Чешуя

      — По-быстрому говорите, зачем ко мне ломились, и уходите. — буркнул всё такой же мрачный Луи Диксон следующим за ним вглубь квартиры гостьям. Не став предлагать чаю, который надо было экономить ради самого себя, чтобы оттянуть момент следующего выхода на улицу, он небрежно свалился в массивное кресло напротив такого же массивного дивана, без словесного предложения предлагая девушкам сесть, если они конечно хотят. Хотят больше, чем свалить из его дома прямо сейчас.       Девушки сваливать после двух попыток не захотели и несколько робко разместились напротив, продолжая переглядываться и, кажется, общаться телепатически. Джен казалось, что не должен один из сектантов жить в этом подобии бункера, чтобы притягивать к себе только больше подозрений со стороны соседей. Сэнди казалось, сектанты вполне могли сидеть всем своим табором прямо за тем креслом, готовясь наброситься на воров, свистнувших какие-то их бумаги, самостоятельно пришедших в ловушку.       — Ну, вы же из полиции, я правильно понимаю? — надеясь отогнать всё ещё роящиеся в голове подозрения, спросила Джен.       — И? Долго еще повторять это будешь?              — Так и почему в городе, в котором вы вроде как работаете, беспредел творится?       — Не понял.       — Всё вы поняли. Наверняка же знаете про тусовку людей в черных балахонах, которые, не стесняясь, бегают по лесам. Они как будто специально для вас так одеваются, как вы можете не знать про них? Они вообще-то не благотворительностью тут занимаются, их бы посадить желательно. Всех. И, желательно, подальше.       Диксон, несколько ожидаемо, помрачнел ещё больше и опустил подбородок на грудь, скрестив руки на груди и почти сжавшись в кокон, не подпускавший к себе близко всяких неудобных вопросов. Как вопрос о тусовке сектантов в его городе, например.       — Даже если и знаю, вас это как касается?       — Действительно. Мы всего лишь живем здесь, они у нас под окнами ходят.       — Просто не ходите на это б… озеро. И не тронут вас, спать спокойно будете.       — Ага, даже про озеро знаете. Прогресс. Вы ж уполномоченный очень, почему тут до сих пор нет наряда и расследования, почему люди продолжают пропадать? Вы же знаете, что никакие это не волки в лесу. Или на кого все эти исчезновения сваливают.       — Звери в этом лесу водятся, в озере можно утонуть, а это просто кучка странных, таким, как вы, точно не об этом стоит волноваться. Что вы тут вообще делаете? Идите вон к своим, к школе куда-нибудь. Туда они не суются.       — Суются, они уже пытались в мой дом сунуться. Так что меня это напрямую касается. Почему вы ничего не делаете? Вообще, я думаю, что вы в курсе, что люди пропадают не из-за озера. Туда никто больше не ходит. Кроме людей в черных балахонах.       Тихо сидящая Сэнди ухмыльнулась краем губ и едва заметно пихнула подругу в бок, напоминая про случай с соседом, которому совсем не из-за сектантов посчастливилось оказаться на озере.       — Нам просто интересно, почему вы до сих пор с этим ничего не сделали. Мы и не ждем, что после этого разговора что-то изменится. Привыкли уже. Просто интересно, откуда это бездействие и всеобщее молчание.       Конечно, исправить что-то и хотелось, изначально Джен на это очень даже надеялась, но сейчас, поглядев на этого полицейского месяца, который вряд-ли выходит из дома хотя-бы раз в пару дней, надеяться хотелось хотя-бы на простое прояснение ситуации. Уговаривать и ставить себя в ещё более невыгодное положение не хотелось, и Джен нерешительно замолчала, надеясь, что это растягивание времени побудит её неразговорчивого собеседника наконец сказать хоть что-то. Тот, продолжая неприязненно ежиться, всё-таки чуть распрямился, вороша в голове кучу неприятных и заброшенных подальше воспоминаний.       — Ну а что я, по-вашему, должен сделать? Позвать коллег из города побольше? Чтобы они приехали и увидели, что эти психи всё по-быстрому подчистили? Если они сидят тихо и не творят чего-то совсем дикого, никто не станет их паковать. Попробуй докажи, что люди в лесу пропадают не по случайности, из-за животных там или ещё чего-то. Попробуйте им о тех монстрах в озере рассказать, вас быстрее в сумасшедший дом увезут, а не станут проверять, так ли это на самом деле. Эти же того же боятся. Поэтому на них вызывать кого-то бесполезно. Думаете я не пытался что-то с ними сделать?       — Что-то не похоже, что пытались.       — Я о том и говорю. На них только с пистолетом идти, чем только ты тогда лучше них будешь? Да и не справишься ты со всеми, их слишком много для двух… кто вы вообще? С чего это они к вам заявились?       — Неважно, как заявились к вам, так и к другим пойдут, пока всех тут не поубивают.       — А с чего вы так уверены, что на фотографии их… деяние? Какие-нибудь доказательства? Только уверенность в том, что кроме них такого никто сотворить не сможет? Далеко собрались, наряд вам сюда ещё вызвать.       — Ну вы же должны нам верить, и про монстров в озере знаете, и про сектантов этих, почему вы сидите здесь? Работа же ваша.       — Если их не бесить, не ходить на озеро и не совать нос куда не надо, до старости тут проживете и не заметите ничего. Я тут только так и выживаю. Лет тридцать уже. И не порубили меня ещё нигде, хотя им было бы за что.       — За что? За то, что в доме сидите и никто даже не уверен в том, что в городе есть хоть кто-то из полиции?       — Да даже и из-за этого. Сначала это им ой как мешало.       

***

      1990 г.       — Проблем от тебя много было, Луи, на учебу забил, тебя бы вообще отчислить. Конечно. Да лучше бы и отчислили, а не в эту дыру кинули. Мне что тут делать прикажете? Бабулек штрафовать за превышение скорости в три метра в час?       Молодой человек ранних двадцати лет с громкими возмущениями разбирал коробки с вещами в своём новом доме, то и дело с ненавистью поглядывая на висящую на спинке кресла полицейскую форму. Не ожидал он, что конец его кутежам на последнем курсе колледжа настанет в богом забытом городишке, куда его сослали на практику. Говорили, что по чистой случайности получилось так, что все остальные поехали в более-менее нормальные города, а он очутился здесь, в месте, которое не на всех картах есть. Но не только сам Луи догадывался, что это было актом мести за все неудобства, которые он доставлял вообще всем окружающим. Ну подумаешь, уносит после пары глотков, ну подумаешь, кое-как он сумел этот колледж закончить, ну подумаешь, что половина профессоров после этого седыми остались. Не настолько же жестокой должна была получиться их месть.       Но поделать с этим ничего нельзя было, только продолжать собирать вещи и радоваться тому, что вообще дом дали. После родительского дома, а далее и шумного кампуса уединение в собственном доме даже и не отталкивало так сильно. Всё равно было не понятно, что ему тут делать было? И работать нормально не надо, и поразвлечься негде и не с кем. Сгнить тут быстрее получится, нежели дождаться шанса хоть как-то и когда-то выбраться.       Где-то день Луи обижался на жизнь и с приходом следующего решил обижаться уже на кого-то другого, кого решено было найти на улице. Может, тут получится поиграть в плохого копа, как в детстве и мечталось после просмотра фильмов, где серьёзные копы размахивают пушками и валят на землю всех, кто на пути подвернётся. Хотя, на это рассчитывать можно было бы только в городе покрупнее, здесь, чтобы провернуть хоть что-то отдалённо похожее, надо будет сначала выковырять достаточное количество людей из дома и заставить их делать что-то, помимо ленивого рыбьего перемигивания глазами. Потому что только при взгляде на сонных прохожих, которые, наверное, заражались сонливостью от места, в котором были вынуждены жить, хотелось вернуться обратно, чтобы ненароком не стать таким же.       — Здравствуйте, а вы кто будете? — послышался сбоку чей-то голос.       Контакт с разумной формой жизни. Даже неожиданно. Луи сначала и не поверил, в голову залезла мысль, что из-за тотальной скуки и безнадёги мозг начал превращать шум высоченных сосен в голоса забавы ради. Но нет, чуть поодаль, за его спиной стояла девушка, на удивление, даже младше него на вид. Компания из ещё двух девушек, шедшая с ней, тоже развернулась в его сторону, с каким-то странным любопытством изучая.       — У нас город-то маленький, все друг друга знают, а вы… не мелькали тут особо раньше.       — А меня черти кое-какие только день назад сюда закинула. Так что меня и не положено никому знать, — быстро сориентировавшись и поменяв крайне опечаленную и обреченную физиономию на нечто решительное и серьезное, отчеканил Луи. Девушка ничего такая даже. А что, неплохо было бы увезти потом отсюда какую-нибудь простушку и в нормальном месте устроиться по-человечески. Всё равно от него все стервы из колледжа постоянно шарахались, тут хотя бы сами на контакт идут.       — Я тут закон теперь блющу, из полиции… я. Да. Так что, если у вас что-то украдут, будете знать, к кому обращаться. Только я сам не без греха, понимаете же, если у вас пропадёт… я не знаю… например, сердце, ко мне не обращайтесь. Не верну.       Девушки неподалёку беззастенчиво скривились в желании рассмеяться с глупого подката, из-за чего серьёзный коп позорно покраснел и вжал голову в плечи, отмечая для себя необходимость отработать какие-нибудь крутые фразы, чтобы не позориться дальше. Девушка, завязавшая разговор и успевшая подойти почти вплотную, чему-то еле заметно ухмыльнулась и, пристально оглядев новоприбывшего блюстителя закона ещё раз, отошла к своим спутницам спиной вперёд.       — Буду следить за ним лучше.       — А… это… это меня отшили или тебе мой номер дать? Нет?       Девушки быстро удалились и вопроса уже не услышали, что было и к лучшему. Особенно, если всё-таки отшили. И тут стервы обитают, кто бы мог подумать.       Никаких преступлений или хотя бы правонарушений в этом недогороде не обнаружилось и спустя полчаса его бесцельного изучения, поэтому вскоре блюститель закона оказался в лесу, совсем неподалёку от линии крайних домов. Тут было ещё скучнее, но Луи продолжал надеяться на возможность наткнуться на какого-нибудь волка или медведя и заколоть его, чтобы хоть как-то скрасить досуг. Не зря же всё-таки он взял с собой свой самый крутой охотничий нож в качестве табельного оружия. Хотя, можно было бы и пострелять, хоть чуть шуму сюда добавить, может и жители чуть оживут.       Но проклятый город, судя по всему, своей энергетикой отпугивал и всю живность на расстояние как минимум в пару километров. Никаких звуков, помимо шепота деревьев и шороха земли под ногами. Возможно, у местных жителей из-за такой тишины в ушах постоянно стоит белый шум, поэтому тут все как будто и не живые.       Луи тоже подумал, что просто крышей поехать успел, когда ему отчетливо стало казаться, что сквозь звуки леса издалека к его слуху пробивается ещё что-то, не похожее на скрип деревьев или свист ветра между ними. Может, если местные и замечают что-то вокруг себя, то просто убеждают себя в том, что это просто игры воображения? После даже пары лет, проведённых здесь, и не такому научишься.       Тяжело было понять, в какой стороне находился источник звука, а потом убедить себя ещё раз в том, что он точно не чудится, но через минут пять Луи наконец-то побрёл куда-то вперёд, держа наготове нож. Через пару десятков шагов стало понятно, что звуки издают люди и нож пришлось убрать, хоть и очень не хотелось. Надо было всё-таки пистолет брать, хотя бы смотрелся внушительнее.       — Эй, чем занимаемся? Охотой помышляем или чем поинтереснее? —отрепетированным суровым голосом спросил Луи, выходя из тени массивной сосны к группе людей, сгрудившихся в тесный круг вокруг чего-то, лежащего на земле. Странно они были одеты, профессиональные охотники если и надевают экипировку, то зеленую или темно-бурую, но не черную и висящую мешком, как мантия.       Компашка синхронно обернулась на голос, вытаращив на Луи сразу несколько пар глаз, выпученных то ли в испуге, то ли в бешенстве. Тот на секунду даже подумал, что они тут производят раскопки кое чего запрещённого, расфасованного по пакетам, что у них стоило бы изъять. Хотя… от нечего делать конфискованное хотелось бы не отправить на экспертизу или утилизацию, а припрятать где-нибудь дома, под полом. На случай особо длинных и нудных дней.       Кружок археологов-любителей снова зашевелился и на подошедшего полицейского уставились уже все, включая и женщину, у которой только один глаз бешено таращился, в то время как второй, тусклый и как будто стеклянный оставался совершенно безразличным ко всему. Она дергано развернулась, чтобы разглядеть этого бесстрашного нарушителя спокойствия, которого она до сегодняшнего для почему-то не разу не видела. Её сообщники замялись, и круг чуть расформировался, что позволило Луи разглядеть, на что они так заинтересованно таращились.       — Вы что совсем что-ли?! Вы чем… вы чем тут занимаетесь, люди?! — не потерял бы он так резко всё своё самообладание, если бы здесь и правда производились раскопки припрятанного кокаина или прочих интересных вещей. Наверное, на групповое и спланированное убийство в свой первый рабочий день он и не смог бы отреагировать иначе. На земле лежала девочка лет тринадцати, пытаясь прикрыть плохо слушающейся рукой рану на шее, из которой резвой струйкой бежала кровь. Случайно такую сделать точно нельзя было, да и вряд-ли компания людей в черном стояла рядом, чтобы помочь. Только это до перепугавшегося Луи не сразу дошло.       — Ну чего встали-то?! Дайте какую-нибудь тряпку хотя-бы, надо остановить кровь чем-нибудь или… не знаю, тут не перекроешь уже, помогите кто-нибудь, отнесём её в город!       Он попытался взять хрипящего ребёнка под колени и уже оглянулся по сторонам в поисках помощника, хотя вообще-то мог справиться с этим и самостоятельно. Всё, как под гипнозом, стоят и не колышутся. Только женщина с разными глазами тяжело дышит и разглядывает его таким так, будто один факт его существования в этой части штата бесил и удивлял её до глубины души.       — Мне на ухо вам орать начать, чтобы вы пошевелились? Полиция прибыла, вы сейчас все под трибунал пойдёте, за отказ в помощи!       — Полиция, значит, в городе появилась… — пробормотала себе под нос одноглазая женщина, наконец перестав так странно таращиться.       Пользуясь замешательством полицейского, пытавшегося перехватить тихо хрипящего ребёнка поудобнее, чтобы в одиночку тащить его в город, она жестами сказала что-то двум мужчинам, стоящим рядом. В следующую секунду полицейский ругался уже не из-за бездействия этих чудиков, а из-за их попытки оттащить его подальше и прижать к той же самой сосне, из-за которой он бесстрашно вышел. Без ножа, упавшего куда-то на землю в попытках вырваться из хватки двух пар рук, смотреть на этот кружок любителей черного становилось уже по-настоящему страшно. Особенно когда двое из них прижимают к дереву так, что руки начинают отниматься.       — Мы хотели с вами по-хорошему познакомиться, а вы нас сами нашли. Как вас…? — поспешив подобрать нож с земли, заговорила женщина.       — Э-эй, да пустите вы, ребёнок умирает, что вы стоите?! Меня отпускать не хотите, сами отнесите её куда-нибудь! Не надо детям в мою смену в лесу умирать, я даже выйти по-нормальному не успел! Хватит стоять!       — Этот ребёнок проклят, за него не беспокойся. Это нас надо от неё спасать, а ей в самый раз бы и умереть здесь. От наших рук.       Женщина хотела сказать что-то ещё, но ребёнок позади неё захрипел ещё тише и жалобнее, вынудив её перестать играться с ножом и велеть уже двум женщинам средних лет поднять его с земли и поднести поближе.       — Это не человек.       — Да что вы? А кто, ведьма? Вы экзекуциями тут занимаетесь, сумасшедшие? Из восемнадцатого столетия сбежали или из сумасшедшего дома сразу? — нервно хохотнул Луи, пытаясь не смотреть на растерзанное тело перед собой, которым будто нарочно пытались ткнуть ему в лицо.       — Это монстр, живущий в озере, сотворенном Сатаной недалеко отсюда, — все тем же непоколебимым тоном заявила одноглазая женщина, целясь чужим ножом в тонкую шею, по которой безобразными алыми потоками растекалась кровь. Вполне человеческая, красная, к слову. — Вот, дьявольская метка, с помощью которой они дышат под водой.       — Да что… это кольца Венеры, у всех людей такие полосы на шее есть, что вы придумываете? Хреновый способ оправдать убийство, не важно даже кого.       — Глаза разуй, увидишь сразу! — следить за лезвием, искавшим что-то на бледной коже очень не хотелось.       — Сами ребёнку горло перерезали, теперь ещё плетут что-то про дьявола. Тут уже не полицию, тут всех и сразу вызывать надо.       — Смотри! — рыкнула женщина, наконец поддев на шее край жабр, обнажив нечто черное, спрятанное за ними. Рука, схватившая за волосы, вынудила вглядеться получше и наконец увидеть это нечто, правда не похожее на след от ножа. Переводя взгляд со смертельно бледного ребёнка на её победно скалящегося палача, Луи проглотил следующее слово, потеряв способность продолжать диалог. Что дальше говорить, если вроде бы видно, что говорят что-то похожее на правду?       — А? Нам никто и не верит, потому что не видит своими глазами. Это место проклято, и мы его единственная надежда. Только так демонов можно истребить или хотя-бы укротить. Либо они нас, либо мы их.       — О-откуда тогда на ней человеческая одежда? Вы её одеть потрудились, прежде чем убить? — наконец собравшись с правильными мыслями, выдавил из себя Луи.       — Это они так маскируются, — расплывшись в маниакальной улыбке, женщина зашипела таким голосом, будто дико радовалась тому, что эти существа маскируются, чтобы… чтобы что?       — И что они вам сделали? Посягнули на вашу суверенную американскую землю?       — Эти твари перебили кучу людей, мы для них — еда, над которой перед обедом можно издеваться, даже не выходя из озера.       — Так не подходите тогда к этому озеру, если не нравится, что они вас за еду держат! Сказали бы никому не приближаться к озеру, никто бы не умер.       — А ты думаешь, мы не пытались? Тупицы только чаще туда ходить начали, у нас есть один выход — резать. Наконец-то и мы у них кого-то прибрали. Столько провалов, чтобы наконец-то прикончить одну из них!       По щелчку пальцев уже бездыханное тело рухнуло обратно на землю, влажную от впитавшейся крови.       — Так… в смысле столько провалов? Вы их от людей что ли отличить не можете, пока не зарежете? И в чем тогда смысл этих ваших экзекуций, если вы только помогаете народ на тот свет отправлять? И вы мне предлагаете терпеть этот геноцид, из-за группы миссионеров, которым не нравятся их соседи? Обратились бы в полицию, перед тем как самодеятельностью заниматься.       — А вот это уже, товарищ полицейский, не ваше дело. Жители сами хотят избавить свой город от заразы, чтобы никто тут не шастал и не называл нас сумасшедшими, ни в чём не разобравшись. Следите за людьми, в пределах города, а с тварями мы сами разберёмся.       — Перерубив вдвое больше людей по дороге?       — Сами виноваты, что под ногами путались. Мы их предупреждали, говорили не ходить на это проклятое озеро.       — Ну уж нет, знаете ли, я из-за вашего кружка лишиться работы и сесть за решетку за бездействие не хочу.       — Если бы это было так легко, почему вы узнали о нашем кружке только сегодня? — как-то недобро заулыбавшись, пробормотала женщина. — Почему-то всем всё равно на нас и на наши проблемы, так что не надо утруждаться и работать вместо нас. Не мешайте нам работать, и мы не будем мешать вам жить.       Расположив нож поудобнее в ладони, она подошла ближе, прислонив холодное лезвие к трепещущей от желания говорить шее. Будто чтобы присечь эту попытку, лезвие повернулось и повело за собой пока что не особо глубокую полосу, по которой двумя краями расходилась кожа.       — Я надеюсь, вы достаточно понятливы, не хотелось бы городу лишаться единственного полицейского в его первый рабочий день.       — За угрозы человеку при исполнении грозит…       — Что вы, мы вам не угрожаем, обычно у нас на такое нет времени. Пока мы вам только предлагаем хороший вариант по избежанию смерти, если не согласитесь, мы не будем угрожать и сразу вас убьём. Нам и так постоянно мешают. Будете с нами сотрудничать, и никто вас не уволит.       — Но…       — Возможно, как раз из-за вас у нас могут возникнуть неприятности, но на этом всё. Так что не будем прощать вас с жизнью просто так. Вы не мешаете нам — мы не мешаем вам. Если так хотите спасать людей — спасайте, в пределах города и не пересекаясь с нами, в противном случае вам придётся защищать себя. И вряд ли у вас что-то получится, мы же тут не полным составом. Вы пока что не имеете представления, сколько нас на самом деле. Многие хотят вернуть этот город людям, а не каким-то рыбам из той адской бездны. Я надеюсь, мы друг друга поняли.       Оставив на чужой шее длинную полосу, покрывшуюся бусинами крови, женщина наконец убрала нож и, так и не отдав его законному владельцу, сунула в карман, дав знак отпустить побелевшего полицейского восвояси. Тот мгновенно отшатнулся назад, сразу потеряв всякое желание воевать с этими сумасшедшими дальше. Оружия нету, их тут человек восемь, и повторять судьбу лежащей на земле девочки очень не хотелось.       Не став дальше испытывать судьбу, Луи дерганной походкой побрел куда-то, откуда должен был прийти сюда, изо всех сил стараясь заставить себя бежать. Психи в черных плащах оставались всё дальше за спиной, шея противно саднила и зуд только усиливался, когда он тянулся ощупать её неистово дрожащей рукой. В голове роилось слишком много вопросов и мыслей, но ноги каким-то волшебным образом несли куда-то вперёд, позволяя не думать о том, куда этот маршрут через кусты и поваленные деревья может привести.              3. 08. 1985       2:37 p.m.       Люди продолжают пропадать. Уже меньше, конечно. Не знаю, может Дэбора прекратила свои страшные эксперименты ненадолго, может из-за плохой погоды стало меньше желающих пойти на озеро. Но в ходе этих экспериментов мы наконец-то выяснили хоть что-то полезное для этих крестовых походов на демонов. Пришлось пожертвовать парой людей, взятых по ошибке, зато в дальнейшем таких оплошностей не должно повториться. После пары перерезанных глоток мы пришли к выводу, что если эти твари и выходят из воды, то оставляют жабры на шее, самую заметную деталь, как специально, чтобы глупые люди не подходили близко.       8:29 р. m.       Снова взяли не ту, которую надо было. Дэборе даже говорили, что это человеческая дочь, которую в городе можно часто увидеть, но, если эта женщина что-то уже решила, даже возможность убийства случайного человека её не испугает. Пощади Бог её душу, ей пришлось долго мучаться перед смертью. Не первый случай, шум должен утихнуть через время. Если, конечно, особенно упрямые не найдут её могилу глубоко в лесу, которую мне же и пришлось сегодня весь день выкапывать.              5. 07. 1989       9:01 p. m.       Мы живем в городе глупцов. Подельники Дэборы начали распространять слух о том, что в пропажах людей виноваты дикие звери из лесу. Я ещё думал, что, возможно, никто и не поверит в этот бред, может быть, хоть оправдание получше придумают. Но нет, пропавшую девицу поискали и, смирившись с тем, что у зверей её отнять будет тяжело, провели поминки и успокоились. Если у нас так относятся к смертям, ставшим слишком частым явлением, этот кошмар никогда не закончится. Люди слепо позволяют вводить самих себя в заблуждение, привыкают ко всему ненормальному, будто так и должно быть. Надо ли вообще пытаться спасти таких, как они?              1 .08. 1990       3:12 a.m.       Сегодня обезвредили двоих бесов. Я и сам хорош, думал, что во всем разбираюсь, сначала увидел в них обычных детей, сбежавших в лес откуда-нибудь из дома неподалёку. Нет, тоже оказались ходячими тварями. Дэбора мнит себя хирургом и хочет выяснить, чем они отличаются от нас. Смотреть на это уже даже привычно как-то. Кому же ещё придётся держать образец исследования за ноги, чтобы слишком тупой для таких дел тесак нормально резал. Бросили их потом в озеро, чтобы остальным не повадно было. Знаю, что вряд ли это сработает, но Дэборе же надо нарваться на чужую ненависть. Хотя не знаю, как демоны реагируют на своих выпотрошенных сородичей.              17. 06. 1994       4:58 p.m.       Я уже не могу назвать Дэбору женщиной, даже человеком, потому что это существо мало на что-то из этого похоже. Тут даже помощь предлагать бесполезно, с таким вряд ли что-то вообще можно сделать. Она чешется, не переставая. Может, просто зуд из-за какой-нибудь лесной травы, но она периодически так шугается чего-то, что видит на себе или в зеркале. Я знаю, что собственного облика она не боится, что это тогда такое? Дьявол, обуявший её, наконец решил ей показаться? Да как будто она о нем не знает, было бы чего пугаться.       Кухня теперь выглядит ещё плачевней, чем раньше; всё заставлено тарами с какими-то мазями, которые в таком запущенном случае уже ничем не помогут. Хотя, я сомневаюсь, что эта зловонная жижа способна сделать хоть что-то, кроме собственного заплесневения. Даже и хорошо, что она во мне не видит никого, кроме источника рабочей силы, иногда дышать рядом с ней просто невозможно. Я уже не различаю, где она покалечила себя сама, а где над этим постаралась эта странная коррозия. Она одевается во всё черное, чтобы даже запястий не было видно, чтобы не видеть наличие проблемы на собственном теле. Волосы у неё если и успевают седеть, неясно из-за чего, то она их скоро вырывает, делает из них потом что-то, не хочу даже знать. Как и не хочу даже упоминать состояние её зубов, которые она не успевает чистить из-за своей очень тяжелой работы. В глубине души я надеюсь, что в какой-то день она просто сгниёт заживо и её земное воплощение наконец оставит меня в покое. Встретимся потом в аду, конечно, но перед этим хотя-бы поживу спокойно.              10. 07. 1994       6:33 p.m.       Возможно, моя надежда имеет место быть, и Дэбора когда-нибудь сгниёт прямо изнутри. Человеческое существо, питающееся через силу только сырым мясом, вряд ли ждёт какой-то другой исход. Говорит, что хочет понять и переиграть своих врагов. Комментировать не буду, не первый день с ума сходит. Чесаться вроде бы почти перестала, теперь ушла в другую крайность — вообще не терпит, чтобы её кто-то трогал. Не то чтобы кому-то очень хотелось, но тому, кому всё-таки захочется явно не поздоровится. Ходит как-то странно, в зеркало себя разглядывает, руки в воздухе держит, чтобы себя не касаться. Когда же всё это закончится?       Ах да, в последнее время начались проблемы с местной полицией. Какой город — такая и полиция. Такой же трус, как и все здесь. Попытался возразить, Дэбора ему ножом пригрозила — сбежал, поджав хвост. Даже не удивительно. Не сомневаюсь, что с ним даже не будет проблем, такие в себе уверенные мачо обычно сбегают с тонущего корабля в первых рядах. Умереть с честью — вариант не для таких, как он.              Сумерки на город опускались медленно и зловеще, будто предвещая приход чего-то прячущегося в темноте и таращащего из неё свои горящие ненавистью глаза. Перепуганный и загнанный Луи Диксон сидел в углу своей пока ещё пустой комнаты, прячась от света закатного солнца за кучей коробок. Наверное, такое приветствие напугало бы любого, но никого, попавшего в подобную ситуацию, рядом не было, спрашивать не у кого. Оставалось только сидеть в углу и надеяться, что всё как-нибудь само собой прекратится и не будет требовать его полицейского вмешательства.       Может, ему и правда ничего делать не надо? На его глазах ведь и правда не человека убили? Да? Наверное. Наверное, это правда был не человеческий ребенок. Главное, чтобы эти психи не ошибались и не сокращали население и без того небольшого городка. Убийство нелюдей вроде как не его юрисдикция. Сложно было убедить самого себя в том, что мысли эти были вызваны из-за задетых моральных принципов, а не дикого страха перед сумасшедшими, с какими он всю жизнь надеялся не встречаться.       Неизвестно, сколько он вот так просидел, но, когда что-то его привело в чувство, сумерки окончательно сгустились и превратились в полноценную ночную темноту. Луи сначала даже и не понял, что конкретно побудило его заозираться по сторонам. Дошло только тогда, когда он чисто случайно заметил странного вида тень на полу. Силуэт в квадрате лунного света, льющегося в окно. Он пялился на это темное пятно минуты две точно, сначала пытаясь развидеть, а потом набраться смелости, чтобы обернуться и взглянуть на то, что эту тень отбрасывало.       Когда он наконец-то сжал кулаки и медленно повернулся в сторону окна, как на зло находившегося чуть в стороне за спиной, тень, к сожалению, никуда не делась. Вскрикнуть ему помешал только застрявший в горле ком, стоявший там с того мгновения, когда тот самый силуэт, заглядывающий сейчас в окно его дома, грозил ему в лесу ножом. Лунный свет будто остерегался её, обходил стороной, отчего на её лице залегла одна большая тень, дававшая только узнать его и заметить где-то сверху блеск нездорово вытаращенного глаза. Увидев молчаливо-ошарашенную реакцию на своё появление, она почти неуловимо для Луи заулыбалась и уже более заметно поднесла к губам палец.       Не обратив внимания на этот жест, явно являвшийся напоминанием о тех предупреждениях, данных ему в лесу, Луи дергано подорвался с места, хотев было задёрнуть шторы, чтобы скрыться от этого всевидящего ока. Но в новом дом он шторы повесить ещё не успел, поэтому получилось только сдавленно вскрикнуть, метнуться пару раз в разные стороны у неуклюже уползти в коридор, ведущий к лестнице на второй этаж. Около входной двери, как на зло, тоже было окно, на которое Луи тоже по неосторожности кинул перепуганный взгляд. И возможно, очень хотелось верить, что ему это просто показалось из-за всего пережитого за день. Но среди ещё нескольких визитёров на него через окно смотрела она — та, которую он пытался склеить сегодня утром. Хотелось уверить самого себя в том, что это всё просто показалось. Как может такая молодая девушка быть одной из этих чудовищ?       Не став пытаться разглядеть гостей получше, Луи с новой силой припустил к лестнице, надеясь, что хоть в окно второго этажа заглядывать не будут. Не став удостоверяться в этих опасениях, он нырнул куда-то под кровать, ударившись об неё головой, так и не глянув на единственное окно. Скоро в него начали заглядывать лучи едва показавшегося солнца, наверное, только тогда горе-полицейский смог поуспокоиться и заставить себя спать. А может, он просто отключился, не выдержав более нахождения со всеми тревогами, страхами и мыслями наедине. Возможно, непрошенные гости ночью пытались штурмовать дом, но и это проверять не хотелось. Как и вылезать когда-либо из-под этой кровати, прятавшей его от того, что могло скрываться в стенах дома, от этого проклятого города, от всего мира.