Сигаретный дым, кофе и любовь одного мафиозника.

***

Темные деревянные панели обрамляют стены. В середине кабинета расположены классические виниловые диваны с глубокими сиденьями, обитыми мягкой кожей. На массивном дубовом столе, покрытом слоем пыли, разложены карты, старинные документы и весы — символ власти и торговых сделок. В углу комнаты, на полке, стоят кубки, полученные за «успехи в бизнесе», и свидетельства о заключенных сделках. Мягкий свет настольной лампы бросает длинные тени, создавая эффект угрозы. На стенах висят черно-белые фотографии. В воздухе витает запах сигар, а мягкий джаз, доносящийся из старого радиоприемника, подчеркивает напряженность момента. Чон Вону сидит напротив мужчины лет шестидесяти. Несмотря на его возраст, на голове у того нет ни единого седого волоса. Мужчина смотрит на младшего Чона, словно на врага народа, прожигая в нем дыру. Уж слишком ему не нравится этот надменный парень — своевольный, бестактный, невежественный. Он не побоялся его, самого Пак Сонхва, и посмел связаться с его единственным сыном, которого мужчина оберегал как зеницу ока. Вчера, когда его сын сообщил, что возвращается в Сеул преждевременно, раньше, чем планировал, Сонхва даже не подумал о том, что тот вернется не один, а с внуком его покойного, давно забытого друга. Сейчас, изучая паренька, Сонхва вспоминает их молодость с Дживоном. А этот мальчишка так похож на его друга. Даже не на своего отца, Чонхвана, а именно на Дживона. Своевольный, бестактный, невежественный. — А ты смелый, как твой дед, — произносит Сонхва, внимательно изучая паренька. — Ты не побоялся прийти ко мне домой. Он воспользовался моментом, пока его сын вышел из кабинета за кофе. — А почему я должен бояться отца своего возлюбленного? — искренне удивляется Чон-младший, поднимая бровь. — Почему-то я сомневаюсь, что ты и вправду любишь Чимина, — с нажимом говорит старший, скрестив руки на груди. — Не удивлюсь, если ты намеренно познакомился с моим сыном. Вону усмехается, качая головой, будто ему только что рассказали нелепую шутку. — Думайте, что хотите, — безразлично отрезает он, откинувшись на спинку кресла. — Но поверьте, ваши слова не заставят меня разрушить отношения с Чимином. Слишком самоуверенный. Слишком дерзкий. И явно не испытывает ни капли страха перед человеком, которого многие боятся даже упоминать в разговоре. — А посмеешь ли ты так же ответить своим дядям? — с легким любопытством спрашивает Пак, приподнимая бровь. Вону ухмыляется, на этот раз даже не пытаясь скрыть вызов во взгляде. — Для них важно мое счастье, они примут мой выбор, — отвечает он с уверенностью. — Конечно, им, возможно, не понравится, что я встречаюсь с сыном клана Пак, но, думаю, они переживут. Его тон слишком небрежный. Почти ленивый. Как будто весь этот разговор утомляет его, но он все же снизошел до участия в нем. После того как младший Чон уходит из особняка, Сонхва решает поговорить с сыном. Образумить его. Потому что он готов поверить, если кто-то скажет ему, что море вдруг стало красным, но вот в искренность чувств Вону он не верит. Особенно учитывая тот факт, что этот мальчишка объявился как раз в момент, когда назначили нового министра обороны. — И как тебе Вону? — Чимин ждет комментария отца. И желательно положительного. Он так волновался, когда Вону, проводив его до дома после перелета, внезапно решил зайти и познакомиться с его отцом. — Скажи, ведь он же идеальный, да? — улыбается омега. Сонхва смотрит на сына с тяжелым выражением лица. — Я не верю в его чувства, — говорит он, разочаровывая Чимина. Улыбка сползает с губ омеги. — Где гарантия того, что он не сблизился с тобой по указке своего дяди? — Ты так говоришь, будто вы с кланом Чон враги, — уныло опуская голову, произносит Чимин. Он думал, что отец его поддержит. Ведь Сонхва всегда был на его стороне. — Мы не враги, но и не друзья, — объясняет Сонхва. — У меня нет друзей. Мой друг умер восемнадцать лет назад. И это был Дживон, а не его сын Чонгук. Чонгук — мой соперник по бизнесу. — Голос старшего звучит твердо, почти жестко. — Тот, кто метит на мое место во главе стола, — продолжает он. — Государство давно хочет убрать меня с поста и посадить кого-то другого. А единственный достойный человек — это Чон Чонгук. Ты понимаешь меня, сын? Чимин молчит, но в глазах его застыла тень сомнения. — Хочешь сказать, что Чон Чонгук заодно с государством? — Нет, — пожимает плечами Сонхва, — но он может воспользоваться этим. Он просто объединится с ними и уберет препятствие в виде меня. — На несколько секунд в кабинете воцаряется тишина. — Чонгук с годами все больше жаждет власти, — заключает Сонхва, глядя на сына. — Ни для кого не секрет, что он хочет расширить свой клан. Чимин все так же стоит молча, глядя в пол. Почему-то у Сонхва возникает неприятное предчувствие, что этот разговор ни к чему не приведет. Мужчина боится, что сердце его сына разобьют. Чимин — единственный омега в его жизни после смерти мужа. Альфа сильно любил своего омегу и, когда тот умер при родах, он даже не пытался жениться во второй раз, решив вырастить сына самостоятельно. Он боялся. Боялся, что другой омега не сможет полюбить его ребенка, как родного. Что Чимин будет чувствовать себя ущемленным. И поэтому старший готов сделать все, лишь бы оградить сына от боли. — Вону не такой, — уверенно заявляет младший. — Он никогда так не поступит. У него только фамилия Чон, но он не из их клана. Он не будет вмешиваться в дела семьи. — Омега делает небольшую паузу, прежде чем продолжить: — После окончания учебы мы хотим остаться жить в Лондоне. Пак Сонхва надеется на это. Будет лучше, если его сын окажется подальше от всего, что происходит здесь. Мужчина нежно улыбается Чимину, давая понять, что поддержит его, если тот решит жить в другой стране.

***

Чонгук бросает мрачный взгляд на часы. — Уже четыре часа, как он прилетел в город, но вместо того чтобы прийти сюда, в свой дом, он поехал к Паку. Подкаблучник, — раздраженно выдыхает он, заставляя фыркнуть мужа. Тэхён, морщась, смотрит на него с лёгким презрением. — Почему ты так на меня смотришь? — недовольно спрашивает Чонгук. — Ну, не все же должны держаться за двух омег, — лениво отзывается Тэхён, демонстративно оглядывая ногти. — Перестань, Тэхён, — рявкает альфа, раздражённо откидываясь на спинку дивана. — Ладно, я пойду, — омега встаёт с дивана и направляется к двери. — Разогрею еду. Он, наверное, скоро будет дома и наверняка проголодался. Входная дверь особняка Чонов с шумом распахивается, и внутрь врывается сияющий Вону. — Здравствуйте, семья! — торжественно объявляет он, разводя руки в стороны. — Неужели ты всё-таки соизволил прийти домой? — с язвительной усмешкой встречает его Чонгук. — Я уж думал, что ты останешься у Паков с ночёвкой, — с наигранной обидой разводит руки, словно приглашая племянника в объятия. — Что за ревность? — хохочет младший, однако всё же заключает дядю в короткие объятия. — А как мне не ревновать, если мой любимый племянник первым делом идёт к Сонхва? — с притворной укоризной произносит Чонгук, отстраняясь. Вону оглядывает всех собравшихся и, не теряя времени, направляется к дедушке. Он склоняется перед ним, почтительно целуя его в знак приветствия. — Дедушка, я скучал, — с теплотой говорит он, чувствуя, как тот крепко сжимает его в своих объятиях. — Мой внук… — с легкой дрожью в голосе произносит Сокмин, смахивая набежавшую слезу. Он нехотя отпускает Вону, а в глазах читается гордость и любовь. — А по мне? — раздаётся голос со стороны кухни. Вону оборачивается и тут же видит приближающегося Тэхёна. На лице юноши появляется радостная улыбка. — Папа Тэ! — восклицает он, вырываясь из дедушкиных объятий. Он забывает обо всём вокруг и бросается к омеге, крепко обнимая его. Тэхён был для него не просто семьёй. Он вырастил Вону как родного сына, уделяя ему порой даже больше внимания, чем своим детям. Рядом с Тэхёном Вону никогда не чувствовал себя сиротой. Даже его братья, Уен и Юнхо, порой замечали, что их папа относится к кузену с особой теплотой, и не раз ревновали его к родителю. — Конечно, скучал, — Тэхён прижимает его к себе, мягко целуя в макушку. — О-о-о, всё! — раздаётся смех Хосока. — С нами он теперь даже здороваться не будет. Завершив череду приветствий, Вону, под пристальным взглядом Тэхёна, плотно ужинает, после чего направляется в кабинет Чонгука. Дядя сообщил, что им нужно поговорить. — Ну, дядя… — с лёгким недовольством вздыхает Вону, усаживаясь напротив него. — Что — «дядя»? — Чонгук пристально смотрит на племянника, словно пытаясь прочитать его мысли. — Будто на этом свете не осталось других омег. — Я люблю его, — обиженно бурчит младший, избегая прямого взгляда. — И Чимин вам тоже понравится, вот увидите. Чонгук чуть наклоняется вперёд, внимательно всматриваясь в лицо племянника. — Ты его любишь, а он тебя? — его голос звучит спокойно, но в нём чувствуется скрытый подвох. Вону моргает, застигнутый врасплох. — Что за вопрос? Конечно, любит! — А что, если Сонхва подослал своего сына к тебе? Младший негодующе вскидывает голову. — Это не так! Мы с Чимином познакомились случайно. Он даже не знал, кто я. Чонгук тяжело вздыхает, откидываясь на спинку кресла. — Я не доверяю Пак Сонхва, — обречённо произносит он. Его беспокойство не беспочвенно. Если Сонхва действительно причастен к смерти брата, то для Вону это будет страшным ударом. Чонгук не желает своему племяннику боли, но не может игнорировать реальность. А влюбиться в сына убийцы собственного отца — худший кошмар, который только можно себе представить.

***

В резиденции, где собираются главы кланов, за круглым столом расположились все лидеры организации. Напротив Пак Сонхва, обводя присутствующих антрацитовым взглядом, сидел Чон Чонгук. Справа от Пака находился Ран, лидер клана Ли, слева — Сон Джи. По правую руку от Чонгука сидел Ким Намджун, а слева — Хан Кесон. За спинами всех лидеров, кроме Пака, стояли их преемники — готовые в любой момент вытащить оружие и нажать на спусковой крючок. Позади Чонгука находился его младший брат, Хосок, сверлящий взглядом Хан Джисона, стоявшего за Кесоном. Джисон лишь усмехнулся в ответ, ещё сильнее раздражая альфу. Хосок терпеть его не мог, и, к его досаде, чувство было взаимным. Младшие братья глав вели свою войну, и даже союз их кланов не менял ситуации. Джисон ненавидел Хосока с юности — его старший брат всегда ставил Чона в пример, а Джисона постоянно упрекал, как бы он ни пытался стать лучше. Окончательно ненависть разгорелась, когда омега, который понравился Джисону, выбрал Хосока. Хосок же испытывал к нему такую же лютую неприязнь. Он едва сдерживался, когда Джисон позволял себе плотоядно смотреть на его омегу — Чхве Субина. Желание вырвать этому ублюдку глаза порой было непреодолимым, но Хосок не мог подставиться. Напасть на члена чужого клана — значит нарушить баланс сил, а причинить вред — объявить войну, в которую неизбежно будет втянут его брат. Джисон, словно чувствуя это, продолжал провоцировать, открыто заявляя, что Субин ему интересен. Хосок из последних сил сдерживал ярость, заставляя себя отвести взгляд от Джисона и вновь сосредоточиться на разговоре за столом. — Хан Доксу получил то, что заслужил, — озвучил Чон, смотря прямо в глаза Сонхва. — Теперь считай, что государство отыграется на нас, — недовольно произнёс Ли Ран, понимая, что и ему теперь придётся иметь дело с законом напрямую. — Я что, должен был сидеть сложа руки? — Чонгук впился в него взглядом. — Проблема сейчас не в этом, — вмешался Намджун. — Мы убрали Хан Доксу, теперь его место займёт кто-то другой. Кто-то сильнее и хитрее. Нам бы лучше узнать, кто станет следующим министром. — Намджун прав, — наконец-то заговорил глава стола. — И на место Хан Доксу уже назначили Чхве Сухека, бывшего агента национальной безопасности. Сонхва выжидающе смотрел на Чонгука, наблюдая за его реакцией. — Чхве Сухек? — Намджун удивлённо повернул голову к другу, но Чонгук оставался невозмутимым. — Ты даже не удивился, — заметил Сонхва. — Неужто ты был в курсе? — Нет. Я не знал об этом, — спокойно ответил Чон. — А что ты скажешь на то, что твой племянник вернулся именно тогда, когда на горизонте появился Чхве Сухек? — Пак изучал эмоции Чонгука, пытаясь поймать в его взгляде хотя бы каплю лжи, но тот был бесстрастен. — Мой племянник вернулся, потому что рано сдал свою сессию, и Вону не причастен к делам клана, — ответил Чон. — Но мы не должны забывать, что Чхве является его дядей. Он брат его папы. Сонхва тоже был удивлён такому совпадению, но, учитывая, что Вону годами не общался с родственниками папы, возможно, он и не знал, что Чхве Сухек тоже вернулся в страну. — Он давно не имеет отношения к семье Чхве, — твёрдо сказал Чонгук, но сам в этот момент стиснул зубы, мысленно чертыхаясь. Спустя два часа обсуждений собрание стола закончилось, и все, попрощавшись друг с другом, разошлись по домам.

***

Идя по коридору резиденции, Хосок столкнулся с Джисоном. — Хосок, как поживает Субин? — как бы невзначай спросил Хан. — Тебе-то что? — сверлил его взглядом Чон. — Да так, просто спросил, — усмехнулся Джисон. Чёрт, как же Хосоку хотелось стереть с его лица эту усмешку. У него кулак чесался. — Мы с ребятами сегодня собираемся сходить в клуб, — продолжил свой бессмысленный разговор Хан. — Да, пацаны? — обернувшись, спросил у одного из преемников кланов. — Мне-то что? — Хосок поднял бровь. — А ты не хочешь с нами? — предложил тот. — Нет, — отрезал Хосок и направился к своей машине, где его уже ждал Чон-старший. — О чём вы разговаривали с Джисоном? — спросил старший, закуривая сигарету и опуская стекло. — Ни о чём, — отозвался Хосок, заводя машину. — Смотри, Хосок, не связывайся с ним. Я знаю, что у вас шаткие отношения, но его брат — мой сторонник, — предупредил Чонгук. Хосок не ответил. Вместо этого он нажал на газ, не сводя взгляда с ночного города.

***

Тэхён стучится в дверь сына. Юнхо опять закрылся в комнате. Он даже не спускался к ужину, свалив всё на завалы в учёбе. Тэхён знает, что сын не учится, а, возможно, играет в компьютерные игры или разговаривает по скайпу с каким-нибудь школьным другом. Дверь комнаты открывается, и омега видит перед собой сына с лохматыми волосами и красными глазами, одетого в пижаму. — Могу я войти? — спрашивает старший. — Раз пришёл, заходи, — отвечает Юнхо, шире открывая дверь комнаты и пропуская родителя. — У тебя в последнее время нет настроения, — говорит Тэ, присаживаясь на его кровать. — Это из-за меня? — спрашивает он. Ведь они так и не смогли поговорить после того случая, когда сын услышал их разговор с адвокатом. — Нет, — отвечает младший, тоже присаживаясь рядом с омегой. Они оба сидят в тишине, молча. Комнату освещает тусклый свет торшера под большим желтоватым абажуром. — Можно я спрошу у тебя кое-что? — спрашивает спустя несколько минут Юнхо, опуская голову. Его глаза наполняются влагой, и, чтобы не показать свои слёзы, он специально не смотрит на родителя, всё больше опуская голову. Ведь альфы должны быть сильными. Альфы не плачут. — Спрашивай, — говорит Тэ, обращая внимание на поникшего сына. Он сердцем чувствует, что его ребёнка что-то гложет изнутри, и от этого ему становится больно. — Отец меня больше не любит? — дрожащим голосом выдаёт сын, и сердце омеги ухает, падая куда-то вниз. — Что его не устроило во мне, раз он решил завести другого ребёнка? — его слёзы скользят по щекам и падают на его колени, увлажняя пижаму. — Он посчитал меня недостойным, потому что я слишком мягкосердечный? — шмыгая носом, поднимает свою голову Юнхо, встречаясь со взволнованным взглядом родителя. Глаза Тэхёна тоже наполнены слезами. Его папа тоже плачет, беззвучно. Он почти не дышит. — Папа, я настолько плохой сын? — захлёбывается младший, падая в объятия омеги. — Нет, — обнимая сына, озвучивает Тэ. — Нет, сынок! Твой отец тебя любит. Не смей больше так думать, — родительское сердце Тэхёна разрывается на части. Застрявший в горле комок не пропускает воздух, и Тэхёну кажется, что у него остановится сердце, если его сын будет дальше думать так же. — Ты хороший сын. Достойный сын, — убеждает он, проглатывая комок в горле. — Ты здесь ни при чём. Это моя вина. Это я виноват, что не смог сохранить свою семью. Что не подумал о вас с Уен. Это я был эгоистичен, думая только о себе, о своей гордости, забыв про вас, — рыдает в голос омега. Невыносимо больно видеть слёзы своего ребёнка. — Обязательно надо разводиться? — спрашивает сын. — Вы не можете просто отказаться от развода? Ты же ведь тоже можешь родить ещё одного ребёнка, — смотрит щенячьими глазами. — Я буду с ним нянчиться, буду любить, если он будет моим братом, которого родишь ты, но не другой омега. Ребёнка, которого родит другой, я буду ненавидеть. Я не буду любить брата, ставшего причиной развода моих родителей.

***

Уложив спать сына, Тэхён, закрывая за собой дверь его комнаты, возвращается в свою, маленькими шажками, держась руками за стену. Когда он заходит в спальню, то встречается взглядом с Чонгуком, который переодевается в домашнюю одежду. — Где ты был? — спрашивает альфа, подходя к нему поближе и замечая покрасневшие глаза мужа. — Что случилось? — пытается выяснить, но Тэхён молчит, впиваясь в него взглядом. — Тэ? — вопросительно смотрит на омегу. Тот молча начинает раздеваться, подходя к нему вплотную. — Если ты хочешь ещё одного ребёнка, — шепчет омега, обнимая мужа. — Я согласен, — целует его скулы. — Я согласен на всё, — переходя на его губы, впивается в них жарким поцелуем, кусая нижнюю губу альфы. Чонгук тоже обнимает омегу, вгрызаясь в ответ. — Просто откажись от ребёнка того омеги, — шепчет в его губы Тэ, опаляя своим дыханием. Альфа замирает, услышав слова омеги. — Ты… — усмехается Чон, медленно отстраняясь от мужа. — Ты всё это время не хотел ребёнка от меня, — смеётся он. — И теперь, лишь бы избавиться от моего неродившегося сына, вдруг решил подарить мне ребёнка? — разгневанно произносит альфа. — Ты с ума начал сходить, Тэхён. — Я молчу про аборт, пусть родится, — говорит Тэ. — Просто отправь их далеко от всех нас. От моих детей, — просит он стальным голосом. — Я и про развод забуду, и про твою измену забуду. — Разводу и так не бывать. И мой ребёнок тоже родится. Будет жить в этой стране, и это больше не обсуждается, — рассерженно произносит Чонгук и, обойдя мужа, покидает комнату.

***

Уже пять дней прошло, как Чонгук вышел на свободу, но он ни разу не пришёл к нему. Позвонил только один раз и спросил: «Как дела у моего сына?», но не спросил о его самочувствии. Минхо отправлял ему за эти пять дней тысячи сообщений, спрашивая у него: «Когда он приедет к ним?», и получал только сухие ответы в виде: «У меня много дел». Омега в бешенстве. И только слова Сокджина успокаивают его. Тот позвонил ему сегодня утром и пригласил на обед, сказав, что Чонгук тоже будет с ними. — Я не хочу навязываться, — говорит в телефон омега, разговаривая с Джином. — Он разозлится, что мы его отвлекаем. Возможно, даже не придёт. — Не говори чепуху, — говорит с той стороны телефона Ким. — Он обрадуется. И, к тому же, он не посмеет отказать мне. Мы ему не скажем, что ты тоже будешь со мной. Сделаем сюрприз. Я беру всё на себя, — уговаривает Джин. Минхо поддаётся на уговоры. Хотя он просто притворяется перед Сокджином, а сам, внутри, ликует. — Хорошо, — отвечает Ли и сбрасывает звонок, сказав Джину, что ему надо подготовиться к встрече. Сокджин радуется тому, что ему удалось уговорить омегу на совместный обед. Впрочем, Минхо молодой, глупый и покорный омежка, не то что Тэхён, думает Ким. Омегу задел тот факт, что Тэхён посмел запретить ему появляться в доме его брата и племянника. Да кто он такой? Может, все и пляшут под его дудку, но не Джин. Омега ничего против Тэхёна не имеет. Просто хочет ему показать и доказать, что не только его — Джина, но и самого Тэхёна можно вышвырнуть из дома. Заменить кем-то другим. Не больше. Просто Сокджин хочет показать, где место Тэхёна. Никто не имеет права так обращаться с ним и с его братом — это унизительно. Омега отправляет Чонгуку сообщение, что будет его ждать в рыбном ресторане в районе Каннам, и отказ он не принимает. Плюс, добавляет в конце, что у него есть для него сюрприз. Чонгук соглашается, хотя и не любит сюрпризы. К часу дня Чонгук приезжает на место, указанное в геолокации, отправленной Сокджином. Администратор заведения учтиво встречает Чона, сообщив, что его уже ждут в восточной части ресторана, и ведёт его на террасу. — Джин, — Чонгук целует омегу и поворачивает голову на ещё одного человека, удивляясь такой неожиданной встрече. — Минхо? — обращается к Ли. Кажется, этот омега переходит все границы, пытаясь проникнуть в его семью. — Удался сюрприз? — улыбнувшись, невинно спрашивает Ким. Вот почему Чонгуку не нравятся сюрпризы. В его планы не входило в ближайшее время обедать вместе с Минхо. У Чона и так-то шаткие отношения с мужем. Если Тэхён узнает о том, что он успевает выходить в люди с другим омегой, вряд ли ему это понравится. — Не знал, что вы так близко общаетесь! — удивляется альфа. Нет, Чонгук в курсе того, что его дядя пытается наладить отношения с папой его будущего ребёнка, но настолько тесного общения он не ожидал. — Это была моя идея, — сразу начинает оправдываться Джин, будто прочитав мысли альфы. — Минхо так не хотел создавать тебе проблемы, но я уговорил его, так как он и так-то никуда не выходит. Настроение папы всегда влияет на ребёнка, — специально добавляет последнюю фразу, чтобы Чон смягчился. Чонгук кивает и присаживается рядом с Минхо, так как на стуле рядом с его дядей лежат сумочки омег.

***

Тэхён выходит из больницы на улицу и подставляет своё лицо под солнечные лучи. Так тепло и спокойно. Он только что был на осмотре у доктора Чхве, и тот сказал, что всё идёт хорошо. Похвалил омегу за то, что он соблюдает все его требования. И если всё пойдёт дальше так же хорошо, то у них не будет никаких преград, чтобы сделать операцию своевременно. Постояв ещё несколько минут, омега направляется на парковку и тут же получает уведомление на телефон. Тэхён добирается до своего «Гелендвагена» и открывает сообщение от неизвестного абонента. «Если ты всё ещё не решаешься на развод, то приходи в ресторан «Goldfish» и сам убедись, что у нас идеальные отношения с твоим мужем». Тэхён смотрит на дисплей телефона и стискивает зубы до боли. Он садится за руль автомобиля, заводит его и набирает адрес ресторана в навигаторе. Минут через двадцать омега, сидя в машине, наблюдает за тем, как на террасе ресторана трое бесстыдников мило беседуют за обеденным столом, как одна семья. От увиденного цирка в уголках глаз омеги собираются слёзы. Слёзы обиды. Слёзы предательства. Слёзы горечи. «Хватит, Тэхён!» — говорит ему его разум. Чонгук чувствует направленный на себя пристальный взгляд. Альфа осматривается по сторонам, ища глазами источник, но вокруг все сидят и не обращают на них никакого внимания. Он берёт стакан воды, отпивает глоток и замечает через дорогу от ресторана чёрный джип с хорошо изученным номером. Тэхён. Гневный взгляд направлен на него через стекло автомобиля. Чонгук быстро поднимается из-за стола и выбегает с террасы, направляясь прямо к Тэхёну, оставляя двух омег на месте. Те удивлённо и в непонимании направляют свои взгляды туда, куда идёт альфа, и тоже видят машину Тэхёна. Чонгуку нужно остановить мужа, пока тот не уехал и не надумал себе чего-нибудь. — Тэхён! — крича на всю улицу, альфа идёт быстрыми шагами к джипу и замирает на месте, когда Тэхён заводит машину. Расстояние между ними — пятнадцать метров. Чонгук понял, что задумал его муж. — Давай! — кричит он. — Ну же, дави на газ! — разгневанно. Сможет ли Тэхён его убить? Насколько далеко он готов зайти? — Раздави меня! — ещё раз, не отводя взгляда от омеги. А Тэхён… а что Тэхён? Чон Тэхён давит на газ, ускоряя машину. Слёзы скатываются по щекам, обжигая его кожу. Перед омегой стоит его любимый. Его муж. Его Чонгук, который раздавил его сердце и растоптал его любовь, сравняв с землёй. Раз он не может получить от него развода, тогда он лучше станет вдовцом, чем будет валяться у него в ногах. Тэхён слышит через стекло своей машины, как разносится по всей улице голос Чонгука. — Ну же, дави на газ! — орёт как сумасшедший его альфа. — Раздави меня! Тэхён давит на газ и ускоряет машину. Будь что будет! Если ему суждено стать убийцей, то кто такой Чон Тэхён, чтобы противостоять судьбе? Омега не пытается давить на тормоз, а Чонгук не собирается двигаться с места. — Чонгук! — откуда ни возьмись, Сокджин успевает за какие-то жалкие секунды дёрнуть на себя племянника. Они вместе, спотыкаясь, падают на землю, а рядом с ними, как чёрт на скорости, проезжает чёрный «Гелендваген» Тэхёна, оставляя позади себя пыль. — Сукааа! — вопит Чонгук, вставая на ноги. — Ты видел это?! — обращается он к Джину, который тоже поднимается. — Ему было плевать, умру я или нет! — его зрачки расширены, он смотрит вслед исчезающей машине. — Он чуть не оставил своих детей без отца! — говорит, отряхивая рукава своего костюма. — Успокойся, Гук! Думаю, нам надо вернуться, — говорит Джин, пытаясь унять альфу. Чонгук и так собирался вернуться домой. Он, забыв попрощаться с омегами, идёт к своей машине и, часто дыша, заводит её.

***

Спустя тридцать минут альфа останавливается перед своим домом. Машина Тэхёна уже стоит во дворе. Мужчина заходит в дом, распахивая входную дверь, и встречается взглядом с Сокмином и Вону. — Где Тэхён?! — разъярённо кричит альфа на весь дом, пугая своей яростью всех присутствующих. Он стремительно поднимается на второй этаж, перескакивая через две ступеньки. — Где ты?! — Он заходит в их комнату и видит, как омега собирает чемодан. — Не смей! — рычит Чонгук. — Не смей уходить! Если уйдёшь, то никогда больше не войдёшь в этот дом! — предупреждает он, кипя от злости. — Да я лучше буду жить на вокзале, чем с тобой! — зло выпаливает Тэхён, открывая верхний ящик комода и доставая документы на развод. — Подписывай, Чонгук! — не просит, а приказывает. — Подпишешь — уйду с миром. Не подпишешь — разгромлю твой дом, уничтожу тебя и твоего ублюдка! — угрожающе бросает омега. Чонгук затыкается. Молчит, пристально глядя на мужа, будто принимает решение. — Хорошо, — вдруг говорит он, вырывая бумаги из рук омеги. Затем достаёт из нагрудного кармана золотую ручку — ту самую, которую когда-то подарил ему Тэхён, — и, не отводя взгляда, ставит свою подпись. — Доволен? — абсолютно спокойно спрашивает Чонгук. — Да, — таким же холодным тоном отвечает Тэхён. — А теперь проваливай из моего дома! — чётко и по слогам произносит альфа. Тэхён замирает. Пока он переваривает услышанное, Чонгук первым хватает его чемодан и спускает вниз. Омега следует за ним. Чон открывает входную дверь и, под шокированными взглядами всех, кто успел собраться в гостиной, швыряет чемодан Тэхёна на улицу. — С этого момента он здесь не живёт! — жёстко объявляет он, тыча пальцем в сторону омеги. Даже присутствие сыновей не останавливает его. В два шага Чонгук оказывается рядом с Тэхёном, хватает его за локоть и грубо тянет к двери. В ярости альфа выталкивает омегу на улицу и захлопывает за ним дверь. — Как ты посмел?! — тут же возмущённо спрашивает Сокмин, ругая сына. — Молчи, папа! — резко обрывает его Чонгук и поднимается на второй этаж. Тэхён не двигается. Если он сделает хоть один шаг, земля уйдёт из-под ног. В одной руке он держит бумаги с подписью Чонгука, в другой — телефон. Он стоит уже пять минут, неотрывно глядя на валяющийся чемодан. — Хах… — разбито усмехается омега. Глубоко вдохнув, Тэхён делает первый шаг, затем второй. Он поднимает чемодан, гордо выпрямляет спину и выходит за ворота. Ключи от машины остались в доме, как и его кредитки. Всё, что у него есть сейчас, — это телефон, чемодан с вещами и документы на развод. Он вызывает такси, дожидается его, садится в машину и уезжает. — Не уходи… — шепчет Чонгук, наблюдая из окна второго этажа. — Вернись… — буравит взглядом уезжающее такси. — Скажи, что не хочешь уходить. Не бросай меня, Тэ… — просит он пустоту, но машина уже трогается с места и уезжает всё дальше и дальше. Да здравствует новая жизнь, Тэхён!