
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Юнги понял, что Аюми в нем привлекло и, наверное, продолжало привлекать до сих пор. Этот магнетизм невозможно избежать. Как пуля, которая летит тебе уже прямо в лицо: не уклониться и не скрыться.
И да, желая оказаться в чужой шкуре, убедись, что там лучше, чем в твоей.
Глава 3.
23 ноября 2024, 09:44
Кошмар никак не хотел заканчиваться. Юнги еще несколько долгих секунд настороженным взглядом мозолил дверь, ожидая, что она откроется и Чон вернется — а вдруг телефон забыл?
В квартире было тепло, но он ощущал озноб, словно телом овладела лихорадка. Вдобавок сильная мигрень рванула правый висок, заставив поморщиться.
…Что, черт возьми происходит?
Слабость накатывала волнами и Юнги вернулся обратно в кровать. Закутался в одеяло, пахнувшее лавандой, мечтая, чтобы это был просто затянувшийся кошмар. Вот-вот он проснется и все вернется на круги своя его прежних стен-тюрьмы.
Ведь так не бывает. В размеренном, логически построенном и доказанном всеми возможными законами мире люди не перемещаются в чужие тела с бухты-барахты! Это же полная чушь!
Тогда каким образом его занесло в женское тело, так еще и жены одного из самых ненавистных людей в мире? Это злая шутка? Розыгрыш? А может, он просто сошел с ума? Или… умер?
Мысли о смерти его частенько посещали ранее, поэтому дрожи ужаса и в этот раз не вызвали. Нет, он никогда не собирался кончать жизнь самоубийством, но знал: стоит только допустить оплошность, как она придет за ним. Так было с его матерью. Поэтому с тем фактом, что смерть шагает с ним рука об руку, он уже давно свыкся. Это случится рано или поздно, просто у других есть чуть больше времени на свои хотелки, чем у него, Юнги.
Мысли, однако, кружили тяжелые, вязкие, словно коршуны над полудохлой добычей. Их когти ранили не хуже настоящих, принося с собой опустошение. В его жизни и так все складывалось наперекосяк, то что остальные получали даром, ему приходилось выгрызать зубами.
Так зачем еще и это?..
Потрясение оказалось слишком сильным, ни его психика, ни тело не выдержали такой перегрузки: веки опустились, его сморил сон. Зыбкий, полный всяких нечетких теней; слышались голоса, но откуда — не разобрать. Как и мелькавших лиц. Они все сливались в одно, пока, наконец не сформировались в гротескную маску, в которой без труда можно было узнать Чона Чонгука. Глаза его сверкали зло, а губы двигались, и ему даже не надо было прислушиваться, чтобы понять что произносила маска. Все это Юнги и так знал назубок. Выучил словно мантру.
«Я тебе урою, если еще раз увижу со своим братом рядом, тебе ясно?! Тебе ясно?!»
Кровь затекала в уши, пока солнечные лучи готовили свой погребальный саван.
«Тебе ясно?!» — искаженное яростью лицо, агония что снаружи, что внутри.
Юнги задохнулся от боли… и проснулся еще более разбитым, чем был до этого. Ему нельзя здесь оставаться. Ни в коем случае. Если вся правда вскроется…
Господи, какая правда-то?
Он и сам не понимал, где она, правда. Он в теле жены Чона Чонгука, и даже если откроет рот, чтобы озвучить все это вслух, то его просто примут за психа. Юнги накрыл лицо ладонями и нервно хихикнул, представив такое.
… Никто в здравом уме не поверит.
Наверное, частично это должно бы принести облегчение. Даже если он будет вести себя странно, то уж точно никому в голову не придет бредовая мысль: «Эй, а это ведь Мин Юнги занял место жены Чона. Точно-точно тебе говорю».
Потому что это не типичный инцидент. Такого просто не бывает. Никто не поверит.
Легкая передышка позволила немного собрать мысли до кучи и даже слегка успокоиться. Необычное поведение и впрямь можно списать на что угодно: настроение, гормоны, капризы, в конце концов.
Но чтобы все-таки не слишком уж резко выбиваться из общей картины, требовалось собрать хоть какую-то информацию о жизни Аюми Чон.
С чего начать-то? Записная книжка, ноут или телефон. А можно и все вместе.
Однако, сначала кофе.
… Прихлебывая из чашки, Юнги вернулся в спальню. Замер в дверях. Где люди обычно держат свои телефоны? Поближе к себе и возле розетки? Взгляд метнулся к беспорядку на кровати. Перебежал на прикроватную тумбочку. И там, и там пусто.
Подойдя поближе, Юнги встал на колени и заглянул под кровать рядом с пушистыми тапочками. Бинго. Протянув руку, он схватил тонкий аппарат в сером чехле. Покрутил в пальцах.
По виду так и не скажешь, что принадлежит девушке. Обычный черный самсунг безо всяких примочек: будь то наклейки, цветочки или розовый чехол.
Самый обычный черный телефон.
Встал вопрос: как его разблокировать? Отнести в сервис, сказав, что забыл пароль? Такое вызывает не сильно много вопросов? Наверное, все-таки много — сейчас мало кто забывает пароль от собственного телефона, потому что лишиться его означало лишиться почти всей своей жизни.
Пальцы провели по экрану. Появилась заставка: девушка в красном платье где-то на тропическом острове. Если присмотреться повнимательней, то со спины можно узнать Аюми.
Один из их романтических отпусков?..
Какой же пароль? Ммм? Может, она его где-то записала? Сомнительно. Никто уже не забывает пароли от свои же телефонов.
Он перехватил аппарат и чуть приподнял его. Именно в этот момент на экране вдруг мелькнула идентификация и вспыхнула зеленая галочка.
Точно! Он же теперь не Мин Юнги, который незаконным образом обзавелся чужим телефоном, он теперь — Чон Аюми. Владелец, владелица, если быть точнее. И да, господи, храни тех дурней, что придумали разблокировку при помощи черт лица.
Устроившись с удобствами на кровати, Юнги углубился в изучение приложений и их содержимого.
Социальные сети. Сообщения. Ага, а вот, кажется, и рабочий чат. Посмотрим, чем занималась госпожа Чон.
Болтовня, болтовня, встречи. В основном общались коллеги, сама Аюми редко принимала участие в беседах. То ли не любительница трепаться бестолку, то ли с коллегами дела складывались неважно. Если верно второе, то так даже лучше: он меньше вызовет подозрений своим поведением.
Ага, вот оно. Госпожа Чон у нас работала администратором в офисе.
Господи, администратор, правда?
На несколько секунд Юнги даже впал в ступор. Та блистательная девушка, занимавшая первые места в учебе среди всех курсов? Победительница национальной олимпиады по экономике? Красавица с многообещающим будущим?
… И простой администратор.
Нет, Юнги никогда не смотрел свысока на то, чем занимались другие. Работа есть работа. Главное не то, какую должность ты занимаешь, а как справляешься с ней. Можно и простые вещи довести до ювелирного совершенства, но образ Аюми в роли администратора офиса почему-то никак не желал укладываться в голове. Он как минимум представлял ее начальницей отдела.
Госпожа Чон начисто лишена амбиций? Или дело совершенно в другом?
Впрочем, что там происходило в голове у реальной Аюми, ему знать не надобно. И Юнги это даже на руку: с компьютером и обслуживанием офиса он как-нибудь разберется. Наверное.
Идем дальше. Дружеские переписки? Женские чаты? Секреты?
Ни од-но-го. Похоже, у Аюми начисто отсутствовали друзья. Более-менее тесный диалог можно назвать с одним странным ником «Юволь1506». И то, если редкие встречи и пожелания с добрым утром можно считать дружескими отношениями.
Хотя, кто Юнги такой, чтобы судить. У него из всех друзей — один. И с тем виделся два раза от силы.
Над ником «Чонгук» палец на мгновение замер, но все же нажал на иконку. С мужем чат выглядел чуть более оживленным. Юнги пролистал его бегло, не шибко вдаваясь в подробности, хотя и надо бы. Но главное он усвоил: все мило до омерзения.
В галереи информации оказалось тоже мало: файлов всего насчитывалось чуть больше двух тысяч. И это при максимальной памяти телефона в пятьсот гигабайт. Совместных фото среди них штук пятьдесят, остальные — это еда или скрины с амазона.
Не густо.
Парочка приложений по здоровью, электронная читалка, онлайн мессенджеры и несколько приложений для покупок. В книгах — женские романы, среди покупок — женские штучки.
… Ему же это правда не снится?
Он вздохнул и, допив одним глотком кофе, поставил чашку на тумбочку. Каким образом его все-таки занесло в это тело? Почему именно в тело жены Чона?
И сколько все это будет длиться? Не может же так быть, что до конца жизни?
Желудок скрутило при этой мысли.
А что случилось с его телом?
Ужаленный внезапной мыслью, Юнги подскочил на кровати и заметался по комнате. Почему сразу об этом не подумал? Может, если он тут, тогда она там?
Он вновь схватил телефон и набрал свой собственный номер.
Кусая большой палец, слушал лишь гудки, гудки, гудки.
Вышла? Не взяла телефон? Не может же она не узнавать свой собственный номер?!
А что если…
Пока тревожность не изрезала его на лоскуты, сначала надо во всем убедиться. Слово «если» он уже давно исключил из своего лексикона, потому что слишком чревато для жизни. В прямом смысле.
Итак, надо максимально быстро наведаться к нему домой. Но перед этим отправить предупреждение.
«Не выходи на улицу днем. Если выйдешь, нам обоим конец. Я еду».
Вышло странно? Но уж как есть, лучше в нескольких предложениях не расскажешь.
Он только нажал отправить, как телефон завибрировал и чуть не выпал из рук. Перехватив аппарат, он уставился на экран. «Секретарь Ма Дан» светилось на нем черными буквами.
Черт, он ведь совсем забыл о работе.
А время уже было, взгляд сверился с часами, десять тридцать. Коллеги, ничего, оказались терпеливыми, выждали (или заметили) аж полтора часа спустя после начала рабочего дня.
Что делать? Принимать звонок, не принимать?
Палец все-таки мазанул по зеленому.
— Добрый день, госпожа Чон, — раздался бесстрастный голос, таким только консервные банки и открывать.
— Добрый, секретарь Ма, — намеренно просипел Юнги, зажав нос двумя пальцами.
Собеседник помолчал, Юнги его не торопил. Когда коллеге надоело выжидать, видимо, объяснений, он сказал:
— Вы не явились на работу.
Как четко подметил. И не поспоришь.
— Прошу простить, господин Ма, заболела. Как раз собиралась вам звонить.
— Неприятность, однако, — бесстрастный голос ни на минуту не стал сочувствующим.
— Угу.
В трубке повисла тишина — вообще ничего не было слышно, Юнги даже взглянул на дисплей, уверенный, что звонок уже сбросили. Но нет, господин Ма все еще был на линии.
— Выздоравливайте, госпожа Чон, — наконец произнес секретарь все тем же консервным голосом и повесил трубку, не дождавшись ответного прощания.
Юнги выдохнул, почувствовав, как в висках закололо. Это что же за субъект такой, что в дрожь бросает. Больше робот, чем человек.
Как с ним можно работать бок о бок? Или жить? Тяжело близким живется рядом с ним? И есть ли они вообще, эти близкие?
Впрочем, ответы на данные вопросы вряд ли сильно уж облегчат его собственное положение.
Мин залез в сообщения. Доставлено. Да и только. Ответа никто так и не прислал. Он потер переносицу, раздумывая что делать теперь.
Съездить к нему на квартиру?
Навигатор показал, что на такси добираться около двух часов — долбанные пробки не заканчивались тут никогда. На метро — час пятьдесят, плюс еще пешком минут двадцать. Что ж, выбор очевиден. День, на удивление, обещали солнечный, значит, надо захватить кепку или шляпу с длинными полями…
И тут он замер.
Взглянул на солнечную сторону гостиной. Все это время он по привычке старался держаться тени, избегая светлых участков. Окно было открыто на проветривание, и занавески едва слышно колыхались на сквозняке, отчего пятна на деревянном паркете то и дело меняли свои очертания.
Он сделал маленький шажок вперед. Еще один. И еще. Большой палец ноги коснулся яркого просвета, и тут же нырнул обратно. Юнги постоял, набираясь храбрости и уже смелее шагнул под солнечные лучи. С непривычки зажмурился, сцепил зубы и замер.
Прошла минута. Затем вторая. Кроме ласкового тепла, с кожей больше ничего не происходило.
Ну, конечно же. Тело-то другое.
Юнги прищурившись, выглянул в окно. Светло-серое небо раскрывало свои объятия городу, весеннее солнце касалось макушек местами пока еще голых деревьев, крыш близлежащих домов, лиц редких прохожих.
Его щедрость не знала границ. И теперь в них попадал и Юнги.
***
Собрался он быстро. Джинсы, свитер, куртка. И кепка. Все-таки от старых, въевшихся привычек избавиться не так-то просто.
Телефон сунул в карман. Что еще? Банковская карта? У него ни воны в кармане, а чтобы войти в свой онлайн банк нужен был активный номер телефона. Поколебавшись, Юнги решил все-таки захватить карту, мало ли что может произойти. В конце концов, это будет для пользы самой же Аюми.
У госпожи Чон скорее всего есть и своя машина, но ее он брать не рискнул, чтобы не замучаться с парковкой — в месте, где он проживал, дела с этим обстояли туго. Да и водитель из него не скажешь что хороший. Практики явно не хватало.
Запомнить адрес, а лучше записать, чтобы суметь вернуться обратно. (А вдруг не придется?..).
Единственное, что смущало, так это кодовый замок на двери. Пришлось снова лезть в телефон. Где-то же должно быть приложение для удаленного управления. Или записан код.
В этот раз он изучал приложения дотошнее, стараясь не упустить ничего из виду. Как оказалось, в прошлый раз он кое-что все-таки пропустил. Значок с ключом на картинке потребовал код для входа.
Как интересно.
Неужели такой милой жене есть что скрывать от своего милого мужа?
Юнги хмыкнул, но вновь полез в заметки — разбираться с секретиками Чонов ему сейчас не с руки.
Минут десять он изучал записи и, наконец, удача улыбнулась ему: в самом конце нашлись четыре нужных цифры с заметкой: дверь.
Отлично. Осталось их попробовать. Не выйдет, придется придумывать что-то находу.
Обул кроссовки, и, не глянув в зеркало, вывалился на лестничную площадку. С некоторой опаской хлопнул дверью. Замок издал мелодичный «треньк» и замолчал.
Юнги потыкал цифры, что нашел в пометках, вновь раздался мелодичный звук: дверь открылась. Отлично. Минус одна головная боль.
Можно выдвигаться. Желательно бы успеть до приезда Чона со всем разобраться, а при изрядной доли удачи может быть даже вернуть на свои места. Без ущерба для обеих сторон.
… Юнги никогда так не скучал по нелепой, но все-таки своей жизни.
***
Оказавшись уже на улице, Юнги понял какую ошибку совершил. С другой стороны, это вовсе не его вина, поскольку все свои тридцать лет жизни не обладал подобным сокровищем. Холодные пальцы ветра растрепали волосы, нырнули под капюшон, оказались внутри и устремились вниз, заставив соски встать торчком. Он забыл надеть долбанный лифчик. Но не возвращаться же из-за этого теперь обратно!
Пришлось по горло застегнуть куртку, хотя ощущения все равно были странные.
Засунув руки в карманы, Юнги огляделся. Современный облагороженный район, где люди уже давно забыли, что такое преступность и раздолбанные дороги. Снег почти сошел, деревья уже пустили почки, и везде ощущалось бледное дыхание весны.
Юнги ненавидел весну.
Паводки, напитывающие землю, отчего она становилась жирной, разбухшей словно черная змея, схватившая добычу не по желудку. Мокрые тротуары. Блеклое небо, отражающееся в не менее блеклых окнах высоток. Лужи на асфальте после дождя. Зелень в перемешку с коричневыми проплешинами — все, что осталось после прошлогодней травы— скорее походила на блевотину.
Но даже со всем этим он готов был смириться, если бы только не начавший расти день: с каждым утром долбанное солнце захватывало больше власти. А это означало, что у Юнги скоро останется совсем мало часов в собственное распоряжении.
С карниза подъезда рухнула капля, звонко ударившись о перила. Он задрал голову вверх, растерянно уставившись на небо, которое сейчас больше походило на разбитую серую чашу, инкрустированную залитым золотом — сквозь тучи просвечивались насыщенные лучи солнца.
А он вот, стоит тут поздним утром в чужом теле и таращится на мир, словно только-только родился и не знал, что с этим счастьем делать. Интересно, куда же все-таки подевалась душа этой женщины?
Он прислушался к себе.
Ничего. Ни шепотка, ни словечка. Даже шевеления никакого. Она затихла или… умерла?
Но на молочной коже ни одной раны, да и супруг ее не слишком уж походил на маньяка. Лишь выразил беспокойство по поводу ее бледного вида, поцеловал и ушел.
А вчера они, как обычно, поужинали, позанимались сексом, приняли душ и легли спать. Все. Как. Обычно.
Откуда Юнги знал, что они занимались сексом?
Он — нет, а тело — да. Оно помнило прикосновения к набухшим соскам. Сначала размеренные, а потом все более грубые толчки, вызывающие трения в промежности. Усиливающуюся хватку на бедрах и уже совсем быстрый темп, от которого большая грудь ходила ходуном, на всю комнату слышатся шлепки двух совокупляющихся тел и громкие стоны, а потом — фьюх! — бурное извержение внутри. Два пальца на клитор и быстрые трения помогли кончить и женщине.
Юнги криво усмехнулся, ощутив прилив дурноты. Приятно осознавать, что Чон оказался никудышним любовником, если даже жену не смог заставить кончить без примочек.
Сверившись с навигатором и натянув кепку пониже, он торопливо направился в сторону станции метро.