Дети не боятся эмоций

      — Антон, ну ты же знаешь, что так нужно, — старается ласково объяснить всё своему сыну Майя, когда в среду мальчик снова возвращается домой после тренировки в десятом часу.       Всего три тренировки у Попова пережил Шастун, а уже сомневается в том, что вообще ему это всё надо. Что он на этом катке забыл? Да, очень хочется кататься так, как спортсмены в телевизоре, получать медали и гордится самим собой. Но маленький Антоша не знал, что всё это стоит таких колоссальных усилий, боли, труда, внимания, нервов, страданий, упорства, переживаний, сил. Должно же быть просто красиво и ярко, нет?       — Это слишком сложно.. Я не справлюсь, мам, — парнишка всхлипывает, сидя на коленках у женщины, и понимает, что сил к концу дня снова не осталось. Не должны дети приходить домой такие изнеможённые и обречённые, и родительница сейчас приложит все усилия, чтобы большего такого сына она не видела.       — Не смей говорить, что чего-то не можешь или что с чем-то не справишься, — серьёзно реагирует Майя, — Антош, пойми, малыш, это ведь сложный спорт, все эти красивые прокаты требуют огромного труда.       — Но я же и у Николая Константиновича хорошо катался, но мы не так много тренировались, — непонимающе шепчет кроха.       — Раньше это была любительская группа, ты катался для себя. Но у Арсения Сергеевича есть конкретная задача — вывести тебя на серьёзные соревнования. Тебе же хочется быть в телевизоре, чтобы все видели, как ты катаешься?       — Угу.       — Это ведь действительно очень круто. Но просто так ты это не получишь, как бы не хотелось, — немного грустно объясняет Майя, — Нужно очень много раз упасть, много раз подняться, через многое пройти, чтобы наконец получить то, о чём мечтаешь.       — Просто, если бы мы занимались хотя бы немного меньше или проще, то всё было бы вообще отлично! Но и Павел Алексеевич, и Арсений Сергеевич очень сильно на какие-то мелочи обращают внимание, не понимаю.. Не хочу, — жалуется Шастун, который сейчас искренне пытается разобраться со всей ситуацией. Либо топнуть ножкой и уйти, либо вдохнуть поглубже и остаться. Тяжело.       — Ты пойми, они работают так, как знают и умеют, они профессионалы, которые лучшие в своём деле. Ничего не будет меняться по твоему желанию, Тош, как бы тебе этого не хотелось, — наверное, расстраивает Антона женщина, но осознаёт, что уже пора этому маленькому солнышку такое понимать, — Поменяй отношение. Не думай о грустном, думай о том, чего ты сможешь добиться, если потерпишь сейчас, — негромко, безумно доверительным и успокаивающим голосом вещает взрослая, пока мальчишка упорно думает.       — Сложно, — хнычет.       — Никто не говорил, что будет легко, Антош, — наконец говорит эту тяжёлую фразу старшая, — Помни, что мы с папой в тебя верим и любим любым, хорошо? — нежно и ласково улыбается Майя, заглядывая в зелёные глазки. Шатен улыбается в ответ и крепко обнимает маму, чувствуя её родной и приятный запах духов и геля для душа.

***

      В четверг был долгожданный выходной, поэтому Антон смог играть, веселится и учиться чему-то новому в садике целый день. Мысль о следующем, вновь тренировочном дне его уже совсем не огорчала, а, наоборот, бодрила. Вечером, когда он лежал в кровати и ждал маму, которая поцелует в лоб и пожелает сладких снов, пацан думал именно о фигурном катании. Представлял, как завтра выложится на льду на полную и постарается хотя бы чуть лучше справится с растяжкой.       Все эти намерения у Шастуна получилось сохранить в себе до вечера следующего дня, поэтому в полшестого он уже активнее всех работал на степах, да так, словно его буквально только что подзарядили до ста процентов. И даже отжимания получилось сделать все, без незапланированных остановок, хоть и с трудом. Проблемы были только с прессом, когда надо было лежать на спине, немного оторвав от пола ноги. В тот момент было очень сложно пересилить себя и не сдаться, но шестилетний фигурист отлично справился с этой задачей.       — Антон, ты сегодня молодец, — искренне хлопает мальчишку по плечу Воля, когда всех отпустили на перерыв. Зеленоглазый улыбается, всё ещё выравнивая дыхание, и приближается к кулеру с водой.       — Павел Алексеевич, а когда мы уже будем прыжки делать? — задаёт давно терзающий его вопрос Шастун, после не торопясь вливая в себя стакан воды.       — Где-то со следующей недели, может ещё через одну. Пока мы с вами усиленно готовимся к количеству физических нагрузок, — честно признаётся мужчина, не желая скрывать от малыша такой простой факт.       — Ого, — немного печально вздыхает младший, выбрасывая стаканчик в рядом стоящую урну, — Так долго.       — Ну, ещё успеешь напрыгаться, обещаю, — усмехается Павел, потрепав ребёнка по пушистым волосам. Но в тот момент Антон совсем не представляет, насколько сильно он «успеет напрыгаться» за всю свою спортивную карьеру.       И намучиться.

***

      — Арс, Шастун сегодня прям старается, — только-только подойдя к другу, тут же докладывает Воля, приземляясь рядом и присоединяясь к наблюдению за полу уставшими юниорами на льду.       — Да? Интересно, — не отрывая глаз от детей, хмыкает брюнет, уже очень желая поглядеть на старательного малыша, что вроде и так старается. Значит, может больше.       — Он уже прыгать просится.. Катя! Ну поворот же в лево, и с другой руки всё! — неожиданно делает девочке замечание хореограф, замечая, что та вообще стороны перепутала, из-за чего не смогла нормально выйти на бедуинский.       — Неделя-две, и напрыгается, — спокойно отвечает старший, положительно кивая кому-то на льду, — Так, вы со льдом на сегодня прощаетесь, заминка, а потом идите кому там на массаж, кому к Дмитрию Темуровичу, кто просто спать, — даже легонько улыбается мужчина, пока фигуристы по очереди уходят со льда, — Лёша, я сказал, что лёд на сегодня окончен! Хватит прыгать!       — Сейчас-сейчас, — сосредоточенно лепечет парень, получая на выходе именно «Ща-ща», а оба тренера вновь вздыхают, — Должно получится, — ярко верит он, на высокой скорости заходя на четверной тулуп, который отрабатывает уже третий день, — Сука, — старается тихо высказаться спортсмен, когда вновь оказался сидящим на холодном и твёрдом льду.       — Комаров, вон отсюда! — прикрикивает Попов, понимая, что по-другому этого упёртого со льда не выгнать. Пацан, которому только исполнилось двенадцать, очень расстраивается, что сложный элемент не удаётся, поэтому на выход плетётся максимально понурый, шмыгая носом, — Ты устал. Завтра получится, — серьёзно говорит взрослый, прожигая ученика оценивающим и поддерживающим взглядом.       — Угу. Доброго вечера, — Лёша действительно верит тренеру, ведь знает, тот прав. Всегда. Даже когда кажется, что нет. Но тут и ежу понятно, что пацан за день хорошенько устал, поэтому и спорить смысла просто нет. А Комарову ещё к Дмитрию Темуровичу на консультацию со своей больной шеей идти, потом делать хоть какие-то уроки, параллельно не забыв занять очередь в душе в их спортивном общежитии.

***

      — Как дела? Что вчера делали? — как только дети выехали на лёд и остановились перед тренером, доброжелательно начал Арсений, стоя пока по другую сторону.       — Я с друзьями в садике в прятки играл! — улыбчиво делится Антон.       — А я пазлы собирал! — подхватывает Никита.       — Я своё любимое мороженое ел! — добавляет Егор.       — Я надеюсь, ты не три ведра съел, верно? — пока в шуточной форме уточняет брюнет, — Вы ведь спортсмены, поэтому питаться должны правильно, кушать полезную и питательную пищу. Пока ещё, конечно, можно жульничать, вы ещё маленькие, но не перебарщивайте со сладостями, договорились? — спокойно разъясняет мужчина, глядя на всех сразу.       — Да! — хором отвечают мальчишки.       — Тогда поехали. Три круга, саночки, фонарики, спирали с вами сделаем, потом хорошо поработаем над кроссроллами и на свои комбинации, — коротко рассказывает мужчина и отпускает детей кататься, пока сам принимается заполнять несколько нудных, но важных документов. Потом откладывает бумажки и поднимает взгляд на лёд, поглядывая на малышей, — Шастун, голову подними! — тут же делает замечание голубоглазый, видя, что младший, хоть и делает всё правильно, но слишком сосредоточен и из-за этого глядит под ноги. Попов начинает шнуровать на себе коньки, а вскоре и выходит к маленьким фигуристам, — Сделайте спины ровными! Что вы согнулись, как бабки старые?

***

      — Молодец, Антон. Только подбородок сделай наверх, — сосредоточенно глядит на шатена взрослый, следуя за ним, беспрерывно выполняющим комбинацию, по пятам, — И руку левую чётко вверх уводи. Уводи-уводи! Да! Не плохо, — искренне, но сдержанно хвалит мужчина, а парнишка доделывает последний раз и останавливается.       — Арсений Сергеевич, давайте прыжки уже будем отрабатывать, — с по-детски наивными глазками, понимая, что ему всё равно откажут, предлагает зеленоглазый, подняв голову на тренера.       — Эх, Шастун, успеем ещё, не переживай, — уголком губ улыбается Попов и за плечо подталкивает младшего дальше, — Давай-давай, сделай так, чтобы все твои сегодняшние проезды были идеальными. Завтра соединять в один мини-прокат всё будем, — мельком раскрывает свой план старший и неторопливо едет дальше, решая заострить внимание на Владике, что запутался в руках и из-за этого не может нормально выехать. Антон коротко и резко выдыхает скопившийся воздух, подъезжает к бортику, делая несколько глотков воды, и уверенно едет работать дальше.       Если тренер сказал сделать всё идеально, значит сейчас Антон так и сделает. Потому что сам должен отработать не самую для него простую связку до автоматизма.

***

      — Шастун, пока тянешься сам. Все уйдут, займёмся тобой, — непринуждённо говорит Попов на растяжке, после того как дети переместились на коврики, — Папа твой всё равно всегда задерживается, а ты один легче даёшься, поэтому пока настраивайся, — великодушно и без капли злости в голосе объясняет брюнет, когда видит непонимающий и немного взволнованный детский взгляд, устремлённый на него.       — Ладно, — тихонько шепчет себе под нос Антошка, самостоятельно чуть-чуть наклоняясь в складочку. Маленький спортсмен старается не думать о предстоящей боли, как и говорила мама. Он строит в голове яркую и счастливую картинку повзрослевшего себя, стоящего на пьедестале Олимпийских игр, естественно, на первом месте.

***

      — Ну же, давай, — даже как-то грустно вздыхает Арсений, когда Антон окончательно раскисает после растяжки правого шпагата и отказывается давать тренеру левую ножку, — Так ведь хорошо работал сегодня, — продолжает старший, пока ребёнок сидит на коленках весь в слезах между ног Попова.       — С-сейчас, — хнычет малыш, пытаясь отдышаться. Через минуту он всё же собирается с духом и вытягивает левую вперёд, добровольно отдавая себя в руки на удивление спокойного взрослого. Брюнет медленно поднимает ножку мальчика вверх, пока тот усердно терпит, хоть и зажмуривает глазки и поджимает губки, — Больно! — всё же жалобно скулит, начиная руками мешать голубоглазому.       — Руки убирай и терпи, — ровно просит мужчина, крепко удерживая правильное и болезненное положение, не давая малышу вывернуться. Шастун обречённо всхлипывает, но ручки назад убирает, — И в бок, — теперь тренер, как и несколько минут назад, тянет ногу уже не прямо, а за плечо, при этом полностью развернув корпус ребёнка в право. Это делается для того, чтобы фигурист потом ногу в сторону хорошо поднимал, да и вообще это та же растяжка, — Буква «П», но скоро, думаю, уже просто поперечный будем делать.       — Хм, — трёт глазки пальчиками шатен и медленно принимает одну из нелюбимых ему поз. Арсений бесшумно вздыхает, видя достаточно сильно поднятую детскую попу, и потихоньку давит сверху, из-за чего снизу вновь слышен писк, — Больно..       — Знаю, нужно потерпеть, — так же размеренно говорит мужчина и давит ещё немного.       — Ай-ай! Хватит! Всё! — всё-таки кричит Антон, потому что терпеть стало ну просто невозможно. Но его не отпускают, из-за чего кажется, что становится ещё больнее, — Хмм…       — Ты напрягаешь, а от этого только больнее, — не спеша убирает руки Попов, ненадолго собирая бёдра парнишки вместе, — Лягушка. Твоя любимая, — голубоглазый сам не знает, с какой интонацией это произнёс, то ли с усмешкой, то ли в сожалением, — Ну давай, — спустя пару минут сборов, тренер вновь давит на детскую попу, ожидаемо слыша горестный и обречённый всхлип вымотанного ребёнка, — А ты уже защитил третий юношеский? — вдруг спрашивает старший. Конечно, он прекрасно знает, что защитил, но отвлечь сейчас эту кроху от боли очень захотелось.       — Да, — тихо шепчет младший, безысходно упираясь ручками в пол или пытаясь помешать брюнету.       — Ну-ну-ну, руки где должны быть? — чуть жёстче пресекает попытки выбраться Арсений, — Тогда мы с тобой хорошенько подготовимся и весной защитим второй, а осенью или зимой — первый, — продолжает увлекать планами на будущее взрослый, пока сам давит чуть сильнее.       — Хватит, больно! — чуть ли не задыхается уже в своих слезах мальчишка, и тренер всё-таки отпускает «мученика», аккуратно помогая собрать ножки вместе.       — Всё, Антош, всё, — заботливо сажает ребёнка к себе на коленки мужчина, так нагло переступая через свои принципы, мягко приобнимая маленького фигуриста за плечи. Шастун же, не ожидав такой нежности, ведь уже успел привыкнуть к строгому и хладнокровному поведению Попова, впадает в ступор, из-за чего давится слюной и кашляет, — Тише, — на секунду хмурится Арсений, бережно погладив малыша по худой спинке, — Я видел, что сегодня ты старался, и Павел Алексеевич мне говорил. Вот так должно быть всегда, — по-доброму рассказывает голубоглазый, пока младший восстанавливает дыхание.       — Да, — зачем-то уверенно кивает Антон, на что мужчина негромко смеётся.       — Всё, беги отдыхать.

***

      — Ну хватит падать, Шастун! Сколько можно? — сердито кричит на пацана Попов уже в конце мая, когда тот в очередной раз срывает двойной тулуп, — Сейчас пойдёшь в зал до ночи работать, а завтра весь день на льду! — срывается на и так тяжело дышавшего Антона, что не поднимается, как обычно, а, наоборот, безыдейно ложится на замёрзшую воду, — Всё? Выше не можешь? Одинарный значит делай, — со скрытым вызовом выпаливает тренер, уже зная дальнейшие действия спортсмена.       Три, два, один.       — Нет! Я сделаю, — подскакивает на ноги мальчишка, начиная вновь заходить на дорожку перед прыжком, — Сделаю, — шепчет сам себе, пока набирает скорость. И ведь делает, впервые за сегодняшнюю тренировку, собрав все свои остатки сил, мощи и желания.       — Уже лучше, но выехать ты должен мягко. Работай, — ровно отвечает Арсений, переключаясь на другого ученика. Уже буквально через неделю детям защищать второй юношеский с новой произвольной программой, а они все, как на зло, начали делать косяки во всём! Антону вот, например, растяжку более-менее поправили, он этот кораблик превосходно делает, а сейчас заваливается или перекручивается, как бегемотик. А Егор вон с риттбергера снова падает, — Кудинов, ты в ногах запутался? У тебя их всего две, представь, что было бы, если бы их было три! Сделай нормальный, докрученный риттбергер!       — Успокойся, всё нормально. Ты сейчас взорвёшься, Арс, — предусмотрительно находится совсем рядом с другом Павел, хлопая того по плечу, — Давай закругляй их потихоньку.       — Антон, мне сегодня твоё боковое совсем не понравилось, потянемся получше, — предупреждает эту вредину и капризулю тренер, пока Шастун пьёт воду рядом, но тот всё равно пыхтит и поспешно уезжает в противоположную сторону.

***

      — Больно, — хнычет шатен, когда больно падает с акселя, ударяясь бедром. Антон катает свою программу, как и все сокомандники, тренера стоят по другую сторону льда, наблюдая за пацанами. Попов даже бровью на такое заявление не ведёт, а только и говорит своё коронное:       — Терпи.       Парню ничего не остаётся, кроме как ещё раз провести ладонью по ноющей ноге и уехать работать дальше. Если он завалил элемент, значит должен тут же сделать чистых минимум пять. Именно этим спортсмен сейчас и займётся, как только вытрет капли слёз рукавом кофточки.

***

      — Нет, ну, а если упаду? — в сотый раз наводит панику мальчик, по-детски дёргая Арсения за куртку. Старший вздыхает и опускается к маленькому спортсмену на корточки. Его номер уже следующий, а он всё ещё волнуется до ужаса.       Не порядок, Арсень Сергеич.       — Давай мне свои ручки, я через них всю свою позитивную энергию передам тебе, — серьёзно, но мягко говорит тренер, умещая крохотные ладошки в крепких и тёплых своих, — Посмотри на меня, — брюнет упорно ждёт зрительный контакт от этого перепуганного крохи и дожидается, — Ну вот с чего ты взял, что упадёшь? Вспомни, сколько ты работал, у тебя обязательно всё получится. Я верю в тебя, Антош.       — Спасибо, — спустя короткую паузу почти по слогам, неуверенно шепчет парнишка, полностью сейчас доверяя взрослому, что вскоре отпускает ребёнка на быструю пробу льда.       — Готов? — решительно и с улыбкой спрашивает мужчина, вновь держа детские ручки в своих.       — Готов, — уверенно кивает Антон и отъезжает на середину катка. Когда начинается его музыка, он приступает осторожно выполнять первую дорожку шагов, мягко переходя на волчок сначала с ногой впереди, а потом и с подогнутой под себя. По ощущениям, двойной лутц получился ну просто идеально, но думать об этом времени нет. Последующие элементы вроде как тоже идут хорошо, но вот первый косяк на твизлах немного пошатывает железный настрой.       — Терпи, — одними губами говорит Попов, следя за прокатом и внутренними эмоциями зеленоглазого, что из-за возраста ему видны прекрасно.       А у Шастуна в голове сплошные воспоминания с тренировки, и твёрдые слова тренера:       — Давай вставай!       — Делай дальше!       — Терпи!       И Антон терпит. Докатывает программу на собственный максимум, будто не устал он вовсе, ведь словно снова глотнул свежего воздуха, отдышался и попил воды. Заключительный винт и позировка.       — Собрался, молодец, — ловит в объятия Арсений, искренне радуясь за малыша, что сейчас крепко обхватывает его за пояс, — Пойдём, посидишь в раздевалке, — голубоглазый помогает мальчишке надеть кофту, чтобы тот не замёрз, и уводит его с арены.

***

      — И я так думаю.. Ну что? — сидя на лавке вместе с Шастом, спрашивает Артём у пришедшего к ним тренера.       — Все выступили, сейчас немного подождём и пойдём за результатами, — спокойно отвечает старший, приземляясь рядом со своими спортсменами, половина которых расположилась почему-то на полу, но всё равно рядом со своими друзьями, — Егор, Никита, Влад, встаньте. Заболеете, мне потом от родителей достанется, — а как только вокруг взрослого собрались все пятеро, Попов начал: — Вы все сегодня молодцы. Пусть даже что-то не получилось, — он мельком кидает многозначительный взгляд на Егора и Никиту, что умудрились упасть на простой дорожке шагов, — Будем работать дальше. Влад, ты в конце волчок не докрутил.       — Я бы в музыку тогда не успел, — оправдывается Микрошин.       — Ну, значит где-то затянул. Но вращение всегда нужно заканчивать, — поясняет профессионал, — Артём, ну ты знаешь, сальхов скосил немного, — Шифорин кивает, грустно поджимая губы, ведь за его кривоватый выезд с двойного прыжка явно снимут баллы, — Антон, у тебя там на твизлах что-то съехало, и про руки на кораблике забыл, из-за этого ты с него быстрее сошёл, — объясняет брюнет, а Шастун послушно кивает, действительно припоминая такую помарку.

***

      В итоге Антон оказывается на второй ступени, а вот на первой Артём, что сейчас довольно стоял и улыбался. Зеленоглазый же не был рад такому результату, поэтому, как только их отпустили с награждения, мигом скрылся в туалете, желая утихомирить собственные, разрывающие сердечко чувства.       Обидно. Шифорин молодец, ничего не скажешь, он ведь тоже старался. Но ведь и Антон старался не меньше. Работал, падал, плакал, тянулся, вставал, делал, терпел. И ещё куча не очень радужных глаголов. Столько сил приложил, а победить не получилось. А дальше что будет? Что-то в животе скручивается, но в то же время внутри ощущается противная пустота. Мальчик горько плачет, не обращая внимания на медальку на шее, диплом в ручке и скрип двери.       — Антош, выходи, — стучится в кабинку Арсений, понимая, что без него этот чувствительный кроха, плач которого взрослый уже узнает из тысячи, сейчас не справится. Как бы не хотелось в этот момент давить на факты, нужно быть мягким. С этим только так, — Я жду, — добавляет аккуратно и слышит щелчок щеколды, — Иди сюда, — мужчина с лёгкостью поднимает мальчишку на руки, позволяя ему уткнуться носом в свою шею, — Что случилось? — тренеру хочется, что бы ребёнок сказал всё сам.       — Я второе место занял, — всхлипывает Шастун, не отлипая от тренера.       — Ну и что? — вопрошает брюнет.       — Надо первое, — бубнит младший, уверенный в своих установках, не понимая вопроса взрослого.       — Кому надо?       — Мне..       — Зачем?       — Хочу быть лучше всех..       — Вот оно что, — улыбается Арсений, не переставая нежно поглаживать маленькую спинку, — Но ты должен понимать, что сразу ты лучше всех не станешь, как бы ни хотелось. Да, к этому надо стремится, но не стоит так переживать сейчас. Это ведь не последний твой прокат, верно? Представь, сколько ещё раз ты выйдешь на лёд и сколько ещё раз ошибёшься или упадёшь. Но и сколько ещё раз у тебя всё получится и ты победишь! Я не сомневаюсь, что у тебя будет много золотых медалей, Антош, — старший ласково обращается к парнишке, что уже почти успокоился и сейчас внимательно слушал, — Поработаем над ошибками, и на отчётнике обязательно выступишь отлично. Потерпи, — по-отцовски целует зеленоглазого в макушку Арсений, искренне волнуясь и веря в этого трудолюбивого ребёнка, что за этот год действительно сделал многое и заслужил стоять на вершине пьедестала. Но, видимо, не сейчас. Нужно потерпеть, и точно будет стоять на самом верху.       Антон честно верит тренеру, поэтому обнимает сильнее, чувствуя уверенность и заботу, которой ему сейчас так не хватает.