Accidentally pregnant

      Белая шёлковая рубашка от Версаче с подогнутыми рукавами до локтей и расстёгнутыми двумя верхними пуговицами, из-под ткани которой виднелись чёрные линии узоров тату, обтягивала накачанную грудь. Дорогие Ролексы на левой руке и тяжёлая, выполненная из платины цепочка на шее дополняли образ. Чёрные брюки в размер, пошитые умелым мастером, обтягивали крепкие бёдра и ноги, подчёркивали мышцы.       Сглотнув резко собравшуюся во рту слюну, Юнги выдохнул, выпуская остатки кислорода из лёгких, потому что природный, с трудом ощутимый аромат крепкого дистиллята, смешанный с дорогим парфюмом, резко проник вглубь, попадая под кожу, смешиваясь с кровью, по венам пуская ток.       Внимательный взгляд чёрных, как ночь, глаз изучал стоящего у перил омегу, который был готов, наплевав на страх высоты, перелезть через них и прыгнуть вниз. Потому что перед Юнги стоял тот самый Чон Чонгук — альфа, который провёл с ним пять с половиной дней, который лишил невинности, оберегая во время течки. И как гром среди ясного неба прозвучало это насмешливое из его уст «братец». Юнги забыл сразу же, как дышать, потому что поверить в то, что Чонгук являлся братом Хосока, было сейчас невозможным.       Мозги превратились в кашу, пока Юнги пытался сообразить и прислушаться к диалогу двух альф, потому что один из них не переставал смотреть, изучая. Юнги в этот момент почувствовал себя абсолютно голым, и страх смешался с просящим скулежом волка внутри. Омега дёрнулся в сторону альфы, тогда как сам человек хотел исчезнуть.       — Пожалуй, вас пора познакомить.       Голос Хосока для Юнги звучал отдалённо, будто из-под толщи воды. Но, когда тёплая ладонь легла на сникшие плечи и альфа немного пододвинул его к себе, Юнги выпорхнул из глубин эфемерного плена и наконец вздохнул.       — Это мой брат Чон Чонгук, — обратился Хосок к омеге, а потом перевёл взгляд на старшего. — А это Мин Юнги, мой…       — Омега? — перебил брата Чонгук, и в этот момент Юнги мог поклясться, что на лице Гука отпечаталось недовольство, а в голосе прозвучало пренебрежение.       — Очень надеюсь на это, — будто и вовсе не замечая сгустившейся тёмной ауры вокруг, хохотнул Хосок, склоняясь к Юнги. — Давайте зайдём в помещение, а то ты весь замёрз.       А Юнги правда замёрз, но не от пронизывающего ветра на такой высоте. Его кожа покрылась тонкой корочкой льда от тёмного взгляда альфы, который изучал его, не стесняясь присутствия своего брата.       — Юнги, пошли, — подтолкнул Хосок омегу, озадаченно поглядывая на побледневшего Мина.       — Юнги, — словно пробуя на вкус, произнёс Чонгук, заходя следом, попутно выбрасывая докуренный окурок от сигареты, попадая точно в стоящую у входа на балкон пепельницу.       — Да, — подтвердил Хосок. Альфа помог Юнги присесть за столик, осторожно пододвинув для него стул. — Мне показалось, или вы…       — Знакомы, — прервал Хосока Чонгук, от чего у Юнги пересохло во рту. Омега думал, что альфа даже не вспомнит его, но ошибся, ведь по скользящему по его телу взгляду и растянутым в ухмылке губам нужно было догадаться сразу, что альфа помнил и сейчас воспроизводил в подсознании те самые картины, когда Юнги изгибался под ним, прося член внутри.       — Правда? — удивился Хосок, тут же обращаясь к Юнги, пропуская брата за стол, где внимательный персонал уже приготовил ещё один стул, и, чуть сместившись правее, ближе к омеге, сел сам. — Ты не говорил мне, что знаком с моим братом.       — А мы заочно знакомы, — усмехнулся Чонгук, наконец отводя взгляд от Юнги, обращаясь к Хосоку, этим привлекая внимание младшего к себе.       — Не понял, — впервые в голосе альфы прорезалась незнакомая для омеги интонация, от чего Юнги весь напрягся, ненавидящим взглядом прожигая Чонгука.       Ведь в голове роем смешались все мысли и эмоции. Чонгук был тем альфой, который глубоко засел внутри, как бы Юнги ни пытался, развидеть его он не мог. Но с появлением Хосока стало и правда легче. С Чоном он не хотел никуда торопиться, наслаждался его обществом, с каждой встречей отодвигая сладкие, манящие воспоминания приправленные разочарованием и обидой всё дальше. Но Чонгук вновь появился в его жизни. Судьба впечатлила своей извращённой реальностью, больно ударяя, так ещё и Чонгук вовсе не помогал, откровенно веселясь.       — Юнги ходит в фитнес-центр в квартале Мёндон, как раз в тот же самый, что посещаю время от времени я. Мы однажды там пересеклись, и я помог ему решить небольшую проблему в клубе, — склонив голову вбок, спокойно произнёс Чонгук, с вызовом взглянув на округлившиеся в страхе глаза омеги. Это стало приятной неожиданностью для Юнги, ведь альфа даже не сорвал, просто ловко утаил, в чём именно «помог». Это слегка успокоило, потому что Чонгук не выдал истинной причины, но и напрягло, потому что в глазах альфы омега чётко разглядел азартный блеск, от чего шёл мороз по коже.       — Вот как, — усмехнулся Хосок, по-собственнически приобняв Юнги за плечи, от чего омеге сразу же захотелось скинуть его руку и отодвинуться, но он не сделал этого, стойко сохраняя напускное спокойствие, в которое мог поверить Хосок, но не Чонгук, который с прищуром наблюдал за братом, с усмешкой поглядывая на Юнги.       За всей бравадой Чонгука скрывалось что-то тёмное, глубоко спрятанное от простого глаза человека. Что-то, что сейчас сдерживалось стальными цепями, таилось в недрах его чёрных глаз. Юнги никогда так не боялся, как сейчас. Потому что альфа продолжал смотреть, временно поглядывая на брата, пока вёл с ним беседу.       О чём говорили альфы? Юнги не смог бы ответить даже самому себе, даже близко предугадать тему разговора, что сейчас была в самом разгаре. Потому что Юнги замер в тот момент, когда Хосок опустил руку сначала на его ногу под столом, а потом он ей и вовсе скользнул вверх по ляжке, сжимая пальцы на мягкой коже через брюки.       Успокаивая себя, Юнги бросил растерянный взгляд на Хосока. Альфа будто изменился, когда появился Чонгук. Прежде он не позволял себе даже обнимать без спроса омегу и даже перед сегодняшним поцелуем уточнил сначала, мог ли это сделать. А сейчас он по-собственнически трогал Юнги, одновременно разговаривая с Чонгуком, будто не замечая растерянности омеги. Когда рука Хосока скользнула ещё чуть выше, пальцами задевая промежность, Юнги резко подскочил на ноги, вызывая удивление на лице Чонгука.       — Прошу прощения, — тут же смутился Юнги под пристальными взглядами альф. — Мне нужно отойти в уборную.       Не дожидаясь ответа, омега вышел из-за стола и отправился в сторону туалетов. Юнги казалось, что ему нечем было дышать. Он был готов прямо сейчас разорвать ворот блузки, чтобы сделать глубокий вдох, но хорошо, что в руках не нашлось сил, иначе омега даже представить не мог, как бы стал оправдываться после. За столом Хосок позволил себе лишнего. Они всего раз поцеловались и не успели даже насладиться этим моментом, когда появился Чон, мать его, Чонгук. Альфа излучал уверенность и пах для Юнги просто бесподобно. Его внутренний омега не мог просто сидеть и притворяться, что его не существует. Тошнота снова подступила к горлу, и Юнги резко скрутило. Омега только и успел выставить руки вперёд, чтобы не удариться лбом о дорогую гранитную раковину, и в следующее мгновение его вырвало. Казалось, что из него стремилось выйти всё, что он успел съесть за ужин. Позыв за позывом.       Кое-как включив воду, чтобы смыть следы своего представления, Юнги постарался выпрямиться и умылся, не заботясь о том, что вода намочила его волосы и, стекая вниз, попала за ворот, от чего лёгкая ткань намокла и начала прилипать к телу. От резко открывшейся двери омега вздрогнул и обернулся. От лица омеги отлила вся краска, потому что к нему приближался Чонгук, сразу же закрывая за собой дверь.       — Что… Что ты тут…       — Я забеспокоился? — поднял брови альфа, оперевшись бедром о раковину, скрестив руки на груди.       — Настолько сильно, что сам не уверен, — несдержанно ответил Юнги, пугаясь своего тона, тут же отпрянув и робко взглянув на альфу. Он хотел что-то сказать в своё оправдание, но резкий спазм внизу живота скрутил вновь, от чего ноги подкосились и Юнги приготовился встретиться с кафельным полом туалета.       Однако альфа сократил между ними расстояние, поймав Юнги. Омега не успел даже вскрикнуть, когда Чонгук подхватил его под коленями и талией, поднял на руки. Юнги прижался к крепкой груди, сжав губы в одну линию, и зажмурился. Совсем позабыв о том, что в зале должен был ждать Хосок, Юнги инстинктивно уткнулся носом в изгиб шеи альфы, цепляясь сильнее за ткань рубашки, боясь, что его сейчас отпустят и он упадёт. Но вместо этого Чонгук крепче прижал маленького омегу, выпуская феромон, заметив, как Юнги жмётся и успокаивается от его природного запаха.       Потеряв счёт времени, Юнги старался дышать полной грудью, чувствуя себя гораздо лучше. Но когда боль утихла и омега наконец осознал, что сейчас находился в объятиях Чонгука, да ещё в туалете для омег, то постарался тут же отпрянуть.       — Тихо-тихо, — усмехнулся Чонгук, отпуская омегу на пол. — Всё, пришёл в себя и сразу не нужен? Дежавю, никак иначе.       — Понятия не имею, о чём это вы, — Юнги выше поднял подбородок и попытался отвернуться, но его перехватили за локоть. Глаза Чонгука вновь поглотила бездна, как при первой встрече. Альфа наступал до тех пор, пока омега не упёрся бёдрами в раковину и не замер, встречаясь со взглядом демона, что стоял напротив. Чонгук опёрся руками на ровную поверхность по обе стороны от омеги, создавая надёжный капкан и отметая пути отступления.       — Уже на вы? Быстро переобуваешься, омега, — глаза альфы сузились, его дыхание ощущалось совсем рядом.       — Я закричу, ведь в зале сидит…       — Если ты о моём братце, то он уехал по поручению отца и попросил меня о том, чтобы я проследил за тем, чтобы ты спокойно добрался до дома, — Чонгук склонил голову вбок, выдыхая прямо в губы.       Лёгкая дрожь прошибла. Юнги ощущал тепло. Альфа больше не выпускал своих феромонов, не пытался давить, но даже природного, ненавязчивого аромата хватало, чтобы у Юнги неприятно закружилась голова, а тело бесстыдно предало своего хозяина. Желание прикрыть глаза и вжаться в тело напротив почти завладело сознанием омеги, это пугало, поэтому Юнги выставил руки вперёд, оперевшись о торс альфы, не позволяя придвинуться ближе.       — Что такое, куколка? — Чонгук глубоко вдохнул, шумно выдыхая, от наслаждения прикрывая глаза. — Пахнешь даже лучше, чем тогда в…       — Хватит! — запротестовал Юнги, стыдливо понимая, что не выдержит подобной близости.       Готовый перешагнуть все свои принципы, позабыть о тех днях, проведённых с Хосоком, засунуть все доводы и убеждения лишь из-за того, что какой-то альфа подошёл слишком близко. Юнги понимал, что не просто кто-то, а Чон Чонгук, который случайно оказался поблизости в момент слабости и который потом всем видом показал, что омега ему больше не интересен. Да, было хорошо, о нём позаботились, но то, что было дальше, Юнги задело, гордость ущемилась, и вся выстроенная во время течки иллюзия счастья посыпалась, превращая в прах все надежды на будущее вместе. Чонгук точно не тот альфа, который ему нужен, но как объяснить внутреннему омеге, что нужно держаться от этого человека подальше, а не просто строить из себя невинность, при этом трястись от любого еле ощутимого движения?       Не вовремя в голове всплыл момент, как Хосок властно сжал сначала его колено, а потом бесцеремонно начал ощупывать ляжку, стремясь к паху. От этого воспоминания омегу передёрнуло. Юнги хотел побыстрее оказаться дома. Потому что всё, что с ним произошло сегодня, было неправильным. Эти братья казались неправильными. Ни того, ни другого он не знал. Если Чонгука омега и не успел узнать, только тот факт, что он умел хорошо трахать, то Хосок, этот человек, теперь казался каким-то эфемерным, иным. Хотелось заплакать, потому что дико обидный ком горечи встал в глотке, и его было невозможно ни проглотить, ни игнорировать.       — Ты собрался плакать? — вопрос прозвучал глумливо. В слова не вкладывался интерес или забота. Чонгук не собирался отступать, продолжая пожирать Юнги взглядом, стремясь что-то рассмотреть в нём.       Ещё когда Чонгук зашёл в ресторанный зал, его внутренний волк учуял знакомые сливочные нотки. Пока он шёл к барной стойке, запах то пропадал, то появлялся вновь, будто в зале совсем недавно находился кто-то до боли знакомый. Тот, кто точно запомнился однажды. Когда Чонгук подошёл к бару, его сразу же оповестили о том, что в ресторане был забронирован единственный столик, а одним из посетителей был его брат. Узнав о том, что спутником Хосока оказался какой-то маленький омега, Чонгук сразу же помрачнел, чем изрядно напугал персонал. Выпив залпом из стакана крепкий виски и перехватив пачку сигарет, альфа направился к выходу на балкон. Он не мог просто так развернуться и покинуть здание, не сейчас, потому что Хосока нужно было остановить. Не хватало привлечения внимания полиции и прессы к этому заведению. Просто потому что Чонгуку нравилось приезжать сюда, а не потому что волк внутри завыл и скрёб грудину, сворачивая внутренности в тугой узел, и для него аромат омеги казался слишком родным.       — Вам-то что? — всхлипнул Юнги, опуская глаза, чувствуя, что его непременно сейчас вырвет.       И при первом же позыве вывернулся из расставленных рук альфы и склонился над раковиной. Пока омегу рвало, слёзы стыда, безысходности и жалости к себе брызнули из глаз. Он всхлипывал, цепляясь за гранит. Впервые в жизни хотелось проснуться от кошмара, что происходил с ним сейчас. Отвратительные звуки, издаваемые его организмом, смешивались с надрывным дыханием и всхлипами. Картинка реальности расплылась перед глазами, и лучше бы не начинать снова видеть чётко. Но слёзы высохли, оставляя дорожки на щеках, стягивая раскрасневшуюся кожу. Губы от того, что омега их всё время кусал и тёр бумажными полотенцами после каждого «извержения», стали красными и потрескались.       — Куколка, тебе бы в больницу, посмотри-ка, как ты себя довёл, — покачал головой Чонгук. Как оказалось, альфа так и стоял позади Юнги всё время. Чонгук и сам не понял, почему не ушёл. Себя он уверял в том, что его никак не задевало состояние омеги, который связался с его братом и сейчас стоял тут только потому, что его забавляла картина трясущегося парня. А сущность альфы переживала, требовала остаться, и даже при малейшей мысли выйти и дождаться омегу снаружи волк начинал рычать и царапаться, фактически принуждая человека стоять рядом. Чонгук автоматически подавал склонившемуся над раковиной Юнги бумажные салфетки, омега принимал, но явно не соображал, что альфа находился близко.       — Я хочу домой, — прохрипел омега. Горло у Юнги нещадно саднило. От частых рвотных позывов внутри всё горело, но низ живота перестал болеть, что уже радовало, потому что он твёрдо мог стоять на своих двоих. Почему не ушёл Чонгук, его сейчас мало волновало, он выблевал всё, что мог, и единственным желанием была кровать, на которую он непременно упадёт, а уже завтра будет думать о том, что случилось сегодня.       — Пошли, я отвезу тебя, — безапелляционно произнёс Чонгук, положив руки на плечи омеги, направляя его к двери.       Сопротивляться Юнги не стал, пусть и чувствовал себя чуть легче, опустошённый желудок, неприятное послевкусие во рту, сухость и слабое головокружение, а ещё взбесившаяся омежья сущность, что требовала быть ближе к альфе, с ним. Когда Чонгук вывел Юнги из уборной, он оставил его всего на пару минут, а омега уже начал скучать, будто на Чоне свет клином сошёлся. Юнги злился на себя, и, пока, перетаптываясь с ноги на ногу, ждал Чонгука, ему принесли пальто.       — На, держи, — Чонгук протянул маленькую бутылку с водой. Юнги совсем тихо поблагодарил и, пока они спускались молча в лифте, пытался открыть бутылку, но сил в руках совсем не было. Он пыхтел, но крышка не поддавалась, пускай организм, который получил несильное, но обезвоживание, что чувствовалось по сухости во рту, требовал живительную влагу. — Ты всегда такой проблемный, — на выходе из лифта, заметив потуги Юнги, Чонгук выхватил из его рук бутылку и открыл её, возвращая надувшемуся омеге. — Что? Это не я устроил рвотную вечеринку и уж точно не я виноват в твоём состоянии. Вспоминай, чего ел, и прекрати уже дрожать, — Чонгук резко обернулся к идущему чуть позади Юнги. Омега не успел затормозить и врезался в альфу. Юнги от испуга сжал бутылку, от чего вода перелилась, забрызгав дорогущую рубашку альфы и самого Мина.       — Простите, — пискнул Юнги, а альфа снова резко перехватил его руку, в которой была зажата бутылка, и сжал кисть. От боли омега разжал пальцы, и бедный сосуд упал на асфальт нижней парковки, а омега встретился со взглядом чёрных омутов.       — Да ты ходячая катастрофа, — зашипел Чонгук.       Ему было плевать на рубашку, туфли, вообще шмотки. Волк альфы сводил с ума, потому что этот омега сейчас стоял и дрожал, весь сырой, и пытался что-то сказать, явно напуганный. Чонгук ненавидел этот день. С самого утра ему пришлось ехать на пристань, решать вопросы с поставщиками, в обед он не дозвонился до брата, который должен был съездить к должникам, но не сделал этого, потому что выбрал снова побыть нежным цветочком, и когда Чонгук разобрался со своими делами и делами брата, настал вечер. И что альфа увидел, когда приехал отдохнуть в любимый ресторан? Как его брат развлекается с тем омегой, который, мать его, застрял в мозгах, который снился и даже мерещился в толпе. Чонгук ненавидел его, потому что так не должно было быть. Ему было не до этого, он не должен думать о ком-то подобном. У него были другие дела, которые сейчас были важнее всего, а не какого-то омеги.       — Как ты достал, — сорвав с себя пальто, Чонгук накинул его на тонкие плечи омеги.       — Я не виноват, — дрожащим голосом возразил Юнги.       — Ну да, конечно. Виноват я! — закатил глаза Чонгук, потянув Юнги к чёрному внедорожнику. Усаживая омегу на переднее сиденье машины и закрыв за ним дверь, Чонгук сообщил своей охране, чтобы они ехали за ним.       — Господин, Чон, в ресторан приехал ваш…       — Я понял, пусть пока посидит тут. Передай персоналу, чтобы развлекали пока его, как отвезём этого, приедем обратно.       Сев за руль, Чонгук выехав из подземной парковки на дорогу. Настроив температуру в салоне, сделав воздух теплее, потому что омега продолжал трястись и альфа посчитал, что это от холода, и, включив тихо музыку, Чонгук сжал сильнее руль. Его самого колотило от того, как он был зол. Желание схватить мальчишку за шкирку и вытрясти из него всю дурь, наорать, просто заставить исчезнуть или тупо стереть память. Внутри всё горело. Чонгук злился, а волк продолжал рычать на него, внаглую угрожая своему хозяину, и всё потому, что, сука, всё вверх дном. Всего одна течка и такое влияние. Чонгук и раньше спал с течными омегами, даже предпочитал их, обожал их дикость и покорность, но этот был другой. Он сейчас трясущимся мокрым щенком сидел и перебирал в руках подол чёрного Чонгуковского плаща.       — Послушай, ты мне скажи, где живёшь, а то я отвезу сейчас тебя на пристань и оставлю там, — произнёс Чонгук и сразу же пожалел о сказанном, потому что омега побледнел сильнее, а его собственный волк зарычал. — Да шучу я, — постарался мягче звучать. — Я реально не знаю, где ты живёшь, и сейчас мы едем туда в сторону района Пхёнчхан-дон.       — Я живу в Ханнам-доне, — тихо ответил Юнги. Ему очень сильно не хотелось, чтобы этот альфа знал его адрес, но разве можно было бы утаить его, если брат Чонгука знал даже квартиру, пусть и ни разу не поднимался, а для семьи Чон вообще не стало бы проблемой найти его при желании. Ведь квартира была записана на самого Юнги.       — Неплохо, куколка, элитный райончик. По соседству с айдолами живёшь? — усмехнулся Чонгук, замечая, как переменилось лицо от произнесённого «куколка».       — Не называйте меня так, — набравшись смелости, надулся Юнги. — Я вам не куколка! — от того, что Мин резко дёрнулся, к горлу вновь подступил комок и затошнило.       — Переставай разыгрывать комедию, куколка, и не смей блевать в тачке, — краем глаза продолжал наблюдать за омегой Чонгук, прекрасно чувствуя, что Юнги всё ещё было плохо и он старался сдерживать рвотные порывы.       — А вы…       — Давай на ты, ладно? — повысив голос, прервал омегу альфа. — Мы с тобой трахались во всех допустимых позах, а ты продолжаешь гнуть своё. Не раздражай.       — Да вы… Ты вообще перестанешь говорить об этом так, будто тебе настолько плевать?       — А ты думал, я тебя замуж, что ли, позову? — брови Чонгука поползли вверх в удивлении. Кажется, он начинал понимать, почему омега выпускал иголки при общении с ним и строил из себя не пойми кого. — Давай договоримся так, я ведь сказал Хосоку, что помог тебе. По сути — это так и было. Ты ведь даже не в моём вкусе вообще. Но пока ты тёк, мой волк посчитал тебя отличным вариантом для приятного времяпрепровождения. Ясно?       А Юнги было неясно. Он не понимал, как альфа вообще мог спокойно говорить об этом. Для самого омеги произошедшее между ними имело большой вес. Юнги неоднократно пытался себя убедить в обратном, но когда сегодня вновь увидел Чонгука, то понял, что его внутренняя сущность тянется к этому альфе, а её игнорировать было фактически невозможно. Однако резкие слова и абсолютное внешнее безразличие больно царапали внутренности и выжигали всё живое. Слёзы сами собой скопились в уголках глаз, и, чтобы скрыть своё состояние от Чонгука, Юнги отвернулся в сторону пассажирского окна и попытался отвлечься, рассматривая мелькающие мимо проносящейся машины здания и витрины магазинов.       У Чонгука от этой картины снова всё в кашу. Он понимал, что, скорее всего, обидел омегу, но по-другому не мог. Ему предстояло ещё выяснить отношение брата к этому омеге. Потому что Юнги слишком внезапно нарисовался в начале их знакомства, а спустя чуть больше месяца выясняется, что он, вероятно, спал с Хосоком. От мысли, что Юнги мог делить ложе с братом, кровь закипела. Он не хотел даже думать о том, как омега извивался и стонал под братом, как просил хриплым голосом его член, как скакал на нём сам. Это выводило из себя, что даже перед глазами всё плыло, и только надрывный крик омеги вернул его в реальность, и Чонгук резко надавил на тормоза, чудом не врезавшись в впереди стоящую машину.       — Ты убьёшь нас! — заорал Юнги, рефлекторно переваливаясь через коробку передач, занося руку для удара, но альфа среагировал сразу, перехватил маленькую ладонь и больно сжал в своей, наклоняясь навстречу.       — Даже на смей на меня замахиваться, — в губы прохрипел альфа Юнги. — Я и за меньшее наказывал, куколка.       А у Юнги от близости весь кислород выбило из лёгких. Он даже прикрыл глаза, потому что видеть в миллиметровой близости лицо альфы и не хотеть до него дотронуться было чем-то непосильным. Внизу живота растекалось тепло, а омега всеми силами хватался за реальность, не позволяя своей сущности взять верх. Чонгук прекрасно всё это видел, а волк внутри выл, требуя этого пацана рядом. Коснуться его приоткрытых потрескавшихся губ, почувствовать их вкус на своих.       Чонгук резко отпустил Юнги, отталкивая того на место. Потому что было нельзя. Воспоминание о брате было сильнее, чем какие-то воспоминания о проведённых днях во время течки. Какой-то омега не должен встать между ними. Возможно, он и не встал бы, ведь у брата маловероятно было с ним что-то серьёзное, скорее всего, Юнги стал очередной жертвой, что нужно было для начала выяснить, а сейчас держать мальчишку в поле своего зрения. И перестать себе твердить, что плевать на него. Ведь не плевать, и для своего же спокойствия следить, чтобы не случилось непоправимого.       Оставшуюся дорогу ехали в тишине. Юнги всё ещё отходил от случившегося. Что только что не произошло. Пытался привести мысли в порядок и, успокаивая себя, уговаривал, что всё будет в порядке, стоит выйти из машины, в которой каждый миллиметр был пропитан ароматом альфы. А Чонгук пытался сопоставить факты, о которых уже знал, и понять, почему от Юнги совсем не пахло Хосоком. Неужели они не так давно вместе…       — Я дам тебе один совет, — прежде чем разблокировать двери, Чонгук остановился перед высоткой, в которой жил Юнги, и повернулся к нему, стараясь вдыхать как можно реже, потому что сливочный аромат омеги стал чуть сильнее, но к нему, как он заметил ещё в уборной, примешивался ещё какой-то, еле уловимый, незнакомый Чонгуку. Будто к природному запаху Юнги добавили капельку кофе. — Пока не пытайся встречаться с моим братом, если не хочешь видеться со мной. Поверь мне, это неизбежно, если ты с ним будешь часто проводить время.       — Да мне какая разница? Почему я должен слушать тебя? — нахмурился Юнги.       — А ты разве был сегодня рад?       — Мне вообще плевать на тебя! — Юнги гордо задрал подбородок, всеми силами пытаясь скрыть дрожь в голосе, продолжая врать и не смотреть на Чонгука.       — О, правда? — не выдержал альфа, дёрнув Юнги за локоть, и развернул к себе, заставляя смотреть в глаза. — А мне так не показалось, — зашипел Чонгук, не способный сдержать своих порывов, и, встретившись с испуганным взглядом лисьих глаз, не сдержался. Он обхватил ладонью затылок Юнги и дёрнул на себя, тут же впиваясь в губы омеги, больно кусая.       — Ты ненормальный! — закричал Юнги, вырываясь из захвата не особо и державшего его альфы, и, дёрнув за ручку, испугался, потому что двери были заблокированы. Но дёрнул снова, и дверь поддалась, потому что Чонгук позволил выйти, а иначе набросился бы на Юнги, наплевав на всю нравственность и свои устои. Не то чтобы они с братом не трахали одного и того же омегу. В доме утех снимали одних и тех же, в университете спорили о том, кому первому даст омега, и изменит ли потом со вторым братом первому, но с годами это стало неинтересным и даже противным.