Сигаретный дым, кофе и любовь одного мафиозника.

                              

***

— Ты следишь за Хосоком? — спрашивает Намджун у своего помощника. — Чем он занят? — Да, как ты и велел, мои люди не упускают его из вида, так же как и Джисона, — отвечает Уджин. — Хосок в своём окружении избавился от всех людей клана Хан и заменил их своими. — Откуда у него столько народу? — Ты же знаешь, что младший Чон в дружеских отношениях с малайзийцами, — напоминает альфа Киму. — Глава малайзийской мафии Джойо Там отправил ему около ста человек, — рассказывает он то, что успел узнать. — А Хосок молодец, — хмыкает Намджун, задумываясь о чём-то своём. — Знает, с кем надо поддерживать дружеские отношения. А Джисон? Что с ним? — Тот пока молчит и не рыпается с места. — Следите за ним в оба, — приказывает Ким. — Джисон — мерзкий тип. Он может выкинуть что-нибудь, что может навредить всем кланам. В том числе и нам, — говорит альфа. — А что вы решили с порохом? — переходит уже на более важные дела. — Тайцы отказываются работать с нами, — говорит Уджин. — Они работали с нами только потому, что мы были связаны с Чонами. Они никогда не хотели связываться с нами. Ты это знаешь, Джун, — ворчит альфа. — Намо с самого начала подписал с нами деловой контракт по просьбе Чонгука. А теперь, когда нас ничего не связывает с Чонами, они, воспользовавшись этим, хотят разорвать контракт. — И что ты хочешь от меня? — вздыхает Ким, захлопнув свой ноутбук. — Ты первым разорвал контракт с Чонами, — упрекает Кима Уджин. — В противном случае мы хотя бы могли попросить Чонгука, чтобы он поговорил с ними. — Найди другой выход, — требует Намджун. — Только тайцы, что ли, торгуют порохом? — У них лучший товар. Намо в хороших отношениях с Чонгуком. Если сейчас мы будем использовать менее качественные продукты, цены на наши товары снизятся. Мы потеряем миллиарды. — Мне что, теперь идти к Чонгуку на поклон? — возмущается Ким. — Да ни за что! — За столом ты остался один, — деловито говорит Уджин. — Неужели ты не понимаешь, что кланы Ли и Сон ждали нашего разрыва с Чонами годами? Первым делом они нападут на нас. Намджун и сам знает, что его помощник прав. — Самыми сильными раньше были мы вместе с кланом Чон, — устало жмурит глаза альфа. Проблем до потолка, и у него голова раскалывается. Он уже неделю возится с этими делами. — Рядом с Чонгуком теперь сидит его брат Чон Хосок, плюс его племянник женился на сыне Сонхва. Сонхва теперь будет на стороне Чонов, пока его сын замужем за Вону. Ли и Сон не осмелятся идти против него. Значит, их целью теперь будем только мы. — Знаю, — сверлит взглядом друга Ким. — Хватит мне это повторять. Скажи, что ты от меня хочешь? — спрашивает он. — Но только не проси меня идти к Чонгуку. — Может, попросишь Тэхена? — хитро прищурив глаза, спрашивает Уджин. — Что ты несёшь? — рыкает Ким. — Тэхен не вернётся к Чонгуку. Если я его об этом попрошу, он меня не простит. — Намджун, если всё так продолжится, то мы потеряем вес на рынке, твои враги сожрут тебя и твой клан. И Тэхена тоже, так как он больше не является частью клана Чон. Он теперь только Ким. Если не хочешь ещё больше врагов себе заиметь, попроси своего брата помириться с Чонгуком. К тому же, тот паренёк, как там его зовут, Минхо что ли? Его не видно последнее время. Кажется, Чонгук избавился от него, когда узнал о болезни Тэхена, — информирует Кима. — Ты же сам в своё время был против их разрыва, несмотря на то, что у Чона должен был быть ребёнок на стороне, — колет словами Уджин, оказывая давление на Намджуна находящегося в тяжёлом положении. — Не могу, — вздыхает Ким, откидываясь спиной на кресло. — Тэхен не вернётся. Он этого не переживёт. У него слабое сердце, — отрицательно мотает головой Ким. — У нас других вариантов нет, Джун, — как змея шипит Уджин. — Подумай хорошо. Наладь отношения с Чонами, — советует альфа, уходя и оставляя Кима одного обдумать своё решение в тишине. Спасение Намджуна — это Чонгук, так как он остался один. Но Ким не собирается бросать своего брата во второй раз к ногам Чонгука.

***

Чимин сидит в их с Вону комнате. Альфа всё ещё не вернулся домой. На душе омеги осадок от обиды. Муж даже не позвонил и не спросил, как он добрался. Чимин не знает, где Вону. Его телефон отключён. Когда дверь их комнаты открывается со скрипом, омега подрывается с кровати. — Вону, — Чимин смотрит на мужа. — Где ты был? — Он подходит к альфе. — Дедушка сказал, что ты не спускался на ужин, — говорит Чон, игнорируя вопрос омеги. — Ты не ответил, — требует ответа Пак. — Кто тот омега? Что ты с ним сделал? — Чимин, не задавай лишних вопросов, — скрипит зубами альфа. — Это тебя не касается. — Раз я твой муж, значит касается. Ответь, — настаивает Чимин. — Раз ты мой муж, как ты говоришь, тогда имей уважение к моим родственникам, — отвечает Чон. — И не смей больше не появляться за столом. Уважай старших! — Ты игнорируешь мой вопрос, — усмехается омега. — Хорошо, — кивает он головой. — Если ты не хочешь мне отвечать, то тогда, пожалуй, я пойду, — говорит Пак и, взяв свою сумочку, идёт на выход. — Куда ты собрался? — Вону в один рывок оказывается возле двери, останавливая омегу. — Домой. — Твой дом здесь, Чимин! — шипит альфа. — И никуда ты не пойдёшь. — А что ты сделаешь если я уйду? — так же шипит в ответ омега. — Вернёшь меня сюда в багажнике своей машины? Или поднимешь на меня руку, как на того омегу? — глаза в глаза спрашивает Пак. Вону осматривает мужа с ног до головы, думает. Думает о том, что ему ответить омеге. Сверлит взглядом и душит бурю внутри себя. — Нет, — он нежно обхватывает рукой шею омеги сзади и, приблизив к себе, целует Чимина. — Нет, ангел мой, — шепчет в губы, а потом снова целует. Жадно, страстно и не давая омеге отстраниться от себя. Он не даёт ему отдышаться. Чимин мычит и пытается отстраниться, но Вону усиливает хватку. Он второй рукой обхватывает талию омеги и прижимает его к себе, будто хочет с ним слиться. — Ты мой, ангел, — Вону отрывается от губ омеги и говорит ему, тяжело дыша. — А тот омега получил по заслугам. — Вону не раскаивается в содеянном. Ему не жаль Ли. Ему не жаль его малыша. — Что с тем омегой? — всё же задаёт вопрос Чимин. Почему-то это ему очень важно. — Ты не думай о нём, любимый, — снова не отвечает Чон. — У меня есть для тебя сюрприз, — он переводит разговор. — Сюрприз? — улыбнувшись, спрашивает Пак. — Да. Давай спустимся вниз, — Вону кладёт свою ладонь на его щёку, нежно гладя большим пальцем. — Твой отец здесь, — говорит Вону. — Ты сейчас выйдешь, поздороваешься и покажешь своему отцу, насколько мы с тобой счастливы, — так требовательно произносит, что у Чимина по спине мурашки пробегают. — Чимин, не смотри на меня так, — продолжает Чон, увидев во взгляде мужа непонимание. — Улыбнись, любимый! — невинно хлопает глазами он. Прямо как ребёнок.

***

На столе — документы с отчетами прошлых месяцев, включенный ноутбук, чашка с остывшим кофе. Высокий и худощавый мужчина, смотрит в окно, где внизу виднеются проезжающие машины и люди, которые куда-то спешат. Его взгляд прикован к городу. Ли Ран глава клана Ли, который всегда сидит за столом рядом с Пак Сонхва по правую сторону, нервно крутит ручку в руке. Рядом на диване сидит, коренастый, с седыми висками альфа, который листает страницы книги, словно ищет ответ, который давно потерян. Глава клана Сон. А на кресле напротив его стола удобно устроился, самый молодой из них Хан Джисон, склонив голову, его руки сжаты в кулаки. Он не говорит, но напряжение в его позе кричит громче слов. В комнате витает запах сигарет и виски. Никто не решается нарушить молчание, словно каждое сказанное слово может разрушить хрупкое равновесие. — Сами подумайте, клан Чон скоро и от вас избавится, — нарушает тишину, после долгого молчания Джисон. Альфа приехал в офис Ли Рана обсудить с ним их будущее. Там же он застал Сон Минги, который долгие годы дружит с Ли. Минги и Ран держались за столом благодаря Пак Сонхве, который долгие годы помогал им вести свои кланы. Не было бы Сонхва — не было бы кланов Сон и Ли. Именно Пак привел их за стол кланов. — Чонгук хитроумно убрал моего брата и посадил на его место своего брата. Рядом с ним теперь Чон Хосок. Где гарантия того, что он завтра не уберет кого-то из вас и не посадит на ваше место своего племянника, кстати, который вернулся внезапно из Лондона, — заражает сомнением мужчин. Пытается управлять их сознанием. — Тебе-то какая выгода? — спрашивает Сон Минги, сомневаясь в альфе. — Ты все равно не сможешь вернуться за стол. По факту ты и твой брат являетесь предателями. Всего лишь месть за брата говоришь? Не верю. — Мне не нужно место за столом. И с Чонгуком разбирайтесь сами, мне оставьте Чон Хосока, — отвечает Хан. — От вас я хочу всего лишь людей, которые помогут мне справится с Хосоком. — Разве у тебя не было своих доверенных ребят, — хмыкает Минги. — Они наверняка все еще в составе клана. Воспользуйся их помощью. — В клане не осталось моих людей, — злобно произносит Джисон. — Хосок избавился от всех. Освободил всех весомых людей от должностей и поставил своих людей. Остальные мелкие сошки. От них нет толку. — Все равно это рисковано. — Теперь за столом братья Чон и к тому же, их племянник женился на сыне Пак Сонхва, — продолжает Джисон. — Получается, Сонхва не пойдет против Чонов, пока его сын замужем за их племянником. Намджун тоже будет поддерживать кланы Чон, несмотря на разрыв связи их родственного союза, так как Чонгук отец его племянников. Это он сейчас обиженным ходит, позже их дружба вновь будет процветать. Ким и Чон были друзьями с детства, до заключения союза. Они помирятся, а Вы за столом останетесь одни. — Джисон прав, — наконец-то произносит Ран, молчавший все это время. — Но, нам надо сперва разорвать родственную связь между кланами Чон и Пак. — Что ты предлагаешь? — смотрит на друга Минги. — Надо устроить нападение на сына Сонхва, — озвучивает свои мысли Ли. — Но надо сделать это так, будто это дело рук Чонов. Сонхва этого не простит и объявит им войну. Неважно останется в живых его сын или нет, но нападение должно быть идеальным, без промаха. — А что если Сонхва не поведется на это? — Сон все еще сомневается. — После нападения на его сына, надо устроить покушение на бывшего мужа Чонгука. Он сейчас не является членом семьи Чон, но Чонгук полюбому подумает на Пака. Со стороны это будет выглядеть так, будто Чонгук подверг опасности сына Сонхва, рискнув его жизнью, а Сонхва отомстил Чону за сына, покушаясь на жизнь его возлюбленного. На почве этого между ними вспыхнет война, а Ким Намджун будет винить Чонгука за то, что тот оставил его брата без защиты, разорвав их связь. — Нападать на члена семьи — это предательство, — пытается образумить друга Минги. Страх внутри него все-таки существует. — Если они узнают правду — нас казнят. Ни Пак Сонхва, ни Чоны, ни клан Ким, никто из них не оставит нас в живых. Джисон, выходя из офиса Ли, становится свидетелем очень интересной картины. Через дорогу, напротив офиса, перед популярной кофейней, альфа видит Хосока, открывающего дверь своей машины для очень симпатичного парня. Джисону уже известно, что Субина нет в городе приличное время. Альфа всегда следил за местонахождением Чхве и недавно узнал, что тот уехал навсегда. — Ну и ну, Чон Хосок, — недобро усмехается альфа. — Быстро же ты нашел замену моему Субину, — скалится Хан, прожигая взглядом омегу, который стоит рядом с Чоном. — Мне надо забрать Тэхёна из больницы, — говорит Мин, присаживаясь на переднее пассажирское сиденье. Они с Хосоком восстановили дружбу. Альфа не стал затрагивать их незаконченный разговор по поводу статуса, но рассказал, что они с Субином расстались. Адвокат же промолчал и не стал ничего комментировать. Они начали свой совместный путь медленно, не торопясь, но оба чувствовали, как тянутся друг к другу. — Не хочешь поехать со мной? — предлагает омега. — Нет, — отвечает Чон. — Туда едет Чонгук. А зная, что Тэхён не собирается возвращаться в особняк, я не хочу становиться свидетелем их ссоры. Я и папе сказал, что не приду на ужин — не хочу видеть их расстроенные лица, когда они узнают, что Тэхён не пожелал вернуться домой. — Тогда оставь меня возле моего офиса, — просит Мин. — Я возьму свою машину.

***

Неделя в палате и десять дней в реабилитационном центре тянулись долго и скучно. За все эти дни Тэхёна каждый день навещали все, не переставая заботиться о нём. Уён, который в первые дни не навещал родителя, боясь, что Тэхён не захочет его видеть, всё же пришёл, когда омегу перевели в реабилитационный центр. Старший сын долго просил прощения за все свои резкие и необдуманные слова, которые успел наговорить родному человеку. Он плакал в объятиях Тэхёна, коря себя и свою сущность, обещая родителю, что больше никогда не будет перечить ему и бунтовать против него. Вону привёл к нему нового члена семьи Чон. Тэхёну очень понравился красноволосый омега. По взгляду можно было понять, что у Чимина чистая и бескорыстная душа. Самое удивительное случилось для Тэ тогда, когда к нему пожаловал Ким Сокджин. Тэхён успел заметить, что старший омега за все эти дни исхудал, а под его нижними веками появились синяки от недосыпа. — Ты имеешь право не прощать меня, — говорил Джин с опущенной головой. — Я не смог вынести твои слова и самостоятельно решил наказать тебя за то, что ты задел мою никчёмную гордость. Но всё же я прошу прощения за всё, что успел натворить! Комок в горле не давал высказать всё, что омега до этого хотел сказать. Чувство вины оказалось настолько большим, что Ким, не выдержав, заплакал перед Тэхёном. — Я не обижаюсь на тебя, Джин, — спокойно ответил ему Тэ. — Ты сам решаешь, в какую сторону идти, кого выбирать в союзники. И ты выбрал. А я всего лишь всё это время злился, что ты выбрал того омегу. Тебе незачем просить у меня прощения. — Наши с тобой отношения останутся прежними? Между нами ничего не изменится? — с надеждой спросил Сокджин. — Ведь мы раньше были близки. Может, мы не были друзьями, но мы всегда были рядом друг с другом в счастливые и трудные времена. Мы сможем вернуть прежние отношения? Сможем стать одной семьёй? — нервничал омега, ожидая ответа от Кима. — Мы теперь никогда не сможем стать одной семьёй, — грустно ответил Тэ. — Я больше не часть семьи Чон. Теперь меня связывают с кланом Чон только мои дети. За время, пока Тэхён лежал в больнице, он понял, что теперь хочет жить для себя. Омега хочет начать новую жизнь. У него почти нет друзей, он никогда не работал. Всегда жил ради клана, ради детей, ради Чонгука, но только не для себя. Он даже забыл свою детскую мечту, когда вышел замуж за Чонгука. В семнадцать лет он всё ещё был ребёнком. Ему пришлось заключить брак по указанию Намджуна, потому что старший сказал, что так надо — ради клана. Нет, он был счастлив рядом с Чонгуком. Все восемнадцать лет он ни в чём не нуждался, даже закончил университет. А самое главное — он смог полюбить своего мужа и родить ему двоих детей. Но Тэхён устал. Он настолько сильно устал, что, несмотря на свою безграничную любовь к Чонгуку, несмотря на своих детей, просто хочет прожить спокойную жизнь. Его операция прошла успешно, но где гарантия того, что он восстановится полностью? Что у него не случится сердечный приступ от тревоги и волнения? Все эти дни Чонгук приходил к нему каждый день. Бывали дни, когда он даже оставался на ночь в больнице. Заботился, ухаживал, даже кормил из своих рук, будто Тэхён маленький ребёнок. Каждый день приходил с цветами, приносил вкусные травяные чаи. Просил прощения и говорил, что любит. Сказал, что того омеги больше нет в их жизни. Тэхён не спросил, куда делся омега. Ему это не нужно. Тэхёна это больше не волнует. Насколько бы сильно он не любил своего бывшего мужа, своего альфу, настолько же теперь тот чужой для Тэхёна, так же, как и Тэ для него. Чонгук — отец его детей, и этого не изменить. Да, омега и не хотел бы. Лучшего отца для своих детей он не видит, так же как не видит рядом с собой больше никого, кроме Гука. Он всегда будет любить Чона, но не вернётся в дом, откуда его выгнали.

***

В день выписки Тэхёну помогает собрать вещи медбрат больницы, а Юнги соглашается забрать его во время обеда. Вот только головная боль начинается, когда в его палату врываются бывший муж и старший брат. — Он будет жить в моём доме, за ним будет присматривать дядя Сан, — заявляет Намджун. — Дети хотят быть рядом с Тэхёном, — не поддаётся Чонгук. — А папа будет лично следить за его питанием, — альфа сверлит взглядом Кима-старшего. — Для дяди Сана не проблема заняться приготовлением пищи, а дети смогут навещать его каждый день. Они даже могут оставаться с ночёвкой, — Намджун тоже не уступает Чону. Пока эти двое спорят между собой, Тэхён недовольно смотрит то на одного, то на другого, шумно вздыхая и театрально закатывая глаза. — Тэхён, — оборачивается к омеге Гук. — Ты ведь хочешь вернуться домой, к детям? — спрашивает он, устав спорить с Джуном. Омега устало прикрывает веки, стараясь успокоиться. Эти двое за последние дни успели ему надоесть. А сейчас они нервируют его так, что Тэхёну хочется их обматерить и послать куда подальше. — Почему ты давишь на него детьми? — возмущается Ким-старший. — Хватит! — прикрикивает Тэ, не выдержав их спора. — Чонгук, я не вернусь в особняк, — он смотрит на бывшего мужа. — С чего ты решил, что я хочу вернуться туда, откуда ты меня выгнал собственноручно? — в его голосе слышится злость. Воспоминания о том дне задевают за живое, вновь напоминая Чонгуку о самой большой ошибке в его жизни. — И тем более меня ничего не связывает с твоим домом, — уже более спокойно произносит он. От услышанного Чонгук замирает на месте, сердце сжимается от боли. Он не знает, что сказать омеге, просто хочет забрать его к себе, в их дом, но также понимает, что Тэхён в этом не нуждается. — И в твой дом я тоже не поеду, — обращается он уже к брату. — Это и твой дом, — твёрдо отвечает Намджун. — У меня есть своя квартира. Я вернусь туда. Обо мне можете не волноваться. Я сам справлюсь, — говорит он им. — Просто оставьте меня в покое, я же не инвалид, — омега встаёт с места и идёт к выходу. Юнги отправил ему сообщение, что ждёт внизу. — Я отвезу тебя домой, — говорит Чонгук и берёт его сумку. — Не надо, — прожигая взглядом, смотрит на него омега. — Меня отвезёт Юнги. — Я сам отвезу, — отрезает Чонгук и первым выходит из палаты. Когда они выходят на улицу, Тэхён направляется к Юнги, который, стоит оперевшись на капот своей машины, ждёт его. — Юнги, кажется, я зря тебя побеспокоил, — виновато произносит Тэ. Увидев Чонгука, направляющегося к своей машине с сумкой омеги, Мин, понимающе кивает ему. — Не извиняйся, — говорит он с заботой в голосе. — Тогда я вечером зайду к тебе после работы. Мне есть чем поделиться, поговорим вечером, — адвокат улыбается. Тэхён прощается с Юнги и идёт к машине Чонгука. Перед ним снова вырисовывается Намджун. — Если ты не хочешь ехать с ним, то скажи. Поедем на моей машине, — предлагает старший. — Намджун, — не повышая голоса, но с ноткой обиды в голосе, произносит Тэхён. — Где ты был до этого, когда мне так нужна была твоя поддержка? — Прости… — виновато отводит взгляд альфа. Кажется, теперь Намджун хорошо понимает, как сильно младший брат нуждался в нём. Думая о клане и чести своей фамилии, он совсем забыл о брате. Никогда не задумывался о его чувствах, когда омеге было плохо от предательства близких людей. Да, Намджун тоже виноват. Он заставил брата переживать, волноваться. Он не поддерживал его. Он был на стороне Чонгука, когда Тэхён хотел освободиться от брака с Чоном. — Просто перестаньте вмешиваться в мою жизнь. Вы оба, — омега имеет в виду и Чонгука. Он обходит старшего брата и садится в машину Чонгука.

***

В бездне ночи, когда тьма поглощает последний отблеск света,

сердце наполняется невыносимым чувством безысходности.

Ощущение, будто мир стал бескрайним морем,

где волны поднимаются и рушатся,

унося тебя в бесконечные глубины.

Каждый вздох становится тяжёлым, словно воздух сжимает грудную клетку,

не позволяя вдохнуть ни капли надежды.

Мысли, подобно мрачным теням, кружат вокруг,

не оставляя ни возможности для спасения,

ни чёткой тропы к освобождению. Жизнь, как старый, потертый роман,

страницы которого давно выцветли,

перестаёт напоминать о подобных чудесах. Завтра, казалось бы, может принести перемены,

но весь опыт говорит о том, что волшебство – это лишь мираж,

затменый реальностью.

В эти мгновения отчаяния важно помнить: даже в самой густой тьме может зажечься искорка света, пробиваясь сквозь сонливый мрак,

побуждая искать пути к обновлению, к жизни.

Едут они в полной тишине — никто из них не произносит ни слова. Чонгук сжимает кожаный руль до побелевших костяшек, иногда бросая взгляд в сторону омеги, который сидит, устремив взгляд на город через боковое окно машины, будто видит эти здания, деревья и магазины впервые. Альфе хочется поговорить с ним, но он не знает, с чего начать. Тэхён будто построил между ними невидимую стену. Сколько бы Чонгук ни старался за все эти дни сблизиться с ним, Тэхён не подпускает его ближе. Вместо обычного общения между супругами остался только обмен сухими фразами, словно между посторонними людьми. Он благодарит за помощь, отвечает на вопросы, смеётся над его глупыми шутками, но сам не задаёт никаких вопросов. Сам ничего не просит и ни чем не делится, как будто специально старается отстраниться. И эта мысль тяготит альфу уже несколько дней, не даёт ночами спокойно уснуть. Когда они добираются к дому омеги, Чонгук сам поднимает его сумку в квартиру. Альфа стоит на пороге и не знает, может ли он войти внутрь или нет. Даже если Тэхён этого не желает, он безумно хочет напроситься зайти и посидеть хотя бы десять минут, надышаться ароматом арахиса. — Почему ты стоишь там? — спрашивает Тэхён, увидев, что альфа не вошёл дальше порога. Сам омега открывает все окна нараспашку, желая проветрить квартиру. — Заходи внутрь и закрой дверь, пожалуйста, — просит он Чонгука, и альфа с радостью делает то, что ему велит омега. Больше Чонгука и просить не надо — альфа по-хозяйски заходит вглубь квартиры, держа в руках сумку с вещами омеги. В прошлый раз, когда он был здесь, Чонгук увидел только светлую гостиную и больше ничего. Воспользовавшись моментом, мужчина направляется сразу в комнату Тэхёна, якобы для того чтобы отнести туда «тяжёлую» сумку. Тэхён провожает его взглядом, делая вид, что повёлся на его маленькую авантюру. Сам омега идёт на кухню, чтобы поставить чай. — У меня дома нет кофе! — кричит он, чтобы мужчина его услышал. Чонгук стоит посередине спальни, осматриваясь по сторонам. Комната намного меньше, чем у них дома, и кровать тоже поменьше, чем их общая. Он бы так и стоял дальше, если бы не голос Тэхёна, вынуждающий его выйти. Зайдя в кухню, альфа видит, как Тэхён наливает им чай. — Ты здесь один, и… — Чонгук хочет сказать, что омеге не стоит оставаться одному, но Тэхён не даёт ему договорить. — Чонгук, я уже говорил вам, — без доли шутки прерывает омега. — Я не инвалид. Я смогу позаботиться о себе. Юнхо скоро переедет ко мне, и Юнги тоже сказал, что не откажет мне в помощи. Этого мне хватит. Чонгуку кажется, что Тэхён с ним слишком холоден. Но что он, собственно, ожидал? Думал, Тэ скажет ему: «Останься и помоги»? Или: «Ты прав, мне стоит вернуться в особняк»? — Мне надоела ваша никчёмная забота с Намджуном, — от этих слов альфе становится плохо. — Тэ, может, поговорим нормально? — спрашивает Чон. Ему хочется скорее решить вопрос с Минхо, сказать Тэхёну то, что он услышал от Ли — его признание. — Хорошо, — кивает Тэхён. — Давай решим этот вопрос. Начну я, — не даёт вставить слово альфе. — Мы теперь разведены, и нас связывают только наши дети. Взрослые дети, — делает на этом акцент. — Если я захочу увидеться с Уёном, я позову его сюда или встречусь с ним где-то за пределами твоего дома. Так же и ты должен будешь делать, если тебе захочется встретиться с Юнхо. Нам с тобой не обязательно поддерживать контакт, — режет без ножа своими словами. — До сегодняшнего дня я был для Сокджина братом, для папы Сокмина — сыном. Для Вону я был родителем, а для наших подчинённых — старшим хёном. Если эта семья дожила до наших дней, то в этом есть и мой труд, не меньше, чем остальных, Чонгук, — на его речь альфа лишь кивает, соглашаясь. — Но в ответ на всё это те, кто называл меня братом, сыном, супругом — унизили меня. Я не позволю обращаться с собой так. Не пойми меня неправильно, я ни в чём не нуждаюсь, но я не собираюсь перед своими детьми быть омегой, о которого вытирают ноги. Разведясь с тобой, для всех этих людей я стал предателем твоего клана. Для всех буду трусом и слабаком, но для своих детей — достойным и гордым омегой. — Тэ… — Чонгуку вдруг становится слишком тяжело на душе. Невыносимо больно. — Ребёнок Минхо не мой, — наконец признаётся он. — Он врал всё это время, и между нами с ним ничего не было. — Это уже не имеет значения, — и действительно, Тэхёна это больше не касается. — В своё время ты повёлся на его интригу, значит, ты хотел этого. Хотел повестись. Ты захотел себе вторую семью. Если бы ты этого не желал, ты бы не поверил в его слова. Ты хотел быть обманутым. — Ты меня так наказываешь, — это даже не вопрос. — Допей свой чай и покинь мою квартиру, — омега даже не дрожит. Его голос твёрдый, а решение окончательное. — Ты жестокий, — единственное, что говорит Чон. Тэхён никогда не был таким. Он всегда был мягким, добрым. Чонгуку кажется, что во время операции омеге поменяли не вены с тромбами, а само сердце. — Уходи, — снизив тембр голоса, спокойно просит Ким. — Давай будем стараться больше не пересекаться? Прошу. Чонгук так и сидит за столом, как прикованный к стулу. Тэхён, не дождавшись его действий, уходит первым к себе в комнату. — Дверь закроется автоматически, — бросает он напоследок. Вот и поговорили. Чонгук сидит на кухне с нетронутым чаем. Он не отводит взгляда от того места, где пару минут назад стоял омега. Просидев минут десять, альфа поднимается из-за стола и выходит из квартиры, на ватных ногах, закрыв за собой дверь. В лифте, пока он спускается вниз, ему становится тяжело дышать. Не хватает кислорода.

***

По возвращении домой Чонгук заходит в гостиную и видит накрытый разными блюдами и вкусностями стол. Его папа суетится возле него, указывая прислуге, что и как надо делать. Рядом находится Чимин, помогая чем может. Вону сидит на диване и смотрит телевизор, держа в руках пульт. — Уберите со стола бекон и колбасу, — недовольно морщит нос старший омега. — Тэхён не любит всякие полуфабрикаты. Поставьте вместо этого что-нибудь другое, — велит он работнику и оборачивается к Чонгуку. — Вы пришли? — радуясь, подбегает он к нему. — Где Тэхён? — Он смотрит в дверной проём за спиной альфы, ожидая омегу, но никого не видит. Немой вопрос зависает в воздухе, когда он встречает взгляд сына — грустный и расстроенный. Со второго этажа слышится топот, и по лестнице спускается счастливый Уен. — Отец, — взволнованно произносит младший омега, выискивая глазами Тэхёна. — Папа… где папа? — задаёт тот же вопрос сын. — Тэхён не захотел прийти в этот дом, — односложно отвечает всем Чонгук. — Начинайте без меня, я не буду кушать, — говорит он Сокмину и идёт на второй этаж. Альфа по пути встречает младшего сына, который тащит за собой большой чемодан. — Я попросил одного из твоих ребят, которые охраняют дом, — оповещает Юнхо отца, не осмелившись посмотреть ему в глаза. — Он отвезёт меня к папе, — говорит младший. — Я буду приходить по выходным, — больше он ничего не говорит, продолжая свой путь дальше. Чонгук заходит к себе в комнату, закрываясь на замок. Он не желает никого видеть. Сокмин пытается остановить внука со слезящимися глазами. — Как я буду жить здесь без тебя, — обнимает он младшенького, обхватывая его руками. — Я буду приходить к тебе по выходным, — говорит Юнхо, отстраняясь от дедушки. — Я должен быть рядом с папой, — твёрдо заявляет мальчишка. — Не стоит так убиваться, — он целует дедушку в щёки и выходит из особняка, прощаясь с Вону и Чимином. На улице, когда он загружает свой багаж, к нему подходит Уен. — Предатель! — кидает он ему в спину. — Вместо того чтобы уговорить папу вернуться, убегаешь, как обиженный трус, — зло выпаливает омега. — Почему же я предатель? — выгибает бровь младший и смотрит осуждающим взглядом. — Я на стороне папы, — говорит он брату. — Если он решит вернуться — я поддержу его решение, если он не хочет видеть этот особняк — тоже поддержу, — кидает взгляд на дом. — Предатель здесь ты, который не хочет прощаться с красивой жизнью. Тебя всегда волновал твой комфорт, вот и оставайся, — ядовито бьёт словами омегу и открывает дверь машины. — Кстати, — он последний раз оборачивается к Уену. — Ты же всегда хотел мою комнату, вот и забирай. Можешь превратить её в студию, как мечтал, — напоминает брату их спор, который произошёл два года назад, когда Уен предложил ему поменяться комнатами, так как комната младшего была больше, чем у омеги. Тогда Юнхо не согласился, и они сильно поссорились. — Ты там даже можешь открыть для себя целую школу, — хмыкает альфа и садится в машину. На долю секунды Уен видит во взгляде младшего презрение. Из окна второго этажа Чонгук провожает сына взглядом, так же, как когда-то Тэхёна. Дежавю.