paper princess

      Я влетаю в свою ванную комнату – тоже ярко-розовую – и прижимаю к лицу полотенце. Не плачь, Йеджи. Слезами делу не поможешь. Наклонившись над раковиной, я брызгаю водой на лицо, пытаясь убедить себя, что капли, стекающие в фарфоровую чашу с моего лица, – это лишь вода из-под крана, а не мои слезы.       Взяв себя в руки, я провожу щеткой по волосам и затягиваю их в высокий хвост. Затем наношу на лицо немного тонального крема, чтобы глаза были не такими красными, и все, я готова.       Но прежде чем выйти из комнаты, я запихиваю все вещи в рюкзак и накидываю лямку на плечо. Он будет со мной везде, пока я не найду место, где можно будет его спрятать.       Я прохожу мимо четырех дверей, и вот она, лестница. Коридор, куда выходит дверь моей комнаты, такой широкий, что по нему можно прокатиться на одной из машин Хи Гё. Точно говорю, это место когда-то было гостиницей, потому что в голове не укладывается, как у одной семьи может быть такой огромный дом.       Кухня, куда спускается лестница, кажется необъятной. Две плиты, островок с мраморной столешницей, нескончаемый ряд белых шкафчиков. Я замечаю раковину, а вот холодильник и посудомоечную машину не вижу. Наверное, в недрах дома есть еще одна кухня, и меня все-таки, несмотря на заверения Хи Гё, отошлют туда скрести полы.       Вообще-то, я не против. Мне будет куда спокойнее, если я буду получать деньги за настоящую работу, а не за то, чтобы ходить в школу и быть нормальным подростком. Ну вот кто получает деньги за то, что нормально себя ведет? Никто.       В дальнем конце кухни стоит массивный стол, прямо у окон, тоже от пола до потолка, из которых открывается вид на двор. На четырех из шести стульев сидят детишки Шин. В школьной форме – белые рубашки навыпуск, на двух девушках юбки цвета хаки, что несомненно подчёркивают их фигуру и крашеные в русый волосы одной из них, в то время как парень и мисс неодекватность выбрали брюки, такого же цвета, ну и конечно же выпендрёжница не могла не выделится, одев корсет под цвет брюк. Чёрные пиджаки висят на спинках стульев. И каждому из младших Шин удается выглядеть сногсшибательно, но с налетом грубости. Это место похоже на Райский сад. Прекрасный, но полный опасности.       — Как тебе приготовить яйца? – спрашивает меня Хи Гё. Он стоит у плиты, в одной руке лопатка, во второй, два яйца. Поза у него не очень уверенная. Быстрый взгляд на младших подтверждает мои подозрения. Хи Гё не часто готовит.       — глазунья будет в самый раз. - Никто не сможет испортить яичницу. Он кивает и показывает лопаткой на большую дверцу рядом с собой.       — В холодильнике есть фрукты и йогурт, а булочки вот тут, прямо за мной.       Я подхожу к шкафу и открываю его, преследуемая гнетущими, злыми взглядами четырех пар глаз. Это как первый день в новой школе, когда все решают, что будут ненавидеть новенькую, без всякой причины, просто так. Включается свет, и мне в лицо ударяет холодный воздух. Скрытые холодильники. Конечно, зачем кому-то знать, что у вас есть холодильник? Бред какой-то. Я вытаскиваю контейнер с клубникой и ставлю его на столешницу. Рюджин бросает салфетку на стол.       — Я все. Кого подвезти? - Двойняшки отодвигают свои стулья, но еще одна девушка– должно быть, Юна – качает головой.       — Сегодня я забираю Минджи.       — Ребята – предупреждающе произносит их отец.       — Все нормально. – Я не хочу становиться источником ссоры или напряжения между Хи Гё и его детьми.       — Все нормально, папа, – язвительно говорит Рюджин и поворачивается к остальным. – Через десять минут уезжаем. - Они дружно выходят за ней, как стайка утят. Или, правильнее, как рота солдат.       — Прости. – Хи Гё тяжело вздыхает. – Не знаю, что их так расстраивает. Но я все равно хотел отвезти тебя в школу сам. Хотя надеялся, что они  будут более… приветливыми. - Запах гари заставляет нас обоих развернуться в сторону плиты.       — Вот дерьмо! – ругается Хи Гё. Я подхожу к нему и вижу черную свернувшуюся массу. Мужчина печально улыбается.       — Я никогда не готовил, но решил, что с яйцами точно смогу справиться. Похоже, ошибался. - Значит, он ни разу в жизни не готовил, но решился на это из-за какой-то незнакомой девчонки, которую привел в свой дом? Теперь понятно, откуда такая неприязнь.       — Вы сильно хотите есть? Потому что я вполне обойдусь фруктами с йогуртом. – Свежие фрукты мне доводилось есть не часто. Да и вообще, свежие продукты, это привилегия богатых.       — Если честно, умираю с голоду. – Мужчина жалобно смотрит на меня.       — Я смогу приготовить яйца… – и прежде чем я успеваю закончить фразу, Хи Гё достает упаковку бекона, – с беконом, если он у вас есть. - Пока я готовлю, Хи Гё стоит, привалившись к столешнице.       — Пятеро детей, значит? Настоящая головная боль.       — Их мать умерла два года назад. Они пока так и не пришли в себя. Никто в нашей семье еще не смирился с этой утратой. Мин А была связующим звеном между всеми нами. – Он проводит рукой по волосам. – Я редко бывал дома до того, как она умерла. «Атлантик Авиэйшн» переживала не лучшие времена, и я мотался по всему миру, заключая сделки. – Хи Гё прерывисто вздыхает. – С бизнесом мне удалось все уладить… а вот с семьей все еще в процессе. - судя по всему, процесс сильно затянулся, но кто я такая, чтобы критиковать воспитательные навыки Хи Гё. Я издаю неразборчивый гортанный звук, который мужчина воспринимает как знак продолжать дальше.       — Минхо, самый старший. Сейчас он учится в колледже, но на выходные приезжает домой. Мне кажется, он встречается с какой-то девушкой из города, но я не знаю, с кем. Сегодня вечером вы познакомитесь. - Круто, нечего сказать.       — Здорово. – Ага, так же здорово, как получить клизму.       — Я хочу отвезти тебя в школу, чтобы ты увидела, что к чему. Ну а когда мы все там уладим, Чу, моя девушка, предложила отвезти тебя за покупками. Я так понимаю, в школу ты начнешь ходить с понедельника.       — Как сильно я отстаю?       — Занятия начались две недели назад. Я видел твои оценки, так что, думаю, все будет в порядке, – уверяет он меня.       — У вас хорошие ищейки, раз вы раздобыли даже мое школьное дело. – Я хмуро смотрю на яйца.       — Ты часто переезжала, но да, когда я вычислил полное имя твоей матери, стало несложно тебя отследить и получить всю нужную информацию.       — Мама делала все возможное, чтобы мне было хорошо. – Я вскидываю подбородок.       — Она была стриптизершей. И тебя заставила этим заниматься, да? – со злостью спрашивает Хи Гё.       — Нет, я сама так решила. – Я перекладываю яичницу на тарелку. Свой чертов бекон пусть готовит сам! Никто не посмеет говорить плохо о моей матери мне в лицо. Шин берет меня за руку.       — Послушай, я…       — Я вам не помешала? – доносится со стороны двери холодный голос. Я разворачиваюсь и вижу Рюджин. В её голосе лед, но в глазах полыхает огонь. Ей не нравится, что я стою так близко к её отцу. Да, это настоящее свинство, но что-то заставляет меня переместиться еще ближе к Хи Гё, почти под его руку. Хи Гё сосредоточен только на своей дочери и даже не осознает, что я стою почти вплотную к нему. Но прищуренные глаза Рюджин говорят мне, что она-то все понимает. Я поднимаю руку и кладу ее на плечо Хи Гё.       — Нет, я просто готовлю завтрак твоему отцу. – Я сладко улыбаюсь. Лицо Рюджин мрачнеет еще больше, если такое вообще возможно.       — Я забыла свой пиджак. – Она подходит к столу и сдергивает пиджак со стула.       — Увидимся в школе, Рюджин – поддеваю я её. Она пронзает меня взглядом, затем разворачивается и уходит. Я опускаю руку. Хи Гё озадаченно смотрит на меня.       — Ты играешь с огнем. - Я пожимаю плечами.       — Она первая зажгла спичку. - Хи Гё качает головой.       — А мне казалось, что растить пятерых детей – это рискованное приключение. Похоже, я еще ничего не видел, да?

***

      Шин везет меня в школу, где мне предстоит учиться следующие два года. Ну, вернее, водитель-Дюрон везет. Мы с Хи Гё устроились на заднем сиденье. Он листает страницы с какими-то чертежами, а я смотрю в окно, стараясь не думать о том, что совсем недавно случилось в моей спальне, когда туда зашла эта идиотка. Проходит десять минут, прежде чем Хи Гё, наконец, отрывается от своих бумаг.       — Прости, так много всего накопилось. Я брал отпуск после смерти Донхёка, а теперь совет директоров стоит у меня над душой. - Мне очень хочется расспросить его о Донхёке – был ли он добрым, что ему нравилось, почему он переспал с моей матерью, но так и не вернулся к ней. Однако я молчу. Часть меня не хочет ничего знать о моем отце. Потому что когда мне станет о нем известно больше, он превратится в реального человека. И даже, возможно, хорошего. Но мне проще думать о нем как о каком-то мерзавце, который оставил мою маму. Я показываю на бумаги.       — Это чертежи ваших самолетов? - Хи Гё кивает.       — Мы проектируем новый реактивный истребитель. По заказу министерства обороны. - Обалдеть. Он конструирует не только простые самолеты. Но и военные. Это же огромные деньги! Хотя, учитывая размеры их дома, тут нечему удивляться.       — А мой о… Донхёк. Он тоже занимался проектированием?       — Он отвечал за испытательную часть. Я тоже, до определенной степени, но у твоего отца была настоящая страсть к полетам. - Мой папа любил летать на самолетах. Я откладываю эту информацию у себя в сознании. Я молчу, и голос Хи Гё становится мягче.       — Ты можешь спрашивать у меня о нем, Йеджи. Все, что захочешь. Я знал Донхёка лучше, чем кто-либо.       — Я еще не уверена в том, что готова к этому, – нерешительно отвечаю я.       — Понимаю. Но когда ты будешь готова, я с радостью все тебе расскажу. Он был великим человеком. - Я еле удерживаюсь от замечания о том, что Донхёк не был таким великим, раз оставил нас с мамой, но мне не хочется ссориться с Хи Гё.       Все мысли о Донхёке тут же вылетают у меня из головы, как только мы подъезжаем к воротам метров шесть в высоту. Вот так и живут Шины? Переезжают от одних ворот к другим? Створки раскрываются, и по мощеной дороге мы катимся к огромному готическому зданию, увитому плющом. Когда мы выходим из машины, оглянувшись, я замечаю еще несколько похожих строений, рассыпанных по безупречно ухоженной территории частной академии «Астор-Парк», между которыми раскинулись широкие зеленые лужайки. Наверное, поэтому «парк» и попало в название школы.       — Жди здесь, – говорит Хи Гё Дюрану, подходя к открытому со стороны водителя окну. – Я позвоню, когда мы соберемся уезжать. - Черная машина уезжает в направлении парковки, расположенной в конце дороги. Хи Гё поворачивается ко мне.       — Нас ждет директор Берингер. - Я поднимаюсь за Шином по широкой лестнице к главному входу, и все это время мне сложно скрывать, насколько я шокирована: от того, что я вижу, можно запросто спятить. Девиз этого места: деньги и роскошь. Прилизанные газоны и огромный школьный двор пустуют, наверное, все сейчас на занятиях, а на поле вдалеке я замечаю парней в форме, играющих в футбол. Хи Гё прослеживает за моим взглядом.       — Ты занимаешься спортом?       — Э-э-э, нет. В смысле, не то чтобы совсем нет, танцы, гимнастика, типа того. Но в спортивных играх я не сильна. - Мужчина поджимает губы.       — А вот это не очень хорошо. Если ты входишь в состав какой-нибудь школьной команды, то тебя освобождают от занятий по физкультуре. Спрошу, есть ли место в группе чирлидинга, ты должна туда подойти. - Я? В группе поддержки? Ага, конечно. Там нужны энтузиасты, а я не очень-то активная.       Мы входим в холл, такие обычно фигурируют в сценах из школьных фильмов. На стенах из дубовых панелей висят портреты выпускников, паркетный пол под нашими ногами блестит. Мимо нас, бросая на меня любопытные взгляды, проходят несколько парней в чёрных пиджаках.       — Две моих принцессы предпочли черлидинг – рассказывает мне Хи Гё. – Если тебе достанется место в группе черлидирш, то ты, возможно, окажешься в группе поддержки команды Рюджин И Сынмина. - Интересно, он понимает, что только что подкинул мне еще одну, весьма значимую причину постараться не войти в состав группы поддержки? Ни за что на свете я не буду скакать и махать в воздухе руками ради такой идиотки, как Рюджин.       — Возможно, – бормочу я. – Но я бы предпочла больше внимания уделять учебе.       Хи Гё проходит к приемной директора с таким видом, словно он уже бывал там сотню раз. И наверняка так оно и есть, потому что седая женщина-секретарь приветствует его широкой улыбкой, будто они старые друзья. – Мистер Шин, как приятно видеть вас здесь при столь радостных, наконец-то, обстоятельствах. - Хи Гё отвечает кривой усмешкой. – И не говорите! Директор готов нас принять? – Да, проходите.       Встреча с директором проходит на удивление гладко. Может, Хи Гё дал ему денег, чтобы тот не задавал лишних вопросов о моем прошлом? Но, похоже, что-то ему все-таки рассказали, потому что в самом начале встречи директор спрашивает, как бы я хотела, чтобы меня записали – Хван Йеджи или Ли Йеджи, фамилией отца.         — Хван – сухо отвечаю я. Никогда не откажусь от фамилии мамы. Это она вырастила меня, а не Ли Донхёк.       Мне выдают расписание, в которое включены и занятия в спортзале. Несмотря на мои протесты, Хи Гё говорит директору Берингеру, что я очень хочу попасть в группу поддержки. Боже. Не понимаю, почему он так против обычной физкультуры.       Когда разговор заканчивается, Берингер пожимает мне руку и говорит, что в холле меня ждет один из учеников, чтобы провести небольшую экскурсию по школе. Я бросаю полный паники взгляд на Хи Гё, но тот слишком занят беседой о том, какой провальной оказалась последняя стрельба. Очевидно, они с Берингером вместе ездят на охоту, и мужчина машет мне рукой, предупредив, что Дюран подаст машину где-то через час.       Закусив губу, я выхожу из кабинета директора. Мне пока трудно разобраться в своих ощущениях. Что касается образования, как мне сказали, оно здесь первоклассное. Но все остальное… школьная форма, помпезные здания… я сюда не вписываюсь. Это мне стало понятно сразу, и когда я вижу своего сопровождающего, понимаю, насколько я права.       Она одета в юбку, такую же как и у моих «сестёр» и белую рубашку – форму школы, но все в ней так и кричит о богатстве – от изысканно уложенных волос до ногтей с маникюром. Девушка представляется Пак Дженни. «Да, те самые Пак», – многозначительно добавляет девица, как будто это должно для меня что-то значить. Но я не имею ни малейшего понятия, кто она такая.       Она сообщает, что тоже учится в одиннадцатом классе, а затем добрых двадцать секунд оценивающе меня разглядывает. Ее нос морщится при виде моих джинс и майки, потертых ботинок, чуть выцветших волос, ногтей без маникюра и поспешно нанесенного макияжа.       — Твою форму доставят тебе домой на этих выходных, – сообщает мне Дженни. – длина юбки обсуждению не подлежит, но есть способы носить ее покороче. – Она подмигивает мне и расправляет свою, которая едва закрывает ее бедра. Остальные девушки, которых я заметила в коридоре, носят юбки длиной до колен. Но насколько я помню, на моих сестрёнках были юбки, которые ели прикрывали задницу.       — Что, делаешь минет учителям и получаешь право носить юбку покороче? – вежливо спрашиваю я. Ее чёрные глаза испуганно распахиваются. – Э-э-э, нет, – Дженни выдавливает из себя неловкий смешок. – Просто, если кто-то из учителей начинает жаловаться, суешь Берингеру десятку, и он закрывает на это глаза.       Наверное, здорово жить в мире, где ты можешь просто сунуть кому-то десятку. У меня же водятся только сотни. Потому что купюры именно такого номинала обычно запихивали в мои стринги. Но я решаю не рассказывать об этом Дженни.       — Ладно, давай я тебе тут все покажу, – говорит она, но меньше чем через минуту я понимаю, что она вовсе не собирается помогать мне освоиться. Ей нужна информация.       — Класс, класс, женский туалет. – Ее изящные пальцы с модным маникюром указывают на разные двери, пока мы идем по коридору. – Так что, Шин Хи Гё твой законный опекун? Класс, класс, комната отдыха учителей… И как так получилось?       — Он знал моего отца, – коротко отвечаю я.       — Компаньона Шина, да? Мои родители были на его похоронах. – Дженни перекидывает свои каштановые волосы через плечо и открывает еще несколько дверей.       — Учебные комнаты девятиклассников, – продолжает она. – Но здесь тебе нечего делать. Десятиклассники в восточном крыле. Значит, ты живешь с Шинами?       — Да. – Я не вдаюсь в подробности. Мы быстро проходим мимо длинного ряда шкафчиков, которые совсем не похожи на те узкие, ржавые шкафы в государственных школах, где я училась. Здесь шкафчики выкрашены в темно-синий цвет и по ширине как три обычных. От них отражается солнечный свет, проникающий в коридор из больших окон на противоположной стене.       Прежде чем я успеваю получше осмотреться, мы уже оказываемся на улице и идем по выложенной брусчаткой дорожке, по обеим сторонам которой возвышаются раскидистые деревья. Дженни показывает на увитое плющом здание.       — В этом крыле учатся одиннадцатые классы. Все твои занятия будут проходить здесь. За исключением физкультуры, спортзал находится на южной лужайке. - Восточное крыло. Южная лужайка. Кошмар какой-то.       — Ты уже познакомилась с младшими Шин? – Девушка останавливается посреди дорожки, ее проницательные темные глаза вглядываются в мое лицо. Она снова оценивает меня.       — Ага. – Я бесстрашно встречаю ее взгляд. – Не впечатлена. - В ответ слышу удивленный смешок.       — Тогда ты в меньшинстве. – Ее лицо снова становится серьезным. – Первое, что тебе стоит узнать про «Астор» – здесь правят Шины, Джи.       — Йеджи, – поправляю я. Дженни взмахивает рукой.       — Да неважно. Они задают правила. И заставляют их выполнять.       — И вы все дружно следуете им, как маленькие послушные овечки. - Ее губы едва заметно кривятся в усмешке.       — Только сделай что-то не так, и оставшиеся года здесь станут пыткой.       — Ну а мне плевать на их правила, – пожимая плечами, говорю я. – Пусть я и живу в их доме, но я их не знаю и не хочу узнавать. Я здесь лишь для того, чтобы получить аттестат.       — Ну ладно, тогда, думаю, пришло время для следующего урока про «Астор». – Девушка тоже пожимает плечами. – Единственная причина, по которой я так мила с тобой, это… - Погодите-ка, она считает, что ведет себя мило?       — …потому что Рюджин еще не вынесла свой вердикт. - Я выгибаю бровь.       — Поясни.       — Одно её слово, и ты здесь – ничто. Ничтожество. Невидимка. Или того хуже. - Теперь усмехаюсь я.       — Это должно было меня напугать?       — Нет, это просто правда. Мы ждали тебя. Нас предупредили и велели пока не вступать в игру. - Кто? Рюджин? Королева «Астор-Парка»? Ой-ой, я уже вся дрожу. - Они еще не приняли решение насчет тебя. Но скоро примут. Я познакомилась с тобой пять минут назад, но уже точно могу сказать, каким будет это решение. – Дженни ухмыляется. – У женщин есть шестое чувство. Мы недолго пребываем в неведении относительно того, с кем имеем дело. - Я ухмыляюсь в ответ.       Очередной пристальный взгляд замирает на мне еще на несколько секунд. Но мне их хватает, чтобы показать, что мне плевать на нее, на Рюджин и на иерархию в этой школе, которой она, несомненно, следует. Но тут Дженни снова перебрасывает волосы через плечо и широко мне улыбается.       — Ну что, Джи, пойдем, я покажу тебе наш футбольный стадион. А это, знаешь ли, настоящее произведение искусства. Продолжение следует…