Под солнцем.Под луной

Дорога домой прошла как в тумане, Юнги вообще ничего не запомнил: ни как садился в метро, ни людей вокруг, ни слабого дождя со снегом — очнулся, когда рука уже нажимала на кодовый замок подъезда. А оказавшись в просторном и светлом лифте — судя по всему, его до блеска вылизывали каждый день, не то что в доме у Юнги — он обессилено прислонился спиной к стене и прикрыл глаза, в сотый раз переигрывая в голове значение сообщения. Не ищи меня. Не ищи меня. Не ищи меня. Что это, черт возьми, значит?! Как у нее вообще рука поднялась ему такое написать?! Это его тело, его жизнь! Нельзя просто так взять и ворваться в нее, какой бы поганой она не была! Нельзя! Или эта дура думает, что в его шкуре лучше? Юнги зло хохотнул. Так нет же! Нет! Он вроде доходчиво все в сообщениях объяснил! Тогда какого черта, какого черта, Чон Аюми?! На его телефоне сейчас висит не менее дюжины пропущенных звонков и столько же сообщений, а на Аюми — одно короткое и гадкое: не ищи меня. Он пару раз стукнулся затылком о стену, но полегчало мало. Одно радовало: если ответила, значит, эта идиотка не выперлась на солнце, и с телом все в порядке. Пока что в порядке. Интересно, таблетки нашла уже? Кабина лифа остановилась, двери чуть подумав с мелодичным звоном раскрылись. Юнги вышел на этаже, пересек тоже вылизанный до блеска холл и, остановившись возле коричневой двери под номером одна тысяча двести двенадцать, машинально полез в карман за ключом. Опомнившись, достал телефон и подглядел код. Очень медленно ввел его. Чон уже дома, а ведь обещал задержаться с китайцами. Неужели у тех не хватило сил занять его «благоверного» подольше? Юнги потянул за ручку и вошел в квартиру, но замешкался на пороге, так и не закрыв за собой дверь. Запах чего-то запекающегося в духовке долетал аж досюда, стискивал желудок и манил по своему следу заглянуть что же происходило на кухне. Гремели тарелки, что-то стрекотало, играл лоу-фай, мягко окутывая оцепенением. Ноги не шли дальше. Не хотели. Юнги не желал видеть ту картину, которую Чон Аюми могла наблюдать каждый вечер, возвращаясь домой с работы. … И почему некоторым все, а некоторым ничего?.. Послышались шаги, Чон явно услышал звуки открывающейся двери, но так и не увидев жены, решил ее встретить. Сердце что есть сил загрохотало в груди, ладони вспотели, а Юнги вдруг осознал с болезненной четкостью: он здесь надолго. Черт возьми, он здесь надолго. Чон Аюми и не думала возвращаться в свою уютную жизнь, а обратной дороги он не знал. Тень на полу увеличивалась по мере приближения человека, Юнги едва удержался, чтобы трусливо не броситься наутек подальше от последующих перспектив. И даже уже почти малодушно сделал шаг назад, но не успел — Чон выглянул из кухни и тепло улыбнулся. — Привет. Голодна? — Ты говорил, что задержишься, — Юнги все же захлопнул за собой дверь, но не решился пройти дальше. Как глупо. — Главный их заболел, срочно доставили в больницу, — скроил физиономию Чон. — Так что пришлось отложить. Очень жаль, — едва не сорвалось с языка. — Зато мы теперь можем провести вечер вместе. — Ммм, — как Юнги ни старался, но улыбка точно вышла вымученной. Чон внимательно на него посмотрел. — На работе все хорошо? — Да, да, все отлично. — Просто лучше не бывает. Внутри кольнуло. Он же не знает? По лицу Чона ничего так сразу не поймешь, а вдруг Аюми уже поделилась с ним информацией? Неловко потоптавшись, Юнги все же шагнул глубже в холл и сел на пуфик. Не стоять же столбом возле двери. — Что у нас сегодня на ужин? — спросил фальшиво-бодрым тоном, переводя тему. — Запахи сводят с ума. *** — Я подумываю, чтобы уйти с работы, — начал издалека Юнги, пока разбирался с посудомоечной машиной. Поразмыслив он пришел к выводу, что рано или поздно этот вопрос все-таки придется поднимать, почему бы не сейчас, когда Чон после сытного и, чего уж там, действительно вкусного ужина развалился на стуле, откинувшись на высокую спинку, и расслабленно тянул зеленый чай. Юнги бы тоже с радостью насладился бездельем, но это означало бы сидеть напротив «супруга», видеть его лицо и ощущать внимательно-заботливый взгляд, от которого внутри уже поднимала голову горькая тошнота. — Я давно тебе говорил, — отозвался Чон, как будто вопрос и яйца выеденного не стоил. — Подыщем что-то более подходящее. Я поспрашиваю у наших в отделах, уверен, там найдется что-то. Господи, еще лучше. — Какая чудесная идея, — вяло отозвался Юнги, запихнув-таки мыло в нужное отверстие и, наконец, разобравшись с кнопками. Вообще он собирался просто руками все сделать, но увидев посудомоечную машину, а потом еще взглянув на маникюр, понял, что это будет, наверное, выглядеть странно, а их — странностей — и так хватало. — Но думаю, тебе пока нужно немного развеяться, — после легкой паузы добавил Чон, — можем съездить отдохнуть куда-нибудь. Мы давно не выбирались вместе на отдых. — Ммм, — Юнги попытался изобразить восторг, но опять ничего не вышло. В последнее время его эмоциональный диапазон оставлял желать лучшего, и играть роль любящей жены получалось откровенно паршиво. Оскар ему точно не дадут. — Тебя разве отпустят с работы? — Мне надо кого спрашивать? — хохотнул «супруг». Самодовольный засранец. — Но ты же такой трудоголик, — нашелся Юнги. Послышался легкий стук водворения чашки на стол, а затем скрежет отодвигаемого стула. Юнги напрягся, сердце успело сделать три рваных кульбита до того, как руки обвили его, а терпко пахнущее мужскими духами тело прижалось со спины. — Не переживай, — хмыкнул Чон, — этот вопрос очень даже быстро решаем. Не хочешь вместе в душ сходить? Боже упаси! — едва не брякнул Юнги. Он так и не успел зайти в аптеку, а задница прекрасно ощутила, чем они будут заниматься в душе. Теплые пальцы по-хозяйски, уверенные, что им вряд ли откажут, нырнули под рубашку пижамы — самой скромной, которую удалось найти в чертовом шкафу — легли на живот, поползли вверх… — Ты иди первым, — выдохнул Юнги, чувствуя как чужое тело предавало его. Он сжал зубы, но напряжение внизу живота становилось только хуже. — Мне нужно еще по работе закончить дела. — Да? — пробормотал Чон, прекратив блуждать губами по шее. Внутри вновь кольнуло. В курсе «благоверный» или нет? Если да, то отсрочка у Юнги только эта неделя. Конец ее, если быть точным. Чем чревато быть пойманным на лжи? Чон станет лучше к нему приглядываться и точно подметит кучу других нестыковок. Начнет задавать вопросы. До правды вряд ли докопается, но ненужное внимание будет обеспечено... Мысли успели пронестись со скоростью света, дыхание сбоило, сердце же тарахтело, словно сидело в главном вагоне и само швыряло угли в огонь. — Ммм… Ладно, — поцелуй в висок, — надеюсь, смогу тебя дождаться. Горячее тело отстранилось и вмиг стало холоднее. Чон вышел из кухни, а Юнги, обессилено прижавшись к столешнице, сжал кулаки и прикрыл глаза, пытаясь справиться с разочарованием. … Чертовы гормоны. *** К счастью, Чон Чонгук не дождался свою жену. Юнги сначала перерыл все в поисках таблеток или хотя бы рецепта, однако, вынужден был признать поражение: либо Чон Аюми очень уж хотела детей, либо была слишком беспечной особой. Затем он искал ноутбук Аюми, который оказался запрятан почему-то в шкафу. С паролем возился не так много времени: дата рождения и вуаля — вход свободен. Потом изучал внутреннее наполнение, впрочем, тут информации оказалось в разы меньше, чем на телефоне. Только деловой интерфейс, только программы нужные для работы. Ничего лишнего. Ни фото, ни разбросанных то тут, то там файлов. Все слишком сухо. Безжизненно даже. Не слишком ноут был нужен ей, видимо. В истории браузеров тоже ничего интересного. Юнги пробежался по последним ссылкам, но это всего лишь сайты на авиабилеты. В двух папках экселевские документы, внутри таблицы — смета на последние месяцы для жизнеобеспечения офиса. Юнги сунулся было немного разобраться в них, но вспомнил, что он теперь безработный. Этот факт и радовал, и не очень. Как оказалось, Чон будет очень даже не против, если Аюми бросит свою работу. И тут вырисовывались сразу два жирных минуса: оставаться все время дома, чтобы посвящать жизнь Чону, или же работать с ним под одной крышей, и тогда они вообще станут не разлей вода. … Да от одних таких перспектив в дрожь бросало. Работа — хотя бы видимость работы — Юнги нужна. И точно не в одном офисе с Чоном. Шум воды в душе прекратился, дав сигнал. Юнги поспешно схватил ноут и направился на кухню. Когда минут десять спустя «супруг» заглянул к нему, то застал картину очень даже делового человека. Жаль, что Чон Аюми не носила очков для придания более достоверного образа. Чон Чонгук потоптался на пороге еще долгих пять минут — и какого черта ему надо? — и лишь затем тихо удалился, не пожелав тревожить. Юнги слышал, как он прошел в спальню. Открывались и закрывались дверцы шкафичков, видимо, переодевался; затем включился телевизор. В душ он рискнул сунуться минут через двадцать, удостоверившись, что к нему вряд ли захотят вломиться после того, как с удобствами устроились на кровати. Юнги проторчал под водой, пока кожа не размякла настолько, что стало самому неприятно. Насухо вытирался особенно тщательно и не менее тщательно наносил на кожу белую субстанцию в баночке под названием «молочко для тела». Еще минут пятнадцать сушил волосы полотенцем, хотя фен находился прямо перед носом. Тянул время максимально возможными способами, и лишь когда в ванной больше нечего было делать, кроме как заново повторить процедуры, высунул нос наружу. В квартире царила умиротворяющая тишина. Полумрак заглатывал правую часть, левую же освещали включенные на стене бра. Был включен пол с подогревом и работал увлажнитель воздуха. В самом центре коридора на полочке стоял автоматический освежитель, который срабатывал каждые полчаса, обдавая пространство свежим запахом жасмина. Как бы здорово было признать обратное, но в квартире царил уют. При иных обстоятельствах Юнги даже хотелось бы вернуться сюда. Да, определённо при иных. Он подтянул к себе ворот рубашки и принюхался. Неяркий запах порошка и еще чего-то, но чего, Юнги пока затруднялся ответить. Перед дверью в спальню он замер, морально готовясь к тому, что Чон еще бодрствует. Но когда все же набрался мужества и вошел, то оказалось, что «супруг» давно уже спал, раскинувшись на своей половине кровати в одних пижамных штанах. Рассматривать его не хотелось — он и так ощутил это тело ближе, чем надо, — но взгляд сам невольно выхватывал подкачанные грудные мышцы, подтянутый живот без единого лишнего грамма жира, темную полоску волос, убегающую под резинку сползших немного штанов… Как с сидячим образом жизни можно сохранить такое тело? Или Чон до сих пор ходил в спортзал? Обогнув кровать, Юнги осторожно прилег со своей стороны, накрывшись по самое горло и отодвинувшись на самый край — Чон не проснулся. Мысли в голове кружили самые разные, но в основном: Аюми объявилась и с ней все в порядке. С ними все в порядке. Но пойти на контакт она не пожелала. И это бесило больше всего. Разве можно так спокойно забирать чужую жизнь? Что не так с ее собственной, скажите на милость? Ведь идеальнее не придумаешь! Так только в дорамах и бывает! Может, стоило вновь наведаться домой и проторчать под дверью, пока он не застанет Чон Аюми? Когда-то же ей придется выйти наружу или хотя бы просто открыть дверь. Карта его не безлимитная, и деньги рано или поздно закончатся. Да и надолго хватит ли его средств, после того уровня жизни, к которому привыкла Чон Аюми? Юнги еще долго крутился, думая, что не сможет уснуть, но и сам не заметил как его сморил сон. *** Утро его мало обычно чем могло порадовать, и сегодняшнее не было исключением. Впрочем, один жирный плюс все же нашелся: Чон первым направился в душ, а потом удалось вполне себе мирно и самому выбраться из кровати и даже без проблем искупаться. Однако, раз промолчал до этого, пришлось тоже делать вид, что собирался на работу. В этот раз он надел штаны и блейзер потеплее, вдруг на улице окажется прохладнее, чем показывал телефон, а бродить ему придется немало сегодня. Не забыл надеть и его. Хотя и очень намучился с крючками. С лицом не стал особо заморачиваться; расчесал волосы, с нескольких попыток завязал в хвост — вышло кривовато, но лучше, чем ходить с распущенными и вечно лезущими в рот. Юнги прошел на кухню и уселся на привычное место — напротив «супруга». Чон несколько рассеянно взглянул на него и вновь уткнулся в телефон. При других обстоятельствах, это можно было бы посчитать откровенной грубостью, но сейчас Юнги был искренне рад всем этим технологиям. Лучше уж так, чем вечно пристальные разглядывания тошнотворно-заботливым взглядом. — Какие планы на вечер? — не отрывая взгляда от экрана спросил Чон. — Сегодня же пятница. Юнги насторожился. Пятница и что? Чем они вообще занимались по вечерам этих самых пятниц? Пицца и пиво? Сериалы до упаду? Кино? Рестораны? Вряд ли ночные клубы, хотя кто их знает. Юнги почесал нос и уставился на свою кружку — опять кофе с молоком, а на дне сто процентов притаилась целая гора сахара. Он пожал плечами. — Еще не… думала. Есть предложения? — Боюсь, сегодня точно задержусь, — с сожалением сказал Чон. — Китаец выздоровел? — Нет. Проверки налоговой. А это всегда долго и муторно. — Ммм, у компании все в порядке? — Юнги все-таки взял чашку и для вида сделал глоток кофе. В этот раз лучше удалось удержать мышцы лица, чтобы не скривиться, и даже легче, чем в прошлый раз, проглотить так называемый кофе. — Да, обычная, но неизбежная проверка, — Чон мельком взглянул на него и одарил скупой улыбкой. — Не переживай. Переживать? С чего бы? Разговор-то надо как-то поддержать. А о чем говорить, Юнги понятия не имел. — Это хорошо, — также скупо улыбнулся он. — Ты вновь своим ходом поедешь на работу? Пальцы на кружке слегка напряглись. Неужели у Аюми все-таки имелась тачка? Ключей от нее он вроде нигде не обнаружил, пока искал те самые таблетки. — Прогулки полезны для здоровья, — сказал Юнги максимально нейтральным голосом. — Соглашусь. Но погода пока оставляет желать лучшего, — Чон выглянул в окно. Почесал подбородок. — Что-то тепло запаздывает в этом году. — Угу, — в тон хмыкнул Юнги, не зная, что еще добавить. — Благодарю за кофе. Сегодня ухожу первой. Хорошего дня, — и, пока «супруг» еще чего не предложил, Юнги поспешно поднялся. Практически не тронутый кофе так и остался сиротливо стоять на столе. Проводив жену задумчивым взглядом, Чон подтянул к себе кружку и сделал глоток на пробу. … Такой же, как и всегда. *** Погода выдалась промозглой. И судя по обложенному небу, мог пойти дождь, а то и снег. Зря он не взял с собой зонтик. Придется искать место, где можно проторчать до самого вечера. Как хорошо, что Аюми не водила машину. С этим могли бы возникнуть нехилые такие сложности. На права Юнги так и не сдал, посетил все лекции, но потом попал в больницу, а после выписки стало уже не до этого. Поэтому завести машину он бы смог, а вот по городу кататься не рискнул бы. Сунув руки в карманы, он торопливо удалялся от дома, желая оказаться подальше в тот момент, когда Чон будет проезжать мимо на своей тачке. Пройдя еще метро сто пятьдесят и, вынырнув из общей массы таких же спешащих на работу людей, он свернул в сквер. Спустился по щербатым ступенькам, пересек открытое пространство и вышел с другой стороны на оживленную улицу. Слева мелькнул мигающий зеленый крест. То, что нужно. Он толкнул тяжелую дверь, с трудом открыв ее, шагнул внутрь. Запах, который он ненавидел всей душой, тут был повсюду. Лекарства. Санитайзер. Все это ассоциировалось с одним: не безопасно. … Ограничение. Не такой, как все. Белая плитка, фосфоресцирующие лапы под потолком из-за чего цвет лица выглядел зачастую землистым. Аптекарь за прилавком и сам походил на выходца с того света с осветленными волосами и очками в золотистой оправе. Худой, жилистый, словно вешалку взяли и нарядили в нелепо-большой белый халат. Из посетителей практически никого, и он уставился своими блеклыми глазами на Юнги. — Доброе утро. Чем могу помочь? — спросил скрипуче. На мгновение Юнги растерялся. Таблетки против беременности? Пилюли от детей? Или как они правильно назывались? Он сжал в карманах пальцы в кулаки и подошел ближе к прилавку. — Мне нужны таблетки от нежелательной беременности, — голос прозвучал едва слышно. — Для прерывания? — глаза за стеклами очков прищурились. Осуждает, что ли? У них же вроде стали легальными аборты. — Нет, чтобы не было и шанса на возможность. Бледный кивнул. — Противозачаточные. Рецепт? — Я… забыла его. — Онлайн рецепт? Юнги мотнул головой, и Бледный дежурно улыбнулся холодной улыбкой: — Боюсь, тогда ничем не могу помочь. У нас строго с этим, — он ткнул пальцем в черную штуковину, прикрепленную над окошком. Камера. Точно. Никто не хочет лишних проблем. Юнги вот тоже не хочет, поэтому и нужны ему эти дурацкие таблетки. Едва не выругавшись вслух, он, бросив «благодарю», вылетел из аптеки. Что за идиотизм? Кому какое дело, что он пьет? Это же не наркотические средства! Настроение упало. Оно и так-то не было рассадником счастья, а теперь и подавно. Надо будет порыться в вещах Аюми получше. Она точно должна принимать таблетки, иначе за столько лет брака у них бы обязательно появились дети. Если, конечно, кто-то из них не бесплодный. Небо, казалось, опустилось еще ниже на головы обитателей джунглей. Влага повисла в воздухе, оседая мелкими каплями на коже и волосах. Дорога гудела от потока машин, по тротуарам люди-роботы все еще спешили на работу. Ужасно захотелось курить. Мрачно взглянув на комбини, он прошел мимо, не желая поддаваться пагубной привычке. Вот Аюми удивится, когда вернется — да, да, Юнги все еще тешил себя этой надеждой — и поймет, что стала заядлой курильщицей. Чон, наверное, тоже удивится. И последнее, что хочется, так это обсуждать с ним курение. Да и не годится травить чужое тело. Своему-то уже все равно, там срок годности и так истечет быстрее, чем надо, а Чон Аюми еще жить и жить. С этими мыслями он прошел еще пару кварталов и остановился на перекрестке, задумчиво уставившись перед собой. Горел красный для пешеходов, машины проносились мимо, словно вот-вот наступит конец света. Да, было бы неплохо. Чтобы раз — и все закончилось. Увы, это работало не так. Скорее всего все бы долго мучились от того же метеорита. Или наводнения. Или обледенения. Хотя, он бы точно откинулся в самом начале. Без вариантов. Если только всю землю не поглотила бы ночь без солнца. Но тогда ушли бы растения, за ними животные и люди, а без кислорода вся жизнь на Земле долго не продержится. Загорелся зеленый, бушующий поток замер, через дорогу устремился другой. На нос упала капля, одна, затем другая. Начинался промозглый весенний дождь, явно обещая затянуться. Юнги влился в поток, перешел на ту сторону и замер в некоторой растерянности. Огромный торговый центр начинался ровно через восемьдесят метров. Ухоженные клумбы, аккуратные дорожки и подъездные дороги на подземный паркинг. Людей сейчас должно быть немного: школьники учатся, взрослые прозябают на работах.Так что вполне можно убить пару часов. Пока шел к центральному входу, взгляд выхватил синюю афишу: «Коэкс. Стань ближе к морским тайнам. 3 этаж». Когда-то давным-давно Юнги бывал тут. Подробности уже расплылись в памяти жирным пятном, но он четко запомнил, что ему там понравилось. *** Ничего не изменилось, разве что цена на билет стала порядком выше, но тратились деньги Чонов, а они ему должны как-никак, так что угрызения совести Юнги не испытывал. А, ну и внедрились новые технологии — турникеты со сканом. Он приобрел билет в кассе, приложил код и шагнул в полутемное помещение. Внутри было сухо и тепло, играла легкая классическая музыка. Десятки подсвеченных окон убегали вперед, и за каждым кто-то притаился. Юнги никуда не спешил, а потому подолгу замирал возле них, детально рассматривая продолговатые тела, чешую, забавные, выпученные глаза. Морским тварям было все равно на него. Одним лицом больше, другим меньше. Каждый день мимо них проплывали сотни однотипных лиц, всех и не упомнить, да им и мозгов не хватит. После длинного коридора ждал эскалатор вниз, и по мере того, как ступеньки с умиротворяющим шумом уползали на первый этаж аквариума, над головой открывалась другая сторона подводного мира. Скользили здоровые черепахи, мягко колыхались водоросли; мелькнула даже парочка тигровых акул, явно сытых и довольных жизнью. На первом этаже окна уже были побольше, Юнги минут на тридцать застрял перед медузами, которые изящно устремлялись то вверх, то вниз; полупрозрачное кружево создавало эффект хрупкости, эфемерности, хотя некоторые из этих красавиц могли ужалить до летального исхода. Пингвины, смешно переваливаясь, прыгали в воду. Юнги повезло: он застал период кормления, когда улыбчивый парень доставал из ведра размороженную рыбу и кидал в воду. С громким всплеском пингвины прыгали следом, хватали добычу и вновь вылезали на берег, хотя разумнее было бы оставаться в воде. Возле скатов Юнги тоже задержался надолго. Он уселся на пол, положил голову на колени и исподлобья таращился, как их могучие крылья бороздили голубые просторы. Тут уже играла не классическая музыка, а частоты, на которых, как поговаривали, общались киты. Зрелище завораживало. Юнги на время даже выпал из реальности, словно ощущая себя теми самыми частотами. Невесомыми, но полными смысловой информации. Как-то под утро он включил первый попавшийся канал и там шла передача о китах. Кому она понадобилась в такое время — непонятно, Юнги тоже было не шибко интересно, но пока укладывался спать, в полудреме слушал о чем вещал вкрадчивый голос. — Итак, киты — это хранители архива земли. У каждой стаи свои языки и акценты, так же, как и у людей. Киты могут погружаться на три тысячи метров, издавая звуки низких тональностей. Они испытывают давление в пятьсот чтверть миллиона тонн воды. Сердце у них замирает, легкие сужаются, а ребра складываются, чтобы избежать деформации... Вопрос: с какой радости китам туда соваться? Он невольно возник в голове тогда и возник сейчас. Неужели на такой глубине жить гораздо приятнее? А может, киты устают от повседневности и уходят на дно, чтобы восполнить силы? Если это так, то Юнги им дико завидует. Там, на самом дне, нет солнца и нет людей. Он бы тоже хотел сузить легкие, ребра и погрузиться в глубины лет эдак на пять, а то и больше. Ни хлопот, ни забот. Знай, лежи на самом дне да издавай себе чистоты. Остальную часть передачи он уже слушал одним ухом и, кажется, что-то там было о том, что айсберги поют песни (ха!надо же). И мигрируют. Мигрирующие колонии айсбергов. Чудеса. Может, они тоже разумны? Ведь есть доказательства, что у воды имеется память, а лед — это та же вода. Так что айсберги не только поют песни, а еще и помнят. Помнят о былом, когда воды в океане было больше, а людей в ней меньше. Может, и солнце меньше припекало, а значит, и жилось айсбергам комфортнее. Юнги бы тоже жилось тогда комфортнее. Ну если, конечно, он не был аппетитным моллюском, за которым охотились все кому не лень. *** К тому моменту, как Юнги вышел из океанариума, дождь успел закончиться, оставив после себя серебряные лужи и мокрые крыши домов. Город ранней весной всегда выглядел уныло, но все равно гораздо милее, чем поздней осенью. Юнги пообедал в лапшичной, заказав лапшу с курицей и маринованный древесный гриб. На вкус все оказалось очень даже сносным, хотя он не особо ожидал чего-то от этой забегаловки. Расплатившись, он вышел на улицу и нерешительно замер. Взглянул на экран телефона. Пусто. «Супруг», видимо, занят налоговой и слава богу. Юнги нажал на разблокировку, а затем на самый первый номер под именем «Юи». Гудки. Гудки. Сброс. Дура, блин. В правом виске кольнуло, словно на пробу. Юнги раздраженно убрал телефон обратно в карман. И что теперь? Вновь съездить к себе? Связаться с братом и осторожно прощупать почву? Или представиться, например, ммм, девушкой его и сказать, что Мин Юнги долго не выходил на связь? Он потер правый висок. С Тори все очень сложно, он мог вообще проигнорировать сообщение от незнакомого человека. А мог и ответить. Тут как уж карта ляжет, с ним никогда нельзя быть уверенным наверняка. Характер брата всегда оставлял желать лучшего, а после добровольной изоляции Юнги так и подавно. С неба вновь сорвались холодные капли. Мазнули по щеке, оставив влажный след. И ветер поднялся, взметнув старые сухие листья да траву. По такой погоде сильно не нагуляешься без зонта. Но не возвращаться же домой так рано… — подумал и тут же осекся. … Домой? Серьезно? Прошло всего пару дней, а квартиру Чонов он уже стал называть домом? Не слишком ли быстро? А что дальше? Чона Чонгука примет своим мужем? Кто-то прошел мимо несильно задев плечом. Невысокий парень обернулся и извинился, а затем торопливо направился прочь. В руках он держал букет цветов и большого плюшевого медведя, который покачивал лапами в такт прыгающих шагов человека. Черные глаза бусинки застыли тоской на морде. Деваться ему некуда. Даже если тот, кому его вручат, откажется полным негодяем, ему придется с этим смириться. Как приходилось мириться самому Юнги. С другой стороны, у него есть рот, ноги, работающая голова на плечах и какая-никакая свобода выбора, а значит, и крошечная, но все возможность переиграть сценарий по своему желанию. … И если не выйти победителем, то хотя бы не оказаться в числе проигравших. *** Чон явился ближе к десяти, когда Юнги уже устраивался в кровати. Судя по замученному виду, налоговая их знатно потрепала сегодня. Поцеловав жену в щеку, «благоверный» сразу же направился в душ без всяких дурацких предложений. Юнги потер висок, в котором за последние пару часов упорных размышлений становилось все тяжелее и тяжелее. Напряженно прислушиваясь к тому, как в ванной текла вода, он на мгновение представил тело Чон Чонгука под горячими струями, омывающими упругие мышцы. И все же, неужели он до сих пор ходит в зал? Или занимается баскетболом? Но с таким-то графиком разве это возможно? Еще в университете тренировки баскетбольной команды проходили едва ли не каждый день, да в более юном возрасте тело способно поддерживать форму даже если просто заниматься три раза в неделю и придерживаться мало-мальски приличного питания. С возрастом же активность уменьшается, переходя в сидячий образ жизни, все быстрее откладывается и не спешит уходить, однако, Чона это каким-то волшебным образом не коснулось. Подтянутый и полный той легкости, которая довольно часто улетучивается после долгого пребывания во взрослой жизни, он все еще напоминал себя, каким был в далекие времена учебы. … Шум воды прекратился, Юнги поспешно перевернулся на бок и прикрыл глаза, максимально выровняв дыхание. Послышался звук открываемой двери, легкие шаги — Чон всегда передвигался, словно кот, подкрадываясь внезапно — и все стихло. Юнги пролежал еще минут пять прислушиваясь к тому, что происходило в соседней комнате, но не услышал больше ни звука. Что за? Куда он подевался? Где-то настенные часы мирно отбивали время, сквозь неплотно закрытое окно доносились запахи с улицы — свежести и моросящего дождя, а человек в квартире как в воду канул. Не растворился же он в воздухе. Неизвестность всегда раздражала. Поколебавшись, Юнги все же осторожно откинул одеяло и поднялся. Приблизившись к двери замер, нерешительно выглянул наружу. Пусто. Стараясь бесшумно ступать босыми ногами по полу, прошел дальше, заглянул в гостиную. Чон нашелся на диване в полутемном углу комнаты. Сидел в одном полотенце, откинувшись на спинку и запрокинув голову. Глаза прикрыты, и в сумраке комнаты тени под ними казались еще глубже. Ему сегодня явно помотали нервы. Как хорошая и любящая жена он должен бы подойти и проявить хоть какое-либо участие самочувствием мужа, да вот незадача, в тело этой самой жены попал тот, к кому Чон Чонгук не питал положительных эмоций, что было вполне взаимно — как им обоим, однако, повезло, — а актер из Юнги всегда был паршивый. Он попятился назад и вернулся обратно в спальню. Залез под одеяло, подложив руку под правую щеку, плотно прикрыл веки. В виске сильно кольнуло, а следом отозвался низ живота, вызвав неприятные спазмы. Юнги сцепил зубы. Он ненавидел Чона Чонгука. А Чон Чонгук ненавидел его. Нечего и начинать что-либо менять. *** Она ушла так и не проронив ни звука. Чонгук не рассчитывал на ужин или даже горячий чай, но она могла хотя бы спросить, как у мужа прошел день. Это ведь так просто: открыть рот и выдавить из себя пару звуков. Но нет, Аюми молчала, как делала это последние несколько недель. Пальцы сжались в кулаки и вновь расслабились. Что-то в последнее время между ними изменилось, хотя Чонгук и не мог понять, что именно. А главное: почему? Исчезли привычные звонки среди рабочего дня, потом ответы на сообщения стали приходить через раз; а в последний месяц исчезли и приготовленные ее рукой ужины. Глаза потускнели, кажется, даже кожа стала серее, и только сильнее углубилась складка у губ. Она больше не улыбалась так часто, как делала это раньше, не приближалась с милой лаской, да что там, поймать ее взгляд стало той еще задачей. …Аюми и впрямь выдыхалась. Или же задыхалась. Но разве они с самого начала не договорились обо всем сразу, на берегу? Без глупых слов и обещаний? Они оба согласились вступить в этот брак, да, каждый по разным причинам, хотя есть среди них и одна общая, но тем не менее решили официально оформить отношения. Разве это не обязательства? Не твердое решение идти рука об руку, как бы паршиво порой не было на сердце? Так почему Чонгук теперь должен отдуваться за двоих? Он провел ладонями по лицу, словно пытаясь скинуть навалившуюся за последнее время усталость, и тяжело поднялся. Замер на пороге спальни, рассеянным взглядом окинув кровать и спящую на ней жену. Они очень даже неплохо прожили столько лет под одной крышей, притерлись и привыкли друг к другу как только могли, и вообразить, что однажды он проснется, а ее не окажется рядом, не представлялось возможным. Просто не укладывалось в голове и отзывалось тянущей пустотой внутри. Нет. Он приблизился к кровати, тихо щелкнул ночником, погружая комнату во мрак. Осторожно, чтобы не разбудить, прилег рядом. Перевернулся на правый бок, скопировав позу жены. Нет. Они оба слишком во всем этом увязли, чтобы так легко было выпутаться. Аюми все еще нужен Чонгук, чтобы быть ближе к нему, а ему она нужна, чтобы не упасть на самое дно. … И он сделает все возможное, чтобы удержать ее подле себя.