Back in Black

      Клир-Маунтин выглядел так же, как Соён представляла: чистые узкие улочки, двухполосные дороги, по обе стороны от которых стояли одинаковые двухэтажные коттеджи, огороженные низенькими белыми заборчиками. Пахло солью и сыростью. Изредка ветер доносил со стороны бурной реки неприятный аромат рыбы. Почти у самой реки, – на возвышении, – располагался выкрашенный в приятный голубой оттенок особняк.       – Это медицинский центр, – сказала Чон. – Дороти там лечилась.       – «Медицинский» это именно «медицинский» или очередная хрень по типу лечения дерьмом верблюда и мантрами?       – На их сайте указано, что они практикуют гидротерапию.       – То есть топят клиентов?       – Устраивают тёплые ванны с гидромассажем, занятия в бассейне. Ничего необычного.       – Бывала в таких местах?       – Пару раз.       Юци явно собиралась задать ещё вопрос, но, увидев, как сильно Соён сжала челюсти, промолчала. То место, куда её водила мама, и близко не выглядело настолько же аккуратным, как центр в Клир-Маунтин. Те «врачи», – если их можно было так назвать, – проводили процедуры в подвале старой церкви, в купели, которую за двадцать или тридцать лет до этого выбросили за ненадобностью, и едва ли нагревали воду. Сердце Чон до сих пор замирало, когда она вспоминала, как сильные руки вцепились в её плечи, удерживая под водой, пока где-то сверху, – там, где был воздух, – заунывных мужской голос читал странные молитвы.       В полиции их уже ждали. Посмотрев документы, милая девушка за стойкой улыбнулась и с интересом посмотрела на Юци.       – Я никогда не слышала о медицинском центре святой Елены.       – Мы – независимая организация, – объяснила демонесса. – Миссис Хейл была членом религиозной группы, которая заключила с нами контракт на медицинское обслуживание. Эти люди ценят приватность, – особенно в вопросах, касающихся здоровья, – и нам хотелось бы, чтобы и после смерти к миссис Хейл отнеслись так же уважительно, как и при жизни.       – Понимаю. Наши правила требуют, чтобы при любом подозрении на насильственную смерть проводилась аутопсия, но её родственники ясно дали понять, что не хотят этого.       – Да, мы говорили с ними, – кивнула Юци. – Не волнуйтесь, руководство нашего объединения уже ведёт с ними переговоры. Разумеется, воля покойной важна для нас, но куда важнее найти того, кто поступил так с ней. Уверена, родственники это поймут.       – Надеюсь на это.       Юци положила руки на стойку ресепшена, улыбаясь так очаровательно, что щёки администратора порозовели.       – Скажите, мисс… – её взгляд опустился на бейдж на груди. – Озборн, такое у вас впервые?       – Разумеется. Клир-Маунтин – тихий городок, тут ничего не происходит.       – Совсем ничего?       – За последние пять лет всё, с чем приходилось разбираться полиции, – мелкие кражи и пара исчезновений.       – Исчезновений? Кажется, это совсем не похоже на обыденность маленького городка.       – Я даже не думаю, что это можно всерьёз назвать исчезновением. К нам часто приезжают пожилые люди, чтобы поправить здоровье, и у некоторых из них скверных характер. Они уезжают раньше конца процедур, не сообщают родственникам, и те звонят нам, вот и всё. Не удивлюсь, если эти старики просто решили потратить деньги, которые у них остались в Вегасе или Атлантик-Сити, и забыли предупредить родных.       – Да, такое бывает. Ну… спасибо, что ответили на вопросы.       – Конечно, мисс Сон. Если вы задержитесь, я буду рада ответить и на другие вопросы. Возможно, даже в более тихом месте.       Смешок, сорвавшийся с губ Юци, прозвучал настолько игриво, что Соён с трудом сдержала желание закрыть покрасневшее лицо руками.       – Нам нужно работать, – напомнила она.       – О, конечно. Извините, пора идти, но я запомню ваши слова.       – Надеюсь на это.       От вида тела у Соён перехватило дыхание. Из разрезанной на две половины грудной клетки торчали кости, и от запаха формалина и хлорки тошнота становилась сильнее. Она посмотрела на Юци, но Сон с абсолютно равнодушных видом подошла к трупу и склонилась над ним как реставратор над дорогой мозаикой.       – Это не Сонми или кто-то из её подручных.       – Почему ты так думаешь? – Спросила Чон.       – Слишком профессионально. Вот, взгляни, – она провела пальцем линию от ключиц до лобковой кости. – Идеально ровный срез, а кости не сломаны, а распилены. К тому же сердце вырезано, не вырвано. Кто бы это не сделал, он потратил время, чтобы добраться до сердца, не повредив основные органы, а Сонми – не из тех, кто таким занимается. Если бы этим занималась она, мы бы сейчас смотрели на месиво из осколков костей и мешанину из органов, – Соён снова затошнило. – Это слишком аккуратно.       – Но, если не она, то кто?       – Помнишь, где нашли тело?       – На тропе, ведущей к реке.       – Съездим туда, хочу кое-что проверить.

***

      От рыбной вони у Соён слезились глаза. Едва она остановила машину, как этот запах, – густой, словно суп-пюре или каша, – окутал их с Юци, мешая дышать, забивая пазухи носа и горло. Желчь поднималась от желудка, грозя вырваться рвотой, но Чон старалась держаться. Демоница тянула её за собой к узкой лесной просеке, которая, очевидно, служила дорогой от берега к медицинскому центру.             Не доходя двух или трёх шагов, Юци опустилась на колени и запустила руки в воду, чтобы выудить нечто зелёное и липкое.       – Водоросли? – Спросила Соён.       – Похожи, но… – поднесла нечто к носу. – Нет, точно не водоросли.       – Тогда что?       – Отходы. Так… тело нашли чуть выше, да?       Отодвинув в сторону кусты, Юци вытащила из мокрой зелёной травы красный мешочек. Только присмотревшись, Соён узнала в нём высушенное до состояние кожаного пакета человеческое сердце с парой висящих сосудов и прилипших чешуек.       – Вот и ответ на твой вопрос. Сонми не имеет к этому никакого отношения. Здесь поселилась ламия.       – Кто?       – Ламия, – отбросив сердце в сторону, Юци отряхнула руки о джинсы. – Чудовище из греческой мифологии. По легендам она вырывает у своих жертв сердце и выпивает кровь, высушивая его. Обычно они обитают у моря, но из-за шторма или торнадо одну из них могло забросить сюда. Дело раскрыто.       – И как поймать ламию?       – Понятия не имею, – пожала плечами Юци. – Пошли, если выедем из города сегодня, то завтра уже доберёмся до дома Шухуа.       – Ты хочешь просто уехать?       Сон кивнула.       – Его кардинальское попросил выяснить, не стоит ли за этим Сонми. Мы выяснили, – не стоит. Работа закончена.       – Но, если мы не разберёмся с ламией, люди продолжат умирать.       – «А» за логику, Чон Соён.       – Ты хочешь просто оставить всё так, как есть?       Спрятав руки в карманы, Юци кивнула, и Соён почувствовала, как злость раскалённой лавой наполнила вены и артерии, отдавая пульсацией боли в районе позвоночника и груди. Конечно, было глупо верить, что демон будет относиться к людям милосердно, но Чон надеялась хотя бы на банальное сострадание или толику сочувствия. Как же наивно с её стороны.       – Что? – Сон нахмурилась. – Это не наше дело.       – Если мы знаем, что людям угрожает опасность, то должны помочь.       – Всё, что я должна делать, – искать Сонми. И ты, кстати, тоже. Мы сообщим кардиналу о ламии, и он сам разберётся с ней, если посчитает нужным.       – Что, если за это время умрёт кто-то ещё?       – Ну, кому-то не повезёт. Бывает.       – Я не поеду, – Соён скрестила руки на груди.       Юци закатила глаза, плотно сжимая губы.       – Серьёзно?       – Мы должны остаться и помочь.       – Никто не просил нас о помощи. Я не так много знаю о ламиях, но, судя по рассказам Шухуа, они – те ещё ублюдки. Ты хочешь умереть?       – Я хочу это остановить.       – Твою мать… тогда дай мне ключи. Мёртвому эта развалюха не понадобится, а я хотя бы до Шухуа доберусь.       Поймав ключи, Юци несколько минут смотрела на Соён, словно рассчитывая, что та рассмеётся, согласится уехать, но лицо Чон оставалось серьёзным. Пусть уезжает, она придумает, как справиться с ламией в одиночку. Изучит вопросы в Интернете (глупость номер один), купит оружие (глупость номер два), найдёт эту тварь (глупость номер три). Конечно, она опасна, но у Чон достаточно охотничьего опыта, просто на чуть менее сверхъестественных существ.       – А я-то надеялась, что ты умнее.       Соён заставила себя не смотреть на то, как Юци уходит. Они не друзья. Да, они с Шухуа, возможно, спасли их с Суджин жизни, похитив из-под носа толпы продавших души монахинь, но Чон уже поблагодарила их за это. Плевать на странное чувство тоски, которое пришло на место злости после того, как шаги демоницы стихли. Она может идти куда угодно, возвращаться к Шухуа или убегать, – Соён не будет ни думать, ни уж тем более скучать по этой надоедливой, болтливой, помешанной на алкоголе…       – Как же ты, блять, меня бесишь…       Развернув её за плечо, Юци вложила в её руку ключи и сжала в своих ладонях с такой силой, будто боялась, что кто-то может вырвать Соён, утащить в лес, спрятать за стеной сросшихся друг с другом кустов и деревьев.       – Я не знаю, как бороться с ламиями, так что нам придётся позвонить Шухуа. Ох… что же, блять, делаю, Чон Соён?

***

      – Ламии? – Судя по голосу, Шухуа была раздражена. – Конечно, я знаю об этих ублюдках. Последний раз мы сталкивались лет триста назад, ещё в Греции. Я думала, их всех перебили во время войн в Европе.       – Ну, очевидно, не всех, – ответила Юци.       – Ламии – не охотники, а паразиты, питаются теми, до кого проще дотянуться, – детьми и стариками. Обычно они обитают в воде, – для жизни им нужны крупные водоёмы.       – Типа рек?       – Крупные, Юци. Река для них – то же самое, что лужа для человека. Чтобы нормально себя чувствовать, им нужно как минимум море.       – Это чёртов Висконсин, здесь нет моря.       Юци прошлась по берегу, вглядываясь в покрытую зелёной тиной воду, нахмурилась. Взгляд Соён цеплялся за просеку, протоптанную сотней ног тропинку и вершины деревьев, но остановился лишь на одной точке, – светло-голубом здании на вершине. Перед глазами возникла фигура отца. Он стоял, прислонившись к стволу сосны, проверял патроны, пока она, как и всегда, держалась за ткань его куртки, с нетерпением ожидая, когда он сможет уделить ей внимания.       Мама считала, что отец портит Соён, делает из её «милой девочки» пацанку, которая непременно сгорит в аду, но Чон любила и походы на охоты, и просто прогулки по лесу с папой.       – Медицинский центр.       – Что? – Юци обернулась.       – Всё же на поверхности. Если ламия не может охотиться в воде, она найдёт способ делать это на поверхности. Шухуа, это существо может принимать человеческий облик?       – Если хорошо питается, то да.       – В медицинском центре много воды, туда постоянно приходят люди. Всё, что ей нужно, – выбирать тех, кого не будут искать.       – Точно, – Юци кивнула. – Как я сама не додумалась?       – Ты просто тупица, – подала голос Шухуа. – Ламии очень выносливы, так что потребуется много сил, чтобы их убить.       – Нужно какое-нибудь специальное оружие?       – Только грубая сила. В общем, ты должна справиться.

***

      В медицинском центре им явно были не рады. Охранник пристально наблюдал за каждым шагом, а медсёстры странно переглядывались и даже перешёптывались. Пара клиентов, – пожилые дамы в белых шёлковых халатах, – недовольно щёлкнули языками. Девушка за ресепшеном выглядела растерянной.       – З-здравствуйте.       – Привет, – Юци улыбнулась. – Мы бы хотели остановиться у вас.       – Это медицинский центр и…       – Мы знаем. У Соён проблемы с позвоночником, она всё перепробовала, и один из врачей упомянул, что вы делаете с пациентами чудеса.       – Это приятно, но ваша девушка не может у нас остановиться.       – Я не её девушка, – нахмурилась Соён.       Одна только мысль о том, что она выглядит девушкой Юци, выводила из себя. У Чон был вкус и достаточно хороший, чтобы выбрать кого-то, кто не продал душу ради банальных корыстных целей типа славы, денег или бесконечного алкоголя. К тому же Сон вряд ли когда-либо встречалась с кем-то. Демоны просто не могли соответствовать стандартам моногамии.       Усмехнувшись, Юци приобняла Чон за плечи.       – Извините, она очень чувствительна в вопросе ярлыков. Соён – моя невеста.       – О, прошу прощения. Дело в том, что мы ориентированы на пожилых людей, и всё наше оборудование настроено под них, так что ваша невеста просто не будет чувствовать себя достаточно уютно, а это уже означает сниженную эффективность лечения.       – Я могу хорошо заплатить.       – Мне жаль, мэм. Я знаю, что в Нейосе в сотне километров отсюда тоже есть медицинский центр, ориентированный на гидротерапию. Думаю, там вашей невесте будет лучше.       – Что ж, жаль, потому что я рассчитывала поместить её сюда, но спасибо за подсказку.       – Приятного дня, мэм.       Только в машине Соён позволила себе ударить Юци в плечо.       – Невеста?       – Если бы я сказала, что ты моя жена, она начала бы искать кольца.       – Ты могла бы сказать, что я просто твоя подруга.       – А много ли ты знаешь подруг, которые близки настолько, чтобы возить друг друга по медицинским центрам? Та девушка дала мне идею, и я подыграла, только и всего. Не концентрируйся на этом.       – Больше так не делай.       – Ага, – отмахнулась Юци. – В любом случае, сейчас внутрь мы точно не попадём. Подождём до темноты.       – Разве они не убьют кого-нибудь за это время?       – Если я правильно помню, то одного сердца ламии может хватить дня на три. Дороти нашли чуть больше двух дней назад, так что до ночи ламия не сможет никого съесть. Им нужны свежие сердца, в таких больше всего крови.       Откинувшись на потёртое сидение, Юци выудила из кармана пару военных жетонов. Соён узнала их, – папа всегда носил их с собой как напоминание и о страшной командировке в Ирак, и о друзьях, которые уже никогда не смогли бы вернуться домой. Её сердце снова сжалось.       – Твой отец – морской пехотинец? – Сон протянула ей жетоны. – нашла их в бардачке.       – Был, – Соён кивнула.       – Он…       – Жив, да, просто мы не виделись несколько лет. Они с матерью развелись, когда я была подростком.       – О… наверное, тяжёлое было время.       – Не тяжелее, чем у других, – спрятав жетоны в карман, Соён опустила голову. – А ты? Сколько тебе было, когда ты, ну…       – Продала душу? Ты можешь просто спросить. Я не собираюсь обижаться.       – Сколько тебе было лет?       – Двадцать.       – Значит, ты продала душу где-то в конце семнадцатого века?       – В 1693, если быть точной.       – Почему ты согласилась на это? То есть… на одной из лекций, на которой я была, нам говорили, что души продают в трёх случаях: ради денег, ради славы и ради удачи.       – Мимо, – усмехнулась Юци. – Хотя, наверное, надо было попросить у Сонми открыть счёт в банке или хотя бы прикупить около сотни биткоинов. Неприятно быть бессмертным и бедным.       – Если дело ни в деньгах и ни в славе, то почему ты на это пошла? Разве вечные мучения стоило того, что ты получила?       – Ты меня не поймёшь, но да, Соён, я скажу, что это того стоило. Я видела столько великих вещей. Мы с Шухуа были на открытии Эйфелевой башни и среди тех, кто наблюдал за первым полётом братьев Райт, попали на первый киносеанс братьев Люмьер, вместе оказались на «Титанике». Я видела северное сияние на Крайнем Севере и плавала рядом с Большим Барьерным Рифом. Как можно жалеть о таком?       – И ты не скучала по семье?       – Мой отец был бы счастлив, узнав, как хорошо я провела время. К тому же в долгой жизни есть свои плюсы, – почти не помнишь тех, кого встретил в самом начале. Ну, и никакого ревматизма, конечно.       – А почему Шут?       – Моё чувство юмора, очевидно. Сложно его не оценить.       – Конечно, – Соён отвернулась. – Кто бы сомневался.