Эполет

1

      В пыточной камере стояла тяжелая, почти мертвящая тишина. Единственным звуком был слабый треск лампы над головой. Сокджин сидел, прикованный к железному стулу, его руки были грубо зажаты в наручники. Запястья покрылись кровавыми отметинами. На бледном и исхудавшем от голода лице виднелись синяки и глубокие порезы, губы потрескались, левая щека припухла. Мысли в голове спутались в один клубок, и бросив взгляд в сторону щели, он попытался понять какой сейчас был час.       Напротив него, в идеально выглаженной форме, в расслабленной позе сидел Тэхён: одна рука небрежно лежала на подлокотнике, другая вращала тонкий серебристый нож, который отражал бледный свет лампы. Он окинул его холодным взглядом, и на его губах заиграла едва заметная, почти насмешливая улыбка. — Выглядишь неважно, командир, — произнес подполковник, не отрывая взгляда от ножа. — Пытки тебе не к лицу. Хотя, честно говоря, ты сам себя сюда загнал.       Сокджин поднял голову: — Я не загонял себя, — хрипло проговорил он, с трудом сглатывая. — Я сделал то, что должен был. — Ах да, конечно, — усмехнулся Тэхён, резко вставая. Он подошел ближе, наклонившись к прикованному мужчине. — Спасать мальчишку, который едва понимает, чего хочет от этой жизни? Боже, какая самоотверженность. Я бы даже восхитился, если бы это не было так… глупо.       Командир поднял взгляд, и в его глазах вспыхнул вызов. — Этот «мальчишка» заслуживает большего, чем вы ему дадите.       Тэхён прищурился, и на его лице промелькнуло едва ли заметное раздражение. Он поднес нож ближе к лицу Сокджина, но не прикоснулся. — Заслуживает или нет, это уже мне решать, — уверенно выдал он, — И что делать с тобой тоже. Мы уже послали весть твоему отцу, должно быть, он сейчас беспокоится о том, как твоя маленькая авантюра может испортить его карьеру. Если ты рассчитывал, что твои связи вытащат тебя отсюда, напомню, что твой отец — начальник прокуратуры, сможет закрыть глаза на твоё дезертирство, то здорово ошибся, — продолжил подполковник, отступая на пару шагов. — Твоя судьба у меня как на ладони, и если я решу, что ты виновен, никто, даже твой отец, не сможет меня остановить.       Сокджин стиснул зубы, и с трудом поднял голову, его губы дрожали от напряжения: — О том, что у вас больше власти, чем у моего отца, и у любого в этом лагере, все знают. Тут не о чём раздумывать, казните меня и отпустите рядового на волю.       Тэхён присел напротив него, отложив нож на стол, и усмехнувшись, словно он услышал нечто забавное, покачал головой. — Играешь на моих нервах, командир Ким Сокджин.       Командир ничего не ответил, но в его глазах ясно читалось раздражение. Тэхён откинулся на стуле, сложив руки на груди, и его взгляд был столь же пронзительным, как слова. Несколько секунд он помолчал, словно обдумывал что-то, а затем медленно, почти лениво, протянул: — У меня свои планы на твоего рядового, и ты последний, кто сможет их изменить…       Сокджин продолжал придерживаться молчания. Подполковник взял нож со стола и начал неспешно вертеть его в руках, играя с клинком так, словно это была просто игрушка, а не оружие, которое в любой момент могло решить чью-то судьбу. — Чонгук… — Тэхён окинул его игривым взглядом. Его тон стал мягче, почти обманчиво дружелюбным. — Такой послушный, старается изо всех сил. Он, конечно, ещё не понимает, что лучше не идти против меня. Но со временем… — Он сделал паузу, и уголки его губ поднялись в холодной улыбке. — Со временем поймёт.       Сокджин, напротив, не отвёл взгляда. Его лицо потемнело, но он держался, стараясь не показать слабости. — Вы просто используете его, как инструмент, — бросил он наконец, стиснув зубы. — Инструмент? — переспросил подполковник, поднимаясь на ноги. — Может быть. Но инструменты, командир, бывают разными. Одни ржавеют и становятся бесполезными. Другие… — Он остановился позади него, и не отрывая глаз от Сокджина, положил руку на его плечо. — Другие могут стать чем-то большим.       Тэхён слегка сжал его, словно проверяя, как тот отреагирует. Сокджин почувствовал жар чужих пальцев даже через форму. Он заставил себя не двигаться, но внутри всё словно сжалось в один ком. — Парень ещё не понял, что ему повезло оказаться здесь, — продолжил Тэхён, почти шепотом. — Но он поймёт. У меня всегда есть свои способы.       Сокджин почувствовал, как пересохло его горло, но он всё же поднял голову, стараясь выглядеть твёрже, чем чувствовал себя на самом деле. — Он не игрушка, — выдавил он, едва удерживая голос от дрожи. — Предупреждаю, если вы хоть пальцем к нему притронетесь…       Тэхён повернул к нему голову, и на его лице отразилось что-то среднее между удивлением и восхищением. — Не беспокойся, — перебил мужчину подполковник, и его голос снова стал обманчиво мягким. — Его дни ещё впереди. И, поверь, они будут… интересными.       Он убрал руку с плеча Сокджина и сделал шаг назад. — А теперь, если позволишь, командир, у меня есть дела.

2

      С момента прибытия Чонгука на северную базу прошла неделя. Дни сливались в однообразный цикл: утренние построения, тренировки, редкие минуты отдыха, ночные дежурства. После случившегося с ребятами пока конфузов не возникало и каждый из них по своему переносил тяготы армейской жизни. Хо Юль всё также продолжал отпускать нелепые и порой даже неуместные шутки. Джун Хо наводил порядок в комнате, а что касается Чимина, то с ним они пересекались чуть реже, чем с остальными солдатами. В последние дни он становился ещё более отстранённым.       На базу, укутывая её полумраком, опустился поздний вечер. По лицу хлестал ледяной ветер. Небо, обещая снег, было затянуто тяжелыми тучами. Чонгук возвращался в казарму после очередного долгого дня. Усталость тянула его плечи вниз, и он мечтал лишь об одной вещи — закрыть глаза и провалиться в сон. Он уже практический дошёл до дверей, когда услышал доносившиеся из-за угла приглушённые голоса. Чонгук, вслушиваясь, замер. — Я говорил тебе отрезать свои патлы или нет? — с издёвкой прозвучал голос одного из солдат.       Парень, прячась в тени, тихо подошёл ближе. То, что он увидел, заставило его сердце сжаться от гнева. Чимин едва ли удерживаясь на ногах, стоял у стены, прижавшись к холодному бетону. Его мундир, на котором золотые пуговицы блестели даже в тусклом свете, был в грязи, словно его специально сталкивали на землю. Лицо его побледнело, а на правой щеке красовались свежие царапины. На стене позади него на уровне головы, торчал ржавый гвоздь. Вокруг Чимина стояли трое старших солдат, явно наслаждаясь своим превосходством. Один из них, высокий и грубоватый на вид, насмешливо толкнул его в плечо пальцем: — Всё ещё думаешь, что твоя внешность вытащит тебя из этого дерьма? — Я же сказал, я не спал с ним, — тихо произнес Чимин. — Мне плевать спал ты с кем-то или нет. По твоей вине погиб Мин Хо! — Ещё раз ткнув пальцем парня, протянул мужчина. Чимин едва ли удержал равновесие, чтобы не нарваться на гвоздь. — Это был несчастный случай, — в который раз вылетело из его уст. — Несчастный случай, говоришь? Ты думаешь тебя это оправдывает? — коренастый мужчина с глубоким шрамом на подбородке, схватил его за лацкан мундира и резко дернул парнишку назад. — Из-за таких, как ты, «несчастный случай» превращается в похоронный марш.       Чимин стиснул зубы, едва сдерживая рваное дыхание. Глаза на мгновение сверкнули огнём ярости, но он промолчал, не дав солдатам удовлетворения. — Сколько Мина не будет? — спросил один из сержантов, лениво играя портсигаром в руках. — Месяц, — отозвался другой, глухо усмехнувшись. — Северный Бес отправил его выловить крысу в партии.       Молчавший до этого лидер группы отступил на пару шагов, и уселся в покосившееся старое кресло у стены. Его пронзительный и оценивающий взгляд, медленно скользнул по Чимину. Уголки губ тронула неприкрытая усмешка, и не желая тянуть времени, он кивнул одному из подчинённых. — Рядовой Ли, — бросил он, небрежно махнув рукой.       Коренастый солдат тут же шагнул к Чимину и грубо схватил его за длинные волосы, дёрнув назад с такой силой, что парень едва не потерял равновесие. — Месяца как раз хватит, чтобы укротить тебя, — протянул лидер, усмехаясь.       Чимин, тяжело дыша, вскинул голову. — Я тебе не строптивая лошадь, чтобы меня укрощать, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — И ты мне не хозяин.       Мужчина хмыкнул, поднимаясь с кресла. — Может, и не лошадь, но гордыня тебе точно не к лицу. Рядовой Ли!       Коренастый, резко толкнул Чимина в плечи. Парень не удержался на ногах и отшатнулся назад. В ту же секунду его голова с глухим звуком ударилась о ржавый гвоздь, торчавший из деревянной обшивки стены. В пространстве разнёсся глухой стук. Чимин зажмурился, скрипнув зубами, чтобы не издать ни звука, хотя острая боль запульсировала в затылке. Он провёл ладонью по волосам, чувствуя, как кровь тёплыми струйками стекает по шее. — Даю тебе ещё один шанс, если не отрежешь свои патлы, завтра мы побреем тебя налысо, — продолжил главный. — На лейтенанта Мина можешь даже не надеяться, на вряд ли он уже обратит на тебя своё внимание. Он, как и наш подполковник Ким, любит смазливых. — Я с ним не сплю! — вскрикнул Чимин, срываясь на хрип, чем только раззадорил мужчину.       Лидер не сдержавшись, расхохотался. — Раз так яро отрицаешь, может, скоро и начнёшь.       Пульсирующая боль в голове только усиливалась. Чимин отчаянно попытался освободиться из чужой хватки, чувствуя как происходящее, унижало его не только физически, но и морально. — Рядовой Ли, ещё раз! — приказал лидер с той же небрежной жестокостью.       Коренастый, с ещё большей силой, вновь толкнул Чимина. На этот раз удар пришёлся сильнее, и парень сдавленно застонал, ощущая, как гвоздь больно впивался в кожу. Кровь заструилась быстрее, пропитывая ворот мундира, но Чимин остался на ногах. Он не хотел показать им своей слабости. — Вы ничего не знаете, — прошептал он. — Нам и не нужно, — резко оборвал третий. Он наклонился ближе, хватая Чимина за длинные волосы, которые спадали на его лицо. — Но я точно знаю одно: таких, как ты, тут терпеть никто не будет.       Чимин стиснул зубы, пытаясь вырваться, но его голова была откинута назад, и он едва стоял на ногах. — Что, больно? — ухмыльнулся коренастый, наблюдая за происходящим. — Это тебе не прогулки по минному полю.       Слова повисли в воздухе, словно невидимый удар, и лицо парня побледнело ещё больше. — Хватит! — прозвучал чужой голос, полный гнева.       Они обернулись, замечая в тени Чонгука. Чёрт бы побрал эту дедовщину. Ему никогда не приходилось за кого-то заступаться. На протяжении долгих лет, он придерживался трем правилам «не»: не отсвечиваться, не доверять и не сдаваться. Окинув присутствующих взглядом, он остановился на Чимине. — Я сказал, хватит, — повторил он, подходя ближе к другу.       Лидер группы лениво поднялся с кресла. Он пристально посмотрел на Чона, будто оценивал, насколько далеко тот готов зайти. — Глядите-ка, у нас тут герой, — сказал он, растягивая слова. — Ты, новенький, решил, что можешь указывать нам, что делать?       Чонгук не ответил. Он сделал ещё один шаг вперёд, вставая между Чимином и нападавшими. — Я сказал, хватит, — повторил он спокойно, сердце между тем пропустило от страха удар.       Ли, усмехаясь, шагнул к нему ближе: — Раз новенький, значит, не знаешь, как тут всё устроено? — кивая друзьям, с насмешкой в голосе сказал рядовой. — Давайте посмотрим, насколько он смелый.       Чонгук не сдвинулся с места. Нарываться не хотелось, но и выбора не было. — То, чем вы занимаетесь, не по чести, — протянул он с издевательским тоном. — Трое амбалов на такого хилого парня, как он? Мерзость. Вижу, на большее вы не способны! Так здесь всё устроено?!       Коренастый, не раздумывая, сделал шаг вперёд и замахнулся, целясь Чонгуку в лицо. Удар пришёлся по скуле, но парень даже не поморщился, лишь слегка повернул голову. Он тут же выпрямился, глядя прямо в глаза обидчику. — Это всё на что вы способны? — холодно произнёс он, стряхнув с губ каплю крови. — А ты значит у нас храбрый? — усмехнулся Лидер, не сдвинувшись с места. — А если вот так?       На этот раз удар нанёс сам мужчина, целясь в живот. Чонгук пошатнулся, но снова выпрямился, не позволяя себе упасть. — Раз участвуешь в Гамбите, возомнил себя крутым? — проворчал Ли, ухватив его за ворот формы.       Чонгук молча встретил его взгляд, и через секунду получил по рёбрам ещё один удар. Парень задыхался, но не издал ни звука, что только сильнее злило нападавших. — Хватит! — вдруг выкрикнул Чимин, шагнув вперёд. — Оставьте его! — Заткнись, — рявкнул рядовой, бросая в его сторону взгляд.       Чонгук покачал головой, словно предупреждая Чимина не вмешиваться. — Советую вам хорошенько подумать, прежде чем продолжать, — спокойно сказал Чон, глядя прямо на главного. — Подполковник Ким не обрадуется, если узнает, что над его игрушкой потешались такие ничтожества, как вы ребята. — А ты значит его шлюха? — ухмыльнулся лидер, шагнув ближе.       Чонгук улыбнулся в ответ. — А что если так? Боишься?       Не отсвечиваться. Не доверять. Не сдаваться. Что же, по крайней мере Чонгук не нарушал последнего правила. Лидер только рассмеялся и скользнув взглядом по чужой форме, Чонгуку удалось прочитать его имя.

«Старший сержант Чон Хосок»

— Ты и подполковник Ким? — наконец прочистив горло, с издёвкой протянул мужчина. — Звучит неубедительно. А знаешь, что убедительнее? — глаза его потемнели. — Ты. Со вскрытым. Брюхом. Вот, что! — он резко отстранился. — На сегодня всё, парень. Наслаждайся своим героизмом, сколько сможешь.       Ли отпустил Чонгука с неохотой, и они разошлись, бросив на парня исподлобья злобные взгляды. Когда они ушли, Чонгук глубоко выдохнул, вытирая кровь с губ. Он повернулся к другу, который с трудом держался на ногах. Тот уже выпрямился, стараясь вернуть себе остатки достоинства. — Ты в порядке? — тихо спросил Чон. — Зачем ты вмешался? — раздраженно ответил Чимин. — Потому что это неправильно. Они не имели права так с тобой обращаться. — Это ничего не изменит, — прошептал Чимин. Он отвел взгляд, опустив голову. Его длинные волосы закрыли часть лица.       Чонгук замер, чувствуя, как от слов Чимина в груди сжимается что-то тяжелое. — Не важно, изменит это что-то или нет. Но я не позволю, чтобы они вели себя так. Никто этого не заслуживает. Особенно ты.       Чимин чуть вздрогнул, но промолчал. — Иди в казарму, — мягко предложил Чонгук. — Я тебя провожу.

3

      Сезон Гамбита объявлен: новые правила и дата старта

      Правительство официально утвердило начало нового сезона Гамбита. Дата старта назначена на 15 декабря, но внимание общественности приковано не только к этому объявлению, но и к значительным изменениям в правилах, которые уже вызвали волну негодования среди потенциальных участников.

Ключевые изменения:

1. Сокращение времени на подготовку: Участникам предоставляется всего 48 часов с момента официального уведомления, чтобы подготовиться к первому испытанию. Это значительно меньше, чем в прошлом сезоне, когда отводилась неделя. 2. Изменения в системе оценки: Теперь результаты каждого этапа зависят не только от личных достижений, но и от «рекомендаций» других участников. Такое нововведение открывает путь для манипуляций, коалиций и закулисных договорённостей. 3. Ужесточение условий для выбывших: Любой, кто не сможет пройти хотя бы один этап, теряет право на возвращение в следующие сезоны. Более того, они временно теряют доступ к личным сбережениям и социальным льготам до окончания сезона. 4. Распределение награды: В случае победы средства, выделенные на вознаграждение, будут разделены между победителем и правительственным фондом «Общественное восстановление». Участнику достанется только 70% от заявленной суммы, что вызывает вопросы о справедливости таких условий. 5. Изменение наград: Несмотря на ужесточение правил, победитель получит уникальные привилегии. Помимо денежного вознаграждения, впервые введена возможность получить повышение социального статуса до среднего. Это открывает возможность перейти из низших классов в более привилегированный слой общества.

Комментарий экспертов:

      «Гамбит всегда был игрой не только силы, но и хитрости, — отмечает политолог Пак Хёнсу. — Однако такие изменения фактически превращают состязание в арену интриг, где успех будет зависеть не только от навыков, но и от способности манипулировать окружением».       Многие считают, что изменения направлены на усиление влияния старых игроков и исключение новичков из игры. «Это уже не состязание навыков, а театр политических интриг», — заявляют критики. — «Теперь победа — это не просто деньги, это выход из нищеты.»

      Сезон Гамбита, стартующий 15 декабря, обещает стать самым драматичным за всю его историю. Жестокие правила, политические интриги и стремление к власти — всё это создаёт условия, где победа достанется не только сильнейшему, но и самому расчётливому.

      Чонгук сидел на узкой, скрипучей койке в казарме, держа в руках свежий номер газеты. Его взгляд скользил по крупному заголовку и с каждой строкой внутри нарастало напряжение. Прочитав последнее правило, он застыл, понимая, что перед ним открылся шанс, которого не было ни у него, ни у кого-либо из его семьи. Поднимись он из низшего звена, смог бы перестать быть частью цепи, где их подавляла и ломала каждая ступень выше. Победа в Гамбите означало больше, чем деньги, больше, чем славу. Это означало свободу — хотя бы её иллюзию. Но радость длилась недолго. Чонгук опустил газету и уставился в пол. Челюсть сжалась, и на губах появилась горькая улыбка.       Среднее звено, чтобы сразу стать чьей-то пешкой на новом уровне?       Он не верил в благие намерения правительства. Если они решили «наградить» победителя таким призом, значит, за этим скрывается что-то большее. Чонгук прекрасно понимал: за свободу всегда приходится платить, иногда — слишком высокую цену. Он скомкал газету в руках и отбросил её в сторону, но через мгновение передумал. Наклонился, поднял и аккуратно расправил измятые страницы. Его взгляд снова упал на фразу о социальном статусе. В горле встал ком.       Терять всё равно было нечего, однако в Гамбите не все были такими же новичками, как он. В игре участвовали и те, у кого имелись связи и влияние. Они несомненно находятся в выигрышной позиции. И если правительство ввело новое правило, касающееся голосования, значит ему нужно будет выстраивать отношения с тем, кто может его предать при первой же возможности. Новые правила, явно играли против него, но тем не менее сдаваться он не собирался. Умирать так просто, на потеху Тэхёна тоже. Его взгляд ожесточился. Губы сжались в тонкую линию. Он аккуратно сложил газету, убрав её под матрас.

      Не отсвечиваться, не доверять, не сдаваться.

4

      Утро началось хмуро. Тусклое солнце пробивалось сквозь мутное стекло казармы, едва освещая узкие койки и грубые металлические шкафы. Чонгук встал раньше обычного, поднявшись с постели ещё до громкого сигнала побудки. Бросив беглый взгляд на сложенную форму, он натянул ботинки и пристегнул ремень.       Его смена, как обычно, должна была пройти на периметре базы, но планы изменились. — Чонгук! — громко окликнул дежурный офицер, едва он вышел из казармы. — Сегодня ты будешь в группе зачистки. Старший сержант Чон велел тебя отправить.       Чонгук нахмурился. Обычно подобные указания не предвещали ничего хорошего. Однако, зная, что отказаться он не мог, парень коротко кивнув, перекинул через плечо рюкзак и направился к сборному пункту. Зона, куда его отправили, находилась на северо-западном участке базы, где редко бывали новобранцы. Здесь уже ожидали несколько человек, включая знакомую фигуру мужчины, издевавшегося пару дней назад над Чимином. Тот стоял, опираясь на винтовку, и что-то вполголоса говорил ближайшему солдату, вызывая у того нервный смех.       Увидев Чонгука, Хосок выпрямился и улыбнулся. — О, герой из казармы, — протянул он с насмешкой, оглядывая парня с головы до ног. — Рад, что ты всё-таки пришёл. — Что нужно делать? — коротко бросил Чонгук, стараясь не реагировать на провокацию. — Вижу тебе не терпится, — Хосок ухмыльнулся ещё шире. — Вон там!       Он махнул рукой, указывая в сторону заросшей полосы леса за базой. — Поступило сообщение о нарушении. Кто-то пересёк периметр. Нам нужно проверить, нет ли диверсантов. Новеньких всегда отправляют первыми.       Чонгук заметил, как остальные улыбнулись. По выражению их лиц, он понял, что здесь никто не верил в «диверсантов». Происходящее скорее всего, являлось обычной провокацией, шансом для Хосока, снова показать своё превосходство. И всё же не желая с ним спорить, он нацепил на лицо ту же благосклонную улыбку. — Ясно, — коротко сказал парень, поправляя ремень. — Где моя позиция? — Ты пойдёшь впереди, — с напускной доброжелательностью ответил Хосок. — Ведь ты у нас смелый, верно?       Чонгук встретил его взгляд, не отводя глаз. — Верно.       Как только они углубились в лес, атмосфера между ними только ухудшилась. Задание изначально казалось бессмысленным: заросли были пусты, холодный ветер шевелил сухую траву. Но они нарочно держали Чонгука на расстоянии, отсылая вперёд. Через час бесцельных блужданий Хосок приказал вернуться на базу, а когда они дошли до склада, то он внезапно остановил всех. — Перерыв! — объявил старший сержант, указывая внутрь здания.       Чонгук остановился чуть в стороне, с подозрением наблюдая за сержантом. — Раз уж с проверкой всё покончено, я могу вернуться в казарму, — сказал он, поправляя лямку рюкзака.       Хосок не смог скрыть хитрой улыбки. — Не так быстро, парень, — протянул он с издёвкой. — У меня ведь должна быть причина, чтобы наказать тебя, верно? — А разве это имеет значение? — ответил Чонгук. — Тут всё имеет значение. Особенно твоё место. — И где оно?       Парню порядком надоели эти игры. — А ты не догадываешься? — спросил Хосок, прищурившись, и после недолгой тишины, ответил. — Сейчас я тебе покажу.       Он дал знак, и двое солдат вытянули из рюкзака противогаз. — Идеальное средство воспитания, — пробормотал он. — Считай это проверкой на выносливость, ты ведь в Гамбите участвовать собираешься?       Долго думать не пришлось. Чонгук, понял к чему они ведут. Он молча поставил рюкзак на землю и снял куртку, готовясь к неизбежному. — Заходи, герой, — Хосок жестом указал ему в центр комнаты, где стоял железный стул. — Не стесняйся.       Чонгук никогда не встречался с дедовщиной лицом к лицу. Страшно? Ещё как. И хотя здоровый дух требовал побега, Чонгук медленно зашёл внутрь. Убеги он сейчас, то создал бы только больше поводов для издёвок. И чем быстрее он наскучит, тем скорее ему найдут замену. Он тяжело выдохнул, а когда сел на указанное место, двое старших схватили его за запястья, приковав к подлокотникам стула металлическими наручниками. И хотя мышцы были напряжены до предела, Чонгук не сопротивлялся. Не смел.       Хосок подошёл ближе, держа в руках забавную для его взгляда вещицу. — Ты знаешь, что это? — с насмешкой спросил он, покачивая маску перед лицом Чонгука. — Противогаз, — коротко ответил парень. — Верно, — кивнул Хосок. — А знаешь, как он может стать твоим лучшим другом?       Чонгук молчал, не отвечая. — Я тебе покажу.       Мужчина медленно надел противогаз на голову Чонгука, затягивая ремни так плотно, что резина вжалась в кожу. Зрение парня тут же стало ограниченным, стеклянные линзы напрягали глаза. — Дышится? — спросил он. — Да, — твёрдо ответил Чонгук. — Посмотрим, как долго.       Хосок подошёл к металлическому ящику в углу комнаты и достал плотно свернутый брезентовый мешок. Он накинул его на голову Чонгука поверх противогаза, оставив лишь небольшой зазор внизу. Воздух тут же стал спёртым. — Назовем это «упражнением на выносливость», — утрировал мужчина, закручивая клапан противогаза, чтобы ограничить поступление кислорода.       Первое время Чонгук старался дышать ровно, сдерживая панику. Но с каждой секундой воздух в противогазе становился всё более тяжёлым. Брезентовый мешок нагревался, пропитываясь запахом резины и пота. — Ещё дышишь? — спросил Хосок, заглядывая в лицо, скрытое под стеклом.       Чонгук ничего не ответил, стараясь сосредоточиться. — Больше кислорода не будет, — сказал сержант, скрещивая руки на груди. — Посмотрим, сколько ты продержишься.       Время тянулось мучительно медленно. Мешок становился всё горячее, а воздух внутри был насыщен углекислым газом. Чонгук сидел неподвижно, хотя его тело начало дрожать от нехватки кислорода. Он знал, что если покажет слабость, это только раззадорит присутствующих. Грудная клетка словно сдавливалась тисками, а сердце колотилось как бешеное. Перед глазами плыло. Но Чонгук упёрто молчал, лишив Хосока удовлетворения. Чон только прищурился, раздражаясь происходящим. Ему и не таких парней доводилось ломать.       Неожиданно тяжёлая тишина комнаты была нарушена звуком мягких, но уверенных шагов. Дверь склада бесшумно открылась, и внутрь вошёл подполковник Ким. Его появление стало для всех неожиданным событием. Тэхён выглядел так, словно только что сошёл с военного плаката: идеальный красный китель подчёркивал его ранг, в приглушённом свете мерцали яркие знаки отличия. При каждом шаге, скрипели его чёрные сапоги, напоминая о железной дисциплине, которой он командовал. Парни с осторожностью скользнули по его лицу, которое оставалось спокойным и мужчина пронзил своим холодным взглядом каждого, кто осмеливался взглянуть на него.       Хосок и все остальные замерли, не решаясь сделать ни шагу, или издать звука. Казалось, что даже дыхание затихло. Тэхён сделал едва заметный жест рукой, приказывая им молчать. Солдаты переглянулись. Сначала они испугались в немом страхе, что он остановит происходящее, но, к их удивлению, подполковник лишь расслабленно махнул рукой, указывая продолжать. Хосок сглотнул, не зная, чего ожидать от подполковника. Наказания? Или, возможно, одобрения? Пальцы нервно подрагивали, но он заставил себя продолжить. — Дышится? — спросил он, уже не так храбро, как раньше.       Чонгук, даже через мутное стекло противогаза, не заметил присутствие Тэхёна. Лёгкие горели, сердце колотилось так сильно, что казалось, ещё немного, и оно просто взорвётся. В голове гудело, тело начало слабеть, но он всё ещё не сдавался.       Тэхён, не произнеся ни слова, медленно подошёл к стулу. Его шаги были размеренными, почти ленивыми, но каждое движение несло в себе неоспоримую силу. Он сел напротив парня, закинув ногу на ногу, и внимательно посмотрел на него. Чонгук ощущал чей-то взгляд, но не мог понять, чей. Его сознание затуманивалось, мир вокруг становился размытой массой теней и звуков. Тэхён молча наблюдал за ним, словно изучал редкого вида животное. Взгляд мужчины был таким острым, что казалось, он видел Чонгука насквозь: его боль, упорство, страх. Когда он понял, что парень больше не выдержит, медленно поднялся.       Сильные руки подполковника с лёгкостью сняли брезентовый мешок, затем он раскрыл клапан противогаза, позволяя Чонгуку вдохнуть долгожданный воздух. Парень вскинул голову, жадно глотая кислород. Его грудь тяжело вздымалась, глаза были затуманены, но, несмотря на слабость, он поднял взгляд, встречаясь с Тэхёном. Всё казалось таким нереальным. — Достаточно, — произнёс мужчина, низким голосом, который не оставлял сомнений.       Хосок нервно переступил с ноги на ногу, но не посмел ничего сказать. — Все свободны, — добавил Ким, не отрывая взгляда от Чонгука.       Солдаты замешкались, но затем поспешно вышли из комнаты, оставив их наедине. Подполковник подошёл ближе, его шаги были неспешными, но каждый из них будто отдавался в груди Чонгука тяжёлым эхом. Свет от единственной лампы в складе падал на лицо Тэхёна, вырезая его скулы тенями и придавая облику хищную резкость. Но больше всего поражал его взгляд — острый, почти колючий, но в то же время гипнотизирующий, как глубокий омут, в который невозможно не провалиться. — Ты упрямый, это хорошо. Но знай меру, — наконец нарушил он тишину, опираясь на спинку стула, на котором сидел Чонгук. Его голос был низким, спокойным, и от этого даже немного тревожным. — Ты в порядке? — Да, — хрипло ответил Чонгук, стараясь говорить ровно, хотя его сердце до сих пор билось с перебоями.       Мужчина склонился чуть ближе, накрывая своей тенью Чонгука. — Уверен? — повторил он, медленно поднимая бровь. Взгляд скользнул по лицу парня, остановившись на его запястьях, прикованных наручниками к подлокотникам стула. — Твоя упрямость впечатляет, но глупость разочаровывает.       Чонгук сжал челюсти, стараясь не смотреть ему в глаза. Но это оказалось сложнее, чем он ожидал. От подполковника исходила такая сила, такая давящая, почти физическая уверенность, что она заполняла вокруг весь воздух. — Такое больше не повторится, — сказал он, на этот раз чуть твёрже.       Тэхён усмехнулся уголком губ, глаза его потемнели. — Не произноси того, в чем не можешь быть уверенным, — утрировал он, присев на край стола напротив. Его поза была расслабленной, но эта мнимая небрежность только подчёркивала власть. Он откинулся назад, скрестив ноги, и поиграл своими чёрными перчатками, снимая их с ленивой неторопливостью.       Чонгук почувствовал, как по коже пробежал холодок, когда Тэхён наклонился чуть ближе, их взгляды встретились. — Уже ознакомился с новыми условиями Гамбита? — начал подполковник, пристально глядя на него. — Признаться, ты в не выигрышном положении. — А вы, я смотрю только рады, — твёрдо ответил Чонгук, хотя внутри его всё сжималось.       Тэхён кивнул, явно довольный тем, что парень не сдавался. — Огрызаешься, — протянул он, низким, почти интимным голосом. — Мозгов так и не добавилось. Знаешь почему ты здесь оказался?       Чонгук и не понял, какую игру мужчина затеял. Он лишь молчаливо покачал головой, не желая становится крысой. Таких здесь точно не приветствуют. Ким между тем продолжил: — Разве я не говорил, что здесь твои слова, твои поступки, всё это имеет значение. Ты дал им повод думать, что ты… — он сделал паузу, едва заметно склонив голову. — Моя шлюха. Забавно, потому что я не припомню, чтобы мы с тобой спали.       Чонгук резко поднял голову. — Это не так! — воскликнул он громче, чем собирался.       Мужчина тихо засмеялся. — Конечно, нет, — согласился он, склоняясь ближе. Его рука, без предупреждения, легла на бедро парня. Чонгук вздрогнул, но не мог отодвинуться, прикованный наручниками к стулу. — Но факт остается фактом: ты сам позволил им так думать, — продолжил Ким, не убирая руки. Его пальцы медленно скользнули чуть выше, заставляя парня задержать дыхание. — И я не собираюсь разубеждать их, если ты не научишься следить за своим языком.       Чонгук попытался что-то сказать, но язык словно прилип к небу. — Ты понимаешь, чем это чревато? — прошептал подполковник, и голос его звучал в ушах громче любого крика. — Я… я не хотел этого, — наконец выдавил парень, глядя в сторону.       Тэхён склонился ещё ниже, его тень закрыла лицо Чонгука, а голос стал ещё тише, глубже. — Хотел или нет — это уже не имеет значения, — продолжил он, его рука по-прежнему оставалась на бедре парня, пальцы медленно сжимались на ткани его формы. — Это не так… — выдохнул Чонгук, уж лучше бы он умер от удушья. — Но ты это сказал, — резко ответил мужчина, пальцы чуть сильнее надавили на бедро, затем медленно двинулись вверх. Наглый жест заставил солдата вздрогнуть, глаза расширились от неожиданности. — Что вы делаете? — выдавил он, дрожащим голосом, пытаясь сохранить твёрдость.       Тэхён слегка наклонил голову, будто удивляясь вопросу, а затем, медленно, почти лениво, скользнул пальцами ближе к паху. Чонгук затаил дыхание, мышцы его тела напряглись, а кровь прилила к лицу, заливая щеки алым румянцем. — Заставляю тебя задуматься, — ответил мужчина спокойно, продолжая буравить его взглядом, изучая каждую реакцию. — Считай это предупреждением.       Он медленно убрал руку, давая Чонгуку передышку. — Если я ещё раз услышу подобное… — Тэхён сделал паузу, наклоняясь так близко, что их лица разделяли считанные сантиметры. — Я не остановлюсь на этом, и поверь мне, ты пожалеешь о сказанном.       Чонгук отвёл взгляд, пытаясь справиться с жаром, разлившемуся по всему телу. Страх перед подполковником смешивался с чем-то ещё, с тем, чего он не хотел признавать. На миг между ними повисло напряжённое молчание. Он всё ещё чувствовал тепло руки мужчины, оставившей свой след на его коже даже через ткань формы. — Я ничего не говорил, — тихо проговорил парень, пытаясь не пересекаться с ним взглядом. — Всё из-за вашей дурной славы. И если вы закончили, то прошу вас уважать мои личные границы.       Однако Тэхён не спешил заканчивать. Тяжёлый и пронзительный взгляд мужчины, не отпускал Чонгука из виду, словно тот был загнанной в угол добычей. Подполковник медленно поднял руку и вернулся к своему беззастенчивому жесту, снова положив ладонь на чужую ногу. — Ты всё ещё не понимаешь, — упрекнул он его. Пальцы лениво прошлись вверх по бедру, вызывая у прикованного парня неконтролируемый жар в груди. — Уважение — это не то, что можно получить за красивые глаза. За него приходится платить.       Чонгук пытался не двигаться, пальцы сжались в кулаки, а лицо напряглось. Любая попытка освобождения была обручена под резким взглядом мужчины. И всё сердце колотилось не только от страха, но и странного ощущения близости. — Вы не имеете права, — хрипло сказал он, собрав всю смелость, чтобы не отводить взгляд.       Тэхён улыбнулся, забавляясь словами парня. — Право? — его рука снова задержалась в области паха, пальцы нагло прижались к ткани.       Чонгук затаил дыхание, на щеках выступил жар. Безумие. От страха тоже возбуждаются? Он чувствовал, как приливает к его лицу кровь, и проклинал себя за слабость. Нужно было что-то сказать, обозвать его, или снова попросить снисхождения, но слова застряли комом в горле, а их место заняло это противоречивое чувство — смеси унижения и какого-то странного, пугающего тепла. — Тебе стоит перестать огрызаться, пока я добр, — продолжил Тэхён, чуть наклоняясь, голос становился всё ниже и мягче, что только вызывало по телу мелкую дрожь.       Чонгук закрыл глаза, пытаясь прогнать мысли, которые заползали в его голову. Но всё только стало хуже: он тут же представил, как рука Тэхёна продолжает двигаться вверх, касаясь того, о чём он даже не мог подумать. — Девушек говоришь любишь? — внезапно спросил подполковник с насмешкой.       Глаза Чонгука резко открылись, он с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть. Мужчина явно заметил его смущение, усмешка на его лице стала только шире. — Чего затих? — Тэхён коротко рассмеялся, словно окончательно наслаждаясь ситуацией. Его рука чуть сильнее сжала пах, чувствуя вставший член, а затем медленно соскользнула вниз. — Неужто замечтался?       Чонгук почувствовал резкий холодок, когда тот убрал руку, но это облегчение длилось недолго. Тэхён шагнул за его спину, и он услышал щелчок ключа. Через мгновение металлические наручники ослабли, а его руки с тяжёлым выдохом опустились вниз. — Хватит с тебя на сегодня, — произнёс он, сменяясь с мягкого тона на деловитый. Тэхён обошёл Чонгука, встал перед ним и склонился, глядя прямо в глаза. — Повторюсь: если я ещё раз услышу хоть одно слово, — он наклонился ближе, так, что его губы почти касались уха парня. — Церемониться не стану.       Чонгук почувствовал, как в его груди что-то сжалось. Тэхён отстранился, не торопясь, словно проверяя его на терпеливость. Лицо мужчины всё ещё оставалось спокойным, но в глазах читалась пугающая смесь удовольствия и власти. — Следи за языком, — бросил Ким, поправляя рукава своей формы. — У меня хорошая память.       Он развернулся и направился к выходу. Дверь тихо за ним закрылась, оставив Чонгука сидеть в тишине. Воздух, который казался тяжёлым во время разговора, теперь будто снова стал доступным, но этого было недостаточно, чтобы избавиться от чувства сдавленности в груди. Чонгук медленно потер запястья, освобождённые от наручников, чувствуя, как горела кожа от недавнего давления металла. Но больше всего пылало его лицо — жар и стыд смешались, оставляя за собой тяжёлый осадок. Он закрыл глаза, пытаясь успокоить дыхание, но из сознания никак не уходил образ Тэхёна: лицо, глаза, прикосновения.       Хотелось сорваться, кричать, ударить что-то, лишь бы выбросить из себя эту смесь эмоций. Но вместо этого он продолжал сидеть, неподвижно, словно статуя, будто ещё не до конца осознал, что только что произошло. И стоило ему опустить взгляд, как он заметил вставший член из-под плотной ткани брюк. Чонгук возбудился. От прикосновении мужчины. Не какого-нибудь незнакомца, а подполковника, которого на дух не переносил. Он резко поднялся со стула, на ватных ногах, и подошёл к стене, чтобы опереться на неё. Закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь привести мысли в порядок. В груди поселилось странное чувство из смеси унижения и смущения. Подполковник точно имел на него свои планы и Чонгук искренне надеялся, что не те, о которых он подозревал.