Сила, стоящая большой платы

Везде ложь и предательство. Кому верить?! Ну серьезно, если бы мне сказали, что весь этот мир — это просто один большой дурной сон, я бы, наверное, поверила. И то, не факт, что мне не привидится какой-нибудь очередной обман. Я даже себе не верю! И вы что, думаете, мне легче? Нет! Абсолютно! Я сама себе враг номер один. Почему? Да потому, что я, кажется, не имею ни малейшего представления о том, что в моей голове вообще происходит. Моя память — код да Винчи, как старая шифровальная машина, которая хранила секреты всего мира, а теперь работает с такими сбоями, что даже викинги с их молотом не смогут разобраться. А вот интересно, сколько еще таких сюрпризов в ней скрыто? О, да, я не первую жизнь проживаю. Кто бы сомневался. И знаете, что? В прошлой жизни мне тоже не особо повезло с семьей, но хотя бы остальное было на удивление нормальным. Черт побери, я могла бы быть хотя бы чуть-чуть счастливой, но нет! Тут же нужно расплачиваться за все грехи прошлых жизней, как будто кто-то решил: «О, давай-ка теперь оторвемся по полной!» Я как будто вечно наказываюсь за что-то, о чем даже не помню! Если это урок, то кому-то явно не хватает чувства юмора, потому что моя жизнь — это не трагедия, а скорее черная комедия, в которой никто не смеется, только я. О, да, в прошлой жизни я была такой же чудесной, как и сейчас. Но только в другую эпоху, с еще более примитивными проблемами. Отец? Ну, он был помещиком, типичный «старый добрый» помещик, который, если честно, был бы гораздо счастливее без меня. Он не знал, как на меня смотреть, но знал одно: лучше отправить меня подальше, чтобы не напоминала о мертвой матери. Она, кстати, умерла еще в моем детстве, так что даже не успела повлиять на меня, ну, если не считать того, что я выросла с ее образами в голове, потому что все постоянно говорили, что я ее точная копия. Прямо как две капли воды — только не вода, а какая-то хардкорная версия этой самой воды, с мрачным оттенком и массой невысказанных тайн. Сальваторы. Ах, эти Сальваторы… Сложно не заметить, что в моей прошлой жизни, меня отправляли к ним, чтобы я не «мозолила глаза» отцу. Почему? Да потому что я была точной копией той самой матери, которая ему, видимо, не давала покоя даже с того света. Звучит странно, но что уж делать. И да, они меня, конечно, приняли. Кому не понравится еще один матрешечный клон на угощение? О, да, как бы я хотела поверить, что в этой жизни все будет иначе. Но, видимо, эта игра просто не для меня. В этой семье тоже не особо повезло. Все те же драмы, предательства и боли. Это не просто какие-то переживания — это настоящая чертовщина. Больно. Больно, как будто мне проткнули сердце и заставили смотреть, как все вокруг рушится, будто играют с моими чувствами, как с игрушками. Пока я спала, видела воспоминание, но очень туманное: Я стояла там, как призрак, наблюдая за смертью братьев Сальваторе, как все это происходило прямо передо мной, а я не могла ничего изменить. Как будто моя душа оторвалась от тела и висела в воздухе, не в силах поверить в то, что я вижу. Я слышала, как их сердца перестают биться, как их тела ломаются, и каждый вздох — это еще одно проклятие, которое я не смогла остановить. Как же это больно видеть, смерть людей, которых, возможно, когда-то могла бы спасти. Но я была лишь наблюдателем, совершенно бессильным. Потом обратила внимание на недалеко стоящих Пирс и Локвуда. Того который жил еще в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом. Они о чем-то разговаривали, а после вампирша отдала какой-то камень Локвуду. Я ближе подошла к девушке, что стояла рядом с безжизненным Стефаном. Она шептала ему слова любви, как если бы это могло его вернуть. Как если бы слова могли вернуть кого-то от смерти. И когда я подошла, та развернулась, чтобы уйти. — Погоди, — остановила ее. Вампирша напряглась, но натянув улыбку повернулась. — Адель, что ты здесь делаешь? Хорошие девочки должны спать в это время, — мило поинтересовалась та. — А плохие вампирши, ехать в гробницу под церковью, но ты то еще здесь, — парировала я, та опять напряглась, но взяла себя в руки начала наворачивать вокруг меня круги. — Бедненькая и захворавшая Ада, знает о вампирах, — хмыкнула та и хотела напасть, но я, заметив, остановила ее магией, — так ты еще и ведьма. — Да, а ты у нас… — произнесла я, вцепившись в протянутую руку вампирши, которой та хотела, так полагаю, свернуть мне шею. Вампирша дернулась, её тело как будто сжалось. Я могла почувствовать, как ее разум начал взрываться от того, что я вторглась в него. Каждый момент её жизни, каждый ужасный момент, я ощущала это, как если бы это было моё собственное переживание. Я увидела её детство, светлые дни, когда она была еще человеком, и мир был прост и полон надежд. Я чувствовала, как её сердце впервые забилось в ответ на чужую влюбленность, что ей пришлось пережить, когда она потеряла первую любовь. Но потом начался кошмар. Я почувствовала, как её душу рвало от боли. Родовые раны, которые не заживали, воспоминания, которые разрывали её изнутри. Роды, смерть, боли, уход от тех, кто был ей дорог. И в этом всем я почувствовала её страх, страх, от которого она бежала. Не один век, а всю свою сущность, скрываясь в тени, боясь вновь столкнуться с тем, что когда-то разрушило её мир. Всё это переполнило меня. И в какой-то момент я поняла, что я не просто читаю её мысли, я переживаю каждую её боль и каждый её страх. Я была в её теле, в её разуме, и она уже не могла игнорировать мои присутствие. Но несмотря на всю боль, что я видела, она продолжала скрываться. Вечно скрываться, чтобы не столкнуться с тем, чего боится больше всего. — Ох, бедняжка, — наигранно вздохнула я, — как же жизнь тебя помотала, Катерина, — после этих слов в глазах вампирши поселился страх, который она пыталась скрыть, но я отчетливо видела его. Положила ладонь на холодную щеку вампирши. — Может мне капельку тебя было бы жаль, до смерти мальчиков, но теперь, мне жаль только, за то что ритуал не состоялся, — шептала, наклоняясь к ее уху, — но ты не беспокойся, он все равно тебя найдет. Еще увидимся, Катерина Петрова. Я отпустила ее, и даже сняла заклинание, но вампирша не напала. Хоть так сильно хотелось, она чувствовала, что не будет в выигрыше, быстро умчалась. Я проснулась, с головой, полной туманных образов и воспоминаний, как остаточные отражения какого-то давно забытого сна. Картинки мелькали перед глазами, но сами воспоминания как будто ускользали, не желая быть пойманными. Я не могла точно понять, что же я увидела, но из того, что пронеслось, кое-что всё-таки зацепилось. Кэтрин Пирс. Нет, она не просто Кэтрин Пирс. Это Катерина Петрова. Болгарка, которая, кажется, в какой-то момент потеряла всё, что у неё было. Она должна была быть частью какого-то ритуала. И кто-то её ищет. Это всё, что я могла выделить из этого хаоса воспоминаний. Информация была такая расплывчатая, словно из мозаики, в которой половина фрагментов потеряна. Её ребёнок… А болгарский след… или это просто ошибка в моих мыслях? Кажется, я всё перепутала. И на самом деле, я не уверена ни в чём. Была ли вся эта информация правдой? Или это лишь мираж? Чёрт, у меня нет сил разбираться во всей этой путанице. Всё кажется таким нелепым, и я начинаю сомневаться в своей способности разгадать, что действительно происходит. Я огляделась и заметила Мэйсона, спящего в кресле у моей кровати. Но я не могла оставаться в постели. Моё тело пыталось сопротивляться, а голова гудела, напоминающая, что я переборщила с алкоголем. С усилием я поднялась, словно весь мир решил поддержать мою боль, и покачиваясь, осторожно выбралась из комнаты. Спускаясь по лестнице, услышала голоса Тайлера и… мамы. Или, как оказалось, не мамы. Вспомнив слова Мэйсона, моё сердце сжалось. Я не её дочь. Она никогда не была моей настоящей матерью. — О, — радостно воскликнула она, когда заметила меня спускающейся по лестнице, — доброе утро. Я как раз ждала, когда ты проснешься. Хотела спросить… — Мама, — перебила я её, встав перед ней, пока Тайлер все ещё нервничал у дверей. Голос срывался, а слова прокладывали путь, которые я так давно пыталась скрывать. — Скажи мне правду. Пожалуйста. За всю мою жизнь, хоть сейчас, скажи. Она замолчала, как будто не понимая, как ответить. И я снова повторила, сдавленная болью: — Я не твоя дочь? — спросила я, сжав губы, но они предательски дрогнули. Слезы уже заполнили глаза, и я никак не могла их сдержать. Я смотрела на неё, а она смотрела на меня с растерянным лицом, будто пыталась решить, как лучше подстроить свой ответ, чтобы не ранить меня, хотя она уже ранила. — Скажи мне, что я сейчас сошла с ума и несу чушь. Скажи, что я ошибаюсь. Скажи, что на самом деле ты моя мама, а не какая-то Фиби Ульфсон. Скажи это, мама! Она открывала и закрывала рот, не в силах произнести слова. Всё вокруг вдруг будто застыло. Я видела, что в её глазах была правда, которую я не хотела признавать. Мейсон не солгал. — Что? — спросил Тайлер, не понимая, что происходит. — Дорогая, я… мне так жаль, — её слова словно пронзили меня. — Нет! — я уже рыдала, почти кричала, отчаянно хватаясь за хоть какие-то остатки чувства реальности. — Нет, не может быть! Ты же моя мама! Ты врала мне! Ты врела мне, брату, всем! Но не могу понять одно: почему женщина, которая мне чужая, полюбила меня, а родной отец, которому я должна была быть так важна, не смог? Её глаза наполнились слезами, и в этот момент я поняла, что ей тоже больно, но боль моя была настолько сильной, что я не могла думать о том, что чувствует она. Мне хотелось разрушить эту ложь, стереть её навсегда. — Адель, — тихо прошептала она, подходя ближе, пытаясь взять мою руку. Но я оттолкнула её, не в силах справиться с тем, что происходило. — Дорогая, пожалуйста… Я люблю тебя, даже если не родила тебя. Ты — моя дочь, и это никогда не изменится. Я смотрела ей в глаза, и хотя часть меня всё ещё кричала, что это ложь, что ничего не может быть правдой, я чувствовала её боль. Всё, что я пережила за эти годы, в какой-то момент стало неважным. Мы с ней все равно были связаны. Не родной кровью, но чем-то более глубинным. — Но почему ты не сказала мне раньше? — с дрожащими губами выдавила я, сдерживая слёзы. Тайлер стоял в полном шоке, не зная, что делать, как реагировать. — Я не хотела причинять тебе боль, — она покачала головой, подойдя ко мне и обняв. В этот раз я не оттолкнула её. Мне было больно, но я чувствовала, что она меня не предала. Она просто пыталась защитить меня. Словно пыталась отгородить меня от правды, которая была для неё такой же тяжёлой, как и для меня. — Так больно, мама, — прошептала я, обнимая её в ответ. Рыдания заполнили пространство, но в них была какая-то очищающая сила. — Мы переживаем это вместе, родная, — её голос стал тише, успокаивающим шепотом. — Я тебя люблю, и всегда буду любить. Потому что только ты и Тайлер остались у меня. Никого роднее вас у меня нет. Прости меня, пожалуйста. Я больше ничего не буду скрывать от тебя. Обещаю. Слезы текли рекой, и в этот момент я поняла, что какой бы ни была моя жизнь, хоть в этом маленьком моменте я могла бы найти утешение. — Что вообще происходит?! — заорал Тай. Я пыталась остановить слезы и отстранилась от матери. — У нас разные биологические матери, Тайлер, — ответила я, стирая влагу с лица. — Что? Это розыгрыш? — не верил тот. — Тайлер подойди, пожалуйста, — послышался голос Мэйсона со стороны лестницы, — я тебе все расскажу. Я только кивнула тому и тот нерешительно пошел в сторону дяди. Я не хочу рассказывать сейчас ему свою тайну рождения. Пусть сейчас ему расскажет дядя, а я потом с ним это обсужу. Мне бы самой свыкнуться с этой мыслью. Мы с мамой поднялись в её спальню, и она наконец-то рассказала мне всё. Я слушала её с каким-то странным ощущением нереальности, будто это всё — история из какого-то сериала, но никак не моя жизнь. — Это было семнадцать лет назад, — начала она, немного помедлив, будто собиралась с духом. — Шёл сильный ливень, я помню, как будто это было вчера. Поздно вечером кто-то постучал в дверь. Это была Фиби… твоя биологическая мать. Я молчала, но сердце сжалось. Эти слова звучали как суд, который я боялась услышать. — Она принесла тебя на руках. Вся промокшая, измученная. Она заявила, что ты дочь мэра и что ей больше некому тебя оставить. Сказала, что умирает от неизлечимой болезни, — её голос задрожал, когда она это произносила. — Она умоляла нас позаботиться о тебе. Мама закрыла глаза, словно всё ещё видела ту ночь перед собой. — Я не смогла сразу принять тебя, — продолжила она, и в её голосе появилась боль. — Ты была такой крошечной, такой беззащитной. Мне потребовался месяц, чтобы понять, что я уже люблю тебя, как свою родную дочь. Я не смогла удержать слёз, но ничего не сказала. — А вот твоему отцу… — она посмотрела в сторону, будто выбирая слова, чтобы не сделать мне ещё больнее. — Ему понадобилось семнадцать лет. Он любил тебя, я знаю. Но ему было тяжело это показывать. Я отвела взгляд, чувствуя, как внутри меня всё разрывается. — Фиби… — она вздохнула, и её взгляд стал каким-то далёким. — Её нашли в лесу через несколько дней после того, как она оставила тебя у нас. Она была мертва. — От болезни? — сорвалось у меня. — Нет, — покачала она головой. — Всё было странно. В её сумке нашли книгу в кожаном переплёте. Очень старую. — Что за книга? — спросила я, чувствуя, как странное чувство тревоги охватывает меня. — Этого никто не знает, — ответила она тихо. — Книга всё ещё лежит на складе улик в полицейском участке. Я вскинула голову. Сколько времени прошло, а она всё ещё пылится в каком-то забытом архиве? Мамины слова были для меня наполовину дежавю. Большую часть истории я уже знала: ливень, ночь, мать-кукушка с загадочной «болезнью», которая пришла, оставила меня и исчезла. Но вот эта книга… Книга. Мои мысли начали путаться. Что, если там ответы на вопросы, которые терзают меня последние сутки? Что, если это просто семейный рецепт пирога? Или… что, если там ключ к разгадке моей жизни? Я хмыкнула. Конечно, как в фильмах. Герой находит случайную книгу, и та переворачивает его судьбу с ног на голову. Но что-то внутри подталкивало меня узнать больше. Мы с мамой плакали, лежа на ее кровати, пока слезы не иссякли и силы окончательно не покинули нас. Уснули в обнимку, как когда-то давно, когда мне было шесть, и я боялась грозы. Тогда всё казалось проще, понятнее. Проснувшись утром, я тихо выскользнула из её объятий, стараясь не разбудить. В голове стоял гул, словно там устроили рок-концерт. Я потерла виски и направилась вниз, в надежде найти хоть что-то, что поможет пережить утро после эмоционального урагана. На кухне первым делом я открыла холодильник и выудила ведро фисташкового мороженого. Лёд приятной прохладой прилип к ладоням. Отлично, вот это нужно. Я села за стол, приложив холодное ведро сначала ко лбу, потом к щекам, словно пыталась остудить не только тело, но и разбушевавшиеся мысли. Голова всё ещё гудела, а внутри будто бушевал шторм. Я опустила мороженое на стол и взяла ложку, лениво ковыряя его поверхность. Чего-то не хватало. Эмоции зашкаливали, но справляться с ними обычными методами уже казалось бесполезным. Мне хотелось… чего-то более радикального. Оглянувшись, взгляд упал на мини-бар. «Ну, а почему бы и нет?» — подумала я, решительно направляясь к полке с алкоголем. Из всех вариантов бурбон казался самым подходящим. Я наливала его в стакан с тем видом, будто делала себе утренний кофе, и вернулась к столу. Теперь я сидела, попивая алкоголь, заедая его ложками фисташкового мороженого. Не самое обычное сочетание, но утро после такой ночи и не должно быть обычным. Так и сидела, уютно устроившись за кухонным столом, попивая бурбон, заедая его фисташковым мороженым и ощущая себя ходячим примером того, как не надо справляться с жизненными трудностями. Момент был почти идиллический, если закрыть глаза на разбитое сердце, отголоски похмелья и тот факт, что в стакане явно не утренний сок. Идиллию нарушил Тайлер, ввалившись на кухню со своим фирменным хмурым видом. Он открыл холодильник и лениво выудил оттуда тарелку с остатками вчерашних бутербродов. — Привет, не сестра, — пробурчал он, жуя на ходу. Я подняла на него взгляд из-под полуприкрытых век, сделала ленивый глоток бурбона и с такой же безжизненной интонацией ответила: — Привет, не брат. И что теперь? Он бросил на меня озадаченный взгляд, будто я говорила на каком-то давно мёртвом языке. — Как что? — он махнул рукой в сторону входной двери. — Собирай вещи и сваливай. Я замерла, почувствовав, как глаза предательски наполняются слезами. Но прежде чем обида смогла захлестнуть меня, он вскинул руки, как будто сдавался, и с неловкой улыбкой добавил: — Да шучу я, шучу. Ты как была моей сестрой, которая бесит меня на постоянной основе, так и осталась. — Правда? — недоверчиво спросила я, одновременно пытаясь справиться с эмоциями и остатками алкоголя в крови. — Да, алкоголичка, — усмехнулся он, подходя ближе и неуклюже обнимая меня за плечи. — Слушай, плевать, кто там кого родил. Ты моя сестра. Как минимум у нас один отец. Мы столько лет прожили в этом бардаке, и что, теперь что-то поменяется? Нет. А ещё я знаю твой секрет, недо-волчица. — От недо-волка слышу, — фыркнула я, отстраняясь и делая очередной глоток бурбона. — И вообще, я не просто недо-волк, я ещё и ведьма. Он поморщился, как будто я только что заявила, что умею превращаться в мышь и летать. — Это я тоже слышал, но звучит как-то… сомнительно, — пробормотал он, скидывая бутерброд на тарелку. — Хэй, тебя не смущают оборотни, но смущают ведьмы? — я прищурилась, глядя на него с саркастической усмешкой. — Ну, оборотни хотя бы круче. Вы воете, бегаете за машинами, точите когти о мебель… — прикалывался брюнет. — Я тебе сейчас точу кое-что другое, если будешь продолжать, — огрызнулась я, но в уголках губ уже появилась слабая улыбка. — О, вот она — моя злобная сестрица, — ухмыльнулся он, отходя к раковине и с шумом включая воду. — Всё вернулось на круги своя. Немного задумалась и нащупала немного магии. Я хмыкнула и, глядя на удивлённое лицо брата, решила немного пошутить, пока магия стабильна. Подняла руку, и шкафчик над раковиной, будто по команде, распахнулся. Оттуда по воздуху вылетел стакан, который, сделав пару аккуратных пируэтов, приземлился на столешницу рядом с ним. Вслед за этим бутылка бурбона сама поднялась, наливая янтарную жидкость в его стакан, как будто я официант в каком-то дорогом баре с самообслуживанием. Тайлер застыл, рот приоткрылся, глаза стали размером с блюдца. — Что?! — наконец выдавил он, указывая пальцем на летавший недавно стакан. — Многие знают?! Я лениво облокотилась на стол, зачерпнула ложкой очередную порцию мороженого и невозмутимо ответила: — Это секрет, балда. Только подруги и братья Сальваторе. — А я узнаю в последнюю очередь?! — он поднял руки, изображая бурное негодование, хотя я видела, что его больше удивила магия, чем сам факт того, что он был последним в списке. — Уж прости, но я пыталась тебя уберечь, — фыркнула я, пожав плечами. — Хотя с нашим семейным наследием это, наверное, бесполезно. Он отпил из своего стакана, явно пытаясь успокоиться, и ухмыльнулся: — Да уж, слишком много семейных тайн, даже для нас. — И не говори, — вздохнула я, подталкивая ведёрко с мороженым ближе к себе. — Но, знаешь, самое странное — это мои эмоции. Вначале я чувствовала злость, потом грусть и какую-то жуткую пустоту. А сейчас вообще ничего. Он задумчиво посмотрел на меня, как будто пытался разгадать сложную головоломку, и вдруг выдал: — Может, это такие ведьминские штучки? Я медленно повернула голову, посмотрев на него так, словно он только что спросил, как работает дверная ручка. — Ты серьёзно, Тайлер? — протянула я, скрестив руки на груди. — А что? — он пожал плечами, делая вид, что его вопрос вполне логичный. — Нет, это не ведьминские штучки, тупица, — буркнула я, отпивая из своего стакана. — Это называется «эмоциональное выгорание». — Звучит как заклинание, — не унимался он, и я едва не поперхнулась от его комментария. — Заклинание, которое у нас в роду, похоже, передаётся по наследству, — проворчала я, указывая ложкой на его стакан. — Пей давай, недо-волк, пока я тут не наложила на тебя что-нибудь серьёзное. Он усмехнулся, явно довольный, что вывел меня из себя, и сделал большой глоток. Сегодня день какого-то волонтерства, но я не пошла. Пошли они все. Тайлер куда-то ушел, я чувствую пустоту в душе. Кайф. Сарказм почувствовали? Прервал мое поедание, почти закончившегося мороженного, звонок мобильного. — Да, Стефания, — отозвалась я, игнорируя интонацию, которая звучала как: «Я тут и так на дне, спасибо». — Ты пьяна? — уточнил вампир. — Немного. Чего хотел? — без эмоций спросила, облизывая ложку с последними остатками мороженого, как будто это было последнее, что придаёт смысл жизни. — Деймон создает проблемы. Твой дядя объявил ему войну, — сказал Сальватор, и я уже почувствовала, как начинаю нервничать. — Стефания, прошу сделать так, чтобы мой дядя бы не сделал, Деймон его не убил, пожалуйста, — попросила я, и ложка с мороженым, кстати, куда-то исчезла в этот момент, — просто если будут с ним проблемы, выруби его и привези сюда. — Кого именно? — уточнил Стефан, явно не понимая, что происходит в моей голове. — Обоих, — мрачно ответила я, сбрасывая звонок. Как все надоело. Спустя час я все же решила позвонить дядюшке. — Привет, мой пушистый дядя, — саркастично пропела, — как дела? Как клыкастые друзья? — Умирают, — безразлично бросил тот. — Что?! — протрезвела я. — Нет, нет, нет. Им нельзя умирать. Они мои друзья. — Прости, Ада, — без сожаления ответил тот, сбрасывая трубку. Я пыталась дозвониться Деймону и Стефану, но те не брали трубку. Тут я позвонила Елене, и та сказала, что все решит. И к вечеру я не могла сидеть на месте и ходила по всему дому. Пока не пришло сообщение от Елены, что с ними все в порядке, но проблемка все же есть. Лиз узнала что ее дочь вампир. Они решили, что лучше подождать, когда вербена выветрится и они сотрут ей память обо всем этом. На том и порешили. Только вот я ждала дядю сидя на первом этаже. И как только завидев его на горизонте я подбежала к нему. — Я говорила не убивать их, — прорычала я. — Они нам не друзья, — прорычал в ответ тот пытаясь меня обойти, но я не дала. — Нет, они мои друзья, — прошипела я, — ты не знаешь через, что я с ними прошла. Может я бы хотела, преподать урок Деймону, но смерти я ему не желаю. Я их знала еще людьми, Мейсон. — Это невозможно, — замотал тот головой, — они умерили в тыс… — Я знаю когда они умерли, и как жили до этого, все знаю, — прошептала я, — я живу уже не одну жизнь, дядя. И в прошлой мы были друзьями. И в этой тоже, но если они умрут, мы уже не сможем дружить больше. Но я не хочу и от тебя отрекаться. Поэтому прошу, дай мне показать то, как я жила до этого. Как жила с братьями Сальваторе и дружила до сих пор. Я протянула руку к его голове, не задавая вопросов и не дождавшись разрешения. Мой взгляд был решительным, а пальцы медленно, почти неслышно, коснулись его виска. Легкое касание, которое должно было открыть перед ним отрывки прошлого. Перед его глазами начали мелькать картины, как я проводила время с ребятами, как дни, казавшиеся яркими и полными жизни, сменялись ночами, наполненными темными мыслями. Секунды, в которые я чувствовала себя живой, и минуты, когда тень прошлого угрожала вырваться наружу. Но есть что-то, что я не могла показать. Я не вправе была раскрывать перед ним все те чувства и боли, которые я видела у Деймона, как он страдал от предательства. Это было личное. Это было не для чужих глаз. Закончив заклинание, я отпустила его голову и посмотрела на него с надеждой. Надеясь, что он увидит все, что мне было нужно показать. — Я… я не понимаю, как это возможно, — недоумевал Локвуд. — Просто прошу, не трогай их, — прошептала с мольбой. — Уже поздно, они уже либо мертвы, что вероятно, либо начнется война, — с каплей сожаления произнес мужчина. — Тогда, прости, — с искренним сожалением произнесла я. Я углубилась в его воспоминания, с каждым движением прокачивая магию, чтобы пробраться глубже. Вскоре я наткнулась на что-то неожиданное: в его голове мелькала Елена. Но только промотав немного, поняла, что это вовсе не моя подруга, а ее прабабка. Которой какого-то лешего, понадобился какой-то лунный камень. Пришлось подкорректировать его память из-за чего у меня пошла кровь из носа. Слишком злоупотребляла магией. Но добилась своего, вбив ему в голову собирать вещи и уехать настолько далеко насколько это возможно, и не выходить ни с кем на связь, пока я сама ему не позвоню. На первое время этого хватит, чтобы Сальваторе остыли. А сейчас нужно разобраться, что за лунный камень и зачем он нужен Кэтрин. Мэйсон, не произнеся ни слова, молча вошел в дом, наверное, понимая, что я решала свои дела. Он направился к себе, и, несмотря на моё состояние, я надеялась, что заклинание сработало, что дядя исчезнет на время, чтобы не создавать новых проблем. — Черт, голова кру… — не договорила я опускаясь в темноту. Проснувшись утром, я почувствовала, как боль в голове проникает в каждый уголок моего сознания. И вот этот отвратительный шум внизу… Чертовы подготовления к маскараду. Я с этим не могла справиться. Пошла в душ, надеясь, что вода хотя бы немного смоет усталость, но, как всегда, этого не случилось. Душ не забрал мою тяжесть, не помог мне почувствовать себя хоть немного легче. С болезнью в голове, со всем этим грузом на плечах, я вышла, как всегда, не готовая к этой бесконечной борьбе с реальностью. Надев простые черные джинсы и майку, я спустилась вниз, почти как зомби, автоматически переходя из одного состояния в другое. Внизу уже была привычная суета, а Елена куда-то уводила Бонни. Я не совсем понимала, что они там мутят, но интуитивно почувствовала, что мне нужно быть рядом. Не удержавшись, я направилась за ними. Тот момент, когда даже если не знаешь, зачем ты это делаешь, но идти за ними все равно надо. Может, я надеялась, что хоть что-то из этого поможет мне хотя бы ненадолго забыть о своих проблемах. Я не знала, с кем поговорить, но чувствовала, что нужно. Эти воспоминания, эти чувства, все это не отпускало. Особенно после того, как я узнала правду. Давно не общалась с ними, и даже сейчас не была уверена, что хочу. Особенно с Бонни. Обида на неё, как чертов нож в груди, была сильной. Пусть я понимала, что она не совсем виновата в смерти моего отца, что, возможно, это было не в её руках, но тот факт, что она не расколдовала ту чертову железяку… Я не могла простить этого. Если бы она тогда сделала все правильно, ничего бы не произошло! Моего отца, возможно, не было бы среди тех, кого я потеряла, если бы она не промахнулась. И вот теперь все эти недосказанные слова, обиды, потерянные надежды — всё наваливалось на меня. Мне не было с кем поговорить, и я не знала, получится ли вообще когда-нибудь избавиться от этого горького чувства. — Привет, — я постаралась сделать голос спокойным, но он дрогнул. — Адель, как ты? — Елена подскочила ко мне, обняв, и я почувствовала, как ее тепло обнимает меня, несмотря на всю тяжесть в душе. Это было не просто. Это было как пробудить забытое ощущение защищенности. — Все в порядке, — выдавила я, хотя это была полная чушь. Все было далеко не в порядке. Мои слова звучали как пустая оболочка, не имеющая отношения к тому, что творилось в голове и в сердце. Елена, конечно, могла меня понять. Она пережила потерю родителей, а я только что потеряла своего отца. И даже если прошло не так много времени, я чувствовала, что каждая минута тянется, как вечность. — Прости меня, — прошептала Бонни, глядя в мои глаза с болью, — я правда не думала, что так выйдет. — Я понимаю Бонни, просто мне больно, и я пытаюсь найти на ком излить свою злость, — голос чуть ослабел, — ты тоже прости меня. Она схватила меня в охапку, обнимая. Сначала я стояла, как вкопанная, не зная, что делать, но потом, наконец, расслабилась и ответила на ее объятия. Смешанные чувства. Много боли, но и ощущение того, что все-таки не одна. Я зла. Да, я зла. И не скажу, что простила. Но на этом моменте я поняла, что мне не хватало. Сильно не хватало. Мои подруги, мои люди, с которыми я могла хоть как-то делиться своей болью. А одиночество, которое я так боялась, все-таки не могло быть решением. — Девочки, — начала рыдать я, — на самом деле такое произошло. — Что такое? — насторожилась Елена, которая обнимала нас двоих. — Я узнала то, о чем никогда не подумала, — сказала я, и взяв их за руки потянула к себе в комнату. — Я не понимаю, — замотала головой Бон Бон. И сев на кровать в позе лотоса, похлопала возле себя, те переглянувшись, все же сели. И я рассказала. Все. О том что меня нагуляли, потом отдали отцу, о том, что Фиби умерла и так далее. Они впитывали информацию, и каждое мгновение у них менялись эмоции, от удивления, до ужаса. Я понимала, что это не совсем то, что кто-то мог ожидать от семьи мэра, но такова реальность. Никто из нас не идеален. Я плакала. Сначала казалось, что слезы никогда не прекратятся, что эта боль останется навсегда. Но девочки были рядом, обнимали, тихо шептали слова утешения, и с каждым их словом пустота в груди начинала немного отступать. Чувство облегчения, медленно заполняющее меня, казалось таким хрупким, будто я боялась, что оно исчезнет, как только я отведу взгляд. Но оно не исчезло. Постепенно я почувствовала, как боль начинает притупляться, как хоть какая-то часть меня снова находит силы, чтобы дышать. Я была благодарна этим моментам, даже если они были полны слез. Пришло смс от Деймона: «Ты знаешь, где лунный камень?» Вот так просто и по делу. Рушит такую атмосферу. «Я его ищу.» — ответила я. Я чувствую, что этот камень не просто какая-то деталь, а нечто важное. Чувство, что его поиски не случайны, не оставляет. Кэтрин никогда не поступала бы так без причины, а значит, его сила или значение что-то меняет. После того как я умылась и немного пришла в себя, мы с девочками наконец решили спуститься вниз. — Кто-нибудь видел Мэйсона? — спросил Тай. — Да, он уехал, — ответила я, пытаясь сохранить спокойствие. — Всмысле, а как же камень? — спросил сам у себя парень, немного растерявшись. Я почувствовала, как моя настороженность усиливается. Мысли о лунном камне сразу всплыли в голове. — Какой камень? — настороженно спросила я, не скрывая тревоги. — Лунный, он просил найти его, — сказал он, доставая из кармана мутный камень и помахав им перед моими глазами. Мои глаза мгновенно зафиксировались на камне. Это было то, что мне нужно было найти. Но Тайлер был не настолько наивен, чтобы просто так отдать его. — Дай, он мне нужен, — сказала я, шагнув к нему и протянув руку. Но парень быстро положил камень обратно в карман. — Зачем он тебе? — нахмурился он, явно не желая просто так отдавать его мне. — Поверь Тайлер, он мне очень нужен, — ответила я холодно, не намереваясь уступать. Он молчал, явно что-то обдумывая. Я не выдержала и закатила глаза, — с меня еще один должок. — Другое дело, — ухмыльнулся он, поддавшись. И наконец, передал камень мне. — Какой ты продажный, — наиграно скривилась я. Тот пожал плечами, мол: «каждый должен иметь свою выгоду». Камень теперь был у меня, и это уже большой шаг. Вечер Я изучала камень и пыталась прочесть в нем магию, которая, к слову, была не так проста. Даже больше скажу она древняя. Но такая знакомая, будто я уже чувствовала такой поток магии. Я пыталась прочесть, что-то связанное с ним, какое-то воспоминание магии в нем. Но увидела только женщину средних лет с длинными светлыми волосами, голубыми глазами и лицом без единой эмоции. Она была одета в старинное платье, очень старинное. И была в каком-то лесу. Больше камушек мне ничего не смог показать. Я сказала бы и за это спасибо, да только эта информация мне ничем не помогла. Прервал поток моих мыслей, внезапный звонок мобильного. — Дженна… она… она в больнице, — заикалась Елена, явно рыдая. — Кэтрин внушила ей. пырнуть себя ножом. — Я сейчас приеду, — сбросила я и в чем была одета, то бишь джинсы и футболка, выбежала на улицу. Чуть не забыла ключи от машины, поехала в больницу. Стерва! Она решила лишить меня всей родни и друзей?! Я предупреждала, что мы свидимся, так вот, скоро я настигну тебя, дорогая. Молись всем богам, чтобы те оттянули твою смерть. Вторую, но окончательную. Когда я припарковалась на стоянке, мне понадобилось несколько глубоких вдохов, чтобы хоть как-то успокоиться. Голова не переставала гудеть от ярости, но я пыталась найти в себе силы собраться. Глазами окинула салон — тут же заметила сумочку на пассажирском сидении. Достала её, решив найти хоть что-то полезное для своей мести. Сначала наткнулась на блокнот. Он был не особо стильный, но мне это было не важно. Вскоре я извлекла из сумки ещё и поломанный карандаш для глаз, и у меня в голове появилась одна идейка. Ухмыльнувшись, я начала быстро черкать на странице:

«Скоро увидимся, дорогуша. Жду не дождусь нашей встречи, как и обещала. С любовью, твоя Смерть»

Письмо, конечно, было не шедевром, но оно идеально подходило для того, чтобы послать на тот свет кое-кого. Порвала листок и, не раздумывая, сжала его в руках, произнесла короткое заклинание. Он задымился, пламя пробежалось по краям, и лист исчез, растворяясь в воздухе. Я надеялась, что это сообщение дойдет до адресата, ведь я не собиралась разыгрывать её. Слишком много времени прошло, и моя терпимость к ней давно иссякла. Оставив машину, направилась в больницу, пытаясь держать лицо. Но в голове была одна мысль — я близка к своей цели. — Как она?! — вбежала я в коридор, где меня ждала Елена и Джереми. Эффектно вбежала, магией открывая двухсторонние двери на распашку. — Врачи сказали, что ей повезло, она будет жить, — обнимала сама себя Гилберт. Я подошла к брату и сестре и обняла их обоих. — Все будет хорошо, если что я немного подлатаю ее магией, — прошептала я — а эта старая тварь у меня еще получит. Обещаю. Я ждала до утра, когда разрешили войти, а точнее я заставила врача разрешить мне войти к Дженне. Я немного затянула ей рану и хотела было уйти, как мне вдруг позвонили. Я отключила звук и быстро вышла, чтобы не разбудить подругу. — Да Стефан, — ответила на звонок. — Кэтрин передала послание через Кэролайн, что хочет получить лунный камень, который она думает, что у нас сегодня на маскараде. Но его у нас нет, — протараторил Сальватор. — Он у меня, — тяжело вздохнула я продумывая в голове план, — нужно заманить сучку и убить. — Откуда он у тебя? — недоумевал вампир. — Это не важно, Стеф, — решила не вдаваться в детали, как я получила этот чертов камень, — я заеду в пансион и мы придумаем план по убийству Катерины. Наш болгарский перчик должен сегодня засохнуть. И отключилась выходя из больницы. И, как и обещала, поехала к братьям Сальваторе. И когда вошла внутрь обнаружила полную команду Скуби-Ду в полном составе. Аларик, Кэролайн, Бонни, братья Сальваторе и Джереми. Стоп. А что здесь делает Джереми? Тот обосновал свое присутствие тем, что он волнуется за сестру, и вообще он Гилберт с большой буквы, и, убивать вампиров у него в крови. Я только закатила глаза. — И какой у нас план? — спросила я у присутствующих. — Где лунный камень? — спросил Дей. — Вы не слышите это? — притворилась я что прислушиваюсь и все напрягись. — Слышу голос какого-то предателя. — Прости, ясно? — развел руками этот идиот. — Я просто хотел избавиться от угрозы, в лице оборотня. — Я тоже оборотень, Деймон, — прошипела я, кладя ладонь на ладонь мысленно произнося заклинание перемещения, — хоть и не активировала проклятие. В руках начала скапливаться энергия, и вуаля, камешек был у меня. Вампир попытался его схватить, но я раньше него убрала руки с камешком, и хмуро на него зыркнула. — Я тебе его не отдам, — холодно произнесла и положила его пока в карман. — Мы заманим Кэтрин в ловушку. Бонни повторит заклинание то, что было на гробнице и она не сможет выйти из нее. Потом мы ее убьем, — все же ответил на мой вопрос Стефан. — Хорошо, но перед тем как ее убить я хочу прочитать ее воспоминания, — задумалась я. — чувствую, что она что-то нам не договаривает. Зачем ей камень? Оборотень? И зачем она вообще вернулась? — Тогда, так и поступим, — согласился историк. — Елена не участвует? — поинтересовалась я. — Нет, она будет тогда в опасности, а мы не можем этого допустить, — ответил младший Сальватор и я кивнула. Мы еще раз промотали план, уточняя детали и разошлись. Все случится вечером. Руки так и чешутся. Маскарад был на высшем уровне. Как, впрочем, и я. В этом платье я была настоящей королевой вечера. Черное приталенное платье, которое заканчивалось едва ли не на грани дозволенного, чуть ниже попы, с глубоким квадратным вырезом и без рукавов на широких бретельках. Черная кружевная маска, скрывающая мои глаза, и алая помада на губах — идеально. Образ был завершен шпильками. Роковая женщина перед вами, а вы, наверное, хотите быть ею. Волосы оставила волнистыми и распущенными. Не знаю, почему именно так, просто хотелось. Кажется, я была готова к любому повороту событий, вечер только начинался, и я уже была уверена, что с этим образом могу захватить все взгляды в зале. А что, кто еще мог конкурировать с такой загадочной и опасной женщиной? Наверное, никто. В масках мало кого могла узнать. Но своих сверхъестественных друзей я узнаю по их энергии. Черные огоньки — принадлежали вампирам, а зеленый огонек — Беннет. Но я почувствовала еще какую-то энергию, она принадлежала ведьме. И была чем-то похожа на энергию подруги, с зеленым отливом. Но немного другая. Но от плана нельзя отходить. Поэтому проигнорировала ее. На горизонте замаячили братья Сальваторе. И я подметила, как чертовски Деймону не шла маска в форме черной бабочки. Ужас. А вот Стефану маска шла больше. — Ну что готовы, мальчики? — соблазнительно спросила я. — Да, наша прекрасная и неповторимая, Ада, — Деймон взял мою ладонь в свою и поцеловал тыльную сторону. Я выдернула руку и развернувшись, шепнула: — Да начнется игра. Все были на позиции и Стефан потанцевал с нашим болгарским перчиком и та убила не в чем ни повинную девушку. Вот тварь! А после Кэролайн своей актерской игрой заманила не-Елену в комнату смерти. — У меня получилась, — сквозь наигранные слезы заулыбалась блонди, — я правда не думала, что у меня получится тебя обмануть. Но у меня получилось! Вампирша хотела было напасть, но ее остановил бартер. — Спасибо, Кэролайн, — сладко пропела я, — дальше мы сами. Блондинка радостно зашагала прочь, пока я перевела на ничего не понимающую вампиршу и сняла маску, ту даже перекосило, она узнала меня, это хорошо. — Здравствуй, дорогуша, ты получила мое послание? — фальшиво мило спросила я. — Ты, — прошептала та и сделала шаг назад. — Я, — согласилась с ней и наклонила голову набок, — я же обещала, что мы еще встретимся. Она не знала, бояться или злиться. Славная картина. И пока та ничего не соображала, я кивнула Деймону, который уже стоял за спиной Пирс и выстрелил колом ей в спину из арбалета. — Ааа, — закричала та, прям музыка для ушей. Магией пододвинула кол ближе к сердцу. — Смерть уже рядом, не волнуйся, — пропела я. Началась потасовка, и чтобы мальчики были немного в выигрыше, ослабила еще больше противницу. И когда ее схватили я уже замахнулась колом, чтобы вонзить его в сердце, но тут вбежал Гилберт. — Прекратите! — мы синхронно посмотрели в его сторону. — Вы вредите Елене, она все чувствует, что вы делаете. — Черт, — опустила кол и Гилберт побежал обратно, — связала значит. — А вы думали, я такая наивная, — откинула братьев в разные стороны, улыбаясь победной улыбкой, которую так и хотелось стереть с ее лица, — я всегда на несколько шагов впереди. — Но ты не предвидела мое появление, так что нет, ты не впереди, дорогуша, — усмехнулась я. — Тут я немного просчиталась, — хмыкнула та, будто ничего страшного, — но ничего, просто отдайте лунный камень, — присела на диванчик, закидываю ногу на ногу. — Зачем он тебе? — прищуриваясь, сверля вампиршу взглядом. — А Деймон до сих пор в тебе души не чает, — перевела тему та. — Не заговаривай мне зубы, — недовольно протянула я и подошла к ней, та вздрогнула, но виду не подала, — а теперь давай, покажи мне снова свою жалкую жизнь. И резко схватила за руку, та пыталась вырваться, но это было бесполезно. Я удерживала ее магией. Я наблюдала, как вся картина медленно разворачивается передо мной, и на этот раз я увидела совсем другую Петрову. Она была милой, беззаботной, как и должна была быть наивная девушка, но за этой милостью скрывалась гадкая гнильца. Её судьба меня не удивила, бедняжка, рано залетела, и как результат, её родители не смогли простить, что их дочь оказалась в такой ситуации. Ребенка забрали, а саму её выгнали с родных земель. Печальная история, но… всё равно от неё пахло чем-то темным, как от загнивающего плода. Но в этом хаосе я заметила других людей. Двух мужчин, которые были мне подозрительно знаком. Первый — шатен с длинными волнистыми волосами, карими глазами и таким выразительным лицом, что его невозможно было бы забыть. Челюсть квадратная, а скулами можно было бы молотить гвозди. Он излучал не только благородство, но и ауру власти, что не скрывалась даже в его манере держаться. Вроде бы классический аристократ, только этот казался не таким простым. Второй был его полной противоположностью. Блондин с голубыми глазами, пухлыми алыми губами и милыми ямочками на щеках, когда он улыбался. Внешне — типичный ловелас, но несмотря на внешнюю лёгкость, в его глазах была какая-то глубокая и непостижимая глубина. Он вел себя аристократично, но с оттенком какого-то разгильдяйства, что ли. Такой вот раздолбай с дипломатом и манерами, как будто на время смог забыть о своём происхождении. Но в этом контексте он был тоже частью какого-то более мрачного плана. Слишком много вопросов, и слишком мало ответов. Они были слишком умными, чтобы просто так выдавать все свои тайны. По выражению их лиц было видно, что они понимали, что происходит, и могли бы скрывать многое. Но тут я почувствовала, как сознание Петровой блокируется магией, наверное от той ведьмы, которая помогала Петровой. Но кое-что я всё-таки подслушала. «Ритуал… она умрет… прошу, брат…» — эта фраза висела в воздухе. Ритуал? Она? И они думали, что её смерть, это лишь часть чего-то большего? Мозг продолжал работать, пытаясь сложить все кусочки пазла. Стало ясно, что Петрова была нужна этим мужчинам для ритуала. Но что дальше? Какие силы стоят за этим? Зачем этот ритуал? И кто на самом деле катит за всем этим? Слишком много вопросов без ответов. Я углубилась ещё глубже в воспоминания и вскоре наткнулась на новую картину. Это было нечто важное — Петрова, обманув вампира, влюбившегося в неё, сбегала от мужчин. Не просто сбежала, а скрывалась, как от чего-то неизбежного. От этих самых мужчин, которые, возможно, преследовали её по пятам. — Ох, бедненькая Катерина, — вздохнула я отпуская ее руку, — мне до сих пор тебя не жаль. Я второй раз убедилась, что ты прогнила не только внутри, но и снаружи. — Не тебе об этом говорить, — прошипела та, и я уже развернулась, чтобы придумать план, но та продолжила, — девушка с картин. Я замерла, и медленно повернулась к той. С каменным лицом, но холодным взглядом. — Что ты сказала? — Ты тоже не так чиста, как хочешь показаться, — важно ответила вампирша. — Что. ты. знаешь? — выделила каждое слово. — Ты не сможешь больше так легко вторгнуться в мою память, — хмыкнула та, — но я узнала очень интересную информацию о тебе, Аделиада Ульфсон. Сальваторе все это время молча наблюдали. Но тут вошла та ведьма, которую я чувствовала на улице. Мулатка довольно улыбалась. — Кэтрин, — позвала та вампиршу, — заклятие с комнаты снято, можешь выйти. — Слава богу, — закатила та глаза, и подошла к ведьме, — где лунный камень? — Он у ведьмы за твоей спиной, — посмотрела та на меня и я ей натянуто улыбнулась, махая пальчиками. — Так забери его, — прошипела Кэтрин как змея, хотя, почему как? Я почувствовала взгляд ведьмы и посмотрела той в глаза. На подсознательном уровне я чувствовал, что могу ей доверять. Она протянула ладонь, я подошла и положила камень в нее. Не знаю почему. — И так, я отдаю тебе лунный камень, и больше ничего тебе не должна, — выдвинула условие мулатка. — Договорились, — улыбнулась Кэтрин. — Ничего не должна? — холодно произнесла ведьма. — Да, давай сюда, — с энтузиазмом пропела вампирша. И ведьма вложила камень в ладонь Пирс, но той резко стало плохо после этого. — Ты должна была сказать, что есть еще две ведьмы, — высокомерно начала ведьма смотря, как Кэтрин оседает на пол, — особенно настолько древняя ведьма, — после этого посмотрела на меня. Я нахмурилась, не понимая, в каком смысле древняя. — Погоди, а Елена, — встрепенулся Стефан. — Елена в порядке, — уверила та, пока вампирша корчилась на полу от боли. — Я пойду к Елене, — повернулась к братьям, а после развернулась и посмотрела в глаза ведьме, — а после того как удостоверюсь, что с ней все в порядке, хочу поговорить с тобой. Я выбежала на улицу искать Елену, и заметила Джереми где-то в кустах. Подбежала к нему, чтобы спросить, где его сестра, но это не понадобилось она была тоже здесь. — Боже, Елена, ты в порядке? — подошла я и сразу начала исцелять ее раны. — Теперь лучше, — прохрипела подруга. Меня до сих пор напрягают слова той ведьмы. Но я передумала с ней говорить, глядя на замученную подругу. — Я отвезу тебя домой, — прошептала я, когда Бонни и Джереми куда-то вместе ушли. Мы поплелись к парковке. — Хорошо, — как болванчик закивала шатенка. — Еще немного, Елена, — проговаривала я придерживая подругу под локоть. Когда она начала доставать ключи из сумочки, я почти успела взять их в руку, но в этот момент что-то резкое и болезненное пронзило затылок. Всё вокруг померкло, и я ощутила, как моя собственная энергия начала уходить, будто что-то невидимое вытягивало силы. Тьма накрыла меня, поглощая, и я упала. POV: Автор Не все заметили, что Елена и Аделиада исчезли. Только Стефан, Джереми и Тайлер начали переживать. Гилберт попросил вампира, чтобы Елену ночевала дома, а не у вампира. Но Стефан ответил, что Елену он видел последний раз на маскараде, и последний кто с ней кантактировал была Ада. И после этого вампир начал названивать подруге детства и оставлять ей голосовые сообщения: — Хэй, Ада, тебя не было сегодня в школе. Как собственно и Елены, и я надеюсь вы вместе где-то просто сидите и с вами ничего не случилось. А не опять появились какие-то проблемы и вас нужно искать. Поэтому позвони мне, когда прослушаешь голосовую почту, хорошо? И Тайлер оставил сообщение сестре: — Ад, ты обещала, что сегодня подкинешь меня в школу, с тебя должок и теперь ты будешь возить меня, пока мне не купят машину, ясно? И вообще, где ты?! Ты не ночевала дома. Или же, — притворно удивленно вздохнул тот, — ты наконец-то нашла парня и теперь будешь жить с ним? Я конечно рад за тебя, но мне нужно в школу! Тот беспокоился о сестре в своей манере. Но сестра в тот момент была далеко не у своего парня, которого к слову, у той никогда и не было, а ехала сейчас в багажнике неизвестного ей вампира. POV: Аделиада Локвуд Мне снился сон, ну, я так думаю. — Ада, — позвала меня незнакомая и в то же время до боли знакомая блондинка, — пойдем, моя мама попросила собрать лечебных трав, а ты пообещала мне помочь. Она взяла меня за руку и потянула в какой-то лес, в другой же руке держала плетеную корзину. Сон показался мне каким-то странным. И я просто молча шла за девушкой в старом платье, даже не знаю какого века, голубого цвета до земли и приталенными длинными рукавами. Ее волосы на солнце отдавали золотом, таких длинных волос я давно не видела. Ее глаза были прекрасны как бескрайний океан. Миловидное личико, напоминало куклу. Но посмотрев на себя, увидела не менее короткое платье и не менее короткие волосы. Они были как мои русые и кудрявые. А платье было болотно зеленого цвета. Но представив на себе такой цвет, сразу поняла, что платье мне не шло, как этой девушке, которая к слову остановилась у какого-то дерева и оглядывалась. — Никого нет, — прошептала та и подошла к корням, доставая что-то из них. В руках к нее были деревянные мечи, очень плохого качества, видно было, что делал их любитель, — а теперь начнем тренировку. — Давай, Ребекка, — заговорила я не понимая, что вообще что-то сказала, это была не я, ну точнее я, но не по своей воле. Слова просто вылетали из рта, — готова принять свое поражение? — Будь ко мне мягче, — хмыкнула та протягивая кусок дерева, — я не Элайджа, или тот же Ник, которых ты могла бы погонять по поляне. Я только учусь. — Ладно, — закатила я глаза, но что-то внутри подсказывало, что это будет весело, — но в следующий раз, проси помочь с тренировками Кола. Твой отец уже начал понимать, что мы тут до ночи не травку собираем. — Ладно, — протянула жалобно та, и нанесла первый удар. Бой шел очень даже не плохо, и Ребекке почти удалось меня победить, откуда я вообще знаю как драться на мечах? Но я одним хилым оборотом меча, выбила из рук противницы оружие. Которое круто отлетело за ее спину. — Я меньшего и не ожидал, — послышался сбоку приятный мужской голос. Мы напряглись и медленно повернулись в его сторону, но с облегчением вздохнули. — Элайджа! — в унисон прокричали мы. — Не пугай так, я уж подумала, что это Майкл. — Простите, — сказал он с таким видом, будто принес извинения за все плохое, что когда-либо случилось в мире. Как же неискренне. Я уже его видела, но где? Точно! В воспоминаниях Кэтрин, правда в них он был немного в другой одежде. Сейчас и не скажешь, что он аристократ скорее… викинг. Как я связана с ним? — Брат, где твое уважение к девушкам? — усмехнулся только, что подошедший парень, которого я тоже видела в памяти вампирши. — Там же где и твое, Никлаус, — ответил шатен. — Что вы тут забыли? — спросила я, с нарочито строгим выражением лица. — Ну, любовь моя, не надо так грубо, — подошел ближе, держа руки за спиной, но когда подошел ко мне ближе достал из-за спины букет полевых цветов в котором в большей степени была вербена, — может мы соскучились. — Цветы я приму, но хватит уже своих ухаживаний, Никлаус, — забрала цветы и подошла к Ребекке, отдавая той меч, — пойдем, а то я сейчас умру от того, насколько твой брат старается казаться милым. Ах, да, — сделала вид, что вспомнила что-то важное, — и передай ему чтобы шел обратно к Татии. — Я еще здесь, — прокашлялся блондин. — Я знаю, дорогой, — ядовито улыбнулась и развернувшись, утопала оттуда. Позади послышался тихий смешок Элайджи и Ребекки. Мне даже стало интересно, что будет дальше, но тут меня разбудил кто-то, кто взял меня на руки и понёс куда-то. Ощущение было, как будто я была куклой, с которой не знали, что делать дальше. Меня аккуратно положили на что-то более ли менее мягкое, и что-то или кого-то скинули на землю. Скорее кого-то учитывая, что услышала стон Гилберт. Я медленно приоткрыла глаза и увидела парня по энергии, не очень то и молодого вампира, на самом деле и не понимала, что происходит. Огляделась и увидела большую комнату, краска сыпалась от времени и облезла со стен. На потолке были трещины, как и на стенах, везде пыльный хлам. Пахло, как в старых заброшенных зданиях, когда ты думаешь, что лучше бы не ходил туда вообще. Я приподняла голову и заметила, что мои руки и ноги были связаны. Но этот клыкастый сразу начал развязывать и без того слабые узлы которые я могла просто скинуть. — Что вам нужно? — прохрипела Елена валяясь на земле. Но тот не ответил просто, принялся развязывать руки и ноги Гилберт. — Пожалуйста, мне больно. — Я знаю, — усмехнулся вампир. — Что тебе нужно? — я хотела поджарить ему мозги после вопроса, но магия опять давала сбой. Почему именно не в подходящий момент?! — Тревор, — позвала, появившиеся девушка из неоткуда, как я поняла у парня который только, что собирался укусить мою подругу, — держи себя в руках. — Весь кайф обломала, — буркнул тот и поднявшись, ушел. — Боже, — протянула та ходя вокруг нас, — вы так на них похожи. Ну здравствуй, загадочная девушка с картины. — Да, что вы все заладили, девушка с картины, девушка с картины, еще раз услышу и дам кому-то в бубен, — передразнивала я ее, приподнимаюсь, чтобы сесть и помочь подруге встать, — что вам от нас нужно? — Но я не она, — привстала Елена. — Помолчи, — зыркнула на шатенку вампирша. — Но я не Кэтрин, — встала та подойдя к девушке. — Я Елена Гилберт, не нужно этого делать. — Я знаю кто ты. Я сказала помолчать, — начала выходить из себя вампирша. Я потянула Гилберт к себе и встала перед ней. Было трудно, боль отдавала по всему телу. — Ты умнее, — сложила та руки на груди и смотрела на меня в упор, — пусть твоя подружка замолчит. Она меня раздражает. Иначе. — Не угрожай мне, — холодно произнесла, смотря также в упор на вампиршу. — А то что? Элайдже и Клаусу нажалуешься? — фыркнула та. — Они сами будут благодарить нас, за то что мы тебя им отдадим. А теперь сядь. Я сверлила ее взглядом, но послушно села. Утягивая подругу последовать моему примеру. Только после этого вампирша ушла. — Кто такой Клаус и Элайджа? — поинтересовалась шепотом Елена. — Я не уверенна, — так вроде звали мужчин из сна, но теперь я начала подумывать, что это был не сон, далеко не сон. — Ты ему позвонила? — послышался голос парня, который еще недавно пытался укусить Елену. — Нет, я позвонила одному из его людей, — ответила вампирша, — ты же знаешь как это делается. — Ты передала послание Элайдже или нет? — выходил из себя первый. — Мне сказали, что он его получил, — ответила вторая. — Чудесно, и что? — успокоился Тревор. — И все. Он его либо получил, либо нет. Прийдется ждать. — Еще не поздно, можем оставить их здесь, необязательно вмешиваться. По девушке на каждого, пусть просто простит нас. — Я устала бегать! — Да? — иронично спросил вампир. — Благодоря этому мы еще живы. — Элайджа старой закалки, — и я думаю очень старой, — если он согласится, мы свободны. — Давай сбежим, — предложила шепотом Елена. — Это бесполезно, они вампиры, — также прошептала я. — Так усыпи их, ты же ведьма, — прошипела Гилберт. — Села батарейка, — недовольно ответила я, но меня немного не поняли, — магия не слушается меня. — Почему? — недоумевала шатенка. — Я не знаю, — уже громче прошипела я, выходя из себя. — Тише там! — крикнула вампирша. — Зачем мы здесь? — громко спросила Елена. — Ты так спрашиваешь, будто ждешь ответа, — усмехнулась вампирша заходя обратно. — Почему нет, клыкастая, нам скучно, расскажи нам сказку, например, — сделала задумчивый вид, будто вспоминала название этой самой сказки — «Девушка с картин». Как тебе? Мне она очень интересна. Можно конечно еще и «Двойник для Элайджи», думаю тоже неплохо. Может быть, чуть больше динамики, чуть меньше… эээ… скуки. Как тебе такое предложение? — Сказки конечно интересные, но я ничего не могу рассказать, — хмыкнула вампирша, не обращая внимания на мой сарказм, и подняла с земли какой-то холст, закрывая окно откуда шел солнечный свет. Очевидно, она была в своем элементе, как служба доставки света и радости. О, как поэтично, — я всего лишь служба доставки. — Элайдже? — поинтересовалась Елена. — А кому же еще? — изогнула брови, смотря на Елену. — Два очка за подслушивание, — ответила вампирша. — Я думаю мы заслужили больше очков, дорогуша, — спина вампирши напряглась. — Он вампир? — не унималась шатенка. — Один из первородных, — ответила девушка, видать в сумму очков, которые мы заработали за подслушивание. — Что значит первородных? — не понимала двойник. — Твоей подружке лучше знать, — хмыкнула та и развернулась к нам лицом, — мы от них скрывались на протяжении пяти сот лет. Мы устали. И хотим покончить с этим. С помощью вас мы выпутаемся из старого замеса. — Почему мы? — поднялась на ноги Гилберт. — Потому что ты двойник Кэтрин, — указала сначала на шатенку, а потом на меня, — а ты двойник девушки, которой бредит Клаус. — Ты сейчас удивишься, но я и есть та сама девушка, хоть мне это не особо нравится, — Елена непонимающе посмотрела на меня, а вампирша напряглась, — я конечно не помню всего, но я точно знаю, что не двойник, дорогуша. — Этого не может быть, — та подлетела ко мне и склонилась надо мной вдыхая воздух, — ты точно человек. А человек не может столько веков жить. — Перерождение. Слышала о таком? — но меня так и не поняли. — Плен сделал ее нахальной, — зашел в комнату Тревор. Знал бы ты, что тебя бы ждало, если бы магия не дала сбой. Не был бы таким самодовольным. — От кого вы бежите? — спросила Елена. Забывая о недавнем разговоре. — От первородных, — спокойно ответил вампир. — Но что это значит? — посмотрела уже на меня. Я пожала плечами. Сама еще не вспомнила. — Первая семья. Старый мир, — пнул тот книгу, валяющуюся на полу проходя мимо нас — мы с Розой их разозлили, — выше упомянутая Роза выразительно глянула на него, — поправочка, я их разозлил. Роза заступилась за меня и уже пол тысячелетия они хотят нашей смерти, — значит, первородные старше их, раз сильнее их, и эти вампиры их бояться. И что они старше пятисот лет. Фигово. — Что ты такого сделал, что аж первородные, — выделила последнее слово — наточили на тебя зуб? — Он совершил ошибку, как и многие другие, — начала объяснять Роза, — поверил Катерине Петровой. — Она нужна была для ритуала, тебе стало ее жаль и помог ей сбежать. Но она тебя обманула и обратилась, а после сбежала. Я все правильно помню? Ничего не упустила? — спросила я сложив руки на груди. — Откуда ты знаешь? — нахмурился тот. — Катерина рассказала, — усмехнулась я, немного обманывая. Она не рассказала, а я посмотрела ее воспоминания. Хорошая способность. Вампиры переглянулись и ушли. — Все? Так не честно, тут скучно! — закричала я, но мне не ответили. Я подошла к дивану, где меня до этого положили, и села в один угол, поджав ноги. Елена, как и я, устроилась с другой стороны. В какой-то момент она нахмурилась, подняла кулак, а потом развернула его. На ладони была бумажка. Она разворачивает комочек и начинает читать.

«Стефан и Деймон идут за вами

Б—»

Я внимательно смотрела на Елену, и как только она подняла взгляд, я не смогла сдержать улыбку. Что-то в этом было успокаивающее. Да, мы все еще были в плену, и обстановка оставалась напряженной. Мы были беззащитными, нас держали вампиры, я без магии, и не могла не думать о том, что нас могут отдать Элайдже. Которого я помню только по одному воспоминанию, которому очень много веков, и я не знаю такой же благосклонный ли он ко мне, до сих пор. Может он меня, ненавидит за что-то, или ему плевать, я не знаю. Что если Элайджа все-таки решит, что моя жизнь больше не имеет смысла? И боюсь это узнать, по их словам, Елену он точно не для свиданки искал. А для того, чтобы отдать Клаусу для какого-то ритуала. Но несмотря на все страхи, записка дала нам шанс. И после этого, после того как мы выберемся отсюда, я поклялась себе: я завершу свою миссию. Завершу её ради того, чтобы хоть на минуту забыть все эти ужасные тайны и жить обычной жизнью. И к черту все остальное! — Он здесь! — замельтешил Тревор входя к нам, тот был на взводе. — Это было ошибкой. — Нет! — Роза подошла к нему, пытаясь его успокоить. — Я же сказала что вытащу нас отсюда. Доверься мне. — Нет, он хочет моей смерти! — Тревор не успокаивался. — Их он хочет больше, — указала на нас вампирша. — Прозвучало, фу, — скривилась я. Просто прекрасно. Как будто это не звучит как… не знаю, эротическая сцена из какого-то дремучего фильма ужасов. — Я не смогу! Отдай их сама, — меня проигнорировали. — Хэй, — успокаивала вампирша парня, — кто мы? — Мы семья, — начал успокаиваться парень, — навсегда. После этих слов мне стало немного тяжелее дышать, грудь будто сдавила. В дверь громко постучали. Роза оставила нас на Тревора, и в этот момент сердце у меня чуть ли не выскочило из груди. Знаете, видеть в воспоминаниях людей и существ, это одно, а вот встретить их живьем, после того как прошло столько жизней, совсем другое. Я не могла скрыть тревогу, которая с каждым моментом нарастала. Елена тоже нервничала, но, видимо, по своему поводу. Эта встреча явно не обещала ей ничего хорошего. Она начала нервно ходить из угла в угол, а я, стараясь скрыть свои переживания, подошла к окну. Через щель в досках было видно лишь темный лес. Если только можно было бы сорвать эти доски и… Послышались две пары шагов: легкие и почти невесомые, от которых я была уверена, что это Роза, и более тяжелые, уверенные, каждый шаг которых отдавался в воздухе, словно собственная тяжесть была частью его силы, это был он. Я даже почувствовала, как воздух вокруг стал гуще, будто сам мир приготовился к встрече с этим человеком. Я боялась развернуться, будто тело и разум одновременно сдали свои позиции. Струсила и застыла, словно камень, пялясь в щель окна. За спиной послышался легкий ветерок, словно предвестие чего-то, и глубокий, тяжелый вдох. — Человек, — послышался глубокий голос за спиной, — это не возможно, — говорил мужчина Елене. — Привет. За секунду я почувствовала хватку на плече, которая ощущалась как смертный приговор. Я медленно развернулась с опущенной головой, будто ту сейчас отрежут и когда полностью повернулась, подняла взгляд в шоколадные глаза. Передо мной стоял Элайджа, не такой каким я его помню или видела в воспоминаниях Кэтрин. В дорогом костюме с короткой прической. Все поменялось кроме его лица. И глаз, которые казались пустыми, а не как в моих воспоминаниях с огнем и весельем. Но как только его взгляд встретился с моим, его лицо исказилось от удивления, и он шагнул назад, будто не верил своим глазам. — Ну здравствуй, Элайджа, — проговорила я севшим голосом, пытаясь скрыть волну эмоций, что накрыла меня. Он замотал головой, как будто пытаясь прогнать какую-то мысль, которая не укладывалась в его голове, и вдруг, неожиданно, без всякого предупреждения, потянул меня к себе. Его руки обвили меня, крепко, словно пытались удержать от падения в бездну. — Этого не может быть, — его голос был тихим, будто он сам не верил в происходящее. Я остолбенела от его неожиданного движения, но, несмотря на шок, инстинктивно положила руки ему на спину. Ладонь скользила по ткани его костюма, чувствуя под ней напряжение его мышц. Мое сердце билось быстрее, чем обычно, а дыхание перехватывало с каждым его движением. Он медленно отстранился, и я ощутила, как пространство между нами становится наполненным какой-то невыразимой силой. Элайджа взглянул мне в глаза, в его взгляд было столько всего: и удивление, и тревога, и что-то ещё… тяжёлое, как невидимая цепь. Он аккуратно заправил мою волнистую прядь за ухо, его пальцы касались моей кожи так, как если бы они сами искали ответ на вопрос, который не был задан вслух. Он что-то бормотал, его голос был низким и напряжённым, но я не могла сосредоточиться на словах. — Еще одно дельце, и поедем, — пришла в себя я, когда вампир отошел от меня. — Можешь не торопиться, — хмыкнула я. — Я так долго ждал этого дня, Элайджа, — неуверенно начал Тревор, когда к нему начал подходить первородный, — мне правда очень жаль. — Мне не нужны твои извинения, — ответил Элайджа. — Нет. Я должен. Ты доверил мне с Катериной. А я подвел тебя, — мямлил вампир. — Да ты виноват, — согласился древний, — а Роза помогла тебе. Потому что была верна. Я это уважаю. Но где была твоя преданность? — Я прошу твоего прощения, — посмотрел тот на спокойного вампира. — Так получай, — ответил Элайджа, одним махом снося голову Тревору. Мои глаза намеревались выпасть от этой картины. А Елена вскрикнула, прикрытая рот рукой. Роза начала рыдать, подходя уже к трупу, — не надо Роза. Ты свободна. Он перевел взгляд на нас и протянул мне руку, второй хватая грубо Елену чуть выше локтя. Я нерешительно протянула руку. В воздухе витала какая-то угроза, и я могла лишь надеяться, что меня не распнут на месте. Хоть он вроде не настроен ко мне враждебно, но кто знает, что у него в голове творится. Он вампиру голову снес. Что ему стоит еще одну снести за непослушание. Вдруг послышался шум за приделами комнаты. — Что это? — спросил Элайджа у заплаканной Розы. — Я не знаю, — агрессивно ответила та. — Кто еще есть в доме? — выходил из себя вампир. — Я не знаю, — повторила Розалин. Меня нежно придерживая за руку повели на выход, но Елене не особо повезло, ее тянули как мешок с картошкой. Мы вышли к лестнице и позади нас кто-то пробежал отвлекая внимание, Элайджа оттолкнул меня с Еленой к Розе. Пока кто-то на вампирской скорости бегал то сзади, то спереди нас. Пока вовсе и не забрали от первородного на лестницу, пряча в тени. Мне зажимала чья-то рука рот, пока напротив стояла Елена Стефан и Роза. И я подозревала, что позади меня сейчас стоял Деймон. — Прошу прощения, — начал Элайджа, и послышался глухой стук дерева об пол, — кто бы ты ни был. Ты сильно ошибаешься если думаешь что победишь меня, — высокомерно заявил тот. — Ты не справишься! Слышишь? Хруст ломающегося дерева. — Отдайте девушек, — понизил голос вампир, — верните члена моей семьи. Насчет три. Или полетят головы! Мы поняли друг друга? — Я пойду с тобой, — выперлась Гилберт. Я забрвкалась в стальных тисках, — только не трогай моих друзей. Они лишь хотели помочь нам. Он на вампирской скорости приблизился к ней от чего сильно ее напугал. — Мне нужна и Аделиада, — прошипел тот. Елена быстро достала из-за подмышки вербеновую гранату Рика и бросила в вампира, та взорвалась. Элайджу отступил крича от боли. Стефан, не теряя времени, сбил его с ног, и они вместе рухнули на землю. Деймон, не теряя ни секунды, отпустил меня и бросился к брату, чтобы помочь. Я не могла стоять в стороне. Побежала следом, но Деймон уже вонзил обломки старой вешалки в тело Элайджи. — Нет! — закричала я подбегая. — Что?! — не понимал Деймон. — Нельзя было убивать? Я подошла к почти посеревшему вампиру и коснулась его щеки. Но мою руку убрали. — Я спас тебя, не будешь вешаться на шею? — спросил Сальватор, указывая большим пальцем за спину, где вовсю, обнимались влюбленная парочка. — Нет, — буркнула я, не знаю по какой причине, но мне очень жаль что он умер. Стоп! Я его только что боялась! А теперь мне жаль что он помер?! Видать Тайлер прав и у меня на самом деле стокгольмский синдром — Поехали домой. Роза сбежала, я ее не виню. Она получила того что и хотела. Свободу. Но та уже не была так важна без брата. Но пусть радуется что жива осталась. Мы все когда-то платим цену за выборы, которые делаем, а её путь, кажется, был тяжёлым. Деймон отвез меня в имение Локвудов, и я пыталась зайти незаметно, но не вышло. — Где ты была, юная леди? — строго спросила мама. — У нас с Еленой был второй тур, — ответила я направляясь в сторону лестницы. В какой-то мере ответила правду. Мы после одних приключений, попали в другие. — Адель, я не запрещала тебе ничего и никогда, потому, что ты ничего и не хотела, но сейчас когда отца не стало, ты изменилась. И иногда пропадаешь, скажи мне правду, — попросила мать. — Я устала… — Аделиада Локвуд, смотри на меня когда я с тобой разговариваю! — повысила голос женщина, которая никогда в жизни не кричала на меня. — Хочешь правды?! — развернулась я. — Меня похитили два вампира, чтобы отдать другому вампиру, потом меня спасли и теперь я дома! Все?! Я могу идти?! Та застыла на месте, и не знала, что ответить. — Да, я знаю о вампирах, и нет, мы об этом сейчас не будем говорить, — тяжело вздохнула я поднимаясь к себе, — я устала и завтра все расскажу. Спокойной ночи. Я закрыла за собой дверь и скатилась по ней на пол. Как я устала. Моя старенькая душа, это слишком для моего молоденького тела и разума. Теперь первое предсказание Бонни, кажется проклятием. И не стоило загадывать желание этой сраной комете.