Accidentally pregnant

      Приказав охране следить за передвижениями маленького омеги и убедив себя, что не стоит прямо сейчас его преследовать, когда Юнги пулей вылетел из внедорожника и убежал, Чонгук направился обратно в Heaven, где его уже почти час дожидался Тэхён. Всю дорогу альфа прокручивал в голове образ омеги, то, как того трясло, каким несчастным он казался и как периодически, набираясь смелости, дерзил. Чонгук размышлял, где и когда могли познакомиться его брат и омега, и пока не мог себе этого даже представить. Хосок всегда прекрасно умел подчищать следы и уходить от слежки. Брат превосходно справлялся с поставленными задачами касаемо их бизнеса, но временами прятался от обычного образа, становясь совершенно другим человеком. Отметив для себя, что стоило бы заехать завтра в больницу, Чонгук на этом временно свернул тему, стараясь настроить себя на иной лад и наконец отдохнуть, получить долгожданную разрядку и тупо нормально провести время.       Заехав на нижнюю парковку и припарковавшись, альфа вышел из авто, приказал охране ждать, развернулся по направлению к лифтам, но тут же остановился, заметив Тэхёна, который буравил его возмущённым взглядом. Вот сколько бы Чонгук ни пытался донести до омеги, что на него не стоило так смотреть и вообще показывать недовольства, Тэхён гнул свою линию, находясь на своей волне. Альфа усмехнулся, когда глаза омеги сузились и тот повёл носом, явно принюхиваясь. Учуял, значит, но вряд ли закатит по этому поводу скандал, ведь прекрасно знал, что Чонгук не клялся ему в верности, но Тэхён мастерски умел выводить альфу даже своим терпением.       — Почему ты ждёшь меня здесь? — без приветствия спросил Чонгук, направляясь в сторону Тэхёна.       — Хотел сделать сюрприз, — без энтузиазма ответил омега, не двигаясь с места, скрестив руки на груди, бёдрами прижимаясь к чёрному металлу Чонгуковского Порше. — Но, когда я приехал, мне сказали, что у тебя появились срочные дела.       — Вот как, — Чонгук подошёл вплотную, раздвигая коленом стройные ноги омеги, устраиваясь между них, оперевшись о капот авто.       Обладая прекрасным вкусом и великолепными природными данными, Тэхён был очень красивым. Он это прекрасно знал, так же знал, как правильно приодеться, чтобы привлечь внимание. Его длинные загорелые ноги и упругая задница прекрасно смотрелись, когда он надевал короткие, сделанные из чёрной кожи шорты, как сейчас. Облачаясь под них вместо белья в сетчатый комбинезон с длинным рукавом и надев поверх жилет, сделанный из чистого шёлка, чтобы прикрыть участки тела, которые были доступны только Чонгуку. Тэхён пах сексом, пробуждал желание, но ничего большего. Так как омега покорно прильнул к альфе, закинув руки тому на шею, и ластился, говорило лишь только об одном. Чонгук знал, зачем приехал Тэхён, и был готов это дать ему хоть прямо здесь, но когда альфа потянулся к приоткрытым губам омеги, Тэхён отвернулся, выставляя ладонь вперёд, прикрывая ею рот Чонгука.       — Давай не будет торопиться, милый, — сладко прошептал омега. — Идём за мной, поднимемся.       Не сопротивляясь, разрешая немного Тэхёну поиграть, Чонгук позволил взять себя за руку и затянуть в открывшиеся двери лифта, которым стоило было закрыться, как омега уже прижимался к сильному телу альфы, целуя, пачкая губы Чонгука клубничным блеском для губ. Кстати, именно его альфа не мог терпеть, всякий раз стирая после, полоща рот, чтобы избавиться от послевкусия.       Двери лифта раскрылись. Тэхён с громким звуком оторвался от губ Чонгука, потянув альфу за собой. Помещение ресторана, погружённое в полумрак, освещали не меньше сотни зажжённых свечей, что стояли вдоль стен, на столах у панорамного окна. Стоявший в центре зала круглый стол так же был украшен свечами, а на нём покоились приготовленные закуски. Персонал ждал отмашки, когда можно будет выносить горячие блюда, и пока стоял за барной стойкой, не произнося ни слова, без единого звука.       — О, да ты не скучал, пока ждал меня, — усмехнулся Чонгук, представляя, как кошмарил Тэхён персонал, чтобы они достали все имеющиеся свечи, выставляя их, и зажигали к его приходу.       — Сильно скучал, — надул губки Тэхён, продолжая тянуть Чонгука к столу.       Конечно, скучал, потому что альфа обещал сегодня с ним поужинать, даже время для встречи назначил, а когда омега приехал на место, то ему сообщили, что Чон срочно уехал. Подойдя к сервированному столику, Чонгук сразу же заметил отодвинутый, неровно стоящий стул, на котором покоились кожаные перчатки. И в этот момент он почувствовал слабо уловимый сливочный аромат и понял, кому принадлежали эти перчатки, оставленные в ресторане.       — Малыш, что это?       — Это я хотел спросить, — Тэхён нахмурился, отпуская руку Чонгука, подхватывая перчатки. — Я всё понимаю, но это уже слишком. Мне сказали, что ресторан был закрыт на сегодня. Я думал, что это потому что ты пригласил меня сюда, но по приезде что я увидел?! Валяющиеся на полу, под столом, за которым мы обычно ужинаем с тобой, перчатки. Они явно принадлежат…       — Не драматизируй, Тэхён, — прервал Чонгук омегу.       — Не драматизировать? — Тэхён обошёл стол и встал напротив Чонгука. — Я никогда не спрашивал, где ты был, с кем проводишь ночи всё время, почему от тебя пахнет другими омегами, но это перебор! — на глазах парня выступили слёзы, красивое лицо раскраснелось, и он продолжал трясти злосчастные перчатки, которые, видимо, выпали, когда… Чонгук не знал, когда. Это всё выглядело слишком странным. — Я приказал сжечь стол, за которым ты сидел с этой шлюхой! — Тэхён закричал, от чего у Чонгука в голове что-то переключилось. Омега раньше никогда не позволял себе даже голоса повысить в присутствии Чонгука, а сейчас разошёлся не на шутку и даже посмел указывать его людям. Это было слишком. Чонгук устал за сегодня. Он хотел спокойно поужинать, пропуская мимо ушей рассказы омеги, а потом подняться и как следует выпустить пар, проведя жаркую ночь с ним.       Желания должны исполняться, может быть, не для жаркой ночи, но он приехал сюда только для одного и не уедет с пустыми руками. Поэтому, громко выдохнув, Чонгук подошёл к Тэхёну, который продолжал смотреть на альфу, но резко замолчал, когда на лице Чона появилась натянутая улыбка.       — Послушай, малыш, — приторно-ласково протянул Чонгук. — Не собираюсь оправдываться перед тобой, а уж тем более выяснять отношения не сейчас и никогда после. Я приехал к тебе после долгого рабочего дня. И у нас с тобой есть два варианта, либо мы сейчас сядем за стол и поужинаем, — Чонгук провёл ладонью по щеке омеги, намеренно надавил на кожу, любуясь им. — Либо ты продолжаешь свою истерику и я отправляю тебя домой.       — Но…       — Никаких но, малыш, — Чонгук посмотрел на зажатые в руке перчатки. Он обхватил зажатый кулак в ладонь, проведя по запястью пальцами, отводя руку омеги за спину, второй рукой прижимая к себе за талию. — Я скучал по своему ласковому, покорному, нежному малышу, а ты портишь мне весь настрой.       От игривого ласкового тона Тэхён обмяк в сильных руках альфы. Омега не умел сопротивляться напору Чонгука, таял в его объятиях, а когда альфа был так близко, готов согласиться с любым предложением, отдаться целиком и полностью. Чонгук поцеловал Тэхёна за ухом и, забрав перчатки из его рук, усадил на стул, сам же обошёл стол и сел напротив, подзывая официанта, чтобы им налили вина. Покорность Тэхёна нравилась, но когда он вот так заводился, как сегодня, Чонгук был готов послать всю эту игру куда подальше и выставить его. Однако в планы входил секс на сегодняшний вечер и желательно с тем, кто знал все его предпочтения и интересы, поэтому Чонгук справился с бурлящей злостью внутри и сумел убедить омегу вначале поужинать.       Им принесли горячее. Для Чонгука стейк с кровью, для Тэхёна тёплый салат. Разговор в самом начале шёл тяжело, но уже совсем скоро Тэхёна совсем отпустило, и он начал рассказывать Чонгуку о том, как здорово сходил на шопинг и потратил кучу денег на картину, которая ему досталась дешевле, чем её выставляли изначально. Истории Тэхёна всегда казались однообразными, альфе иногда казалось, что у того вовсе не было близких друзей, потому что все рассказы были о том, как он гулял в парке, ходил на пьесу в театр, в кино или же за покупками. Тэхён всегда был один, и нужно было бы посочувствовать омеге, но Чонгука это мало волновало, сейчас жгло бедро, потому что он чувствовал аромат перчаток, забытых Юнги в ресторане, которые убрал в карман брюк. Когда ужин был съеден, а вино выпито, Чонгук мельком взглянул на часы, отмечая, что они просидели около двух часов, и всё время говорил Тэхён. Альфа утомился, не так он представлял вечер, а поэтому, поднявшись из-за стола, подошёл к омеге.       — Давай поднимемся, хочу тебе показать, как я скучал.       От предвкушения Тэхёна штормило больше, чем от вина. Он мысленно праздновал свою маленькую победу над стойкостью Чонгука, думал о том, что небольшая истерика была совсем кстати, и теперь его ждала жаркая ночка. Альфа провёл его мимо лифта, приобняв за талию и что-то горячо нашёптывая на ухо. Тэхён тоже считал, что по лестнице они поднимутся быстрее, и шёл впереди под прожигающим взглядом Чонгука, который уже расстёгивал верхние пуговицы рубашки одной рукой, держа вторую в кармане.       Когда альфа положил руку ему на бедро и уверенно подтолкнул к холлу следующего этажа, Тэхён слабо запротестовал.       — Стой, стой… Это же не наш.       Когда он остановился, Чонгук прижался бёдрами к его заднице. Омега выдохнул. Да, ему не казалось. Мелкие ссоры, алкоголь и его, Тэхёново, очарование сделали альфу твёрже и настойчивее, чем в их обычные встречи. Сомнения улетали из его головы, вытесненные очередной мысленной похвалой, а тело омеги продолжило плавание по неправильному этажу до тех пор, пока сильные руки не втолкнули его в какую-то дверь.       — Чонгук, ты серьёзно? — Тэхён нервно хихикнул, глядя на мраморную столешницу с рядом раковин. Это могло было быть чьей-то фантазией о сексе в необычных местах или что-то из области вуайеризма, но он не был настроен на перепихон в общественном туалете. Да, здание закрыто и сейчас оно полностью в их распоряжении, но тут всё ещё был персонал. Да и у Тэхёна были планы на заранее приготовленный номер, свечи и мягкую кровать.       — Прости, малыш, я не мог больше ждать, — Чонгук снова прижался к омеге сзади, придерживая его за бёдра. — Ты же чувствуешь…       Тэхён чувствовал. Похуй, пусть будет туалет. Лёгким толчком его направили к раковинам, и он упёрся руками в мраморную столешницу напротив зеркала. Рука альфы гладила его бёдра и живот, перебирая пальцами сетку обтягивающего комбинезона. Член Тэхёна дёрнулся от трения, и омега тихо простонал, приподнимая бёдра и плотнее прижимаясь к Чонгуку.       Чонгук убрал руку и отстранился. Тэхён хотел было обернуться, но на спину легла рука, останавливая его и толкая вниз, укладывая на столешницу. Кожаный ремень небрежно скользнул в раковину перед глазами омеги, пиджак опустился рядом, но упал на пол. Чонгук, оставшись в рубашке и расстёгнутых брюках, снова прижался к Тэхёну. Его член скользнул между бёдер омеги, пачкая смазкой шорты. Альфа медленно потирался о кожу и сетку боди, в то время как эта же сетка рвалась под его пальцами на груди и животе Тэхёна под расстёгнутым жилетом.       Чонгук смотрел на отражение в зеркале. Податливое тело, распластанное на мраморе. Оно не соответствовало тому, что Чонгук хотел видеть, хотел ощущать. Волосы с лёгкой платиной в свете тусклого точечного светильника над зеркалом. Это был неправильный цвет волос.       Он отстранился, перестав тереться о ноги Тэхёна, и присел, стаскивая с него шорты. Сетка. Он весь был в сетке. Подцепив её пальцем, Чонгук провёл языком по ягодице омеги. Сверху снова раздался всхлип. Альфа потянул за сетку, сначала просто создавая приятное давление на бёдра Тэхёна, а потом разрывая боди. Он немного помедлил, снова засунув руку в карман.       Тэхён уже не чувствовал себя от возбуждения. Он потянулся было к поднявшемуся Чонгуку, но тот отвёл руку и уложил его обратно лицом в мрамор. Медленно, но уверенно член альфы вошёл в Тэхёна. Дав омеге пару секунд, Чонгук начал двигаться. Он не тратил времени на дополнительные нежности сейчас, наверняка Тэхён и так уже оценил его выбор места и, судя по количеству смазки, предварительная стимуляция о сетку ему тоже понравилась. Омега стонал, закатывал глаза и тёрся грудью о холодную мраморную столешницу. Альфа не быстро, но сильно вбивался в него, надавливая одной рукой на спину, не давая подняться. Второй же…       Ею Чонгук достал из кармана перчатки Юнги и прижал к лицу, будто пытался перекрыть себе кислород. Он закрыл глаза, рисуя в голове правильную картину, где тело перед ним немного ниже, где он хорошо видел его лицо, его каштановые волосы. Где он чувствовал его запах. Запах, который возбуждал в одни моменты и успокаивал в другие. Запах, который он предпочёл бы чувствовать вместо любого другого.       Альфа ускорился, сделал всего пару толчков и быстро кончил. Его член выскользнул из Тэхёна, но Чонгук не двигался, он стоял и не мог оторваться от перчаток. Со стороны раковины послышался сдавленный звук. Альфа поднял взгляд. Тэхён смотрел на него через зеркало. Его член ещё стоял. Видимо, оргазма он не достиг, поскольку Чонгук попросту забыл о нём. Лицо омеги искажалось, превращаясь в гримасу то ли возмущения, то ли страшной обиды.       Чонгук невозмутимо застегнул брюки и подхватил пиджак с ремнём. Перчатки прятать в карман он не стал, только крепче стиснул их в кулаке и вышел из туалета.

* * *

      — Юнги-я, ты ведь меня знаешь, я сейчас начну ломать дверь, если ты не откроешь мне! — обеспокоенно звал Чимин друга, уже с полчаса карауля его возле двери в ванную комнату. — Что у тебя там происходит, я же слышу, что тебе плохо, Юнги.       Чимина не было вчера дома. Он с другом репетировал всю ночь напролёт новый танец, чтобы успеть к постановке современной пьесы под названием «Бродячие коты», где омега выполнял самые сложные элементы хореографии. Пак мечтал, что после подобной постановки его точно должны заметить и дать пусть, может, не главную роль, но хотя бы со словами. Но когда он вернулся утром домой, то сразу заметил в прихожей неаккуратно брошенные ботинки друга и валяющееся рядом пальто. Юнги был чистюлей и ни за что не позволил себе подобного. От увиденной картины страх подступил к горлу Пака, Чимин сразу заволновался, сбрасывая с себя кроссовки, вбегая в квартиру и зовя омегу. Но тот не отзывался, от чего Чимин чуть с ума не сошёл, пока не услышал возню в туалете и характерные звуки извержения, когда всё содержимое желудка стремится выйти подышать.       — Хочешь я тебе куриный бульон сварю или рассол принесу, Юнги, просто ответь мне, пожалуйста, хоть чего-нибудь, — просил Чимин, как верный щенок, сидя на полу у двери, упираясь в неё лбом.       Вместо ответа замок на двери щёлкнул, и дверь приоткрылась, Пак успел отодвинуться от неё, чтобы не получить деревянным полотном по голове.       — Чимин-а.       Перед Паком восстал настоящий зомби. Под лисьими глазами залегли чёрные тени, лицо осунулось, губы потрескались и приобрели еле заметный сероватый оттенок, впрочем, как и весь омега перед ним.       — Боже, — охнул Чимин, бросаясь на помощь другу, обняв его за плечи. — Что ты вчера выпил или съел такого, что тебя так…       — Я не пил. Мы были в гостиничном комплексе, точнее, в ресторане Heaven, а потом пришёл он и мне стало плохо, — несвязно говорил Юнги, хватаясь за руки друга, чтобы тот только не отпускал его, потому что остаться снова один на один со своим недугом страшно.       — Так, ресторан элитный, но это не значит, что ты не мог там отравиться, и… — Чимин нахмурился. — Кто пришёл, у Хосока кто-то есть?       — Да нет же, пришёл его брат, — разозлился на Чонгука Юнги, потому что от одного его образа сейчас начинало тошнить, комом желчи собираясь в глотке. — Какой Чонгук заносчивый, бесит!       — Юнги, у тебя горячка, я ничего не понимаю, при чём тут брат Хосока? — не на шутку испугался Чимин, потому что Юнги буквально источал яд, когда произносил имя неизвестного Паку альфы.       — Это тот мерзавец, что спас меня от… от… — Юнги резко замолчал. По факту, Чонгук сделал всё красиво. Провёл течку, был добр к нему: кормил, мыл и любил все пять с половиной дней. Но лицо омеги сразу омрачалось, когда он вспомнил незаинтересованный взгляд альфы после. — Он провёл со мной течку! Брат Хосока, почему мне должно было так повезти, а, Чимин-и?       Слёзы хлынули одним сплошным потоком. Обида и бессилие. Юнги хотел, чтобы долго и счастливо, чтобы раз и навсегда, но даже тогда, когда всё пошло не по плану, он постарался забыть, просто быть с тем, кому нужен, кто готов ухаживать и заботиться даже без притягательного природного феромона, но и тут провал. Омега винил и себя, ведь надо было узнать хотя бы немного о Хосоке, да что уж там, узнать о Чонгуке, чтобы не попасть в водоворот страстей. Потому что как смотреть в глаза Хосоку, когда твоя сущность хочет в нём видеть другого человека, и плевать, что в них родная кровь? Однако к Хосоку не хотелось и по другой причине, его поведение в присутствии брата Юнги не забыл. Также не забыл властного взгляда и огонька в нём, когда омега подскочил, чтобы выйти в уборную. Этого человека Юнги не знал, потому что в нём не было ни намёка на улыбчивого Хоби, с которым он часто гулял.       — Охренеть, — выдавил из себя Чимин, продолжая обнимать Юнги, гладя его по голове, плечам, спине. — А чего ты не рассказал сразу?       — Чимин, я не знал, думал, что никогда не увидимся больше, и не хотел рассказывать, чтобы меньше было соблазнов узнать его, искать. Ты бы ведь настоял на этом, знаю тебя. Просто так не оставил, ведь…       — Ты прав, Юнги, — согласился Пак, понимая, из-за чего расстроен друг. — Давай я помогу тебе сейчас подняться, мы пойдём на кухню, тебя надо сначала привести в порядок, а потом ты мне всё расскажешь как есть и будем думать.       Кое-как доведя Юнги до кухни, Чимин усадил его в светло-бежевое кожаное кресло кухонного уголка. Впервые видя подобное состояние друга, мало отравления, так ещё и морально подавленный омега выглядел и правда пугающе-болезненно. Пока Юнги, поджав под себя ноги, сидел и рассказывал о том, что произошло с ним, наконец-то сбрасывая с себя груз тайны, освобождаясь от гнетущего чувства вины, Чимин хозяйничал на кухне, заваривал чай и, как и обещал, поставил вариться суп. Под короткие высказывания и замечания друга Юнги выговорился, рассказав всё до того момента, как вернулся домой, не утаив даже сцену с поцелуем в машине.       — Какой наглец, у него, поди, даже омега ведь есть, по-любому есть, раз он такой весь из себя. Бедолага или же кукла без мозгов, что повелась на толстый кошелёк и большой… — Чимин ойкнул, встретившись с жалобными глазами Юнги. Он явно перегнул палку с высказываниями, но не мог удержаться, потому что его всегда бесили богатые альфы, считающие себя властителями мира. Судя по рассказам, Чонгук был именно таким: наглым, отбитым на всю голову, с признаками бога, засранцем. И пусть у него были власть и деньги, вести себя по-скотски ему никто не давал права.       Поставив перед Юнги травяной чай, Чимин вернулся к плите. Как оказалось, помимо супа, он сварил ещё жидкую кашу, которую спустя несколько минут заставил есть Юнги. Омега и не отказался, он правда был голоден, несмотря на постоянную тошноту и желание выблевать всё обратно. Странное ощущение, обычно при отравлении есть не хотелось, а тут, наоборот, желудок урчал, а кишечник будто бы не соглашался с ним, норовя скрутить внутренности спазмом.       — Ничего себе, — восхитился Чимин, когда Юнги наворачивал вторую порцию каши. — Ты настолько сильно голоден, понимаю, но давай осторожнее.       — Я знаю, Чима, но не могу остановиться, у нас есть дома яблоки? — спросил Юнги, отодвигая от себя пустую тарелку.       — Да, сейчас помою и почищу.       — Не, не чисти, я хочу съесть его целиком.       Под беседы и обсуждения парни не заметили, как прошло больше часа. На щеках Юнги появился румянец, и он вроде бы даже чувствовал лучше. В коридоре раздалась трель звонка телефона Мина, и Чимин отправился за ним, приказывая Юнги сидеть на месте. Заметив на экране телефона имя Хосока, Чимин нахмурился. «Опомнился, решил позвонить к обеду, надо же, сначала бросил, а сейчас начал искать», — пробубнил под нос Чимин и зашёл обратно на кухню, передавая звонивший телефон Юнги.       — Чима, я пока не готов отвечать, — жалобно сказал Юнги, поднимая на друга растерянный взгляд и чувствуя, что тошнота новой волной поднялась по горлу, от чего всё тело окатило жаром, а на лбу выступила испарина. И это точно не от испуга, а от некого отвращения к альфе, хотя, если задуматься, к альфе, который особо ничего и не сделал, вероятно, просто хотел показать брату, что омега его и это было у них в крови.       — Хочешь, я отвечу? — осторожно спросил Чимин, поглядывая на телефон, зажатый в руках друга, который снова начал звонить. Альфа был настойчив.       — Нет, я всё же сам, — покачал головой Юнги и принял вызов.       — Юнги, привет, я переживал, почему ты не брал трубку? — с той стороны телефона раздался обеспокоенный голос Хосока. Было отчётливо слышно, что альфа находился на улице, за его спиной раздавались шум волн и крики чаек.       — Привет, Хо, — натянуто улыбнулся в трубку Юнги, поздно понимая, что собеседник его не видел, а только слышал, и голос у него совсем не радостный. — Не разбудил, я давно встал, — соврал Юнги, потому что он и не ложился, а сон урывками на полу ванной — это не сон.       — У тебя такой голос, ты заболел? — Хосок, кажется, куда-то шёл, потому что дыхание было слегка сбитым.       — Немного, кажется, вчера отравился, но не стоит беспокоиться. Я сегодня отлежусь дома, а завтра мне правда станет легче, — уверял Хосока Юнги, поглядывая на нахмурившегося Чимина.       — Отравился?! — прозвучало слишком резко, от чего Юнги отодвинул трубку от уха, чтобы не оглохнуть. А Пак присел напротив, взглядом спрашивая у Юнги, всё ли нормально. Мин покачал головой, протягивая руку другу, показывая, что всё хорошо, погладив того по плечу.       — Наверное, ничего страшного. Правда, такое бывает. Вчера мне стало нехорошо ещё в ресторане, но твой… — во рту резко пересохло, потому что воспоминания о вечере и сцене в туалете, а потом и грубый поцелуй в машине испугали омегу. Ему показалось, что он сейчас спалится на простом предложении и Хосок всё узнает. Поэтому, кое-как собравшись с силами, Юнги выдавил из себя, сглатывая комок в горле: — Твой брат, как ты и просил, отвёз меня домой, так что не беспокойся.       — Ладно, малыш, как скажешь. В следующий раз подобного точно не произойдёт, — в голосе Хосока прозвучала сталь, но в следующий момент он будто улыбнулся в трубку и добавил: — Надеюсь, ты дашь мне ещё один шанс исправить всё и мы обязательно сходим туда снова?       — Да, конечно, — холодом по позвоночнику от вопроса и тона альфы, но Юнги, не понимая, почему, согласился.       — Я позвоню тебе завтра, сегодня больше беспокоить не буду, отдыхай и не болей, пожалуйста, — Хосок, не дожидаясь ответа от омеги, отключился. А в следующее мгновение Юнги сорвался с места и бросился к туалету, потому что новая волна тошноты подступила к глотке и срочно нужно было встретиться с белым другом, возможно, даже пообниматься с ним какое-то время.

* * *

      После короткого разговора с Юнги, который звучал совсем разбито, Хосок быстрее, чем планировал, закончил дела на пристани и, приказав охране оставить его, запрыгнув в свою машину, поехал по направлению в Heaven. То, что Юнги отравился в их заведении, недопустимо. Привычный образ доброжелательного и милого альфы для Мина рассыпался, Хосок сейчас был тем, кем являлся всегда: холодным, расчётливым бизнесменом и палачом, что не терпел промахов со стороны персонала, а поэтому давил на газ, чтобы побыстрее оказаться в гостиничном комплексе, подняться в помещение ресторана и выяснить, кто виноват в том, что его омега сейчас страдал.       Ему и так вчера повезло провести с ним время, пусть и мало, что само собой вызвало приступ негодования и разочарования. Отец резко позвонил, сообщив о новой информации касаемо утечки средств из бюджета, и по горячим следам Хосоку пришлось отправиться в офис, а потом и на пристань, где его люди схватили бедолагу, пытающегося покинуть порт, и ждали дальнейших указаний. Растеряв свой образ в ресторане, когда позволил лишнего с Юнги, альфа переключился на свой обычный, в моменты не контролируя ярость и гнев. Преследуя эгоистичные мотивы, так как в голове был лишь образ понравившегося омеги, Хосок не тянул долго, не мучил перебежчика, просто, выслушав от напуганного мужчины всю информацию о переводах и подельниках, приказал охране избавиться от него.       Если и нужно было кого-то помучить, так этим он займётся в ресторане, заставив всех отдраить каждый миллиметр помещения и перепроверить все продукты. Для повара он припрятал нечто другое, от чего на лице появился хищный оскал, а ногой вдавил педаль газа, разгоняя ламборгини до предела. Проносясь по улицам города, Хосок возвращался к образу омеги, на мгновение теряя запал, потому что Юнги был тем, кто пробуждал в Чоне что-то хорошее, давно позабытое светлое. Для кого альфа старался стать тем, кем не являлся уже очень давно, чем изрядно раздражал отца. Потому что старик всякий раз, стоило Хосоку проявить интерес к искусству или заинтересоваться чем-то, не касающимся бизнеса, старший альфа семейства выходил из себя. Он повторял младшему сыну, что тот не должен стыдиться своего статуса. Что в будущем его ждёт почётное место рядом с братом, где они вдвоём будут править огромным холдингом, а также получат места при правительстве, но Хосоку это было не нужно, не сейчас. В отличие от брата, он когда-то от жизни ждал другого, не мечтал быть тем, кто вершит судьбы. Он хотел завести нормальную семью и уехать подальше, чтобы отголоски прошлого не напоминали о себе. Но вместо этого жизнь показала, что либо ты их, либо они тебя.       Прекрасно помня о том, как напали люди в масках на их дом, Хосок часто возвращался к этому моменту, когда начинал сомневаться в своих действиях и решениях. Они сидели с папой в гостиной, Хосок показывал ему, что нарисовал вечером, и зачитывал небольшое четверостишье к своей работе. Чонгук был с отцом в офисе, старший альфа тогда время от времени забирал сына к себе, показывая свой офис и приучая к дисциплине. Хосок был младше брата на три года и пока не понимал ничего, а поэтому вечерами оставался с папой, стараясь порадовать почти всегда грустного омегу. Они сидели у камина, когда от резкого хлопка вылетели в окнах стёкла и Хосок оказался прижатым к полу родным телом папы. Ворвавшиеся в дом люди кричали, много ругались. Они схватили омегу за волосы и поволокли в сторону, но не успели ничего сделать с Хосоком, так как прибыла охрана отца. Началась стрельба и вскоре стихла, а когда Хосок поднял голову, привстав, то увидел испуганного папу, что сидел на коленях, хватаясь за голову, и валяющиеся вокруг тела. Тогда он понял, что обязан защитить свою семью. Стать сильнее и наказать всех тех, кто пытается ей навредить. Он сам напросился к отцу, согласился на полевое обучение, окреп, но так время от времени возвращался к своей мечте, не в силах распрощаться с желанием просто уехать, стать тем, кем хотел ещё до нападения.       Трясущейся рукой Хосок потянулся к бардачку, достав оттуда маленькую баночку со стёршейся надписью. Открыв крышку зубами, он выудил оттуда одну капсулу и без воды попытался её проглотить, но та неприятно встала в глотке, царапая гортань. Выругавшись вслух, Хосок закинул обратно таблетки и захлопнул бардачок. Игнорируя неприятные ощущения, он влетел на парковку, тут же вылезая из авто. Не обращая внимания на приветствия охранников и персонала, он зашёл в лифт, нажимая на нужный этаж. Поправил ворот рубашки и пиджак, прикрывая им надетую портупею. Хосок вышел из лифта, задев плечом официантку, прямиком направился на кухню. Он знал, что повар, что обслуживал их вчера, был на месте, а потому, не позволив себе засомневаться ни на секунду, Хосок вошёл в кабинет повара, пока тот поднимался из-за стола, приветствуя сына главы, выхватил пистолет и выпустил пулю в лоб.