Танец в тени

***

Десять лет назад Восьмилетний омега сидел на заднем сиденье старенькой машины, крепко прижимая к себе плюшевого кролика. Всё, что он знал о своём старом доме, осталось позади, знакомые стены, тёплая комната, где он привык прятаться, и даже тот привычный шум, который он всегда воспринимал как часть своей жизни. Теперь он ехал в новый дом, к новому «отцу» и новому мальчику, которого ему предстояло назвать братом. — Хосок, всё будет хорошо, — тихо сказал омега, обернувшись к сыну. Его голос звучал мягко, но в нём чувствовалось напряжение и беспокойство. — Хорошо, — едва слышно ответил омега, но в его сердце всё кричало о том, что он не хочет этой перемены. Каждый угол старого дома, к которому он так привык, хранил воспоминания о нём — о его отце. Всё было таким знакомым: старый стул у окна, где альфа сидел и читал газету, её потрёпанные страницы. Он не знал, кем был его отец в жизни, чем он занимался, что скрывал от сына. Но в тот момент это не имело значения. Всё, что оставалось — это пустое место, где раньше стоял его отец. Чон Хаюн и раньше не был идеальным папой. Он часто бывал строгим, а иногда и холодным, особенно когда вспоминал бывшего мужа, настоящего отца Хосока. «Изменщик», так он всегда называл его, и даже теперь, когда в их жизни появился Пак Сувон, Хаюн оставался сдержанным и осторожным.

***

Когда машина остановилась, на пороге дома появился Пак Сувон — высокий альфа лет сорока, излучающий спокойную уверенность. Его рубашка и строгие брюки подчёркивали аккуратность и собранность, а мягкая улыбка на лице не могла полностью скрыть силу, которую он излучал. Едва он подошёл ближе, в воздухе распространился его запах — глубокий, сдержанный аромат тёмного дерева и еле уловимой горечи пряностей. Этот запах сразу создавал ощущение стабильности, но не тёплой или уютной, а скорее структурной, будто всё вокруг внезапно становилось чётким и упорядоченным. Пак Сувон приветствовал их спокойным кивком, задержав взгляд на Хосоке чуть дольше, чем следовало, прежде чем его взгляд переключился на Хаюна. С легкостью, словно это было естественным, он обнял Хаюна за плечи. От его близости запах усилился, стал чуть теплее, но при этом не терял своей основательной, почти подавляющей природы. — Добро пожаловать, — сказал он Хосоку — Проходите, располагайтесь. Хосок вошёл в дом, чувствуя себя чужим. Просторные комнаты, светлые стены, запах кофе и выпечки, доносящийся из кухни — всё это казалось слишком идеальным и нереальным. — Инчон, иди сюда, познакомься! — позвал Сувон. Лестница тихо заскрипела под лёгкими шагами мальчишки. Альфа лет десяти спускался вниз неторопливо, с таким видом, словно всё вокруг находилось под его полным контролем. Его движения были точными и плавными, будто каждое из них тщательно выверено. Маленькие ладони иногда скользили по деревянным перилам, но это не выглядело как попытка удержать равновесие — скорее, как жест уверенного альфы, изучающего пространство и людей напротив. Он был одет просто, но аккуратно: чёрные брюки и серый свитер подчёркивали его стройную, ещё по-детски хрупкую фигуру. Тем не менее в его позе уже угадывалась природная сила, которая рано или поздно раскроется полностью. Его лицо, обрамлённое мягкими тёмными волосами, выглядело спокойным, но взгляд выдавал его сущность. Тёмные глаза сияли особым блеском — острым, цепким и уверенным, как у того, кто привык доминировать, даже не осознавая этого полностью. На его губах играла лёгкая, едва заметная улыбка — но в ней не было ни доброты, ни радости. Эта улыбка выглядела раздражённой, почти насмешливой, словно он не считал нужным скрывать своё недовольство, но и не собирался открыто выражать его. Когда он подошёл ближе, его запах стал ощутимым. Это был аромат сосновой смолы и сырого леса, свежий, но с резковатой горечью, который сразу захватывал внимание. Этот запах не был подавляющим, но настойчиво напоминал о себе, как природный сигнал: "Смотри на меня, я здесь". Хосоку это мгновенно бросилось в глаза — или, точнее, в чувства. Ещё до того, как он поднял взгляд, его обоняние уловило этот резкий, свежий аромат сосновой смолы и сырого леса, который заполнил всё пространство. Нервное напряжение прокатилось по спине, словно волна, заставив его на мгновение замереть пытаясь вернуть себе самообладание. Он заставил себя поднять взгляд и встретиться глазами с мальчиком, который уже внимательно смотрел на него, будто считывал каждую мельчайшую реакцию. — Это и есть он? — спросил Инчон, раздражённо. — Да, это твой папа, — ответил альфа. — А это мой сын, Инчон. — Он никогда не заменит мне моего папу , — с тонкой обидой в голове произнес маленький альфа. Хосок молча наблюдал за этим всем, ощущая, как его пальцы сильнее сжимают плюшевого кролика. Он чувствовал, что Инчон смотрит на него сверху вниз, как будто оценивая, стоит ли вообще обращать на него внимание. — А рядом кто, — с любопытством спросил Инчон. — Это мой сын, поздоровайся, Хосок, — с натянутой улыбкой на лице произнёс омега. Хосок молча посмотрел на него, отметив искусственность в его голосе и выражении лица. Он знал каждую эмоцию, мелькавшую на лице омеги, даже когда тот пытался их скрыть. Сейчас улыбка омеги была далека от искренности , уголки губ поднимались неестественно, глаза оставались холодными, а в голосе сквозила принуждённость. Эта фальшь вызывала у Хосока горькое чувство. Он уже привык к этим попыткам создать иллюзию нормальности, но внутри всё равно что-то напрягалось каждый раз, когда омега надевал эту маску. Особенно сейчас, когда представление явно устраивалось ради этого Инчо. — Здравствуйте, — тихо произнес Хосок. — Сынок покажи Хосоку наш дом. — Ладно, я покажу ему дом, — с ноткой безразличия в голосе сказал Инчон. — Спасибо, сын, — похвалил его Сувон, но в ответ Инчон только кивнул и махнул рукой, указывая Хосоку следовать за ним. Поднимаясь по лестнице, Хосок услышал, как Хаюн и Сувон начали разговаривать, но слов он разобрать не мог. Он всё ещё чувствовал себя лишним. — Сюда, — сказал Инчон, указывая на комнату в конце коридора. — Это твоя. Комната Хосока была небольшой, но уютной. Её стены были окрашены в мягкий бежевый цвет, который успокаивал взгляд, хотя сам Хосок находил их слишком пустыми и безликими. Единственным украшением была небольшая картина с изображением зелёного леса, висевшая над кроватью. В углу стоял простой письменный стол с парой ящиков. На его поверхности лежала новая лампа с белым абажуром и аккуратно сложенный блокнот. Возле стола находился стул с мягкой обивкой, но Хосок ещё ни разу на него не садился. Справа от двери стоял высокий платяной шкаф из светлого дерева. Он выглядел новым, но пустым, как будто ждал, когда его наполнят. Кровать была застелена однотонным одеялом серого цвета. На ней сидел его старый плюшевый кролик, единственное напоминание о прошлом доме. У изголовья кровати стояла небольшая прикроватная тумбочка, на которой лежала книжка с потёртой обложкой — одна из тех, что он взял с собой из старого дома. Пол был деревянным, покрытым мягким ковром в центре. Ковёр был в кремовых и коричневых тонах, с простым геометрическим узором. Он создавал ощущение тепла, но не скрывал холодной пустоты комнаты. Окно занимало почти всю стену напротив кровати, выходя в сад. Оно пропускало много света днём, но сейчас было занавешено тонкими белыми шторами. Через них всё равно пробивались огоньки уличных фонарей, оставляя бледные полосы на полу.Вся комната казалась незаконченной, как будто ждала, когда Хосок сделает её своей. Но он не знал, хочет ли этого. — Если что-то понадобится, спроси отца, — сухо добавил Инчон. — Хорошо, — ответил Хосок, стараясь звучать как можно тише. Инчон задержался в дверях, смотря на него. — Ты всегда такой тихий? — спросил он. — Нет... — прошептал Хосок, опустив глаза. — Ты должен был ответить да. Он развернулся и ушёл, оставив Хосока одного.

***

Когда мальчики ушли наверх, в гостиной повисла тишина. Хаюн тяжело вздохнул и опустился на мягкий диван. Сувон сел напротив него, сжимая чашку с кофе. — Он выглядит напуганным, — тихо сказал Сувон, наблюдая за Хаюном. — Ты уверен, что он справится? — Справится, — ответил Хаюн, но в его голосе не было уверенности. — Хосок… он привыкнет. Просто ему нужно время. Сувон нахмурился, поставив чашку на стол. — Ты говоришь это, как будто убеждаешь сам себя. — А разве не так? — резко ответил Хаюн. Его пальцы нервно перебирали складки ткани на брюках. — Ты думаешь, я не вижу, как он страдает? Я пытаюсь… Альфа мягко перебил его: — Никто не винит тебя, Хаюн. Но дети не машины. Ты не можешь просто привезти его сюда и надеяться, что всё наладится само собой. Омега поднял на него глаза, в которых мелькнула обида. — Я делаю всё, что могу. А ты думаешь, для меня это легко? Сувон откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. — Я не говорю, что легко. Но мы теперь семья, и мы должны держаться вместе. Если ты будешь держать в себе всё это напряжение, Хосок почувствует это. А Инчон… — Инчон не в восторге от этой ситуации, — с горечью перебил Хаюн. — Ты сам это знаешь. — Я знаю, — признал Сувон, устало прикрыв глаза. — Он потерял папу, а Хосок отца. А теперь мы пытаемся собрать эти осколки вместе. Это сложно для всех нас. Омега на мгновение замолчал, глядя на свои руки. — Ты всё упрощаешь, — прошептал он. — Ты думаешь, что всё можно исправить словами. Но есть вещи, которые невозможно забыть. Альфа внимательно посмотрел на него. — Может, и так. Но мы можем попробовать. Ради них. Хаюн резко поднялся, как будто не мог больше сидеть. — Я не хочу, чтобы ты учил меня, как быть родителем. Сувон остался сидеть, его взгляд был спокойным, но твёрдым. — И я не хочу, чтобы ты учил меня, как жить. Они молчали, каждый из них смотрел в разные стороны, пока тишина не стала невыносимой. — Ты прав, — наконец сказал Хаюн, его голос стал тише. — Но мне нужно время. Сувон кивнул. — Мне тоже. Тишина снова заполнила комнату, но на этот раз она казалась чуть менее тяжёлой.

***

На кухне стоял аромат жареного мяса и свежего салата. Сувон хлопотал возле плиты, раскладывая еду по тарелкам, а Хаюн молча накрывал на стол. Инчон сидел на своём привычном месте, барабаня пальцами по столешнице. — Инчон, — наконец сказал альфа, оборачиваясь к сыну. — Позови Хосока на ужин. Инчон нахмурился, посмотрел на отца, а затем демонстративно отвернулся. — Почему я? — пробормотал он, глядя в сторону. — Потому что я тебя попросил, — спокойно, но твёрдо ответил Сувон. — У него и так сегодня был сложный день. — У него был сложный день? — с сарказмом переспросил Инчон, откинувшись на спинку стула. — А у меня значит всё отлично, да? — Инчон, — строго сказал Сувон. — Это не обсуждается. Инчон скривился, но нехотя встал. — Ладно, я пойду. Хотя бы ужинать буду спокойно, — буркнул он, выходя из кухни. Поднимаясь наверх, он уже злился, что отец заставил его это делать. Постучав в дверь комнаты Хосока, он не стал дожидаться ответа и просто открыл её. — Эй, ты, — сказал он, стоя в дверях и скрестив руки. — Папа сказал, чтобы ты шёл ужинать. Хосок поднял голову от книги, которую листал, сидя на кровати. Его взгляд был настороженным. — Я не голоден, — тихо ответил он. — Да ладно тебе, — с насмешкой сказал Инчон. — Думаешь, если будешь сидеть здесь, всё как-то станет легче? Омега отвёл глаза, но потом сжал кулаки и посмотрел прямо на альфу. — Тебе-то какое дело? — спросил он. — Ты ведь тоже не хочешь, чтобы я был здесь. Альфа замер, будто от неожиданности, но быстро нашёлся. — Ты прав. Не хочу, — сказал он с вызовом. — Но, похоже, теперь нам придётся терпеть друг друга. Так что давай просто спустись и не усложняй всё ещё больше. Хосок молчал, но чувствовал, как внутри него разгорается злость. — А если я не пойду? — бросил он. Инчон усмехнулся и поднял руки. — Тогда твой новый отец сам придёт сюда. И поверь, он не будет таким терпеливым. После этих слов он развернулся и пошёл обратно вниз, даже не дожидаясь ответа. Хосок некоторое время сидел неподвижно, чувствуя, как его сердце бьётся быстрее. Затем он медленно поднялся и направился к кухне. Когда он вошёл, за столом было тихо. Инчон бросил на него мимолётный взгляд, затем отвернулся. Сувон улыбнулся. На кухне царила тишина, густая, как утренний туман. Лишь звон ложек о тарелки иногда нарушал её, звуча в ушах Хосока слишком громко. Он сидел за столом, сгорбившись, словно пытаясь стать меньше, незаметнее. Его пальцы осторожно двигали вилку по краю тарелки, будто играя с едой вместо того, чтобы есть. Ему казалось, что всё вокруг наблюдает за ним приглушённый свет лампы, блики на стекле шкафчиков, даже узор на скатерти. Каждый предмет будто молча судил его за то, что он здесь, за этот невысказанный конфликт, который витал в воздухе. Спина Хосока ощущала тяжесть невидимых взглядов. Он не смел поднять глаза, не решаясь встретиться ни с чьими лицами. Казалось, если он посмотрит на кого-то, то нарушит хрупкое равновесие, и это вызовет новую волну недовольства или осуждения. Тарелка перед ним была почти полной, но еда потеряла вкус. В горле стоял ком, мешая даже думать о том, чтобы сделать хотя бы один нормальный глоток. Сувон, стараясь разрядить обстановку, посмотрел на него с теплотой. — Хосок, — начал он, голос его звучал мягко, но настойчиво. — Завтра твой первый день в новой школе. Как ты себя чувствуешь? Хосок сжал вилку в руке. Он почувствовал, как взгляд Инчона прожигает его, хотя тот даже не произнёс ни слова. — Нормально, — тихо ответил он, не поднимая глаз. — Нормально? — переспросил Сувон, наклонившись вперёд. — Не бойся, если будут трудности, мы всегда рядом. — Помочь? — неожиданно произнёс Хаюн, поднимая взгляд от своей тарелки. Его голос звучал резко, почти укоризненно. — Он должен научиться справляться сам. Эти слова упали, как ледяной камень, нарушив тишину. Они были не просто резкими, а будто обрушающимися сверху, заставляя Хосока почувствовать себя не ребёнком, а объектом, который нужно контролировать и направлять. Он ощущал, как эти слова проникают в него, обвивают его внутренности, заставляя каждую клеточку замирать в смущении. Щёки вспыхнули от стыда, словно на них неожиданно легла тяжёлая рука, от которой нельзя было избавиться. Он пытался скрыть это, но огонь, что разгорелся под кожей, не удавалось скрыть. В этот момент ему стало так тесно в его теле, словно оно не могло вместить всех этих чувств. Он словно стал невидимым, но в то же время всеобъемлющим, поглощённым этим осуждением, которое висело в воздухе. — Папа… я знаю, — пробормотал он, едва слышно. — Знать недостаточно, — продолжил Хаюн, не обращая внимания на его тон. — Школа — это место, где альфы будут смотреть на тебя как на слабого. Если ты не научишься защищать себя, тебя раздавят. Сувон нахмурился и слегка отодвинулся от стола. — Хаюн, — спокойно сказал он, но в его голосе чувствовалась скрытая строгость. — Может, нам не стоит обсуждать это сейчас? — Когда ещё, если не сейчас? — резко ответил Хаюн. Хосок сидел молча, словно пытаясь раствориться в кресле, но напряжение вокруг становилось всё более ощутимым, как невидимая стена, сжимающая его со всех сторон. Он чувствовал, как каждый взгляд, каждое слово будто бы давят на него, создавая тяжёлую атмосферу, в которой не было места для дыхания. Он сжал вилку в руках, и его пальцы пронзительно побелели от напряжения. Руки начали подрагивать, будто они пытались вырваться из этого давления, но ничего не могли сделать. Тонкая дрожь отдавалась в каждом нерве, наполняя его тело странной тягучей беспомощностью.

***

Наконец ужин подошёл к концу. Хосок сидел, опустив голову, и молча наблюдал, как остальные встают и уходят из-за стола. Инчон, не сказав ни слова, покинул кухню, а Сувон с Хаюном продолжили беседовать в другой комнате. Хосок знал, что теперь ему предстоит убрать стол. Он осторожно поднимал тарелки, ощущая их тяжесть, и ставил их на стол. Руки дрожали, но он пытался быть аккуратным. Это задание казалось важным — если он справится, возможно, хотя бы немного забудет о том, как странно ему здесь. Хосок мыл посуду, пуская воду в раковину, и пытался сосредоточиться только на этом процессе. Вода была холодной, но это помогало ему немного успокоиться. С каждым движением он чувствовал, как напряжение постепенно уходит.

***

Первый день в новой школе начался для Хосока с раннего утра. Он проснулся раньше будильника, лежал в постели, глядя в потолок, и ощущал, как в груди нарастает тревога. Ему казалось, что все взгляды будут прикованы к нему. Через минут десят в дверь постучались, и это был снова Инчон. — Вставай , нам через пол часа на учебу , но если хочешь опоздать и привлечь ещё больше внимания , то дело твоё, — Взглянув на последок , Инчон вышел из комнаты хосока. Хосок оставался лежать на кровати, уставившись в потолок. Его мысли блуждали где-то далеко, и слова Инчона звучали как эхо, медленно возвращающее его к реальности. "Привлечь внимание... как будто мне этого не хватает," — пробормотал он себе под нос, наконец решаясь подняться.

***

После утренних процедур Хосок спустился на кухню, стараясь не шуметь. Воздух здесь казался напряжённым, как и всегда. За столом уже сидели Сувон и Инчон. Первый читал газету, второй лениво перелистывал страницы какой то книги. — Ну как настрой? — осторожно поинтересовался Сувон, отрывая взгляд от чашки кофе и бросив мимолётный взгляд на омегу. — Нормально, — ответил Хосок с той же осторожностью, стараясь держать голос ровным. Инчон усмехнулся, не отрываясь от своего занятия. — Да что тут настраиваться, — бросил он в сторону, не скрывая сарказма. Хосок промолчал, избегая встречаться с ним взглядом. Хаюн стоял у плиты, сосредоточенно работая лопаткой. Его движения были чёткими и уверенными, но в них чувствовалась напряжённость. Воздух в кухне был пропитан его запахом — тёплым, насыщенным мускусом, который всегда ассоциировался у Хосока с чем-то одновременно давящим и неизбежно привычным. — Садись, завтрак готов, — бросил Хаюн, не оборачиваясь. Его голос прозвучал ровно, но отголоски усталости были заметны тем, кто привык их улавливать. Хосок стоял на пороге кухни, не решаясь сделать шаг. Его взгляд скользнул по комнате Сувон сидел за столом, читая газету, Инчон уткнулся в своё занятие, словно его совершенно не волновало происходящее. Лишь Хаюн, по обыкновению, был сосредоточен на том, чтобы поддерживать порядок, хотя и понимал, как мало это меняет. Омега медленно сел на край стула, избегая встречаться с кем-либо взглядом. Его тело оставалось напряжённым, как струна. Омега осторожно опустился на край стула. Его движения были почти бесшумными. Спина выпрямлена, плечи чуть приподняты, как будто он ждал удар. Глаза, опущенные вниз, упорно избегали встречаться с чужими взглядами. На столе перед ним стояли тарелки с едой дымящийся рис, небольшие миски с кимчи, зелёными салатами, жареной рыбой и тонкими ломтиками маринованной говядины. У каждой тарелки лежали чёрные лаковые палочки, аккуратно уложенные на подставках. Воздух был наполнен ароматом кунжутного масла и специй. Омега, осторожно взяв палочки, задержал руку на секунду, словно проверяя, не дрогнет ли она. Напряжение в его теле чувствовалось так сильно, что, казалось, оно передавалось даже окружающим предметам. Он не спешил начать есть, пальцы сжали палочки чуть сильнее, чем нужно. Его дыхание было ровным, но едва слышным. Он до сих пор был как вне своей жизни, всё казалось иллюзией. Раньше Хосок завтракал один, либо же с папой, но это было крайне редко, обычно омега уходил на работу раньше Хосока.

***

Хосок сидел за столом, стараясь быть как можно незаметнее, но напряжение от происходящего буквально пропитывало его. Когда Сувон поднялся с места и попытался придать утру хоть какую-то нормальность своим мягким голосом, Хосок украдкой взглянул на отчима, ловя ту самую привычную улыбку, которая должна была всех успокоить. — Давайте быстрее, дети, иначе опоздаете в школу. Омега, занятый сбором посуды со стола, остановился, чтобы обернуться. — Будут предпочтения на ужин? — спросил он, подходя к альфе и обнимая его за талию. Сувон улыбнулся, уже собираясь что-то ответить, но его перебил Инчон. — Будут. Например, чтобы вы оба уехали отсюда, — бросил тот с ледяной насмешкой, поднимаясь из-за стола. Он схватил портфель и, не дожидаясь реакции, стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью. Омега на мгновение застыл, глядя ему вслед, а затем тяжело выдохнул. — Неугомонный мальчишка, — покачал головой Сувон, проводив сына взглядом. — Прости за его поведение, — добавил он, мягко коснувшись руки омеги. — Всё в порядке, — ответил тот, натянуто улыбнувшись. — Пошли, Хосок, — обернулся Сувон к младшему. — Подвезу вас в школу и поеду на работу. Хосок, всё это время молча наблюдавший за происходящим, кивнул и тихо встал, сжимая лямки своего рюкзака так, что побелели пальцы. Его глаза были опущены, а плечи слегка ссутулились, словно он старался сделать себя ещё меньше, чем он есть. В голове омеги всё ещё эхом отдавались слова Инчона, заставляя горло сжаться.

***

Машина мягко остановилась у школьных ворот. Сувон оглянулся на детей, его взгляд на секунду задержался на Хосоке. — Удачи вам сегодня, — сказал он, его голос звучал тепло. — Будьте собой, и всё получится. Инчон фыркнул, быстро вылез из машины и пошёл вперёд, даже не оборачиваясь. Хосок остался сидеть ещё пару секунд, чувствуя, как сердце бешено колотится. "Будь собой," — звучало в его голове. Но кем он был в глазах других? — Всё будет хорошо, — добавил Сувон чуть тише, будто подталкивая его. Хосок медленно кивнул и, глубоко вдохнув, вышел из машины. Холодный утренний воздух обжёг лёгкие, но это помогло прийти в себя. Он подтянул лямки рюкзака на плечах и выпрямился. В голове крутилась мысль — Я справлюсь, я должен справиться. Школа выглядела внушительно, высокие окна, аккуратный двор, в котором уже собирались группы альф и омег. Хосок почувствовал на себе первые взгляды, ещё даже не ступив за порог. — Не показывай слабость, — мысленно приказал он себе, стараясь держаться уверенно. Войдя в класс, он заметил, как головы учеников поднялись, а их взгляды обратились к нему. Учитель — высокий альфа с лёгким ароматом кедра — кивнул ему, давая знак подойти ближе. — Это Хосок. Он присоединился к вашему классу, — представил он, его голос был строгим, но доброжелательным. — Надеюсь, вы примете его хорошо. Класс зашумел, кто-то прошептал что-то соседу, но атмосфера казалась не враждебной. Хосок чувствовал, как его щеки слегка горят, но он старался не выдавать волнения. После урока, когда остальные начали собирать вещи, к нему подошёл омега. Его запах был лёгким, с нотками яблока и свежести. Он был чуть ниже Хосока, с яркими голубыми глазами и дружелюбной улыбкой. — Привет! Ты новенький? — его голос звучал весело. — Я Минхо. Хосок замер, его пальцы чуть сильнее сжали лямки рюкзака. Он не привык, что кто-то подходит к нему первым, особенно омега. — Привет, — неуверенно ответил он, бросив короткий взгляд на Минхо. — Тяжело, да? Новая школа, новые лица… Я через это проходил, так что если что, могу помочь. Хосок не знал, что сказать. Минхо казался слишком уверенным, слишком открытым. Это было непривычно, но в его тоне не было насмешки, только искреннее желание помочь. — Спасибо, — наконец выдохнул он. — Ну, пошли. Я покажу, где тут что, — Минхо улыбнулся и жестом пригласил его следовать за ним. Хосок последовал за ним, впервые за весь день чувствуя, как напряжение немного отпускает. Его шаги стали чуть увереннее, а внутри появилась тихая, но яркая надежда возможно, в этом месте всё будет иначе.