paper princess

      Встреча с Со Джин не дает мне покоя уже третий день, прокручиваясь в моей голове снова и снова, вызывая тошноту. Наверное, Су Рён думает, что наняла робота – на моем лице не отражается ни единой эмоции. Боюсь, что если позволю себе хотя бы секундную слабость, то сразу же разревусь. Но женщина не трогает меня, потому что я прихожу каждое утро и каждый закрепленный за мной вечер и послушно выполняю все свои обязанности.       Только работа приносит мне облегчение. Погружаясь в нее с головой, я хотя бы на время забываю, во что превратилась моя жизнь. И это говорит о многом. Когда я убежала из Пусана, чтобы социальные службы не упекли меня в детский дом, и провела неделю в дороге, прежде чем осесть в Ченджу, мне казалось полным безумием подделать подпись моей умершей матери на школьных документах. Но это не идет ни в какое сравнение с семейкой Шинов и их окружением.       В школе избегать этой темы куда сложнее, потому что Чер все время пытается выяснить, что со мной. Как бы я ни любила ее, мне кажется, она еще не готова услышать всю мою историю, а даже если и готова… я сама пока не хочу ни с кем делиться этим. Несмотря на то, что тем же вечером, когда мы вернулись от Со Джин, Хи Гё показал мне результаты анализа ДНК, сомнения продолжали грызть меня еще целых три дня, вплоть до сегодняшнего утра, когда я вылезла из кровати после очередной бессонной ночи и заставила себя вспомнить об одном неоспоримом факте: моя мама не была лгуньей. Я могу пересчитать по пальцам – мне хватит одной руки – все факты, что поведала мне мама о моем отце. Его звали Донхёк. Он был брюнетом. Моряком. Подарил ей свои часы.       Все это совпадало с тем, что рассказал мне Хи Гё. Плюс ко всему совершенно очевидное сходство с мужчиной, фотография которого стоит в библиотеке. Приходится признать, что Ли Со Джин, попросту говоря, лживая стерва.       — Ты с кем-то трахаешься? - Грубый вопрос Рюджин возвращает меня к реальности. Я сижу на пассажирском сиденье её «Рендж-Ровера», стараясь не зевать.       — Что? Почему ты спрашиваешь меня о таких вещах?       — У тебя темные круги под глазами. Со вторника ты ходишь, словно зомби, как будто не спала несколько ночей. Поэтому. Так ты спишь с кем-то? Тайком выбираешься из дома, чтобы встретиться с ним? – Рюджин стискивает челюсти.       — Нет.       — Нет, – эхом повторяет она.       — Да, Рюджин. Нет. Я ни с кем не встречаюсь, ясно? А если бы и встречалась, это все равно не твое дело.       — Все, что ты делаешь, это мое дело. Каждый твой шаг влияет на меня и на мою семью.       — Ух ты! Наверное, круто жить в мире, где все вращается вокруг тебя любимого.       — Тогда что с тобой? – продолжает допытываться Рюджин. - Ты сама не своя.       — Я сама не своя? Ты так хорошо меня знаешь, что можешь делать такие выводы. – Я сердито смотрю на неё. – А знаешь что, я расскажу тебе все свои секреты… но только после того, как ты расскажешь мне, куда уезжаешь каждую ночь и почему возвращаешься домой в порезах и синяках. - её глаза вспыхивают. – Ну вот, так я и думала. – Я скрещиваю руки на груди и пытаюсь подавить очередной зевок. Рюджин переводит свой раздраженный взгляд на дорогу, её ладони крепко обхватывают руль. Она отвозит меня на работу каждое утро, ровно к пяти тридцати, а потом к шести едет в школу на футбольную тренировку. Юна тоже ходит на тренировки в этому времени, но она добирается до общежития черлидерш на своей машине. Мне кажется, это потому, что Рюджин хочет оставаться со мной наедине. Чтобы допрашивать меня. Именно это она и делает каждое утро с тех пор, как начались эти наши дурацкие совместные поездки.       — Ты не собираешься бросать работу, да? – В её голосе слышна горечь поражения, но с обычной долей раздражения.       — Нет. Не собираюсь. - девушка останавливается перед пекарней и переключает передачу в режим парковки.       — Что? – бурчу я, когда пронизывающие тёмные глаза смотрят прямо на меня. На мгновение она поджимает губы.       — Сегодня вечером игра.       — И что с ней? – Часы на приборной панели показывают пять двадцать восемь. Солнце еще не взошло, но витрина освещена. Су Рён уже ждет меня.       — Мой отец хочет, чтобы ты пришла. - Между лопаток опять заколола «шиновская заноза».       — Рада за него. - У Рюджин такой вид, как будто она едва сдерживается, чтобы не придушить меня.       — Ты придешь на игру.       — Нет уж. Я не люблю спорт. И к тому же, мне нужно работать. - Я тянусь к дверной ручке, но Рюджин перехватывает мою руку. От прикосновения её пальцев по коже прокатывается горячая волна. Я приказываю своему предательскому телу успокоиться и стараюсь не вдыхать окутывавший меня цитрусовый аромат. И почему от неё всегда так хорошо пахнет?       — Мне плевать, что ты любишь или не любишь. Я знаю, что ты заканчиваешь в семь. Матч начинается в половине восьмого. Ты придешь. – В её низком голосе пульсирует… нет, это больше не злость, но что-то… я не знаю, что.       — Не пойду я на какую-то дурацкую футбольную игру, чтобы болеть за тебя и твоих тупоумных дружков, – огрызаюсь я, сбрасывая с руки её ладонь. Без тепла Рюджин мне вдруг становится холодно. – Хи Гё придется смириться с этим. - Я выскакиваю из джипа и, хлопнув дверцей, спешу по темному тротуару в пекарню.       В школу я едва успеваю к первому звонку. У меня остается лишь немного времени, чтобы забежать в туалет и переодеться в форму «Астор-Парка». На протяжении всех утренних занятий мне приходится бороться со сном. Во время перерыва на обед я вливаю в себя столько кофе, что Черён приходится меня останавливать, но зато теперь у меня, наконец, появляется ощущение бодрости. На занятии по химии я сажусь на свое место рядом с Юной и нехотя здороваюсь с ней.       — Ты храпела на уроке английского – ухмыляясь, говорит она.       — Неправда. Я не спала. - Или все-таки спала? Теперь я уже не так уверена. Юна закатывает глаза.       — Эх, сестренка, ты слишком много работаешь. Я волнуюсь за тебя. - Я только закатываю глаза в ответ. Дети Шин не слишком рады этому обстоятельству. Как и Хи Гё, который сразу же нахмурился, стоило мне рассказать, чем я занимаюсь по утрам. Он настаивал на том, что мне следует сконцентрироваться на учебе, а не разрываться между школой и работой, но я не дрогнула под его напором. Сказала, что для меня это очень важно и мне нужно заниматься чем-то вне школы, чтобы занять свое время. Старший Шин уступил. Или мне так показалось. Потому что как только звенит звонок с моего последнего урока, оказывается, что Хи Гё вел свою игру за моей спиной.       Когда я выхожу из математического класса, ко мне подходит высокая и стройная женщина. Ее движения полны грации балерины, так что меня совсем не удивляет, что она представляется тренером танцевальной команды.       — Йеджи – произносит мисс Келли, окидывая меня цепким взглядом. – Твой опекун сказал мне, что в детстве ты занималась танцами. Какая у тебя подготовка? - Я неловко переминаюсь с ноги на ногу.       — Да, собственно, нет никакой. – Ложь дается легко. – Не знаю, почему мистер Шин сказал вам совсем другое. - Но, по-моему, она видит меня насквозь, потому что вопросительно выгибает бровь.       — Позволь мне судить об этом, хорошо? Сегодня после школы у тебя пробы в нашу команду. - В голове звенят тревожные звоночки. Что? Нет уж. Я не хочу быть в составе танцевальной команды. Танцы – это просто хобби, ничего серьезного. И… ох, черт, разве Дженни не упоминала о том, что капитан этой команды – Розэ? Теперь мне и правда не хочется пробоваться туда.       — После школы я работаю, – коротко отвечаю я. Мисс Келли моргает.       — Работаешь? – Она произносит это слово так, словно оно чуждо ее пониманию. Но похоже, что здесь, в «Астор-Парке», лишь у меня одной есть подработка. – В какое время?       — С половины третьего. - Мисс Келли хмурится.       — Ясно. У меня не получится освободиться до четырех. Хм. – Тренер обдумывает сложившуюся ситуацию. – Знаешь что, мой капитан сможет подменить меня – Кэррингтон знает, что нам нужно. Проведем показ в три, и у тебя останется куча времени, чтобы добраться до своей работы.       Моя паника возрастает в несколько раз. Мне нужно будет танцевать перед Розэ? Черта с два, нет. Мисс Келли замечает мое выражение лица и снова хмурится.       — Мы с мистером Шином ждем, что ты придешь, Йеджи. В академии «Астор-Парк» каждому ученику предлагается внести свой вклад в школьную жизнь. Внеклассные мероприятия позволяют разумно и с пользой занять свое время.       Хи Гё, черт бы его побрал! Она использовала ту же фразу, что и я в разговоре с ним: «занять свое время», а значит, за всем этим стоит он.       — Приходи в спортзал сразу после своего последнего урока. И переоденься в свою физкультурную форму. – Она хлопает меня по руке и уходит прежде, чем я успеваю возразить.       В горле поднимается стон, но мне удается его подавить. Есть хоть что-то, на что Шины не в состоянии повлиять? Мне совсем не хочется войти в состав танцевальной команды, но если я не приду на этот просмотр, то мисс Келли тут же доложит об этом Хи Гё, который может разозлиться так, что заставит меня бросить работу. Или хуже, в школе решат, что мне нечего им предложить, и деректор выставит меня вон, и это совершенно точно не понравится Хи Гё.       Если честно, такое и мне бы не понравилось. Эта академия на несколько световых лет опережает любую государственную школу, в которой мне доводилось учиться. На протяжении всего последнего урока мне никак не удается сосредоточиться. Страх перед этой встречей переполняет меня, и когда после звонка я бреду к южной лужайке, то ощущаю себя заключенным, который идет на смертную казнь. Надо было спросить у Черён, как ей удалось избежать этой участи, потому что танцует она здорово, но что-то никто не принуждал ее демонстрировать свои умения.       Когда я вхожу в женскую раздевалку, там пусто, но на длинной блестящей скамье между рядами шкафчиков стоит прямоугольная коробка. На крышке большими буквами нацарапано мое имя, а рядом с ним приклеен сложенный лист бумаги. Желудок скручивает в узел. Трясущимися руками я хватаю записку и разворачиваю.       «Прости, дорогуша, мы не принимаем в нашу команду грязных стриптизерш. Но уверена, что в местном клубе «Икс-Калибур» тебя с УДОВОЛЬСТВИЕМ посмотрят. И знаешь, я так сильно верю в тебя, что даже купила специальный наряд. Клуб находится на углу Отбросы-стрит. Ни пуха, ни пера! К чёрту! Розэ»       Ее имя выведено по-женски небрежно, и за каждой буковкой безошибочно угадывается ликование. Когда я открываю коробку и разворачиваю оберточную бумагу, руки дрожат еще сильнее. А когда вижу, что внутри, меня начинает тошнить от унижения.       В коробке лежат крошечные красные трусики, туфли на пятидюймовых шпильках и кружевной красный лифчик с черными кисточками. Это белье, уродливое и вульгарное, совсем не похоже на то, в котором я танцевала в Ченджу.       Интересно, кто из Шинов рассказал им о том, что я танцевала стриптиз? Наверняка Хи Гё выложил всю правду своим детям, но кто же из них проболтался? Рюджин? Юна? Лично я ставлю на идиотку с короткой стрижкой и наглой улыбкой.       И тут же чувство унижения сменяется другим – яростью. Неистовой яростью, которая струится по моим венам и от которой покалывает кончики пальцев. Как же я устала от всего этого. Меня достали эти постоянные оскорбления, издевки и насмешки. Все, с меня хватит.       Я сминаю в кулаке записку Розэ и бросаю комок через всю раздевалку. Потом резко разворачиваюсь и шагаю к выходу. Но на полпути к двери останавливаюсь. Мой взгляд возвращается к коробке с тем отвратительным комплектом белья. А знаете что?       Они думают, что я дешевка? Я покажу им дешевку. Не знаю, то ли из-за охватившей меня злости, то ли из-за чувства безысходности, то ли от ощущения беспомощности, комом вставшего в горле, но я больше не контролирую собственное тело. Мои руки на автомате срывают одежду, и я так зла, что физически ощущаю собственную ярость. Рот наполняется слюной. Боже, у меня на губах выступает пена!       Я одним движением натягиваю кружева на бедра, надеваю лифчик и топаю к выходу. Но не к той двери, что ведет на улицу, а к той, что в спортзал. Туфли на шпильке остались на скамейке. Мне нужно будет твердо стоять на ногах.       Мои босые ноги шлепают по полу, в каждом шаге – злость и обида от несправедливости. Эти люди меня не знают. У них нет никакого права судить меня. Я рывком открываю дверь и вхожу в зал. Голова гордо поднята, руки свисают вдоль туловища. Кто-то замечает меня и охает.       — Ни фига себе! – Мужской голос доносится с противоположной стороны, где за перегородкой, которая сейчас открыта настежь, находятся разнообразные тренажеры. По залу эхом прокатывается резкий металлический звук, как будто кто-то уронил гантели.       У меня подкашиваются ноги. Вся команда сейчас здесь, работает на тренажерах. Я украдкой бросаю быстрый взгляд в их сторону и чувствую, как краснеют щеки. Все парни и девушки оторопело смотрят на меня, открыв рты. Все, кроме одной – Рюджин. Она стоит, сжав челюсти, её глаза яростно сверкают.       Я отвожу от неё взгляд и продолжаю идти к группе девчонок, занимающихся растяжкой на синих матах. Подхожу ближе, и все они, выпучив глаза, замирают посреди упражнения.       Шок на лице Розэ заметен всего лишь мгновение. Его тут же сменяет настороженность. Когда она замечает выражение моего лица, клянусь, ее пробирает дрожь. Через секунду она уже стоит на ногах, скрестив руки на груди. На ней короткие шорты, едва прикрывающие задницу, и майка в обтяжку, ее светлые волосы собраны в хвостик. У нее длинное и подтянутое тело. Сильное. Но и у меня не хуже.       — У тебя что, нет ни капли самоуважения? – Она усмехается, глядя на мой наряд. Я останавливаюсь прямо перед ней. Но продолжаю молчать. Все до единого, кто находится в спортзале, пялятся на нас. Вернее, на меня.        Можно сказать, на мне почти нет одежды, но я знаю, что даже в этом вульгарном костюме выгляжу отлично. Может, у меня нет родителей-миллионеров, как у других учеников, но зато я унаследовала внешность своей матери. Эти девчонки все понимают. Некоторые смотрят на меня с завистью, скрывая ее за хмурыми лицами.       — Что тебе надо? – бросает Розэ, в то время как я по-прежнему не говорю ни слова. – Мне плевать, что говорит тренер Келли. Просмотра не будет.       — Нет? – Я изображаю саму невинность. – Но я так мечтала об этом!       — Что ж, этому не бывать. - Я улыбаюсь ей.       — Очень жаль. А мне не терпелось показать тебе, как мы, дешевки, умеем танцевать. Хотя, по-моему, я и сейчас могу. - Прежде чем она успевает ответить, я замахиваюсь, и мой кулак врезается в ее лицо. И тут же в спортзале словно разверзается ад. От удара голова Розэ запрокидывается, ее полный злобы вопль тонет в море улюлюканья команды. Один из парней кричит: «Кошечки дерутся!», но я не успеваю посмотреть, кто это был, потому что Розэ бросается в атаку.       А эта стерва сильная. Мы падаем на маты, и она вдруг оказывается на мне, ее кулаки приближаются к моему лицу. Мне удается увернуться и перекатиться, я пихаю ее локтем в живот, а потом хватаю за волосы и дергаю изо всех сил. Ярость застилает глаза. Мой кулак снова врезается в ее лицо, прямо в щеку, и в ответ Розэ оставляет царапины на моей левой руке.       — Отвали, тупая сука! – кричит она.       — Заставь меня. - Я стараюсь не обращать внимания на пронзающую боль в руке и поднимаю другой кулак. Но прежде чем он успевает коснуться ее самодовольной рожи, кто-то поднимает меня в воздух и дергает назад. Сильные руки сжимаются вокруг моей груди и оттаскивают от Розэ. Я принимаюсь колотить по предплечьям схватившей меня девушки.       — Пусти! - Она рычит мне в ухо. Мне даже не нужно поворачиваться, чтобы узнать Рюджин.       — Хватит, успокойся, – командует она. В трех шагах от нас подруги Розэ помогают ей подняться. Она ощупывает свою красную щеку и испепеляет меня взглядом. Похоже, девице хочется снова кинуться на меня, но Айю и Нова удерживают ее.       Адреналин бежит по венам, не давая мне спокойно стоять на месте. Но очень скоро это состояние пройдет. Я и так уже чувствую, как слабею и начинаю медленно соображать, а верхняя часть моего тела, прижатая к груди Рюджин, дрожит.       — Рюджин, не мешай мне, – выдавливает Розэ. Волосы выбились из хвостика и падают на сверкающие яростью глаза, на скуле уже начинает проявляться синяк. – Эта сука заслуживает…       — Хватит! – обрывает ее резкий голос Рюджин.       Когда она отпускает меня, злоба на лице Розэ сменяется недоумением. Рюджин снимает с себя футболку, и теперь часть девчонок с вожделением таращится на её чёрный лифчик, но другие продолжают презрительно пялиться на меня. Рюджин бросает мне свою футболку.       — Надевай. - Мне не нужно повторять дважды. Натянув футболку через голову, я встречаюсь взглядом с Розэ, которая смотрит на меня так, словно готова убить.       — А теперь выметайся отсюда! – рявкает мне Рюджин – Одевайся и отправляйся домой.       К нам подходит молодой, но уже лысый мужчина. На нем тренерский костюм, на шее висит свисток, но он точно не главный тренер, потому что как-то раз в коридоре я видела, как Сынмин говорил с тренером Льюисом. Этот же просто инструктор или типа того, но выглядит он взбешенным.       — Эти девушки отправятся в кабинет директора, а не домой, – объявляет он. Рюджин со скучающим видом поворачивается к мужчине.        — Нет, моя сестра отправляется домой. А Розэ может идти туда, куда скажете.       — Рюджин, – предостерегающе начинает инструктор, – ты здесь не командуешь. - Рюджин начинает проявлять нетерпение.       — Все кончилось. Забыли. Они уже успокоились. – Она выразительно смотрит на нас. – Ведь так? - Я быстро киваю. Розэ тоже. – Так что давайте не будем тратить время директора на всякую ерунду. – В командном, решительном голосе Рюджин слышится насмешка, как будто она получает кайф от того, что диктует взрослому мужчине, что ему делать. - Ведь мы знаем, что он не станет ничего предпринимать. Мой отец даст ему денег, и Йеджи ждет лишь небольшой выговор. Отец Розэ сделает то же самое. - Инструктор сжимает челюсти, но, видимо, знает, что Рюджин права, потому что не спорит. Спустя несколько секунд он резко разворачивается и дует в свой свисток, и от пронзительного звука мы все подпрыгиваем.       — Что-то не вижу, чтобы кто-то тренировался, дамочки! – громко кричит он. Спортсмены, которые мечтали сполна насладиться нашей с Розэ дракой, тут же с космической скоростью возвращаются к своим тренажерам. Рюджин остается со мной.       — Иди, – приказывает она. – Сегодня вечером у нас матч, но вот появляешься ты, вырядившись как шлюха, и теперь всем не до игры. Убирайся уже отсюда. - она уходит, без футболки. Кто-то кидает ей другую футболку, и Рюджин на ходу надевает ее, направляясь к своему брату. На мгновение наши с Сынмином взгляды скрещиваются, но по его лицу невозможно ничего понять. Потом он поворачивается к Рюджин, и Шины начинают шепотом переговариваться.       — Сука, – кто-то шипит мне вслед.              Не обращая внимания на Розэ, я покидаю спортзал. Продолжение следует…