Танец в тени

Тэхён опустился на колени, чувствуя, как силы покидают его тело. Крики и выстрелы постепенно стихали, словно отдаляясь. Его голова начала кружиться, а дыхание стало прерывистым. Пальцы соскользнули со стены, оставив алый след. – Тэхён! – голос вырвался из хаоса. Кто-то бежал к нему, но он уже не мог разобрать, кто это. Всё вокруг стало размытым, будто он смотрел через мутное стекло. Он хотел что-то сказать, но губы словно онемели. Его взгляд упал на тёмный потолок склада, и перед глазами замелькали образы: Хосок, его улыбка, теплые руки, смех, их спокойные вечера вместе. —Не здесь… не так… – пронеслось в голове. Но силы бороться уже не оставалось. Руки подхватили его, крепко удерживая. – Держись, слышишь? Тэхён, чёрт возьми, не смей сейчас умирать! – голос был полон отчаяния. Тэхён с трудом приоткрыл глаза и увидел лицо Чонгука, исказившееся от страха. – Хосок… – прошептал он едва слышно, почти беззвучно. Чонгук быстро оглянулся, давая кому-то указания: – Немедленно машину сюда! Он теряет слишком много крови! Быстрее, чёрт вас всех дери! Тэхёна бережно подняли с пола, кровь продолжала струиться, заливая всё вокруг. Он чувствовал тепло рук Чонгука, слышал гул голосов, но сознание медленно угасало. Единственное, что держало его, – это образ Хосока. — Я должен вернуться… Я обещал... Чонгук, задыхаясь от паники, захлопнул дверцу машины и прыгнул на водительское сиденье. Его руки дрожали, пока он поворачивал ключ в зажигании. – Ты слышишь меня, Тэхён?! Ты обещал, помнишь?! Ты первым женишься, и я должен быть твоим свидетелем, ты не можешь вот так взять и... – его голос сорвался. Он бросил взгляд в зеркало заднего вида, где Тэхён лежал, бледный, едва дышащий, его грудь с трудом поднималась и опускалась. – Терпи, Тэхён, терпи, молю! Мы уже почти на месте, ты справишься! Ты сильный! – Чонгук почти кричал, его голос дрожал от безысходности. Он выжал педаль газа до упора, заставляя машину мчаться быстрее. Тэхён слабо пошевелился, его взгляд был затуманен, но он услышал голос Чонгука. Едва заметная улыбка мелькнула на его губах. – Свидетелем... – прошептал он, почти неслышно. – Да, именно так! Ты же не можешь обмануть! – выкрикнул Чонгук, сцепив руки на руле так, что побелели костяшки. – Ты обещал! Ты не можешь так поступить со мной! Машина вылетела на главную дорогу, сигналя, обгоняя другие автомобили. Чонгук понятия не имел, слышат ли его остальные, но ему было всё равно. В голове звучала лишь одна мысль, — Спасти его. Любой ценой. – Скоро приедем, Тэхён. Держись! Ради Хосока, ради нас всех. Ты должен жить! Чонгук резко затормозил у больницы, едва не врезавшись в ограждение. Выбежав из машины, он бросился к задней двери и осторожно вытащил Тэхёна, прижимая его к себе так, словно от этого зависела его жизнь. – Помогите! – закричал он, его голос эхом разнёсся по входному холлу. Медперсонал мгновенно отреагировал, к ним подбежали несколько санитаров с каталкой. – Он ранен, пуля в груди, потерял много крови! Быстрее, он не может больше ждать! – Чонгук пытался говорить чётко, но голос предательски дрожал. Санитары аккуратно переложили Тэхёна на каталку и повезли в сторону операционной. Чонгук бросился следом, но его остановила медсестра. – Вы не можете туда! Дайте врачам работать! – сказала она, крепко удерживая его за плечи. – Нет, я должен быть с ним! – выкрикнул Чонгук, пытаясь вырваться. – Это не поможет. Лучше молитесь или сообщите его близким, – медсестра посмотрела на него с сочувствием и отпустила руку. Чонгук замер на месте, глядя, как двери операционной закрываются за Тэхёном. Он обессиленно опустился на скамейку, голова склонилась на сцепленные руки. Его телефон вибрировал, сигналя о сообщениях и звонках, но Чонгук игнорировал всё. Его мысли крутились только вокруг одного: "Ты обещал, Тэхён. Ты обещал, что не подведёшь". Минуты тянулись мучительно долго. Каждый раз, когда кто-то проходил мимо или двери операционной слегка приоткрывались, сердце Чонгука сжималось в страхе. Телефон снова зазвонил, и на экране высветилось имя Намджуна. Чонгук, сжав зубы, провёл дрожащим пальцем по экрану и поднёс телефон к уху. – Что случилось? – раздался спокойный, но настороженный голос Намджуна. Чонгук на мгновение закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. – Это была засада, – его голос сорвался, и он добавил тише: – В Тэхёна выстрелили. На другой стороне линии повисло молчание, тяжёлое и напряжённое, словно сам воздух стал гуще. – Как он? – наконец спросил Намджун, голос звучал хрипло. – Его оперируют, – Чонгук поднял взгляд на закрытые двери операционной. – Я... я не знаю, выживет ли он. – Ты где? – спросил Намджун после недолгой паузы. – В центральной больнице, – Чонгук чуть приподнялся, чувствуя, как его ноги подкашиваются. – Оставайся там. Я еду, – коротко сказал Намджун и сбросил звонок. Чонгук уронил телефон себе на колени и вновь опустил голову в руки. Мысли путались, а чувство вины пожирало его изнутри. Он должен был всё предусмотреть, должен был защитить Тэхёна, но сейчас мог лишь ждать и надеяться. Через пятнадцать минут больничная дверь со скрипом открылась, и в коридор быстрыми шагами вошёл Намджун. Его обычно безупречно спокойное лицо было мрачным, а в глазах читались гнев и решимость. Он огляделся, сразу заметив Чонгука, который сидел на стуле в углу. Чонгук выглядел так, будто весь мир вокруг перестал существовать. Его плечи были сгорблены, взгляд устремлён в пол, а руки безвольно лежали на коленях. Он даже не обратил внимания на Намджуна, как будто тот был лишь тенью, прошедшей мимо. — Чёрт, черт, черт! — выругался Намджун, пробегая руками по своим волосам и тяжело выдыхая. Он остановился прямо перед Чонгуком, несколько секунд молча смотрел на него, а потом опустился на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с его взглядом. — Гук, — позвал он твёрдо, но без грубости. Чонгук не отреагировал. Его глаза остались пустыми, а губы плотно сжатыми. — Чонгук, ты слышишь меня? Соберись! Чонгук только моргнул, но всё так же не поднял глаз. В его сознании снова и снова всплывали образы: Тэхён, лежащий в его руках, холодная кровь, лужа на земле, и его собственные мольбы, которые, казалось, разбивались о тишину. — Чёрт, — прошептал Намджун сквозь зубы и тяжело вздохнул. Он наклонился ближе, пытаясь найти хотя бы малейший отклик. — Гук, послушай меня. Всё ещё может быть нормально. Врачи там делают всё, что могут. Ты должен быть здесь. Ты должен держаться. Чонгук медленно поднял голову. В его глазах не было прежней уверенности. Это был взгляд человека, который почти утонул в отчаянии. Намджун... — прохрипел он, голос дрожал. — Я... Я не смог... Я должен был... — Нет! — резко перебил его Намджун. — Хватит. Это не твоя вина, ты понял? Они специально устроили эту подлую засаду. Это они виноваты, а не ты. Чонгук с трудом сглотнул, снова опуская взгляд. Намджун встал, прошёлся туда-сюда, пытаясь унять свой гнев. Он остановился, обернулся к Чонгуку и заговорил твёрдо. — Я разберусь с теми, кто это сделал. Сейчас это моя задача. А твоя — сидеть здесь и ждать новостей. Как только врачи выйдут – сразу звони мне. Он сделал шаг к выходу, но затем обернулся снова. – И ещё одно. Хосок не должен знать. Пока мы не узнаем, что с Тэхёном, не смей ему ничего говорить. Это приказ. Чонгук машинально кивнул, но его взгляд остался всё таким же пустым. Намджун ещё раз посмотрел на него, стиснул зубы, развернулся и быстрыми шагами покинул больницу, оставляя за собой шлейф гнева и решимости.

***

Намджун сидел за рулём своей машины, его пальцы крепко сжимали руль. В салоне царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь монотонным гулом двигателя. Он нажал на кнопку громкой связи, соединяясь с Чимином. – Чимин, ты на связи? – его голос звучал холодно и безэмоционально. – На связи. Что происходит? – ответил Чимин резко, словно уже предвкушая, что услышит. – Выясни, кто посмел навредить Тэхёну. Мне нужны имена, связи, места, где этот человек бывает. Я хочу полное досье, и быстро, – сказал Намджун, взгляд его был прикован к дороге, но мысли витали вокруг одного – возмездия. – Работаю над этим, – ответил Чимин. Его голос был твёрдым, даже слегка жёстким. – Но скажи мне честно, как там Тэхён? Намджун стиснул зубы, его пальцы слегка напряглись на руле. – Пока ничего не известно. Он в операционной. Чимин коротко выдохнул, будто собирался сказать что-то ещё, но остановился. – Ладно. Что с Хосоком? – спросил он. – Пока не вмешивай его. Пусть остаётся дома и ничего не знает, – ответил Намджун. Чимин замолчал на секунду, но затем его голос стал ещё более жёстким: – Намджун, я не собираюсь сидеть и ждать. Мы не можем рисковать. Дай мне людей, и я сам пойду разбираться с этим. Намджун покачал головой, не сводя глаз с дороги. – Нет. Ты нужен мне здесь. Узнай всё, что сможешь, и держи меня в курсе. – Ты понимаешь, что это может быть только начало? Если кто-то решил напасть на нас, то у них могут быть и другие планы. Намджун на секунду замедлил машину, словно взвешивая слова Чимина. – Я знаю. И именно поэтому мы не будем действовать поспешно. Найди их, Чимин. И найди быстро. – Хорошо, но тебе лучше не терять контроль, – резко бросил Чимин, отключаясь. Намджун резко повернул руль, уходя с главной дороги. Его глаза были полны холодной решимости. Впереди ждали ночи, полной расплаты.

***

Намджун припарковал машину у небольшого склада, который они использовали как временный оперативный центр. Охранники у входа быстро открыли ему дверь, едва заметив его приближение. Внутри уже кипела работа: на экранах мониторов мигали данные, люди проверяли записи камер наблюдения, схемы перемещений, подозрительные звонки. Чимин стоял у большого стола, склонившись над картой. Его лицо было сосредоточенным, и он явно пытался связать все детали воедино. – У нас есть что-то? – Намджун сразу перешёл к делу, подходя ближе. Чимин посмотрел на него и кивнул. – Не много, но мы начали разбираться. По предварительным данным, нападение могло быть связано с конкурентами, которые давно наблюдают за нашими поставками. Вот их последние движения, – он указал на карту. Намджун быстро пробежался взглядом по отмеченным точкам. – Слишком очевидно, – сказал он, нахмурившись. – Они слишком открыто действуют, будто хотят, чтобы мы обратили на них внимание. – Возможно, это отвлекающий манёвр, – предположил Чимин. Намджун кивнул. – Так и есть. Но мы узнаем правду. Я хочу, чтобы вы удвоили наблюдение за ключевыми точками. Никто не должен вырваться из поля зрения. Чимин открыл ноутбук и вывел на экран фотографии подозреваемых. – Эти люди были замечены недалеко от места поставки за несколько часов до начала операции. Есть вероятность, что они просто наблюдали, но я не исключаю их причастности. Намджун изучил изображения, его взгляд становился всё более холодным. – Узнай всё о них. Иди по их следу. Если понадобится, возьми людей и устрани их. Мы не можем позволить им угрожать нашей семье. Чимин кивнул. – Уже работаю над этим. Но что с Чонгуком? Он в состоянии действовать? Намджун замолчал на мгновение, затем ответил: – Сейчас ему лучше оставаться в больнице. Он не справится с этим эмоционально. А пока... я займусь остальным. Чимин смотрел, как Намджун направился к выходу, его шаги были полны решимости. Он знал, что скоро начнётся настоящая война.

***

Хосок был в полном отчаянии. Его руки дрожали, а дыхание сбивалось, будто он не мог насытить лёгкие воздухом. Глаза покраснели от слёз, и он снова и снова пытался вырваться из крепкого захвата Юнги. Слова путались, превращаясь в бессвязные просьбы, полный ужаса голос будто разрывал пространство вокруг. – Юнги... Юнги... – он задыхался, хватаясь за грудь, словно ему физически больно было осознавать, что произошло. – Они хотели его убить... убить... я должен... должен быть рядом... Хосок выглядел так, будто ещё немного, и он полностью потеряет контроль. Его тело сотрясалось от рыданий, а пальцы крепко вцепились в рукава Юнги, словно тот был единственным якорем, который удерживал его от падения в пропасть. Он снова пытался вырваться, несмотря на мягкое, но твёрдое сопротивление Юнги. – Мне нужно к нему! Юнги, ты не понимаешь! Где он? Я должен... должен быть рядом, слышишь? – его голос сорвался, превращаясь в хриплый крик. Глубоко внутри Хосок не мог справиться с чувством вины и страхом. Он винил себя за то, что не был там, когда Тэхён был ранен. Каждый образ, каждая мысль о том, что могло случиться, разрывала его изнутри. Его страх за жизнь Тэхёна был настолько велик, что весь мир вокруг казался ненастоящим, пустым, пока он не окажется рядом с ним. Юнги крепко обнял Хосока, стараясь удержать его в этом приступе паники. Он понимал, что слова сейчас мало помогут, но всё равно продолжал говорить, пытаясь вернуть Хосока к реальности. – Хосок, послушай меня. – Голос Юнги звучал спокойно, но твёрдо. Он крепче прижал Хосока к себе, чувствуя, как тот буквально дрожит всем телом. – Я понимаю, как тебе страшно. Я понимаю, что ты хочешь быть рядом, но если мы сейчас рванём туда в таком состоянии, мы только помешаем. Ты хочешь помочь ему, правда? Хосок замер на мгновение, его дыхание всё ещё было рваным, но слова Юнги начали проникать в его сознание. Он слегка кивнул, не в силах что-то ответить, но слёзы продолжали катиться по его лицу. – Тогда ты должен взять себя в руки. Ты знаешь, Тэхён не хотел бы видеть тебя таким. Он сильный, и ты тоже должен быть сильным ради него, – Юнги говорил мягко, но его голос был наполнен уверенностью. – Сейчас мы соберёмся, возьмём всё, что может понадобиться, и поедем. Я обещаю, что мы будем с ним. Хосок тихо всхлипнул, крепче вцепившись в рукав Юнги. Он пытался найти в этих словах опору, хоть немного успокоиться, но чувство беспомощности всё ещё не отпускало. – А если он... если он... – его голос снова сорвался, и он не смог договорить, боясь произнести самое страшное. – Этого не случится, – твёрдо перебил его Юнги, глядя ему прямо в глаза. – Он жив. Понял? И он будет ждать нас. Поэтому сейчас успокойся, собери всё необходимое, и мы поедем к нему. Хосок глубоко вдохнул, пытаясь подавить рыдания. Он слабо кивнул и, выпустив руку Юнги, медленно поднялся. Его ноги всё ещё дрожали, но он заставил себя двигаться. – Я соберу вещи, – прошептал он, голос всё ещё хрипел, но в нём уже была слышна решимость. Юнги смотрел, как Хосок медленно возвращается к себе, и облегчённо выдохнул. Он знал, что им обоим предстоит нелёгкая ночь, но сейчас главное было сохранить самообладание ради Тэхёна. Хосок медленно подошёл к шкафу, выдвигая ящики в поисках чего-то, что могло понадобиться в больнице. Он собрал тёплый свитер, несколько футболок, свой любимый плед и ещё какие-то мелочи, словно пытаясь найти успокоение в этих простых действиях. Юнги тем временем набрал номер Чонгука, но тот не отвечал. С тревогой в глазах он убрал телефон в карман и подошёл к Хосоку. – Ты готов? – мягко спросил он, кладя руку ему на плечо. Хосок кивнул, не поднимая глаз. Его движения были резкими и нервными, словно любая задержка могла стоить Тэхёну жизни. – Юнги... а если он в критическом состоянии? Если мы опоздаем? – голос Хосока дрожал, словно он боялся услышать ответ. – Мы не опоздаем. Он сильный. Он справится, – ответил Юнги, удерживая его взгляд. – Сейчас важно, чтобы ты сохранял спокойствие. Мы поедем, будем рядом, и всё будет хорошо. Хосок глубоко вдохнул, пытаясь подавить панику. Он схватил сумку с вещами и направился к двери. Юнги пошёл следом, проверяя, не забыл ли он чего-то важного. Когда они вышли на улицу, прохладный ночной воздух немного привёл Хосока в чувство. Он посмотрел на Юнги и тихо спросил: – А ты не боишься? – Конечно, боюсь, – честно ответил Юнги, открывая дверь машины. – Но если я поддамся этому страху, то не смогу помочь ни тебе, ни Тэхёну. Хосок молча кивнул и сел в машину. Юнги занял место водителя, и они направились в сторону больницы. В дороге царила тишина, которую нарушали только редкие всхлипы Хосока. Юнги изредка бросал на него короткие взгляды, стараясь следить за дорогой. Когда больница наконец показалась вдали, Хосок резко распрямился на сиденье, его руки судорожно сжались в кулаки. – Мы почти на месте, – сказал Юнги, осторожно притормаживая. – Готов? Хосок кивнул, глубоко вздохнув. Он почувствовал, как сердце ускорило свой ритм. Ему казалось, что каждое мгновение ожидания длилось вечность.

***

Чонгук сидел в углу приёмного отделения, словно тень. Его руки и одежда были заляпаны засохшей кровью, но он этого даже не замечал. Глаза, пустые и лишённые всякого выражения, были устремлены на одну точку на полу. Он не двигался, не моргал, казалось, что даже не дышал. Внутри него всё разрывалось. Мозг не мог принять произошедшее, не мог поверить, что несколько часов назад он держал Тэхёна в своих руках – раненого, истекающего кровью. В тот момент он думал только об одном: донести его до больницы, спасти любой ценой. Но теперь, когда всё зависело от врачей, Чонгук почувствовал себя беспомощным. Его руки сжимались и разжимались, словно пытаясь удержать что-то невидимое. Он хотел закричать, ударить стену, разнести всё вокруг, но не мог. Безысходность обрушилась на него тяжёлым грузом, пригвоздив к месту. – Это я виноват, – шептал он самому себе, даже не осознавая этого. – Это я... Каждая мысль о Тэхёне причиняла ему боль. Чонгук никогда не думал, что окажется в таком положении – что будет держать в руках брата, зажимая рану, и нестись в больницу, моля только об одном, — Только не сейчас, только не уходи. Теперь же, сидя здесь, в этой холодной больничной тишине, он чувствовал, как с каждой минутой теряет контроль над собой. Но единственное, что удерживало его на грани – это надежда. Надежда, что Тэхён выживет. Двери больницы распахнулись с грохотом, словно отражая бурю, бушующую в душе Хосока. Он влетел внутрь, его взгляд метался по коридору, пока не остановился на фигуре в углу. Чонгук сидел на полу, весь в пятнах крови, его глаза были пустыми, как у человека, потерявшего что-то большее, чем просто жизнь. Руки, дрожащие и перепачканные, покоились на коленях, а дыхание было едва слышным, словно он сам уже не замечал, как живёт. Хосок застыл на месте, его лицо отражало весь ужас, который накрывал его волнами. Он не мог дышать, не мог двигаться, пока его взгляд блуждал по Чонгуку. Тёмная кровь, впитавшаяся в одежду, казалась клеймом. Юнги, шедший следом, заметил это раньше, чем понял, что происходит. Его сердце сжалось, как только он увидел эту сцену. Без лишних слов он направился к Чонгуку, его шаги звучали чётко и уверенно, будто они были единственным постоянным в этом хаосе. Подойдя ближе, Юнги присел перед Чонгуком. Он смотрел на него несколько секунд, не в силах найти слова, которые могли бы хоть немного облегчить этот момент. Затем он просто обнял его. Крепко. Надёжно. Как опора, как тот, кто мог выдержать весь этот груз вместо него. Чонгук сначала не отреагировал, его тело оставалось неподвижным, словно он был чужим в своей собственной коже. Но через мгновение его руки, дрожащие и слабые, вцепились в Юнги, как утопающий хватается за последний шанс. Это объятие было тихим, но оно говорило больше, чем могли бы сказать слова. Оно кричало о вине, о страхе и о попытке найти утешение в той тьме, которая окружала его.

***

Джин сидел в гостиной, лениво перелистывая телеканалы, когда его внимание привлекли срочные новости. На экране появился кадр пылающего склада, огонь взвивался к небу, а репортер взволнованно рассказывал о перестрелке, произошедшей там ранее. – Сегодня ночью в результате столкновения преступных группировок произошёл пожар на складе в западной части города. Есть информация о раненых, – раздался голос диктора. Джин замер, чувствуя, как его сердце пропустило удар. Слова о перестрелке и огне буквально впились в его разум, вызывая неприятное чувство тревоги. Телефонный звонок разорвал тишину квартиры, заставив Джина вздрогнуть. Он посмотрел на экран, видя имя Чимина, и сразу ответил. – Джин, слушай меня внимательно, – голос друга был напряжённым, почти хриплым. – В Тэхёна стреляли. Он в больнице. Мир вокруг будто остановился. Сердце Джина пропустило удар, а затем начало бешено колотиться в груди. Он прижался к столу, стараясь удержать равновесие, но ноги подкашивались. – Что? – только и смог выдавить он, чувствуя, как холод пробирается под кожу. – Врачи делают всё возможное, но ситуация тяжёлая. Я скажу адрес больницы. Поезжай туда сразу, – голос Чимина дрогнул, но он быстро собрался, назвав больницу и положив трубку. Джин уже не слышал конца разговора. Слова «в Тэхёна стреляли» словно выжгли сознание. Не теряя ни секунды, он схватил ключи и выбежал из дома. В ушах звенело, сердце билось как сумасшедшее, а перед глазами стоял только один образ – Тэхён, лежащий на больничной койке. В голове крутились вопросы: как это произошло? Почему? Он включил зажигание, и машина сорвалась с места. Джин мчался по улицам, глотая воздух, борясь с паникой. Всё, что он хотел, – это добраться до больницы и увидеть Тэхёна.

***

Джин торопливо вошёл в больничное отделение, его дыхание было сбивчивым, а в голове всё ещё гремел хаос. Он огляделся и заметил Чонгука, Юнги и Хосока, которые сидели на стульях в коридоре, погружённые в молчание. Их вид только усилил тревогу Джина, у Чонгука всё ещё были следы засохшей крови на одежде, Юнги выглядел непривычно подавленным, а Хосок сжимал в руках что-то, нервно теребя его пальцами. Джин подошёл ближе, его голос дрожал от напряжения, – Операция ещё не закончилась? Он скорее утверждал, чем спрашивал, но его слова прозвучали громче, чем он планировал. Юнги взглянул на него и медленно кивнул. Джин тяжело вздохнул, сел на свободное место рядом с Хосоком и положил руку ему на плечо. Хосок не отреагировал, его взгляд был устремлён куда-то в пол. В коридоре стояла напряжённая тишина, прерываемая только звуками шагов медсестёр где-то вдали. Прошло уже больше двух часов, но ни один врач не выходил, чтобы сообщить новости. Эта неопределённость разрывала Джина изнутри. Он хотел что-то сказать, но слова застревали в горле. Всё, что он мог сделать, – это сидеть рядом и ждать. Дверь операционной медленно открылась, и из неё вышел врач в зелёной форме, на которой виднелись следы крови. Его лицо выглядело измотанным, но глаза излучали спокойствие. Все четверо – Джин, Юнги, Хосок и Чонгук – замерли, как будто перестали дышать, не сводя с него глаз. Врач сделал несколько шагов в их сторону, снял медицинскую маску и остановился. На несколько мучительных секунд он молчал, пока все вокруг словно цеплялись за последние остатки надежды. – Операция была сложной, – начал он наконец, его голос звучал устало, но уверенно. – Но нам удалось его спасти. Эти слова будто сняли невидимый груз с плеч каждого, и тяжёлое напряжение в воздухе немного ослабло. Юнги закрыл глаза и глубоко вздохнул, словно только что вынырнул из ледяной воды. Хосок сжал кулаки, пытаясь сдержать подступающие слёзы, а Чонгук опустил голову, его плечи задрожали от облегчения. – Однако... – продолжил врач, и сердца всех в коридоре вновь замерли. – Сейчас он в критическом состоянии. Скорее всего, будет находиться в коме. К счастью, пуля не задела жизненно важные органы, он будет жить, но ему нужен полный покой. Снова наступила тишина, на этот раз она была наполнена смесью облегчения и тревоги. Чонгук, всё ещё с дрожащими руками, поднял взгляд на врача. В его глазах читалась настойчивость, отчаяние. – Можно к нему зайти? – спросил он тихо, но его голос прозвучал твёрдо. Врач внимательно посмотрел на него, как будто оценивая состояние не только пациента, но и тех, кто его окружал. – В таком состоянии это невозможно, – сказал он мягко, но с твёрдостью, и обвёл взглядом всех присутствующих. – Для начала приведите себя в порядок. Отдыхайте, он сейчас в надёжных руках. С этими словами врач повернулся и направился обратно в операционное отделение, оставив их в коридоре, где снова воцарилась тишина, но на этот раз с оттенком надежды. Чонгук был словно в тумане. Слова врача доходили до него медленно, будто издалека, сквозь плотную завесу боли и усталости. "Он будет жить." Эти три слова эхом разносились в его голове, но вместо облегчения Чонгук почувствовал, как грудь сдавливает невидимый груз. Он не мог расслабиться, не мог отпустить себя даже на секунду. Картинка не исчезала из памяти, Тэхён в его руках, кровавое пятно, которое становилось всё больше, безжизненное тело, падающее к земле. Эти образы снова и снова всплывали перед глазами, заставляя сердце болезненно сжиматься. Чонгук посмотрел на свои руки, заляпанные кровью, и почувствовал приступ тошноты. Это была его вина. Он не успел, не доглядел, не защитил. Глядя на врача, он хотел кричать, требовать, чтобы его впустили к Тэхёну, чтобы убедиться, что он действительно жив, что он ещё с ними. Но вместо этого он просто стоял, опустив голову. Его плечи дрожали, но слёз не было – он будто выдохся, вся энергия ушла вместе с отчаянной гонкой к больнице. Он чувствовал себя опустошённым, как выжженная пустыня, где осталась лишь одна мысль, — Если он не очнётся, я не прощу себе этого никогда. Каждое слово врача резало по живому. "Кома", "критическое состояние", "покой" – это звучало, как приговор. Но Чонгук упрямо цеплялся за фразу: "Он будет жить". Он повторял её, как мантру, пытаясь убедить себя, что это правда, что всё ещё можно исправить. Когда врач ушёл, Чонгук просто рухнул на стул, уставившись в пол. Тишина вокруг была оглушительной, а внутри бушевал ураган из вины, страха и боли. Юнги поднял Чонгука за плечи, помогая ему встать. Парень был словно марионетка, потерявшая нити, его тело казалось беспомощным, а взгляд – пустым. Юнги внимательно посмотрел на него, слегка встряхнул, чтобы тот очнулся от своего состояния. – Чонгук, пошли. Тебе нужно переодеться и немного отдохнуть, – его голос звучал строго, но в нём читалась забота. Он понимал, что Чонгук сейчас держится на грани. Джин, стоящий неподалёку, не скрывал своей тревоги. Он нервно переводил взгляд с Чонгука на Юнги, словно пытаясь найти какое-то решение в этой хаотичной ситуации. – Джин, ты тоже поезжай домой, – твёрдо сказал Юнги, глядя ему прямо в глаза. – Мы здесь ничем не поможем. Отдохни, соберись с мыслями. Джин хотел было возразить, но вместо этого лишь кивнул. Он понимал, что в этом состоянии он не сможет быть полезным. – Хосок, – продолжил Юнги, обернувшись к нему. – Ты останешься у него в палате. Я договорюсь с врачами. Хосок, сидевший в углу, медленно поднял голову. Его глаза были покрасневшими от слёз, но в них читалась решимость. Он не собирался оставлять Тэхёна ни на секунду. Чонгук и Джин неохотно пошли к выходу, направляясь к машине. Каждый шаг Чонгука давался с трудом, словно его ноги отказывались двигаться. Он продолжал упрямо смотреть вниз, избегая любых взглядов. Юнги проводил их взглядом, затем глубоко вздохнул и уверенно направился к врачу. Ему нужно было добиться разрешения, чтобы Хосок мог быть рядом с Тэхёном. Юнги подошёл к кабинету врача, чувствуя тяжесть происходящего. Его голова была переполнена мыслями, но он не мог позволить себе проявить слабость. Постучав в дверь, он дождался разрешения войти. – Доктор, – начал он спокойно, но твёрдо. – У меня есть просьба. Мужчина в белом халате, уставший и, казалось, давно привыкший к тяжёлым случаям, поднял взгляд на Юнги. – Я слушаю. – Нам нужно, чтобы один из нас остался в палате с Тэхёном. Это важно. Доктор выдохнул, медленно опустив ручку на стол. – Сейчас пациент в критическом состоянии. Ему нужен полный покой, и... – Я понимаю, – перебил Юнги, стараясь сохранять спокойствие, – Но для него это важно. Тэхён чувствует, когда рядом близкие. Я не прошу сделать исключение ради прихоти. Это поддержит его, даже в бессознательном состоянии. Врач несколько секунд молчал, обдумывая слова. – Хорошо, – наконец ответил он, глядя прямо на Юнги. – Но только один человек. И никакого шума. – Спасибо, доктор, – коротко сказал Юнги, кивнув. Он вышел из кабинета, чувствуя небольшое облегчение. Подойдя к Хосоку, который сидел, глядя в пол, Юнги аккуратно положил ему руку на плечо. – Ты можешь остаться с ним, – сказал он тихо. – Только будь осторожен, не нарушай правила. Хосок поднял на него покрасневшие глаза и быстро кивнул. – Спасибо, Юнги. Юнги вздохнул и, бросив последний взгляд на закрытые двери операционной, направился к выходу. Всё, что он мог сделать сейчас, – это дать другим возможность быть рядом и самому не терять контроль. Тихое биение монитора разносилось по комнате, а мерный звук дыхательной машины подтверждал – Тэхён жив. Его грудь едва заметно поднималась и опускалась, и это было единственное, что напоминало Хосоку, что его любимый всё ещё здесь, с ним. Зайдя в палату, Хосок замер на мгновение, впитывая эту обстановку, где каждая деталь будто кричала о хрупкости жизни. Аппаратура, стерильные простыни, слабый свет – всё это казалось чужим, холодным. Но в центре этого мира лежал Тэхён, и этого было достаточно, чтобы Хосок чувствовал, что он по-прежнему живёт. Он подошёл к кровати и медленно сел на стул рядом. Его взгляд тут же устремился на лицо Тэхёна – такое родное, но сейчас слишком спокойное, как будто он спал в каком-то другом, недосягаемом для него мире. Хосок потянулся, аккуратно взяв его руку. Она была тёплой, не такой живой, как раньше, но и не холодной. Это было облегчением. Он провёл пальцами по его ладони, застыв на мгновение, прежде чем накрыть её обеими руками, словно пытаясь передать своё тепло. – Ты сильный, слышишь? – прошептал он, хотя голос дрожал. – Ты ведь всегда всё мог... Ты выберешься. Ты должен. Слёзы начали струиться по его щекам, но Хосок не пытался их сдержать. Он гладил руку Тэхёна, чертя бесконечные круги кончиками пальцев. Каждый раз, когда он видел, как грудь Тэхёна поднимается в ритме с аппаратурой, он мысленно благодарил всех богов. – Я так мало тебе говорил… так мало показывал, как много ты для меня значишь. Прости. Но ты вернёшься. Мы ещё наверстаем всё, обещаю, – говорил он, глядя на его лицо, словно ждал, что Тэхён откроет глаза и улыбнётся ему, как всегда. Хосок аккуратно наклонился, прижав губы к его руке, и закрыл глаза. Сейчас он был готов отдать всё, лишь бы почувствовать, как пальцы Тэхёна отвечают на его прикосновение, как он открывает глаза и произносит хоть слово. – Я жду тебя, слышишь? Жду, – прошептал он снова, сжимая его руку чуть крепче, будто это могло удержать Тэхёна здесь, в этом мире. Тэхён чувствовал себя словно в подвешенном состоянии. Его разум плыл между сном и реальностью, а тело казалось тяжёлым, будто скованным цепями. Он не мог открыть глаза, не мог пошевелиться, но где-то в глубине ощущал тепло и знакомую, родную энергию рядом. Это тепло было словно маяк, направляющий его в темноте. Он не понимал, что происходит, и время утратило всякий смысл. Но этот маяк… он знал, кому принадлежало это тепло. Хосок. Тэхён хотел двинуться, подать знак, что он слышит, но тело не подчинялось. Паника начинала нарастать, но её подавляло ощущение мягкого прикосновения. Чьи-то тёплые пальцы держали его руку, и он почти физически ощущал, как отчаяние человека рядом переплетается с нежностью. — Я не могу оставить его так, – думал Тэхён. Внутри всё кричало, требуя вырваться из этого состояния. Он чувствовал каждую эмоцию Хосока – боль, страх, любовь. Это было невыносимо, но в то же время давало ему силы. Где-то глубоко внутри Тэхён поклялся, что откроет глаза, что вернётся, несмотря на всю боль. Потому что оставить Хосока одного в этом мире было для него невозможным.

***

Юнги ехал в машине, напряжённо сосредоточив взгляд на дороге, его руки крепко сжимали руль. Он чувствовал, как Чонгук сидит рядом, поглощённый своими мыслями, и понимал, что тот далеко от того, чтобы быть в своём обычном состоянии. В воздухе висело молчание, но оно было настолько тяжёлым, что его можно было бы разрезать ножом. Чонгук сидел в кресле рядом, скрестив руки на груди, его взгляд был потухшим и усталым. Он смотрел в окно, но его глаза не фокусировались ни на чём конкретном. Весь его облик излучал пустоту и боль, словно его душу вырвали, оставив только оболочку. Он выглядел не как тот человек, которого Юнги знал раньше — живого, энергичного, готового смеяться и сражаться. Теперь же в его глазах было лишь бездушное пространство, в котором пряталась вся его невыразимая боль. Юнги украдкой взглянул на него, замечая, как тот даже не реагировал на слова, но не осмеливался нарушить тишину. — Чонгук... — Юнги подумал, но не сказал этого вслух. Знал, что сейчас не время для слов. — Мы почти доехали, — произнёс Юнги, хотя был уверен, что это ничего не изменит. Он об этом сам знал. Это была просто попытка вернуть какую-то нормальность в их отношения, хотя бы на секунду. Но, как и ожидалось, ответом было лишь тихое, равнодушное «ммм», словно его голос был откуда-то далеко, его мысли где-то унесло. Юнги понял, что Чонгук не был в силах разговаривать, и его слова не могли прикоснуться к тому, что происходит в его душе. Но Юнги всё равно был рядом — молчаливо, тихо, но настойчиво, потому что в такие моменты важно было просто быть рядом. Машина наконец остановилась возле большого здания. Юнги заглушил двигатель, но не стал сразу выходить. Он бросил взгляд на Чонгука, который всё так же сидел, устремив взгляд в никуда. Его плечи едва заметно подрагивали, дыхание стало неровным, но он не издавал ни звука. Юнги глубоко вдохнул и обошёл машину, чтобы открыть дверь с пассажирской стороны. — Пошли, — тихо, но твёрдо сказал он, протягивая руку, чтобы помочь Чонгуку выйти. Чонгук замешкался, но затем всё-таки поднялся, словно механически подчиняясь. Его шаги были тяжёлыми, и Юнги пришлось поддержать его за локоть, чтобы он не потерял равновесие. Они молча вошли в квартиру. Юнги сразу провёл Чонгука в ванную, где включил воду, чтобы тот мог смыть с себя кровь и грязь. — Здесь чистое полотенце. Постарайся немного прийти в себя, — сказал он, кладя его на край раковины. Чонгук ничего не ответил. Он медленно снял куртку, оставляя её на полу, но затем остановился и просто стоял, уставившись в отражение в зеркале. Вода лилась, но он не двигался. Юнги заметил это, вернулся и осторожно подошёл. — Гук, ты справишься, — тихо произнёс он, кладя руку ему на плечо. Чонгук стиснул зубы, а его глаза снова наполнились слезами. Он резко отвернулся от зеркала, сжав кулаки, словно борясь с собственным отчаянием. — Я… я подвёл его, Юнги, — прошептал он дрожащим голосом. — Он чуть не умер из-за меня. — Он жив, Гук. Это всё, что сейчас важно. Всё остальное мы решим позже, — твёрдо сказал Юнги, слегка встряхнув его за плечо. Чонгук кивнул, пытаясь собрать себя. Он шагнул к раковине и начал смывать с рук засохшую кровь. Юнги молча вышел, дав ему пространство, но всё равно оставался неподалёку, на случай, если Чонгук понадобится. Чонгук стоял в ванной комнате, смотря на своё отражение в зеркале. Свет был приглушённым, и слабое дрожание его рук казалось ещё заметнее. Капли воды стекали по его коже, но он даже не думал обтираться. В ушах стоял гул, а в голове — хаос. Его рубашка и брюки, пропитанные засохшей кровью, лежали на полу. Этот вид вызывал в нём одновременно отвращение и чувство вины. Вся эта кровь принадлежала Тэхёну. Его брат. Мысли об этом заставляли грудь сжиматься, а дыхание становилось неровным. — Я должен был быть рядом. Я должен был защитить его, — вновь и вновь повторял Чонгук про себя. Его пальцы невольно сжались в кулаки. Он вспомнил, как держал брата на руках, как чувствовал его слабое дыхание и теплоту, уходящую из тела. Чонгук включил воду, чтобы смыть остатки крови с рук. Казалось, чем больше он тёр, тем сильнее в его сознании отпечатывались события этой ночи. Он закрыл глаза, прислонился лбом к холодной кафельной стене и тяжело вздохнул. — Я не могу его потерять, — эта мысль разрывала его изнутри. Глубокое чувство беспомощности окутывало его, заставляя сердце болеть ещё сильнее. Вода стекала по его лицу, смешиваясь с невидимыми слезами. Чонгук знал, что он должен собраться ради Тэхёна, но его собственные эмоции никак не давали ему шанса. Чонгук закрыл кран, но звук капающей воды всё ещё отдавался эхом в его голове, смешиваясь с хаосом мыслей. Он провёл рукой по лицу, ощущая прохладу, но она не могла унять ту бурю, которая разрывала его изнутри. — Если бы я был быстрее… Если бы я заметил ловушку раньше… — он снова и снова прокручивал момент засады. Перед глазами всплывали вспышки выстрелов, крики, и Тэхён, падающий ему на руки. Сердце болезненно сжалось, а из груди вырвался хриплый вздох. Он вспомнил, как Тэхён всегда был для него опорой, как его уверенность заражала всех вокруг. — Как он мог оказаться таким уязвимым? Это моя вина. Я не смог защитить его. Мысли перебросили его на лицо Хосока, полное ужаса и слёз, когда тот вбежал в больницу. "Если Тэхён не выживет… как я смогу смотреть ему в глаза? Как смогу объяснить, что это я подвёл всех?" Чонгук тяжело опустился на край ванны, сцепив руки перед собой. Его пальцы дрожали, а ногти впивались в ладони. Ему казалось, что воздух вокруг стал плотным, словно весь мир давил на его плечи. Чонгук вышел из ванной, усталость сковывала всё его тело, а влажные пряди прилипли ко лбу. На его лице застыла смесь опустошения и подавленности, словно весь мир давил на его плечи. Шаги были медленными и тяжёлыми, будто каждый шаг отнимал у него последние силы. В гостиной его ждал Юнги. Он сидел в кресле, скрестив ноги, а на журнальном столике перед ним стояла чашка с чем-то тёплым. Увидев Чонгука, он молча поднялся, взял небольшой пузырёк с успокоительным и протянул тому стакан с водой. — Пей, — голос Юнги звучал твёрдо, но не без участия. В его взгляде читалась смесь беспокойства и понимания. Чонгук посмотрел на протянутую руку, затем поднял глаза на Юнги. Он видел, что тот тоже устал, но при этом старался держаться ради него. Молчаливо взяв стакан и таблетки, он сделал несколько глотков, ощущая, как горечь лекарства скользит вниз по горлу. — Всё будет хорошо, — тихо произнёс Юнги, наблюдая за ним. В этих словах не было фальшивого утешения, только уверенность. Чонгук кивнул, но не сказал ни слова. Его руки слегка дрожали, и он поставил стакан на стол, пытаясь унять эту дрожь. Юнги внимательно смотрел на него, оценивая его состояние, но не стал давить. Он знал, что слова сейчас не помогут. Юнги подошёл ближе и положил руку Чонгуку на плечо. Этот жест был простым, но в нём было больше поддержки, чем можно было выразить словами. — Отдохни, Гук. Тебе это нужно, — сказал он мягко. Чонгук хотел что-то ответить, но горло сжалось, и он просто кивнул, не глядя в глаза. Юнги, видя его состояние, тихо добавил, — Ты не один. Юнги, видя, как Чонгук измотан и потерян, осторожно подтолкнул его к дивану. Чонгук не сопротивлялся, словно его тело само подчинялось мягкому нажиму. Юнги помог ему лечь, аккуратно поправив подушку под его головой, а затем сел рядом, ощущая, как напряжение ещё держится в плечах Чонгука. Не задумываясь, Юнги лег рядом, обняв его. Его руки крепко обвились вокруг Чонгука, будто это могло защитить его от боли, что разрывала его изнутри. Чонгук, сначала оставаясь неподвижным, вдруг инстинктивно обнял Юнги в ответ, как утопающий хватается за спасательный круг. Он прижался ближе, впитывая тепло и силу того, кто сейчас был рядом. Тишина в комнате была почти осязаемой, нарушаемой только тихим дыханием. Одна-единственная слеза скатилась по щеке Чонгука, и он чувствовал, как она упала на подушку, словно оставляя на ткани невидимую отметину его боли. Юнги не сказал ни слова, просто держал его крепче, позволяя Чонгуку почувствовать себя не таким одиноким. Это молчание было громче любых слов — оно говорило о том, что он рядом, что он здесь, несмотря ни на что.

***

Джин, открыв дверь квартиры, едва закрыл её за собой, как его ноги подогнулись, и он рухнул на пол. Глухой звук от падения эхом разнёсся по тихому пространству. Он зажмурил глаза, а из его груди вырвался первый сдавленный рыданий, который быстро перерос в истерический, неконтролируемый плач. Намджун, услышав шум, тут же бросился к нему. Без слов, без вопросов он опустился на колени рядом и крепко обнял Джина, словно стараясь забрать часть его боли себе. Джин, не выдержав, схватился за его рубашку, сжимая её в кулаках, и закричал, выливая всё, что копилось внутри: страх, боль, беспомощность. – Намджун... – пробормотал он сквозь рыдания, но слова утонули в следующем потоке слёз. Намджун не отвечал. Он лишь крепче прижимал Джина к себе, одной рукой осторожно поглаживая его спину, будто пытаясь убедить его, что он здесь, что всё будет хорошо. Джин не замечал времени, просто продолжал плакать, срываясь на всхлипы и судорожно вдыхая воздух. Постепенно его крики утихли, оставив только тихое всхлипывание. Но он так и не отпустил Намджуна, словно его объятия были единственной опорой, которая удерживала его от падения в бездну. Намджун осторожно подвёл Джина к дивану и усадил его, всё ещё держа за плечи, чтобы тот не рухнул от усталости. Джин выглядел опустошённым – его глаза покраснели от слёз, а дыхание всё ещё оставалось рваным. – Пей, – мягко сказал Намджун, протягивая стакан с водой. Джин дрожащими руками взял стакан, но не смог удержать его – Намджун подхватил стакан прежде, чем тот упал, и сам поднёс его к губам Джина. Тот сделал несколько мелких глотков, словно боялся, что что-то внутри него не выдержит. – Я... я не могу... – прошептал Джин, его голос был слабым, почти детским. Он снова спрятал лицо в ладонях, и его плечи затряслись от подавленных рыданий. – Это моя вина... всё... – Нет, Джин, не твоя, – твёрдо сказал Намджун, садясь рядом и обнимая его. – Ты сделал всё, что мог. Джин покачал головой, не в силах принять его слова. – Если бы я не приехал.. сюда... этого не было бы ... – Не вини себя, – тихо, но твёрдо сказал Намджун, глядя ему прямо в глаза. – Это не поможет ни ему, ни тебе. Ты нужен здесь, Джин. Ты нужен нам. Джин снова заплакал, но в этот раз слёзы были тише, словно эти слова дали ему возможность выдохнуть. Намджун оставался рядом, молча поддерживая, пока боль, хоть и медленно, но немного отступала, оставляя место для слабой надежды. Джин постепенно успокаивался, его дыхание становилось ровнее, но он всё ещё выглядел потерянным. Намджун не отпускал его, позволяя Джину оставаться в этом хрупком состоянии безопасности. – Ты ведь знаешь, что Тэхён сильный, – мягко заговорил Намджун, глядя в сторону, словно подбирая слова. – Он выкарабкается. Ему просто нужно время. Джин молча кивнул, но его взгляд оставался пустым, как будто он всё ещё находился где-то далеко, в своих мыслях. – А ты должен быть сильным ради него, – добавил Намджун, слегка сжав плечо Джина. – Ты же знаешь, он почувствует, что ты рядом. – Я просто… – голос Джина задрожал, он сжал руки в кулаки. – Я не могу потерять его. Я больше никого не могу потерять. – Ты его не потеряешь, – твёрдо сказал Намджун, повернув Джина к себе. – Я обещаю. Эти слова прозвучали так уверенно, что Джин впервые за долгое время посмотрел на Намджуна с проблеском надежды. Они оба знали, что обещания ничего не гарантируют, но это обещание всё же давало силы. – Давай, отдохни немного, – предложил Намджун, поднимаясь с дивана. – Я принесу тебе что-нибудь попить или перекусить. Ты должен набраться сил. Джин ничего не ответил, просто опустил голову и закрыл глаза. Намджун бросил на него ещё один быстрый взгляд, а потом тихо направился на кухню, оставляя Джина наедине с его мыслями. Намджун стоял в кухне, опираясь одной рукой на стол, другая крепко сжимала телефон. Его лицо было суровым, взгляд устремлён в пустоту. Когда Чимин ответил, голос Намджуна был холодным и безэмоциональным, как у человека, привыкшего к принятию сложных решений. – Пристрой к нему наших людей, – сказал он, не теряя ни секунды. – Пусть вынюхивают всё: когда ест, когда спит, когда дышит. Я хочу знать о каждом его шаге. Чимин молча слушал, понимая, что сейчас не время задавать вопросы. – Хорошо, – коротко ответил он, прежде чем отключить связь. Намджун на мгновение опустил телефон, раздумывая над следующим шагом. Он знал, что Тэхён выживет, но это не отменяло необходимости выяснить, кто стоял за нападением. Его сердце наполнялось гневом, который он искусно прятал за маской хладнокровия. Он выпрямился, бросив быстрый взгляд на дверь гостиной, за которой сидел Джин. Этот человек был ему дорог, и он сделает всё возможное, чтобы защитить его и тех, кто ему важен. – Джин, поешь. – Намджун поставил поднос на стол рядом с ним и сел напротив. Джин даже не отреагировал, продолжая молчать. Намджун нахмурился, затем взял ложку и сам зачерпнул суп. – Если ты не будешь есть, Джин, ты ослабнешь. Ты хочешь быть сильным, чтобы поддерживать Тэхёна, правда? Джин моргнул, словно только сейчас заметив его присутствие. Он не хотел есть, но взгляд Намджуна был полон такой заботы и решимости, что он не смог отказаться. – Открой рот, – мягко сказал Намджун, протягивая ложку с супом. Джин хотел возразить, но вместо этого подчинился. Суп оказался тёплым и успокаивающим. Намджун продолжал кормить его, не произнося больше ни слова. Каждая ложка казалась тяжелее предыдущей, но Джин ел, понимая, что, как бы ни было больно, он не может сдаться. А Намджун продолжал сидеть рядом, твёрдый, как скала, не показывая ни усталости, ни волнения. Когда Джин наконец доел, Намджун убрал пустую тарелку с подноса и снова сел рядом. Он внимательно посмотрел на Джина, который опустил голову, пряча взгляд. – Джин, – начал Намджун тихо. – Я знаю, как тебе сейчас тяжело. Но ты должен быть сильным, ради него. Джин с трудом поднял глаза, в которых застыла боль. – Я не знаю, как... – прошептал он. – Это... Это слишком. Намджун положил руку ему на плечо, слегка сжав его, чтобы тот почувствовал поддержку. – Никто не говорит, что это будет легко. Но у нас нет другого выбора. Ты должен быть рядом с ним, когда он очнётся. Ты его сила, Джин. Джин молчал, но его губы дрожали, а руки сжались в кулаки. – Я просто... не могу избавиться от этого страха, – признался он. – Что если он... – Он выживет, – резко перебил Намджун, его голос звучал твёрдо и уверенно. – Мы не допустим другого исхода. Джин глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Намджун медленно поднялся и направился на кухню, оставив Джина на несколько минут, чтобы тот пришёл в себя. Когда он вернулся, в руках был стакан воды. Он протянул его Джину. – Выпей. Тебе нужно оставаться в форме. Джин взял стакан, с трудом удерживая его в руках, и сделал несколько глотков. – Намджун... спасибо, – выдохнул он, чувствуя, что хотя бы немного начал приходить в себя. Намджун мягко потянул Джина к себе, обняв его так, будто хотел защитить от всего мира. Джин сначала напрягся, но вскоре почувствовал тепло и крепость этих объятий, позволив себе немного расслабиться. – Давай попробуем уснуть, – тихо сказал Намджун. – Завтра будет новый день, и мы разберёмся со всем. Джин кивнул, не произнося ни слова, и последовал за Намджуном в спальню. Они легли на кровать, и Намджун сразу обнял Джина, крепко прижимая его к себе, чтобы тот не чувствовал себя одиноким. Джин, чувствуя тепло Намджуна, уткнулся лицом в его плечо. Тихий запах пачули окутывал его, успокаивал и отвлекал от мрачных мыслей. – Ты не один, – прошептал Намджун, проводя рукой по его спине. Джин не ответил, но его дыхание стало ровнее. Ему казалось, что в этот момент весь мир сосредоточился на этих крепких объятиях, и только они могли удержать его на плаву. Ночь постепенно окутывала их тёплым одеялом, а тревога медленно уступала место усталости. Намджун не разжимал рук, пока не убедился, что Джин уснул, едва слышно дыша рядом.

***

Неделя спустя. Прошла неделя, и больничная палата стала для Хосока вторым домом. Он почти не отходил от Тэхёна, разве что на короткие моменты, чтобы принести воду или что-то перекусить. Его привычная энергичность сменилась на тихую сосредоточенность. Всё его внимание было направлено на человека, лежащего на больничной кровати. Каждое движение Тэхёна, каждый вздох заставляли сердце Хосока замирать. Он сидел рядом, сжимая его руку, словно боялся, что, если отпустит, Тэхён исчезнет. Иногда он гладил его по волосам или мягко касался пальцами его щеки, как будто этим прикосновением мог передать всю свою любовь и поддержку. Пустые упаковки от еды стояли на тумбочке рядом, а на стуле висела его куртка. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь звуками работающих аппаратов. Хосок тихо читал книгу или говорил с Тэхёном, рассказывая ему о том, как прошёл день, хотя слова тонули в пустоте. Он надеялся, что Тэхён слышит его, чувствует его рядом. Иногда в его глазах появлялись слёзы, но он быстро утирал их, не позволяя себе сломаться. —Ты нужен мне, пожалуйста, возвращайся, – повторял он про себя снова и снова, сидя у постели, полон любви и надежды. Хосок сидел на краю кровати, держа Тэхёна за руку. Его голос был мягким, словно он боялся потревожить его покой. Он наклонился ближе, чтобы Тэхён, если вдруг слышит, мог уловить каждое слово. — Ты знаешь, он уже освоился дома, – начал Хосок, легонько поглаживая пальцами руку Тэхёна. — Этот пушистик такой шустрый. Вчера залез на шторы, а потом решил, что кухня – его личный трон. На его лице появилась лёгкая улыбка, несмотря на общую усталость. — А знаешь, что ещё? Он нашёл твоё любимое одеяло и теперь спит только на нём. Видимо, скучает по тебе так же, как и я. Хосок вздохнул, прикоснулся к волосам Тэхёна, осторожно убрав прядь с его лица. — Но он хороший, правда. Я знаю, тебе бы он понравился. Он всё время бегает за мной хвостиком, а когда я сижу рядом с тобой, он укладывается у моих ног. Кажется, он чувствует, что я жду тебя. Хосок замолчал на мгновение, вглядываясь в лицо Тэхёна, как будто пытался найти в его чертах какой-то знак. — Ты обязательно должен его увидеть. Ты обещал мне, помнишь? Мы же хотели вместе воспитывать это маленькое чудо. Так что ты должен проснуться. Я жду тебя. Хосок сжал руку Тэхёна крепче, как будто этим мог передать ему свои силы. Его голос дрогнул, но он продолжал: — Ты знаешь, я всё думал, как ты смеялся, когда мы выбирали его. Ты так уверенно говорил, что рыжий точно будет нашим, а потом, как только увидел этого белого пушистика, всё изменилось. Это был самый милый момент, наверное, в моей жизни. Твой смех, твоя уверенность... Я скучаю по этому. Хосок наклонился ближе, его глаза наполнились слезами, но он пытался держаться. — Он сейчас твой маленький хранитель. Каждый день, когда я возвращаюсь, он первым встречает меня у двери, будто проверяет, как я, и знает, что я снова иду к тебе. Он слегка улыбнулся сквозь слёзы. —Он такой же упрямый, как ты. Один раз я пытался перенести его в другую комнату, а он вернулся и сел под твоей кроватью. Просто сидел там, как будто говорил: 'Я его жду.' Хосок провёл рукой по щеке Тэхёна, его голос стал почти шёпотом. — И я жду, понимаешь? Каждый день, каждую минуту. Просто прошу тебя – вернись ко мне. Я буду ждать столько, сколько нужно. Просто вернись. Его слёзы наконец начали катиться по щекам, но он не отпускал руки Тэхёна, как будто это была последняя связь между ними. Хосок говорил, едва сдерживая рыдания, не отводя взгляда от лица Тэхёна. Он не заметил, как веки того чуть дрогнули. Когда тёплая ладонь коснулась его щеки, Хосок резко остановился. Он замер, как будто боялся поверить в происходящее, и медленно поднял глаза. Тэхён смотрел на него – глаза были немного мутными, уставшими, но живыми. – Тэ... – голос Хосока оборвался, и он не смог сдержать слёз. Тэхён, слабо улыбнувшись, чуть сильнее сжал его руку. Его пальцы были холодными и дрожали, но это прикосновение было настоящим. – Ты... ты очнулся... – выдохнул Хосок, не веря своим глазам. Он нежно накрыл ладонь Тэхёна своей, прижимая её к своей щеке. Тэхён попытался что-то сказать, но голос не слушался его. Всё, что он смог, – это тихо прошептать: – Прости... что заставил тебя ждать... Хосок почти рухнул на кровать, обнимая его, не заботясь о том, что могло быть неудобно. Он снова и снова шептал его имя, словно проверяя, что это не сон. Тэхён, несмотря на слабость, слегка улыбнулся, чувствуя, как его руки обвивают знакомое тепло. Хосок замер, когда услышал эти три слова. Его ноги словно приросли к полу, а сердце начало биться так сильно, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Он обернулся, глядя на Тэхёна. – Ты... что ты сказал? – прошептал он, боясь, что мог ослышаться. Тэхён, изо всех сил стараясь говорить сквозь слабость, повторил: – Я люблю тебя... Глаза Хосока наполнились слезами, и он не смог больше сдерживаться. Он прикрыл рот рукой, чтобы не разрыдаться прямо на месте, но слёзы всё равно текли по щекам. – Тэ... – хрипло сказал он, улыбаясь сквозь слёзы. – Ты даже не представляешь, как я ждал этих слов... Он подошёл ближе, вновь обнял его за руку, нежно сжимая её, словно боялся потерять. – Прости... я позову врача, – сказал Хосок, быстро вытирая слёзы. Его голос дрожал, но в нём была радость, надежда. Он отпустил руку Тэхёна, сделал несколько шагов к двери, но остановился и обернулся ещё раз, чтобы взглянуть на него. Тэхён смотрел на него с той самой слабой, но тёплой улыбкой, которая грела душу. Хосок быстро выскочил из палаты, всё ещё пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, и побежал за врачом, чувствуя, как его сердце наполняется теплом. Хосок чувствовал, как его эмоции нахлынули мощной волной, смешивая радость, облегчение и страх. Его сердце, казалось, разрывалось от переизбытка чувств, которые он сдерживал все эти дни, пока Тэхён лежал без сознания. Услышать слова любви, произнесённые голосом, который он боялся никогда больше не услышать, было одновременно шоком и самым большим счастьем в его жизни. Он не мог поверить, что этот момент настал. Всё, что было до этого – ночи без сна, бесконечная тревога, мольбы о чуде – теперь слилось в одно: Тэхён был с ним. Он чувствовал горячую волну любви, захлестнувшую его целиком. Слёзы текли сами по себе, не поддаваясь никакому контролю. Это были слёзы счастья, боли и долгожданного облегчения. Ему казалось, что это сон, и он боялся, что в любой момент всё это исчезнет, если он закроет глаза. И всё же слова Тэхёна, такие простые и такие важные, звучали у него в голове, как мелодия, возвращая его к реальности. Он чувствовал, как эти три слова укрепили в нём решимость никогда больше не позволить Тэхёну оказаться в опасности. Хосок, всё ещё потрясённый, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. Его дыхание было неровным, сердце колотилось, как бешеное. Он бежал по коридору, стараясь найти врача, но в его голове всё ещё звучали слова Тэхёна, — Я люблю тебя. Он остановился возле стойки медсестры, пытаясь собраться с мыслями. Голос дрожал, но он быстро объяснил, что пациент очнулся, и попросил позвать врача. Медсестра кивнула и поспешила в сторону палаты, а Хосок остался стоять в коридоре, тяжело дыша. Его ноги словно приросли к полу, но он знал, что должен сообщить об этом Юнги и остальным. Хосок достал телефон, но руки дрожали так сильно, что он едва смог нажать на нужный контакт. Он позвонил Юнги, и его голос был наполнен и радостью, и тревогой. – Юнги, он... Тэхён... он очнулся, – выдавил он, чувствуя, как слёзы снова наворачиваются на глаза. Юнги тут же начал расспрашивать, но Хосок не мог дать чёткого ответа. Всё, что он знал, – Тэхён смотрел на него и говорил эти три слова. Когда врачи и медсёстры зашли в палату, Хосок вернулся к двери, но не осмелился войти. Он стоял, прислонившись к стене, чувствуя, как все эмоции – страх, радость, облегчение – бурлят внутри. Ему казалось, что его сердце вот-вот выскочит из груди. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. — Он очнулся. Он жив. Он сказал, что любит меня, – мысленно повторял он.

***

Хосок шагнул в палату, почти на цыпочках, словно боялся спугнуть то хрупкое спокойствие, что окутывало комнату. Его взгляд тут же упал на Тэхёна. Он лежал на больничной кровати, бледный, с тонкими трубками, которые казались лишними и неестественными на его теле. Но глаза были открыты, наполненные тихой усталостью и тем же упрямым светом, который Хосок всегда так любил. – Ты вернулся, – голос Тэхёна был слабым, едва слышным, но в нём звучало что-то большее. Радость, облегчение... может, даже любовь. Хосок не успел ответить сразу. Сердце пропустило удар, дыхание сбилось. Он быстро подошёл к кровати, сел на стул и потянулся к Тэхёну, осторожно беря его холодную руку в свою. – Конечно, вернулся, – слова прозвучали чуть хрипло, он сам едва справлялся с нахлынувшими эмоциями. – Я всегда буду возвращаться. Он смотрел на Тэхёна, и этот момент был слишком реальным, слишком болезненно сладким, чтобы сдерживаться. Слёзы снова предательски накатывались на глаза, застилая его взгляд. – Ты напугал меня, – голос дрогнул, Хосок сжал руку Тэхёна сильнее, будто боялся, что тот снова исчезнет. – Прости, – шепнул Тэхён, его голос был тихий, как шелест осенних листьев, но от этого не менее весомый. Хосок покачал головой, пытаясь улыбнуться, но вместо этого лишь вздохнул, стряхивая слёзы. – Не надо извинений. Ты здесь, понимаешь? Это главное. Ты жив. Его голос был почти шёпотом, но каждая эмоция, каждый страх, каждое отчаяние звучало в этих простых словах. Он снова посмотрел на Тэхёна, но в этот раз его сердце не замирало от страха – оно билось от благодарности. Тэхён попытался улыбнуться, и пусть его губы дрогнули совсем чуть-чуть, Хосоку этого было достаточно. Он сидел рядом, не отпуская руки, и чувствовал, как гнетущее напряжение последних дней постепенно покидает его. Эта тишина больше не пугала. Она была наполнена чем-то настоящим. Тэхён дышал, и этого было достаточно, чтобы Хосок поверил – их история ещё не закончена.

***

Когда Юнги осторожно сообщил Чонгуку, что Тэхён пришёл в себя, сначала казалось, что слова прошли мимо него. Чонгук молчал, глядя куда-то в сторону, словно не понимая, о чём идёт речь. Но через секунду его лицо исказилось. Губы дрогнули, глаза наполнились слезами, которые он отчаянно пытался сдержать. Он потерял способность говорить – горло сжало так, будто воздух отказался поступать. Всё внутри него кричало, разрывалось между облегчением и болью, которую он держал внутри всю эту неделю. – Он… правда? – хрипло выдохнул Чонгук, боясь поверить словам. Юнги кивнул, и этого оказалось достаточно. Чонгук опустился на колени, уткнулся лицом в ладони и разрыдался. Это был первый раз за всё это время, когда он позволил себе показать настоящие эмоции. Он не чувствовал ни времени, ни пространства, только одну мысль: Тэхён жив. Жив. Его брат был жив. Всё, что он сдерживал в себе, вырвалось наружу – страх, вина, ярость. Юнги подошёл ближе, положил руку на его плечо, но ничего не сказал. Просто стоял рядом, молча разделяя с ним этот момент. Чонгук поднял голову, глаза покрасневшие, но в них была искра – та, что едва не погасла за эти дни. Теперь он знал: их битва ещё не окончена. Тэхён жив, и это всё, что имело значение. Когда Юнги увидел, как Чонгук сломался под тяжестью собственных эмоций, он не выдержал. Его холодная маска треснула, и он, не раздумывая, опустился на колени рядом, крепко обняв его. Чонгук сначала напрягся, но затем словно утонул в этом объятии, как ребёнок, нашедший утешение. Его рыдания стали громче, глухими всхлипами сотрясая тело. Юнги крепче прижал его, чувствуя, как собственное сердце сжимается от боли и облегчения одновременно. – Всё хорошо, – едва слышно выдохнул Юнги, но голос его дрожал. Он хотел быть сильным, быть опорой для Чонгука, но слёзы сами собой начали скатываться по его лицу. В этот момент он позволил себе сломаться вместе с ним. Все дни, проведённые в напряжении, бессонные ночи и страх потерять ещё одного человека – всё это нахлынуло разом. Юнги прижался щекой к макушке Чонгука, чувствуя, как его собственные слёзы капают на его волосы. Он больше не сдерживал себя. Они сидели на холодном полу, двое сломленных, но живых, обнимая друг друга, как два корабля, столкнувшихся в буре. Эти объятия стали тихим обещанием: они выдержат. Вместе.

***

Когда Намджун вошёл в комнату, где сидел Джин, сердце его сжалось. Джин выглядел ещё более уставшим, чем обычно: тёмные круги под глазами, опущенные плечи. Он сидел на диване, уставившись в одну точку, как будто пытался собрать мысли в кучу. – Намджун, – голос Джина был тихим, словно боялся узнать, зачем тот пришёл. Намджун сел напротив, с тяжёлым выдохом, взвешивая каждое слово. Он знал, что сообщить Джину о том, что Тэхён очнулся, будет для него и радостью, и новой волной эмоций. – Джин, – начал он мягко, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, но тепло. – Тэхён... он очнулся. Джин замер. Секунда, другая – его взгляд поднялся на Намджуна, широко раскрытые глаза наполнились слезами. – Он... что? – голос Джина дрогнул. Намджун кивнул, наблюдая, как эмоции захлёстывают Джина. Тот резко поднялся с дивана, сделав шаг вперёд, а затем его ноги подкосились, и он рухнул обратно, закрыв лицо руками. Сначала было тихое всхлипывание, затем рыдания, которые не давали ему дышать. Намджун тут же пересел рядом, обнял Джина, крепко прижав его к себе, словно защищая от всего, что могло бы причинить боль. – Он жив. Всё будет хорошо. Мы справимся, – шептал он, поглаживая Джина по спине. Но Джин не мог остановиться. Это было облегчение, смешанное с болью за всё, через что они прошли. Он плакал в плечо Намджуна, пока сердце не начинало сжиматься от нехватки воздуха. – Спасибо, – едва выдохнул Джин сквозь слёзы. – Спасибо... Намджун не отпускал Джина, чувствуя, как его тело дрожит от пережитого. Он понимал, что в этот момент Джину нужно просто выговориться, выплакаться, чтобы выпустить весь страх и боль, которые скапливались всё это время. – Ты должен его увидеть, – сказал Намджун после долгой паузы, его голос был тихим, но уверенным. Джин поднял голову, его глаза были покрасневшими и опухшими, но в них светилась надежда. Он нервно вытер слёзы, пытаясь собраться с мыслями. – Когда... когда я могу пойти к нему? – голос Джина всё ещё дрожал, но в нём было что-то новое – решимость. – Хосок сейчас с ним, – сказал Намджун. – Мы дадим им немного времени, но скоро ты сможешь его увидеть. Джин кивнул, пытаясь унять дрожь в руках. Он понимал, что ещё немного, и он сможет убедиться, что Тэхён действительно жив, что он снова сможет видеть его улыбку, услышать его голос. – Намджун... – Джин вдруг снова посмотрел на него. – Спасибо, что был рядом. Намджун слегка улыбнулся, протянул руку и крепко сжал плечо Джина. – Мы семья. Другого пути у нас нет, – просто ответил он. Они ещё немного сидели в тишине, но эта тишина уже не была тяжёлой. В ней было что-то обнадёживающее, что-то, что говорило: всё будет хорошо.

***

День был теплым, но для Чимина солнце словно потускнело, когда он услышал звонок. Он поднял телефон и на секунду замер, услышав знакомый голос. – Он очнулся. Чимин замер, а затем его лицо озарилось лёгкой улыбкой. Он резко встал, сбрасывая с колен плед, и тут же начал искать ключи от машины. – Конечно, он очнулся, – пробормотал он себе под нос. – Я же знал. Он надел лёгкую куртку, накинул рюкзак на плечо и выбежал на улицу. Тёплое солнце грело спину, но Чимин этого не замечал. Его мысли были сосредоточены только на одном. По дороге он думал о том, как войдёт в палату, как увидит Тэхёна. — Ты сильный, – мысленно говорил он. – Мы знали, что ты справишься. И мы все ждали этого момента. — Я знал, что ты справишься. – думал он, сжимая руль так, что побелели костяшки. — Ты слишком упрямый, чтобы оставить нас. Мы ещё столько должны пережить вместе! В машине играла музыка, но он её не слышал. Его пальцы нервно постукивали по рулю в такт ускоренному сердцебиению. В этот момент он чувствовал себя не просто другом, а братом, частью семьи, которая наконец смогла вздохнуть с облегчением. Когда он подъехал к больнице, яркое солнце ослепило его на мгновение. Он вышел из машины и быстрым шагом направился к зданию, его уверенные шаги отражали непоколебимую веру в Тэхёна. В больнице пахло стерильностью и лекарствами, но для Чимина это был запах надежды. Он не остановился ни перед кем, направляясь к палате друга, сжимая кулаки, как будто ещё раз подтверждая самому себе: — Я здесь. Мы все здесь. Всё будет хорошо. Чимин замер перед дверью палаты, вдохнул глубже и медленно толкнул её. Тихий шум аппаратов и мягкий свет из окна создавали спокойную атмосферу, которая, казалось, защищала Тэхёна от всех бед. На больничной кровати лежал Тэхён. Его лицо было бледным, но на губах блуждала тень знакомой, такой родной улыбки. Рядом сидел Хосок, сжимающий его руку. В его глазах ещё плескались слёзы облегчения. Чимин остановился в дверях, чувствуя, как ком подступает к горлу. Он хотел сказать что-то бодрое, что-то смешное, чтобы разрядить обстановку, но вместо этого его голос дрогнул: – Ты не представляешь, как ты нас напугал. Хосок повернул голову, увидев друга, и впервые за несколько дней улыбнулся чуть шире. – Он сильный, – прошептал Хосок, сжимая руку Тэхёна. – Ты бы видел, как он боролся. Чимин сделал пару шагов вперёд, присаживаясь на край стула рядом. Его взгляд встретился с Тэхёном, и тот с трудом, но всё же поднял уголки губ в слабой улыбке. – Чим, ты пришёл, – голос Тэхёна был хриплым, но в нём звучала жизнь. – Конечно, пришёл, – ответил Чимин, чуть склонив голову. – Я знал, что ты справишься. Ты ведь у нас самый упрямый. Слёзы подступили к глазам Чимина, но он быстро отвёл взгляд, не желая показывать слабость. Вместо этого он накрыл руку Тэхёна своей. – Мы теперь все рядом, – добавил он, глядя на Тэхёна. – И ты никуда не денешься от нас. Когда дверь в палату снова открылась, на пороге появились Юнги и Чонгук. Юнги выглядел собранным, хотя его взгляд выдавал напряжение последних дней. Чонгук стоял чуть позади, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Его глаза сразу встретились с лицом Тэхёна, и он замер. – Тэ, – хрипло прошептал Чонгук, шагнув вперёд. Тэхён, заметив его, с трудом поднял уголки губ в слабой улыбке. – Гук… – прошептал он. Чонгук сделал ещё несколько шагов, словно опасаясь, что может что-то нарушить. Его сердце сжалось при виде Тэхёна, лежащего в больничной кровати, но в то же время он чувствовал облегчение, видя, что брат снова с ними. Юнги, в свою очередь, подошёл ближе и положил руку на плечо Чонгука, чтобы поддержать его. – Ты выглядишь лучше, чем я ожидал, – произнёс Юнги, пытаясь смягчить напряжение. – Я сильнее, чем кажусь, – с трудом, но с теплом в голосе ответил Тэхён. Хосок поднялся, уступая место Юнги и Чонгуку. Он подошёл к Чимину, чтобы дать им время. Чонгук опустился на край кровати, бережно взяв руку Тэхёна в свои. – Прости, что я не уберёг тебя, – тихо сказал Чонгук, едва сдерживая слёзы. – Ты всегда рядом, – ответил Тэхён, его голос был слабым, но взгляд говорил больше слов. Юнги остался стоять рядом, наблюдая за этой сценой. На мгновение в палате повисло молчание, наполненное эмоциями – болью, облегчением, и, главное, надеждой. Дверь палаты снова открылась, и в проёме появились Намджун и Джин. Они оба выглядели уставшими, но в глазах читалась решимость. Джин первым шагнул внутрь, взглядом быстро обводя комнату. Увидев Тэхёна, его лицо озарилось смесью облегчения и волнения. – Тэхён, – прошептал он, подходя ближе. Его руки задрожали, но он быстро сжал их в кулаки, чтобы сохранить спокойствие. – Как ты? Тэхён слабо улыбнулся, его голос прозвучал хрипло: – Вы все тут собрались… как будто я на собрании клана. Джин выдохнул, едва заметная улыбка появилась на его лице. – Дурак, – тихо пробормотал он, садясь рядом с Хосоком. Намджун подошёл чуть ближе, остановился у двери и скрестил руки на груди, наблюдая за происходящим. Его взгляд был сосредоточенным, но мягким. – Ты нас всех заставил понервничать, – сказал он спокойно, его голос звучал уверенно, но с ноткой заботы. – Прости, – выдохнул Тэхён, пытаясь слегка пошутить. – Это был… не мой план. Хосок стиснул его руку, глядя на него с неподдельной нежностью. – Главное, что ты здесь, – прошептал он. Юнги и Чонгук наблюдали за этой сценой с угрюмым молчанием, каждый из них погружён в свои мысли. Намджун, оценив атмосферу, подошёл к Джину, положив руку ему на плечо. – Мы будем рядом столько, сколько нужно, – твёрдо сказал он, глядя на Тэхёна. Тишина в комнате была заполнена теплотой, хотя каждый чувствовал волнение. Это был момент, когда никто не говорил лишнего, но все знали, что их связь сейчас сильнее, чем когда-либо. Намджун нахмурился, увидев на экране телефона новое сообщение от неизвестного номера. Он открыл его, и перед его глазами появилось видео. На записи был Джин. Намджун мгновенно узнал его, но то, что он увидел дальше, заставило его тело напрячься. Рядом с Джином стоял Ицуки. Тот самый, кто давно вызывал подозрения и недоверие. Ицуки говорил что-то, но звук на видео был приглушён, как будто запись была сделана скрытно. Лицо Джина выражало тревогу, хотя он пытался сохранить спокойствие. Намджун резко выдохнул, чувствуя, как его пальцы сжимаются вокруг телефона. Он медленно поднял взгляд на Джина, который в этот момент сидел рядом с ним в палате. Джин выглядел усталым, но он был здесь, совсем рядом, и это создавало пугающее несоответствие с тем, что было на видео. — Что за чёрт? – пронеслось в голове Намджуна. Он убрал телефон в карман, стараясь сохранять невозмутимость. Никто в комнате не заметил его внутренней борьбы, но внутри всё кипело.