Чешуя

      — Может, ты просто наконец скажешь, что происходит? Особенно, если дело в той фотографии. Ну знала бы я, что ты так отреагируешь, не показывала бы, я-то думала, тебе будет интересно узнать… что-нибудь новое о себе.       Просьба, как и несколько предыдущих, успеха не возымела. Понурая Сэнди всё продолжала лежать вялой кучей на мелководье, задумчиво глядя на собственное отражение в воде, плескавшейся в паре сантиметров от её носа. Сколько Джен не пыталась её разговорить, та как замолчала этим утром, отдав роковую фотографию обратно, так и не торопилась говорить и уж тем более тараторить в своей привычной манере. От этого становилось не по себе. Мрачное предгрозовое небо, такая же мрачная Сэнди, которая такой даже в моменты кромешного пиздеца долго не была. Ещё пару сектантов посчастливилось в городе встретить и идти до озера другой дорогой, чтобы ещё следом не увязались. Слишком много мрачности в самом обычном дне.       — Хочешь, я вообще уйти могу, если тебе подумать о жизни надо. Или скажи на худой конец уже что-нибудь, невозможно уже.       Словно не услышав, Сэнди снова проигнорировала вопрос, и, как будто никого кроме неё тут и не было, повернулась на сто восемьдесят градусов, уставившись куда-то вглубь озера. Джен оставалось только тяжело вздохнуть и разглядывать тонкие перепонки узкого хвостового плавника, который когда-то давно, а может и совсем недавно, был обычными человеческиими ногами. В прочем, он и сейчас мог стать таковым, только это была не единственная проблема не человеческого более тела.       — Слушай, ну ты же должна была догадываться, что если ты сейчас сидишь вот тут… вот так, то логично, что, как и все остальные, ты тут не первую жизнь живешь. Ну и что? Может, ты наркоманкой какой-нибудь в прошлой жизни была? Теперь вот можешь попробовать пожить ещё раз. Нету в этом ничего такого прям страшного. — от нечего делать девушка взяла жесткий плавник руками и потянула вверх, подставляя под свет, исходящий от серого неба, чтобы видеть микроскопические венки, паутиной переплетающиеся под тончайшей кожей. Сэнди этот исследовательский интерес не оценила, и в следующую секунду резко дёрнулась, оцарапав чешуей чужие руки и обрызгав их хозяйку холодной водой.       — Да в чём проблема-то? Вот сейчас ты точно могла просто сказать!       Сэнди снова её будто не слышала. Туча, сотканная из мельтешащих мрачных мыслей, плотно окутывавших склоненную к воде голову, стала уже почти различимой на глаз. Но топить их в озере, куда глаза с истончившимся до невозможного зрачком весь день испытующе таращилась, она не стала, так и застыла в нескольких метрах от берега, словно выжидая, когда недовольная Джен потащится за ней. На самом деле, она бы нырнула, чтобы подольше побыть наедине со своей тучей сомнений и мыслей, но лезть под воду снова не хотелось. Солнце обещало подержаться на небе ещё пару часов, перед тем как даже на суще нельзя будет спрятаться от вездесущей сырой темноты и звенящей тишины. Возможно, она плохо рассчитала расстояние, чтобы дать понять Джен, ворчливо потирающей поцарапанные ладони, что её надо оставить в покое и не заваливать однотипными вопросами, ответов на которые она всё равно не знала.       Но Джен идти домой так рано явно не планировала и данный жест расценила как попытку поиздеваться, ещё чуть-чуть побесить перед тем, как наконец-то открыть рот и сказать, что всё это было очередной игрой с глупым человеком, которым так легко манипулировать.       — Ну я же с тобой разговариваю! Почему ты перестала верить в преимущества человеческой речи, когда узнала, что раньше сама была человеком?       Злостно попинав воду, Джен скинула с себя рубашку, оставшись в тонкой футболку и осторожно наступила на выглядывающий из воды булыжник, прекрасно зная, что сухой она отсюда сегодня скорее всего не уйдет. Поначалу ей удалось кое-как уговорить Сэнди прогуляться до соседнего озера, которое было поменьше и вместо помоста имело россыпь камней на мелководье, по которым можно было неуклюже проковылять на небольшое расстояние от берега.       — Если мы сейчас нормально не поговорим, мне кажется, что я к тебе и твоей семье присоединюсь. Потому что где-то я слышала, что контингент в озерах разный. Классно было бы, не пришлось бы таскаться туда-сюда… Может, хоть тогда ты бы мне наконец поведала, че с тобой сегодня. Эй, меня слышно? Просто чтоб ты знала, где потом мои кости надо будет искать. Звучит ужасно… блять! Ну всё, поздно, надеюсь я никого там, внизу, не разбудила.       С затянутого подсохшей на солнце тиной нога всё-таки соскользнула, и девушка свалилась на колени, промочив просторные льняные штаны, которые она начала надевать специально, вместо привычных джинс, просто потому что мокнуть в них было чуть менее противно. Почти каждая их встреча, что не удивительно, заканчивалась тем, что Джен уходила домой походкой железного дровосека, потому что мокрая джинса доставляла мало приятных ощущений. Лен в этом плане был менее противным. Надеясь на спокойный нрав местных аборигенов, дальше она пошла уже по воде, заходя всё глубже и глубже, пристально пялясь в её синеющую глубь, стараясь увидеть там что-либо прежде, чем она даст о себе знать, приветственно откусив ей ногу по колено. В родном озере стало даже как-то спокойно, казалось, что там её уже все запомнили, поэтому перестали ошиваться рядом, когда той не счастливилось оказаться на их территории.       Остановилась она только когда зашла в воду по шею.       — Как бы это не звучало, но я всё-таки надеюсь сегодня домой не по частям вернуться.       С неожиданной для самой себя скоростью она проплыла те предательские пару метров, чтобы наконец-то поравняться с неподвижной Сэнди, стараясь не думать о том, что находится под ней и какие планы на неё это нечто сейчас строит. За подобную храбрость её вознаградили всё тем же бесцветным взглядом, который явно не ждал того, что преследовать её будут даже здесь.       — Что ты тогда тут делаешь, если не хочешь домой по частям вернуться? — пробормотала она, снова опустив глаза вниз.       — Да вот надеюсь, что ты не дашь моему расчленению случиться. — снова тот же самый взгляд.       — Чтобы расчленение не случилось, надо на берегу сидеть. А ещё лучше в городе, подальше отсюда.       — Что происходит? На тебя вообще не похоже. И мне уже страшно от этого, если честно.       — Почему страшно? Потому что я снова похожа на того, кто может тебя сожрать? Потому что я никогда не буду той, которую ты мне вчера показала?       — Да при чем тут это? Я показала тебе её, потому что мы занимались расследованием всей этой хрени весь последний месяц, как мне такое от тебя надо было скрывать? Я же не знала, что ты такой депрессняк из-за этого словишь. И не объяснишь нормально, почему.       — Почему ты тут со мной сидишь?       — Э-э… ну типо… мы обсуждали, я думала мы типо дружим? Странно очень, правда.       — Почему со мной, а не с какими-нибудь… бесхвостыми и беззубыми… с людьми с какими-нибудь. Я тебя чуть не убила, когда мы встретились.       — Ну не знаю, может, потому что мне и так прикольно. Странное обвинение, потому что хочу. Просто хочу, может, даже не потому что все мои человеческие сверстники фрики, с которыми невозможно нормально взаимодействовать.       — Вот видишь, ты сама же говоришь, что это всё происходит, потому что у тебя выбора нет. Если бы твои человеческие сверстники были нормальными, тебя бы тут сейчас не было.       — Блять, ну может тут и есть доля правды, почему ты сейчас об этом думать начала? Ещё и так. Уже поздно слишком разбирать, почему всё получилось так, как получилось. Даже если я сейчас здесь, потому что у меня тогда не было выбора, не значит, что я жестко страдаю и мне вообще не нравится твоя компания.       — Укусы от родителей прятать тоже нравится?       — Это был несчастный случай.       — А те царапины на ногах?       — Я тебе в тот день нос разбила, это вообще не считается. Слушай, чего это ты внезапно стала не любить свою… человеколюбивую часть? Если ты так мясо есть перестанешь, я у отца угоню машину и к ветеринару тебя повезу.       — Я просто хочу понять, что со мной не так, если ты меня ближе все лето не подпускаешь. Может, тебе мой хвост противен или мои зубы, или ещё что-то.       — В смысле? В смысле ближе не подпускаю? Сексом, знаешь ли, со всеми подряд не занимаются.       — Может быть, — Сэнди наконец-то выдавила из себя что-то похожее на грустную улыбку, только ухудшившую и без того тяжелую атмосферу. — Не все им занимаются из-за скуки. Не думаю, что у нас для этого есть какие-то другие причины.       Джен хотела уже по привычке запротестовать, но быстро остановилась, не успев даже набрать достаточно воздуха в лёгкие. Потому что доказывать было нечего. Правду оспаривать было тяжело. До этого момента секс из-за нечего делать не казался ей чем-то зазорным. По крайней мере все её прошлые друзья так делали, не стеснялись об этом рассказывать постоянно. Никто ни от кого ничего не ждал, все как-то и так понимали, что и зачем они делают. Ну да, наверное, надо было задуматься об этом раньше. Сэнди об этой «передружбе» никто не рассказывал, откуда ей знать, что у людей подобные перепихоны обычно ничего не значат?       — Сомневаюсь, что даже твоя семья в озере занимается им из-за невероятной духовной близости и любви. Вы вообще на половину рыбы, вам по природе, можно сказать, надо заниматься этим от скуки.       Когда Сэнди поникла ещё сильнее и снова уставилась куда-то вниз, Джен виновато закусила губу, поняв, что только что фактически назвала свою подругу животным, которому чужды понятия любви и осознанности.       — Когда-то я не была наполовину рыбой, как и все здесь, я думаю. В этом и проблема.       — Эй, эй-эй, окей, возможно, я сейчас лишнего наговорила, просто… Почему мы вообще заговорили об этом? Почему всё просто не может быть как раньше? Когда никто не задавался вопросом о наших моральных принципах и нам просто было нормально друг с другом?       — Потому что через две недели это всё кончится. Ты не вернёшься сюда, когда тебе надо будет… чем вы там занимаетесь, когда свободное время заканчивается?       — Да с чего ты взяла? Я выгляжу как кидала?       Вместо ответа Сэнди уставилась на девушку своими белыми глазами с черными щелками кошачьих зрачков, которые Джен, наверное, никогда не видела настолько живыми и печальными. Насколько вообще столь нечеловеческие глаза могут быть исполнены человеческих эмоций. От этого стало ещё более неловко, пусть она и старалась думать, перед тем как в очередной раз говорить что-то глупое.       — Тогда поклянись, что не пропадёшь, когда лето закончится.       Пусть Джен никогда не воспринимала подобных клятв всерьёз (если они, конечно, не сопровождались клятвой на крови с кинжалом в руках), сейчас поклясться сразу, не растягивая очередную неловкую паузу, не получилось. Она не была уверена, что обещание не нарушит, что его сдержит, но, если это вытащит мрачную Сэнди из болота сомнений и её странной сегодняшней печали, можно было бы и заверить её, что наступление холодов и уроков в школе её не остановит от прогулок на озеро. В конце концов, даже если что-то помешает ей выполнить обещание, Сэнди вряд ли найдёт способ прийти по её душу, чтобы наказать за бездумную ложь, особенно, когда землю скуёт осенний мороз.       — Обещаю, что не пропаду. Куда мне из этого захолустья пропада-ать! — голос дёрнулся и сломался на последнем слове, когда ноги под водой настойчиво коснулось что-то холодное и жесткое, напомнив о том, что они выбрали не самое безопасное место для выяснения отношений.       Подогнуть ноги под себя и свернуться в неловкое подобие шара, болтающегося на поверхности воды за счет машущих по сторонам рук вряд ли бы спасло от нападения местных жителей, наконец обнаруживших двух незнакомцев у себя дома. К счастью, они не стали пользоваться элементом неожиданности и любезно выглянули из-под толщи темной воды, рискнув показать гостям только голодно сощуренные глаза, поблескивающих за прядями редких волос, собравшихся в мокрые сосульки. Джен уже и не знала, радоваться ей, что их только трое, или паниковать, из-за того, что их целых трое.       — Я надеюсь, это общение не надо будет подтверждать отрубанием и съедением моих конечностей… по крайней мере без ног я его точно выполнить не смогу, — еле контролируя дрожащий голос, выдавила из себя она, пытаясь как-нибудь незаметнее подплыть ближе к той, которая меньше всех присутствующих была настроена на её скорейшее съедение. — Или мы просто заебали хозяев своими разговорами здесь…?       Сэнди, однако, не поторопилась её успокаивать и отгораживать от озадаченных их присутствием гостей, только окинула её вновь опустевшими глазами, к её ужасу, дико похожими на три пары, наблюдающих за ними.       — Нет…? Знаешь, что бы ты не подумала, отдавать меня им в порыве вселенской печали не самое разумное решение, — слушая заколотившееся где-то в горле сердце, затараторила Джен, нервно гребя руками уже в противоположную ото всех присутствующих сторону. — Я думала, мы это уже обговаривали.       — Мы обговаривали. Почему ты тогда так боишься? — очень невовремя решив стать ещё серьезней, пробормотала Сэнди, показательно не обращая на гостей внимания. Хотя, это ещё смотря кого здесь ещё надо было гостями называть.       — Потому что я их, блять, не знаю, они явно не просто поговорить приплыли, а ты очень, блять, странно себя ведёшь! — непроизвольно выкрикнула она последние слова, уже готовясь быть незамедлительно растерзанной за крики на чужой территории.       На нечитаемом лице Сэнди мимолётно промелькнула отвратительная смесь разочарования и прежней печали, прежде чем она наконец-то расцепила замок рук на груди и подплыла ближе. Местной троице такой поворот событий явно не понравился, особенно, когда вроде бы одна из них встала на пути и угрожающе оскалилась, преграждая путь к лёгкому и глупому обеду, беззащитно болтающемуся в воде у неё за спиной. Джен выдохнула с облегчением, чувствуя, как противный комок страха медленно спускается из горла куда-то вниз, отчаянно не желая исчезать. От странного русалочьего диалога, состоящего из щелчков языком, шипения и ещё каких-то странных звуков хотелось отплыть подальше, желательно так, чтобы наконец почувствовать где-то снизу дно, но отдаляться от своей единственной возможности выжить девушка не стала, хоть и успела порядочно замерзнуть за время этого странного диалога, с которого все неприятности и начались. Наверное, сейчас она выглядела очень жалко в глазах местных, тыкавших в неё когтистыми пальцами, когда выглядывала из-за чужого костлявого плеча, чтобы хоть примерно разведать обстановку. Даже и не важно, что в диких переглядках и попытках перешипеть соперника она не понимала ничего от слова совсем.       Закончилось всё тем, что в какой-то момент её без предупреждения схватили поперек талии холодными и тощими руками и с головой окунули в воду, выбив из легких весь воздух разом. Не успела Джен и подумать о том, что Сэнди за время диалога с сородичами всё-таки решила свою подругу наконец утопить и съесть, её протащили под водой пару метров и очень больно выкинули на берег, оставив на песке борозду. Сделав пару оборотов вокруг своей оси и наконец остановившись (спасибо, что не лицом в песке), девушка наконец разлепила глаза, ничего сразу не увидев из-за мокрых и хорошо посыпанных песком волос. Сэнди всё продолжала переговариваться со своими сородичами, только уже лежа на песке и кидаясь им же, когда странный набор звуков переставал помогать. Человеческую часть тела она держала на руках, конец же нечеловеческой яростно метался из стороны в сторону, пару раз заехав ошеломленной Джен по руке острым концом плавника.       Булькающе фыркнув напоследок, местные жители всё-таки удалились, оставив свой незавоёванный обед сидеть на берегу без права снова залезть в воду, чтобы разбираться со своими странными межвидовыми делами. Восстановив дыхание после таких аттракционов, Джен устало вздохнула и повалилась на песок, уставившись красными от воды глазами в медленно темнеющее небо.       — Обязательно было устраивать мне микроинсульт в самом начале? Что вообще произошло? Почему они просто сами не свалили, как всегда?       — Я не отсюда, я на этом озере, по-моему, вообще ни разу не была. Они не слишком прислушиваются к чужим, когда дело касается еды. Особенно, если им говорят, что еду есть нельзя. Ещё и без нормальных причин.       — Интересная иерархия. Но всё-таки можно было меня из воды тогда сразу вытащить, если ты знала, что всё будет вот так.       — Ты пообещала, а не поклялась. Тут есть разница, если я правильно помню, — внезапно поменяв тему, сухо пробормотала Сэнди в ответ, неуклюже поворочав хвостом из стороны в сторону и в конце концов встав на ноги, избавившись от чешуи и кошачьих глаз, которые в своём человеческом виде сегодня вообще-то выглядели только неприятнее из-за объема тоски, плескавшейся в них.       — Разве? Ты что-то путаешь, по-моему, — поспешив подняться следом, забормотала Джен, стряхивая с головы и с одежды вездесущий песок. Кто же знал, что её невнятные обещания будут так внимательно слушать и прикапываться к словам? Пообещать, поклясться, по сути, одно и то же. Особенно, если ты не уверен в том, что сдержишь слово.       — Я может и путаю, но ты точно нет. Ты в словах лучше меня должна разбираться, — также бесцветно бормотала Сэнди, глядя куда-то сквозь песок, пока на неё неловко пытались накинуть успевшую где-то промокнуть футболку.       — Да это не важно. Куда я отсюда денусь-то? Если честно, я вообще не понимаю, чего ты так взъелась по этому поводу.       — Ты можешь прийти когда захочешь. Я со своими жабрами даже до города вряд ли дойти смогу, особенно зимой. Так что тебе ничего не стоит просто обо мне забыть и сидеть в городе, в безопасности.       — Да ладно, с чего бы мне так делать.       — Тебе просто скучно. Откуда мне знать, что тебе вдруг станет не скучно, когда лето закончится, и во мне больше не будет необходимости?       — Хватит. Слишком философские размышления для русалки, — Сэнди горько хмыкнула в ответ, вероятно ожидав ответа в таком духе. — Когда тусишь с кем-то настолько же нечеловеческим, со всеми остальными становится скучно.       — С человеками хотя-бы безопасно.       — Как бы мне не было противно, тут нельзя не согласиться.       Девушки синхронно дернулись из-за внезапно возникшего третьего голоса, вклинившегося в паузу, которую Джен уже было собиралась заполнить очередным возмущением. Если бы этот голос не был таким знакомым, она бы, наверное, не навалилась на подругу в следующую же секунду в неловкой попытке отбежать куда подальше. Сэнди очнулась от своего великого забытия и тоже попыталась попятиться ближе к воде, но это только помогло запутаться в своих, а заодно и в чужих ногах, бездумно старавшихся свинтить в противоположную сторону от Ариман, вдруг нарисовавшейся среди деревьев неподалеку. Та сегодня тоже находилась в каком-то меланхоличном настроении и даже не кинулась следом, в своей обычной манере разбрасываясь ножами, проклятиями и горстями извести. Джен под её немигающим взглядом в конце концов снова свалилась в воду, со всплеском утащив за собой и Сэнди.       — В воде уже чувствуешь себя лучше, чем на суше, а? — пугающе спокойным голосом поинтересовалась Ариман, издевательски медленно подходя к мокрым и тяжело дышащим собеседницам ближе.       — Когда ко мне с суши лезут всякие психи, то да, очень даже.       — А когда из воды демоны тянут на дно уже нормально?       — Уже не тянут. Потому что даже демоны в воде оказались адекватнее психов на суше.       — Да что ты? С чего ты так уверена в той твари, сидящей позади тебя? Откуда ты знаешь, что она в следующую секунду не откусит от тебя что-нибудь?       Сэнди то ли виновато, то ли обиженно опустила голову, исподлобья глядя на женщину во всё той же черной накидке, вставшей в двух метрах у кромки воды, заложив руки за спину.       — Что-то за все три месяца здесь ещё не откусила.       — Ты подожди, третий месяц закончится, она наверстает упущенное. Она уже начала задавать неудобные вопросы, не так ли?       — Подслушивать чужие разговоры очень по-взрослому.       Джен до боли напрягла челюсть, очень надеясь, что Ариман их разговор просто подслушала. Очень не хотелось узнать, что подобный случай «межвидовой дружбы» уже случался, и сейчас она говорит о том, что произошло в тот раз.       — Какое вам вообще дело? Даже если меня тут съедят, это будет ещё одно фото в этой вашей папке с пропавшими. Вы только рады будете, если величайший предатель человеческой расы сгинет прямо здесь.       — Не они должны наказывать изменников рода, за это мы здесь и воюем.       — О, опять началось. Кто вы такие, чтобы брать на себя ответственность наказывать кого-то?       — Для начала, мы хотя-бы не занимаемся всякими… мерзостями… с этим. За такое даже Сатана свои ворота открыть не посмеет. Там не найдется котла, в который кидают тварей, опустившихся даже ниже уровня животных.       Джен побледнела и тупо приоткрыла рот, будучи уверенной, что Сэнди за её спиной сделала то же самое. С самого начала здесь нельзя было быть уверенным в том, что у деревьев есть глаза и уши, наблюдавшие за их делишками свысока. Откуда ей об этом знать? Ладно, один раз они отважились сделать это вне дома, но не могла же Ариман стоять где-нибудь за ближайшим деревом, подглядывая? А на то ли она вообще сейчас намекает? Может, она опять несет бред про что-нибудь? Что-нибудь. Что угодно, только не их странные перепихоны, которые вообще-то не должны были стать достоянием хоть какой-либо общественности. Да что там, они трахались не дома только пару раз и то осторожнее некуда, где их могли заметить?       — Подглядывать ещё хуже, — еле выдавила из себя Джен, собрав нужные мысли в кучу и запихав подальше ненужные, которых, как обычно, было больше всего. — Наше личное дело.       — Отвратительное. Отвратительное, непотребное и грешное дело.       — И все же всё ещё личное. Вы только чтобы его обсудить все ещё здесь? Нам советы не нужны, можете идти.       — Тут такое дело, уже несколько дней хочу у вас кое о чем спросить. Воровать тоже плохо, Джен, разве родители тебя не учили?       Не была бы Джен и без того смущена и ошарашена, она бы попробовала построить из себя дурочку и сделать вид, что понятия не имеет на что ей намекают. Лучше бы она и не поняла, на что ей намекают; от второй волны холодного липкого страха, плавно пробежавшего по телу, она пошатнулась второй раз и почти упала коленями в воду. Сэнди сжала её предплечье ещё сильнее, то ли чтобы помочь устоять на ногах, то ли потому что ей в голову тоже ожидаемо хлынули воспоминания об их отчаянной операции, за которую, как утверждала Джен, им не должно было ничего грозить. Кто бы заметил пропажу пары бумажек из той кучи, на захламленном столе?       — Думали, мы не заметим? — с напускным удовольствием ухмыльнулась Ариман, по-прежнему стоя без движений, заложив руки за спину.       — Понятия не имею, что вы там заметили и теперь пытаетесь на нас свалить, — затараторила Джен, прежде чем их совместный тремор в конечностях стал слишком заметен из-за молчания.       — Не прикидывайся идиоткой, в этом городе найдётся только один разбойник, которому бы хватило наглости, чтобы ограбить меня. У которого был бы для этого мотив. Для чего вам это надо было? Чем вы тут вдвоем занимаетесь, помимо этих отвратительных деяний?       — Нет у меня никаких мотивов, ничего мы у вас не брали. По-моему, у вас уже достаточно причин от меня избавиться, не надо приписывать ещё.       — Ой, да оставь ты его уже. И не крали мы этот ваш дневник, нам его отдали, почти добровольно! — Сэнди явно устала стоять и отмалчиваться за спиной у подруги, которая норовила увести этот диалог в неправильное русло, из-за чего не поздоровилось бы уже им обеим. Джен предупредительно пихнула её локтем в бок, на всякий случай, не оборачиваясь и надеясь, что та поймет смысл этого жеста без дополнительного красноречивого взгляда.       — От него всё равно только одни неприятности.       Прежде, чем она всё-таки обернулась и попросила подругу притухнуть по-хорошему, та решительно метнулась вперед, увильнув от чужой руки, норовившей схватить её и оставить на месте. К ещё большему удивлению, Ариман так и не сдвинулась с места, когда Сэнди почти вылезла на берег к чужому рюкзаку, чтобы, почти не копаясь в нём, вытащить на свет дневник, который сейчас была только рада сплавить куда подальше. Слишком он мешался. Да и кто знает, может от них хотя-бы сейчас отстанут, если его без боя отдать обратно? Она небрежно кинула книгу на песок к потрепанному подолу черного балахона, будто принося в жертву во имя дальнейшего спокойствия и возможности наконец-то вытащить Джен из постоянного чтения нудных рассуждений о боге и демонах, одним из которых она якобы являлась. Реакция, черным по белому написанная на её лице, Сэнди ожидаемо не понравилась. Если бы они были только вдвоем, мертвую тишину озера разрезал бы такой невыносимый визг ярости, что уши бы свернулись в трубочку даже у сидящих под водой. В целях собственной безопасности пришлось встать чуть поодаль, а то вдруг эта книжонка была Джен слишком дорога, чтобы вот так без спросу её сейчас выкидывать.       Ариман, изучив данное подношение, хватать его с жадностью сумасшедшего (то есть в своей привычной манере) почему-то не стала. На секунду сложилось впечатление, что она его впервые в своей жизни видит, отчего и взялось это несвойственное безразличие.       — Может, вам это просто так и отдали. Я спрашивала о том, что вы украли. Мне всё равно, какие гадости про меня мой муж там расписывает, я и так про это знаю. Мало толку в том, что он свои каракули сопливые даёт читать кому попало.       Всё-таки сдвинувшись с места, Ариман так же незаинтересованно подобрала дневник с земли за корешок, не утруждаясь даже бегло посмотреть, что внутри. Под напряженными взглядами она отошла в сторону и, замахнувшись кинула его в озеро, оставив всю историю города, написанную на пожелтевших страницах мелким почерком, медленно опускаться на дно, откуда её наверняка уже больше не достанут.       — В остальном, я так понимаю, вы отказываетесь признавать.       Джен бы ей ответила, что она и дневник изначально признавать не хотела (если бы кое-кто не решил своевольно от него избавиться), но никак не смогла отвести взгляда от места, где тот ушел под воду. Вновь повисшее молчание Ариман восприняла как положительный ответ и снова нацепила на лицо свою странную ухмылку, пугавшую Сэнди своей безмятежностью с самого первого момента их встречи.       — За всё придется отвечать. Не передо мной, так перед Господом на страшном суде. Можешь думать, что ты в безопасности, пока якшаешься со своим дьявольским отродьем, но когда-нибудь вам придется выйти из воды. Тебе уж точно. Я бы подумала, как бы не пришлось за твои грехи расплачиваться другим, непричастным людям.       Оставив девушек думать над тем, была ли это угроза или нет, Ариман побрела в сторону леса так же бесшумно, как и вышла оттуда, напугав их до полусмерти. Дневник перестал пускать пузыри и окончательно ушел под воду, но даже Джен не сдвинулась с места, чтобы спасти утопшего, пока не убедилась, что незваная гостья ушла на достаточное расстояние. Если уж она опять подслушивает, пусть делает это хотя-бы на достаточном расстоянии, чтоб не каждую мелочь потом припоминать в неудобное время.       — Зачем?! В чем проблема была хотя-бы просто сказать про дневник, а не кидать его, блять, прям к ней? — опасно громко возмутилась девушка, наконец выдохнув напряженно стоявший в груди воздух. — Он мог нам жизнь спасти!       — Твоя глупая книга не может ничего, кроме как превращать тебя в камень на несколько часов. Если бы на нас напали, книгой ты бы от них не отбилась.       — Для тебя это, может быть, и не понятно, но сектантов можно избегать, а не отбиваться от них. Можно с ними просто не встречаться лишний раз, с чем бы нам очень помогла вот эта сраная книга! Могла бы её достать по-дружески, а не радоваться втихую сидеть. Не тебе его доставать пришлось.       — Не тебе тоже, нам его отдали.       — Если я правильно поняла, она имела в виду ту папку, за которой я, хочу подчеркнуть, в окно к этим сумасшедшим лазила!       — А я дома как будто в это время сидела! Она меня чуть не убила, пока я её отвлекала, пока ты там не могла через забор перелезть!       — Сравнила жопу с пальцем! Всё, это бесполезно, спорить с тобой час можно. Может, его ещё вытащить оттуда получится…       Обиженно стряхнув с себя невидимую пыль, чтобы показать взъевшейся подруге, как она зла на неё за эти фокусы с дневником, Джен медленно, но с гордо поднятой головой направилась к месту утопления несчастного дневника. Хотелось бы идти быстрее, но противно холодная вода доходила до колен и мешала двигать ногами с желанной скоростью, и как на зло будто становилась гуще и тяжелее при любой попытке злобно пнуть её на ходу.       — Озеро не возвращает своих пленников, — вдруг сдавленно зашипела Сэнди за её спиной.       Джен пыталась бежать, чтобы добраться быстрее, пока её не потащили назад, но забыла, что у её подруги отношения с этой своенравной стихией были получше и ей не надо было неуклюже шлепать, высоко задирая ноги, чтобы сдвинуться с места. Её не особо аккуратно сбили с ног, когтистые руки предупредительно вцепились в бока под рёбрами, и противно холодная вода снова сомкнулась над головой, склеив только успевшие подсохнуть волосы.       — Эй! Да ты… отцепись от меня!       Теперь ноги обнимала не только вода, но и шипящая Сэнди, удерживающая брыкающуюся и дергано извивающуюся подругу на месте. Та пыталась ползти, железной хваткой вцепляясь в песок на дне руками, так как ноги пришли в полную недееспособность из-за обернувшегося вокруг них кольцом хвоста, который наверняка уже успел оставить в районе щиколоток пару царапин своими острыми костяными выступами.       — Я уже готова разбить тебе нос, как в нашу первую встречу, во второй раз, — откашляв попавшую в горло воду, прохрипела Джен, пытаясь перевернуться, чтобы не сделать этого снова после очередной провальной попытки ползти. Шипя от пинка куда-то в живот, Сэнди только показательно сжала кольцо сильнее, спрятав в плече непроизвольно сложившуюся на лице гримасу обиды. — Ты мне не мать, чтобы что-то запрещать, отпусти меня! Или ты опять хочешь меня на глубину к своим братьям утащить?       Вывернувшись под невообразимым углом, Джен устало оперлась на руки, уставившись ненавидящим взглядом в полностью белые глаза напротив, где и без того вытянутый зрачок совсем истончился и был едва заметен. Утаскивать её на дно, естественно, никто не собирался, Сэнди последнюю минуту держала её только для того, чтобы не отхватить пару необдуманных ударов в порыве ярости. Может, она и не затеяла бы всего этого, если бы знала, что за этот дневник Джен готова снова ей нос разбить, как обещала.       То ли чтобы ослабить бдительность подруги, по-прежнему сжимавшей ей ноги всеми своими возможными конечностями, то ли чтобы отдохнуть перед продолжением этой безрезультатной борьбы, Джен полностью села на дно, скинув с раскрасневшегося лица мокрые волосы. Ладонь чем-то царапнула лоб, и под светом солнца она увидела почти ставшую привычной чешую, теперь тянувшуюся из-под рукава футболки до последних фаланг пальцев. Девушка уже перестала так её бояться, а сейчас о ней думать вообще не было времени. Но Сэнди, что вовсе не удивительно, умудрилась заметить и это секундное замешательство.       — Что-то случилось? Я тебя задела где-то? — испуганно забормотала она, чуть ослабив хватку.       — Ты случилась… Ты и твоя упрямая тупость! — снова завопила Джен, махнув рукой в попытке то ли ударить, то ли оттолкнуть, из-за чего только лишилась опоры и повалилась назад. Сэнди снова сжала сильнее и уже на полном серьезе отстранилась, чтобы предназначавшиеся ей удары до своей цели не долетали. — И чего ты сидишь просто так? Раньше тебе дважды повторять не надо было.       — Я не собираюсь бить тебя в ответ, если ты об этом.       Чуть помолчав и окинув печальную подругу бешеными глазами, ища подвоха в таком великодушии. Не найдя такого, она снова попыталась освободить обездвиженные конечности, попутно пытаясь опираться на дно одной рукой и яростно избивать воздух другой. Побившись так, подобно рыбе, выброшенной на мелководье и к тому еще и зараженной бешенством, через минут пять, тяжело дыша, она наконец обессиленно опустилась на немощно дрожащие руки.       — Ты мне сейчас колени сломаешь, — послышался с её стороны тихий всхлип.       Колени Сэнди своим хвостом сломать и правда могла бы, если бы надавила в пару раз сильнее, но, оглядев остывшую и явно выбившуюся из сил Джен, она тяжело вздохнула и освободила похолодевшие ноги, на всякий случай отплыв на пару метров подальше. Но до девушки наконец-то дошло, что в воде ей нечего пытаться продолжать эту борьбу, точно не с водоплавающим существом, которое за секунду может уплыть в сторону на пару метров. Она отдышалась и, сражаясь уже с устало обмякшим телом, поднялась, всё же собираясь дойти до своей цели. Сэнди не пришлось долго думать, чтобы распознать её намерения.       Не успела Джен сделать и двух шатких шагов, под водой резво мелькнул чешуйчатый хвост, за пару секунд добравшись до нужного места и через ещё пару секунд отплыв от него на глубину.       — Да что ты… Да чем он тебе так мешал?! У всех русалок такая непереносимость книг, или я чего-то не понимаю? Если ты меня к нему так ревнуешь, то после того, что ты сегодня сделала, у меня возникло намного больше желания никогда с тобой, блять, больше не разговаривать!       — Он на тебя плохо влияет, — с былым разочарованием на лице пробормотала Сэнди, вынырнув и махнув размокшим дневником в сторону застывшей на месте подруги. — Посмотри на себя, ты бесилась сейчас хуже, чем когда я тебя съесть пыталась. Это всего лишь глупые записки глупого человека, которые никак тебе не помогут. Что ты хотела со мной из-за них сделать? Жабры мне вырвать или нос разбить? Из-за книги?       — Вот именно, это всего лишь книга. Тупо меня в чем-то обвинять из-за книги, тупо меня своим хвостом сжимать из-за книги, тупо, блять, эту книгу выбрасывать!       — Зачем ты меня тогда бить пыталась, если это всего лишь книга? Ты становишься похожей на них. Они из-за своих бумажек тоже на нас кидаются. Я просто хочу, чтобы все было как раньше. Лето скоро закончится, я не знаю, что будет дальше, а ты все равно продолжаешь все время ему посвящать. Тебе с записками сектантов интереснее, чем со мной.       — А может так и есть? — снова заведясь и гневно сжав губы, закричала Джен, безуспешно пытаясь пнуть лениво плещущуюся внизу воду. — Может быть, ты же так любишь что-то себе надумывать! Может это ты на меня плохо влияешь, может и это, — она подняла в воздух покрытую чешуей руку, будто кто-либо, кроме неё, ещё мог видеть, что что-то с ней не так, — тоже из-за тебя? Может я из-за тебя сейчас бешусь, может из-за контакта с вами и сектанты становятся психами?       Сэнди сильнее прижала тяжелый дневник к груди и опустилась в воду сильнее, будто желая совсем скрыться и не слышать того, что ей говорят. Точнее, того, что ей кричат. Хотелось бы, чтобы кричали не ей. Ну или чтоб хотя-бы говорили, а не кричали, будто обвиняя лишний раз в чем-то.       — И я вроде поклялась, что не уйду насовсем, этого мало было? Вот после всех этих выебонов, как никогда хочется уйти и никогда не возвращаться! Не хочешь меня бесить, не надо делать всяких глупостей, чтобы меня бесить!       Закончив диалог, но продолжая что-то яростно ворчать себе под нос, Джен развернулась и спешно пошла к берегу, в порыве никак не унимающейся ярости кидаясь то выжимать подол футболки, то стряхивать сосульки волос с лица. Испуганно вздрогнувшая за её спиной Сэнди вытянулась и, так и продолжая прижимать к себе дневник одной рукой, тоже ринулась к берегу, хоть в глубине души уже и не надеялась сегодня наладить отношения и провести остаток дня нормально.       — Стой, — отчего-то слишком тихо пробормотала она, схватив подругу за штанину на мелководье, на что та резко дернулась, скинула с себя тощую руку и, подобрав с земли рюкзак побрела прочь, показательно не оборачиваясь. Ей в спину смотрели почти плачущие глаза, но та, всё продолжая яростно проклинать всё и всех на свете, скрылась за деревьями, так ни разу и не обернувшись.