Лагерь

      Глава 4       Двумя днями позднее, поздним вечером по всей поляне расползся мягкий и прохладный, щекочущий щиколотки, туман. Влажный воздух приятно освежал после дневного пекла. Приятная, ощутимая дымка окутала землю, оседая на травинках кристально чистыми каплями, отражающими теплый свет фонаря у беседки. Стив нелепым движением попытался поправить лампу, сидя на деревянных перилах.       - Кажется, я понимаю, Стиви, почему в тот раз ты здесь уснул. Здесь так… Спокойно. – Робин уставилась в небо, лежа на земле и пряча лицо в сырой траве.       - Я уснул, потому что нашел единственное место, где не услышу возню и бурчание Хендерсона под боком. – Он закатил глаза, но все же согласно усмехнулся, - но, ты права, это место и правда умиротворенное.       На небе, рассыпавшись хаотичной, узорчатой росписью, сияли звезды. Жемчужинами, разлетевшимися по кафелю, брошенными погибать в одиночестве, в результате порванного в истерике колье. Душащий шею обруч мешает дышать, ледяной хваткой цепляя, царапая, и дрожащими руками ты срываешь с себя когда-то ценное, дорогое сердцу.       И, вторя друг другу, десятки брошенных жемчужин с холодным треском бьются о плитку.       Стив сравнил бы звезды с жемчугом акойя. Серебристый отблеск, словно магией притягивающий взор и все внимание к себе, очень напоминал ему ожерелье, подаренное отцом маме на годовщину. Счастливый взгляд, восторженный, и любящие глаза. Слёзы радости, так красиво обрамляющие карюю радужку.       Те же глаза, тонущие в слезах разочарования и обиды два года спустя. И Стив поймал этот взгляд на себе, когда мама, запираясь в ванной, взглянула на него и прошептала:       - Твой отец – ничтожество.       Затуманенный взор, паутинки лопнувших красных капилляров, сотканные вокруг зрачков, и красное, опухшее от рыданий лицо. И кристальный, спокойный отец, сидящий на диване в зале.       - Что случилось, пап?       - Думаю, Стив, мне придется уйти.       Ночью Стив, обшарив все углы, найдя каждую жемчужинку, сложил все в поцарапанную металлическую коробочку, и спрятал у себя под кроватью. Ведь если колье целое, значит, родители помирятся и все будет, как прежде.       Наверное, было бы славно и сейчас связывать целостность какой-либо вещи с происходящими событиями, и с детской наивностью полагать, что твоя вера поможет залечить и свои, и чужие раны.       Это было восемь назад, и, наверное, маленький Стив был прав, или, быть может, он обладал какой-то неизвестной ему самому магической силой, потому что родители и правда сошлись через несколько месяцев, и до сих пор держались рядом.       Интересно, звезды были разбросаны по небу по той же причине, и, если так, то кому пришлось разорвать ожерелье?       Соберет ли эти жемчужины кто-то, или они и дальше своим серебром будут освещать ночь и чье-то одиночество?       Стив не был одинок.       - О чем задумался?       Несмотря на тихий, намеренно сбавленный тон, он дернулся от неожиданности, в прямом смысле вернувшись с небес на землю.       - Вспоминал детство. И, наверное, хорошо, что сейчас я здесь. Отец скоро задавит меня своими настойчивыми бизнес идеями.       Бакли понимающе выдохнула.       - Мои родители, кажется, просто смирились с тем, что я никуда не годная дочь.       - Зато тебя теперь не пихают в любую сторону, которая покажется многообещающей или выгодной твоему отцу. И при этом не тыкают тебя носом в твою же ничтожность. – Он усмехнулся.       - Ты прав. Но ты забываешь – твоя жизнь только началась. И ты еще многого достигнешь, просто научись думать о себе без посторонних голосов в голове, Стив.       - Мне как будто специально мешают это сделать своими наречениями. Его работа не для меня. Он не взял меня в свою компанию, думая, по всей видимости, что меня это замотивирует, но, кажется, - он развел руками, а затем спрыгнул с перила, - я ни капли не расстроился. И я рад. Даже работать с противными детьми в Старкорте лучше, чем всю жизнь чувствовать на своих плечах и тянуть груз его веса надо мной. Я избавился от этого, скинул это дерьмо с себя, и буду работать всю жизнь, по всей видимости, с тобой в видеопрокате.       - Разве это плохо? – Робин засмеялась.       - Нет, конечно, нет.       Вдали, среди темных деревьев, отрезающих беседку от остальной территории городка, раздался треск веток и шорох. Они, вздрогнув, уставились вперед, и Бакли прошептала:       - Я думала, все в домике, играют в подземелья.       Желтая лампочка, и без того тускло освещавшая улицу, замигала. Туман все еще стелился по земле, полностью отрезая все попытки разглядеть, кто прячется за мрачными тенями, за черными ветками, костлявыми руками скрючившимися вдали. Стив приставил палец к губам, на автомате приподнимаясь и стараясь нашарить на земле что-то вроде оружия. Бита осталась, к сожалению, в багажнике машины. Страх брал свое, поймав их врасплох даже в, казалось бы, самом безопасном и спокойном месте.       Робин полезла в рюкзак, доставая оттуда карманный нож, и Харрингтон все еще стараясь не издавать лишних звуков, ошарашенно вытаращился на нее, на что она одними губами пояснила: «мы же одни в лесу», и пожала плечами, поднялась. А затем они вновь услышали громкий треск и приглушенные голоса.       - Блять! Да прекращай, ебаный в рот! Ты можешь просто не лупить по мне ветками, пользуясь преи… Сука, Харгроув, прекращай. Ты пользуешься преимуществом идти спереди.       - Не слышу тебя, Мансон, тебе что-то не нравится? – Билли вышел на поляну к беседке, и, подняв брови, молча проследив за тем, как Робин со Стивом облегченно плюхнулись обратно на смятый, расстеленный на земле плед.       Эдди обошел его, и тоже встретился с ними глазами.       Стив посмотрел на Харгроува. Тот не выглядел довольным, видимо, всеми своими шестеренками переваривая перспективу испорченного вечера. Эдди же плюхнулся на траву, игнорируя присутствие пледа в полуметре от него, и отбросил кудри назад. На Билли была мятая домашняя футболка и хлопковые шорты, что немножко резало представление о нем, как о вылизанном красавчике с обложек журналов. Непривычный внешний вид привычного человека вызывал в голове диссонанс, и пазл не складывался. Оттого пропало ощущение опасности, исходящее от него все, проводимое рядом с ним, время. Уложенные обычно волосы пушистыми кудрями падали на плечи, и… Нет, он все еще выглядел недовольным.       - Харрингтон, не могли бы вы поднять свою царскую задницу с предварительно постеленного покрывала, и съебать? – Он учтиво улыбнулся. – Могу подать ручку, если вы устали, Величество.       Ничего не изменилось.       - Не утруждайся, мы остаемся тут. А вы зачем пришли?       - Покурить травки, очевидно, - Мансон поиграл бровями, - зачем кому-то уходить? Вместе веселей.       Робин растянула губы в предвкушающей улыбке, убирая ножик обратно в рюкзак.       В целом, Стив отметил для себя, вечер складывался хорошо. Спокойно. Вокруг фонаря кружили мотыльки, и он время от времени возвращал взгляд к ним, отвлечено проверяя, не улетели ли они.       На рассказ девушки о том, что на пару с Харгроувом они их здорово напугали, Мансон выставил вперед указательный палец:       - Возможно, шумели не мы.       - Боже, не начинай опять шарманку про Изнанку, прошу тебя. – Билли подал обреченно – раздраженный голос со ступенек, на которых сидел.       - Нет, я говорю о лесных нимфах.       - Слышал только о нимфоманках. – Харгроув ухмыльнулся, и Эдди смешком приглушил недовольное цоканье Робин.       - Дриады. Они обитают в лесах, но, вообще, не трогают людей, если те не причиняют вред их территории.       - Мы не трогали здесь ничего, Эдди. Нимфам не за что на нас злиться. – Стив посмотрел на него. – И мы слышали, как ты орал, так что оставь это.       - Их еще называют мелии, либо гамадриады. В зависимости от облика. Я знаю одну интересную легенду о них…       И хоть остальные постарались делать вид, что им неинтересно слушать истории о фантастических существах, в итоге все уставились на парня, размахивающего косяком в руке во время речи.       - Апполон был влюблен в неё безумной, опьяняющей страстью. Мне кажется, такой не бывает просто так. Но и здесь все лишь из-за стрел Эрота, сына Венеры. В отместку за насмешку над ним он поразил стрелой любви Апполона, и стрелой отвращения – Дафну.       На самом деле, видеть Эдди Мансона таким сосредоточенным и серьезным было в новинку. Активно жестикулирующим, таинственно загадочным –да. Но в остальном оставалось только удивляться многообразию человеческой личности. Скорее всего, это было связано с малым количеством часов, проведенных вместе, но Стив был удивлен искренним, неподдельным увлечением и волшебным блеском в глазах у рассказчика.       - Апполон старался заполучить её внимание всеми способами, рассказывал, что он - Бог Солнца, рассказывал о своей недавней победе над Пифоном. Однако что поделаешь, - Эдди развел руки в стороны, - она лишь противилась от него. И тогда она бежала от него, попросив своего отца превратить её в лавровое дерево.       - И она, типа, стала деревом? – Робин заинтересованно уставилась на него.       - А как ты думаешь, подруга? Да, она стала деревом, и он, вроде, сплел из него венок. Счастливому концу не бывать.       Билли посмеялся.       - Как и крылатой любви, о которой ты рассказал.       Мансон согласно улыбнулся, поиграв бровями, а Стив задал логичный вопрос:       - Откуда ты все это знаешь?       - Да так, дядя читал мне книжку в детстве, «Мифы Древней Греции». Запомнилось.       Когда они пробирались между деревьев, Стив осознал, насколько хочет спать. Тело было ватным, очень хотелось упасть головой на подушку и предаться сладким грезам, желательно без омрачающего обстоятельства утром в виде Дастина, который разбудил его сегодня визгливым ором, требуя срочно подняться (иначе кувшин с водой, так кстати взявшийся у ребенка в руках, рисковал быть вылитым прямо на Харрингтона).       - Харрингтон, Эдди сказал, ты в курсе как добраться до озера? - Билли поравнялся с ним, теперь шагая с левой стороны.       Стив хмыкнул, думая: «надо же, уже Эдди, а не Мансон», и кивнул:       - Да.       - Обрисуй мне, схожу тоже.       Стив с трудом сейчас мог сосредоточиться настолько, чтобы без ошибок объяснить дорогу, и сонливость вкупе с выкуренным косяком сказывались на сознании, потому что мысли на автомате прилетали в голову сами, легкие и кружащие на поверхности. Наверное, поэтому он сказал:       - Сейчас?       - Да.       - Там стремно, в плане.. эм… Сейчас. Ночью. Ты просто, не знаю, сходи днем.       - Спасибо за заботу, Стиви-бой, но я просил дорогу объяснить.       - Я отведу тебя сам днем, а сейчас я хочу спать.       Билли не был особо впечатлен радушным порывом, но, согласившись кивнул, приняв и такую версию событий.       - Окей. Спасибо.       Харрингтон снова хмыкнул. «Спасибо». Может ведь, когда хочет.       Харгроув обогнал его, толкая Мансона в плечо и что-то говоря. Эдди громко заржал, и Робин, Стив был уверен, закатила глаза, когда шикнул, чтоб они оба были тише.       Ну прям лучшие друзья, не иначе.       Омрачающим утро обстоятельством был не Дастин. Светлые растрепанные локоны, солнцезащитные очки на макушке и прищуренные от солнечного света глаза – такое в «самом лучшем» сне не приснится.       Слава Богу, не додумался действительно будить его утром. Стив посмотрел на него, теперь щурясь сам.       Билли стоял у входа в палатку, распахнув полу, и ловя своим телом переливающиеся солнечные лучи, позволяя им золотым блеском путаться в волосах и отражаться от загорелой, уже слегка вспотевшей кожи. Он выглядел довольным, и слишком широко улыбался.       Билли потянулся, разминая спину и лопатки.       - Харрингтон, на мне какие-то ребусы нарисованы, ты их разгадываешь? Что ты пялишься?       Стив отвлекся, легонько тряхнул головой и бросил:       - Нахер ты щуришься, если у тебя очки на макушку надеты, придурок.       Билли, видимо, вспомнил про их существование, и, правда, надел на переносицу. Они ему шли. Выглядело неплохо.       - Не рекомендовал бы сегодня портить мое настроение. Просыпайся, принцесса. Нас ждет не океан, но хотя бы что-то.       После прохладного душа и завтрака они нашли в домике Бакли, вместе с Эдди перебирающую кассеты и тестируя старый кассетный проигрыватель. Кажется, они сортировали кассеты на «годные» и «негодные», отметая во вторую стопку все, что казалось им хоть немного затянутым или скучным. Харгроув недовольно вытащил из «негодной» стопки две кассеты, и, предварительно треснув ими по голове Мансона, переложил в первую.       - Как можно «Укрощение строптивого» считать скучным.       Стив предложил пойти всем вместе. Эдди незаинтересованно поморщился, и вернулся к занятию. Робин пожаловалась на жару и попросила передать ей прохладной воды.       То, с каким по-детски счастливым предвкушением Харгроув шагал рядом, заставило и Харрингтона надеяться, что озеро окажется сносным. Иначе вся злость от неоправдавшихся ожидания падет на его плечи. Он, скорее всего выдержит, но настроение испортится.       - Ты же понимаешь, что это не Сан-Диего, и волн мы там не обнаружим?       - Харрингтон, я не долбаеб. Но когда поблизости есть вода, всегда легче жить. Особенно летом. Особенно, - он посмотрел на него, как на дурка, - в такую жару. – Стив кивнул с выражением лица «тут ты прав, да».       Вода оказалось не только тёплой, но еще и кристально чистой. Справа от берега журчал родник, и Стив приоткрыл рот от восхищения. Озеро было широким, вдалеке виднелся каменистый обрыв, и, казалось, если крикнуть, твои слова вернутся к тебе эхом. На верхушке зеленели деревья, прорезая корнями каменистую почву насквозь, местами кренясь и грозясь сорваться в воду. Стив посмотрел на Харгроува, который, казалось, так же завороженно разглядывал окрестности. Никто из них не ожидал, что здесь будет так прекрасно.       - Здесь палатки поставить и ахуенно будет - жить можно.       - Не думаю, что тут безопасно.       С чего Стив так решил, ответа не нашлось. Необъяснимое чувство, будто из леса тянется невесомая нить - стоит отвернуться, и вокруг тебя тут же сплетутся паутины, липкие и цепкие, слегка сковывало движения и обдавало холодом шею. Стив провел по ней рукой, и поежился, отгоняя неприятные ощущения.       После произошедших событий неудивительно, что во всем ему виделась предстоящая угроза.       - Ты начинаешь раздражать, потому что в чем разница - сидеть в лесу внутри ограждения или снаружи?        - Внутри ограждения есть другие люди. Не хочу казаться параноиком, но…       - Уже кажешься. Но тебя можно понять. Гнилые песики и их папаша тебя нехило погоняли, так? - Билли с наигранным пониманием-жалостью потрепал его по плечу.       Стив посмотрел на него, и на секунду отвлекся от колких слов, потому что представил, что пережил Харгроув. Наверняка, шутки про Истязателя Разума, учитывая с десяток рубцов и шрамов у него под майкой, говорили о его силе, и, возможно, боли, спрятанной в насмешливом взгляде за этими темными очками. Возможно, у него такой способ справляться со стрессом.       - Окей, мне плевать, даже если кажусь. - Ну, возможно, идея с палатками на самом деле была хороша.       - Нудятина, Харрингтон.       - Ладно! - Стив, сдаваясь, вскинул руками. - Окей! Идея неплохая.       Билли стоял спиной к нему, разглядывая все тот же лес, а потому Харрингтон лишь интуитивно почувствовал, как тот победно ухмыльнулся. А затем обернулся.       - Жуткий лес, да?       Да.       Стив расслабленно откинулся на спинку углового диванчика, сидя на терраске и собирая домик из зубочисток и восстанавливая в памяти картинку своего сегодняшнего сна. Видимо, вчерашний их разговор с Робин повлек за собой скрытый от самого Харрингтона мыслительный процесс, а, как следствие, ночную нападку на его беззаботный сон.       ...       Тщательно возведенные, бетонные стены, веющий от них ледяной, сырой мрак. Отец гремит снаружи, тяжелыми шагами долбя по мозгам, оставляя крепкими ударами вмятины на застывшем асфальте, и тот предательски трескается. И тогда сквозь щели скулящим сквозняком, пробирающим до костей, он просачивается в, казалось, надежное укрытие, и забивает уши настойчивым, разочарованным шепотом.       Единственный сын, разочаровываешь.       Ничтожно то, чего ты добился. Никто не поверит нам, что ты – наш сын, Стив.       Стив со злостью трясет головой, стараясь вытряхнуть оттуда монотонный, жгучий перепонки голос. Но тут вокруг раздается ласковое, материнское:       Сынок, у всех разные возможности. Разные умственные способности. Мы тебя любим такого, какой ты есть.       И, честно, хочется ржать, истеричным и громким смехом отбиваясь от её жалости. Он чувствует обиду, разъедающую грудную клетку, ярость и кипящую от избытка норадреналина кровь. Наворачивающиеся на глаза слезы мешают разглядеть зияющую дыру в асфальте, когда он резко бьет по нему ногой, и тот послушно рушится.       Отчаянно вопящее, протяжное "Почемуу!?"       Почему отец требует от него самостоятельно принятых решений, и сам же мешает хотя бы на секунду расслабиться и подумать о будущем!? Почему каждый приезд родителей заканчивается предложениями компаний и рассказами об успешных сыновьях его друзей?!       Это блюдо, которое он пробовал на вкус десятки раз, эта мешанина из ненужных советов и руководств к действиям, казалось, не могла стать ужасней, но стоило туда политься жалостливым словам матери, и Стив осознал свою ничтожность.       Мешающие концентрироваться, шумящие голоса в голове улетучиваются за пару секунд, затянутые в пропасть, очерченную обломанными углами.       Вокруг звенит тишина, и пустота в голове разрешает расслабиться. Стив сокрушенно оседает на пол, обхватывая руками колени, и не находя в себе силы о чем-либо размышлять. Сейчас он хочет лишь восстановить свои силы, отдохнуть.       ...       Возможно и не стоило уж прям так, в деталях вдаваться в сон. Можно было просто оставить размытую историю, не рыская по углам.