Сигаретный дым, кофе и любовь одного мафиозника.

***

Чонгук стоит на крыльце больницы и выдыхает сизый дым. Операция Хосока закончилась минут пятнадцать назад. Доктор сказал, что его переведут в обычную палату завтра утром. Главное для альфы — пережить эту ночь. Но состояние адвоката Мин очень плохое. Операция омеги всё ещё длится. Врачи не гарантируют, что смогут его спасти, но делают всё возможное для этого. К нему подходит Намджун и встаёт рядом, тоже закуривая. — Кажется, я не только хреновый муж, но и никчёмный брат, — горько усмехается Чонгук. — Зато ты хороший друг, — подбадривает его Ким. Намджун всегда находил слова, чтобы утешить друга — начиная со школьных времён и до сегодняшнего дня. — Как ты догадался, что на них нападут? — поворачивается к другу Чон. — Не знал и не догадывался, — отвечает Джун. — Знал бы, не допустил этого. Мои люди просто следили за Джисоном и не могли понять, что он замышляет. А когда поняли, было уже поздно. Когда я приехал на место происшествия, наёмник уже сбежал, — говорит Ким. Чонгук благодарно кивает, убеждаясь, что даже их личные ссоры с Намджуном не разрушили многолетнюю дружбу. — Джисона поймали, — сообщает Ким. — Что ты будешь с ним делать? — Я? — вопросительно смотрит на Джуна Чон. — Ничего. Я и пальцем не притронусь к нему. Оставлю его Хосоку. Он сам решит его судьбу. — Мне сказали, что напали на ваш загородный дом. — Пак Сонхва уже разузнал, чьих это рук дело, — отвечает Чон. — Собрание кланов будет после того, как Хосок придёт в себя и вернётся к делам своего клана. — А кто будет заниматься его делами, пока он будет восстанавливаться? — Я поручил это Хенджину. — Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, когда просил не давать развода моему брату? Наши враги объединились против нас. Они ждали этого годами. — Но не учли, что мы с тобой всё также остаёмся друзьями, — хмыкает Чон и смотрит на друга. Тот морщит нос и косится на Гука. — Ну же, мы ведь не враги. Сделай лицо попроще, чего так киснешь? — Я забуду свою обиду… на время, — говорит Ким. — Сейчас не время обижаться на друга. Есть дела поважнее. Перед больницей останавливается чёрный «Гелендваген», и сердце Чонгука начинает бешено колотиться, вынуждая его дышать тяжело и сбивчиво от волнения. Водитель, приставленный к Тэхёну, выходит из машины и открывает заднюю дверь. Из салона появляется омега, одетый в чёрную рубашку и такие же брюки. Как и всегда, пиджак он не надел, а просто небрежно набросил на плечи — любимый образ омеги. — Они живы? — первое, что спрашивает младший Ким, подходя к альфам, но смотрит только на брата. В его глазах тревога и страх. В сторону бывшего мужа он не глядит, не желая видеть уставший и подавленный взгляд Чона. — Живы, — отвечает Намджун, пока Чонгук внимательно осматривает своего бывшего супруга с головы до ног. — Хосоку сделали операцию, а адвоката всё ещё оперируют, — сообщает брат. Тэхён заходит в больницу и замечает Сокмина, плачущего возле операционной. Рядом с ним Джин, Вону и Чимин. Поздоровавшись со всеми, он подходит к старшему омеге. — Тэхён… — едва слышно произносит Сокмин и тут же бросается в его объятия. — Мой сын… Сегодня я чуть не потерял ещё одного своего сына… — шепчет он сквозь слёзы. — Всё будет хорошо, — тихо отвечает Тэхён, обнимая его в ответ. Дверь операционной распахивается, и Тэхён сразу отстраняется от Сокмина, поворачиваясь к доктору, который только что закончил оперировать адвоката Мин. — Операция прошла успешно, но состояние пациента остаётся критическим. Его переведут в реанимацию. Он подключён к аппаратам жизнеобеспечения, дыхание поддерживает ИВЛ. Я не могу сказать, выдержит ли он эту ночь, — сухо сообщает врач и уходит. Намджун только что уехал. Чонгук по-прежнему стоит на крыльце, засунув руки в карманы брюк. Его взгляд прикован к чёрному «Гелендвагену». Тэхён не удостоил его даже мимолётным взглядом. Альфа шумно выдыхает и запрокидывает голову назад, когда вдруг чувствует, как кто-то обнимает его со спины, а знакомый аромат арахиса заполняет лёгкие. Чонгук закрывает глаза и блаженно улыбается. — Почему ты такой? — спрашивает он, устало наслаждаясь этим моментом. — Какой? — Тэхён стоит, обвив руками талию альфы, тоже с закрытыми глазами. — Добрый, — Чонгук не получает ответа. — Почему ты продолжаешь меня поддерживать, даже после всего, что я натворил? — А иначе не получается, — тихо признаётся омега. — Потому что если плохо тебе, значит, плохо и мне. Чонгук поворачивается и крепко обнимает Тэхёна, зарываясь носом в шею. Только теперь он понимает, насколько сильно скучал по своему омеге. Они стоят так ещё несколько минут, пока их не отвлекают вышедшие из больницы Сокмин и Джин. Вону и Чимин уехали сразу после окончания операции Юнги. — Врачи сказали, что ждать здесь бессмысленно, — произносит Сокджин. — Я отвезу брата домой. — Он берёт старшего за руку и ведёт к машине. — Тебе тоже нужно отдохнуть, — говорит Тэхён, наблюдая, как автомобиль Джина отъезжает. — Езжай домой. Мне тоже пора. — Я не хочу возвращаться в дом, где нет тебя, — Чонгук не отводит взгляда от профиля омеги. — Пойду туда только в том случае, если ты тоже поедешь со мной. — У меня есть своя квартира, — непреклонно отвечает Тэхён. — Особняк тоже твой, — не сдаётся альфа. — Меня оттуда выгнали, — напоминает Ким. Чонгуку хочется заорать. Упрямый омега.

***

Тэхён отказался ехать в особняк вместе с Чонгуком, но альфа, не теряя надежды, напросился к нему в квартиру. Омега тяжело вздохнул, но не смог отказать, когда Чонгук посмотрел на него щенячьим взглядом и надавил на совесть. Да, Чонгук выглядел вымотанным, и Тэхёну стало жаль бывшего мужа. К тому же, он вспомнил слова Феликса о том, что Гук ночует в офисе. В итоге, не выдержав, Тэхён повёз его к себе. Оказавшись в квартире, омега понял, что совершил роковую ошибку. Он попросту не знал, куда уложить Чонгука. В спальне у него всего одна кровать, а на диване в гостиной спит Юнхо. Омега попытался разбудить сына, чтобы перенести его в спальню, но тот спал слишком крепко. В итоге Тэхёну не оставалось ничего другого, кроме как пустить Чонгука в свою комнату. Альфа был безгранично рад, и его довольная улыбка говорила сама за себя. — Можешь лечь на кровать, — сказал Тэхён, пропуская его внутрь. — А ты? — Постелю себе на полу в гостиной, — ответил омега, стараясь говорить как можно тише, чтобы не разбудить сына. Юнхо утром нужно вставать на занятия. — Ну уж нет, — запротестовал Чонгук. — Ты только недавно вышел из больницы. Спать на полу — не лучшая идея. У тебя разболится спина, особенно если придётся всё время лежать в одном положении. — Тогда ты спишь там, — омега указал в сторону гостиной. — На полу. — Хорошо, — легко согласился Чон. — Только можно я буду спать на полу в спальне? — с невинным выражением лица спрашивает он. — Не хочу, чтобы Юнхо ночью задушил меня подушкой. — Не говори глупостей, — зашипел Тэхён, злясь на себя за то, что поддался на уговоры альфы и привёл его сюда. Победа снова осталась за Чоном, и Тэхёну пришлось постелить ему на полу, рядом со своей кроватью. Пожелав друг другу «спокойной ночи», они легли спать. Настоящая катастрофа ждала омегу утром, когда он проснулся… в объятиях бывшего мужа. При этом альфа был в одних трусах. — Чонгук, — сквозь стиснутые зубы прошипел Тэхён, пытаясь разбудить его. — Вставай! Что ты здесь делаешь? — Сплю, — сонно пробормотал альфа. — Если ты не забыл, ты сам пустил меня к себе в квартиру, — добавил он, даже не открывая глаз. — Я не об этом! — Тэхён раздражённо ткнул его в плечо. — Почему ты спишь в моей кровати? — На полу было холодно, — невозмутимо ответил Чонгук. — Я ещё посплю… — Кажется, он напрочь забыл, что находится не у себя дома. — Поверить не могу, — тихо выругался Тэхён, не повышая голоса. — Вставай, Чонгук! Скоро проснётся Юнхо. Уходи, пока он тебя не увидел. — Омега и сам не понимал, почему боится реакции сына. Юнхо его точно не поймёт. — Почему я должен прятаться от собственного ребёнка? — хмурится Чонгук, но, тем не менее, поднимается с кровати и начинает одеваться. — Хоть кофе нальёшь? — спрашивает он, пока Тэхён следит за гостиной. — С чего бы это? Я тебе что, секретарь? Дома попьёшь, — закатив глаза, бросает омега. Он довёл Чонгука до дверей и, не дав ему как следует обуться, попросту вытолкал за порог. Лишь после этого облегчённо вздохнул и отправился будить сына.

***

Хосок приходит в себя от ноющей боли в плече. Первое, что он видит, — белый потолок больничной палаты. Моргнув несколько раз, Чон пытается вспомнить, где находится, а когда осознание накрывает его, он орёт, как раненый зверь. — Юнги! Юнги! — его голос разносится по палате. На крик тут же прибегает дежурный медбрат. — Господин Чон, — омега начинает готовить успокоительный укол, одновременно пытаясь уговорить альфу успокоиться. — Пожалуйста, не волнуйтесь! — Юнги?! Где Юнги?! — хрипло спрашивает Хосок, пытаясь подняться с кровати. — Что с ним?! — Вам нельзя вставать, — настойчиво говорит медбрат, но Чон, конечно же, его не слушает. Омеге пришлось позвать на помощь двоих сотрудников больницы, чтобы удержать разъярённого альфу и ввести ему успокоительное. Под действием лекарства Хосок снова проваливается в сон. Когда он просыпается в следующий раз, рядом с ним уже сидит старший брат. — Спасибо, что остался живым, — тихо говорит Чон-старший. — Потери ещё одного брата я бы не пережил. — Что с Юнги? — сипло спрашивает младший. — Он жив. Сейчас в реанимации, но пока не пришёл в себя. Его состояние тяжёлое, — Чонгук не собирается скрывать правду. — Отведи меня к нему, — Хосок откашливается, с трудом сглатывая. — Я должен увидеть его. — Тебя туда не пустят. — Так сделай что-нибудь, чёрт возьми! — в голосе альфы слышится злость. — Ты же всемогущий Чон Чонгук! — Будь я всемогущим, я бы не допустил этого нападения, — спокойно отвечает старший брат. — Успокойся. Как только врачи разрешат, ты сможешь его увидеть. С ним всё будет хорошо. В душе Чонгук искренне надеется на это. Иначе он даже не представляет, что будет с его братом. Он уже понял — Хосок влюблён в этого адвоката.

***

Адвокат Мин приходит в себя спустя три дня в реанимации. Его перевели в соседнюю с Хосоком палату, но Чон-младший заставил медперсонал перенести свою койку к омеге. Главный врач был вне себя от возмущения, но, уступив давлению семьи Чон, всё же выполнил требование. — Ты сумасшедший, — смеётся Мин, лёжа на соседней койке. Однако его улыбка быстро сменяется болезненной гримасой, когда резкая боль пронзает живот. Омега всё ещё слишком слаб, но, несмотря на это, находит в себе силы говорить. — Это ты свёл меня с ума, — отвечает альфа, любуясь профилем омеги. — Я думал, что потерял тебя навсегда. — Размечтались, господин Чон! — фыркает Мин, пытаясь пошутить. Хосок мысленно благодарит Бога за шанс снова увидеть это красивое личико.

***

— Ты навещал дядю Хосока? — спрашивает Тэхён у старшего сына. Уен приходит к нему после занятий, и они усаживаются на диван в гостиной. — Нет, — отвечает омега, задумчиво потягиваясь. — У меня сегодня танцы. Завтра схожу, — рассеянно добавляет он, погружённый в свои мысли. Тэхён ничего не отвечает, сосредоточенно печатая резюме в ноутбуке. — Пап, ты же не забыл, что на следующей неделе у меня день рождения? — после короткой паузы спрашивает Уен. — Конечно, не забыл, — поднимает на него взгляд Тэ. — Что тебе подарить? — Я собираюсь отметить праздник в кругу семьи, а вечером пойду в клуб с друзьями, — делится своими планами младший. — Ты же придёшь? — Может, обойдёшься без вечеринки? — предлагает Тэхён. — Хосок и Юнги всё ещё в больнице. Не думаешь, что это будет неуместно? — Дядю Хосока выпишут через пару дней, — беспечно отвечает Уен. — А до твоего адвоката мне нет дела. Он мне никто, — с раздражением цокает омега. — Он — омега Хосока, — голос Тэхёна становится твёрже. Он всё чаще замечает, как эгоизм старшего сына проявляется всё сильнее. Где он допустил ошибку в воспитании? — Но не муж же, — фыркает Уен, закатывая глаза. — Когда ты перестанешь быть таким благородным? — осуждающе смотрит на родителя. — Из-за твоего добродушия отец и изменял тебе, — выпаливает он, и уже в следующую секунду жалеет о сказанном. Тэхён застывает, слова сына больно ранят его. — Прости, пап… — с раскаянием шепчет Уен, опуская голову. Тэхён встаёт с дивана, не сказав ни слова, проглатывает подступивший комок обиды и уходит в спальню, забрав с собой ноутбук. Уен ещё несколько минут сидит в тишине, затем покидает квартиру, закрывая за собой дверь. После его ухода Тэхён не сдерживает слёз. Он плачет навзрыд, осознавая, что не смог дать сыну должного воспитания. Вырастил эгоистичного, избалованного омегу, который думает только о собственной комфортной жизни. Где он ошибся? Ответа он так и не находит.

***

Уен выходит из высотки и садится в белый Range Rover Evoque. Спереди и сзади его сопровождают ещё две такие же машины с охраной. Омега приказывает водителю — именно приказывает, а не просит — отвезти его в Bugatti Automobiles Center, а по пути заехать за его лучшим другом, Шони. Настоящее имя Шони — Шинхе. Он сын министра образования. После нападения на загородный дом и ранения Хосока Чонгук усилил безопасность семьи, приставив к каждому охрану из шести человек. Теперь и Уен, и Юнхо передвигаются с кортежем из трёх автомобилей. — Почему мы здесь? — растерянно спрашивает Шони, когда они выходят из машины. Он широко раскрывает глаза, осознавая, куда его привёл друг. — Да неужели?.. — он переводит взгляд на Уена, видя его ухмылку. — Именно, — самодовольно кивает Чон. — Ты собираешься купить себе Bugatti?! — восторженно восклицает сын министра. — Не купить, а выбрать, — подмигивает друг. — Пошли! — тащит он Шони за собой в автосалон. — А кто оплатит покупку? Отец? Папа? Дедушка? — начинает перебирать варианты Шони, шагая рядом. — Отец, — пожимает плечами Уен. — Он ещё два года назад пообещал, что подарит мне любую машину, какую я захочу. Надеюсь, он не забыл своё обещание, — хмыкает омега. Два года назад, когда Уену исполнилось шестнадцать, он умолял Чонгука купить ему машину, но отец отказался, сказав, что сделает это, когда сыну исполнится восемнадцать. Тогда омега закатил скандал, не разговаривал с родителями две недели, но в итоге смирился — ведь Чонгук всегда держит своё слово.

***

Чонгук стоит перед дверью квартиры Тэхёна, держа в руках букет белых пионов. Сердце гулко колотится в груди. За последние дни их отношения с омегой, кажется, начали налаживаться. Альфа воспользовался тем случаем, когда остался у Тэхёна на ночь, и с тех пор начал приезжать к нему во время обеда, пока их сын не вернулся домой. Юнхо приходит из школы после пяти, а у Чонгука есть два-три часа, чтобы просто посидеть рядом с Тэхёном. Просто побыть рядом. Вчера омега даже позволил ему сопровождать себя в больницу — профессор Чой настаивал, чтобы Тэхён приходил к нему раз в неделю на осмотр. Сегодня Чонгук не смог выбраться в обед, но, хоть и с опозданием, все же пришел. Он нажимает на звонок и ждет, когда ему откроют. Настроение альфы тут же падает, когда перед ним появляется Тэхён с покрасневшими глазами. Чонгук сразу понимает — омега плакал. — Что случилось? — настораживается он, ставя букет на тумбу в прихожей. — Почему ты плакал? — Я не плакал, — отвечает Тэхён, но Чонгук ему не верит. Омега выглядит подавленным. — Не ври, — настойчиво требует альфа. — Я же вижу, что ты плакал. — Просто переживал за Юнги и Хосока, — лжет Ким. О том, что его огорчил собственный сын, он предпочитает не говорить. Чонгук подходит ближе, обнимает Тэхёна и нежно целует его в макушку. — Перестань переживать за других, — тихо говорит он. — Думай о себе и своем здоровье. Омега вздыхает, вдыхая любимый аромат темного шоколада, который всегда его успокаивал. Впервые за день ему становится немного легче. Они проходят на кухню, и Тэхён ставит чайник, собираясь заварить чай. Пьют чай в тишине. Ни один из них не произносит ни слова. Закончив, Тэхён начинает убирать со стола, а затем принимается мыть посуду. — Я соскучился, — неожиданно говорит Чонгук, обнимая его со спины. Тэхён замирает с чашкой в руках. В раздумьях он не заметил, как альфа подошел ближе. — Так соскучился, что больше не могу, — продолжает Чонгук, целуя его в плечо сквозь тонкую ткань футболки. — Давай начнем всё с начала? — утыкается в загривок омеги, выдыхая любимый аромат. Тэхён больше не может. Он устал быть сильным. Он хочет быть слабым. Он сдается. Ставит чашку в раковину и закрывает кран. — Я тоже соскучился, — шепчет омега, поворачиваясь к Чону. — Сколько бы я ни пытался, у меня не получается жить без тебя. — Глаза наполняются слезами. — Почему я стал таким слабым? — шмыгает носом он. — Я ведь раньше не был таким… Чонгук не позволяет ему продолжить. Он целует его так, словно если остановится сейчас, Тэхён больше не даст ему шанса. — Ты не слабый, — говорит Гук, отстраняясь на мгновение. — Ты сильный. Сильнее меня. Это я был слабаком, который не ценил тебя. Но я обещаю, что больше никогда такого не повторится. Если хоть раз допущу ошибку или заставлю тебя пролить хотя бы одну слезу… будь я не ладен, я сам застрелюсь. Клянусь, Тэхён! — Не надо, — мотает головой омега. — Как я потом буду жить, если ты застрелишься? — Он чуть улыбается, обвивает руками шею альфы и сам целует его. Чонгук, воспользовавшись моментом, углубляет поцелуй. Он целует Тэхёна, как оголодавший, возбуждаясь всё сильнее. Альфа осторожно поднимает его на руки и несёт в спальню. — Что ты делаешь? — тихо спрашивает Ким. — Собираюсь любить тебя, — отвечает Чонгук, аккуратно укладывая его на кровать. — Ты с ума сошёл? Скоро Юнхо вернётся из школы! — возмущается Тэхён, но не отпускает его, продолжая обнимать за шею. — Чёрт… — выругавшись, Гук отстраняется и идёт искать телефон. Найдя его, он быстро набирает номер Чанёля. — Чанёль, ты на месте? — говорит он, едва услышав голос на другом конце. — отвези Юнхо, когда он придёт, в особняк и оставь там с ночёвкой. Позаботься об этом. — Отключив звонок, он возвращается в спальню. — Вот и всё! — торжественно объявляет он, довольно улыбаясь. — Юнхо сегодня останется в особняке. — Как ты его уговорил? — удивляется Тэхён. — Не его, — ухмыляется Чонгук, подходя к кровати и расстёгивая пуговицу рубашки. — Я просто попросил Чанёля не впускать его в квартиру. — Что?! Он точно разозлится на нас… — омега закрывает лицо ладонями. — И пусть. Почему я должен спрашивать у него разрешения, чтобы провести время с тобой? — возмущается альфа, присаживаясь на край кровати и убирая руки Тэхёна от лица. Он жадно смотрит на омегу, притягивая его за руку. — Иди ко мне. Чонгук тянется к нему, ловко стягивая с него футболку. Его взгляд тут же падает на шрам на груди омеги. — Не смотри… — Тэхён инстинктивно пытается закрыться руками, стыдясь большого рубца. — Доктор сказал, что шрам останется, — шепчет он, отводя взгляд. — Ну и пусть, — мягко отвечает Чонгук. Он подаётся вперёд, целует шрам, убирая руки омеги, а затем продолжает осыпать его поцелуями, заставляя Тэхёна дрожать. — Я буду целовать его каждый раз, — шепчет он, пуская по телу омеги табун мурашек. — Буду любить.

***

Комната полна смешанных, громких вздохов и проскальзывающих порой тихих постанываний омеги от до одури приятных и нежных ласк. Тэхён мечется по подушке, не зная, куда себя деть от жара и возбуждения, что уже так ярко проявляются и чувствуются. Он тяжело дышит и хрипит так, что Чонгук пугается. — Что? Тебе плохо? — взволнованно спрашивает тот у омеги, испугавшись его тяжёлого дыхания. — Нет, всё нормально, — отвечает Тэ, едва переводя дух. — Продолжай! Чонгук скучал. Так скучал по этим громким вздохам, переходящим в тихие стоны, по этому аромату, по этим длинным пальцам. Он не может оторваться от желанного тела, целует и целует, словно ему это необходимо, чтобы дышать. Своими большими ладонями гладит бёдра, цепляется пальцами за края боксёров, проходит под ними чуть-чуть, вызывая предвкушающие мурашки по изящному телу. Он знает каждое чувствительное место, каждую точку, способную дать наслаждение, каждый фетиш и каждый кинк. Как и Тэхён всё знает про него. И это кажется слишком идеальным. Тэхён цепляется пальцами за волосы альфы, тянет их, пока изгибается от влажных поцелуев на внутренней стороне бедра. Позволяет снять с себя боксёры и сам раздвигает ноги шире перед своим альфой, откидывая руки за голову. Он открыт перед ним и телом, и душой. Позволяет делать всё, потому что знает, что получит от этого самое настоящее удовольствие. Чонгук, стянув мешающую одежду с любимого тела, прижимается губами к бедру, обнимает его рукой, пока пальцами второй уверенно дотрагивается до розового, мягкого колечка мышц, ощущая, что оно уже влажное и готовое. Осторожно надавливает и проникает одним пальцем в горячую узость, лаская бархатистую кожу ног успокаивающими поцелуями, заставляя тело под ним вздрогнуть. Тэхён тихо стонет, слегка выгибаясь от проникновения. Он слишком сильно тосковал по Чонгуку, и оттого не хотел трогать себя без него. И Чон знает это. Поэтому он так бережно и осторожно растягивает своего мужа, поцелуями поднимаясь по телу вверх. Альфа трогает и целует, лижет и прикусывает везде и так, как ему хочется. Он расслабляет своего любимого всё больше и больше, добираясь поцелуями до шеи, уже растягивая горячие стеночки двумя пальцами. И только когда Чонгук нависает над приоткрытыми губами омеги, с них слетает тихое «Чонгук», заставляя приятные мурашки пробежаться табуном по телу. Как же Чонгук соскучился. Он целует жадно, нежно и влажно, и ему отвечают. Непременно отвечают, пока тёплые руки скользят по его плечам, оглаживают мощную спину, слегка царапая и следом вновь ласково проводя по ней. Тэхён отрывается от губ и сразу утыкается в изгиб шеи своего альфы, глубоко вдыхая терпкий аромат возбуждённого Чонгука, от которого горячо выдыхает, зарываясь рукой в чёрные волосы на макушке. Он целует, одаривает своей лаской широкие и крепкие плечи своего мужчины, моментами не сдерживая тихих стонов удовольствия от приятных движений пальцев, что растягивают его. Длинные пальцы так умело, так осторожно и нежно готовят его, и Тэхён понимает в тысячный раз, прижимаясь так крепко к горячему телу любимого, насколько всё же по нему соскучился. — Как же я скучал по тебе, мой альфа, — тянет искренне и целует в ухо, срываясь на резкий, несдержанный стон, когда альфа добавляет третий палец. Омега цепляется за мощную шею Чонгука, тяжело дышит ему в губы и смотрит прямо в глаза своим поплывшим от возбуждения и любви взглядом, пока длинные пальцы продолжают растягивать его, сводя с ума наполненностью и движениями. Чонгук отвечает на слова поцелуем. Поцелуем, полным ответной любви и тоски, опаляя чужие полные губы своим горячим дыханием. Возбуждение так явно отражается в его блестящих антрацитовых глазах, наравне с любовью. Он хочет своего единственного любимого омегу. Хочет соединиться с ним в одно целое, чтобы два разума разорвались на атомы от удовольствия и долгожданной близости, чтобы два тела сплелись в одно, как два недостающих кусочка пазла сложились, дополняя их любовь. Он соскальзывает с омеги, срывая с пухлых губ тихий вздох. Не отрываясь, стягивает с себя штаны, пристраиваясь головкой до боли возбужденного органа к мокрой, покрасневшей дырочке. Пока Тэ обнимает его, целует лицо и лишь мелко вздрагивает, ощущая горячую, влажную головку члена. Он поднимает взгляд на глаза Чонгука и самозабвенно шепчет, проводя ладонью по тёмным волосам, пропуская их сквозь пальцы: — Я слишком сильно по тебе скучал… Целует в уголок рта легко и в следующую секунду выгибается под крепким мужским телом, откидывая голову назад и цепляясь ногтями за мощные плечи. Чонгука накрывает от вида того, как его омега прогибается под ним, грудью прижимаясь к его груди. Альфа медленно проникает всё глубже, сам сходя с ума от горячей и слишком влажной узости, что обхватывает каждый миллиметр, каждую венку его плоти. И когда входит до конца, замирает, обнимая своего Тэ и утыкаясь носом в его ключицы, давая тому привыкнуть. Омега крепко держится за его плечи и стонет звонко, когда Чонгук входит до конца. Сжимается вокруг своего альфы, дышит часто от переизбытка эмоций, жмётся к нему плотнее, чтобы почувствовать жар чужого тела и передать свой. Он скрещивает ноги за крепкой спиной, замыкая своего любимого в объятиях, желая больше никогда-никогда не отпускать его. Теряется в ощущениях и снова стонет в чужое ухо, чувствуя горячее дыхание на своей чувствительной шее. И вскоре Чонгук начинает двигаться. Но это не просто движения. Это не просто долгожданный трах. Не просто тихие шлепки тел. Это любовь. Чонгук любит его. Именно любит. Как и Тэхён любит. Каждое движение бёдрами — нежное, чувственное. Чонгук медленно и мягко, передавая всю свою любовь, целует родные, такие мягкие губы. — Клянусь, Тэ, — шепчет альфа. — Ты больше никогда не будешь плакать, — даёт своё слово Чон, и он выполнит своё обещание. После двух совместных оргазмов бывшие супруги лежат и нежатся, не желая вставать с кровати. — Мне надо ехать, — Чонгук встаёт первым. — Куда? — Я приду ночью. Юнхо сегодня останется у дедушки, — улыбается альфа, вспомнив о своём распоряжении касательно сына. — Мне нужно решить дела клана. Хосок выписывается раньше времени. Хёнджин, наверное, уже забрал его из больницы, — сообщает Тэхёну. — Разве Хосока не на следующей неделе выписывают? — удивляется Тэ, тоже вставая за Чоном. — По идее — да, но Хосоку не терпится вырвать сердце того ублюдка, — хмыкает Чон. — Но прежде у нас состоится собрание лидеров стола. Надо наказать ещё кое-кого, — ухмыляется, беря в руки полотенце, чтобы идти в душ. — Примешь со мной душ? — предлагает он Тэхёну. Тот отказывается. Ему лень сейчас. Тем более он знает, чем закончится их совместные водные процедуры.

***

За круглым столом собрались все лидеры кланов. В комнате витает напряжённый воздух. Сонхва изучает профиль каждого из присутствующих, предвкушая момент, когда снесёт голову тому предателю, который посмел покуситься на жизнь его сына. — Хосок, с возвращением! — он обращается к младшему Чону. — Я уверен, что ты накажешь того, кто посмел поднять против тебя оружие, самым жестоким способом. — Спасибо, господин Пак! — кивает Чон. — Обязательно накажу самым жестким способом, но прежде Вам стоит наказать предателя стола. — Ты прав, — Сонхва встаёт из-за стола и начинает ходить по комнате, обходя каждого сидящего, задерживаясь на каждом члене совета. — Несколько дней назад напали на загородный дом семьи Чон, где находился племянник Чонгука и мой единственный сын. Сын, которым я дорожу больше всего на свете, — сделав круг, он снова встаёт на своё место, но не садится за стол. — Сегодня мы решили отрубить голову этому предателю, — сперва он смотрит на Сон Минги, тот опускает взгляд, а потом переводит его на Ли Рана. — Но вчера ко мне подошёл кое-кто, кто пожелал лично прикончить предателя, а я не смог отказать, — альфа оборачивается к Джихану, стоящему возле дверей. — Джихан, пропусти его внутрь, — просит он своего помощника. Все лидеры следят за открывающимися дверями, а внутрь заходит Чон Вону. Чонгук закрывает глаза, не желая видеть происходящее. Хосок чертыхается про себя, сжигая взглядом племянника. Сам Чон Вону заходит уверенными шагами, обводя всех бесстрастным взглядом. Он смотрит на старшего дядю и видит в его глазах разочарование, затем переводит взгляд на Хосока и встречает там злость. Внутри себя альфа просит прощения у обоих. — Здравствуйте! Я Чон Вону. Есть те, кто знают меня в лицо, есть те, кто обо мне слышали, а есть те, кто, возможно, вообще меня не знают, — твёрдым голосом говорит он. — Я сын Чон Чонхвана, племянник Чон Чонгука и Чон Хосока. Истинный наследник семьи Чон! Чонгук зажмуривается, услышав слова племянника. Он еле сдерживает себя, чтобы не встать и не ударить родного человека, тогда как Хосок мысленно обещает Вону кулак в челюсть, но после собрания. — Несколько дней назад напали на дом, где я отдыхал вместе со своим мужем, а виновник сидит здесь. Я попросил разрешения наказать лично того, кто осмелился поднять оружие против моего омеги. — Джихан, неси сюда, — просит Сонхва своего помощника. Джихан приносит японскую катану. Все сидящие за столом заворожённо наблюдают, как Вону берёт в руки холодное оружие. Альфа, держа катану, медленными шагами подходит ближе к столу, обводя всех взглядом. Он задерживается за спиной Ли Рана, который начинает тяжело дышать. Мужчина хочет встать, но не успевает. Вону одним взмахом, под шокированные взгляды присутствующих, отрубает голову главы клана Ли. Кровь брызжет на стол и на тех, кто сидит рядом. Капли попадают и на рубашку самого альфы. Чонгук отворачивается, не желая видеть зрелище, как и Хосок. Другие сидящие за столом морщат нос, чувствуя дурноту. На лице Вону не дрогнул ни один мускул, а глаза даже не моргнули. Первое, что приходит в голову Чонгука, — он потерял своего племянника. Того самого, которого они все так отчаянно пытались оградить от преступного мира. И как теперь объяснить это Тэхёну? Узнай об этом омега — он просто не переживёт такого горя. — Сегодня Вону доказал, насколько дорожит моим сыном, — гласит Сонхва. — Думаю, моё время подошло. С этого момента я ухожу. — Что значит — уходите? — спрашивает Намджун. — Кто будет управлять столом? У Вас даже нет преемника. — Я не смог контролировать действия кланов и подверг опасности своего сына. Из-за моей невнимательности клан Ли напал на нас. Поэтому я должен отказаться от управления. С этого момента я поручаю управление столом Чонгуку, — мужчина смотрит на Чона-старшего. — Я верю тебе, — подмигнув, улыбается. — А моё место временно займёт мой преемник Вону, — добавляет он, наблюдая, как мрачнеют братья Чон и как удивляется сам Вону. После собрания все Чоны на своих машинах возвращаются в офис Чонгука. Хосок едет с Хёнджином, который является его временным преемником. Чонгук приехал на собрание без преемника стола. За их машинами выезжает машина Вону, за рулём которой сидит Джексон.

***

Первым к фирме подъезжает Хосок с Хенджином. Младший Чон, не дожидаясь остальных, сразу спускается на цокольный этаж. Вскоре прибывают и другие, следуя за Хосоком. В кабинете на минус первом этаже, где их разговоры не могут быть подслушаны, за Хосоком заходят Чонгук с Хенджином, а затем и Вону с Джексоном. Как только Вону переступает порог, Хосок преодолевает расстояние между ними в два шага и резко припечатывает его к стене, сжимая горло. — Какая у тебя фамилия? — сквозь стиснутые зубы спрашивает он у племянника. — Фамилия? — повторяет Хосок, сжимая его горло ещё сильнее, не обращая внимания на ноющую боль в плече. — Ч-Чон, — хрипит младший, пытаясь вдохнуть больше воздуха. — Так какого черта ты, сопляк, посмел сесть за стол, где сидит мой брат, в качестве преемника Пак Сонхва? — Хосок вне себя от гнева, его капилляры будто готовы лопнуть. — Кто ты вообще такой, чтобы сидеть напротив Чонгука? Все в комнате молча наблюдают за сценой. Чонгук даже не пытается остановить брата. — Я… — задыхаясь, выдавливает Вону. — Я сын твоего умершего б-брата. Я сын Чонхвана, дядя! — В глазах альфы застывают слёзы от нехватки кислорода. — Чонхвана, которого убили… и за которого никто так и не отомстил. — Хосок ошарашенно отступает на шаг, услышав эти слова. — Позволь мне объяснить, — прохрипел Вону, откашливаясь и пытаясь восстановить дыхание. — Послушай меня, дядя! — Я не желаю тебя слушать, — бросает Хосок и выходит из кабинета. — Дядя… — Вону переводит взгляд на Чонгука, который всё это время молчал. — Всё, что у меня есть, всё, что мне принадлежит, досталось мне от твоего отца. Ты его законный наследник. Если бы ты просто сказал мне, я бы отдал тебе твоё наследство. Я бы освободил место, которое занимаю, и передал бы его тебе, — горько усмехается Чонгук. — Но сегодня ты безжалостно отрубил голову главе клана Ли. Это тебе не омега, которого можно закопать в лесу и замести следы, как мы сделали с Минхо. Ли Ран был главой клана, и эту новость невозможно скрыть от Тэхёна. — Он пристально смотрит на Вону. — Как ты думаешь, переживёт ли Тэхён это, когда узнает, как ты хладнокровно его убил? Как мы ему это объясним? Как я ему это объясню? — Вону застывает, не зная, что ответить. — Ты двуличный, — продолжает Чонгук. — Только вчера ты притворялся хорошим сыном, а сегодня, не моргнув и глазом, убил человека. Ты хотя бы подумал о том, кто столько сил вложил в то, чтобы ты жил жизнью простого человека? — Я сам ему расскажу, — тихо говорит Вону, имея в виду Тэхёна. — Даже не смей, — твёрдо отвечает Чонгук. — Не смей говорить ему об этом и разрывать его сердце. Он разочаруется в тебе и не простит меня за то, что я это допустил. Он не выдержит такой боли. - Сказав это, Чонгук встаёт с дивана и направляется к выходу. — Дядя, послушай… — пытается его остановить Вону, но Чонгук даже не оборачивается. Вону тяжело вздыхает и опускает голову, опираясь одной рукой на стену. Он не хочет кресло дяди. Он не претендует на его место. У него совсем другая цель. — Вону, если хочешь, мы тебя выслушаем, — неуверенно говорит Хенджин. — Мы с Джексоном готовы тебя выслушать. — Да брось… — усмехается Вону и тоже уходит из кабинета.

***

Чонгук, уставший и вымотанный, возвращается в квартиру Тэхёна. Открывая ему дверь, омега сразу понимает по глазам альфы: что-то не так. Чонгук, обняв его, целует в губы и заходит внутрь. Тэхён садится обратно на диван в гостиной, на котором сидел до прихода альфы. Чонгук располагается на полу, оперевшись спиной о диван. — Что-то случилось? — тихо спрашивает омега. Чонгук отрицательно мотает головой, не в силах что-то объяснять. Да что он вообще скажет Тэхёну? Что его Вону, которого он вырастил с любовью и заботой, сегодня безжалостно убил главу клана, не моргнув и глазом? Что он должен сказать? — Что-то случилось, — утверждает Тэ. — Не хочешь поделиться? — спрашивает он у альфы, намереваясь забрать хотя бы часть его ноши на себя, чтобы облегчить его внутреннее состояние. — Расскажи мне, Гуки, — просит омега. — А что мне сказать? — уныло отвечает Чонгук вопросом на вопрос. — О том, что сегодня мой племянник сел за стол, где сидим мы с Хосоком, в качестве наследника Сонхва? — усмехнувшись, он буравит взглядом журнальный столик. — Или о том, что, когда мы пришли в офис, Хосок чуть не задушил его? — устало протирает глаза пальцами альфа. — Или мне рассказать тебе о том, что сегодня Вону сказал Хосоку? Знаешь, что он ему сказал? — спрашивает Чонгук. Тэхён молча слушает. — Он сказал Хосоку, что вместо того, чтобы душить его, лучше бы нашёл убийцу его отца. Вот что он сказал, — хмыкает Чонгук, не упоминая о том, что этот же племянник сегодня вечером убил человека. Тэхён обнимает его со спины, глубоко вдыхая запах его волос. — Ты решишь и эту проблему, — говорит Тэ, искренне веря в это, но Чонгуку так не кажется. — Тэхён, возвращайся, пожалуйста, домой! — просит он, оборачиваясь к нему лицом. — Вернись и поставь всё и всех на свои места. Я без тебя не справляюсь, — умоляюще просит альфа.