Под солнцем.Под луной

Рука погладила внутреннюю часть бедра, пальцы нежно, но все же настойчиво устремились дальше; поддели кромку трусов и нырнули вглубь. Прошлись по пока еще вялому члену, опустились ниже, коснувшись яичек. Мягко сжали их, потом перекатили и вновь сжали, но уже посильнее. От нехитрой ласки кровь устремилась вниз, член чуть дернулся, набирая силы. Пальцы легли на его основание, взяв в кольцо, сдавили, вызвав еще больший прилив воодушевления. Юнги застонал и открыл глаза. Серое утро неохотно просачивалось сквозь шторы, мозг еще вялый не совсем отошедший ото сна, однако, ощущения внизу никуда не делись, наоборот, горячие токи только усиливались, вызывая одно желание: поскорее достигнуть разрядки. Чужой палец настойчиво поглаживал его там сквозь нижнее белье, сделав его отвратительно влажным. Слюна собралась во рту, но Юнги не решался ее сглотнуть, чтобы не выдать, что он проснулся. Чон прижимался к нему со спины, уткнувшись носом в шею и обдавая кожу горячим дыханием. Хотелось одновременно сомкнуть бедра поплотнее и, наоборот, раскрыть пошире, чтобы увеличить чертовы ощущения. Пожалуйста, не останавливайся… Палец отогнул кромку трусов и коснулся клитора. Мягко провел по нему один раз, распустив по телу слабые молнии, второй раз, усилив давление, на третий Юнги уже не выдержал, он шумно сглотнул, чем самым себя и выдал. Поцелуй мазнул скулу, перетек на ушную раковину, однако движения внизу не прекратились. Пальцы потерли сверху, снизу, пробежались дальше, чуть углубившись, и стон невольно сорвался сквозь плотно сжатые губы: они скользнули внутрь. Сначала вошел один, глубоко, напористо, и вновь вышел. Затем еще раз. И еще раз, пока не набрал нужный темп. Юнги сцепил зубы, что есть сил вцепившись в одеяло и понятия не имея, что делать дальше. Дать в зубы, прекратив все одним махом? Сказать, что болит голова и он неважно себя чувствует? Который вообще сейчас час? На работу не пора ли? А потом его осенило. Суббота, сегодня же чертовая суббота, а значит, времени у них валом, чтобы натворить глупостей, за которые потом придется расплачиваться. Бедра сзади прижались плотнее и можно было легко почувствовать чужое желание. До полного падения их разделяли секунды и ткань нижнего белья. Пальцы слегка замедлились, а Чон сзади завозился, свободной рукой явно стягивая свои трусы вниз. Юнги сыграл на опережение: он чуть повернул корпус и, немного отстранившись, коснулся напряженного члена — послышался чужой сдавленный выдох. Он прошелся по стволу, большим пальцем обласкал головку и чуть надавил на нее. Опустился вниз, взял в ладонь яички, мягко перебрал и потянул вниз. Сжал. Еще раз, но уже сильнее. Подавил желание усилить хватку так, чтобы сдавить в лепешку. Вернулся к члену, уверенней дернув сначала вверх, потом вниз. Подстроился под нужный ритм и быстро заработал рукой. …К одному пальцу присоединился второй, наполнив до приятного еще больше. Они вбивались уже совсем не нежно, выходя и выходя со смущающим и громким звуком, заставляя рот держать открытым, а щеки полыхать от дикого жара. — Ммм… — Чон застонал, зубами ощутимо сжав кожу на шее. Там теперь точно будет синяк. — Ммм… Аю-ми… К пику они пришли почти одновременно. Сначала излился Чон, запачкав руку семенем, а потом уже молнии разорвали и Юнги, подкинув его так высоко, что обратно спускаться не хотелось вовсе. — Где ты научилась так дрочить? — шумно выдохнул Чон спустя долгих десять секунд, лизнув кожу под правым ухом. — Долгие годы практики, — слабым голосом отозвался Юнги. Язык шевелился так же вяло, как и мысли, но одна из них ярко билась в голове: секса у них не произошло. А значит, можно не волноваться о последствиях. Чон хмыкнув, потерся о влажное плечо носом. Провел рукой по голому животу, чуть сжал правую грудь и устремился вверх. Пальцы легли на шею, не больно, но твердо сдавив ее: — Это какие еще годы практики, милая? Черт. Юнги сглотнул, лихорадочно пытаясь придумать достойный ответ. Неужели Аюми была так плоха в дрочке? Или вообще не касалась члена супруга своего? — Больше так не шути, — после долгой паузы сухо сказал Чон, чмокнул в щеку и поднялся. — Приготовишь завтрак? Что, простите? Завтрак? Для Чона? «Супруг» подошел к шкафу и достал оттуда ярко-зеленую футболку. Затем с верхней полки из аккуратной стопки, словно фокусник не потревожив остальные вещи, вытащил спортивные штаны. — Угу, — помедлив сказал Юнги. — А ты… куда? — На пробежку. Желаешь присоединиться? До момента «икс» со спортом Юнги еще неплохо ладил, не фанател, но в баскетбол периодически играл. Однако, теперь список знатно сократился, оставив на выбор то, что не требовало быстроты, резкости и открытых помещений. — Ммм... Нет, — мотнул он головой. — Лучше приготовлю завтрак. Есть особые пожелания? — Как обычно. И что это, черт возьми, должно значить? Как обычно. Как обычно что? Юнги исподлобья взглянул на широкую спину «благоверного». Может, подать на развод? А Аюми пусть сама потом разгребает все это дерьмо, раз не желала показывать носа. — Хорошо, будет как обычно, — отозвался без особого энтузиазма. *** Готовил Юнги сносно. Ну, по крайней мере, ему так казалось. Мало было тех, кто мог оценить его стряпню, но сам он даже с удовольствием потреблял то, что готовил. Плюнув, Юнги не стал заморачиваться с изысками, поэтому когда «благоверный вернулся» с пробежки, его ждали уже немного остывшая яичница с тостом и черный кофе. Пусть будет благодарен, Юнги еще постарался. Заглянувший на кухню Чон, обозрел стол и вопросительно взглянул на жену: — А ты не будешь завтракать? — Голова что-то болит, — в правом виске и впрямь поселилась тяжесть еще со вчерашнего дня и сегодня проходить не думала. Как будто свинцовый шарик залег, катаясь по узкому тоннелю туда-сюда. И играть в таком состоянии в идеальную семью точно не выйдет. Лучше позже перекусит, когда никто не будет таращиться с другой стороны стола. — Мигрень? — принял озабоченный вид «супруг». — Похоже на то. — Таблетки приняла? — Нет еще. — Иди приляг, я принесу. Да сколько можно-то? Чон Чонгук настолько окружил своей заботой, что хотелось задохнуться, чтобы почувствовать себя хоть на минуту свободным. Может, Аюми это тоже все надоело и она поэтому свалила? — Я сама найду, — сухо сказал Юнги, — садись завтракать, уже почти остыло все. Он протиснулся мимо Чона, на доли секунд коснувшись разгоряченного пробежкой тела. Вспотевшее лицо, мокрые виски и ворот у футболки — все признаки того, что «супруг» действительно ходил на пробежку. Вот значит как. Чон Чонгук по утрам бегает. Надевает спортивные шмотки, выходит из своей благоустроенной квартиры, спускается на лифте, самодовольно любуясь своим отражением в лифте, и бегает по аккуратным и чистым беговым дорожкам, которые власти специально создали для таких, как он — успешных винтиков системы. В виске шар сдвинулся вправо и Юнги поморщился. Действительно захотелось прилечь. Он вернулся в спальню, скинул домашние тапочки и лег на свою половину. И почему Чоны, как все порядочные супруги, после стольких лет брака не спят в разных комнатах? Насколько бы сильно это облегчило ему сейчас жизнь. … И что дальше? Сегодня суббота. Утро — господи, только утро — и впереди их ждал еще один веселый день бок о бок. Сбежать? Куда Чон Аюми может понадобится в выходной день сходить? Подруг ее он еще не знал, привычного распорядка дня тоже. И все это жутко раздражало. Он теперь мог пойти куда угодно и не мог одновременно. А вдруг ему улыбнется удача и Чон все-таки свалит куда подальше? Юнги перевернулся на другой бок и шар вместе с ним. Как нужно вести себя в стане врага — ага, врага! именно, врага, с которым ты очень даже неплохо развлекаешься в постели! — оказавшись на его территории? Юнги сцепил зубы. Шар чуть сдвинулся и одновременно внизу спазм сдавил живот. Глухое раздражение прошлось по желудку. …В первую очередь надо наблюдать. И фиксировать все, даже мельчайшие, кажущиеся неважными детали. Чон совершает пробежки — это важно? Важно, возможно когда-то данный факт и сыграет на руку. Что еще? Пьет черный кофе, с восьми тридцати до шести работает в фирме… Какой фирме? А черт его знает, надо будет выяснить. Также узнать должность. Юнги мысленно поставил себе зарубки. Что еще? Он любит свою жену, отлично готовит и не менее отлично трахается. С какой стороны не посмотри, Юнги все-таки сказочно повезло. Он тихо хохотнул и тут же поморщился. И впрямь мигрень. Нужно было последовать совету и выпить долбанные таблетки. Телефон на тумбочке мигнул пару раз, издав вибрацию. Помедлив, он все-таки подтянул аппарат к себе. Хоть бы спам. Или рассылка какая… Юволь1506: «Увидимся на выходных?». Единственный контакт, который можно принять за подругу Аюми?  Юнги пожевал губу. Стоило отвечать или нет? По их переписке и не скажешь, что они прямо близки, тогда общение будет даже на руку. С другой стороны, кто его знает что это сближение может повлечь за собой. Аюми: «Извини, не получится. Занята буду». И в конце извиняющийся смайл. Юволь1506: «Гук остается в Сеуле?». Юнги моргнул. Гук — это Чонгук? А этот тут при чем? Не одобряет их общение? Или собака зарыта гораздо глубже? Судя по нику — это все-таки девушка, хотя скрываться под ним мог кто угодно. Ммм… Любовник? Юнги только хмыкнул на абсурдность мысли. При такой-то сладкой жизни? Когда тебя облизывают и вылизывают, пылинки сдувают — зачем нужно еще искать кого-то на стороне? Если все-таки да, то Чон Аюми полная дура. Аюми: «Да». Больше Юволь ничего не написала. Ну и ладно. Он еще раз проверил сообщения от «Юи», но и там пустота. Юнги открыл телефонную книгу и по памяти ввел цифры. Набрал короткое сообщение, стер. Вновь набрал, немного изменив текст. Прежде чем нажать на «отправить сообщение», палец на пару секунд задержался. Стоило ли его втягивать во все это? Не сделать бы все только хуже. Характер у паршивца еще более сложный, чем у Юнги. Он все же отправил сообщение, но на сердце было беспокойно. Зная Тори, на мгновенный ответ не стоило рассчитывать, он мог вечером соизволить отписаться, если вообще не на следующий день. И какового же было удивление Юнги, когда тот ответил почти мгновенно. Он несколько секунд в ступоре смотрел на сообщение, пытаясь справиться с удивлением. И легкой обидой. Получается, что брат вполне себе быстро отвечал на сообщения, если только они были не от Юнги? Паршивец малолетний. К сожалению, он ничего не мог поделать. Прошли те времена, когда Юнги имел хоть какой-то авторитет для младшего брата. Перехватив телефон поудобней, он с мрачным видом принялся набирать ответ. … Договориться о встрече оказалось не так сложно, как казалось изначально. То ли Юнги смог подобрать правильные слова, то ли Тори был в хорошем настроении, но он подозрительно быстро согласился встретиться около трех в кафе возле станции метро Ичон. До встречи оставалось больше трех часов и за это время Юнги необходимо было найти благовидную причину свалить из дома, чтобы Чон не задавал лишних вопросов. Шоппинг? А вдруг увяжется следом, что тогда? Проветрить голову? И тут непонятно что могло взбрести в голову «супруга». Юнги задумчиво постучал пальцем по корпусу телефона. Куда люди не особо любят соваться? Колумбарий, полицейский участок и больница. В первом, как и во втором, Юнги делать абсолютно нечего, если только он собственоручно не пришьет Чона. А вот насчет третьего варианта… Юнги залез в браузер и несколько минут сосредоточенно искал ближайшие к дому гинекологические отделения. Самым первым выдало частную клинику с высшим рейтингом от посетителей. Ценник там, наверное, тоже ого-го, но стоило ли заморачиваться, если опять же тратились деньги Чонов? Можно и шикануть, так сказать. Да и вряд ли Чон Аюми захотела бы пойти в государственную больницу с толпами людей и вечными нехватками талонов на посещение врача. Плюс, сегодня суббота, значит, там будет закрыто. Что ж, гулять, так гулять. Он зашел на сайт частной клиники и, к счастью, сегодня еще были свободные слоты для посещения. Сделать бронь оказалось делом двух минут. Ввести имя и телефон. Интересно, айди при посещении потребуют? Или в таких местах вполне можно заявиться инкогнито? Он же не на ВИЧ идет сдавать анализы, а всего лишь взять рецепт для противозачаточных, так что вполне может быть, что и обойдется все. В коридоре послышались шаги и через минуту в спальню вошел Чон, держа в руках стакан с водой и блистер. — Как голова? — спросил, подойдя поближе. Юнги вяло махнул рукой, но понял, что переигрывает, ему еще надо было поставить Чона в известность, что его ждал прием у гинеколога. А если он будет умирающей птицей, то «супруг» может и настоять, чтобы тот никуда не ходил. Или того хуже, вызовется отвезти. — Пойдет, — более бодрым голосом сказал. И даже слабо улыбнулся, чтобы показать, что не все так уж и плохо. — Выпей, должно полегчать, — «супруг» присел на край кровати и протянул ему стакан с таблетками. Юнги с сомнением на них поглядел. — Милая, давай мы не будем спорить в очередной раз? Все, что ты сейчас скажешь, я слышу уже два месяца подряд. Но легче тебе пока не становится. Я все еще настаиваю, что нам необходимо обратиться к специалисту. И прошу тебя, выпей таблетку. Ты на ходячий труп похожа. Совет принять таблетки был дельным, Юнги понимал, что сейчас просто проявлял упрямство, не желая плясать под чужую дудку. Особенно дудку Чона. Он все-таки выпил лекарство, до дна осушил стакан и вернул его Чону. — Кстати, мне как раз надо к врачу, сегодня, — перехватив удивленный взгляд, тут же торопливо добавил: — к гинекологу. — Что-то серьезное? — приподнял брови «супруг». — Нет, рядовой осмотр, просто среди недели лень идти. — Тебя отвезти? — На метро доеду, там близко станция. Чон рассеянно повертел пустой стакан в руке и поставил на прикроватный столик. — Давай хотя бы такси, — после легкой паузы сказал. — Так быстрее будет. И неужели тебе охота толкаться среди кучи людей? Юнги едва глаза не закатил, но сдержался. — Сегодня выходной,— сказал максимально дружелюбным тоном, чувствуя поднимающееся внутри раздражение. Его родители в детстве так не опекали, как делал это Чон. — Людей будет немного, так что все в порядке. Было видно, что ответ «супругу» не пришелся по вкусу. Он провел рукой по волосам, взъерошивая их, и со вздохом кивнул: — Ну, хорошо, раз ты так хочешь, — он вдруг подался корпусом вперед, не ожидавший этого Юнги испуганно шарахнулся в сторону, вытаращившись на растерянное лицо Чона. Черт. Парень, нельзя так глупить и подобным образом реагировать на невинный поцелуй любимого мужа, — мелькнула мысль. — Особенно, когда его член и пальцы уже успели побывать в тебе не раз. Юнги неловко кашлянул, улыбнулся: — Благодарю за лекарство. *** Клиника выглядела дорого. Настолько, что Юнги даже замер нерешительно на пороге, робко взглянув на ресепшен. Белоснежные стены, глянцевая плитка на полу, бордовое ковровое покрытие, в вазах свежие цветы и повсюду приятный запах ароматизатора. Не приторный, как часто бывает, а именно приятный, ассоциирующийся с чем-то милым, теплым и умиротворяющим. В общем, казалось, сделай только шаг, как деньги тут же начнут слетать с карты на счета этой самой клиники. Ну, так ведь девушке на ресепшене, которую явно выдрали в каком-то модельном агентстве, надо платить зарплату. А еще за ее белоснежные зубы, гладкую кожу и шелковистые волосы. И скорее всего, силиконовую грудь. Не то, чтобы Юнги был спецом по ним, но слишком уж неестественно округлой та была. Девушка его заметила. Приветливо улыбнулась, Юнги неуверенно улыбнулся в ответ и закрыл за собой дверь. Ковер был до того чистым, что не хотелось на него становиться грязными подошвами. Но белая, глянцевая плитка еще меньше к этому располагала, так что пришлось вышагивать по ковру. — Добрый день, — еще приветливее растянула губы в улыбке девушка. Ей явно приплачивали за доброжелательность или же зарплата была такая, что хотелось улыбаться просто так. Кан Миюн — гласило на бейдже сверху над округлой грудью. Юнги неприлично завис, уставившись на глубокую ложбинку, так и манящую взгляд. — Добрый, — опомнившись, он тоже улыбнулся. — Вы по записи? — Да. Ми… Чон Аюми. — Сейчас посмотрим, — Кан Миюн перевела взгляд на экран монитора. Щелк, щелк — раздавалось мышкой. Очень нежно и ласково. — Да, мы вас ждали. Вот так прямо и ждали. Всей клиникой дружно грустили, когда же он явится к ним на прием. — Вот ваш талон, пройдите прямо по коридору и поверните направо. Четырнадцатый кабинет. Не забудьте перед кабинетом надеть бахилы. Хорошего вам приема, — голос сладкой патокой обволакивал уши и заливался внутрь, наполняя до краев чем-то до ужаса приятным. Вдоль позвоночника прошлась дрожь, оставив после себя удивительную расслабленность. Девушке бы психологом работать с таким голосом или на линии телефона для отчаявшихся. Юнги бы ей каждый день звонил, лишь бы только слушать ее. Он молча кивнул, вновь улыбнулся и осторожно, словно драгоценность, взял белую бумажку с указанием своего имени и номера. И айди не понадобился. — Ведете половую жизнь? — на Юнги внимательно взглянули поверх очков половинок. В отличии от девушки на ресепшене, голос у врача, наоборот, больше напоминал скрип плохо смазанных петель. Он проходился по нервам, собирая их всех до кучи и заставляя держать спину прямо. — Нет, — сказал Юнги забывшись и тут же прикусил язык. Но поправлять себя уже было поздно, сказанного не воротишь, да и врач уже сделала пометку в своем журнале. — Рожали? — Нет? — с сомнением сказал. Женщина приподняла идеальную бровь. — Нет, — уверенней сказал Юнги. — Аборт делали? Да что за черт? Какая, нахрен, разница? Ему нужен просто рецепт, обычной долбанный рецепт! — Это так важно для противозачаточных? — улыбнулся он как можно мягче, сжав пальцами колени. — Нет, но вы разве не желаете пройти осмотр раз уж пришли? — немного пухлая рука с аккуратным маникюром ткнула вправо. Юнги проследил за ней взглядом и ему стало дурно. Лезть на это кресло? Раздвигать ноги и сидеть вот так вот с раскрытым карабином, пока ему там будут черте чем колупаться? Он мотнул головой: — Мне нужен только рецепт. Несколько минут врач молча разглядывала его, затем кивнула и вновь что-то черканула в журнале. — Принимали до этого какие-либо препараты? — Нет, — даже если и да, Аюми на оставила никаких следов. — Хорошо, тогда нам надо будет сдать анализ на гормоны, анализ печени и общий анализ крови. И уже после них мы подберем вам подходящий контрацептив. Юнги едва не застонал вслух. Да. Выпишите. Ему. Уже. Какой-нибудь. Препарат! Чон за это время еще несколько раз попытается присунуть член куда не надо! — Сколько это займет времени? — мрачно спросил, дернув ногой под столом. Тот воздрогнул, экран задрожал легкой выбрацией. Женщина-врач приподняла обе брови. — Лучше всего прийти завтра рано утром, сдавать анализы нужно на голодный желудок. Вам удобно будет, скажем, около восьми? Около восьми? Неплохой предлог свалить из дома пораньше и прийти попозже. Он уверенно кивнул. — Хорошо. Тогда записываю вас. Результаты будут готовы после шести. Но, к сожалению, мы работаем до пяти, так что следующий прием состоится в… — Понедельник, — быстро сказал Юнги. — В восемь. Теперь пришла очередь врача кивать. Она переключилась на компьютер, что-то сосредоточенно рассматривала на экране и щелкала мышкой. — Готово, — изрекла, наконец. — Ждем вас завтра в восемь утра. Не принимайте пищу и ничего не пейте, даже воду. Голос-скрип вновь заставил собраться и не только выпрямить спину, а еще и втянуть живот. — Не забудьте оплатить прием на ресепшене. Всего вам доброго, госпожа Чон. Вывалившись из клиники, Юнги еще несколько минут торчал на ее пороге, неловко щурясь проступающим сквозь толстый полог туч солнечным лучам. С него содрали такую сумму за один только треп, что волосы на затылке вставали дыбом. Интересно, сколько же будут стоить сами анализы? А подбор препаратов? Он только головой покачал. Какая, собственно, разница? Платит все равно не он. Будь он в своем теле ни за что сюда не сунулся бы. Ну и впервую очередь, потому что у него все-таки член вместо вагины. Юнги взглянул на экран телефона. Тори должен быть в кафе через двадцать минут, а топать до нее от клиники около пятнадцати минут, лучше все-таки ускориться, чтобы не опаздывать. *** — Значит, ты его девушка, — это был не вопрос. Тори (господи, что за дурацкая собачья кличка) дернул трубочкой в стакане, отчего часть сока выплеснулась на стол, но он даже не обратил на это внимания. Скривил губы, чуть приподнял выщипанные брови и внезапно спросил: — Когда у него день рождение?  — Девятого марта, — чуть нахмурившись, сказал Юнги. — Где родился?  — Тэгу.  — Родимое пятно? — Ниже пупка.  — Как звали его собаку?  — У него никогда не было собаки, — хмыкнул Юнги, дернув уголком губ. Мать животных не любила, а отец относился к ним равнодушно. Однажды он почти дал согласие, но в последний момент передумал, чем знатно расстроил обоих сыновей. Единственное, что им разрешили завести, так это парочку золотых рыбок. Так себе замена.  Тори прищурился, покачал головой. — Складно говоришь, подруга… Юнги мысленно поморщился. Ну что за слово такое — «подруга»? А где же уважение к другим? Родители в плане воспитания были строги. Но Джуна это не сильно коснулось, судя по всему. Или молодые все такие дерзкие? — Ответы ты говоришь верные. Понятия не имею, откуда ты нарыла всю информацию, но извини, в то, что ты его девушка, в жизни не поверю.  Юнги облизал пересохшие губы. После легкой паузы спросил: — Почему?  — О, все очень просто, — Тори чуть подался вперед, сверкнув подведенными тенями глазами: — Мой брат — гей. И девушки его не интересуют.  В ушах зазвенело. С чего он?.. — Удивлена? — хмыкнул брат, заправив длинную прядь высветленных волос за ухо. Остальные он собрал в хвост на затылке, явно подражая какой-то знаменитости. Раньше он очень фанател от Бонхи, но тот вряд ли стал бы красить волосы в блондин и прокалывать себе бровь. Юнги сделал глоток чая промочить горло.  — Ну, что молчишь, подруга? Нечего больше добавить? Тогда я пойду.  — Понятия не имею откуда ты взял, — медленно начал Юнги, и брат, приподнявшийся было, замер, высокомерно взглянув на собеседницу, — весь этот бред. Потому что иначе вряд ли у твоего брата на меня встало, а у него встало и, поверь, не раз.  — Зачем ты мне все это рассказываешь? — поморщился Тори и неохотно добавил: — Ну, значит, он би. — Тогда это не исключает того факта, что у него вполне может быть девушка, разве нет?  — Ну, возможно. Короче, че тебе надо, подруга?  И почему с ним всегда так тяжело разговаривать? — У твоего брата проблемы, — Юнги скрестил между собой пальцы, взглянув на него исподлобья. — Очень крупные проблемы. Я тебе писала в сообщении. — И че? Ты хочешь, чтобы я их решил? У него своя жизнь, у меня своя. И мне он ничего не писал по поводу своих проблем, — голос специально выделил короткое «мне». Конечно, Юнги не писал. Потому что у него не было доступа к своему чертовому номеру! И даже восстановить его не мог под предлогом утери, потому что Чон Аюми вряд ли сойдет за Мин Юнги!  — Как будто он вообще тебе часто пишет, — фыркнул Юнги, хлопнув ладонью по сиденью. Это был удар ниже пояса, и Юнги знал об этом. Впрочем, он мог и не сработать. Когда-то, до всего этого, они с Джуном были очень близки и секретов между ними почти не было. Но однажды все изменилось, и Юнги соврет, если скажет, что в этом нет его доли вины.  Лицо Тори враз окаменело, стало неприветливым, взгляд — колючим. Кажется, диалог подошел к концу. — Тем более, подруга, — сказал язвительно, так, как всегда говорил, если его задеть. — Мы с братом и общаемся-то через раз. С чего ты решила, что я буду помогать? — Даже если дело касается жизни и смерти?  — У него всегда все касается жизни и смерти, но что-то все слишком уж затягивается, — Тори скривился, кивнул на стакан с соком: — Оплатишь, ведь я из-за тебя потратил кучу времени впустую. А если у брата и впрямь дело жизни и смерти, то пусть сам мне и напишет. Бывай.  Он развернулся и потопал к выходу.  Юнги выдохнул сквозь плотно сжатые губы и откинулся на спинку сиденья. Господи, ну что за упрямый осел!  *** Обратно Юнги возвращался в дурном расположении духа. Характер у Джуна всегда был не сахар, но стал еще хуже в последнее время. С ним невозможно было общаться, а при переписке брат всегда ограничивался краткими ответами «да», «нет», «фиг его знает».  Да, возможно, холодность и отчужденность Юнги его и впрямь задели, но неужели настолько, чтобы не оказать помощь?  Мелкий засранец.  И с чего он вообще решил, что Юнги — гей? Ведь сам Юнги даже не мог дать ориентации одно направление. А тот вон как ловко и быстро вынес вердикт — гей.  От дурного настроения и мыслей голова вновь разболелась, может, не такая уж и плохая идея сходить к врачу с головными болями. Он замер в нерешительности перед входом в метро. Спуститься или все-таки взять машину? Идея вдыхать запахи креозота, сырости и человеческого пота вызывала неожиданную тошноту, отдаваясь тупыми жалами в висках. Наверное, все-таки лучше взять машину. Такси подъехало минуты через четыре, скользнув на заднее сиденье, он поздоровался с водителем и сразу же отвернулся к окну, давая понять, что не слишком расположен к разговору. Впрочем, ему повезло, водитель — милый парень лет двадцати двух— оказался не из болтливых и молча крутил руль. Получалось у него довольно-таки ловко, и Юнги сам не заметил как расслабился и углубился в мысли. Если Тори изначально не хотел помогать, то зачем вообще явился на встречу? Из любопытства? Поглядеть на девушку брата? Обличить обманщицу? Юнги не знал. Что ни говори, а он понятия не имел, что сейчас происходило в голове у Джуна. Он стал непредсказуемым около девяти лет назад, когда семью огорошила вторая шокирующая новость: старший брат тоже не избежал участи, постигшей их мать. По-началу Юнги еще искренне старался поддерживать непринужденный тон и бороться, в конце концов, с таким диагнозом точно живут, просто надо принимать необходимые меры. Мать от них ушла, потому что они не сразу поняли, что это такое и как справляться, а когда осознали, стало уже слишком поздно. Может быть, взаимоотношения их и сложились бы по-другому, не столкни судьба до кучи Мин Юнги с Чонами. Вот та встреча и стала переломным моментом, когда он окончательно ушел в себя, закрывшись от целого мира на долгие годы. А когда вышел наружу, Джун стал Тори и на свое прежнее имя больше не отзывался. Более того, он превратился в законченного засранца, дерзкого на язык и поведение. Для него больше не существовало авторитетов, только отец еще мог хоть как-то приструнить младшего, Юнги же свое влияние утратил. Но, может, оно и к лучшему. Привязанности несут боль. … Особенно к почти ходячим мертвецам. *** В квартире царила приятная тишина. Неужели бог услышал молитвы Юнги и Чон свалил из дома? Юнги плюхнулся на пуфик, чтобы стянуть сапоги. От резкой перемены положения тела в виски шарахнуло кувалдой. Прямо с обеих сторон. Застонав, он уткнулся лицом в ладони, пытаясь прийти в себя. Что за чертовщина происходила с Чон Аюми? Ну не бывает таких головных болей, от которых хочется сразу сдохнуть. В себя его привели мягкие прикосновения к волосам. — Ты как? Юнги раскрыл пальцы и сквозь них взглянул на присевшего рядом Чона. На лице «супруга» читалась обеспокоенность. — Хреново, — честно ответил, сглотнув. — Давай помогу снять ботинки. Юнги не стал спорить. Он молча наблюдал, как Чон Чонгук стягивал с него обувь. Сначала правый ботинок, затем левый… Знал бы он только для кого это делал. Юнги мысленно хмыкнул. — Привстань. Ухватившись за широкую ладонь, Юнги покорно встал. Чон взялся за молнию и потянул ее вниз. Они стояли так близко, что можно было рассмотреть легкие, пока еще не слишком глубокие морщинки под глазами. Длину темных ресниц, загнутости которых могла позавидовать любая девушка. Темную щетину на нижней части лица и расширенные поры на носу. Юнги до того увлекся разглядыванием лица «благоверного», что не сразу осознал: его тоже разглядывали в ответ. Взгляды пересеклись. Один растерянный, другой слишком серьезный и что-то внимательно выискивающий… Но что? Звонок, резко раздавшийся в квартире, заставил обоих вздрогнуть. — Я открою, — засуетился Юнги, неловко отступая назад, чтобы хоть как-то прервать это непонятное нечто, воцарившееся между ними. Он торопливо шагнул к двери и, не глянув на домофон, дернул ручку вниз. И испуганно замер. — Привет? — раздался голос, насмешливый, наглый, ни капли не поменяв интонации за восемь неполных лет.  Руки в карманах, очки сдвинуты на лоб, темные глаза прищурены, губы искривлены в то ли улыбке, то ли насмешке.  Юнги даже не смог выдавить из себя простого приветствия. Да что там, он держался изо всех сил, чтобы банально не рухнуть на пол. Отвратительно. — Извиняюсь, что без приглашения. Но меня вдруг осенило, что давненько я не навещал старшего брата и его миленькую жену, — губы растянулись в улыбке, явив идеально белые зубы. — Привет, Хо, — руки мягко легли Юнги на плечи и чуть надавили. — Посторонись, милая, дай брату войти. Юнги машинально сделал несколько шагов назад, уткнувшись спиной в нечто твердое. Кажется, это был Чон Чонгук. Руки не выпустили из объятий, наоборот, только крепче сжали. Глаза гостя внимательно проследили за этим собственническим жестом. — Ми, ты что-то бледная слишком, — Чон-младший озабоченно взглянул на Юнги, враз став похожим на своего брата. Хотя они всегда были похожи. — Ей немного не здоровится. — Вот как. Опять головные боли?  — Да. Может, приляжешь?  — Да, пожалуй, — услышал Юнги свой голос словно со стороны. Спина ровная, ровная, напряженная, а сердце забыло как биться. Он совсем не ожидал, что его так накроет от одного только голоса. Спустя столько лет, а все еще…  — Проходи Хо, располагайся. Я сейчас к тебе выйду. Может, тебе таблетки принести? — подбородок коснулся плеча, голос взъерошил волосы над ухом.   — Не надо, лучше развлеки Хосока, я просто прилягу.  Больше не взглянув на гостя, но всем естеством ощущая его взгляд, Юнги, словно сомнамбула, промаршировал через коридор в спальню. Уже в комнате, он опомнился, что забыл снять куртку. Но обратно он не вернется ни за какие коврижки. На за что на свете. Стянув верхнюю одежду и небрежно бросив ее на стул, он не переодеваясь лег на кровать. Юнги не закрыл дверь в спальню, и повернулся ко входу лицом, словно желая быть на страже. Слышать этот голос спустя столько лет казалось дикостью. Он так упорно его забывал, а, оказалось, тот так никуда и не делся. Остался под кожей и где-то в ушах, отдаваясь гортанным смехом и ядовитыми выпрысками-словами.  Может, зря он ушел? Надо было остаться, чтобы послушать. Но Юнги не уверен был за свои эмоции. Вдруг они бы предали его в ответственный момент? Это не его тело. Не его мир. И он ходил по краю, в любой момент имеющий все шансы свалиться в пропасть.  Никто не должен знать. Даже заподозрить. Он потер правый висок и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Хотя… Вот конкретно его, Мин Юнги, точно не заподозрить. И он мог бы легко сломать им жизнь, как некогда они почти сломали его. А может, все-таки сломали, потому что с тех пор, с того самого дня, все стало в разы хуже. В разы хуже.  Сломать им жизнь.  И вновь эта мысль показалась привлекательной. Как это можно сделать? Как провернуть?  Разбить идеальную жизнь, идеальный брак. Найти любовника. Можно даже далеко не ходить. Взять того же Хосока. О, это было бы идеально. Он бы соблазнил Хосока, позволив старшему брату застать их в своей собственной постели. Интересно, кого Чон убьет первым: жену или младшего брата? Можно снять со счетов все и свалить из страны. Куда-нибудь в Бангкок, а после видно будет.  Господи, да столько можно!  Сломать. Растоптать. Довести до такого состояния, что жизнь покажется тошнотворной.  Юнги прикрыл глаза, на языке вдруг мелькнула соль, а нос, словно и впрямь выловил из всех запахов мяту и плавящуюся под солнцем резину.  … Куда же подевалась эта девчонка, черт бы ее побрал?  Юнги ходил по очень тонкой грани, и неизвестно, сколько еще продержится.  — Аюми, спишь?  Шаги он пропустил, как и то, что человек оказался возле кровати. Не открывай глаза. Не открывай глаза. Не открывай глаза.  Нос уловил смесь одеколона и сигарет. Палец осторожно лег на его приоткрытые губы, проведя по нижней. Чуть задержался, но его спугнули другие шаги.  — Спит? — шепотом спросил Чон-старший.  — Угу.  Собеседники удалились, а Юнги что есть сил сжал кулаки, ощутив дикую тошноту и желая только одного: содрать с себя кожу.  *** Кровать прогнулась, Чон занял свою половину. Максимально осторожно, чтобы не побеспокоить жену. Чуть повозился, устраиваясь поудобней, зачем-то включил ночник.  — Ты как? — спросил тихо, коснувшись его плеча.  — Ммм… — невнятно промычал Юнги.  — Иди ко мне, — Чон легко перевернул его и подтянул к себе поближе. Одной рукой приобнял, губами коснулся волос.  — Нам все же стоит сходить к тому врачу, милая. Как видишь, твои шаманы мало помогаю. И мне больно видеть тебя такой.  Юнги промолчал, борясь с желанием отползти подальше. Запах чужого тела напрягал. И такая близость вызывала еще большую тошноту.  Не дождавшись от жены ответа, Чон только вздохнул — Юнги ощутил, как поднялась и опустилась его грудная клетка. Сердце билось размеренно: тук-тук-тук. Как надежные часы. Тук-тук-тук. — Хо… Хосок ушел? — спросил Юнги хрипло.   — Да. Прости, я не знал, что он явится без предупреждения. И… — легкая пауза: — у него, оказывается, появилась новая подружка. Обещал с ней познакомить на днях. Внутри кольнуло острой иглой и стало тихо. — Сколько их уже у него было, — пробормотал Юнги, а Чон неодобрительно хмыкнул: — И не говори. Но может, эта зацепит так, что решит на ней жениться, — интонации голоса показались странными. Он почувствовал пристальный взгляд и без особого желания тоже посмотрел на «супруга». Лицо того было серьезным, а в глазах мелькали отголоски тех же эмоций, что и в холле, но Юнги и сейчас не мог дать им определения. — Будет здорово, — сказал равнодушно, вновь опуская взгляд вниз. — Погуляем на свадьбе. Чон ничего не ответил. Лишь провел ладонью по волосам. Один раз. Второй. На удивление, такие поглаживания благоприятно сказывались на головной боли — она немного утихла. — Ты все еще хочешь завтра идти к шаману? — тихо спросил Чон. Ммм… К шаману? Эта девчонка совсем рехнулась? Большая часть шаманов — полные шарлатаны и могли разве что надуть на круглую сумму денег, не более. — Завтра посмотрим, — вяло отозвался Юнги. Он прикрыл глаза. Монотонный перестук капель по стеклам, мерное дыхание и мягкий ритм сердца погрузили в оцепенение, мирную дремоту, откуда не хотелось возвращаться. Мягкий шелест раздался возле самого уха. Очень похоже, что кто-то рядом перелистывал страницы книги. Юнги приоткрыл правый глаз. И впрямь, Чон Чонгук читал книгу. Самую обычную книгу. И на нем были очки в золотой оправе, которые делали задумчивое лицо интеллигентным. За этим фасадом казалось есть глубина. Та самая, которая Юнги почудилась много-много лет назад весенним вечером. Он жестоко тогда обманулся, поэтому эти очки его не проведут. Сколько маску невинности не натягивай, а монстр внутри все равно проглянет. А он точно там есть. Самый, что ни на есть настоящий.  — Почему ты так на меня смотришь? — дернул уголком губ Чон, не отрываясь от страниц книги. Интересно, что за название? — О чем ты? — Словно хочешь забраться внутрь.  Боже упаси! Какой идиот захочет добровольно нырять во тьму?  — Не придумывай, — отозвался, вновь прикрывая глаза.  Дождь стучал по крыше, балкону и иногда залетал сквозь распахнутую дверь внутрь. С улицы неслись запахи свежести и мартовского холода.  … Где же носит эту чертову девчонку?