Чешуя

                   Белые кроссовки шаркали по влажной земле, не просыхавшей совсем из-за плотного навеса деревьев высоко над головой. После ночного дождя с них постоянно что-то капало на голову, делая и без того не особо приятное утро ещё отвратительнее. На часах половина пятого утра, солнце даже не поднялось из-за горизонта, а только слабо его румянило. От этого под навесом поскрипывающих сосен становилось ещё неуютнее; холод собачий, уходящий обычно только к полудню, сверху что-то капает, темно, тут даже заядлый любитель леса поневоле домой захочет.        В голову закралась очередная мысль о том, что надо бы бросить всё и успокоиться, чтобы не нарваться на этой безлюдной тропинке на какие-нибудь неприятности. Но идти назад до дома пришлось бы намного дольше, чем до пункта назначения, никак не появлявшегося впереди, поэтому оставалось лишь топать вперёд и надеяться, что скоро эта чаща наконец-то расступится.        — И зачем я всё-таки сюда попёрлась…? — досадливо прошипела себе под нос Стейси, в очередной раз крупно вздрогнув из-за хруста ветки под ногами. В руках был фонарик, в предрассветной мгле уже почти бесполезный, и большой столовый нож, стащенный с кухни на случай необходимости самообороны. Больше она ничего брать и не стала, чтобы в случае чего не потерять хрен знает где и не стеснять балластом движений. Происходящее в этом проклятом лесу ей пару дней назад описали с такими подробностями, в таких красках, что мысли о том, что опасными тут может быть всё, что угодно, из головы не вылазили вообще. Под ногами снова хрустят ветки, где-то в стороне странно аукает, вверху скрипит, на спине чувствуется чей-то неотрывный взгляд. Стоит обернуться — сзади никого нет, взгляд почудится уже где-то спереди, и так этот бестелесный наблюдатель прыгает во все стороны, не сводя взгляда с нервной девушки.        Не окажись она не в том месте и не в то время, не было бы её тут сейчас, жизнь была бы беззаботной, как прежде, но нет же. Это всё та странная парочка, бродящая по городу босиком.       Самый обычный день был, мать собралась на вечеринку к подруге и захватила с собой, чтобы слишком взрослая для такого Стейси не потащилась со своими оболтусами опять валандаться по городу. Стояла она, скучала, и надоумило её пойти домой с этой тухлой тусовки именно в это время. Она даже не хотела преследовать своих недавних знакомых, те сами вылетели из дверей соседнего участка и унеслись прочь. Только Сэнди, тащащая умирающую от ползущей со лба крови подругу, мимолётно обернулась, всё же поленившись объясниться перед случайной свидетельницей. Не факт, что Стейси поверила бы этой чокнутой, но всё равно как-то даже неприлично получилось.        Из покинутого ими дома на улицу летели чьи-то пронзительные крики, и черт её дернул пойти и проверить, что эти две такого там натворили, если только что сбежали, не попрощавшись, оставили на асфальте дорожку крови, а на участке кого-то очень этим недовольного. Не надо было туда ходить, не звали, а она зачем-то пошла. Очередная знакомая матери всё-таки. Такая же поехавшая, но кто же в этой глуши не грешит этим? Дверь на участок и в дом нараспашку, а сама знакомая, судя по крикам, сидела в подвале. По бетонному полу, заваленному битым стеклом, растекалась вода с какими-то алыми разводами, и вот уже туда девушка заходить, к счастью, не рискнула. Только осталась стоять с вытянувшимся лицом у входа, где её и нашли.        Очередной знакомый матери, который частенько заходил на чай. Любезно поинтересовался, в чем дело, а когда узнал, что не слепая и не глухая Стейси в замешательстве из-за всего этого, усадил на диван в соседней комнате и почему-то строго настрого запретил уходить. Слушать его она была не намерена, но, когда пришли созванные им помощники по уборке подвалов, её спрашивать уже никто не стал. Через полчаса в доме уже копошилась толпа крипово молчащих людей, которые ни разу не перекинулись словом, но каким-то телепатическим способом все-таки поняли, что случилось и что с этим надо делать. Самый ужас начался, когда пришла их визгливая предводительница, которую только первые десять минут поволновало произошедшее в подвале. Куда больше её почему-то интересовала именно Стейси, которую бы и отпустить можно было, особенно после её слов о том, что ничего лишнего, чем бы оно ни было, она не видела. Разве что покоцанный дуэт сумасшедших, что-то тут забывших.        Он заинтересовал приставшую Ариман ещё больше, но Стейси в упор твердила, что ничего, кроме их бегства отсюда, не видела. Её подельники вывели из подвала рыдающую хозяйку дома, стараясь как-нибудь аккуратно ухватить за изрезанные и кем-то искусанные вдоль и поперек руки. Никто почему-то не стремился её успокоить или перевязать, снова только молчание и странные, загадочные взгляды. Ариман, наконец-то заткнувшись на секунду, что-то приказала им жестом и снова прилипла с тупыми расспросами. Стейси пыталась связно отвечать, объяснять, что ничего нормально она не видела, но уже и этого не смогла, когда увидела, что следом за женщиной из подвала выволокли странное существо, похожее на человека, лишившегося всей нижней половины тела. Тащился этот громоздкий объект тяжеловато, поэтому девушка всё-таки успела разглядеть странные проплешины на голове, зубастый рот, нечеловеческие уши и зеленоватую, покоцанную кожу. Теперь дом сотрясали пронзительными криками уже двое, и Ариман это слишком не нравилось, чтобы продолжать нянчиться с ними.        Дальше всё было как в тумане: эта компашка, судя по всему, решила, что Стейси видела слишком много и отпустить её одну с такой тяжелой головой уже нельзя. На следующий вечер миссис Уилсон, наслушавшись вопросов от дочери, впавшей в критическую стадию параноидального психоза, неудобных вопросов, взяла её с собой в свой очередной вечерний поход. Надела на шею новый пузырек с белым порошком, коих у неё видимо было слишком много, и повела куда-то в лес. По дороге они встретили ещё парочку таких же носителей странных кулонов, которые, не здороваясь и не разговаривая, тащились куда-то в одну сторону. Пришли они дружно в уже знакомую разрушенную церковь.        Собрание там было многолюднее, чем представлялось. В пристройке перед основным залом прихожане как по команде одевались в форменные черные балахоны и, закрыв половину лица капюшоном, подобно призракам плыли к остальным. На тихо возражавшую Стейси миссис Уилсон надела такой же, сказав что-то странное о том, что произошло слишком много того, что ей не посчастливилось увидеть, и теперь по-другому уже нельзя. Ладно, если бы они тихо постояли в стороне, но девушку вытащили куда-то на середину, к Ариман, где та торжественно сказала, что она теперь самая юная из них. Как будто этого было недостаточно, ей громко и подробно зачитали лекцию о том, чем вся эта толпа занимается и зачем нужны все эти кулоны и мантии. Во все эти подробности Стейси, естественно, не поверила, отчего собрание сумасшедших начало пугать ещё больше. Все эти россказни про русалок, которых они недавно вместе с двумя прихваченными знакомыми ходили искать, хоть и звучали в таком месте и в таком обществе даже убедительно, всё равно походили на странноватые байки. Никаких доказательств тогда не предоставили, да и в другие последующие собрания ничего не говорили о том, зачем вообще собирались и что хотели делать с проблемой обитания демонов поблизости.        Наверное, из-за этой недосказанности Стейси и потащилась в такую рань к этому проклятому озеру с ножом, чтобы искать русалок, как бы странно это не звучало. За эти долгие дни уже голова начинала гудеть из-за всего бреда, свалившегося на неё, и больше, чем спокойствия, наверное, хотелось только доказательств той чепухи, в которую её втянули. За ними она в такую рань на озеро и потащилась. Опрометчиво и опасно, поэтому она идет медленно, сжимая нож и фонарь во вспотевших ладонях. Иначе бы не шарахалась от каждого звука. Но если все эти многочисленные и подробные истории про русалок окажутся неправдой и в этой луже никого не окажется, она соберёт все свои пожитки и автостопом нахер уедет куда-нибудь, чтобы не сидеть больше в этом болоте с поехавшими сектантами, которые для миссис Уилсон, казалось, были дороже собственной дочери.        Фонарик заморгал и погас, когда разрядилась батарейка и чаща наконец-то поредела, вскоре расступившись, наконец-то пропустив порядком уставшую Стейси к озеру. Ранним утром, когда солнце даже краем не выглянуло из-за горизонта, его зеркальная поверхность отражала темно-синее, медленно светлеющее небо и так же медленно таявшие звёзды. После рассказов о саблезубых монстрах, превращающих эту спокойную воду в бурлящий кроваво-красный котёл Сатаны при появлении человека, совсем не верилось в то, что тут живет хоть кто-то. Все крики птиц и какие-то непонятные звуки утихали и исчезали в этом месте, будто боялись приблизиться хоть на шаг ближе к воде.        Шумно сглотнув и даже подумав перекреститься при виде табличек со всякими кривыми и страшными надписями, Стейси неуверенно ступила на песок, усеянный хвоей и мелкими шишками. Фонарик за ненадобностью отправился в карман, только нож она теперь сжимала уже двумя потрясывающимися руками. Когда она стояла уже в каком-то метре от воды вокруг по-прежнему было тихо, ни звука, не шелеста, ни движения со стороны вода. Может быть, тут надо было какое-то заклинание специальное прочитать или танец шаманский станцевать, чтобы произошло хоть что-то, о чем ей рассказывали, но о таких подробностях она уже была не в курсе. Наоборот, все её новые знакомые утверждали, что делать ничего не надо, твари дьявольские сами из воды вылезут и руки когтистые протянут. Либо твари ещё спят, либо ей и правда наврали, но даже когда Стейси несмело поводила рукой по воде, вокруг по-прежнему было тихо.        — Ну? Сегодня хоть кто-нибудь отсюда вылезет или нет? Я нахуя сюда шла, если никого нет? — побродив по линии воды, крикнула она, порядком устав шататься тут по-дурацки, выискивая несуществующих монстров, которых здесь не было, когда она стояла тут в прошлый раз. Странно для кровожадных и вечно голодных тварей. С их стороны было бы глупо упустить любую еду. Она же к ним в последнее время совсем не ходит.        — Всё, я больше не собираюсь слушать их бред про монстров, если их, блять, не существует. Пускай рассказывают сказки друг другу, я в сумасшедшие пока что не записывалась.        Стоило ей в очередной раз обозленно пнуть ногой воду и уже развернуться, чтобы двигаться в долгий обратный путь, рядом вдруг буквально из ниоткуда возник странной наружности мальчик лет десяти. Стейси аж вздрогнула, увидев рядом с собой кого-то, кого буквально секунду назад там не было. Казалось бы, откуда он взялся и как сумел так незаметно подкрасться, не издав ни единого звука. Какой-то дико бледный, с блеклыми серыми глазами и спутавшейся паклей волос на голове он покачивался и таращился прямо на вытянувшуюся девушку, даже не находившую слов, чтобы спросить что-то. На нём болталась какая-то затасканная футболка и такого же вида бриджи, отчего он смахивал больше на труп, вылезший из могилы, а не на обычного человека. Пахло от него тоже не особо по-человечески. То ли какой-то затхлостью, то ли могильным душком, то ли всем этим вместе.        — А-а-а… а ты чего здесь делаешь? — растерявшись и попятившись назад, пробормотала Стейси. Незнакомец всё так же молча таращился, не объясняя ничего.        Стейси уже было подумала, что этому бомжеватому фрику нужна помощь или возврат к потерявшимся родителям, но в голову вдруг закрались мысли о том, что это ведь возможно и есть тот, за кем она сюда пришла. Странненький, неопрятный и молчит как-то странно, ну не человек, сразу же понятно. Не рассказали бы ей про то, что эти монстры могут вставать на ноги и маскироваться под людей, она бы с трудом, но приняла бы его за почти обычного человека.        Оставалось только убедиться в его нечеловечности.        — Э… в воду тебя что ли кинуть? Что с тобой делать-то? — девушка осторожно подпихнула незнакомца тупой стороной ножа в бок, надеясь, что тот перестанет стоять тут, не двигаясь, и уйдет в свою привычную среду обитания. — Ну иди уже, хватит стоять, тупой. Ну давай, чего стоишь-то? Мне что, больше всех надо? Пошел, давай!        Когда незнакомцу надоело терпеть эти тычки, он наконец-то двинулся и прямо спиной вперёд пошел в воду, не отрывая глаз от напряженной Стейси. Той хотелось видеть всё в деталях, она неосознанно плелась за ним, уже не обращая внимания на промокшие кроссовки. Её же не сожрут сразу же, если она зайдет в воду по щиколотку или даже по колено? Не такие уж они и сильные всё-таки. В любой момент же можно сбежать, если вода как минимум не по пояс.        Незнакомец скрылся уже почти по грудь, когда Стейси перестала следовать за ним, остановившись в паре метров. Намокли и шорты, и заходить дальше она не планировала, стояла по-прежнему недалеко от берега, где было не так опасно. А предмет её наблюдений, увидев, что за ним больше не следуют, тоже остановился и теперь, стоя по самую шею в воде, таращился, выжидая.        — Ну? Чего встал-то? Давай, превращайся или что вы там делаете.        В исступлении, требуя от этого странненького молчуна хоть единого слова или превращения в страшного монстра, девушка крикнула ещё пару раз, шлепнула рукой по воде и совершенно случайно опустила глаза вниз. Из прозрачной воды на неё смотрела пара нечеловеческих глаз с кошачьим зрачком, будто выжидавших, чтобы на них обратили внимания. Не успела она и вскрикнуть, её резко дёрнули за лодыжки и уронили спиной в ледяную воду. Благо, было не глубоко, и она не захлебнулась сразу, успела попытаться сесть и замахать ножом, чтобы хоть как-то откинуть от себя кого бы то ни было, кто сейчас хватал её за ноги.        Нож наткнулся на что-то мягкое, после чего из воды вырвалась озлобленно оскалившаяся отвратительно страшная морда, зашипевшая на разразившуюся диким воплем Стейси. Наверное, выглядела она ещё страшнее, чем ей её описывали, не так представляешь русалку после множества фильмов про них. Ей, конечно, показывали голову, но она была до того старой, что в своём полуразложившемся и одряхлевшем виде начала казаться безобидной и даже забавной. Но эта наводила такой неподдельный ужас, что руки еле держались, чтобы не разжаться и не отпустить спасительный нож. На щеке этого полупрозрачного вампира с вострыми зубами в два, а то и в три ряда, алела неглубокая рана, окрашивавшая кожу еле водянистой розовой кровью.        Когда вытянутые перепончатые уши сжались, и существо хрипло зашипело вновь, девушка торопливо забарахталась и, царапая лезвием ножа песок, попятилась назад. Только недавно помытые волосы промокли, вся одежда тоже, вода теперь плескалась где-то у самого подбородка. Она почти успела вылезти, чтобы хотя-бы не захлебываться из-за малейших движений страшилища, создававшего волны, но тут чуть поодаль из-под воды показалась ещё пара мокрых голов таких же монстров, явившихся на визг поцарапанного.        Чьи-то когтищи снова больно вцепились в и без того расцарапанные в мясо икры и с невероятной силой потянули обратно на глубину. Девушка попыталась махать своим хиленьким оружием, но существо одним взмахом руки выхватило его, снова порезавшись, и, показательно подержав перед её лицом, выкинуло куда-то за спину. Уже за одну ногу её потащили глубже. От режущей до костей боли нижнюю часть тела она уже почти не чувствовала, да и над верхней теряла контроль из-за залившейся в горло воды. Как бы она не пыталась бороться и брыкаться, над головой плотным кольцом сомкнулась прозрачная поверхность проглотившего её озера.        На внезапную пирушку со всех концов озера сплывались предвкушающе скалящиеся русалки, рассекая острыми костистыми концами плавников воду. Она снова ожила и теперь ходила круговыми волнами, как в надувном бассейне. В этой суете из-под воды высунулась заспанная Сэнди, в кои то веки оставшаяся на ночь дома, а не с людьми. Все спали, никто поначалу не понял, что произошло и куда все плывут, никто и объяснить почему-то не мог. Девушка разлепила тяжелые веки и, наконец-то разглядев заварушку близ берега, которая появлялась только когда в озеро попадал несчастный, обреченный быть едой. Хищно облизнувшись, почуяв близящийся перекус, она поспешила за остальными, хоть и догадывалась, что ей скорее всего уже ничего не перепадёт.        Уже рядом с ворочающимся клубком из хвостов и скользких плеч она снова поднялась, почему-то отвыкнув спокойно передвигаться исключительно под водой. В этот раз оказавшиеся в самом центре событий почему-то подозрительно долго не могли справиться с едой, а может всем просто так казалось. Сэнди уже хотела снова нырнуть, как над поверхностью бурлящего озера вдруг показалась какая-то шибко знакомая физиономия, уже успевшая посинеть и приобрести утопленный вид. Кого-то она до боли напоминала. Кого-то, кому точно не надо было тонуть здесь.       Когда бледная шипящая морда почти с головой ушла под воду, наконец справившись со своей добычей, та снова дернулась и поразительно резко вырвалась из рук, усвистав к берегу. Когти только прорезали мягкую плоть и остались ни с чем, будто этому еле живому человеку кто-то помог. Вообще это и правда было так, сразу же после её кто-то с лёгкостью выкинул на берег, заставив мешком прокатиться пару раз по липнущему к мокрому телу песку. В сторону от оторопевшей толпы на песок выскочила не менее растерянная Сэнди, до конца не понимавшая смысла своих действий. Главный зачинщик вкусного завтрака тоже подался вперёд и, оперевшись о дно руками, булькающе фыркнул. Завязалась эмоциональная перепалка, похожая на кошачью, где беседующие махали руками, шипели и разговаривали на языке странных гортанных звуков.       Девушке явно понадобилось потратить немало усилий, чтобы доходчиво объяснить, почему именно этого человека, почти добитого, надо пощадить и не есть. Нормальной и вкусной еды давно уже не было, а тут такая возможность отчего-то вдруг обломилась. С горем пополам противник всё-таки досадливо сморщился и, поджав вислый нос, заковылял спиной вперёд обратно. Все остальные, с жадностью смотревшие на лежащую совсем рядом еду, тоже помрачнели и, закатив глаза поплелись восвояси. Кто-то ещё пробовал возражать, но в конце концов снова пришлось ползти на глубину, так нормально и не позавтракав.       Сэнди, увидев почти мертвое лицо недавней знакомой, заметно напряглась, не поняв, что с такими синими и раздувшимися людьми надо делать. Джен как-то от скуки научила её делать искусственное дыхание, но оно вроде бы применяется в других случаях. Да и по состоянию пострадавшей можно было предположить, что ей уже мало что поможет. Но надежда пока что отказывалась умирать, и Сэнди всё равно взяла холодными ладонями такие же холодные щеки, попытавшись наколдовать что-то, чему её учили. Но так, как получилось, это точно не должно было произойти; из разинутого рта только хлестала вода, булькая где-то в горле. Наверное, это было очевидно; она положила ладони на грудь, надавив, чтобы убрать всё, мешавшее дыханию. Через некоторое время этих попыток девушка наконец-то хрипло закашлялась, свесив голову и отхаркав остатки на песок.       — Я уж думала, тебя скармливать придётся… — облегчённо выдохнула Сэнди, свернув хвост рогаликом, и усевшись около.       Стейси всё-таки пришла в себя и, скорчившись то ли от боли в разодранных ногах, то ли в горящей от воды груди, поднялась на локтях, оглядев свою спасительницу мутным взглядом. Наверное, она сразу поняла, что вытащил её не внезапно объявившийся человек, а нечто иное.       — А-а! Блять! У-уйди, отстань! — хриплым и местами пропадающим голосом прохрипела она, пытаясь оттащить себя подальше на ослабших, подкашивающихся руках.       — Можно было и повежливей. — нисколько не удивившись такому приветствию, фыркнула Сэнди, скрестив руки на груди.       — Ты… ты же та… ты одна из них! Ты… чудовище!       — Чего я, собственно, ожидала?       После осознания всего произошедшего, снова вернулось чувство боли, пронзившее исполосованные ноги, не похожие больше на работоспособные конечности. Взгляд никак не мог сфокусироваться, но и без этого казалось, что после этого нападения они никогда не смогут нормально ходить. Девушка снова поднялась, почти сев, и испустила развязный, хриплый вой боли. Она противной жгучей волной поднималась от икр к самым бёдрам, скручивая всё остальное тело в одной единой судороге.       Сэнди, сочувственно поджав губы, перекатилась через себя и, убрав хвост, спешно куда-то ушла, оставив девушку корчиться в одиночестве. Вернулась она уже одетой в припрятанную неподалёку одежду. Что делать с этим уже явно недееспособным визжащим существом она никак не могла решить, его даже дотащить не представлялось возможным, вряд ли бы оно само встало на ноги или хотя-бы на четвереньки.       — Надо тебя обратно оттащить как-нибудь… Свои тебе как-нибудь помогут. — снова усевшись рядом, пробормотала Сэнди.       — Да как… я встану вообще? И куда мне с тобой идти?       — А твои родители что-нибудь сделать не могут?       — Нет… только не к ним. Мне бы тут не сдохнуть сначала…       — Как-нибудь не сдохнешь. Пошли, пока слишком много крови не потеряла.       Стейси отчаянно сопротивлялась, будто просто ленясь идти обратно, и продолжала мёртвым грузом лежать на песке, пачкаясь всё больше. Рядом уже образовалась кровавая подсохшая лужа, от которой Стейси всё никак не удавалось оттащить. Сэнди уже несколько раз хотела всё бросить и просто кинуть эту пронзительно ноющую кучу обратно в воду, но каждый раз почему-то от этой идеи отказывалась и упрямо тащила её за руки в сторону леса.       — Мне тоже не особо хочется вообще тебя трогать, не то что тащить куда-то в такую рань. Что ты вообще тут забыла? — тяжело пыхтя, ворчала она, за руки волоча свою извивающуюся ношу по лесной тропине.       — Шла посмотреть, что ты вечно на шее под повязкой прячешь. — выла та в ответ, стараясь как-нибудь поднять ноги, чтобы не делать себе ещё больнее и не царапать открытыми ранами землю.       — Об этом мы дома поговорим. И если не договоримся, придётся тебя всё-таки скормить. Нам лишние свидетели не нужны.       Никто не считал, сколько времени понадобилось на то, чтобы подобраться ближе к городу, но, когда впереди уже начинали мелькать дома, солнце полностью вылезло из-за горизонта и сделало небо голубовато-серым. Совсем рядом где-то через час должны будут послышаться первые запилы с лесопилки, поэтому надо было поторапливаться, чтобы не попасться на глаза какому-нибудь работяге. Стейси мертвым грузом волоклась за спиной, царапая подошвами насквозь мокрых кроссовок асфальт, и это зрелище точно не должно было оставить хоть кого-то равнодушным.       — Куда мы? — прохрипела девушка, не переставая морщиться от боли, когда Сэнди остановилась у какого-то дома.       — Если ты не хочешь к своим, я приволокла тебя к тем, у кого нет выбора.       — Э-э… к своей сумасшедшей вот этой? А можно к кому-нибудь более нормальному?       — А у тебя особо выбора нет; либо к ней, либо к своим, либо ко мне. — гаденькая ухмылка. — Но тогда не ругайся и не говори, что больно.       Стейси снова в воду к страшным бледноликим тварям не захотела, поэтому только безысходно сглотнула и тревожно уставилась на ещё спящий двухэтажный дом. Сэнди оставила свою ношу валяться на траве у заборчика, а сама встала под окном второго этажа, прикидывая, как выманить нужного жителя наружу. Кликать шепотом было явно провальной идеей, потому что нужный ей человек под утро спал так, что его порой и пушкой было не добудиться, поэтому это результатов бы не принесло точно. В траве под ногами нашелся небольшой камешек, после недолгих раздумий сразу же полетевший в стекло. Девушка поднимала и снова кидала его раз десять точно, пока штора еле заметно не заколыхалась и из-за не выглянул перепуганный глаз. Сэнди устало выдохнула и замахала руками, призывая вылезти и поговорить.       — Ты че тут делаешь? Вместе… с ней? — прошипела растрепанная и заспанная Джен, открыв створку и свесившись на улицу по пояс. — Сейчас пять утра! Где ты её так покоцать-то успела? Боже… вы откуда?       — Да она сама…! Я потом скажу, можешь её как-нибудь к себе поднять, вот это вот зашить как-нибудь или там…       — Какой зашить, вы ахуели?! — подала голос ещё пуще перепугавшаяся Стейси.       — Ч-ш! Спят все, не ори! Как я, по-твоему, вот эту тушу на второй этаж потащу? У нас пол так скрипеть будет, что тебе батя мой помогать выйдет. Почему именно ко мне? Я на врача вроде не похожа.       — Туша, ага… зато на чмошницу очень даже похожа.       — Я щас спущусь, и мы тебя вдвоем отнесём туда, откуда тебя притащили только что. На твоем месте бы не выбирать. Почему вообще к её родителям не отнести? Почему всё говно, как всегда, ко мне?       — А мне тоже ничего не сказали. Я вообще предлагаю её обратно кинуть, откуда я её вытащила только что. Зря, видимо.       Стейси загнанно притихла, Сэнди непонятливо вылупилась на задумавшуюся подругу, которой спросонья в голову не лезло вообще ничего.       — У меня предки проснутся через час. Сюда тащить нельзя, можно разве что где-нибудь на заднем дворе обработать попытаться… но лучше бы к врачу после этого, потому что я не гарантирую, что ноги вообще нахуй после этой больнички не отвалятся.       — Да хоть что-то уже сделайте… — снова скорчившись от боли, завыла Стейси.       — Бля… ну оттащи её куда-нибудь назад, чтобы из окон было не видно. Щас принесу что-нибудь.       Сэнди устало вздохнула и снова схватила свою внезапно свалившуюся на голову проблему за плечи. Та измученно морщилась и ворчала что-то о том, что эти когтищи впиваются в кожу, на что Сэнди на зло только сжимала пальцы сильнее.       — Я тебя вообще съесть могла, а щас тащу уже хрен знает сколько, а она ещё возмущается. Надо было есть, а не этим всем заниматься.       Пострадавшую посадили на ещё влажную от росы траву и неприязненно уселись на траву в метре, чтобы больше не слушать неблагодарного бреда. Через пять минут показательных жалоб на близящуюся смерть из-за угла наконец-то вышла Джен, закутанная в теплую кофту с капюшоном, с черной сумкой в руке. Сразу же пожалев об этом, она села на траву рядом с недовольной подругой, продрогнув и покрывшись гусиной кожей только сильнее.       — Да какого хуя тут так холодно… Ничего не гарантирую, могу только обработать и плюнуть. Потому что с таким пиздецом надо к родителям, а не ко мне идти.       В этой неполноценной аптечке, как всегда, валялся только моток бинтов, банка перекиси, йод, пара шприцов и почему-то старенькая, пожелтевшая, трубка и катетер от капельницы. Из этого странного набора по-настоящему могли понадобиться только бинты и перекись, но и тех было настолько мало, что на всю поврежденную площадь точно бы не хватило. Все икры от щиколоток и до середины бедра были страшно изодраны, будто девушку специально разлиновали ножом, всадив его слишком глубоко. Царапины ещё так ровно лежали, будто кто-то специально по линейке чертил. Это все страшно воспалилось и покраснело, стало походить на страшно изуродованный кусок мяса, которому простой ваткой с перекисью помочь уже было нельзя.       — Звуков никак не издавать. И объясните мне уже кто-нибудь, что произошло. Подробно. — выдохнула Джен, вооружившись парой смоченных ватных дисков.       — Я спала, как любой нормальный человек, а она…       — Как человек? Что-то я сомневаюсь. — озлобленно вытаращила глаза Стейси, уже неосознанно сжимаясь.       — Да я больше человек, чем ты, как мне кажется после этой поездки.       — Ну у меня хотя-бы хвоста нету.       — А у меня раздутого самомнения нет, как у некоторых!       — А по делу можно что-нибудь? Обосрать друг друга потом успеете, когда объясните все это дерьмо нормально.       — Это она нарывается! Уже час, наверное. Я спала, как и все, просыпаюсь, смотрю, а мои её в воду тащат. И я не знаю, что она у нас забыла! Я вспомнила, что ты когда-то говорила, что лучше не есть подростков, особенно её и тех троих. Ну и вытащила её. Зря, видимо. Мне она тоже ничего не сказала. Только ругаться и умеет, потому что.       — Ну так-то да… говорила когда-то, но лучше бы вы её все-таки съели, и то меньше проблем бы возникло.       — В смысле говорила? В смысле лучше не есть? Вы… так ты обо всем знала? О ней, и о том, что она там людей жрет? Вы с Ариман сговорились что-ли? То есть она уже месяц тусит тут, и может вообще кого угодно сожрать? Вы ахуели вдвоём что ли?! — одернув ногу от тянущихся к ней дисков, закричала Стейси, наконец поняв, почему эти две вели себя всё это время так странно. — Как можно было обо всем догадываться и молчать?       — Понятно… — Джен бессильно опустила своё оружие и, положив одну руку на разодранную щиколотку, угрожающе зашипела. — Значит слушай сюда, мы тебе вообще тут одолжение делаем. А будешь продолжать выёбываться, мы тебя за руки и за ноги возьмём и отнесём туда, откуда тебя щас достали. И мы сделаем это, если ты на крови не поклянешься, что будешь молчать о том, что сегодня было и о ней, в частности. Скажешь хоть что-нибудь хоть кому-нибудь, искать тебя будут в озере по частям. Так что лучше тебе сейчас заткнуть варежку и не жаловаться. И не говорить кому бы то ни было. Ни предкам, ни друзьям, ни Ариман какой-нибудь. — рука угрожающе сжалась, пронзив ногу болезненной судорогой. — Мы тут не шутим. Хоть слово о ней, я приведу сюда всю её семью и на этот раз тебя спасать никто не будет. Всё понятно?       Стейси закусила губу, чтобы снова не завыть от боли, и судорожно закивала.       — Отлично. Тогда рассказывай, за каким хером ты попёрлась на озеро. И желательно шепотом, потому что, если мои это увидят, я им ничего объяснить не смогу.       — Это опять всё из-за вас… ай. Я вас в тот день увидела, когда вы из дома соседки подруги моей матери сваливали, ну я зашла посмотреть, кого вы там так напугали, что он орать начал. Меня там эти… конченные нашли и видимо решили, что я теперь одна из них, если видела то, что не должна была. Они меня по церквям своим затаскали, чуть ли не крестить по-своему начали, затирали что-то о своих монстрах… вот я и пошла проверить, есть они там или нет. Потому что, если бы их там не оказалось, я бы их всех тут нахуй поубивала за этот цирк.       — Ну и теперь довольна? — издевательски хмыкнула Джен, пытаясь одной рукой прижимать щиколотку к земле, а другой водить по глубоким бороздам царапин диском.       — Да вообще, блять. Я узнала, что они в это время по своим патрулям не ходят, ну и пошла смотреть.       — Зачем в воду тогда полезла, если знала, что там монстры? — стараясь делать недовольное и отстраненное лицо, буркнула Сэнди.       — Так они меня сами потащили! Я виновата что ли, что у вас когтищи, как у росомах?       — Подожди, что там про патрули, которые по утрам не ходят? — встряла Джен.       — Ну… они ходят по лесу, смотрят, чтобы эти вот… твари бледные не ходили с людьми рядом.       — И ты, значит, знаешь, когда именно они ходят? Лучше бы тебе посодействовать.       — Они ходят, по-моему, утром часов в одиннадцать, потом в два часа дня, в пять, в девять и десять, потом ночью где-то в полночь и вроде всё.       — Ебать расписание… Ещё что-нибудь? Если что-нибудь интересное найдётся, может быть, будет менее больно.       — Спасибо, блять… Не знаю, эти сектанты вообще какие-то странные. Там все собрались как будто потому, что скучно. Только Ариман и её дед вот этот вкладываются в этот цирк. Всё, наверное. Они меня пока что не успели слишком сильно завербовать.       — Ладно… если больше у них ничего интересного нет, и они в курсе о том, что в озере живут всякие… почему ты со своими ногами к ним не пойдёшь?       — Да потому что, если они узнают, что я туда ходила, и что меня так подрали, меня из этой церкви вообще не выпустят. Меня сначала крестить будут несколько дней, потом народными методами ноги нахуй отрежут, и вообще никогда из дома не выпустят. Я лучше как-нибудь помучаюсь, похожу так, зато меня хотя-бы в подвал не посадят. Эти сумасшедшие ещё и не до такого додумаются, если узнают. И теперь ещё и в ваших интересах сделать всё нормально, чтобы у меня ничего не отвалилось, потому что, если они что-то заметят, сначала высушат озеро, а потом вас двоих пожарят где-нибудь.       — Да тут не факт, что профессиональный врач сможет сделать так, чтобы ты ходила потом нормально. Так что это тебе стоит учиться ходить ровно вот с этим вот, чтобы не заподозрили ничего.       Джен снова взялась за диски, забыв придавить ноги к земле, о чем почти сразу пожалела. Без стонов боли и бессознательных попыток вырваться тут не обошлось, перекись пенилась, белела и шипела, и через пару минут попыток справиться со всей этой хирургией в тишине смущать происходящее начало уже всех.       — Так, такими темпами мы тут всех сейчас разбудим. На, — девушка устало вытерла тыльной стороной руки испарину со лба, испачкав и его сукровицей и белой водородной пеной, и потянулась снимать с измученной пациентки чуть подсохшую джинсовку. — Но лучше тебе всё же не орать.       Сэнди дали важное поручение; использовать плотную ткань как кляп, чтобы в случае чего крики не долетали до всё ещё спящего дома. Недовольство на её лице быстро сменилось напряженным ужасом, делавшимся только ярче с каждым заглушенным хрипом или воем. Почему-то на озере люди никогда так страшно не вопят, хотя там с ними и не такие манипуляции проводят. Только Джен сохраняла почти ту же каменную физиономию, видимо концентрируясь только на своей работе и не особо обращая внимания на мольбы остановиться и не мучать дальше. В команду явно нужен был кто-то третий, чтобы прижимать извивающуюся Стейси к земле, но такого счастья рядом не было, поэтому приходилось работать и без того занятыми четырьмя руками. Перекись почти закончилось, поэтому лить приходилось всё меньше и меньше, и весь процесс дезинфекции скоро стал совсем бесполезным.       — Я не знаю, тут по-моему… только зашивать как-нибудь, если хочешь, чтобы всё выглядело по-человечески. Я обработала как-то, но вот с этой хренью надо что-то посерьёзнее делать.       — А вот я тебя не так жестко тогда поцарапала. — спешно отсев от скулящей девушки, хмыкнула Сэнди.       — Да мне что-то подсказывает, что над ней просто не только ты поиздевалась. И вообще, у меня до сих пор там шрамы остались, даже побелеть не успели.       Под аккомпанемент уже более тихого воя, девушка обмотала пострадавшие ноги бумажными полотенцами, которые сразу покрылись багровыми пятнами в некоторых местах. Предлагать ей обратиться к взрослым или единственному врачу, который где-то обитал, но о месте его обитания достоверно ничего не было известно, уже было бесполезно. Отвергла профессиональную помощь Стейси раз двадцать, последние раз пять в особо грубой форме, и уже две её спасительницы решили, что предлагать бесполезно, да и не очень-то и хочется.       — Ну, вроде всё, теперь шуруй домой, желательно побыстрее. И ещё раз: кому-нибудь хоть слово о нас… я тебе уже сказала, надеюсь после этой операции не забудешь. Мы тут тебе ещё безвозмездно помогли, хоть и непрофессионально, так что в твоих интересах будет помолчать про нас.       На этот раз Стейси без слов, но не без посторонней помощи поднялась на дико трясущиеся и совсем не сгибающиеся ноги. Провожать её никто не хотел, но время уже близилось ко всеобщему подъему, а оставлять эту жертву нападения росомах одну на улице просто так было нельзя. Сама она ходить практически не могла, поэтому девушки в четыре руки потащили её к дому, не переставая тяжко вздыхать из-за непрекращающегося потока недовольств с её стороны. Но ради собственной безопасности пришлось потерпеть и всё-таки дотащить сгусток боли и ненависти до его дома, все обитатели которого, к счастью, до сих пор спали. Не попрощавшись, но ещё раз намекнув на то, что о произошедшем лучше помалкивать, они поплелись обратно, поглядывая на медленно просыпающиеся дома.       — Меня сектанты в первый день так же завербовать пытались. Кинжал тот дали только и сказали, чтоб на озеро не ходила. А тут основательно прям… видимо после меня поняли, что кинжала недостаточно.       — А вы все в обязательном порядке прётесь к нам после разговоров с ними?       — По-видимому да. Всем же интересно, правду они говорят или в городе массовое помутнение рассудка. Просто мне с тобой больше повезло, чем ей с ними… судя по всему. Это же не ты так постаралась?       — Зачем мне сначала надо было её драть, а потом тащить сюда? Это она приперлась и в воду полезла, а мне потом надо было её откачивать, а потом ещё сюда тащить.       В компании неважных сонных разговоров они дошли до дома, в котором уже хозяйничал сонный мистер Флорес. У Джен руки по локоть были измазаны сукровицей и землей, заходить так к отцу, который ещё и был уверен, что обе дочери спокойно спят дома, точно было нельзя. Пришлось ещё около пятнадцати минут стоять под окнами, дожидаясь, когда тот уйдёт куда-нибудь с кухни хотя-бы на пару секунд. Тот наверняка услышал топот по лестнице, когда отлучился в ванную, оставив на плите турку, но внимания на это, к счастью, решил не обращать.       Недовольная прерванным сном Сэнди сразу ушла в темную спальную, оставив Джен оттирать руки в одиночестве. В голове шумели мысли о сектантах, вербующих подростков и бродящих по лесам в четко отведенное для этого время. Наверное, если бы Стейси повезло с родителями, не примкнувшими к этому дикому племени, ей бы тоже просто вручили кинжал или прочитали лекцию, а не втянули в свой ритуальный мрак. А ведь Ариман до сих пор почти каждый день приходит под дверь и орет свои мантры. Кто знает, когда миссис Флорес все-таки сдастся и откроет, выслушает, заинтересуется? Достаточно ли она восприимчива ко всему такому? Наверное, да. Лишь бы она продолжала сидеть дома и не видела ничего такого, что могло бы её подтолкнуть к общению с ними.       Отец гремел посудой на кухне, всё остальное население дома точно проснулось из-за этого, хоть из кровати и не вылезло. Джен с видом выжатого лимона поплелась в свою комнату, уже не боясь быть услышанной. Всё равно уже не ночь, никто не будет предъявлять за бессонницу. Сэнди беззастенчиво валялась на кровати в позе морской звезды, уткнувшись носом в теплое скомканное одеяло и, кажется, крепко спала. — Двигайся давай. — севшим голосом прохрипела девушка, убрав худую ногу со своей половины. — Не тебя одну тут подняли, не дав нормально поспать.       Сэнди, не разлепляя глаз, отползла в сторону, перевалившись на бок и подмяв под себя холодные руки. Одеяло комкалось где-то между устало вздыхающими телами, будто разделяя местность, на вторую половину которой кое-кто постоянно претендовал. На первом этаже снова что-то звонко грохнуло.       — Что вчера было? — вдруг прошептала Сэнди, чуть приоткрыв глаза, разглядывая пока не успевшую уснуть подругу. — Ну… перед тем, как мы разошлись?       Будь это какой-либо другой вопрос, Джен, наверное, проигнорировала и притворилась спящей, потому что во времена приступов словесного поноса девушку заткнуть не получалось долго, а спать хотелось очень. Сначала она так и хотела сделать, но вовремя вспомнила и поняла, что имелось ввиду. Пусть на вопрос легко ответить было нельзя, но обсудить точно надо было, чтобы не возникло опять каких-нибудь неприятностей.       — Э… да так… случайно, можно сказать. Щелкнуло что-то, вот… Или, если ты не знаешь, люди так делают, когда хотят показать, что… типо любят друг друга. А я не подумала, что-то само как-то вырвалось… Это всё ваше озеро вибрации неправильные посылает.       Сэнди, будто осмысливая и переваривая сказанное, не переставала таращиться уже широко распахнутыми глазами. Джен продолжала мяться и нести какой-то бред, в который сама не особо верила, даже проснулась окончательно, не щурилась, дышала как-то часто и неправильно. И когда запас нужных слов иссяк, а придумывать новые оправдания вчерашнему происшествию девушка не перестала, Сэнди гусеницей, сгибаясь в пояснице, подползла ближе и, вытянувшись, ткнулась непривычно тёплыми губами в чужие, прервав поток неловких заиканий. Джен будто этого и ожидала, и только на секунду оторопела, в следующий миг уже забыв о том, что не хотела повторять таких неоговорённых поцелуев. Теперь, когда Сэнди отвечала не так неуверенно, а с подозрительной жадностью, прижимаясь всё ближе, это и не казалось чем-то неправильным. Не казалось чем-то романтическим, как у всех, а совсем обыденным, как простые объятия и даже что-то ещё более невинное.       Сэнди в порыве своей странной страсти почти уселась верхом, из-за чего её приходилось придерживать за плечи рядом, опасаясь падения на пол. В голове крутились мысли чуть ли не обо всём на свете, но только не о том, что происходило. Вчера было всё то же самое, только к раздумьям о странности спонтанного первого поцелуя примешивались ещё и поганые опасения по поводу сектантов. Мало ли что будет, если эти товарищи узнают, что главный местный антихрист уже не просто шастает с «демоном» по городу. Неизвестно, как они к такому относятся, по крайней мере ясно точно, что Джен они этого точно не простят. Хоть их, как обычно, никто вмешиваться в личные дела не просил.       — М… эй, подожди, слушай… — девушка резко отстранилась, удерживая настойчивую подругу около себя руками. — Про сектантов…       — Ну не о них сейчас… — недовольно завыла та, закатив глаза.       — Да не, я че придумала: если нам нужны достоверные списки утонувших в озере, нам же у сектантов надо спрашивать! Логично же. У Ариман в лучшем случае. Они же наверняка ведут какие-нибудь отчеты, может даже с фотками, надо у них посмотреть… где-нибудь, а? Дадут они нам их вряд ли, можно на худой конец спереть как-нибудь.       — Ага, обязательно.       — Как мы раньше до этого не допёрли? Блять, это было же слишком очевидно для того, чтобы ходить искать его по школе какой-то…       Это открытие века Сэнди тоже дослушивать не стала, и на этот раз заболтавшейся девушке пришлось упираться рукой в прогнувшийся бортик матраса, чтобы не упасть вместе с какой-то слишком озабоченной сегодня подругой на пол. Гениальные мысли о сектантах пришлось отложить подальше, до времён, когда это похотливое существо снова захочет спать. Мистер Флорес уже успел со всеми своими громкими делами закончить, хлопнул дверью, и в доме снова воцарилась идеальная тишина, которую нарушали только мокрые звуки соприкосновения губ и скользящих меж ними языков. Чуть рассеченный надвое кончик языка, переплетаясь с чужим, упорно лез ближе к горлу, всё углубляя и углубляя страстное слияние.       Желание спать незаметно куда-то пропало, хоть и продолжало бродить где-то поблизости, выжидая, когда девушки закончат со своими важными делами. А дела никак не хотели заканчиваться, Сэнди с каждым новым глотком воздуха притягивала к себе ближе, блуждала когтистыми руками по спине и рьяно забирала чужую нижнюю губу к себе зубами. Джен уже нависала сверху, то пытаясь подняться, то снова падая на подругу, обессиленно упираясь руками в матрас. В комнату сквозь щелку между складками штор настойчиво заглядывало бледное рассветное солнце, аккуратно укладывавшее редкие лучи на зажмуренные веки и горящие ярко-красным щеки.

***

      — Встаём, сонное царство! Хватит валяться, почти пять вечера на дворе.       В душную комнату, залитую приятным желтоватым светом, по-хозяйски зашла миссис Флорес, разгоняя витающие в воздухе крупицы пыли, заметные благодаря освещению. Джен, вчера вечером пребывавшая в комнате в абсолютном одиночестве, лежала в обнимку с невесть откуда взявшейся Сэнди, утыкаясь носом той в костлявое плечо. Недоумевающе оглядев мирно сопящий комок, женщина рывком распахнула шторы, пролив на него уже яркий дневной свет.       — Идите воздухом подышите, я хоть пыль отсюда выгоню.       Джен недовольно сморщилась и подняла голову, спросонья пытаясь понять, что происходит. Сэнди чуть завозилась, но голову поднимать не стала, только сильнее сжалась, отворачиваясь от режущего глаза солнца.       — Да щас встанем, уйди только, дай переодеться. — скинув с лица пуховый шар растрепанных волос, прохрипела девушка, следя расфокусированным взглядом за силуэтом мельтешащей вокруг матери. — Эй, ты там живая вообще?       Сэнди хрипло и тяжело дышала, где-то в глубине её гортани клокотал воющий свист, какой появлялся обычно перед тем, как девушка от обезвоживания полосками начинала терять кожу. Казалось, что не встаёт она именно из-за этой проблемы, о которой утром никто и не подумал.       — Блять, че мы тебе вчера воды-то не поставили? — под нос прошипела Джен, спрыгнув с кровати, и, так и не переодевшись, убежала в ванную.       Стакан воды подействовал оживляюще, и девушка наконец-то поднялась, размазывая вялой со сна рукой холодные капли по лицу. Проспали они чуть ли не двенадцать часов, а та всё равно выглядела помято и заспанно, будто всё это время просто бессонно валялась рядом, не смыкая глаз. Миссис Флорес затевала генеральную уборку, во время которой ей под руку лучше было не попадаться, поэтому по примеру сбежавшей к подруге Тины девушки второпях покинули дом и через пару часов бесцельного шатания по лесу неподалёку от черты города уже сидели в кафе за самым дальним столиком. «At Shelter`s» снова оправдывала своё название, поскольку, несмотря на весьма хорошее убранство и недурную еду, людей тут всегда было до странного мало. Снова только пара людей около входа, громко о чем-то переговаривающихся, скучающая хозяйка заведения за стойкой, и парочка нелюдимо забившихся в угол девушек.       — Быстрее давай, тут окна со всех сторон. И сектанты тоже. — напряженно буркнула Джен, оглядываясь по сторонах в поисках чьих-либо ненужных глаз. В руках она держала раскрытый разворот потрёпанного меню, прикрывая им довольно хрустящую костями Сэнди. Та с упоением обгладывала остатки стейка, вонзая вытянутые, заострённые зубы в хрящ, закатывая глаза и облизывая блестящие зубы раздвоённым языком. На этот раз девушка не поскупилась раскошелиться на два куска, чтобы подруга наконец перестала ныть о голоде и угрожать напасть на первого прохожего с целью дальнейшего его поедания.       Несколько присутствующих изредка оборачивались назад, на что Джен каждый раз только отвлеченно уводила глаза в сторону и опускала меню пониже, чтобы никто случайно не заметил хищный оскал и суженные до предела кошачьи зрачки. Странное впечатление они производить не переставали, но пока что хотя-бы шум не поднимался. Сэнди наконец-то покончила с едой, довольно закатила глаза и откинулась на спинку алого кожаного дивана. Её спутнице пришлось ещё две минуты ждать, прежде чем та приняла человеческий вид. Тогда она со спокойной душой уселась на диван напротив, положив несчастное меню на стол.       — Чтоб ты знала, я вытащила эту язву из озера только потому, что ты мне говорила, что лучше бы нам их не есть. И почти сразу об этом пожалела. И если потом кто-нибудь из них снова к нам заявится, я закрою на это глаза, и это будет не моя проблема. — вытирая салфеткой лицо, спросила Сэнди. — Ну так и как ты собираешься добывать этот альбом у сектантов?       — Не знаю, как-нибудь… да хоть спереть как-то… к ним в дом влезть и спереть. — упавшим голосом ответила Джен, уже устав придумывать способ этого ограбления. — У них же проходят какие-то собрания, они же не сидят всё время дома. Я же знаю, где у них главные живут. Можем хоть завтра к ним заявиться, поискать.       — А если они всё-таки будут дома?       — А мы тебя их отвлекать отправим. А я одна пойду пошарюсь, может что найду. Так хотя-бы вместе не сдохнем. Да и не думаю, что тебе стоит видеть голову в банке…       — А чего не наоборот? Не побоюсь я головы отрубленной, и не такое видела. А то чего я всегда крайняя, они все на меня пойдут и всё… я вообще не знаю, что делать.       — Кричи, если что, можешь убежать куда-нибудь. Главное, просто внимание отвлеки, а я как-нибудь побыстрее попытаюсь. Или тебе уже не интересно, кем ты там раньше была?       Остаток разговора они уже договаривали на улице, потому что на подобные разговоры немногочисленные присутствующие снова начали оборачиваться. Солнце медленно катилось к линии горизонта, шляться по городу или лесу никому больше не хотелось, поэтому путь они держали на дом, где уборка уже должна была закончиться.       — Обсудим потом ещё, может, если всё удачно пойдет, вообще без всего этого обойдемся. Нам же сказали, что у них там своё расписание какое-то, может, никого из них дома не будет. А вообще, опять мы в какое-то говно лезем. Они же сто процентов заметят, если что-то пропадёт, а единственные, на кого можно подумать, наверное, сама знаешь кто. Можем, конечно, вернуть его потом, но что-то мне не кажется, что они после этого отстанут. Они и сейчас не особо-то нас в покое оставлять хотят.