Связанные одиночеством

Девушка сделала несколько шагов в сторону кровати, а затем вернулась обратно, прокручивая диалог в голове. Принять судьбу игрушки одного из Всадника, она была согласна только в случае полной потери рассудка, что казалось теперь, лишь вопросом времени. Ещё более простая истина, пришла через пару секунд, что Мальбонте, что Люцифер, притворяются. Пускают пыль в глаза, приближаясь к Всадникам, пока она, скаля зубы, всë туже затягивает на своей шее веревку. — Начнём сначала. — Вики прошептала это совсем тихо, поднимая голову к зеркалу. Печальный взгляд замер на собственном отражении, которое теперь казалось совсем чужим. Она помнила отголоски той девушки, что когда-то жила среди смертных, когда-то пересекла порог школы ангелов и демонов. Увы, этот мир сделал всё, чтобы уничтожит её. — С самого начала… Прошло несколько минут, или часов, когда она почувствовала приближение Голода. Девушка оставалась сидеть на полу и медитировать, открыв глаза лишь тогда, когда он пересек порог комнаты. — Вставай. Голод стоял в нескольких шагах, наблюдая за тем, как она медленно открывает глаза, заставляя себя встать с пола. Могло показаться, что ангел ещё слишком слаба для прогулок но, по словам лекаря, её тело полностью восстановлено, а остальное же, не имело значения. Также вспомнились слова Войны, который сегодня даже поинтересовался состоянием питомца, когда заметил в руках у брата ошейник и цепь. — Ты хотел меня куда-то отвести? — Её голос звучал мягче, сдержаннее, а взгляд, медленно поднялся от серебряного ошейника к лицу Всадника. По телу прошлась неприятная дрожь, но как такового страха уже не было. Вместо него была ненависть, которая давала ей силы бороться, но хватит ли её надолго? Или в конце дня, она снова будет прикована к кровати собственной слабость? — Да, но для начала, твой ошейник. — Ему нравилось, как она смотрела на него, с нескрываемой неприязнью, но послушно убирала волосы, обнажая шею. Такое поведение не могло возникнуть из неоткуда, и, желая понять, чего она добивается, Голод решил подыграть. Будто проверяя её предел, он провел кончиками пальцев по коже, когда застегивал ошейник. Вика лишь прикрыла глаза, сильнее сомкнув губы. — Тебе сделают новый. — Что? — Я видел ошейники, что делали для питомцев Чумы и Войны, какие-то из них были аккуратнее. Твой же, слишком массивный. — В этом всё дело? — Она слегка нахмурилась, не веря в то, что Голоду не всё равно на её внешний вид. Не ответив, Всадник достал из кармана золотую нить. Вика сразу поняла, для чего, и поэтому, развернулась спиной, сложив крылья вместе. Первая же затяжка заставила её вскрикнуть, от неожиданной боли. — Что такое? — С-слишком сильно. — Ангел чувствовала, как нить режет её, каждое движение отдавалось импульсом боли в теле. — Разве не в этом смысл? Теперь, уже Вика не решилась отвечать. Она решила погрузится в свои мысли, чтобы убежать от неприятный ощущений, от Всадника, хотя бы на пару секунд. — Я с тобой разговариваю. — Голод слегка повысил голос, делая очередную затяжку, после которой белые перья окрасились красным. Ощущение можно было сравнить с тем, если бы по спине били плетью. Застыв с округлыми глазами, девушка прикрыла рот кулаком, тяжело выдыхая. Это было не так больно, чтобы кричать или плакать, в конце концов, даже если останутся небольшие ранки, они затянутся в течение дня, или быстрее, если приведут лекаря. — Что написано в твоих книжках? Которые читала вчера. — Это…- Она пыталась выстроить из потока мыслей предложение. — Там было несколько теорий, касательно того, как вас убить. Одна из них, убить тех, кто открыл печати. Либо же, заставить вас испытать чувства, противоположные тем, которые дают силу. У Чумы это надежда, у Войны любовь… Но, в случае с тобой и Смертью, теория рушится. — Какой бред. — Всадника можно убить только его мечом, верно? — Вика не помнила, откуда знала это. Сказал кто-то, предположил, или прочитала, это не имело значения. Важна была лишь реакция Голода, которую она видела через зеркало, расположенное сбоку. Он замер, слегка ухмыльнувшись, а затем, продолжил связывать крылья. — Верно, хотела бы попробовать? Когда девушка обернулась, Голод уже достал меч, протягивая его ей. Не могло всё быть так просто. Вспоминая случай с Войной, Вика понимала, что не сможет его даже в руках удержать, но всё равно решила попробовать. Её рука легла на ручку меча, но как только Всадник отпустил, меч потянул девушку вниз. Но, ей удалось зафиксировать его в горизонтальном положении, упираясь кончиком в ковер. Казалось, что ещё немного, и она упадет вместе с мечом, а потому, приложив усилия, она толкнула его обратно, в руку Голода. — Очевидно, есть ещё одно условие. — Голод взял меч с такой легкостью, будто тот ничего не весил. — И ты мне о нем не скажешь. — Это было бы скучно. К тому же, есть место, которое я бы хотел тебе показать. Он взмахнул мечом, открывая портал, синий свет которого преобразовался в картину райского сада, пристанище самого Шепфа. Всадник потянул поводок на себя, заставляя девушку сделать несколько шагов вперед, перед тем, как пройти через портал. В момент, когда ноги вступили на мягкую траву, ангела охватило непередаваемое чувство умиротворения и спокойствия. Не смотря на то, что сад потерял своего хозяина, он продолжал цвести, а звери в нём, вели себя точно так же, как и до прихода Всадников. Будто время в этом месте остановилось. — Ты уже была здесь? — Голод делает несколько шагов вперед, ведя девушку за собой. — Да. — Произнесла она с уверенностью, а затем, попыталась вспомнить причину своего визита. — Кажется, это было связано с Мальбонте… Она замолчала, понимая, что лучше было промолчать. Мало ли, по каким делам, серафимы могут рассчитывать на аудиенцию с самим Шепфа. Вика пыталась вспомнить их разговор, но воспоминания были закрыты пеленой тумана. — Как тебе? Голод привел её к статую самого Шепфа, что стояла в середине сада. Всадник выпустил поводок из рук, доставая сигарету и зажигалку. Вики же, подняла взгляд, думая, могла ли Чума просто обратить его в камень? Где-то в душе, еще тешилась надежда, что создатель не оставил их, но остатки рассудка твердили неутешительный вывод. — Таким я его и запомнила. — Сухо ответила девушка, наблюдая за тем, как Голод подходит к статуи. — Мне было интересно посмотреть на него. — Всадник остановился в нескольких шагах, делая затяжку, и смотря сначала на каменную статую, а затем на девушку. Она смотрела на Шепфа с какой-то пустотой в глазах, но неприязни или злости не испытывала. — Каким стал тот, кого назвали Творцом. — А Шепфамалум? — Ангел тихо подала голос. Ей было важно узнать о том, кто избежал смерти, очевидно, заслуживая её больше чем Шепфа. — Что ты можешь сказать о нём? — Его также настигнет судный день. Пусть он и находится в небытие, откуда не может выйти, Матерь найдёт его. — А что если выберется сам? Или, его выпустят? — С лёгкой настороженностью спросила девушка. Согласно легенде, именно Шепфа запер своего брата, но застали ли Всадники этот период? Пока ангел ждала ответа, Голод повернул голову в еë сторону, на лице застыла лёгкая насмешка. Будто перед ним стоял глупый ребёнок, которому нужно было, объяснять очевидное. — Не сможет. Я так говорю, потому что сам присутствовал на его заточении.- Он с упованием смотрел на лицо Вики, которое застыло в удивлении. Было тяжело поверить в правдивость слов, но стал бы Голод врать? — Но, разве не Шепфа его…? — Тихо предположила она, но не смогла закончить. — Нет. — Ухмылка с его лица не уходила. Голод перевёл взгляд на статую, делая очередную затяжку. — Разве, мог кто-то настолько слабый, сделать так, что на протяжении тысячелетий, сдерживать чистую тьму? Всадник направился ближе, и едва, его пальцы коснулись белого камня, образовалась тонкая паутина трещин, покрывших в статую. Стоило убрать руку, как Шепфа обратился в пыль. — Вы создали её по приказу Матери Жизни? — Вики снова подала голос, медленно подойдя к Голоду. — Верно. Шепфамалум, в отличие от своего брата, был настроен решительно, и представлял более сильную угрозу. — Голод слегка ухмыльнулся, будто слова казались нелепыми. — Идти против Матери, звучит очень глупо. Не так ли? Вики поймала его взгляд на себе, будто последние слова, предназначались ей. Голод выглядел спокойнее, более расслабленным, но при этом, живым. — Расскажи об этом. — Произнесла она, невольно сделав ещё один шаг вперёд. Голод же, отступил назад машинально, замечая изменение в еë взгляде, появлялась какая-то решительность и неподдельный интерес. — Как вы смогли запереть его? — Я ослабил его, Чума с Войной помогли с перемещением, а Смерть, сделал так, что никто не смог бы к нему попасть. — Голос снова сделал затяжку, с большим интересом смотря на собеседницу. — И отдал ключ Шепфа, чтобы тот, выпустил брата, когда тот искупит свою вину. — Это была воля Матери? — Да, но она не допускала мысли о том, что Шепфа, одно из еë лучших творений, сможет пойти против неё самой. Он выпустил Шепфамалума, а когда тот помог заточить Матерь Жизнь, снова запер в небытие. Золотой предатель, таким должны были его запомнить, но…- Он кинул сигарету на землю, затушив подошвой ботинка. — Он же создатель? Этого ли не достаточно, чтобы простить все грехи? Девушка лишь опустила взгляд, будто в этом была и еë вина. Конечно, Шепфа не был безгрешен, чего стоило заточение Маля и Бонта, но настолько ли безрассудны были его действия? Как и Всадники, он выполнял свой долг, поддерживая благополучие небес и своих детей, устраняя угрозы в виде Шепфамалума и Матери Жизни. Был ли другой способ? Был ли Шепфа главным злодеем, которого убила Чума, оказавшись на небесах? К удивлению Голода, Вики не отрицала его слов, не пыталась заступиться за того, кому служила, пусть и недолго. В её голове происходил настоящий мозговой штурм, от которого начинала болеть голова. — Ты прав. — Спокойно произнесла девушка, всë же поднимая взгляд на Всадника. — То, что сделал Шепфа ужасно, но нельзя сказать, что у его действий не было причин. — Это само собой разумеющееся. Но от этого, его грехи не становятся благодетельностью. — Он вздохнул, направившись дальше по саду, понимая, что Вики пойдет за ним. — Здесь как в случае с Чумой, твоя ангельская душа ищет оправдания, но разум понимает, о ком мы говорим на самом деле. — Не сравнивай их! — Вики была полностью несогласная с таким сравнением. Одна убивает для веселья, другого вынуждали обстоятельства. Так ведь? — Шепфа защищал своих детей. — Защитил? — Голод резко развернулся, ловя взгляд сбитой с толку девушки. — Он попытался. — Сухо ответила Вика, делая ещё один шаг навстречу Голоду. — Здесь вопрос в том, может ли гибель одного, спасти многих? Вики неволь приложила указательный палец к нижней губе, понимая, кто стал этим одним, из-за которого весь механизм открытия печатей начал работу. Одно его существование подвергало тысячи бессмертных опасности. «Даже зная, к чему бы это привело. Я бы вновь пошла к нему.» Голод наблюдал за тем, как на лице девушки появились сомнение, беспокойство. Оно выражалось в таких деталях как отведённый в сторону взгляд, опустившиеся брови и уголки губ. Было интересно узнать причину её беспокойства. — О чем ты думаешь? — Ни о чем. — Резко ответила Вики, убирая руку от лица и возвращаясь к Всаднику. — Врешь. — Это было настолько очевидно, что девушка слегка улыбнулась, но эта реакция, только сильнее ввела Голода в замешательство. — Да, смертные так говорят, чтобы уйти от вопроса. — Ты казалась обеспокоенной чем-то, именно сейчас. Поэтому и спросил. — Тебе не обязательно это знать. — Вики перевела взгляд на цветовую арку, которая вела к полю белых цветов, чем-то напоминая земные лилии. — Я хочу посмотреть на цветы. Поле располагалось на обрыве, с которого открывался волшебный вид на небо, по которому медленно плывут облака. Вики нашла свободное место, чтобы сесть на землю и насладиться этим мгновением. С приходом всадников, она начала особенно ценить эти минуты, когда можно насладиться красотой окружающего мира. Голод медленно подошел к ней со спины, будто сама смерть дышала ей в спину. — Мне нравится это место. — Произнес Всадник, также смотря куда-то вперед. А затем, раздался звук меча, которого достали из ножен. Вики не шелохнулась, она смотрела вперед, будто это последнее, что она увидит, прежде чем меч вонзится в спину. Прижав колени к груди, она прикусила губы, что не вскрикнуть, но вместо этого, лезвие прошлось по золотой нити. — У тебя перья в крови. — Произнес Голод, медленно проводя рукой по крылу. Она чувствовала только приятный холод по спине, не решаясь даже посмотреть на него. Через пару мгновений, боль полностью отступила. — Ты думала, я убью тебя? — Нет, но…ты мог ранить меня. — Зачем? — Ради развлечения? — Она пожала плечами, вспоминая, как себя веселила Чума. Наносила многочисленные раны, но без желания убивать, наслаждаясь мучениями своей игрушки. — Мне это не интересно. — Чуть более раздраженно произнес тот, снова смотря вперед. — Ты можешь сесть рядом, если хочешь. Голод колебался пару секунд, прежде чем сесть. Они просидели так несколько минут, смотря на облака и думая о чем-то своём. — Могу я задать вопрос? — Вика нарушила тишину, переводя взгляд на Голода. — Давай. — Твоя сила, так же распространяется на Чуму с Войной, так? — Верно. Признаюсь, иногда, это бывает даже полезно. Меня не тревожат по пустякам. — Но, разве от этого, ты не чувствуешь себя одиноко? — Нет, ко мне очень быстро пришло смирение. Такова цена дара от Матери. — Это же проклятие. — Вики положила голову на колени, смотря за тем, как Голод достал очередную сигарету. После его «лечения», тело расслабилось, отзываясь приятной усталостью. — Одно и то же. — Он пожал плечами, делая затяжку. — Ты ведь тоже проклята? — В какой-то степени. — Произнесла она неутешительно, переводя взгляд на белые лепестки. — Но, оно дало мне преимущество перед тобой. Голод ухмыльнулся, едва это можно было бы назвать преимуществом? Он знает, что может его убить, и не позволит Вики это сделать, по крайне мере, пока не придет время. Обратив свой взгляд снова на ангела, он осторожно потянул руку к её лицу, чтобы убрать выбившуюся прядь волос. В этот раз, она была не против его действий, позволяя касаться себя. — Я хотел спросить, что значит твоë имя? — Голод стряхнул пепел, не поворачиваясь к девушке. — Имя? — Она слегка удивлённо посмотрела на него, пытаясь понять смысл вопроса. — Вики, это сокращённая форма, раньше меня так называли только на земле, а затем и здесь, но полное имя Виктория и… Она внезапно замолчала, понимая, что забыла кое-что важное. Кто именно ей дал это имя? Были ли у неë родители мире смертных? Конечно, были, должны были быть. Она возвращалась домой и всегда, её кто-то ждал. Мужской и женский голос раздавали в голове, но теперь, казались совсем безэмоциональными и обезличенными. — Вика… — Произнес женский голос. Она пыталась вспомнить образ матери, той, кто подарил ей жизнь, но чем дольше пыталась, тем большую боль испытывала. Всë, что удалось вспомнить, это светлые волосы, а может, это только фантазия, четно пыталась воссоздать еë образ, основываясь на собственной внешности. — Наша маленькая победа. — Мужской голос звучал совсем рядом, будто кто-то говорил это на ухо. Но так же, казался совершенно чужим. Девушка смотрела вперёд, на угасающее солнце, прикусив нижнюю губу. Внутри что-то оборвалось. Вот, что забрала у неë Чума, воспоминания о семье, которая когда-то была. — Оно означает победу, победу над смертью.