Accidentally pregnant

      Пока Юнги оставался в комнате со своим врачом и папой. Первый спокойно объяснял, какие анализы дополнительно следовало бы сдать и когда приехать на осмотр, второй сидел молча, рефлекторно поглаживая руку сына, пытаясь осознать и переварить услышанное. Джин отправил Тэхёна за отцом, потому что старшему омеге нужна была поддержка и крепкое плечо рядом. Джин не злился, его съедало беспокойство. Его малышу было всего двадцать два, он был так юн для того, чтобы самому становиться родителем. В любом случае, Джин примет всё от своего сына, но поначалу узнает, кто отец ребёнка. А пока врач ещё находился в доме, ему была нужна поддержка от мужа, иначе сам упадёт от навалившихся новостей в обморок.       По просьбе отца Тэхён пулей вылетел из комнаты. В голове омеги был кавардак. Пальцы подрагивали, и он пошатывающейся походкой отправился вниз. Чимин, который всё это время стоял безмолвной тенью, осознав, что стоит оставить родителей со своим сыном, направился вслед за Тэхёном, потому что состояние омеги, его побледневшее лицо и слёзы в уголках глаз насторожили омегу.       Следуя за Тэхёном, Чимин остановился возле кабинета старшего Кима. Намджун быстро покинул его, быстрым шагом отправляясь наверх, а Пак замер перед закрытой дверью. Он знал, что за ней остались Тэхён и его альфа. Не собираясь подслушивать, Чимин вздрогнул от резкого звука, похожего на хлопок, подскочил к двери и прислушался. Звук повторился, а следом за ним и рык альфы. Омега чудом заставил себя не сорваться с места, когда до слуха донеслись плач и всхлипы. Что могло произойти за закрытыми дверьми, Чимин не знал. Он продолжал стоять, как вкопанный, чувствуя себя неправильно, потому что подслушивал.       — Первый за то, что сделал больно моему брату, а второй за то, что унизил и растоптал все мои чувства, — услышал Чимин, как прохрипел Тэхён.       В голове Пака образовался настоящий рой из мыслей, что панически перебирались одна за другой, пытаясь собрать пазл воедино. Пока Чимин стоял и думал, двое за дверью притихли на какое-то время. Омега хотел уйти, несмотря на то, что желание ворваться в кабинет пыталось убедить в том, что это было бы правильным решением. Он не хотел оставлять Тэхёна там, чувствовал опасность, но также понимал, что в нём могли играть чувства.       Чувства, которые он не смог в себе погасить, прогнать, уничтожить. Чимин помнил каждый вздох Тэхёна, каждое прикосновение ощущал на подушечках пальцев. Прикрывая глаза, видел его искрящиеся от стеснения глаза и каждый раз сотрясался в оргазме, ночами представляя то, как омега целовал в ответ, прижимался разгорячённо кожа к коже, стонал от переизбытка чувств. Это всё было с самого начала неправильным, запретным. Общество пусть и шагнуло вперёд, перестало порицать и отрицать однополые отношения, но всё ещё не было готово их до конца принять.       Так некстати Чимин вспомнил, как они сидели с Тэхёном на кухне, пока Юнги спал в своей комнате в той самой квартире, где они жили сейчас. Расположившись на широком подоконнике, омеги сплели пальцы, Тэхён положил голову на плечо Чимина, а Пак второй рукой поглаживал блестящие локоны Кима, перебирая их.       На часах давно было за полночь, открытая бутылка красного вина опустела наполовину, когда Тэхён поднял голову и придвинулся ближе. Он обхватил лицо Чимина, потянув его на себя. Не спрашивая, потому что они так уже делали много раз, Тэхён поцеловал его. Сначала медленно, почти невесомо, быстро наращивая темп. Пальцами Тэхён проник под пижамную рубашку Чимина, медленно поглаживая напряжённый пресс омеги, и двинулся выше, растягивая ткань, лаская грудь.       Нежность вперемешку с желанием выбили из груди Чимина весь кислород. Он подался вперёд, нависая над Тэхёном, перехватывая инициативу. Свободная домашняя футболка Кима задралась, открывая вид на загорелый плоский живот. Чимин подхватил ткань, потянул её вверх, заставляя омегу поднять руки. Ненужной тряпкой футболка упала на пол. Тэхён выгнулся под напористыми ласками Чимина, отклоняя голову назад, подставляя шею под трепетные поцелуи. Когда рубашка Чимина была отброшена в сторону, омега приподнялся с подоконника, протягивая Тэхёну руку. Они оба знали, что продолжать то, что начали на кухне, было нельзя. Юнги мог проснуться в любой момент и застать их в подобном положении. Никто не мог точно знать, как бы отреагировал Юнги, и, если честно, не хотелось даже выяснять. Поэтому, подхватив разбросанные вещи, Чимин потянул Тэхёна к своей спальне.       Когда дверь за спиной Чимина закрылась, Тэхён тут же вжал его в ровную деревянную поверхность, впиваясь в губы голодным поцелуем. Дыхание сбилось, движения стали хаотичнее, а звуки поцелуев громче. Не боясь того, что они разбудят Юнги, спасибо прекрасной звукоизоляции, Тэхён, не стесняясь, простонал в губы омеги, когда рукой Чимин проскользнул под ткань лёгких пижамных штанов, обхватывая сразу же пальцами аккуратный вставший член, который уже прижимался к животу, возбуждённый от одних лишь поцелуев и незамысловатых ласк.       Неровным шагом, не отлипая друг от друга, омеги дошли до кровати, падая на белоснежные простыни. Чимин не вынимал руки из пижамных штанов Тэхёна, продолжая нежить его, срывая с желанных губ требовательные вздохи. Когда желание затопило целиком, омеги освободились от остатков одежды, полностью обнажённые, прячась под одеяло. Чимин оказался сверху между разведённых длинных ног. Тэхён неприлично выгибался, плавно двигаясь под Паком, стараясь потереться о него. Чимин сам был возбуждён, но вдруг осознал, что они с Тэхёном так далеко ещё не заходили.       Он никогда не спал с себе подобными, а поэтому на мгновение растерялся, потеряв контроль над ситуацией, чем и воспользовался Тэхён. Ким перевернул Чимина, укладывая на спину. Не позволяя Паку возмутиться, Тэхён тут же впился в манящие губы, проскользнул вовнутрь язычком. Поцелуй получился мокрым, Чимин почувствовал, как из уголка потекла слюна, спускаясь к подбородку. Увлёкшись борьбой языками, Чимин пропустил момент, когда Тэхён развёл его ноги и рукой скользнул вниз. Протяжный стон вырвался изо рта Пака, когда омега над ним провёл по ложбинке между ягодиц, пальцем проводя по колечку сфинктера, и, не задерживаясь, сразу ввёл его до упора. Они оба давно текли, поэтому то, что палец вошёл свободно, не удивляло. Тэхён свободной рукой схватил Пака за волосы, оттягивая голову назад, продолжая трахать его пальцами, покрывая шею поцелуями. Чимин задыхался от интенсивных ласк, Тэхён продолжал тереться, своим возбуждением задевая его. Когда к первому пальцу добавился и второй, а губы Кима сомкнулись на стоящем соске Пака, посасывая и кусая, огибая языком ареолу, уделяя внимание то одному, то второму, Чимин уже не мог сдержать стона, покрываясь мурашками, закусывая губы. Его тело горело от желания, он хотел Тэхёна, хотел, чтобы тому тоже было хорошо, но не мог сопротивляться, отвлекать, ведь омеге явно нравилось то, чем он занимался. Добавив третий палец и сменив угол проникновения, Тэхён нашёл заветный бугорок, специально задевая его из раза в раз, заставляя Чимина выгибаться сильнее. Спустившись поцелуями по коже, опираясь свободной рукой на тазовую косточку Пака, Тэхён склонился к возбуждённому члену омеги, сразу вбирая его в рот.       Пальцы на ногах подогнулись от переизбытка ощущений, спина была готова переломиться пополам, потому что Чимина вновь выгнуло, когда, продолжая сосать, Тэхён добавил четвёртый палец, касаясь нужного бугорка, втянул щёки, пропуская член Чимина к себе в глотку. Содрогаясь, Пак зажал себе рот, чтобы не закричать в голос, содрогаясь всем телом, и кончил. Он не успел отодвинуться, а Тэхён и не позволил бы, принимая его до конца, проглатывая всё без остатка. Растрёпанный, с раскрасневшимися губами Ким выглядел слишком развратно, притягательно, его собственное возбуждение требовало внимания, а поэтому, не отдышавшись, Чимин потянул его на себя, прижимая, целуя.       Тэхён прошептал ему, что хотел бы, чтобы Пак остался в прежнем положении. Он сам взял руку Чимина. Поцеловал каждый палец по очереди, проводя языком по подушечкам, после его рукой провёл по собственным прикрытым губам, вниз по подбородку, шее, груди, животу. Подтянувшись ближе и усаживаясь на животе Чимина, Тэхён завёл его руку себе за спину, позволяя коснуться. То, что Чимин был совсем не опытен, Тэхён знал, он терпеливо направлял омегу, свободной рукой ласкал его, подбадривал, наслаждаясь тем, как Чимин аккуратно вводил в него пальцы, как старался не причинить боли.       В какой-то момент Тэхён сам начал поддаваться назад, насаживаясь до упора. Из-под прикрытых глаз омега следил за Паком, за его сосредоточенным лицом. Теплом в груди разливалось, как омега старался для него, был нежен, внимателен, как второй рукой потянулся к его возбуждению, неумело провёл вдоль ствола, поглаживая большим пальцем головку, обхватывая член, сжимая в руке, начиная стимулировать. Тэхён склонился к нему, продолжая подаваться навстречу движениям рук Пака. Он поцеловал его, чувствуя, что готов кончить только лишь от нежности, что давал ему Чимин. И он кончил, изливаясь на живот Пака, закусывая нижнюю губу.       Обтеревшись, они долго нежились в кровати, целовались и так уснули в ней. Чимин помнил всё это, а также то, что сказал Тэхён, когда они проснулись. Он поцеловал Пака, вставая с кровати, одеваясь. И когда полностью был уже одет, подойдя к двери, обернулся на ошарашенного Чимина и сказал, что им нужно прекратить всё это, потому что у него появился альфа. Чимин долго сидел после того, как ушёл Тэхён. Пытался понять, для чего тот так поступил, долго мучил себя вопросами, но так и не смог прийти к какому-то более-менее подходящему выводу. И только ради Юнги он вёл себя с Тэхёном как прежде, тот тоже поддерживал модель поведения закадычных друзей и не подавал виду, что совсем недавно разбил сердце омеги.       Сжимая кулаки до побелевших костяшек, Чимин стоял у дверей кабинета старшего Кима и чувствовал себя дураком, не способным что-либо сделать. Он хотел уйти, когда услышал Тэхёновское:       — Поздравляю, Чон Чонгук, вы скоро станете отцом.

* * *

      Рассекая воздух, чёрный порше нёсся по трассе по направлению в город. Чонгук давил на газ, сдавливая руками руль, с трудом разглядывая дорогу, освещённую фарами. Сказанное в кабинете Тэхёном выбило Чонгука из колеи. Он сначала не поверил омеге, но Ким был серьёзен, и, зная его давно, Чон знал, что тот не стал бы лгать на подобную тему.       С самого начала ужин не состоялся, потому что обморок Юнги прервал его, так и не начавшись. То, что омега выглядел иначе и пах, Чонгук заметил сразу, пока нёс его, обмякшего, наверх, но предположить то, что Юнги оказался в положении, не мог, хотя внутренний волк и вёл себя странно тихо при нём, а после рвал и метал, заставляя Чонгука желать вернуться в спальню, в которой оставил его, всё равно мысли были далеки от истины.       Закурив прямо в машине, Чонгук мысленно возвращался в день, когда он впервые увидел Юнги, всего такого невинного, несмелого, робкого. Но после этого видение сменялось картиной, где Юнги целовался на балконе с его братом, прижимался к нему, обнимал. Рык вырвался из груди, волк был недоволен, и человек был недоволен, потому что альфья сущность требовала присвоить себе, но человек понимал, что произошедшее больше походило на плохо спланированную шутку.       Когда осознание тяжёлым грузом упало на плечи, Чонгук вышел из кабинета, чуть не снеся Чимина, что стоял поодаль от кабинета, и, попросив его передать хозяевам дома, что ему срочно нужно уехать, ушёл. Он не знал, как справиться с новой информацией. Лучшей идеей было сейчас вернуться в офис и заняться работой, потому что принимать какие-то решения сейчас было бы глупо. Непозволительной роскошью казалось просто завалиться в клуб, напиться и трахнуть какого-то милого омегу, потому что в голове засел лишь один образ. Мин Юнги, который сейчас носил под сердцем его ребёнка. То, что этот ребёнок был его, почему-то не было сомнений.       Резко затормозив, Чонгук решил, что в офис он не поедет, и, развернув машину, перестроившись, он направился в аэропорт.

* * *

      — Поверить не могу, — второй час не находя себе места, Чимин мерил шагами комнату Тэхёна. Омега чудом не врезал Чонгуку по лицу, когда тот покидал дом. Он долго стоял в центре гостиной, пока его не окликнул Тэхён. Ким поёжился от взгляда Пака, схватил его за руку и отвёл наверх, заталкивая в свою комнату.       — Посмотри на меня, я сам не хотел верить, но Чонгук даже не оправдывался, а значит, они с Ю…       — Не говори этого, — взвыл Чимин, плюхаясь на кровать рядом с Тэхёном.       Он мог понять, что чувствовал сейчас Ким, что-то подобное чувствовал и сам Пак, когда Тэхён после сладкой ночи, проведённой с ним, ушёл. Но Юнги. Его друг, самый святой человек, которого он знал, он как попал в водоворот событий и угодил в эту паутину?       — Чими…       — Тэхён, ты правда любишь его, этого альфу? — произносить имя Чонгука Чимин не желал. Винил себя только в том, что не уберёг хотя бы одного из братьев, отдал в лапы негодяев, которые поглумились над ними и выкинули.       Разница была лишь в том, что Юнги сейчас лежал в своей комнате, окружённый родительской заботой, а Тэхён был вынужден, сдерживая слёзы и обиду, делить комнату с тем, кого собственными ногами растоптал однажды. На Тэхёна не хотелось кричать, он был не виноват, Чимин всегда знал, что однажды тот уйдёт в надежде найти альфу своей мечты, выйти за него и нарожать кучу детишек, перед этим получив полноценную метку, что красовалась бы у него на загорелых ключицах.       — Я не знаю, — всхлипнул Тэхён, возвращая Чимина в реальность.       Завернувшись в одеяло, омега сидел, обнимая себя, дрожа, продолжая глотать слёзы. Чимин не выдержал, он подполз к Тэхёну, притянул к себе и обнял, поглаживая по спине. И Тэхёна прорвало, он ухватился руками за бока Пака, утыкаясь ему в шею, зарыдав. Плакал он долго, с надрывом, мучительно заламывая пальцы, впиваясь ими в кожу Пака. Чимин терпел и ждал, пока Киму станет легче. Он знал, что ему это было необходимо, потому что больно и нестерпимо жгло внутри, а сердце разрывалось в клочья.       — Прости меня, Чима, — надломленно прохрипел Тэхён куда-то в ключицы Пака. — Я правда не виню Юнги. Я слишком люблю брата, чтобы винить его во всём. Но я не знаю, что делать. Наши компании сейчас заключили очень выгодный контракт. Отец ждал этого очень давно, и я… Точнее, мой отец и отец Чонгука договорились о том, что… Мы должны были обручиться с Чонгуком. Этот брак должен был стать гарантией, — оторвав голову от намокшей ткани рубашки, Тэхён посмотрел в глаза напротив, пытаясь отыскать во взгляде поддержку.       — Гарантией? — удивлённо переспросил Чимин, у которого голова кругом. — То есть ты был с ним…       — Я хотел быть с ним, правда, — Тэхён сел удобнее на кровати, подгибая под себя колени, хватаясь за руку Чимина, боясь, что тот уйдёт. — Чимин, я хотел быть как все. Хотел в будущем семью и детей, но я не учёл того, что для этого нужны чувства, — Тэхён поджал губы. — Взаимные чувства, а не их подобие. То, что Юнги был с… — заметив, как Чимин в очередной раз напрягся от того, что Тэхён собирался назвать имя Чонгука, он передумал этого делать. — В общем, что Юнги беременный от…       — Тэхён, говори как есть, — закатил глаза Чимин, не в состоянии больше видеть метаний Кима.       — Я просто хочу сказать, что не злюсь на брата. Я его очень сильно люблю, и мне так жаль.       — Ты же не виноват в том, что с ним случилось, почему ты сейчас это делаешь? — нахмурился Чимин.       — Делаю что?       — Говоришь, что тебе жаль! — вспылил Чимин. Он не хотел, правда. Видеть такого Тэхёна сложнее, чем видеть его счастливым, но с кем-то другим.       — Потому что мне кажется, я понял это ещё неделю назад.       — Но Юнги беременный не неделю назад, Тэхён, а это значит, ты ничего не мог сделать…       — Я назвал его шлюхой, — снова заплакал Тэхён.       — Я тебя не понимаю, — опешил Пак.       — Когда я понял, что у Чонгука кто-то есть, я назвал этого человека шлюхой, а это был Юнги, и мне так плохо от этого, — плечи омеги затряслись, а Чимин выдохнул, понял, что Тэхён переживал совсем не о том.       — Если тебе станет легче, то я тоже отозвался об омеге Чонгука не самыми приятными словами, — после слов Чимина Тэхён замер, поднимая на него опухшие от слёз глаза. — Ну, когда мы выяснили, в каком положении Юнги, я почему-то сразу предположил, что у этого Чона есть омега, её просто не могло не быть, и я назвал её шлюхой, так что, можно сказать, что мы квиты, — пожал плечами Чимин, заметив на лице Тэхёна сначала удивление, а потом еле заметную улыбку.       — Тогда да.

* * *

      Самолёт приземлился в Стокгольме в аэропорту Стокго́льм-А́рланда. Полёт занял чуть больше двенадцати часов. Чонгук выспался бы, если навязчивые мысли не лезли в голову, а волк не метался внутри. Чону снился Юнги. Мальчишка со всеми удобствами устроился в его голове и не желал оттуда вылезать. Попытка сбежать от него в другую страну не увенчалась успехом. Юнги мучил его, сжигая изнутри.       По дороге в Специализированную больницу Norra Stockholm Psykiatri Чонгук размышлял над тем, как начнёт разговаривать с Хосоком. Брат дал после длительных уговоров согласие на реабилитацию.       Когда Чонгуку позвонила охрана и вызвала его в ресторан, Чон был зол. Он хотел вытрясти из брата душу, встряхнуть, наорать, но когда зашёл в кабинет бывшего повара, в котором лежал его труп, и увидел Хосока, сидящего в глубоком кресле, спокойно попивающего виски, он передумал. Отсутствующий взгляд брата, его монотонные движения напрягали. Пистолет, из которого он стрелял, лежал перед ним на столе, альфа раскручивал его, наблюдая за тем, куда покажет дуло.       Когда Чонгук позвал его, брат не отреагировал. Он продолжал одной рукой раскручивать пистолет, второй сжимая стакан. Это не было шоком из-за убийства человека, потому что Хосок делал это и раньше, правда, там были плохие парни, а тут невинный человек, но всё равно это не было поводом уходить в себя. Чонгук позвал охрану, приказав осмотреть машину Хосока. Он предполагал, что состояние брата может быть связано с психотропными веществами, смешанными с алкоголем, который он пил.       Пока Чонгук вызывал людей для зачистки, обдумывал о том, что делать со свидетелями — персоналом ресторана, — кто слышал выстрел, обзванивал людей, охрана осмотрела машину Хосока и, поднявшись, отдала чёрный пакет с тем, что они нашли в ней. Высыпав всё содержимое пакета, Чонгук увидел баночку с капсулами и почти не видной не ней надписью. Альфа понял, что это были выписанные доктором для Хосока антидепрессанты, которые он принимал время от времени. Смешивать их с алкоголем было нельзя, от чего Чонгук нахмурился. Он присел на корточки перед братом, попросив охрану выйти из кабинета.       Развернув к себе кресло с сидящим в нём Хосоком, Чонгук привлёк его внимание и поднял баночку так, чтобы брат мог её рассмотреть. Он спросил, пил ли он их сегодня, и когда Хосок утвердительно кивнул, сразу поднялся на ноги и позвонил доктору. Брата нужно было везти в больницу, потому что его состояние не доходило до плашки «нормальное», да и так было проще уладить ситуацию с убийством. Потому что никто не посадит умалишённого, его отправят в психиатрическую больницу, но Чонгук сам выберет для него её и отправит туда.       Итак, выбор пал на реабилитационный центр в Швеции, это было далеко, но таким образом Чонгук убил двух зайцев. Во-первых, в Европе полиция Сеула не имела никаких полномочий. Во-вторых, Хосок не навредил бы омеге, из-за которого и совершил преступление. Правда, спустя какое-то время Чонгук начинал понимать, что Хосок вряд ли бы что-то сделал Юнги, он же ради него готов был убивать, поэтому Чонгук просто будто чувствовал заранее, что начнёт сходить с ума по этому мальчишке, а поэтому отправил брата от греха подальше. Его волк знал это с самого начала, но Чонгук тогда не обращал на него внимания, а сейчас не мог замкнуть взбунтовавшегося зверя внутри, нервно сжимая кулаки, пока водитель вёз его в сторону больницы.

* * *

      Закрытая территория огорожена высоким забором. Никакой колючей проволоки, только лишь обтянутая сеткой каменная кладь, по которой был проведён ток. За воротами располагалась больница, похожая больше на особняк постройки восемнадцатого века, в которых когда-то жили лорды. Прилегающая территория была ухожена: красиво постриженные кусты, ухоженные газоны, небольшие аллеи и много лавочек. На улице гуляло небольшое количество пациентов, за каждым был закреплён индивидуальный надзиратель или, как в больнице называли этих людей, — компаньон.       Все сотрудники больницы заведомо были бетами. Пациенты разделены на альф и омег и жили в двух раздельных корпусах для избегания неприятных ситуаций, так говорил главный врач Чонгуку, когда тот привёз сюда брата. Доктор утверждал, что у людей с подобными недугами зачастую повышено либидо и они проявляют нежелательную «любовь», даже если второй партнёр против. Такие люди были склонны к сексуальному насилию, поэтому два разных пола проживали в стенах учреждения отдельно.       Поправив ворот чёрного пальто, прикрывая шею, Чонгук прошёл по главной аллее, направляясь к центральному зданию. Для начала он хотел переговорить с лечащим врачом, а уже потом отправиться к брату. У пациентов не было телефонов и выхода в интернет, они жили за закрытыми воротами, читали книги, занимались спортом, ходили на терапию, смотрели фильмы в небольшом кинотеатре при больнице, им разрешали заводить небольших питомцев и гулять. Они могли общаться друг с другом, особо буйных отправляли в закрытый корпус, откуда они не могли выходить совсем.       Доктор встретил Чонгука с напускным радушием, но альфа сразу попросил его перейти к делу, ссылаясь на то, что у него мало времени. Он ведь даже не врал, Чон сорвался в Швецию стремительно, лишь поставив отца перед фактом, что улетает, поэтому ему нужно было возвращаться как можно скорее, потому что дела не ждали, Юнги тоже мог поступить опрометчиво, и почему-то альфу это не устраивало.       — Господин Чон сейчас находится в удовлетворительном состоянии, признаков агрессии за время нахождения в центре не проявлял. Однако у него появилась навязчивая идея, связанная с одним омегой, — приступил к рассказу доктор. Чонгук сидел напротив него и внимательно слушал, отмечая для себя некоторые моменты. — Я полагаю, что с омегой его связывали романтические отношения, потому что, пусть и нехотя, на сеансах он рассказывал о нём.       — Что именно? — уточнил Чонгук, потому что тема с Юнги была ключевой, так как брату находиться в «заточении» не меньше года, он в целом мог и так выяснить его состояние и договориться о телефонном звонке, приехал он сюда именно из-за этого самого омеги.       — Давайте я начну издалека…       Доктор начал рассказывать об общих признаках, которые нашёл во время реабилитации у Хосока. Неуравновешенность, потеря связи с окружающим миром, проблемы со сном, сильные мигрени, периодические проблемы с отсутствием логики, резкая смена настроения. Врач отметил, что подобные признаки относятся к диссоциативному расстройству идентичности, но они пока ещё не успели наверняка определить, какая из двух предположительных личностей ведущая — то есть настоящая. Хосок вёл себя слишком осторожно и на сеансах находился в крайне расслабленном состоянии, но это происходило до тех пор, пока на одном из сеансов доктор не спросил у него о привязанностях. Это и подтолкнуло доктора на мысль, что в связи с подобным диагнозом у Хосока развился тип диссоциативного расстройства, такой как одержимость. В случае брата, он за короткий промежутком времени стал одержим Юнги.       Медикаментозное лечение начали фактически сразу, чтобы немного расслабить пациента в самом начале пребывания. Психотерапевтическое два дня назад, Хосок успел посетить один сеанс арт-терапии и когнитивную терапию, завтра предстоит гипноз. Доктор также отметил, что в анамнезе болезнь прогрессирует, хотя ранее Хосок проходил уже лечение и не был подвержен одержимостям. Это появилось явно не так давно, и с этим следует работать.       Слова врача совсем не обрадовали Чонгука. Если брат и правда одержим конкретным человеком, то навряд ли оставит его просто так, не отпустит и даже после терапии начнёт преследование, пока не добьётся своего или же пока не натворит дел. Чонгук на всякий случай уточнил у доктора, не могло ли это быть связанно с тем, что Хосок нашёл истинного омегу, но доктор сразу же отверг это предположение, объяснив тем, что истинность не болезнь и она не вызывает подобных последствий. Когда альфа встречает истинного, связь не имеет большого влияния, исключением является проведённая течка с омегой и вероятное зачатие малыша. При других обстоятельствах в самом начале отношений пара не заметит этой связи. А как доктор сумел понять со слов Хосока, пару он нашёл для себя совсем недавно.       Поблагодарив доктора, Чонгук в сопровождении первого направился в крыло для альф, где в индивидуальной палате поселили Хосока. У брата сейчас было свободное время, но врач уверил Чона, что Хосок сейчас находился у себя, предпочитая чтение прогулкам.       Доктор постучал в дверь и приоткрыл её, входя первым, всё-таки правила безопасности были превыше всего. Убедившись, что Хосок спокойно лежал на койке и читал, он позвал Чонгука в палату.       — Чонгук? — тут же среагировал на гостя брат и подскочил с койки, подходя к старшему, заключая его в объятия.       — Да, братец, мимо проезжал и решил заглянуть, как ты тут? — Чонгук многозначительно посмотрел на доктора, и тот, поняв, что явно был лишним, откланялся, оставляя братьев наедине.       — Не буду уточнять, что ты делал в Стокгольме, — усмехнулся Хосок, присаживаясь на край койки, рукой приглашая Чонгука занять место напротив в большом кресле. — Как, ты думаешь, могут быть мои дела, скука смертная, почти всё под запретом.       — Это наркотики и шлюхи, — хмыкнул Чонгук, садясь напротив брата.       — Шутник, — прыснул Хосок, но сразу изменился в лице, с прищуром разглядывая гостя. — Так зачем пожаловал? Сам мне говорил, что навещать не будешь и всё такое.       — Это было на эмоциях, — отмахнулся Чонгук, быстро соображая, как подвести разговор к Юнги. — Мы заключили выгодный контракт на днях, поэтому были дела в Европе, а раз я уже тут, то почему бы не заехать к тебе.       — Ну да, ну да, — кивнул Хосок, расслабляясь. — Ты ещё там не женился, смотрю, так и продолжаешь бесить отца, — младший указал на отсутствие кольца на пальце, а Чонгук лишь закатил глаза.       — Ты тут чуть больше недели и думаешь, всё настолько должно было измениться?       — Неделю? — удивился Хосок, потом усмехнувшись. — Тут день за неделю идёт, лучше уж тюрьма.       — Она тебе и светила так-то, догадался же грохнуть невинного человека средь бела дня, — Хосок опять изменился в лице, и, что особо заметно, его глаза расширились, а на щеках появились еле заметные красные пятна. Он начинал злиться. Вот просто.       — Эта сволочь отравила моего омегу, — зарычал Хосок.       — Ты так говоришь, будто…       — На смей, у нас с ним всё очень серьёзно, — перебил Хосок Чонгука. — Я обхаживала его давно, а он весь такой непреступный, тихий скромник. И спустя месяц, как он согласился со мной гулять, я привёз его в наш ресторан и сразу же такой промах, — сердился Хосок, а для Чонгука было важно, что он сам начал говорить о Юнги, пусть продолжает, может, и расскажет подробнее о статусе отношений и как далеко они могли зайти.       — То, что ты спишь с каким-то омегой, не даёт тебе право убивать всех направо и налево, — спокойно отбил Чонгук, но у Хосока сразу появилось на лице что-то, напоминающее отрицание.       — Спали? Ага, два раза, — Чонгук хотел было выдохнуть и уже успел подумать, что отцом ребёнка мог являться Хосок, но брат продолжил: — Я его поцеловал в тот день впервые, о спать и речи не шло, как минимум ещё месяц, а то и вообще мариновал дольше.       С трудом сдержав вырывающиеся из уст ругательства, Чонгук глубоко вздохнул и выдохнул, заставляя внутреннего волка, который сразу же возликовал, заткнуться. Если и правда Юнги был таким тихоней, и о чём вообще говорить, первым альфой у него был Чонгук, то это было похоже на правду, что означало — ребёнка Юнги носил от Чонгука.       — Ладно, я понял, не горячись. В конце концов. Я тебя отправил сюда, чтобы ты не загремел в корейскую тюрьму, тут явно лучше чем так, хоть ты это и отрицаешь, — постарался сменить тему Чонгук, но Хосок будто уже и слышать не желал.       — Я с ума схожу без связи. Пообещал ему позвонить и не позвонил. Он, наверное, думает, что я просто смылся. Бросил его после того, что случилось в ресторане, — Хосок вскочил с койки, начиная мерить шагами палату. — Меня не будет год, что за это время произойдёт? Чонгук, я ведь убью любого, кто к нему прикоснётся понимаешь? — глаза Хосока покраснели, он подошёл к брату, опуская на его плечо ладонь. Это было настолько неожиданным, что Чонгук резко дёрнулся в сторону, рефлекторно защищаясь, от чего Хосок замер, склонив голову к плечу, безумно уставившись на брата. — Ты что-то сделал с ним?