Anger and Peace

Финн Гриффин

Он сидел на заднем крыльце дома, наблюдая за тем, как снежные хлопья тихо ложатся на землю. Ранчо, их дом, всегда было для него местом покоя, но в последнее время Финн чувствовал, что что-то меняется. Он глубоко вдохнул прохладный воздух и вспомнил, как всё было раньше. Ему был всего одиннадцать , когда Эбби Гриффин умерла. Он помнил, как мать всегда знала, как поднять настроение, даже в самые тяжёлые дни. Она была их центром, их теплом. Её болезнь была внезапной, а конец — разрушительным. Он стоял рядом, когда Кларк кричала от боли, сжимая мёртвую руку матери. Финн тогда не мог плакать, не мог кричать. Вместо этого он просто ушёл в себя, как будто стал чужим в своей собственной семье. Старший брат, Джемми, всегда был сложным человеком. Высокомерный, расчётливый, он редко проявлял эмоции. После смерти Эбби Джемми взял на себя роль человека, который решает, как жить всем остальным. — Финн, ты слишком мягок, — однажды бросил Джемми, когда Финн отказался от грубой шутки над одним из работников. — Ты никогда не справишься, если будешь таким. Он стиснул кулаки, но промолчал. Он знал, что брат презирал его доброту, считал её слабостью. А Финн ненавидел Джемми за его холодность и то, как он смотрел сверху вниз на всех, даже на Кларк. Джемми всегда пытался контролировать всё, что касалось ранчо. Финн старался избегать конфликтов, но это было практически невозможно. Когда Финну было шестнадцать , на ранчо приехала Рейвен Рейс. Она была механиком, и её отправили починить сломанный трактор. Финн сразу заметил её уверенность. — Ты Финн? — спросила она, вытирая руки о джинсы. — Да. А ты кто? — Рейвен. Я здесь, чтобы починить вашу развалюху, — она улыбнулась и кивнула на трактор. Финн засмеялся. Она была такой непохожей на людей, с которыми он привык общаться. Они провели вместе весь день, и в конце его Финн впервые за долгое время почувствовал лёгкость. С того дня Рейвен стала частью его жизни. Она не только помогала с техникой, но и поддерживала Финна в его переживаниях. — Ты слишком много думаешь о том, что думают другие, Финн, — однажды сказала она ему. — Просто будь собой. Её уверенность вдохновляла его, но также заставляла задуматься о собственных страхах. Финн часто наблюдал за своей сестрой. Она была его полной противоположностью — яркой, дерзкой, никогда не боящейся высказать своё мнение. После смерти матери Кларк сильно изменилась. Она стала замкнутой, уехала в Нью-Йорк, но Финн знал, что её сильная сторона выросла благодаря Лексе. Он помнил, как Лекса уговаривала Кларк поступить в университет, как поддерживала её в её начинаниях. Но он также помнил, как сестра страдала после того, как Лекса ушла. — Ты ведь её любишь, да? — однажды спросил Финн у сестры, когда она вернулась домой на Рождество несколько лет назад. — Люблю, — коротко ответила Кларк. Финн кивнул, но больше ничего не сказал. Он понимал, что такие чувства были сложными, особенно для Кларк, которая всегда пыталась казаться сильной. Брюнет сидел на старой деревянной ограде, лениво наблюдая за лошадьми. Два года. Уже два года с тех пор, как умерла их мать и как Лекса исчезла с ранчо. Два года с того дня, когда Кларк, не выдержав, собрала вещи и уехала в Нью-Йорк. Ранчо больше не казалось тем местом, где всё дышало жизнью. Оно стало тише, спокойнее. Даже слишком. Финн услышал, как автомобиль свернул на дорожку перед домом. Это был незнакомый звук, не машина Джека или работников. Он спрыгнул с ограды и направился к дому, вглядываясь в приближающийся пикап. Когда водительская дверь открылась, из машины вышла Лекса. Он замер. Он не видел её два года, но узнал сразу. Та же осанка, те же распущенные волосы, только взгляд стал другим — тяжелее, будто она несла на себе груз, с которым не могла справиться. — Лекса? — его голос прозвучал громче, чем он рассчитывал. Она кивнула, закрывая дверь машины. — Привет, Финн, — тихо сказала она. Финн не двигался. Он ждал, что она скажет ещё что-то, но Лекса просто посмотрела на него, а затем перевела взгляд на дом. Её глаза искали что-то, чего уже здесь не было. — Она не вернулась, — резко сказал Финн. Лекса опустила взгляд и глубоко вздохнула. — Я знаю. Финн вспоминал её побег, как будто это было вчера. Лекса исчезла внезапно, оставив всех в шоке. Особенно Кларк. Его сестра дни напролёт сидела в комнате, не выходила, не ела. А потом, когда Джек попытался поговорить с ней, она устроила настоящий скандал. — Она меня бросила, папа! — кричала Кларк тогда. — Она обещала быть рядом, но ушла, как трусиха! Финн стоял у двери и слышал всё. Он знал, что Кларк потеряла не только мать, но и Лексу. И это её сломало. Его сестра всегда была сильной, но Лекса была её якорем. А когда тот исчез, Кларк оказалась в открытом море. Финн внимательно смотрел на Лексу, пока она поднималась по ступеням к дому. Её движения были осторожными, как будто она боялась, что ранит их присутствием. — Что ты здесь делаешь? — наконец спросил он, когда она остановилась у двери. — Я вернулась… потому что больше не могла оставаться там, где была, — ответила Лекса. — Я должна была вернуться, Финн. Он фыркнул. — Ты должна была вернуться тогда, когда Кларк была здесь. А теперь ты только запоздала. Лекса замерла, но не ответила. Парень знал, что она пыталась найти слова, но он чувствовал гнев. Не тот, который был у Кларк, — её гнев был бурей. Его же — тихим, но не менее сильным. Позже, вечером, Финн сидел с отцом на веранде. Джек молчал, глядя на горизонт. — Ты видел её? — спросил Джек. — Видел, — коротко ответил Финн. — Что думаешь? Финн пожал плечами. — Не знаю. Она выглядит… другой. Но это ничего не меняет. Она всё равно сбежала, когда мы в ней нуждались. Джек вздохнул. — Каждый из нас справляется с болью по-своему, Финн. Она потеряла больше, чем ты думаешь. Финн помолчал. — А Кларк? Она ведь тоже потеряла. Но она осталась, пока могла. Джек посмотрел на сына. — Ты прав. Но, может быть, теперь Лекса вернулась, чтобы что-то исправить. Он не был уверен. Но одна мысль не давала ему покоя: если Лекса вернулась, то, возможно, когда-нибудь вернётся и Кларк. Он чаще наблюдал, как Лекса пыталась найти своё место на ранчо. Она работала в амбаре, помогала с лошадьми, говорила с работниками. Но всё выглядело так, будто она искала чего-то, чего здесь больше не было. Каждый раз, когда она проходила мимо той комнаты, где жила Кларк, её взгляд становился пустым. — Ты ждёшь её? — однажды спросил Финн, застав Лексу в амбаре. Лекса посмотрела на него и тихо ответила: — Всегда. Финн не ответил. Он просто развернулся и ушёл, оставляя её наедине с её воспоминаниями. Теперь он  сидел на старом заборе, наблюдая за тем, как Кларк возвращается на ранчо. В её походке было что-то неуловимо знакомое, но в то же время чуждое. Она всё ещё была той яркой, непокорной девчонкой, которую он знал, но теперь она выглядела несколько иначе. Глаза её всё так же искрились, но в них было что-то новое — не просто огонь, а нечто более глубокое. Возможно, это было прощение, которое она искала не только для Лексы, но и для себя. Он всегда знал, что Кларк не может быть спокойной. Её эмоции всегда были на виду, и она не пыталась скрыть их. Она кричала, смеялась, плакала, но главное — она всегда показывала всё, что чувствовала, особенно Лексе. “Ты невыносима, Гриффин,” — подумал Финн, наблюдая, как она снова и снова делала свои выходки, но в этот раз ему это не казалось раздражающим. Он просто улыбался. Эта сумасшедшая девчонка принесла на ранчо какой-то кусочек счастья. Даже если её «счастье» было взрывным и непредсказуемым, оно было настоящим. Он видел, как Кларк начинала прощать Лексу, как её гнев постепенно уменьшался, и она позволяла себе снова быть рядом. Каждый её взгляд на Лексу становился мягче, и Финн чувствовал, что между ними, несмотря на прошлые обиды, снова возникает что-то важное. Финн и Рейвен сидели на крыльце, наслаждаясь тёплым вечером. Рейвен заметила, как Финн часто смотрит в сторону Кларк и Лексы, которые стояли неподалёку, разговаривая. — Ты переживаешь за Кларк? — спросила Рейвен, с лёгким намёком на беспокойство в голосе. Финн слегка рассмеялся и покачал головой. — Скорее за Лексу, — ответил он, улыбаясь. — Кларк невыносимая, но она всегда была такой. Рейвен приподняла бровь. — Они так сильно любят друг друга? Финн помолчал, его взгляд снова скользнул в сторону сестры и Лексы, которые обменивались каким-то тихим, но искренним взглядом. — Они всегда любили друг друга, — произнёс он, и в его голосе была лёгкая грусть, как будто он сам не до конца понимал, что именно это значит, но был уверен, что так и есть. Когда они пришли на свадьбу Аньи и Костии, младший Гриффин заметил, как Кларк и Лекса всё больше времени проводят вместе. Он стоял в углу зала, наблюдая за ними, пока они танцевали, и вдруг его взгляд зацепил момент, который изменил для него многое. Кларк, несмотря на все свои прежние эмоции и упрямство, наконец-то позволила себе быть уязвимой. Она подошла к Лексе, и в этот момент они обменялись поцелуем — не страстным, но нежным, полным искренности и прощения. Это был тот момент, когда Финн понял, что его сестра вернулась. Она снова была той светлой Кларк, которая не боялась показывать свои чувства. Она нашла путь к Лексе, и это значило, что она нашла и себя. Парень слегка улыбнулся. Он видел, как Кларк снова улыбается, и хоть этот момент был полон эмоций, для него это было самым важным. Он знал, что, несмотря на все трудности, они снова нашли друг друга. И, возможно, это был тот момент, когда всё изменилось. Рейвен подошла к Финну и обняла его, ощущая, что это был тот момент, когда его сердце стало немного легче. — Ты рад за неё? — спросила она тихо. Финн кивнул, не отрывая взгляда от своей сестры. — Да, я рад. Это… это её светлая сторона. С Лексой она снова может быть собой. И в этот момент, среди всех гостей, танцев и музыки, брюнет почувствовал, что, несмотря на всю боль, он не один. Лекса и Кларк вернулись друг к другу. И это было важнее всего.