Accidentally pregnant

      Закусив нижнюю губу, Юнги прислонился спиной к прохладному кафелю душевой. Сочащаяся смазка стекала по внутренней стороне бёдер, пачкая ноги. Голова кружилась, во всём теле появилась слабость, от которой Юнги не мог позволить себе нормально пошевелиться. Собравшись с силами, омега сделал шаг в сторону дверей в раздевалку, но резкий спазм внизу живота скрутил его на пополам, от чего колени подкосились и он сполз на пол. Омега руками пытался нашарить пространство вокруг себя, распластавшись на мокром полу, отчаянно хватаясь за ясность рассудка. Юнги пополз по направлению к двери, всякий раз сдерживая стоны после накатывающих волн возбуждения.       Обычно Юнги проводил течки, запираясь в своей комнате или в квартире наедине с собой и заботливо купленными папой игрушками, так как отказывался проводить эти дни с альфами. Омега не был ханжой, но по своей натуре надеялся встретить кого-то особенного, с кем появилось бы желание провести всю жизнь. Чтобы всё получилось раз и навсегда, как он писал в своих книгах. Течка приходила всегда, как по часам, никогда не давала сбоев, и Юнги к ней как следует готовился, запасаясь обезболивающими, грелками и сладостями. Но в этот раз всё получилось иначе. Повторный жуткий спазм вновь прошиб судорогой всё тело, Юнги застонал в голос, хныча, снова падая на пол.       Пролежав на холодном кафеле около получаса в полном бреду, омега сумел собраться с силами и дополз до раздевалки, где, дотянувшись до махрового большого полотенца, обернулся в него, заваливаясь на низкую лавку.       Аккуратный член омеги пульсировал внизу, призывно дёргаясь и требуя к себе внимания. Смазка сочилась обильнее, пачкая мягкую ткань и ноги омеги. Юнги хотелось кричать и плакать. Тело впервые за все годы подставило своего хозяина, не позволяя встать на ноги, отдаваясь болью внизу живота. Когда основной свет над головой погас и остался лишь неяркий дежурный, Юнги понял, что работа фитнес-центра подошла к концу, от чего накрыло неприятной волной ужаса. Он не знал, что будет делать, как справится, ведь, даже чтобы закричать, совсем не хватало сил, только тихо постанывать и молиться о спасении.       Омега руками залез под полотенце, невесомо провёл по коже напряжённого живота, спускаясь к своей промежности. Желание прикоснуться к себе стало сильнее его самого, поэтому, не отказываясь от этого, Юнги перехватил пальцами требующий внимания член, провёл по всей длине, тут же всхлипывая. Пульсирующая дырочка требовала кого-то рядом или же чего-то внутри. Юнги понимал, что в нынешнем состоянии он не смог бы даже доползти до своего ящичка и дотянуться до телефона, а уж искать что-то, напоминающее фаллос, совсем казалось бредовой идеей. Ещё раз громко застонав, Юнги свернулся в комочек, подтянув колени к животу, продолжая скулить и тереться о поверхность скамейки, зажимая между ног полотенце, чтобы создать дополнительное трение.       В какой-то момент удалось даже забыться. Сознание покинуло, оставляя омегу в небытии, позволяя немного отдохнуть от неприятных ощущений. Однако продолжилось это недолго, совсем пока ещё лёгкий, с трудом уловимый аромат алкоголя ударил по чутким рецепторам, от чего Юнги очнулся. Омега подумал, что это мираж, который воспалённый разум посылал ему. Но аромат усилился, стоило вдохнуть чуть глубже. С губ сам собой сорвался стон.       Омега подобрался, принюхиваясь. Крошечная надежда появилась, ведь, вероятно, это мог быть кто-то из поздних посетителей или охранник, который совершал обход. В голову Юнги не пришла мысль о том, что человек, если это альфа, мог наброситься на него. Уже было плевать, потому что невыносимые тянущие ощущения, приправленные болью, были хуже, чем тот, кто ходил поблизости. Хватаясь за надежду, как за хрупкую соломинку или мираж, Юнги попытался позвать на помощь, но вместо этого получилось выдавить очередной протяжный стон, после чего дверь в раздевалку открылась и аромат крепкого дистиллята стал ощутимее. Запах альфы, а то, что это был альфа, подсказал волк внутри Юнги, он крутился, скрёб о грудную клетку изнутри, жалобно скуля, поднимая уши и рвясь навстречу тому, кого омега пока ещё не видел. Тяжёлые шаги в голове Юнги отдавались эхом. Человеку стало страшно от того, кого он мог сейчас увидеть, но волк успокаивал и продолжал жалобно скулить, уверяя, что за несколькими шкафчиками в их сторону направлялся спаситель.       Вдох-выдох. Надрывно, нетерпеливо скребя пальцами по ровной поверхности лавки, омега был готов заплакать, потому что альфа двигался слишком медленно, будто изводил. Юнги глубоко вздохнул, замирая, когда из тени шкафчика появился он. Высокий парень, одетый в одни лишь плавки с перекинутым через шею полотенцем. Сильное загорелое тело, покрытое витиеватыми рисунками татуировок на груди, переходящими на крепкие накачанные руки до самых кистей. Влажные чёрные волосы цвета вороньего крыла были неаккуратно зачёсаны назад, об его скулы можно было порезаться, Юнги почему-то подумал именно об этом, представляя, как проведёт по ним ладонями, ощупывая пальцами. Аккуратный прямой нос и приоткрытые тонкие губы сводили с ума омегу, который был готов прямо сейчас распластаться перед сильным альфой и отдаться ему.       Когда взгляд скользнул от напряжённых грудных мышц выше, игнорируя своё желание, Юнги встретится с внимательным взглядом чёрных выразительных глаз и его тут же прошибло током. В этих глазах плескалась власть, сила, что-то очень тёмное, потустороннее, притягательное и пугающее. Настолько пугающее, что Юнги на мгновение выпутался из пелены желаний и попытался отползти.       — Прошу, уходи, — получилось жалобнее, чем на то рассчитывал омега.       Но, вместо того чтобы уйти, парень что-то начал говорить, а волк внутри Юнги будто приветственно запищал, требуя альфу ближе, пусть это омеге совсем и не нравилось. Похоже, волк Юнги и не собирался слушать своего хозяина, продолжая ластиться и извиваться, тогда когда сам Юнги просто лежал на лавочке и продолжал пялиться на незнакомца, на то, как он сканировал его внимательным взглядом тёмных глаз. Юнги хотел попросить помощи, чтобы этот красивый парень позвал её, но после каждого вздоха разум сильнее затуманивался, а желание расплескаться лужицей перед альфой становилось сильнее любой выдержки. В какой-то момент незнакомец дёрнулся назад и попытался встать, от чего страх быть оставленным новой волной окутал омегу и Юнги из последних сил дёрнулся вперёд, хватая за руки незнакомца.       — Просто… Прошу, — потребовал Юнги, сам не понимая чего. Ему казалось, что если этот молодой мужчина сейчас уйдёт, то он умрёт, оставаясь в этой раздевалке. Но альфа не ушёл, наоборот, сократив расстояние между ними, резко поднял Юнги на руки и понёс к выходу.       С одной стороны, Юнги должен был испугаться и попытаться освободиться, крича и зовя на помощь, а с другой, сильные руки, тепло и аромат незнакомца успокаивали, внутренний волк перестал скулить, свернувшись в клубок, урча. Юнги сам потянулся к крепкой шее, обвил руками, вжимаясь в её изгиб, где находилась железа альфы, глубже вдыхая его аромат. Несмотря на то, что омега никогда не был любителем алкоголя, сейчас крепкий аромат сильно успокаивал, дурманил, позволял отдаться тому, кто со всей заботой нёс его подальше от раздевалок.       Вновь потеряв связь с реальностью, Юнги очнулся, когда спиной почувствовал гладкую прохладную кожу дивана. Он всё время что-то пытался сказать, но прилипший к нёбу язык не позволял выговорить ни слова. Юнги вытянул руки вперёд, хватаясь за крепкие плечи, стараясь рассмотреть выбитый рисунок на них, но вместо этого изучающим движением провёл вверх, к шее, не понимая своих действий, потянул альфу на себя, приоткрывая собственные губы. Да, почувствовать вкус терпкого алкоголя захотелось на губах, поэтому Юнги прижался к тёплому рту альфы, тут же пискнув, когда тот ответил, втягивая в поцелуй. У Юнги совсем не было опыта, он и не целовался никогда. Ни разу в жизни, и сейчас не было никакого сожаления, что его украл незнакомец, потому что к нему тянуло, хотелось большего. Природная смазка, что, не переставая, вытекала из его промежности, неприятно липла, хлюпая от каждого движения их тел, пока они полностью погрузились в сладкий манящий поцелуй.       Когда альфа зарычал, не разрывая поцелуя, Юнги вздрогнул. Он только сейчас осознал, как близко его ладонь находилась к чужому возбуждению, которое можно было ощутить на животе, поражаясь размерам. Страх вперемешку с желанием смешались в единую смесь эмоций и ощущений, от чего голова закружилась сильнее, а рука сама потянулась к собственному возбуждению, но не достигла цели, потому что обе ладони альфа перехватил, блокируя их над головой. Юнги дёрнулся несколько раз, но всё казалось безуспешным, альфа что-то шептал прямо в губы, но Юнги не мог разобрать слов. Всё, что его интересовало, это желание, которое причиняло не только наслаждение от тяжёлого тела сверху, но и боль.       Юнги был готов закричать и, вскочив на ноги, попытаться сбежать, когда альфа перевернул его на живот. Придавленный к гладкой коже дивана, Юнги испытал испуг от того, что должно было произойти дальше. Яростно запротестовав, он кое-как выкрутился из сильных рук, переворачиваясь обратно на спину, сталкиваясь с пристальным взглядом, в глубине которого он увидел аналогичное звериное желание, что ощущал сейчас сам. И показалось, альфа был удивлён. Он ведь догадался о том, что у омеги до него не было никого. Точно догадался, потому что движения стали более осторожными и альфа замедлился в своих действиях, хотя Юнги хотел только большего, совсем наплевав на своё положение.       Кусая губы, стараясь сдерживать стоны, омега выгибался в крепких руках, когда они блуждали по телу и совсем не невинно трогали его внизу, раздвинув ягодицы в стороны, поглаживая расщелину между ними. Юнги потерялся в пространстве и во времени, почувствовав первый палец, когда альфа согнул его внутри, касаясь небольшого бугорка, омега выгнулся, хватая ртом воздух. Просить большего не пришлось, потому что второй палец не заставил себя ждать, лёгкое жжение вперемешку с неведомым по сей день наслаждением смешивались воедино. Юнги не заметил, когда самостоятельно начал двигаться навстречу пальцам, насаживаясь, стараясь не сломать себе позвоночник от того, что выгибался всё сильнее, уже не сдерживая своих звуков, хныкая и выстанывая, требуя, чтобы его взяли по-настоящему.       Тёплые руки резко исчезли, от чего Юнги почувствовал пустоту внутри. Он хотел было возмутиться, но когда увидел перед собой полностью обнажённого альфу и из любопытства скользнул взглядом ниже, ему хватило всего мгновения, чтобы испугаться вида налившегося кровью члена, который украшался паутинками вздувшихся вен. Юнги сглотнул от переизбытка слюноотделения, он не мог оторвать взгляда и в то же мгновение весь напрягся, понимая, что альфа сейчас сделает с ним. Юнги замычал, когда альфа навис сверху, ощущая его большой орган между разведённых ног, как его головка прижалась ко входу.       — Что ты, потерпи, — шёпотом на ухо, почти заботливо, поглаживая низ живота, пока толкался вперёд, проникая вглубь.       Юнги мог бы поклясться себе, что его разрывало изнутри, пока альфа входил, заполняя его полностью, проникая глубже. Омега вцепился за плечи, чтобы не соскользнуть, удержаться на месте, боясь окончательно сорвать голос, когда альфа начал двигаться внутри. Это как удар током, с каждым толчком по нервам выбивая последние силы на сопротивление, которого Юнги не мог даже предпринять. Омега бы соврал, что чувствовал в этот момент себя на седьмом небе, потому что ему не было так хорошо никогда, а урчащий сверху альфа глубже проникал в его разум, полностью овладевая телом.       Прошло пять с половиной дней. Пять с половиной дней бесконечных занятий сексом. Иногда это было ласково, похоже на любовь, а порой сам Юнги требовал глубже, не позволял жалеть. Под конец марафона Юнги чувствовал себя переродившимся.       Итак, сейчас он стоял под прохладным душем внизу, окружённый омегами, которые кидали на него заинтересованные взгляды, ещё бы, от него несло альфой, он пропитался его запахом, смешанным со своим, но на всех них было плевать. Омега готов был провалиться сквозь землю, потому что не знал, как вести себя дальше с незнакомым альфой. Ведь вернуться в кабинет казалось чем-то непосильным, но почему-то необходимым. Ещё в тот момент, когда выходил из его кабинета, чтобы принять душ, Юнги заметил табличку на двери, на ней чёрными буквами на золотом было выгравировано имя альфы. Имя показалось омеге красивым, его хотелось произносить вслух. Отчего-то лёгкая надежда на то, что у них могло бы что-то получиться, сразу же затеплилась где-то в грудине, но в то же время Юнги было не по себе. Омега понимал, что по факту украл у мужчины кучу времени, затуманив его разум своей течкой. Неприятный страх и подступивший к глотке ком от осознания того, что у альфы вообще могла быть семья, хотя он не заметил кольца на его пальце, давили, тянули на дно самой ужасной реальности. От дум Юнги стало только хуже, зародившаяся надежда вдруг исчезла, на своём месте оставив лишь выжженную равнину. Но Юнги заставил себя вернуться, однако, встретившись с полным безразличия взглядом, быстро ушёл, глупо раскланявшись перед альфой и поблагодарив.       После того как уже сидел в своей машине, Юнги ругал себя. Вслух передразнивал собственную манеру: «Простите, спасибо».       — Ещё бы денег ему предложил, какой же ты идиот, Юнги, — негодовал омега, несмотря на браваду, готовый вот-вот расплакаться.       А потому что неприятно. Больно. Альфа показался совсем не заинтересованным в нём. Его безразличие смертельно ранило задетую гордость омеги. И пусть Юнги понимал, что виноват сам, был не осторожен, не прислушался к намёкам своего организма ещё утром перед началом течки, всё равно почувствовал себя униженным альфой.       Продолжая мысленно себя ругать, в довесок проклиная альфу, он ехал в сторону своей квартиры. Представляя, какую истерику ему закатит Чимин, и поэтому, отложив беседу с другом на потом, Юнги сначала позвонил папе. Быстро с ним поговорив, соврав, что пришлось пережить течку в номере отеля при фитнес-центре, и получив долгожданное понимание от родителя с просьбой не исчезать и в следующий раз срочно звонить ему, Юнги горько улыбнулся сам себе, пообещав папе, что обязательно так и сделает.       Дорога до дома казалась бесконечной. Закончив разговор с папой, Юнги вновь почувствовал себя никчёмным. Его будто полили грязью и вытерли ноги. Будто воспользовались и выставили за дверь. Он сам не понимал, чего ждал, может быть, чуточку понимания или же сочувствия, но точно не безразличия к себе. Ладно хоть альфа спросил, как его зовут. Но, скорее, уже не вспомнит его имени, омега был в этом уверен. Потому что подобные альфы не заморачивались насчёт имён тех, с кем спали, жили в совсем другом мире, не тратя своё время на подобные глупости.       Прошло две недели с окончания течки, но каждую ночь Юнги видел альфу во снах, думал о нём, несколько раз ругая себя за срыв. Потому что альфа и правда был с ним нежен, обходителен. Не выгнал, оберегал всё время, кормил и помогал мыться, правда, всё это заканчивалось очередным сексом, но Юнги и сам был не против, всякий раз сгорая под настойчивыми поцелуями, плавился под тёплыми ладонями.       Когда эмоции немного поутихли и эмоциональные качели перестали швырять его из стороны в сторону, сменяя гнев на милость и наоборот, Юнги наконец сумел выдохнуть. А тут ещё и Хосок подошёл к нему после окончания чтения и предложил выпить кофе. И Юнги согласился на предложение Хосока. Потому что хотелось окончательно выкинуть из памяти сильную подкачанную фигуру, украшенную татуировками. Забыть этот ласковый шёпот и аромат крепкого алкоголя. Стереть гипнотизирующий взгляд чёрных глубоких глаз. Пусть это казалось отвратительным, будто омега пользовался Хосоком, по правде говоря, он сам отрицал это, поэтому решил полностью перечеркнуть всё то, что было до, и погрузиться в первые в жизни отношения.       — Эй, Юнги, приём, — голос друга звучал озадаченно, и омега вздрогнул, почувствовав на плече ладонь Чимина.       — Я… Что?       — Ты завис и долго не отвечал. Сидел и рассматривал свой молочный коктейль. Что вдруг произошло?       — Всё в порядке, — выдавил из себя улыбку Юнги, смаргивая внезапное наваждение. Вот уж чего он не хотел, так это прямо средь белого дня вспоминать проведённую течку с альфой, который плевать на него хотел. Изнутри сжирало желание поделиться с другом об этом, но Юнги сам себе дал слово, пусть Пак в день возвращения и пытал его, ведь почувствовал на Мине чужой запах, омега всё равно не сдался, уверяя, что провёл течку один. Чимин, может, и не поверил, но пытать не стал, пообещав, что будет внимательнее относиться к другу, ведь он так переживал. Уставший вид, подглазины и осунувшееся лицо друга говорили сами за себя. Юнги тогда пообещал ему, что в жизни больше никогда не позволит Чимину так волноваться, а после всю ночь проплакал в подушку, чуть не задохнувшись, глуша в её мягкой поверхности всхлипы.       — Слушай, я тут хотел узнать, у Тэхёна ведь есть альфа? — перевёл тему Чимин, заметив, что друг поплыл, что-то усердно обдумывая, заподозрив неладное. Ведь Юнги сник, когда он пошутил о Хосоке и их только недавно начавшихся отношениях.       — Угу, — подтвердил Юнги, переводя заинтересованный взгляд, поглядывая на друга.       — А почему он всё ещё не познакомил его с семьёй? Ты ведь даже не интересовался тем, кто он и как выглядит.       — Ну, родители в курсе, кто он, а я… Для меня важно, чтобы Тэ-Тэ был счастлив, а мне кажется, что его альфа плохо справляется с поставленной задачей, потому что брат часто ходит грустным и почти всегда один. Вот, к примеру, помнишь, мы ходили на Шекспира? — Юнги опять принялся поедать пончики, почувствовав голод, хотя до этого съел не меньше пяти штук.       — Ну, да, помню, ты тогда ещё спросил, один ли он.       — Да, точно, — отпил из стакана вдруг ставшим невероятно вкусным коктейль. — Он явно расстроился из-за этого. Его альфа, скорее всего, очередной богатый козёл, который Тэхёна ни во что не ставит. Я бы таких кастрировал, — вскипел на ровном месте Юнги, вызывая неподдельное удивление Чимина.       — Тише давай, ты чего? — извиняющимся взглядом Пак посмотрел на соседей, пообещав, что они будут вести себя потише. — Ты правда чувствуешь себя хорошо, чего вспылил? И смотри-ка, аж щёки покраснели.       — Прости, просто бесят такие. Если не любишь, чего тогда вообще голову морочишь? Альфы должны защищать и оберегать, а они…       — Ты погрузился в свои романы и перестал различать реальность? — неожиданно хохотнул Чимин. — А реальность такова, что не всегда получается долго и счастливо. И я считаю, что ты драматизируешь насчёт Тэхёна. Он бы не ходил с такой весёлой миной, будь у него что-то не так.       — Может быть, — отвлёкся Юнги на официанта, заказывая с собой ещё одну порцию молочного коктейля.       — Тебя точно разорвёт, — охнул Чимин, удивляясь аппетитам друга, который стал в последнюю неделю есть гораздо больше, чем обычно. Это, конечно, и радовало, потому что Юнги стоило немного поднабрать, но немного и беспокоило, потому что мало ли какую заразу подцепил.       — Не разорвёт, а если растолстею, ты будешь за мной ухаживать, — засмеялся Юнги, подхватывая большой стакан с коктейлем, слыша от друга недовольное: «Пусть твой Хосок тебя носит, а я пока не готов подрабатывать твоим персональным носильщиком».

* * *

      Прошла ещё неделя. Хосок звал его на свидания всё чаще, окончательно осмелев. А Юнги и не отказывался. Чон оказался внимательным альфой, заботился о Юнги, был учтивым и галантным. У них оказалось много общих тем для обсуждения. Альфа не давил, не лез в личные дела, не говорил о семье, рассказывал о своей любви к искусству. Делился впечатлениями, которые испытывал всякий раз, когда бывал на чтениях книг. Доверял истории из жизни, о том, как экспериментировал над написанием собственного текста, учился танцевать, сбегал в детстве из дома. Юнги с Хосоком было комфортно и уютно. Пусть они не говорили о чём-то конкретном, их отношения были похожи на те, что омега описывал в своих книгах: альфа — загадочный парень со своей тайной историей и омега — не такой бедный, коими были персонажи Юнги, но такой же обыденный и домашний.       Быстро привыкнув к неожиданным визитам Хосока, Юнги перестал удивляться тому, что альфа мог, просто позвонив вечером, позвать на прогулку или же посетить ресторан. И поэтому, когда альфа на серебристой Ламборгини подъезжал к многоэтажке, в которой жил Юнги, омега с радостью шёл к ждущему его внизу и, запрыгивая на переднее сиденье, был готов отправиться в мини-путешествие, зная, что Хосок точно не сделает чего-то непозволительного или лишнего, всегда удивляя новыми местами: картинными галереями, выставками, кино.       На первую годовщину после начала их отношений, когда прошёл ровно месяц, в воскресенье, Хосок позвал Юнги поужинать в Heaven. Это был элитный ресторан, расположенный на пятьдесят третьем этаже небоскрёба. В подобное место было сложно попасть. Во-первых, количество столиков было строго ограничено, они располагались вдоль панорамных окон. Во-вторых, запись на них велась месяцами и забронировать место могли далеко не все, даже если хватало на это средств, необходимо было иметь карту клуба, а подобными обладала лишь элита. Но Юнги не знал, что для Чон Хосока это не было проблемой, ведь семья Чон владела этим рестораном.       — Мне кажется, это слишком, — засмущался омега, когда ему помогли сесть за высокий стул. — Мы ведь совсем недавно вместе, и это…       — Юнги, — ласково прервал его Хосок, осторожно накрывая руку омеги ладонью, что покоилась на тёмно-синей скатерти стола. — Я очень хотел тебя увидеть.       — Но ведь это…       — Я захотел пригласить тебя сюда, потому что мне здесь нравится, и думал, что и тебе понравится, — мягкая улыбка альфы успокаивала Юнги, но омега не переставал думать о том, как он нелепо тут выглядел. Совсем ни к месту.       На сборы Юнги потратил всего один час, и это с душем и укладкой непослушных локонов. Хосок предупреждал, что они пойдут ужинать и отметить первую годовщину, так их неформальное общение назвал альфа по телефону. Юнги не знал, куда, поэтому сильно не наряжался: надел серебристую блузку с коротким рукавом и свободные чёрные брюки вместо облегающих скини, потому что поздно понял, что не влезет в них.       Юнги во время сборов успел немного погрустить под щебетание друга. Омеге не нравилось, что он наел жирка, но Чимин успокаивал, что это не проблема и что почти все, кроме ведьмы Тэхёна, отъедались к зиме. Юнги не стал даже спорить, хотя недобрый червячок заскрёб внутри. Ведь Мин никогда не набирал веса, даже когда просиживал штаны возле своего компьютера сутками и ел всякую дрянь.       Чтобы не думать о своей ущербности, Юнги сконцентрировал внимание на Хосоке. И, в свою очередь, как альфа напротив него выглядел шикарно. Обтягивающая крепкий торс из тонкого шёлка чёрная рубашка, расстёгнутая на пару верхних пуговиц, идеально сидящие на крепких бёдрах брюки. Эти незамысловатые вещи смотрелись на нём идеально, добавляя образу загадочности. Ранее альфа одевался попроще, Юнги видел его лишь в растянутых худи и оверсайз толстовках, предпочтение альфа отдавал широким спортивным брюкам и кроссовкам. Юнги часто удивлялся городскому стилю альфы, потому что на фоне своей же дорогой машины он смотрелся слишком обыденно. Но это и нравилось Юнги в нём. Хосок казался непосредственным, свободным в своих действиях и выборе.       — Я смущаюсь, — стараясь не думать больше ни о чём, кроме сидящего напротив человека, Юнги отвёл взгляд, заливаясь краской.       — Прости, я не хотел тебя смущать, — Хосок аккуратно сжал ладонь Юнги. — Давай выкинем все предрассудки из головы и просто поужинаем. Я обещаю, что в следующий раз поедем туда, куда захочешь ты.       Уверенный и в то же время просящий взгляд альфы помог Юнги немного расслабиться. Хосок сразу же попросил официанта принести им красного вина, пока омега пытался разобраться с меню. Когда был сделан заказ и они приступили к ужину, Юнги понял, что всё это время очень сильно хотел есть.       — Ты не прикоснулся к вину, тебе не нравится? — поинтересовался Хосок, отпивая из своего бокала.       — Обычно мне оно нравится, но сегодня я не хочу, прости.       — За что ты просишь прощения? — рассмеялся Хосок. — Я же не спаивать тебя сюда привёз, просто уточнил. Ведь ты сам на прошлой неделе сказал, что любишь его.       — А, да, — наконец почувствовав насыщение, Юнги отодвинул тарелку, автоматически коснувшись живота. Омега смутился под взглядом Хосока, который проследил за его движением.       — Хочешь размяться? — чтобы разбавить смущающую обстановку, Хосок поднялся на ноги, протянув руку омеге.       — Размяться? — переспросил Юнги. Ему и правда хотелось сейчас походить, потому что после съеденного почувствовал себя надувшимся шариком на ножках.       — Да, пошли выйдем на балкон и полюбуемся ночными огнями.       Юнги, кивнув, вложил ладонь в галантно поданную руку альфы, после чего поднялся с места и Хосок повёл его в направлении террасы. Стеклянные двери перед ними раздвинулись, пропуская на широкий балкон. С высоты пятьдесят третьего этажа открывался потрясающий вид. Во время ужина Юнги часто посматривал в панорамные окна, стараясь рассмотреть всю эту красоту, но вот так, без разделительного стекла, всё смотрелось ярче и моментами завораживающе. Холодные порывы ветра растрепали непослушные волосы омеги, на странность оставляя причёску Хосока в покое. Альфа выдернул из корзины сбоку плед и накрыл плечи Юнги, задерживая на них ладони, остановившись позади. Пока Юнги смотрел вниз, он чувствовал себя совсем крохотным. Ему нравились переливы неоновых вывесок, отблески от фар движущихся машин, крохотные силуэты торопящихся куда-то людей. Когда альфа позади подошёл вплотную, Юнги вздрогнул, вспоминая, что он на балконе был не один. Руками Хосок провёл по предплечьям и спустился ниже, обхватывая омегу за талию, прижимая спиной к себе. Подбородком альфа опёрся на плечо Юнги, и омега почувствовал его лёгкое дыхание за ушком, от чего не сдержался и поёжился. Хосок правда нравился Юнги, но вдруг, когда альфа оказался так близко, внутри что-то неприятно заскреблось. Омега знал, что рано или поздно Хосок захочет большего, не просто держаться за руки и объятий на прощание. Банально поцелуи должны были стать следующим этапом в их отношениях, тем более что они встречались уже целый месяц.       — Люблю вот так постоять и подумать, — тихо прошептал Хосок.       — А ты часто сюда кого-то приводишь и вот так стоишь? — резче, чем хотелось, вырвалось у Юнги.       — Что? — Хосок выпрямился и медленно развернул Юнги к себе лицом, заглядывая в его глаза. — Ты ревнуешь? — довольная улыбка и лёгкий прищур украсили лицо альфы.       — Нет, я не это имел в виду, — запротестовал Юнги, поздно понимая, как прозвучала его предыдущая реплика. Он хотел было сделать небольшой шаг назад, но ощутил позади бетонную плиту.       — Я же шучу, — нежно отозвался Хосок, рукой поправляя непослушную прядку, заправляя её за ухо прекрасного омеги, прочерчивая пальцами дорожку по линии челюсти, обхватывая подбородок, направляя голову Юнги вверх, заставляя смотреть в глаза. Когда между их лицами оставалось буквально несколько миллиметров, Хосок выдохнул прямо в губы омеги. — Я очень хочу поцеловать тебя, можно?       И Юнги ответил взаимностью. Потому что просящий тёплый взгляд напротив не оставил шансов, не оставил путей для отступления. Хосок притянул Юнги к себе, сжимая в объятиях, целуя, пробуя, невесомо касаясь приоткрытых губ, будто всё ещё спрашивая разрешения. А Юнги чувствовал в это время неправильность момента, потому что внутренний волк совсем сжался внутри, скулил и просился отойти от этого альфы. Юнги не понимал его, ведь Хосок был идеальным, таким, каким хотел бы видеть рядом с собой. Поэтому, игнорируя бурчание своего волка, Юнги привстал на носочки и потянулся ближе. Обнимая за плечи, он сам подался вперёд, разрешая углубить поцелуй, склоняя голову вбок.       — Ух ты, братец, кажется, я не вовремя?       Вздрогнув всем телом, Юнги отстранился от Хосока, панически вспоминая, где мог слышать только что прозвучавший со стороны выхода на балкон голос. Хосок, прежде чем обернуться, наградил Юнги нежной улыбкой и, чмокнув в висок, обернулся, позволяя омеге разглядеть того, кто стоял, прислонившись к дверному косяку, и медленно выпускал струйки сигаретного дыма.       — Чонгук…