Отнятие невежества

      Пусть Чу Ваньнин и не полностью поправился и всё ещё жутко кашлял, всё же после инцидента с мёдом он более не желал оставлять своего сына наедине со служанками, и всегда находился подле своего ребёнка, словно кошка что охраняла своего котёнка от любой напасти и ядовитых змей.       Его буквально всего трясло от всепоглощающей тревоги за сына и ярости на прислугу, что так безалаберно отнеслись к жизни Йо. Он буквально не знал где найти себе места, чтобы успокоиться.        Ведь он до сих пор ощущал горечь и боль от того, что если бы он задержался хоть ещё на пару часов, то Йо бы просто погиб либо от мёда, либо от голода.       Он буквально приходил в ужас от осознания того, что если бы он не подоспел бы вовремя то возможно сейчас бы он держал хладный труп своего маленького сына и не смог бы больше никогда взглянуть на своего прекрасного ребёнка. И одна мысль об этом заставляла его сердце сжаться сильнее, чем когда он осознал, что Мо Жаня прокляли. Паника охватила его, дыхание полностью сбилось, почва буквально словно вылетала из под ног и казалось ещё немного и он попросту умрёт. Словно сейчас он погрузиться во тьму от которого никогда не будет выхода.       Как вдруг он услышал звук, что заставил его прийти в себя и очнуться словно ото сна:       - А?       Это был Йо который сейчас лежал на просторной деревянной кровати наложницы и не понимал, где он находится, ведь он впервые видел эту комнату настолько ярко насколько это возможно, кровать окружали шикарные красные занавески на которых золотой вышивкой был изображен Феникс, вся комната явно пусть и была деревянной но казалась довольно тёплой, справа находилось небольшое окно с деревянными ставнями и стеклом.       Рассматривая это место каким оно казалось роскошным и в тоже время уютным, Йо невольно вспомнил своё самое первое детство и свой самый первый дом в Идзумо который тоже был древним и деревянный, но вместе с этим и уютным и сама мысль о доме, о том что всё трагичные события произошедшие с ним могли быть просто кошмарным сном он не мог не засмеяться от переполняющих его сердце чувства радости и в тоже времени надежды.       Именно этот смех заставил Чу Ваньнина тоже очнутся ото сна и ощупывая деревянный пол глубоко вздохнуть вслушиваясь в такой радостный детский смех, прямо как в тот день когда Йо появился на свет, озаряя светом буквально всё что окружало этого маленького принца. Даже проклятое сердце своего отца.       Боясь спугнуть этот смех Чу Ваньнин потихоньку подошёл к кровати, чтобы взять на руки своего сына.       И когда он это сделал глаза Йо сново открылись, чтобы двое и мать и сын попросту замерли от неожиданности. Ведь обычно следовало Чу Ваньнину взять в руки Йо как он тут же либо хватался за грудь, либо начинал безутешно рыдать словно сам вид Старейшины вызывал в нём невероятную боль.       Однако сейчас когда Йо наконец-то прозрел, когда с его глаз наконец-то слезла детская пелена, он мог по новому взглянуть на наложницу, что подарила ему жизнь.       Теперь она не была настолько сильно похожа на Хао, как ему казалось раньше.       У неё были более заострённые и более выражены черты лица, которые словно скульптор аккуратно вырезал из глины или из дерева, брови были яркими и прямыми, а глаза имели более выраженный изгиб придавая лицу необычную и очень запоминающуюся внешность с одной стороны мужественное, а с другой и мягкое.        И именно эта частичная мягкость заставила его вспомнить другое лицо, что тоже было лишь отдалённо схоже с лицом наложницы. Однако чувство узнавание заставило Йо невольно замереть и спустя какое-то мгновение он в этом состоянии произнёс сдерживая неприятные на вкус слезы:       - Ма... ма...       Образ Кейко был для Йо фактически уже давно забыт, ведь он фактически много лет её не видел, оттого два образа его матерей слились воедино в его памяти.       Услышав как Йо назвал Чу, сердце Юйхена ночного неба замерло, и взглянув в прекрасные глаза своего ребёнка он словно бы снова переместился в то время, когда под яблоней подросток с точно такими же обсидиановыми глазами с фиолетовым блеском смотрели на него с нежностью и любовью. И это мимолётное воспоминания о первой встрече с Мо Жанем заставили его невольно прослезиться, хотя он и не хотел показывать свои эмоции не перед Йо, не перед кем либо ещё и пока сын этого не заметил он смиренно прижал его к своей груди, даже не в силах и придумать, что ему сказать.       И казалось бы этой идиллии и первому примирению матери и сына не будет конца и края, однако резкий звук ставень двери и громкий и яростный голос словно бы заставили всей радости улетучится подобно тьме и смерти что была способна выкачать всю радость и счастье.       Это был яростный голос Тасянь-цзюня, что был просто в бешенстве от того что его ещё не до конца выздоровевшая наложница, посмела взять его сына словно чтобы специально заразить четырех месячного кроху:       - КАКАЯ ЖЕ ТЫ БЕССЕРДЕЧНАЯ СКОТИНА!!! КАК ТЫ МОЖЕШЬ ПОДВЕРГАТЬ ОПАСНОСТИ СВОЕГО СЫНА? У ТЕБЯ ВООБЩЕ ЧТО-ЛИ НЕТУ СЕРДЦА!!!       Чу Ваньнин отлично знал в чем его вина и он осознавал всё риски которым он подвергал Йо, однако Ваньнин не мог допустить, чтобы с его сыном снова что-то случилось, ведь интуиция подсказывала Ваньнину что эти два покушения на убийства и случай с мёдом могли быть связаны с человеком, что когда-то и проклял Мо Жаня и который сейчас явно желал избавиться от его сына Мо Йо.       Поэтому он понимал, что в детской сейчас будет крайне не безопасно, от того он то и не выдержав нападок от императора, прикрыл уши Йо, чтобы наконец-то чётко и ярко ответить на претензии своего проклятого возлюбленного:       - НЕ ДУМАЮ? А НИЧЕГО, ЧТО ЭТИ СЛУЖАНКИ ЧУТЬ СНОВА НЕ УГРОБИЛИ НАШЕГО СЫНА?!!!       Услышав это в душе императора словно что-то треснуло подобно ветке дерева и он только ошеломлено и уже без тени предыдущей ярости произнёс:       - Что? Он прекрасно знал, что такой блистательный и благочестивый старейшина Юйхен врать не станет. Ведь он сам отлично помнил как за ложь ему не раз доставалось от своего некогда учителя когда тот ещё был заклинателем.       Но услышав что его сына снова хотели убить как в тот раз, когда Чу Ваньнин дважды ловил служанок с поличным Мо Жань почернел в лице.       В его сердце с новой силой вспыхивала новая и новая ярость заставляя его в упоением представлять как он будет вливать близким этих служанок яд, и наблюдать как эти не далекие курицы связанные в кандалах плакали бы от горя, а потом и вовсе либо заставить их выпить отравленную кровь их родных, чтобы они также медленно и верно умирали от яда в перемешку с кровью, либо подвергнуть их медленной линчи и заставить их съесть свои же куски плоти попутно смазав их ядом. Ведь за одну слезинку сына, он готов был отрубить голову любому кто посмел довести его маленького принца.       Ну или почти любому...       Снова почувствовав эту невероятной силы тьму Йо словно бы пронзило током через воду, ведь он понимал, что если что-то не предпринять, то отец явно совершит что-то ужасное, ведь даже с прошлой жизни Йо знал, что подобная тьма в сердце человека сводит с ума застилая разум и уничтожая душу, как это было с его возлюбленной, братом и даже сыном.       И видимо в наказание за то что он не смог никого из них спасти он и был перерожден в качестве сына императора чье сердце терзает тьма. По крайней мере так подумал Йо в этот момент...       Однако ему было всё равно, наказание ли это или нет. Он попросту не мог позволить себе чтобы его отец также пал во тьму превратившись в чудовище или живя в вечном аду окружённым демонами что терзают его душу.       Поэтому Йо попытался тихо позвать отца:       - А-Ба       Услышав это Чу Ваньнин не знал как ему поступить, ведь он и сам видел в каком состоянии был его супруг и не мог себе просто позволить, чтобы Йо оказался в руках Тасянь-цзюня, ведь в подобном состоянии ярости Мо Жань мог совершить что угодно и даже не узнать об этом, однако с другой стороны он не мог отказать своему сыну в том чтобы тот не встретился с отцом которого он также как и мать не видел две недели.       Мать потому что та слегка с простудой, а отца от того что он от ярости и беспомощности пошёл выпускать свой пар на ни в чем не повинных заклинателей совершенно забыв из-за проклятия, что он должен позаботиться о своём ребёнке.       В воздухе так и витало напряжение и Чу Ваньнин не знал что ему делать, как сделать так, чтобы ярость Мо Жаня хоть немного да спала и как дать Йо снова прикоснуться к отцу, одна мысль была в его голове хуже другой и среди всех из них был только один вариант все уладить, хотя для Юйхена ночного неба, что не привык так открыто выражать свои эмоции подобное решение было подобно прыжку со скалы.        Но с другой стороны был ли у него ещё выход?       И поняв что другого выхода нет Чу Ваньнин стиснув зубы мгновенно всё ещё одной рукой держа Йо на руках обнял другой своего ошеломленого мужа.       Тасянь-цзюнь ничего не смог понять когда он почувствовал как его сын и ненавистный его сердцу учитель прижались к нему, и снова он ощутил то самое тепло в сердце, прямо как в тот день когда он на весь смертный свет объявил, что у него родился сын.        Этот свет был подобно огню, что согревал его и хотел исцелить его израненное смертью Ши Мея сердце и почувствовав это тепло. Мо Жань словно увидел образ из своего далёкого детства, когда он умирающий от голода ребёнок оказался в таких же объятиях доброго юноши, чей запах хайтана навсегда запечатался в его памяти, в отличие от лица, которое до этого момента было бы всегда скрыто пеленой.       В это мгновение ему показалось что он где-то уже видел лицо своего Спасителя, но эта мысль тут же покинула его голову, словно это была бессмыслица и он лишь сильнее погрузился в тёплые объятия сына и наложницы, даже не подозревая, что частично тепло что он ощутил это была духовная энергия его сына Йо.       Йо снова пытался хоть как-то сдержать тьму до тех пор пока не возьмёт в руки меч и не использует "Отнятие невежества", чтобы навсегда очистить сердце своего отца от тьмы тем самым спасти его от участи, Анны, Ханны, Хао и да от его собственной судьбы, когда тьма окружившая твоё сердце просто разрушает тебя изнутри.