Переменная

      — Хочешь увидеть, как я страдаю? — Его голос прозвучал, как предсмертный хрип, но в глазах был только холодный, опасный блеск. Орхан пристально смотрел на Ифакат; на женщину, которая всегда была для него как вызов, который он никогда не мог до конца покорить. — Не обожгись сама. Я больше не тот, кого ты знала. — Её губы снова дрогнули в жестокой усмешке.       — Посмотрим, Орхан, — прошептала она. Голос Ифакат напоминал ему шелестящий ветер перед бурей. — Ты можешь притворяться сколько угодно, но ты и сам знаешь, что мне не составит труда испортить тебе жизнь. В одно мгновение.       Он шагнул к ней ещё ближе, их тела почти соприкасались, и его рука неожиданно легла ей на талию, сжимая её с такой силой, что Ифакат едва сдержала стон боли.       — Ты можешь попробовать, — сказал он ей, прижимая её ближе, — Но не забывай, что я никогда не проигрываю.       Ифакат позволила его руке остаться на своем месте, её глаза встретились с его, и на мгновение между ними пробежала искра — та самая, что разжигала их страсть все эти годы.       Ифакат стала первой, кто разорвал этот контакт, отстраненно выдохнув:       — На этот раз, Орхан, ты уже проиграл. Ты просто ещё не понял этого. — Ифакат оттолкнула его. Её шаги по гулким полам из темного паркета разносились эхом в тишине его спальни. Он смотрел ей вслед, осознавая, что игра между ними ещё не окончена, и кто знает, каким будет её финал. Однако, он знал Ифакат слишком хорошо, чтобы не заметить, что за её холодной маской скрывается обида.        Свет вечернего солнца, пробивавшийся сквозь высокие окна, окрашивал стены особняка в тёплый золотистый оттенок, который, казалось, совершенно не подходил к тому холодному напряжению, что витало между ними.       Орхан всё ещё чувствовала тепло её тела, как будто она была рядом, хотя уже отходила прочь. Он смотрел ей вслед, сжимая челюсти, словно пытаясь удержать свои эмоции под контролем. Каждый её шаг звучал в его ушах, как удары молота, разрушающего то, что осталось от их отношений и её слова всё ещё звенели в его голове, болезненно отдаваясь в груди. Глубокий вдох, тяжелый выдох.       — Кто из нас себе лжет… — Услышав его голос, она остановилась, опустив дверную ручку, так и не открыв дверь, — Все, что ты сказала — ложь. Скорее ты наступишь себе на горло, чем будешь мне вредить, — Его слова прозвучали неожиданно мягко, но в них был тот вес, который невозможно игнорировать. Он видел, как Ифакат замедлила шаги, её фигура застывшая на фоне деревянной двери, освещённой закатными лучами, казалась эфемерной. Она стояла неподвижно, лишь тонкие пальцы едва заметно дрогнули, выдавая её внутреннее смятение. Внутри неё всё кипело. Сердце, забившееся с новой силой, стучало в груди, словно пытаясь прорваться наружу. — Ты сказала это, потому что я сделал тебе больно.       Ифакат не повернулась, она закрыла глаза, пытаясь унять свое бешеное дыхание, в груди всё сжималось от его слов. Он был прав. Она сказала это в порыве гнева, от обиды, от того, что годы её жертв и верности, казалось, обернулись пустотой.       Её руки сжались в кулаки, ногти впивались в ладони, оставляя болезненные следы. Она всегда была сильной, всегда стояла на своём, даже когда сердце трещало по швам. Сколько раз она проглатывала слёзы, когда он уходил к другой, сколько раз смотрела, как его жизнь идёт дальше, словно её собственное существование было для него лишь тенью прошлого.       — Всё-то ты знаешь, Орхан… — Холодно ответила она, слегка обернувшись. Лицо её оставалось спокойным, пока внутри всё разрывалось на части. — Но это ничего не меняет.       Мягкий свет падал на её рыжие волосы, что совсем недавно она коротко состригла, обрамляя их словно золотым ореолом. Это контрастировало с холодным тоном её слов. Он смотрел на неё, и его охватила внутренняя борьба. Он хотел было подойти к ней, но ноги словно приросли к полу.       Ифакат медлила, её взгляд зацепился за ровную линию горизонта за окном. Глубокие синие воды Средиземного моря, уходящие вдаль, казались бесконечными, но ничто не могло успокоить ту бурю, которая бушевала внутри неё. Она пыталась снова стать холодной, безразличной, но это оказалось сложнее, чем она думала. Внутри неё смешались обида, боль, и… как ни странно, та вымученная любовь.       «Как бы я хотела просто забыть, словно и не было ничего…» — Думала она, чувствуя, как слёзы подступают к глазам, но она быстро моргнула, прогоняя их прочь.       Орхан видел её, как на ладони, и понимал, что чувствует она, как минимум, то же самое, что и он. Сколько раз они играли в эту игру? Сколько раз они пытались ранить друг друга, скрывая за колкими фразами ту боль, которую не могли признать вслух? Но сейчас он чувствовал, что что-то изменилось. Всё было иначе. И её слова… её тон… Все это вызывало у него смутное, но тревожное чувство.       «Она все еще любит меня…» — Пронеслось в его голове. И это осознание било по нему сильнее, чем всё, что она когда-либо говорила. Сколько лет они так жили, где каждый шаг был словно танец на краю пропасти, и каждый жест был либо актом защиты, либо нападения.       Он сделал шаг вперёд, но остановился, не зная, что сказать. А за окном солнце медленно клонилось к горизонту, бросая длинные тени на пол. В комнате становилось темнее, но внутри каждого из них начинал гореть тот пожар — отголосок чувств, что никогда полностью не угасали, несмотря на всё, что произошло между ними.       Орхан не выдержал этой паузы — гнетущей, как зной перед бурей. Он подошёл к Ифакат, стремительно, почти беззвучно. В воздухе вокруг них ощущалось электричество. Он взял её за локоть, разворачивая к себе. Она невольно вздрогнула, впившись острым взглядом в его, затуманенные эмоциями, глаза.       Она дернула рукой, пытаясь высвободиться, он лишь крепче сжал пальцы. Их лица оказались так близко, что она могла видеть мельчайшие морщинки у его глаз, могла чувствовать его дыхание на своей коже.       — Отпусти мою руку, разговор окончен. — Холодно бросила она, но внутри единственным желанием было чтобы он не отпускал. Притянул к себе, обнял, и больше никогда не отпускал…       — Нет, Ифакат, — Прошептал Орхан. — Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не скажешь истинную причину того, почему ты оставила в этом доме рядом со мной столько лет...       — Мне было так удобно… — Её сердце бешено колотилось, но внешне она сохраняла спокойствие. Женщина сделала всё возможное, чтобы не показать, как сильно его близость влияет на неё.       — Правду говори, Ифакат! — Рявкнул он. Она посмотрела на его руку, сжимающую её локоть, и сжав зубы, швырнула в него едкий ответ.       — Правда? — Тонкие губы искривились в презрительной улыбке. — Ты надеешься на то, что я скажу, что была тут из великой любви? Не смеши меня, Орхан! — Она снова попыталась вырваться. Безуспешно. Мужчина насмешливо поднял брови, — Тебе нужна правда? Хорошо! Хочешь услышать? Ты для меня — пустое место, Орхан! Ты с твоей пассией, с твоим фальшивым счастьем, с надуманным ребенком… Думаешь, я ревную? Нет! Мне всё равно! Ты ничто для меня. Правда в том, что что я ненавижу тебя настолько же сильно, как когда-то любила.       Её слова хлестали его, как плеть, каждое из них оставляло на его душе болезненный след. Но вместо того, чтобы отступить, он прижался ближе, его дыхание стало тяжелее. В глазах Орхана вспыхнула не только ярость, но и что-то другое — глубокая, дикая страсть, которая сводила его с ума все эти годы.       — Ненавидишь, значит? — Прошипел он, его голос был ледяным. — Я не верю ни единому твоему лживому слову. А, знаешь, почему? — Она вопросительно вскинула подбородок, — Твои глаза говорят сами за себя. Я видел твой взгляд утром, я вижу его сейчас…       — Тебя зрение подводит… — Он глухо рассмеялся, но под их надменными масками таились годы подавленных чувств. — Ты до сих пор мечешься в своих иллюзиях, Орхан. Твои попытки вывести меня на эмоции — заведомо проигрышная затея. — Ее голос дрожал от сдерживаемой ярости, но звучал насмешливо. — Тебе так хочется верить, что я всё ещё жду тебя, как верная собачонка… Ты — жалкий. Жалкий мужчина, который цепляется за прошлое.       Орхан резко схватил её за вторую руку, притянув её к себе ещё ближе. Ухмылка на ее лице стала лишь шире от его действий. Теперь их тела почти соприкасались. Его дыхание участилось, глаза горели. Она могла чувствовать гнев, что он едва сдерживал.       — Не нравятся мои слова, дорогой? — Ифакат прекрасно знала, что играет с огнем, но останавливаться даже не думала, — Вот так причиняют боль, Орхан. Бьют по самолюбию. А не твои смешные попытки сделать мне больно. У тебя не выйдет…       — Какая же ты… — Презрительно прошипел он, остановившись на полуслове.       — Договаривай! — Её руки дёрнулись, она попыталась вырваться, но его хватка была слишком сильной. — Говори же! Или ты и на это не способен?! — Он смотрел в ее глаза, в которых было приглашение на очередную дуэль, которое он не мог не принять. Его сердце пульсировало в такт с её, отзываясь в барабанных перепонках слишком громко. Она сделала ещё одну попытку вырваться, но он не отпустил её. Их тела соприкасались, дыхание обоих было тяжелым, а комната мрачнела сильнее с каждой минутой. Орхан в ярости схватил её за подбородок, заставив смотреть ему прямо в глаза. В его взгляде была та самая непримиримая сила, к которой она втайне тянулась.       — Ты бы никогда не была с жалким мужчиной, Ифакат, — Его голос стал ещё тише, и звучал на грани угрожающего шепота, — Ты бы не была здесь. Ты бы не стояла передо мной сейчас, с этим пламенем в глазах. Ты бы не осталась в этом доме ни на минуту.       — Пусти меня, Орхан, — Прошипела она сквозь зубы, — Или клянусь, я сожгу всё это до тла…       — Попробуй, — Его глаза горели тем же пламенем, что и её. — И я буду смотреть, как ты горишь вместе с этим домом, — Их тела трепетали от напряжения. Они оба знали, что за этим стоит, и в этой грешной игре были словно два зверя, готовых к последней схватке. — Любовь моя… — Орхан наклонился ближе, их лица были теперь настолько близки, что она могла чувствовать его горячее дыхание на своей коже. Последние его слова на секунду заставили ее потерять дар речи. Её дыхание стало тяжелее, и на секунду в её глазах мелькнуло что-то настоящее — боль, которую она так тщательно скрывала, тоска, от которой было вовсе не укрыться. — Делай, что хочешь, Ифакат, — прошептал он ей на ухо, его голос был горячим, словно раскалённый уголь. — Разрушь мою жизнь, заставь меня страдать… Но если я паду, то утащу тебя за собой. — То мгновение быстро испарилось и снова на её лице появилась маска презрения. — Потому что где бы я не был, что бы я не делал, — Произнес он, но на этот раз его голос звучал иначе. Глубже, грубее, с ноткой отчаяния, которое он не мог скрыть. — Ты не можешь без меня.       — Как и ты без меня, — Эхом отозвалась Ифакат, надменным взглядом опаляя его приоткрытые губы. Его пальцы на мгновение ослабили хватку, но потом снова сжались с новой силой.       — Только не забывай, что как бы ты не хотела контролировать всех вокруг, — Прошептал он, его губы оказались в ничтожном миллиметре от ее уха, опаляя его горячим и беспокойным дыханием. — Но здесь, сейчас, Ифакат, ты не можешь контролировать меня. Ты не можешь заставить меня избавиться от моей девушки и тем более от моего ребенка. Ты можешь только наблюдать. — Его голос, сладким тембром обволакивающий ее слух, был полон яда произнесенных слов.       «Наблюдать?» — Усмехнулась она и засмеялась, тихо, почти злобно.       — Орхан, — Начала она, приподнимаясь на цыпочки, чтобы заглянуть ему прямо в глаза. — Ты заблуждаешься. — Она подняла руку и медленно провела острыми ногтями по его щеке. — Ты всегда был на моем поводке. И, так или иначе, все равно сделаешь так, как я хочу. Ведь по-итогу, мы оба знаем, что произойдет. — Он вздрогнул от ее прикосновения, и она почувствовала, как его тело напряглось. — Ты придешь ко мне, как и всегда, — Прошептала она ему в губы, не стесняясь касаться ими его, чувствуя, как его дыхание становилось все более глубоким. — Ты никогда не был в состоянии принять свои чувства. Ты всегда бежал от меня, пытаясь искоренить мое присутствие в своем сердце, но я каждый раз восстаю в нем как феникс… И с кем бы ты ни был, только я могу находиться здесь! — Коснулась его груди, и его тело замерло под ее руками. — Признай уже, что я — твоя единственная слабость и я же твоя сила… И ты потерял меня еще тогда… И тебя бесит, что я была беременна от другого, и все, что ты делаешь — лишь отчаянная попытка обратить на себя мое внимание…       Он оттолкнул ее, резко, словно хотел доказать ей обратное. Но в его движениях была неуверенность, которую он не мог скрыть.       — Уходи, — выдохнул Орхан, его голос сорвался, но в нем все еще чувствовалась попытка сохранить контроль.       — Ну вот ты и попался, дорогой… — Засмеялась она, понимая, что победа в этом раунде была за ней.