Под солнцем.Под луной

Привалившись спиной к входной двери, он откинул голову назад. Юнги не видел, но точно ощущал, что он все еще там. И не ошибся.  — Юнги?.. В квартире было странно тихо. Даже в трубах вода не шумела, хотя сосед сверху обычно любил намываться по ночам. Настенных часов давно уже не было, да и помилуйте, разве кто-то еще держит это старье в доме?  Юнги уже давно от них избавился. Как и от телевизора, и стационарного телефона. Он взглянул на серую муть потолка. Свет так и не зажег, и темнота укутывала родными объятиями. Он так с ней свыкся, что порой казалось растворяется в ней целиком. Нет больше ног, верхней части тела, рук, даже голова и та исчезла. Остался лишь неясный комок чего-то там, который скептически можно отнести к подсознанию. Но разве оно существует отдельно от головы? Не все ли процессы происходят в черепушке?  Или же это то, чего ни статистика, ни ученые так и не доказали, а именно — душа?  Его неприкаянная душа без оболочки. И что в ней было полезного? Одно недоразумение, ей-богу.  — Юнги, — вновь позвали за дверью.  Он не ответил. Не было сил: от каждого звука этого голоса внутрь живота вбивали эфемерный кол. А боль обездвиживала, не давала даже сделать нормальные вдох-выдох. Не дожидаясь повторного зова, Юнги на дрожащих ногах поднялся и поковылял в гостиную. Рухнул на диван, отвернувшись лицом к стене и свернувшись калачиком. Его бил озноб.  Ничего, все пройдет. Все пройдет — темнота вновь примет, как родная. Она обещала. *** Юнги застегнул ширинку и посмотрел вниз. Увиденное вызвало тяжелый вздох и недовольство, затем рука легла на слив, и вода забурлила унося с собой и красную жидкость.  Красный — это так же плохо, как и рассвет. Красный — это боль. Если не повезет и вовремя не принять меры, то и смерть.  Он подошел к раковине и замер. Зеркало, идеально чистое, которое он всегда упорно мыл, чтобы хоть как-то подтвердить то, что существует, отразило худое, бледное лицо. На контрасте черные волосы делали кожу еще бледнее, потухший взгляд, тонкие сухие губы. Из-за приступа он похудел на три килограмма, что в его случае могло быть критичным.  Юнги протянул руку и открыл дверцу шкафчика. Достал таблетки, вытряхнул на ладонь ровно три здоровые капсулы и сунул в рот. Поиграв языком, расположил удобно во рту. Затем захлопнул дверцу и вышел из ванной. На кухне набрал из кулера воды и залпом проглотил пилюли. Лучше бы, конечно, не делать это на голодный желудок, еще не хватало рецидива с гастритом, но сил принимать пищу не было никаких.  В холодильнике томилась вчерашняя пицца, под ней —кастрюля с супом, который он приготовил еще на прошлой неделе. Наверное, его уже можно смывать в унитаз.  Юнги устало потер веки и щелкнул чайником. Пока вода закипала, он подошел к окну. Школьное футбольное поле, пока еще занесенное снегом, простиралось вплоть до многоэтажек, громоздко замершими с той стороны. Юнги нравилось то, что такое расстояние позволяло никому не заглядывать в его окна, как и ему - в чужие.  На чернильном небе самодовольно таращилась расплывшаяся, громоздкая луна, словно внутри во чреве спрятался кто-то в ожидании того момента, как можно будет родиться.  Юнги ненавидел такие дни.  Полнолуния обещали только бессонницу и медленную агонию, душившую своим полноводием чувств.  … Надо бы не забыть про снотворное.  Чайник щелкнул, извещая, что вода закипела. В гостиной ровно десять раз пробили часы: начинался новый день.  *** Ему вновь снился тот же самый сон. Только в этот раз все казалось несколько иначе. Ярче, четче, что ли?.. Белый заяц замер и уставился на него глазами-бусинами. И ни капли разума в них. Загляни — лишь наткнешься на чернильную пустоту. Разве у пустоты бывает цвет?  Животное пошевелило носом, дернуло ушами и стартануло с места. Юнги, сам не зная почему, бросился следом. Бежать было легко, тело слушалось, словно его недавно смазали и зарядили энергией. Стопы упруго приземлялись и взлетали в воздух. В голове свежо, ни одной зловредной мысли.  … И на кой ему сдался этот заяц?  Мимо проносились темные силуэты деревьев, подсвеченные лоснящимся шаром луны. Серебристый свет освещал дорожку, по которой они бежали, и заяц был виден как на ладони, впрочем, не будь луны, свечение, исходящее от животного, прекрасно указало бы где оно находится.  Разве такое возможно?  Это всего лишь сон, — шепнула луна. — Не обращай внимания на детали. Просто прими дар. Какой еще дар?  Увидишь,— последовал ответ.  Заяц замер возле разросшегося кустарника, явно собираясь нырнуть внутрь хитросплетений веток и корней, но напоследок обернулся, задрав правое ухо.  Вот я тебя сейчас и поймаю, — подумал Юнги, отталкиваясь стопами и делая приличный рывок вперед.  Остроухий не мешкая прыгнул во тьму, Юнги — следом, вытянув руки перед собой. Он ухнул не глядя, тело под собой вдруг почувствовало пустоту. Обрыв!  Резки уклон уходил так круто вниз, что не затормозить, не схватиться. Летя спиной вниз, Юнги смог лицезреть зайца в последний раз, прежде чем сознание покинуло его.  Что ж, по-своему смерть — это тоже дар.