. Прямо как сейчас, будучи заложников в руках подполковника Кима, отправившего его на верную смерть в Гамбите. Он сдавленно всхлипнул, чувствуя, как внутри горела обида, и прижался к нему ещё крепче, пытаясь найти в нём защиту. Тэхён только мягко надавил ладонью ему на спину, приглаживая складки тонкой ткани, а затем, совершенно неожиданно, обнял его крепче. — Я буду послушным, — вдруг прошептал Чонгук, между всхлипами. — Только не делайте пожалуйста мне больно.       И Тэхён добившись своего, мягко улыбнулся. — Не сделаю, — лишь ответил он, коротко поцеловав его в висок.