Любовь и мечты Драко Малфоя

      Когда она узнала, что их подпоили, в первый момент она испытала облегчение. Ни разу такого не было в ее жизни, чтобы она напилась настолько, чтоб смеяться, как сумасшедшая, вешаться на мужчин, лезть к ним целоваться, а потом переспать неизвестно с кем.       Но потом растерялась. И даже испугалась, хоть и не показала это.       Это был карнавал. Костюмы, зачарованные маски, не позволяющие узнать своего визави, много танцев и выпивки.       Гермиона Грейнджер пила немного и только легкое вино, не брала бокал ни из чьих рук, подходила за напитками не к лакеям с подносами, а к бармену, и посила открыть для нее новую бутылку. К тому же много танцевала, и это помогало быстро вывести алкоголь из крови. Правда, танцевала, не зная, с кем, но ей везло, ее партнеры по танцам были умелые и корректные, никто не пытался прижать ее сильнее, чем позволяет dance space, никто ее не домогался, хотя флиртовали, конечно, все. Но ведь люди для того и ходят на карнавалы, чтобы, кроме прочего, не опасаясь последствий, пофлиртовать, не так ли?       А потом... Когда она восстанавливала, обдумывая произошедшее, последовательность событий того вечера и той ночи, она обнаружила, что есть провалы в памяти. Нет связной ленты событий. Только отрывочные картинки.       Вот она хохочет в обнимку с кем-то.       Вот с кем-то целуется, и от него пахнет дорогим табаком и виски.       Еще поцелуй, гораздо более приятный, кружащий голову, и запах такой знакомый, родной.       Вот кто-то кружит ее в танце, тесно прижимая ее к себе.       Вот кто-то пытается ее увлечь в коридоры особняка, в котором проходит карнавал, и кто-то другой подхватывает ее и уводит обратно в зал.       Вот ее кружит и мутит. Трансгрессия.       Вот она у прекрасно обставленной и явно домашней спальне.       Вот она смотрит на себя в зеркало и мужские руки снимают с нее платье.       Душ. Душ?!       Белая кожа. Тонкие нежные губы. Мужские плечи у лица.       Она целует плечо, оно прохладное. Кожа гладкая, тонкая.       Чужие губы на груди, и он них тяжелеет внизу.       Волны, волны, волны наслаждения.       Финал.       Беспокойные сны.       Пасмурное утро.       Кружится голова и мутит.       Ее обнимает мужская рука.       На предплечье татуировка.       Метка?! Черная метка?!

...

      Гермиона вскочила, заоглядывалась в поисках волшебной палочки. Уф, вот она, ее палочка, на тумбочке... Наставила палочку на мужчину.       Мужчина поднимает голову от подушки, лицо помятое, заспанное.       Малфой? Драко Малфой?!       — Грейнджер?!       Он поднял и развел в сторону руки, открытыми ладонями вперед.       Она опустила палочку.       — Ты тоже ничего не помнишь, Грейнджер?       — Хочешь сказать, что это не ты меня сюда затащил?       — Я вообще мало что помню! Наверно, нас подпоили!       — Зачем?       — Так, поразвлечься!       — Или чтобы сфотографировать нас вдвоем и расстроить тебе свадьбу, а мне испортить карьеру! Но я тебе не верю! Зачем тебе это, Малфой?!       — В том и дело, что незачем...       — Если я забеременею от тебя, я тебя уничтожу, Малфой!       — Не забеременеешь, я не могу иметь детей, рожденных вне магического брака.       — А вдруг нас еще и поженили вечером, а мы не помним?       — Не получилось бы, для магического брака невеста должна быть невинной. А ты же... Кстати, моей свадьбы не будет, помолвка расторгнута.       — Почему? Из-за меня с утра пораньше тебе устроили сцену ревности и послали тебя?       — Да нет, все из-за того же... Магический брак невозможен, а мне нужны наследники.       — Какая мерзость, Малфой! Значит, твоя невеста должна быть невинной, а тебе можно развлекаться?       — Грейнджер, оставь это выступлениям в Министерстве! Сейчас надо разобраться с нами! Я найду, кто нас подпоил, обещаю! А пока давай-ка проглотим по безоару на всякий случай. Потом иди в душ, а я найду, что тебе надеть из своего, и закажу завтрак в комнаты!       — Я не хочу, чтобы кто-то видел меня у тебя! Даже прислуга!       — У меня есть собственная гостиная, завтрак подадут туда. Тебя не увидят.       Стоя под душем, она думала, что помоется и уйдет.       Но потом решила, что поесть будет не лишним. И поговорить с Малфоем тоже надо бы. Не верит, не верит она, что это не он подсыпал или подлил ей что-то в напиток!       Из предложенной им одежды она взяла его пижаму. Пижама была мягкая и приятная.       Еда оказалась хорошая, вкусная, красиво поданная.       — Не отравлена, Малфой?       — А тебе уже не все равно?       Когда они пили кофе, раздался стук в двери.       — Драко, можно войти? — голос Нарциссы Малфой.       — Нет, мама, я сам к тебе сейчас выйду!       — Значит, ты тоже не один? Не выходи, приоткрой двери, я кое-что скажу. Пусть твоя... спутница тоже послушает. Я не буду подсматривать. Не исключено, что ей не очень приятно было обнаружить себя здесь, с тобой. Не хочу портить ей жизнь, кто бы они ни была.       Малфой резко встал, не скрывая растерянности. Гермиона замерла.

...

      — Драко, вчера вечером больше половины гостей карнавала были отравлены, — вымолвила миссис Малфой. — Причем те, кто пил в основном вино. В него подмешали веселящее зелье, которое путает мысли и чувства и бросает людей в похоть. Очень многие трансгрессировали парами, не зная, с кем. Маклагенов как организаторов карнавала уже арестовали. Опечатали артель эльфов, у которых было закуплено вино. Кстати, проглотите безоары! У тебя есть, Драко?       — Уже проглотили, когда все поняли... Моя, как ты сказала, спутница, считает, что это я ее подпоил!       — Не ты! Простите, мэм, что так вышло! Надеюсь, Драко не был с вами груб! Если мы как-то можем компенсировать вам неприятности...       — Ничего не нужно, миссис Малфой! — вдруг ответила Гермиона. — Простите, что так вышло! Я не собиралась соблазнять вашего сына!

...

      Тишина.       Резко распахиваются двери.       В глазах миссис Малфой ужас и изумление.       Гермиона Грейнджер встает и спокойно смотрит ей в глаза, призывая на помощь все свои навыки в окклюменции и все свое самообладание.       Драко отходит в сторону. Стоять на пути разъяренной матери опасно. На всякий случай берет в руку волшебную палочку.       И вдруг плечи всегда умеющей держать себя Нарциссы Малфой поникают. Она кидается к девушке.       Обнимая ее, повторят и повторяет:       — Ах, девочка... Ты же такая безупречная! Драко тебя не обидел? Не оскорбил тебя из-за... из-за... твоего происхождения?       — Нет, Драко был корректен и аккуратен!       — Я пришлю с эльфом тебе нормальную одежду! И зелье, которое поможет быстрее прийти в себя, нам Северус с утра сделал! Выпьете вместе с Драко, и надо будет поспать! Да, Северус сказал, и безоар, и зелье.       И вдруг:       — Тебе выделить отдельную комнату, или останешься здесь?       — Она останется, мам!       Миссис Малфой внимательно посмотрела на сына и кивнула.       Уходя, со вздохом сказала:       — Хорошо, что это оказался Драко! А не Люциус и не тот же Маклаген. Не всем женщинам повезло с невольными партнерами! Кстати, Северус за тебя беспокоится! Он узнал тебя вчера по платью и духам, но не успел поймать, увидев, что тебя уводят. Отправь ему патронуса!       — Хорошо, миссис Малфой! Спасибо!       Она отправила патронуса своему начальнику, прошептав вослед своей выдре:       — Я в порядке, мистер Снейп! Увидимся завтра на работе!       Выпила присланное Нарциссой с эльфами кроваво-красное зелье, ушла в спальню... Невозможно хотелось спать.

...

      Проснулась в сумерках.       Драко лежал рядом и тоже уже не спал.       Подтянул ее к себе, прошептал:       — Как ты? Может быть?...       Она закрыла глаза, захватила его губы своими губами, тронула их языком, и, решившись, прижалась к нему всем телом...       Он хотел, чтобы она осталась поужинать с семьей. Она отказалась. Попросила проводить ее до точки трансгрессии не через парадный вход.       Прощаясь, он сказал:       — Мама говорит, возвращать одежду не обязательно. И ты же понимаешь, что у нас не может быть постоянной связи?       — Спасибо! Хорошо, что ты тоже это понимаешь, Малфой!       Она уже сделала шаг к очерченному им палочкой на земле светящемуся кругу, как он привлек ее к себе и прошептал:       — Я даже не подозревал, что это может быть так хорошо, Грейнджер... Я рад, что это оказалась ты! С тобой было просто... волшебно. Надеюсь, тебе не было плохо со мной и ты больше не подозреваешь меня!       Она молча высвободилась, прижала губы к его прохладной бледной щеке и вступила в светящийся круг. И еще мгновение в воздухе звучал легкий хлопок от ее трансгрессии.

...

      На следующий день о произошедшем на карнавале у Маклагенов написал «Ежедневный пророк», опубликовав также списки приглашенных на карнавал. Было ясно, что над всеми женщинами из этого списка какое-то время будут потешаться.       Гермиона решила не обращать ни на кого внимания.       Когда она вошла в магазин зелий Северуса Снейпа, где она работала, он поставил перед ней флакончик с жидкостью цвета крови:       — Выпейте, это антидот! Даже если глотали безоар, выпейте!       — Спасибо, мистер Снейп, я уже пила это вчера!       — О, нет! — застонал он.       Посмотрел на нее очень внимательно, осторожно сказал:       — Я давал это зелье только Нарциссе Малфой. Люциус или Драко?       Ее обдало холодом, но она смогла удержать лицо.       — Драко.       — Слава богу... А то Люицус, когда пьян, может быть необуздан и груб. Вам нужна какая-то помощь?       — Я в порядке, сэр. Это хоть и было изнасилование, но мой... партнер был аккуратен.       Помолчали. Потом очень осторожно спросила уже она:       — А вы, сэр?       — Я проглотил безоар, как только понял, что что-то не так. Так что... Я пошел искать тебя, я знал, как ты одета, я тебя нашел, но не успел... Спасибо, что отправила мне вчера патронуса!       Она не поняла, как оказалась в его объятиях.       Он сжимал и сжимал ее, и твердил взволнованно ей в волосы:       — Как я боялся за тебя той ночью! Как боялся! Я видел, что тебя уводят, но.. не успел. А найти тебя не получалось! Как я боялся!       И его губы бегали и бегали по ее голове.       А она узнавала этот запах. Этот очень знакомый запах владельца очень приятных губ...       — Стоп, сэр! Вы позавчера знали, как я одета?! И вы, зная, кто я, все равно!... Все равно меня целовали?! Да вы... Вы!...       Он не дал ей закончить.       — Именно после того, как я поцеловал тебя, я тебя и узнал! И понял, что происходит что-то не то! Но на несколько мгновений растерялся, и ты уже... была не со мной. Прости, прости меня...       — Отпустите меня, сэр! Немедленно отпустите меня!       Он опустил руки, сделал шаг назад.       Смотрел на нее с болью, с отчаянием.       Она опустилась в кресло для посетителей и зарыдала. От обиды. От осознания того, что с ней произошло. От ужаса, что ей было хорошо с тем, кто ее, да, именно так, изнасиловал. Воспользовался ее уязвимостью. Тем, что она не в состоянии осознавать происходящее и сказать нет. И от подступающего понимания, скольким женщинам не «повезло» с партнерами так, как ей. От страха, что Северус Снейп все знает. И от невозможности подпустить теперь Северуса Снейпа к себе. От мысли, что она вообще никогда никакого мужчину не сможет к себе подпустить. От того, что и он, Северус Снейп, тоже воспользовался ситуацией, чтобы облизывать, посасывать, ласкать ее губы и прижимать ее к своей груди...       Она уже не слышала, как рыдает.       Она раскачивалась в кресле и подвывала, закрыв глаза.       А Северус Снейп, съедающий себя виной за то, что вовремя не понял, не успел, не уберег, сидел перед креслом на полу и гладил и гладил ее руки...       А в дверях магазина стояли люди.       Назавтра в «Ежедневном пророке» вышла их фотография с грязной подписью.       Еще через день вышло официальное извинение от газеты в адрес Гермионы Грейнджер и Северуса Снейпа. Гермиона знала, что самый известный зельевар Британии объявил персонами нон-грата в своем магазине всех сотрудников «Ежедневного пророка», и «Пророк» предпочел извиниться, но ей это было уже безразлично.

...

      Месяц его магазин закончил с убытками. Мистер Снейп еще несколько дней бесплатно раздавал антидот к зелью, подлитому в вино для карнавала, а ингредиенты для него редкие и очень дорогие. Но он считал, что поступает правильно.       Маклагена старшего отправили в Азкабан. Также были осуждены посредник между волшебниками и эльфийской винной артелью и несколько эльфов, задействованных в авантюре. Это оказались бывшие домовые эльфы Маклагенов, которые, даже получив свободу и работу за деньги, не могли сбросить с себя влияние магии, заставляющей их подчиняться хозяевам.       Гермиона Грейнджер перестала улыбаться и почти не разговаривала. Приходила на работу, старательно выполняла свои обязанности, оставалась допоздна после закрытия магазина, уходила домой только спать.       Северус Снейп следил за тем, чтобы она не забывала есть, приносил ей обеды, варил ей кофе. В глубине души она была благодарна ему за то, что он рядом. И за то, что не лезет к ней в душу. Но жестко держала дистанцию.

...

      Через несколько месяцев им принесли приглашения на свадьбу Драко Малфоя.       — Вы пойдете? — с тревогой спросил Снейп.       — Почему нет? — пожала она плечами.       Он взял ее за руку, повернул к себе лицом.       — Гермиона, почему вы меня стесняетесь, а его нет?       — Потому что на Малфоя мне наплевать. К тому же он тоже жертва чужой шутки. Насильник не он, а тот, кто все это подстроил. А вы... Вас я просто люблю, сэр. И мне больно видеть вас.       На свадьбу они пришли вместе, как пара.

...

      Гермиона Грейнджер еще долго не подпускала Северуса Снейпа к себе.       Смогла расслабиться, только когда «Ежедневный пророк» сообщил, что после повторного судебного процесса по коллективному иску против Маклагена старшего того осудили на поцелуй дементора, а его состояние постановили разделить между матерями детей, родившихся после той карнавальной ночи.       Прочитав это, она смеялась, как безумная, и что-то кричала на весь Косой переулок, стоя на крыльце их магазина.       — Что орешь, Грейнджер?       На нее смотрел улыбающийся Драко Малфой, придерживающий под локоть свою жену.       Вечером ее навестила Нарцисса. Сказала, что ее сын просил передать ей подарок.       В пакете были та самая пижама, серебряный браслет гоблинской работы и записка: «Спасибо! Д.М.».       — Выходи за Северуса, девочка! — сказала ей миссис Малфой, не стесняясь присутствовавшего при этом Снейпа, и вручила ей уже свой подарок, комплект обручальных колец белого золота, украшенных россыпью черных мелких камешков.       Пижаму она радостно испепелила, наставив на нее палочку. А потом испепелила браслет и кольца. Она не хотела ничего, что напоминало бы ей о той семье. К тому же она вообще не поняла, с чего это они ей дарят подарки.

...

      Первая брачная ночь у нее случилась традиционно — в первую брачную ночь. Муж ее был нежен и внимателен. А она думала, как же ей повезло, что в ту страшную карнавальную ночь ее увел не Северус Снейп.       Если бы тогда с ней оказался он, она бы не смогла выйти за него замуж. И вообще подпустить его к себе. И, наверно, видеть бы его не смогла... Не простила бы. Даже зная, что он ни в чем не виноват.