Сигаретный дым, кофе и любовь одного мафиозника.

***

Хосок заходит на склад, где держат Джисона. Хан сидит связанным на скамейке с опущенной головой. — Ну что, Джисон, не получилось убить меня? — хмыкает Чон. Джисон поднимает голову. — Зато у меня получится избавиться от тебя раз и навсегда, — усмехается альфа, подходя ближе. — Тащите его за мной, — приказывает он, оборачиваясь к Хёнджину. Тот исполняет его приказ. Двое альф вытаскивают Джисона на улицу, держа его с двух сторон. Хан брыкается, пытаясь освободиться от хватки, но его достаточно сильно избили, так что у него не осталось сил, чтобы противостоять. Глаза Джисона округляются, а его сердце охватывает страх, когда он видит перед собой тигра в клетке. Люди Хосока не кормили хищника два дня специально, чтобы ему на третий день подать на ужин лакомство в виде одного бесчестного человека. Хотя хищнику тоже наверняка будет тошно есть гнилую человечину. — Н-нет… нет! — голос его срывается на визг. Он отчаянно мотает головой, срывая наручниками кожу на запястьях, но хватка людей Хосока лишь крепчает. — Прошу, Хосок, не делай этого! — умоляет он, захлёбываясь ужасом. Чон даже не моргает, наблюдая, как Хёнджин открывает клетку. Джисона грубо швыряют внутрь, и тяжёлая решётка с лязгом захлопывается. Тигр замирает, лишь слегка поводя ушами. Он долго смотрит на пленника, будто смакуя момент. Джисон, тяжело дыша, отступает, упираясь спиной в железные прутья. Хищник облизывается, делает медленный, неспешный шаг вперёд. Ещё один. Ещё. И вдруг бросается. Джисон даже не успевает закричать, когда массивное тело валит его на землю. Когти впиваются в плечи, пронзая кожу, горячая кровь мгновенно пропитывает ткань одежды. Тигр рычит, обдавая жертву влажным дыханием, затем резким движением вонзает клыки в шею. Раздаётся хруст. Крик Хана разрывает ночь, пронзительный, отчаянный. Он извивается, пытается отбиться, но хищник не даёт ему ни малейшего шанса. Второй рывок — и острые зубы прорывают плоть. Судорожные движения обрываются так же резко, как начались. Кровь растекается по полу клетки, пропитывая землю. Тигр отходит назад, облизываясь, затем лениво встряхивается и рычит, поднимая морду к небу. Люди Хосока отводят взгляды. Даже Хёнджин, привыкший ко многому, сглатывает, глядя в сторону. Один только Хосок наблюдает с откровенным удовольствием. Когда хищник заканчивает, он сыто облизывает морду, затем переводит взгляд на хозяина. Чон довольно улыбается и медленно подходит к клетке. — Сапфир, — мурлычет альфа, открывая дверь и заходя внутрь. Тигр сразу меняется. Его угрюмый взгляд смягчается, он ластится к мужчине, прижимаясь мощным боком. — Мой тигрёнок, — Хосок ласково чешет его за ухом. — Мой хищник. — Сапфир довольно мурлычет, словно обычная домашняя кошка, хотя клетка вокруг всё ещё забрызгана свежей кровью. Этот зверь принадлежит только ему. Сапфир — бенгальский тигр, подаренный альфе Чонгуком лет одиннадцать назад, когда Хосоку исполнилось двадцать пять лет. Уже десять лет Сапфир является его верным другом. К хищнику никто не осмелится подойти, да он и сам не позволит подойти к себе кому-то, кто не Хосок. Мужчина завороженно наблюдает за тем, как его хищник мурлычет, прося у него больше внимания.

***

Чонгук просыпается от аромата свежесваренного кофе и аппетитного запаха пирога. На лице альфы появляется лёгкая улыбка. Он вспоминает былые времена, когда они с Тэхёном только поженились. Вспоминает их первую встречу после долгой разлуки — тогда он вернулся из Японии и впервые за долгие годы увидел омегу. До того момента он знал Тэхёна ещё крошечным ребёнком, когда тот вместе с родителями приходил в их дом. Когда папа Тэхёна умер, омеге было всего шесть лет. С тех пор господин Ким и его старший сын Намджун продолжали приходить в их дом, но младшего больше не приводили. Чонгук вскоре окончил школу и уехал учиться в Японию. Там он познакомился с омегой, в которого влюбился, и даже собирался жениться на нём. Но внезапная смерть отца и старшего брата перевернула его жизнь с ног на голову — ему пришлось вернуться раньше, чем планировалось. После похорон родных Чонгуку пришлось занять место отца, так как Хосок был ещё слишком юн — на тот момент ему было всего шестнадцать. Спустя год Чонгук решил заключить брак с младшим сыном лучшего друга покойного отца. Впервые за столько лет он встретился с Тэхёном лишь в день помолвки. За день до этого альфа простился с омегой, с которым встречался три года. А ещё через месяц они с Тэхёном поженились. — Ты так и будешь валяться? — в комнату заходит Тэхён в одной футболке. — На работу не собираешься? — Не хочу, — хнычет Чонгук, как ребёнок, забавляя омегу. — Хочу ещё полежать. Желательно с тобой, — тянет к нему руку, приглашая к себе. — Нет уж, вставай, Чонгук, — строго говорит Тэхён. — Ты же босс, тебе можно опоздать на работу, а мне нельзя, — добавляет он, хмуря брови. — А ты куда собираешься? — удивлённо спрашивает Чонгук. — У меня собеседование, — отвечает омега, открывая шкаф, чтобы достать оттуда одежду, приготовленную с вечера. — Что за собеседование? — не понимает альфа. — Я устраиваюсь на работу, — сообщает Тэхён, не обращая внимания на то, как меняется выражение лица Чонгука. — Тэхён, — Чонгук встаёт с кровати и подходит к омеге. Почти обнажённый, в одних боксерах. — Какая ещё работа? — А как ты думаешь? — закатывает глаза Тэхён, уже зная, как пойдёт дальше их разговор. — И не смей запрещать мне работать, — машет указательным пальцем прямо перед его носом. — Омеги семьи Чон… — начинает Чонгук, но Тэхён не даёт ему договорить. — Мужья семьи Чон не работают, Чонгук. «Мужья». А я не твой муж. Я свободный о-ме-га, — чётко проговаривает Ким. — Я хочу работать и буду, — твёрдо заявляет он. — Хорошо-хорошо, — обречённо кивает Чонгук, выдавливая из себя полуулыбку. — Работай сколько хочешь, только не злись, — говорит он, вздыхая. Затем идёт и надевает штаны. — И где ты будешь работать? — спрашивает он, застёгивая ремень. — В Сеульском национальном университете. Буду два раза в неделю читать лекции студентам, — отвечает Тэхён, копаясь в комоде. — Как зовут декана? — прилетает ещё один вопрос, пока альфа застёгивает пуговицы на рубашке. — Так, — Тэхён бросает косой взгляд на Чонгука. — Ты же не собираешься пойти к нему и припугнуть его? — подозрительно смотрит он на альфу. — Да нет, — отвечает Чонгук и оборачивается к омеге. — Просто спросил, чтобы мне было спокойнее, — говорит он и, подойдя, обнимает Тэхёна со спины, пока тот стоит перед зеркалом. — Ты очарователен, — целует его в щёку и отстраняется. Перед уходом Чонгук достаёт из-за пояса пистолет и кладёт его в руки Тэхёна. — Что это? — недоумённо смотрит на него Тэхён. — Мой пистолет, — отвечает альфа. — Стрелять ты умеешь. Мы убрали Ли Рана. Теперь у нас ещё больше врагов, — говорит он. — Но ты же приставил ко мне своих людей. — Чанель будет всегда неподалёку от тебя. Это на всякий случай. Если заподозришь что-то неладное, если кто-то подозрительный подойдёт к тебе слишком близко — стреляй. Даже если это будет в общественном месте. Не переживай, позже я всё улажу, подчищу за тобой. Даже если ты заподозришь кого-то из моих людей, без сомнения стреляй, Тэхён! — Хорошо, — кивает омега. Чонгук оставляет невесомый поцелуй на его губах и уходит.

***

— О-о-о, неужели кто-то из альф этой семьи соизволил появиться в доме, — саркастично тянет Сокмин, когда его старший сын появляется в столовой. За столом, кроме старшего омеги, сидят Юнхо, который обиженно смотрит на отца, Уен и Чимин. — Ладно, Хосок живёт отдельно от нас, но вы с Вону почему не ночуете дома? — Я знаю, где он ночевал, — бурчит Юнхо, сверля отца взглядом. — Моську попроще, пацан, — хмыкает Чон. — Да понял я уже, что ты охраняешь своего папу, как верный пёс, — смеётся альфа, трепля волосы сына. — Отец, — дуется Юнхо. — Вы бы могли просто попросить меня заночевать в особняке, — обиженно говорит он. — Извини, сынок, но я не сообразил на тот момент, — Чон улыбается и смотрит на Чимина. — Чимин, как закончишь с завтраком, зайди ко мне в кабинет, — просит он. Омега кивает.

***

Закончив с завтраком, Чимин идёт в кабинет Чонгука на ватных ногах. Вону ночью отправил ему сообщение, что не приедет домой. — Что-то случилось, дядя? — глаза омеги начинают слезиться. — С Вону что-то случилось? — Нет, — успокаивает его Чон. — С ним всё в порядке. Я этого поганца ещё проучу за то, что он не ночует рядом со своим мужем, — говорит он мягче. — Дело в другом. Мне нужна твоя помощь. — Слушаю вас, дядя, — Чимин сосредоточенно смотрит на него. — Насколько мне известно, ты же у нас дизайнер? — спрашивает старший. Чимин подтверждает. — Так вот, я уже утром попросил своего секретаря связаться с риелтором и подыскать нам подходящий дом. Я хочу, чтобы ты лично занялся дизайном, — сообщает Чон, и глаза омеги загораются. Чимин раньше не брался за такие большие проекты, и он охотно соглашается. — Су наймёт тебе людей, которые будут работать под твоим руководством. Будь внимателен, Чимин, я никому не доверяю. Проверь, чтобы никто не установил скрытых камер и прослушек, — даёт указание Чонгук. Омега кивает и обещает, что всё сделает так, как надо. — Нужно уладить это дело как можно скорее, где-то за неделю, — заканчивает Чон. После того как Чимин покидает кабинет старшего, туда заходит его сын. — Отец, — подходя к нему тихими шагами и улыбаясь, произносит Уен. — Мой любимый отец, — хитро прищуривается омега. — Слушаю тебя, сынок, — Чонгук поднимает на него взгляд. — Отец, у меня скоро день рождения, — объявляет младший. — Ты мне обещал два года назад машину, — напоминает он. Чон кивает. Он не забыл. — Я выбрал себе машину, — Уен улыбается, наблюдая за родителем. — А ты её заслужил? — спрашивает Чонгук строгим голосом. Уен теряется от такой реакции отца. — Ну… — Я спрашиваю, Уен, ты заслужил, чтобы тебе купили машину? — Ты же обещал, — тихо шепчет сын. — Обещал, — кивает Чон. — Но я хочу узнать, чем ты расстроил вчера своего папу, — его голос звучит ещё твёрже. — Он что, успел пожаловаться? — усмехается омега. — Нет. Ваш папа никогда не жалуется на вас, но я вчера по его глазам увидел, что он плакал. А когда я уходил, я распросил Чанеля, и он сказал, что за полчаса до моего прихода Тэхёна навещал ты. — Чонгук смотрит на сына испытующе. — И дураку ясно, что это ты его расстроил. А теперь объясни мне, с какого чёрта я должен тебе дарить машину, если из-за тебя плачет твой папа? — спрашивает он сына. У того от обиды скапливаются слёзы на глазах. — Ну, отец, прости меня, — шепчет омега. — Иди проси прощения у папы, а не у меня, — строгим голосом велит Чонгук. — И если ты ещё раз его расстроишь, то можешь забыть не только про машину, но и про учёбу за границей, — предупреждает мужчина. Уен, заплакав, выбегает из кабинета, мысленно проклиная всех.

***

В кабинете, оформленном в темных тонах, витает запах сигарет и дорогого алкоголя. За массивным столом сидят трое мужчин, обсуждающих свой следующий ход. Их мрачное настроение не предвещает ничего хорошего. — Когда Хан Кесон совершил самоубийство, я думал, что Пак Сонхва посадит меня на его место за столом, но он исполнил желание покойного и поставил Чона-младшего. А теперь, когда мы рассчитывали, что я займу место Ли Рана, так как у него нет прямых наследников, этот старый лис просто ушел на пенсию, — хмыкает Себриал. Себриал — настоящее имя Ли Чонсока. Американец корейского происхождения. Человек, который не брезгует торговлей человеческими органами и наркотиками разных видов, а теперь хочет засунуть руки и в оружейный бизнес. Рядом с ним сидит его друг Пак Богом — мужчина лет сорока, владеющий сетью подпольных казино и борделей. И Себриал, и Пак претендуют на место за столом. Их обоих совершенно не устраивает положение, в котором они оказались. До этого у Себриала был договор с Пак Сонхвой, и он ошибочно полагался на их связь. К его сожалению, Сонхва отошел от дел, передав управление Чонгуку. Если с Сонхвой у них были хорошие отношения, то с Чоном — никаких. Себриалу хорошо известно, что для Чона наркотики — триггер, и это сильно усложняет их работу. Американец годами метил на место за столом, но в итоге Пак утер ему нос, отдав лидерство Чону. — Теперь нам придется налаживать отношения с Чонами, чтобы урвать место за столом, — недовольно произносит Пак. — С этими Чонами у нас будет больше проблем. Сейчас их за столом трое, и все благодаря Пак Сонхве, — бесится Богом. — Зачем вам все это? — не понимает мужчина, сидящий рядом с ними. — Вам одного Таиланда с Америкой мало? Вы никак не можете насытиться, — хмурится Ли Бонхен, не одобряя поступки собеседников. Ли Бонхен — старший брат Ли Чонсока. Он живет в Сеуле, пока его младший брат покоряет Америку. Бонхен не одобряет незаконные дела младшего, но и не запрещает, понимая, что безумный Чонсок все равно его не послушает. У Чонсока есть двадцатидвухлетний сын-альфа — Сынги, его единственный наследник. А у Бонхена — двое сыновей-альф. Старшему скоро исполнится двадцать четыре, а младшему — двадцать два, он ровесник Сынги. Сынги и младший сын Бонхена выросли вместе, поэтому они не только двоюродные братья, но и близкие друзья. Сончель, старший сын Бонхена, спокойный и добродушный, в отличие от младшего брата. А вот Кай — такой же бунтарь, как Сынги. — Стол, за которым сидят торговцы оружием, — самый непробиваемый в Корее. Даже государство не может ему противостоять, — отвечает брату Себриал. — Проблема в том, что теперь столом управляет Чон Чонгук, и он, скорее всего, откажется делить его с нами. Старик Пак специально оставил свое место ему, потому что знал, что я потребую кресло Ли Рана, — злится мужчина. — Тогда нам стоит наладить отношения с Чоном как можно скорее, пока он не посадил туда своего человека, — задумчиво тянет Богом. — Боюсь, что он вообще не захочет иметь с нами дел. Всем известно, что Чон не работает с наркоторговцами. — Тогда, — Пак смотрит на друга с хитрым блеском в глазах, — жени своего сына на сыне Чонгука. — Будто Чон Чонгук отдаст своего сына замуж за твоего, — фыркает Ли Бонхен, услышав неуместный совет Богома. А вот сам Чонсок задумчиво молчит, обдумывая слова друга.

***

Эта неделя выдалась напряжённой для семьи Чон. С тех пор как Чонгук возглавил стол, он занялся укреплением связей с чиновниками и влиятельными людьми. Хосок разрывался между больницей и офисом, практически не находя времени на сон. Их племянник с начала недели не появлялся дома, предпочитая оставаться в загородном особняке, что вызывало беспокойство у старшего омеги. — Почему ребёнок не приходит домой? — однажды спросил он за ужином у старшего сына. — Ты запретил ему сюда приезжать? — Я ничего такого ему не говорил, — сухо ответил Чонгук. — Будто твой внук будет спрашивать разрешения, где ему ночевать, — проворчал Хосок, который пришёл в тот вечер обсудить с братом важные вопросы, касающиеся клана. Позже Чонгук вернул Вону домой, сказав, что если он хоть немного любит дедушку и уважает мужа, то должен немедленно вернуться. Тем временем Чимин занимался дизайном нового семейного особняка, который оказался вдвое больше их нынешнего дома. Чонгук нанял десять профессиональных рабочих, чтобы ускорить процесс ремонта. Общая площадь особняка составляла 7430 квадратных метров. Помимо главного здания, на территории находился гостевой дом, два больших бассейна и цветочная оранжерея. Сам особняк был трёхэтажным: цокольный этаж и два полноценных уровня сверху. — Зачем нам переезжать? — ворчал под нос Сокмин, недовольный тем, что придётся покинуть дом, в котором он прожил более тридцати лет. — Тебя никто не заставляет, — спокойно ответил Чонгук. — Тэхён не хочет оставаться здесь. Я перееду в новый дом вместе с детьми и мужем. Вону и Чимин тоже сами решат, где им жить. Но, зная Вону, я уверен, что он захочет быть рядом со своим папой Тэ. — Но это же дом твоего отца! Он столько сил и денег вложил в него, — возмутился Сокмин. — Пап, я же не собираюсь его продавать, — закатил глаза Чонгук, объясняя омеге, словно ребёнку. Сокмину было тоскливо от одной мысли о переезде — этот дом хранил в себе множество воспоминаний. Однако жить вдали от внуков он не мог, поэтому ему оставалось только смириться. В пятницу вечером в новом особняке Чонгук собрал всю семью за одним столом, усадив Тэхёна рядом с собой. На ужине неожиданно появился даже Сокджин. Альфа смерил его холодным взглядом, явно собираясь сказать что-то язвительное, но Тэхён мягко остановил его порыв. — Это я его пригласил, Чонгук, — спокойно сказал Тэхён. День рождения Уена выпал на субботу, но Чоны решили отпраздновать его в воскресенье. В субботу после обеда из больницы должны были выписать адвоката Мина, который всё ещё был очень слаб. Он быстро уставал, долгое хождение или разговоры вызывали у него одышку. Семья решила, что после выписки Юнги должен отдохнуть у себя дома, а на следующий день все соберутся на празднование дня рождения Уена. Чонгук, не купил сыну желаемую машину, но перевёл ему на счёт круглую сумму. Уен, хоть и расстроился, но не стал показывать своего разочарования. Он решил, что если будет вести себя хорошо, отец в конечном итоге сдастся и сам отвезёт его в автосалон. Пока же омега решил отметить свой день рождения в кругу друзей.

***

Музыка гремит, давя на барабанные перепонки, а ослепительные вспышки софитов разрезают полумрак клуба. На первом этаже выступают стриптизёры, исполняя завораживающие танцы на подиуме, вокруг которого толпится восхищённая публика. На втором этаже атмосфера ещё более раскалённая: молодёжь увлечённо глотает таблетки и нюхает порошки, погружаясь в безумие вечеринки. В тёмных углах зала альфы развлекаются в компании красивых омег, наслаждаясь наркотиками и музыкой. На балконе второго этажа, опершись на перила, стоит Ли Сынги. Он неторопливо потягивает янтарный напиток, лениво скользя взглядом по танцующей толпе. Уже два часа он и его друзья проводят время в этом месте, но только сейчас альфа замечает его — омегу в белой рубашке и таких же брюках. Его движения гипнотизируют. Грациозный, пластичный, наполненный безудержной энергией — он вращается в ритме музыки, словно вихрь, источая необузданную страсть. Сынги смотрит на него хищным взглядом, почти не моргая. — На кого это ты так уставился? — раздаётся голос рядом. К нему подходит его двоюродный брат Кай и переводит взгляд туда, куда смотрит Сынги. В центре танцпола танцуют двое омег. Один из них что-то говорит другому, наклоняясь ближе, чтобы перекричать музыку. — Кто это? — с интересом спрашивает Кай. — Мой будущий муж, — хмыкает Сынги. — Сын Чон Чонгука? — изумляется брат. — Именно. — Вы даже не знакомы. С чего ты взял, что он согласится? — смеётся Кай. — Он станет моим, — уверенно заявляет альфа, плотоядно следя за омегой. — Я вырву его из рук Чон Чонгука и присвою себе. А мой отец займёт место за главным столом. Он допивает остатки виски и, прежде чем направиться к своей цели, достаёт из кармана пакетик с белыми таблетками и забрасывая одну в рот спускается вниз. Сев за барную стойку, он заказывает ещё один виски и украдкой прислушивается к разговору омег. — Я в уборную, — сообщает Шони и уходит, оставляя друга одного. Чон Уен качает головой в такт музыке, негромко подпевая, и делает небольшой глоток лимонада. В какой-то момент он замечает альфу, который уже несколько минут не сводит с него глаз. — Долго будешь смотреть? — насмешливо поднимает брови омега, пристально разглядывая незнакомца. — Позволишь угостить тебя коктейлем? — улыбаясь, предлагает Сынги. — Придумай что-нибудь пооригинальнее, — фыркает Уен. — Коктейль я и сам могу себе купить. — Ли Сынги, — представляется альфа, протягивая руку. — Чон Уен, — тот лишь осматривает его, игнорируя предложенное рукопожатие. — Если коктейль тебя не заинтересовал, могу предложить кое-что другое, — ухмыляется Сынги, доставая из кармана знакомый пакетик. — Хочешь конфетку? Омега переводит взгляд на таблетки и сразу понимает, что это. Многие из его ровесников балуются подобным. — С наркоманами не общаюсь, — холодно отвечает Уен и, развернувшись, направляется к друзьям. — Эй, подожди, — догоняет его альфа, хватая за запястье. — Ты что, правда подумал, что это наркотики? — он раскрывает ладонь, демонстрируя таблетки. — Это обычные мятные конфеты. Попробуй, и убедишься. Омега недоверчиво смотрит то на Сынги, то на его ладонь. — Если ты меня обманул, тебе не поздоровится, — предупреждает он. — Люди моего отца находятся снаружи, и они не простят попытку подсунуть мне дерьмо. — Уен берёт одну таблетку и закидывает в рот. Почувствовав вкус, его лицо меняется. — Ты… — он вдруг расплывается в улыбке. — Ты сумасшедший! — Омега заливисто смеётся. — Где ты раздобыл такую конфету? — хохочет он, поражённый сходством со знакомыми таблетками. — Удивил? — хмыкает альфа. — Ещё как, — Уен довольно облизывает губы. — Мятный вкус — мой любимый. — Могу предложить кое-что поинтереснее, — хитро прищуривается Сынги. — Правда, нам нужно будет уйти отсюда. — Я не могу просто так покинуть клуб, — качает головой омега. — Люди моего отца не отпустят меня с незнакомцем. — Тогда выйдем через чёрный ход, — легко находит решение альфа. Он берёт Уена за руку и ведёт его к другому выходу. Они выходят на улицу и направляются к парковке. — Это твой? — с восхищением спрашивает Уен, увидев, как Сынги достаёт ключи от мотоцикла. Альфа кивает и, сняв шлем с руля, протягивает его омеге. — Надевай. Уен всегда любил адреналин. Без лишних вопросов он берёт шлем и надевает его, чувствуя лёгкое возбуждение. Сынги плавно выезжает на трассу, постепенно набирая скорость. Спидометр показывает двести километров в час. С каждым новым рывком вперёд омега всё крепче прижимается к альфе, ощущая жар его тела сквозь тонкую ткань одежды. Сынги довольно ухмыляется, чувствуя, как Уен вжимается в него. Через некоторое время они останавливаются на обочине. — Ты сумасшедший! — смеётся Уен, спрыгивая с мотоцикла. — Ты тоже, раз так легко согласился поехать со мной, даже не зная, насколько это безопасно, — парирует альфа. Они возвращаются в клуб спустя час, зайдя всё так же через чёрный ход. Несмотря на то, что Уен почти не знает Сынги, ему начинает нравиться этот безрассудный альфа.

***

Тэхён решает сходить в торговый центр. Он ещё не выбрал подарок для сына, поэтому, обдумав варианты, останавливается на украшениях. Взяв с собой Чанеля, омега направляется в ближайший торговый центр. Так как он точно знает, что ему нужно, Ким сразу же заходит в ювелирный бутик Cartier. — О, Тэхёни! — внезапно раздаётся посторонний голос, отвлекая его от выбора украшения. Омега оборачивается и видит перед собой одного из представителей клана Сон — Джи. Один из самых неприятных людей, которых он когда-либо знал. Неприятный сплетник. — Как дела? Я слышал, тебе сделали операцию на сердце, — слишком театрально, слишком наигранно тянет Сон, и Киму становится тошно от его фальшивого сочувствия. — Спасибо, всё хорошо, — скромно отвечает Тэхён. — А у Вас как дела? — спрашивает он скорее ради вежливости. — Всё отлично, — притворно улыбается Джи. — Ты слышал о Боёне? — тут же выпаливает он, не дожидаясь ответа. — Говорят, он умом тронулся после смерти Ли Рана, — тараторит омега, понижая голос. — Но Ли Ран сам виноват, зачем ему было покушаться на жизнь твоего племянника? — закатывает глаза. — А Вону молодец, так и надо поступать с предателями. Он прям как его дяди, — усмехается Джи. Тэхён не понимает, какое отношение Вону имеет к смерти главы клана Ли. Он смотрит на Сона во все глаза, но ничего не отвечает. — Простите, я сейчас тороплюсь, но, возможно, позже мы сможем поговорить, — заторможенно отвечает он, а затем, купив то, за чем пришёл, выходит из бутика. Пока он идёт к машине, в голове прокручиваются слова Джи, но он так и не может их осмыслить. В конце концов, Тэхён решает не придавать им значения — Сон Джи известен как главный сплетник высшего общества.

***

Когда омега возвращается домой, то видит, что на заднем дворе дома Чонгук с Хосоком и Хенджином настраивают мангал для шашлыка. Возле ворот Джексон разговаривает с ребятами из охраны, а внутри дома, в гостевой комнате, сидят Сокмин и Юнги. — Как у тебя дела? — Тэхен подходит к адвокату. Тот намеревается встать, но Тэхен не позволяет. — Не вставай, — он обнимает сидящего омегу, здороваясь с ним. — Все почему-то относятся ко мне как к инвалиду, — возмущается Мин. — Ко мне первое время после операции тоже так относились, — смеется ему в ответ Тэ. — Главное, что всё обошлось, и ты теперь с нами, — говорит он Юнги. — Где Вону? — спрашивает Тэ, повернув голову к Сокмину. — Они с Юнхо и Чимином на кухне, маринуют мясо, — отвечает старший. — А Уен всё ещё спит. — Что? — выпучивает глаза Тэ. — Но уже почти пять часов. Почему он до сих пор спит? — Эх, молодежь, — хмыкает Сокмин. — Кажется, он пришел вчера поздно, — отвечает Тэхену. — Тогда я пойду на кухню, а вы пока болтайте дальше, — говорит Тэ и уходит. Зайдя в кухню, он видит, как дети возятся возле кухонного стола, а домоправитель стоит и смотрит на них, пыхтя и вздыхая, недовольный тем, что в его кухню ворвались. Тэхен снова невольно вспоминает слова того омеги, наблюдая за Вону, и тут же отбрасывает из головы навязчивые мысли. Он молча, ничего не сказав ребятам, выходит. — Тэ, иди сюда, — зовет его Чонгук, когда видит омегу, выходящего к ним во двор. — Попробуй, мы с Хосоком пожарили овощи, — говорит он, показывая разные овощи на шампуре. Тэхен подходит к Чону и обнимает его одной рукой, став рядом с ним. Тот дает ему откусить болгарский перец, и омега, жуя, блаженно жмурится, затем проглатывает и хвалит альф. — Почти всё готово. Мы ещё сделали шашлыки. Вону с Юнхо ещё маринуют, чтобы хватило всем, — говорит Чон. — Вы молодцы! — целует Тэ его в щеку и уходит переодеться. Пока он переодевается, в комнату заходит Чонгук. — Ты чем-то расстроен? — спрашивает альфа. Он заметил ещё на улице, что у Тэхена нет настроения. — Всё хорошо, — односложно отвечает Ким. Чонгук подходит к нему и обнимает его со спины. — У меня есть для тебя кое-что, — шепчет альфа в ухо омеги. — И что это? — также шепотом спрашивает Тэ. Чонгук отстраняется от омеги и открывает верхний ящик комода. Он достает оттуда коробочку с бантиком и отдает Тэхену. — Открывай, — велит омеге. Тэхен открывает коробку и видит колье с рубиновыми камушками. Смотрится красиво и богато. — Красиво, — восторженно улыбается Ким. — Не красивее, чем ты, — заключает Гук, глядя в блестящие глаза омеги. — Поможешь? — смотрит Тэхен на Гука, и альфа помогает застегнуть колье. — Спасибо, — улыбаясь, Тэ наблюдает за их отражениями в зеркале. — Это не всё, — говорит Чон. Их взгляды пересекаются сквозь зеркало. — Есть ещё это, — он вытаскивает из кармана маленькую бархатную коробку. Тэ внутри догадывается, что может быть там. Альфа открывает коробку, а там — обручальное кольцо. — Ты же выйдешь замуж за меня? — нежно улыбается Гук. Тэхен смотрит на кольцо и не может ответить ему что-либо. — Чонгук, — тихо начинает Тэ. — Я… — он не знает, что ответить. — Может, подождём? — шумно вздохнув, поднимает глаза на альфу. Ранее улыбающийся Чонгук уже смотрит на омегу напряженно. — Я… может, я и вернулся в семью, но я не хочу сейчас снова заключать брак, — пытается как-то помягче объяснить альфе. — Почему? — напряжённый Чонгук спрашивает слишком серьёзно, остро реагируя на ответ Кима. — Ты всё ещё не простил меня, — утверждает альфа. — Нет, — отрицает Тэ. — О чём ты вообще? Я просто не хочу торопиться. Куда мы спешим? — нервничает Ким. — Но я хочу, чтобы ты жил в моем доме как мой законный муж, — Чонгук волнуется или даже, может, боится, что если они срочно не заключат брак заново, Тэхен в любой момент может передумать насчёт своего возвращения и бросить его. Он не хочет давить на омегу, но также не может ходить вечно, переживая о том, что Тэ не является членом клана Чон. Он хочет обезопасить омегу, зная, что никто не притронется к нему, пока он будет мужем лидера стола. — Я люблю тебя! — признаётся он и, взяв его руку в свои, настойчиво надевает на его палец кольцо, не оставляя Тэхену выбора. — Я уже подал заявление на повторный брак, — сообщает Чон. — Мы завтра же подпишем все нужные документы. Тэхен мысленно усмехается. Чонгук, как всегда, в своём репертуаре. Никогда не оставляет выбора другим. Решает всё за всех.

***

Когда они выходят на террасу, всё уже готово: шашлыки пожарились, стол накрыт, Уен, накрашенный, приодетый, принимает у всех подарки. Все ждут Чонгука с Тэхеном. — Давайте уже сядем, — говорит Хосок. — Я хочу кушать. Все согласно кивают и уже собираются за стол, как возле ворот останавливается кортеж из трёх минивэнов. Номера машин — это номера государственных служащих. Из машины выходит Чхве Сухек, а за ним Чхве Хансоль — муж покойного брата Чонгука, папа Вону. — Пап? — Вону удивляется не меньше других такому сюрпризу. — Когда ты прилетел? — Он быстрым шагом преодолевает разделяющее их расстояние и обнимает родителя. — Вону, сынок, — омега обнимает сына в ответ, его глаза наполняются слезами. — Я так соскучился, — говорит, отстраняясь. — На черта сюда принесло этого омегу? — шепчет себе под нос Сокмин, сверля взглядом мужа Чонхвана. — Брат, — также тихо произносит Сокджин, обращаясь к старшему. — Некрасиво спустя столько лет встречать его таким недовольным лицом. Будь помягче. — Тоже мне, — фыркает Сокмин. — Он погубил моего сына, — шипит омега. Хансоль заканчивает обнимать сына и поворачивается к Чонгуку. — Здравствуй, Чонгук! — улыбается он так же, как девятнадцать лет назад. — Хансоль, — Чонгук тоже улыбается ему в ответ, вспоминая своего брата. — Добро пожаловать! — приветствует он его должным образом. — Ты возмужал, — Чхве обнимает альфу, а затем отстраняется и поворачивается к Хосоку. — Хён, — солнечная улыбка озаряет лицо младшего. — Ты не изменился, — говорит он, обнимая омегу. — А ты изменился, — смеётся омега. После он смотрит на Тэхёна и сам подходит к нему. — Тэхён, как ты? — спрашивает он о его здоровье. — Всё в порядке, — отвечает Ким. — Добро пожаловать в наш дом, хён! Тэхён видел Хансоля, когда ещё был подростком. Старший действительно не изменился. В его глазах по-прежнему отражается доброта, так же, как много лет назад. — Спасибо тебе, Тэхён, что заботился о моём сыне и воспитал из него хорошего человека, — благодарит Кима. — Что вы, хён? Вону и мой сын, — улыбается Тэ. Он помнит, как они с Хосоком после школы приходили в дом Чонхвана и как старший омега угощал их вкусностями. — Хансоль-хёну я всегда рад, — говорит Чонгук, затем переводит взгляд на Сухека. — А вот Вас я не ожидал увидеть у себя дома. — Я не мог отправить своего брата одного в дом, где его не желают видеть, — хмыкает старший Чхве и смотрит на Сокмина. Омега закатывает глаза. Больше всего сейчас он не хотел бы видеть семью Чхве. — Как я могу желать видеть госслужащего, который отнял жизнь у моего сына и мужа? — язвит старший омега. — Это ваше рассуждение. Вы всегда винили во всём государство, — отвечает за брата Хансоль. — Вы потеряли мужа и сына, но и я потерял мужа и сына, — подчёркивает Чхве последнее слово. — Давайте лучше присядем, — вмешивается Тэхён, приглашая гостей за стол, не желая ещё больше накалять обстановку. Возле ворот останавливается ещё одна машина, и все вновь приковывают своё внимание к новому гостю, ожидая, кто в этот раз приехал. Из Mercedes C-класса выходит темноволосый омега, ещё больше удивляя семью Чон. Такой же прекрасный и красивый, как тогда. Чонгук точно не ожидал такого сюрприза, как и все остальные. Тэхён хмурится, затем смотрит на альфу. Чонгук тоже поворачивает голову к Тэ, сообщая взглядом, что он не знал о появлении младшего брата Сухека и Хансоля. — Мой черноглазик, — широко улыбаясь, омега раскрывает руки и подходит к Чону, обнимая его. — Ты такой же, как в молодости, — говорит он, чуть отстраняясь и целуя Чонгука в обе щеки. — Я скучал, Гуки, — сладко щебечет младший из Чхве, пока Чонгук не знает, куда себя деть. Альфа отстраняется и сразу переводит взгляд на Тэхёна, который сверлит их взглядом. — Что? — хихикает Бомгю. — Неужели ты так боишься своего мужа? Хотя… — он переводит внимание на Тэхёна. — Я слышал, что вы развелись, — вызывающе смотрит он на Кима. — Не успел ты, Бомгю, — с натянутой улыбкой произносит Тэхён. — Он уже во второй раз сделал мне предложение, — показывает Ким свои пальцы, сверкая кольцом. — Его ещё не хватало, — театрально вздыхает Сокмин, глядя на Чхве-младшего. Чхве Бомгю — омега, с которым Чонгук встречался до свадьбы с Тэхёном. Омега, который был вынужден уехать из страны вместе со своими братьями, несмотря на то, что любил Чонгука. Омега, который так и не вышел замуж и не пытался построить свою личную жизнь после Чона. Тэхён видел его всего раз — в день их с Чонгуком помолвки. Тогда Чхве приходил к Сокмину умолять не разлучать его с Чонгуком, но старший омега выгнал его.