Чешуя

      Где-то внизу, в гостиной, бурчал телевизор, за окном шумел разбушевавшийся ветер, из-за чего дом ожил и поминутно кряхтел, скрипел и пугал прочими звуками. По тёмному коридору кралась маленькая фигурка, стараясь шагать неслышно, чтобы снизу не услышали. Ей давно велели спать, а она вылезла из кровати и ушла по своим делам, поэтому на глаза попадаться нельзя во избежание запрета на сладкое. Небо за окнами, выходившими на непроходимую стену высоких сосен, привычно темнело, только звёзд сегодня не было видно из-за набежавших туч. Впереди темнела дверь сестринской комнаты, из-под которой по полу ползла полоса тусклого света. Вздрогнув из-за очередного громкого раската смеха снизу, отчего-то сильно напуганная Тина, укутанная пледом, быстро постучалась и, не дождавшись ответа, забежала в комнату.        Джен увлеченно царапала что-то в потрёпанном скетчбуке огрызком карандаша, сидя по-турецки на своей кровати. Странно, она не бралась за рисование уже несколько месяцев, а сейчас даже не обращает внимание на вторжение в свою темную пещеру, которую за это время уже успела почти полностью завесить постерами и своими особо удачными скетчами. Должно быть случилось что-то совсем не обычное, раз она предпочитает это просмотру очередной серии своего любимого нескончаемого сериала.        — Джен…?       — М? — Всё так же не отрываясь от своего занятия, протянула Джен.        — Можно я с тобой сегодня посижу? — Уже затворив дверь и забравшись на упругий матрас, накрытый копной тёплых одеял, говорила Тина.        — Чего это? А что в своей комнате не устраивает?        — Это ты ту русалку рисуешь?        На затёртых листах виднелся карандашный эскиз знакомого существа, которое при первой встрече намекнуло на то, что хочет её съесть, раз пять точно. Пускай большинство линий смешивалось в темные пятна, да и четкости никакой не было, знакомая жутковатая морда узнавалась сразу же. Джен продолжала крайне увлечённо исчерчивать листы теми же жирными линиями, сжимая в пальцах огрызок явно не подходящего по своей мягкости для таких набросков карандаша. Всё дожидаясь ответа на свой вопрос, Тина разглядывала рисунки, постоянно поднимая взгляд на сестру, которая в моменты тишины постоянно уходила куда-то в свой мир, до которого чужие слова не долетали. Карандаш небрежными движениями закончил работу над волосами, превратив их в большое грифельное пятно, Джен наконец-то выдохнула и, захлопнув блокнот перевела уставшие на глаза на младшую.        — Так, что тебе у меня надо? С каких пор ты у нас снова темноты боишься?        — Просто… просто хочу с тобой посидеть…       — Тинс, я боюсь таких приливов нежности, ты знаешь. А я знаю, что ты просто так ко мне не пришла бы. Ты приходишь только ради еды или мультиков, в чем тогда дело сейчас?        — Я… я сказать хотела вообще-то… но обещай, что никому не скажешь! — Помявшись, затараторила Тина.        — Мне уже страшно. Родители это послушать не могут?        — Нет, мне… страшно им об этом говорить. Я надеялась, ты им не расскажешь.        — Теперь ещё страшнее. Ну… если нам для твоих дел не понадобиться поджопник от бати, то может и не расскажу.        — Нет, ты пообещай!        — Ну ладно, ладно, обещаю. Что я, стукач какой-то что-ли?        — Короче… тот сосед, который живёт слева от нас. Он сегодня пытался затащить меня к себе домой, говорил что-то про то, что от него жена ушла, и… трогал меня… там. — Тина с этими словами сжалась и отвела взгляд куда-то в сторону, замявшись и прекратив говорить.        — Стой-стой-стой, всё тот же старый дед? Я думала, ты перестала к нему ходить.        — Он сам постоянно тащит меня к себе и пытается одежду снять зачем-то. И даже когда я не хочу, постоянно хватает за руки.        — Так… он преследует тебя типо? Он что-нибудь сделал? — Девушка даже откинула скетчбук в сторону, перепуганными глазами уставившись на сестру. Но та почему-то молчала и тупила глаза вниз, будто не зная, что сказать или как это объяснить. — Тина, не смешно. Он к чему-нибудь тебя принуждал, что-нибудь делал? Что такого, о чем нельзя предкам сказать?        — Он сам раздевался… и сказал, что, если я не пойду с ним, он возьмёт лестницу и будет смотреть мне в окно ночью. А у меня в комнате шторы прозрачные. И мне уже кажется, что он около дома ходит.        — Вот же мразь… так, ладно, можешь тут оставаться, тут хотя-бы шторы есть. Думаешь, родители не поверят?        — Мама вчера ходила к нему, и они о чем-то долго разговаривали, она сказала, что он хороший, у него жена была даже. Только вроде умерла. Мне кажется, она скажет, что я всё придумала или мне подруги об этом сказали.        — Ну да, на неё похоже. Но, если останешься, то ложись куда-нибудь сразу, а то сейчас ещё и сюда сразу придут, и нам обеим плохо будет.        Тина снова счастливо заулыбалась и переползла ближе к изголовью кровати. Руки рисовать снова не тянулись, зато в голову ломилась куча не особо приятных мыслей о том, что этот сосед уже успел сделать с сестрой. Она бы, наверное, рассказала, если бы что-то и произошло, но в таких ситуациях кто знает, как ей вздумается поступить. Может быть, лучше будет всё-таки родителям рассказать, хотя, они и правда скорее всего скажут, что такой приличный дядя из дома слева такого сделать не сможет. Они же до сих пор не хотят верить в то, что зачастую самые жестокие маньяки прячутся под личинами приличных и совершенно безопасных граждан. Да и что они сделают? Какова вероятность того, что он перестанет лезть к сестре? Вдруг потом ещё к её подругам или каким-нибудь другим детям полезет? Своими силами со всякими педофилами бороться, наверное, будет глупо и безрезультатно. Но просто так же оставлять это нельзя? Ребёнок пришел именно к ней, чтобы решить свою проблему, надо будет хоть что-то с этим сделать. Непонятно что, даже в полицию обратиться не ясно как. Вроде её тут вообще нет, может быть, пара офицеров и сидит где-то на другом конце города, да не факт, что они вообще захотят с этим работать. Ещё и они потом скажут, что всё придумали, и тут отродясь ничего криминального не происходило.        По спине поползли противные руки тревоги, навевавшей холод своего неосязаемого тела, пробравшегося в комнату через окно, за которым, по ужаснейшим догадкам, сейчас маячил тёмный силуэт пугающего соседа. Шторы сейчас хоть и служили вполне надёжным щитом от его похотливых глаз, в один момент почему-то стали казаться такими жалкими, ненадёжными и прозрачными. Оглядываясь назад, на тёмный квадрат окна, Джен снова взяла в руки карандаш, намереваясь отогнать от себя все эти мысли, норовящие навалиться и всем своим весом прижать к земле. Но карандаш уже не скользил так плавно и изящно по глянцевой поверхности листа, а неуклюже и до обиды неповоротливо выводил на нём какие-то ломаные жирные линии и пятна, уже даже не собиравшиеся в очертание эскиза. Среди десятка скорых портретиков Сэнди, нарисованных по памяти и после, по этой же памяти, переделанных вообще на другой лад, начали появляться какие-то безликие существа, похожие на галлюцинации, мучающие душевно больных по ночам. По листу следом за рукой размазывался грифельный пепел, остававшийся по краям жирных линий. Скоро он сформировался в большую туманность, объявшую весь лист, из-за чего стайка русалок (почему-то поголовно с разными лицами) начала теряться и размазываться по листу следом за ней.        На утро тучи ушли, оставив после себя только неприятную сырость и туман, ушедший к полудню. Отоспавшись после долгой бессонной ночи, вооружившись кинжалом и скетчбуком, Джен уверенной походкой шагала по уже почти наизусть изученной тропе, не ища глазами метки на деревьях. Оставалось надеяться на то, что Тина сдержит своё слово и останется дома с мамой, которая как раз собиралась готовить что-то сложное. А не пойдёт на улицу, где на неё будет таращиться стрёмный сосед, который уже успел её облапать, если она правильно поняла. Сестра, конечно, не будет сидеть всё лето дома из-за этого извращенца, но её заботливая старшая сестра как раз сейчас идёт искать решение этой проблемы. И если всё пойдёт по плану, всё решится уже через пару дней. Лес радовал мёртвой тишиной, которая, казалось, с приближением озера умирала всё больше и больше. Как будто русалки успели съесть даже птиц, затихавших в нескольких метрах от береговой линии.        Прислушиваясь даже к этому полному отсутствию звуков, девушка уже почти бежала на встречу к своей почти подруге, на этот раз не сумев стащить мяса из морозилки. После предыдущей встречи где-то внутри всё ещё холодел страх встречи в пустом лесу с парой сектантов, которые, судя по всему, дежурили в нём посменно. Но слышались всё только собственные шаги, прерываемые запинками ног друг о друга. До какого-то момента. Когда меж стволов высоких сосен вдали уже поблёскивала вода, до уха долетел шелест ещё чьих-то шагов, двигавшихся прямо на неё откуда-то сбоку. Её точно выследил кто-то из этих психов в чёрном балахоне, или в чем они там в дневное время ходят. У неё, конечно, есть при себе хоть какое-то оружие, но хотелось дойти до озера без происшествий, не убив ещё кого-нибудь по дороге. Чуть не свалившись на землю, Джен растерянно заметалась на месте, перепуганно бегая глазами вокруг в поисках укрытия. Но прежде, чем она успела спрятаться за ближайшим деревом, из-за старого иссохшегося ствола, сломленного когда-то в грозу, мелькнул подол белоснежного платья.       — У меня в колледже была такая же странненькая… как ты прям, но ладно, ты хотя-бы хорошенькая. А о ней как вспомнишь, так… у-у-у, лучше не вспоминать.       По траве босиком своей скользящей походкой вышагивала знакомая фигура с темно-синеватыми волосами, кокетливо не обращая внимания на тараторящего спутника рядом с собой. Какой-то высокий парень с большим походным рюкзаком, из-за которого постоянно заваливался на бок на каждом шагу. Джен так и замерла на месте, сразу забыв, что надо было прятаться, и глупыми глазами уставилась на свою приятельницу, нашедшую в этой глуши какое-то живое и говорящее существо. Только эта гора мышц с неприятными блондинистыми волосами, зализанными назад, на свою спутницу совсем не обращала внимания и говорила будто сама с собой, хоть и постоянно сравнивала с кем-нибудь из своей очень увлекательной жизни. Он даже не заметил на своём пути вставшую колом незнакомку, испепеляющую его глазами. О особе рядом с ним того же сказать было нельзя, хоть она только окинула девушку мимолётным, будто не узнавшим взглядом.        — И ту тёлку звали Люси, такая бесячая была, до сих пор помню. А… тебя как звать? В прочем, не важно. О чем я там говорил…?        — Ты где это нашла? — Прошипела Джен на ухо явно уставшей от этой болтовни Сэнди, чуть оттащив её за руку назад.        — Тут, около дороги, ходил.        — Дай угадаю, ты ему про озеро наплела?        — Он и сам захотел в какое-нибудь интересное место сходить, вот я и предложила. Он мне уже надоел, я таких надоедливых людей, по-моему, ещё вообще не встречала.        Джен скептически глянула на эту находку, говорящую уже только с собой, при этом лениво махающую руками. Кому понадобилось тащиться в такую глушь, а по приезде слушать первых встречных прохожих и идти за ними ещё дальше в глушь? Когда в этот город, который и городом тяжело будет назвать, стали ездить туристы?        — Почему тебе вообще не всё равно на какого-то левого типа, которого ты даже не знаешь? Я думала, ты любишь меня.        — А это тут при чём?        — Ты предпочитаешь мне какого-то левого человека. Не по-дружески это.        Впереди показалось озеро, перед которым незнакомец даже не остановился, а только резко переменил тему разговора с уже двумя безучастными попутчицами. Джен была вынуждена промолчать о том, что этот выбор крайне странный и вообще походит на манипуляцию. А то начнёт ещё орать, в город побежит, а там кто не надо узнает, что к озеру водятся частные экскурсии. Хотя по нему видно, что он не просто не поверит, а даже если и увидит что-то ненужное своими глазами, не поймет, что этого надо опасаться. Но внешность же бывает обманчива, надо бы помолчать, чтоб крик не поднялся. Горе-турист продолжал свой крайне эмоциональный и подробный монолог про какую-то тупую ситуацию из жизни, и даже спустившись на небольшой песчаный берег, он не заметил, что девушки рядом с ним уже всем своим видом намекают на то, что пора бы заткнуться.        — Ну, глубина хоть какая-то у вашей лужи тут есть? — Всё-таки прервал он эту бестолковую болтовню и скинул рюкзак на песок.       — Тебе хватит. — Ухмыльнулась ему Сэнди, скрестив на груди руки и легко, еле заметно, боднула мрачную Джен плечом. Та только в очередной раз скорчила кислую мину, почему-то сомневаясь в том, надо ли хоть как-то пытаться достучаться до этого балабола, или и правда лучше промолчать. Он же всё равно слушает только себя, даже не услышит скорее всего предостережений. Он между тем неторопливо стаскивал с себя походную футболку и мешковатые бриджи, как специально не замечая голодные глаза одной из своих попутчиц. Наверное, только тогда он и заметил, что попутчиц вдруг из ниоткуда стало две.        — Ну что, со мной кто-нибудь пойдёт? Голышом. Водичка же должна быть тёплой.        — А… а я бы вот не советовала тут купаться. — Всё-таки решила вставить свои пять копеек Джен, когда незнакомец с похабной улыбочкой на губах вальяжно направился к помосту, напоследок скинув с себя даже плавки. Говорить с полностью голым парнем, который ещё и лыбится так липко и неприятно, что хочется отвернуться и уйти куда подальше. Даже Сэнди рядом отвела взгляд в сторону, стараясь сдерживать смешки, которые вырывались наружу при виде причиндалов, которыми незнакомец специально тряс, качая бёдрами. Но еда всё же медленно подходила к краю помоста, уже поглядывая в воду, и девушка всё-таки поплелась за ней следом.        — Нет, правда, тут очень… очень мощные подводные течения, и вас унесёт сразу же. И никто никогда не найдёт. Лучше не рисковать так. — Джен уже понимала, что слушать её не станут, и потащилась к воде уже скорее просто ради того, чтобы посмотреть в реальном времени, что с ней могло произойти в тот день, когда она вот так же стояла у края с милой незнакомкой. У которой потом почти сразу же появился хвост и острые, почти акульи, зубы, которыми она ей прокусила голень в попытке съесть заживо.        — А ты из этого города рядом, да? А, ну тогда всё понятно: деревенщина. Идеально ровная же вода, даже нигде ничего не булькает, какие течения?        — Тем более, что в небольших озёрах течений почти никогда не бывает. — Беззлобно поддакнула ему Сэнди, нетерпеливо заламывая пальцы за спиной.        — Во-во, девчуля видимо тоже не местная. Что ещё могут люди, живущие без нормального интернета? У вас же тут и в школе, наверное, только четыре класса, а потом на завод сразу? Ну, если ты у нас тоже приезжая, поплаваешь со мной?        Джен от такого даже слегка побагровела. Приехал сюда какой-то хер с горы и теперь пускает вот такие речи, при чем про неё, которая приехала сюда из большого города почти месяц назад.       — Хорошо вам искупаться. — Прошипела она сквозь зубы, с силой сдерживая внутри длинную матерную тираду. Незнакомец хмыкнул и, напоследок качнув причинным местом перед откровенно смеющейся с этого Сэнди, неуклюже плюхнулся в воду бомбочкой. — Я передумала, сожри его быстрее. Приятного аппетита.        — Ничего себе, как мы быстро умеем от своего мнения отворачиваться. Я же говорила, что он тот ещё придурок.        Пока тот ещё придурок отрывисто кричал что-то про то, что хоть на улице и жарко, вода какая-то по странному ледяная, Сэнди торопливо сдёрнула с себя своё маскировочное и вусмерть мятое платье, на что со стороны озера послышался предвкушающий ропот.        — Ты специально постоянно передо мной раздеваешься? — Послышалось то ли смущённое, то ли уставшее бормотание со стороны Джен.        — Естественно, для чего же ещё? Ты вон как меня каждый раз разглядываешь.       — Всё, иди уже, пожалуйста. И почему твои… родственники ещё его не сожрали?        — Не знаю, бывает, что они опаздывают. Сюда редко кто заходит. Надо их потормошить пойти, а то не заметить этого любителя поговорить уже даже стыдно.       Булькнул всплеск, и хрупкая фигурка, практически светившаяся в лучах полуденного солнца, скрылась под тёмной толщей воды. Джен почти сразу же передумала наблюдать за ритуалом обеда у русалочьей коммуны и наспех отвернулась, углубившись в мысли о своей постепенно пропадающей человечности. Это уже второй человек, которого она, по сути, позволяет съесть тварям, которые когда-то чуть не съели её саму. Ну да, пускай, тот сектант пытался убить её сестру, в какой-то степени воткнуть в него нож было очень благородным делом, но этот-то ей ничего не сделал. Просто идиот, каких много, если бы всех за это убивали — вымерла бы большая часть населения земли. И это она ещё не озвучила просьбу, с которой изначально шла сюда. Это на неё так плохая компания влияет? Очень удобно же неугодных людей спихивать в озеро, русалки костей после обедов не оставляют, а полиция бездействует. Беспроигрышная схема. Но, с другой стороны, русалкам же тоже что-то есть надо, чем они в общем от людей отличаются? Это, конечно, странно, но все ведь живые существа, божьи твари, как сказала бы глава секты. Все заслуживают нормально поесть.        — Эм… эй?! Это че за херня? Какого хрена здесь происходит?! Как-ка-а…        Краем глаза Джен всё-таки наблюдала за тем, как до последнего ничего не подозревающий парень, побелев и округлив глаза, вдруг резко ушел под воду. Озеро в одно мгновение будто ожило и, казалось, состояло уже не из воды, а из однородной живой массы. За одним взмахом гибкого вытянутого хвоста по воде пошла рябь, и над её поверхностью то тут, то там замелькали остроконечные перепончатые плавники. Купол тишины над проклятым озером в одно мгновение словно проткнули иглой; где-то за спиной тихо зашептались безучастные деревья, им так же тихо отвечало бурлящее озеро, вода в котором из-за движения походила на кипящую. Почти в самой середине пенилось белое пятно пузырей воздуха, над которым чаще всего выныривали то головы, то плавники на других частях тела. После последнего вскрика, еле вырвавшегося из-под толщи воды, сменившегося глухим шипением, белое пятно неравномерно окрасилось в тёмно-алый цвет, расплывавшийся всё шире и шире.        Смотреть с высоты помоста было не так уж и зрелищно, как из-под воды, ещё и от первого лица. Джен даже успела заскучать и зазеваться, усердно пытаясь разглядеть постепенно исчезающие остатки обеда, который даже из-под воды ни разу не показался, как будто и не пытался сопротивляться. Наверное, если бы ей в тот роковой день не повезло, и Сэнди подозвала своих зазевавшихся родственничков, её бы тут сейчас тут не было. По мелькающим когтям и перепонкам даже точно посчитать нельзя, сколько этих человекоподобных особей приплыло угоститься. Таким составом её бы точно на дно утащили, ещё и как-нибудь побольнее прикончили бы за то, что дала ногой в нос. Интересно всё же, почему Сэнди тогда так просто упустила свою добычу и не позвала хоть кого-то, чтоб так позорно не проиграть.        На секунду выйдя из своих глубоких раздумий, Джен вздрогнула и отпрыгнула на полметра назад, заметив слева от себя пару глаз с узким вертикальным зрачком, что с большим любопытством и не менее диким голодом её разглядывала. Этот субъект, разинувший рот, непроизвольно пустил по коже мурашки одним лишь видом частокола острых зубов. Кинжала под рукой не было, но девушка, даже будучи безоружной, хмыкнула с глуповатого вида, по которому можно было судить, что субъект не понимает, почему девушка не рвётся спасать себе подобного, пока тот умирает у неё на глазах. Субъект выглядел достаточно молодо, наверное, даже младше Сэнди. Таращиться на смеющуюся над ним еду ему через секунду надоело и он, видимо поверив в себя, подобрался ближе и взмахом когтистой ладони попытался затащить её в воду.        — Эй, эй, полегче, я тут своя. Я как бы курьером работаю, меня есть не надо. — Обиженный субъект надулся и, оперевшись о доски, как-то лениво попытался дотянуться до девушки одним пальцем. — Иди вон у сестры своей спроси, она тебе по шапке надаёт, если ты меня сожрёшь. Эй? Ду ю спик инглиш? Андестенд ми?        — Он всё понимает, просто у нас не принято слушать возражения от еды. — Рядом из-под воды выросла довольная Сэнди, оттащившая индивида за плечо обратно в воду. Что-то коротко ему рыкнула, на что он надулся ещё сильнее и быстро нырнул на глубину.        Вода потихоньку успокаивалась и принимала прежний непоколебимый вид. Пирующие, заканчивая свои дела, оглядывались на помост, после непонятливо переводя глаза на Сэнди. Но лишних вопросов пока что никто не задавал, и через пять минут гладь воды снова походила на зеркало, не колеблющееся даже от легкого дуновения ветра. Сэнди, выпутав из мокрой пряди небольшой осколок кости, вдруг вылезла из воды по пояс, успев испугать этим Джен, но после просто по-человечески уселась на дощатый край, оставив в воде только хвост.        — Ну как, понравился придурок редкий? — Прокряхтела Джен, неторопливо усевшись рядом.        — Человеческое мясо одинаково вкусное у всех. Мы же не душу едим, чтобы плеваться. Мясо у всех одинаковое.        — Звучит логично. Кстати об этом… я тут спросить хотела. Вы же можете съесть того… в общем кого-нибудь, если я его сюда приведу?        — Чего это? А кто тут только что распинался о том, что людей есть нельзя и прочее?        — Ну он же в принципе ничего особого не сделал, а тут очень напряженная ситуация, и в общем… и в общем эта мразь заслуживает съедения.        — Интересные у тебя двойные стандарты. У нас кто-то несколько лет назад из-за голода съел малька одного, так его и то просто изгнали в самый дальний угол и перестали разговаривать. А у вас, людей, как у дикарей каких-то всё. Чуть что, сразу убить и стереть с лица земли надо.        — Да блин, ну а как я его в другой конец города выгоню? Думаешь этот хрен со своего места сдвинется? И кстати, что за малька там ваш изгой съел? Вы типо рыбу едите, когда долго ничего нету?        — Рыба нас боится и её тут почти нет. А мальками мы называем мелких, которых вы обычно детьми зовёте. Но у нас мальков есть не принято, а вот что у вас там, на поверхности, происходит, не знаю.        — Дак у нас тоже не принято. А всё равно постоянно читаешь — кого-то изнасиловали, кого-то убили. Каждый день, блин.        — А я говорю, что нас монстрами незаслуженно называют. У нас и то такого нету. Хотя мы едим далеко не каждый день и не так вкусно, как вы, насколько я знаю.        — Ну, тут вам только с местом жительства и телосложением не повезло. Кстати, почему ты в первый день, когда я только сюда пришла, не позвала никого? Типо этого можно было разделить с семьёй, а мною можно и в одиночестве похрустеть?        — Да, прикинь. Просто позвать не успела, и всё. — На этих словах Сэнди вдруг поджала губы и как-то подозрительно притихла.        — А мне кажется, ты чего-то недоговариваешь. Чем таким важным могут быть заняты твои вечно голодные родственники, чтоб не приплыть? Я думала, что у вас как у акул, типо на кровь все приплывут.        — Приплывут, а тот день не приплыли. — Снова отчуждённо буркнула девушка.        — Рассказывай давай. А то я решу, что ты намеренно меня не добила. — Джен упорно подсаживалась ближе, пытаясь заглянуть в глаза и выведать, врут ей или нет.        — Да блин, достала! Я в тот день просто заебалась сидеть и ждать, когда кто-нибудь придёт сам, и ушла искать в лес. А меня никто не учил до этого с людьми драться, вот я и не справилась. Мне до этого еду так приносили, и я решила в первый раз сама что-нибудь найти, чтобы меня перестали считать беспомощной. Ну вот и не справилась.        — Подожди, так ты же говорила, что Сэнди звали последнюю, кого ты порешала, разве нет? Если ты тогда в первый раз со мной дралась, кто такая Сэнди?        — Так звали человеческого ребёнка, которая приходила сюда несколько раз, когда я сама мальком была. Старшие её сожрать пытались, но она постоянно убегала, а потом возвращалась и пыталась с нами разговаривать. Я помню, я тогда даже вылезти к ней пыталась, чтобы посмотреть, что она такое. А потом она сюда притащила своих родителей…        — И?        — Ну и съели их всех вместе с ней, что ещё могло случиться? Просто она мне с детства почему-то запомнилась. А платье белое у нас как бы общее, для тех, кто на охоту выходит.        — А, так значит, у нас кто-то врать любит? — Беззлобно хмыкнула Джен, похлопав помрачневшую ещё сильнее Сэнди по холодной, рельефной спине. — Ну не обижайся, со всеми же что-то в первый раз бывает. И нормально, что ты лоханулась, это предки твои виноваты, что не научили чему надо.        — Меня тогда ещё за нос разбитый отчитали…        — Сами проебались и сами отчитали, ну это у всех так. Зато у тебя вместо одного человека теперь бизнес-план есть! Зырь, ты же не тупо сожрала меня, а я вам теперь прямо сюда еду привожу. Пускай и не особо по желанию. Они вообще должны быть благодарны, у них бизнесмен есть, который обеспечивает их едой, даже не вылезая отсюда. Так что кто тут ещё лоханулся? Так и скажи им об этом, может хоть тогда они перестанут постоянно пытаться меня сожрать.        — Они никогда не перестанут. Они не особо понимают пользу от тебя, если тебя нельзя съесть. Вот и пытаются, пока на них лично не наорёшь.       — Они тебя случайно не зовут «любительница попиздеть с людьми»? А то мне теперь кажется, что я скоро судьбу Сэнди повторю. Тоже сначала постоянно сюда ходить буду, а потом кое-кто меня всё-таки сожрёт и будет называть себя моим именем.        — Ага, главное, чтобы следующую такую дурочку точно так же не звали.        — Ой, чё дурочка-то сразу? Я ей тут авторитет набиваю, а она меня по нормальному называть не может. В общем, вы же точно съедите всё, чтоб костей не осталось?        — А что ещё мы можем сделать, если в таком положении приходится и кости есть?        — Ладно, тогда жди меня завтра вечером. Надеюсь, этим сектантам не придётся здесь свои ритуалы проводить.        — Ну приходи, только не ной потом, что ты плохой человек, если убиваешь себе подобных.       — Постараюсь. Тем более, что он не мне подобный, я бы сама в первую очередь тут утопилась, если бы была на него похожей.

***

       — Мам, да никуда я не ушла, тут около… около палатки с кукурузой стою, хватит названивать, мне не семь лет, как некоторым. — Раздраженно кричала Джен в телефон, стараясь пересилить громыхающую из динамиков, спрятанных где-то под столом неподалёку, музыку. Родители со счастливой Тиной удалились куда-то вглубь этого достаточно бедного и жалобно обставленного фестиваля, который так назвать было крайне сложно. На какие-то средства по периметру площадки воздвигли палатки с сувенирами и прочей мелочью, предназначавшейся неизвестно для кого — местным такое вообще не интересно, а туристы непонятными путями забредают сюда раз в сто лет. Да и кому вообще понадобится покупать страшненькие значки и магнитики в захолустном городишке, который иногда даже ленятся изображать на картах?        Джен до момента разделения со своими предками даже не знала, по какому случаю всё это организовывалось. Какое-то время она даже думала, что это просто кто-то умер (не пропав без вести в кои-то веки в лесу) и это своеобразное отпевание, сопровождающее народными гуляниями, глупыми конкурсами и орущей музыкой. Было бы и не удивительно, если бы это и правда были похороны, и жители хоть по такому случаю вносили разнообразие в жизнь, которая в такой глуши казалась одним длинным днём сурка. Даже если кому-то тут и нравится, погулять как нормальным людям же хочется. Вот тут наряду с рождеством, Хэллоуином, днём благодарения и днём рождения отмечают ещё какой-нибудь день запечённых огурцов, чтоб жить было не так скучно. Да и не важно на самом деле, что отмечают. Наверное, большая половина не особо преданных этому месту людей тоже не особо осведомлена о причине таких массовых гуляний. Важно сегодня только то, что все возможные свидетели очень кстати собраны в одном месте, и никто не будет мешать, подглядывать и подслушивать. Пускай веселятся, пропажи одной забредшей не туда души никто не заметит.        Джен отчуждённо шаталась за линией света, валившего из пары невысоко расположенных прожекторов, а вернее сказать пряталась, стараясь делать вид уставшего от шума и толкучки курильщика. Привычки курить у неё не было, но, чтобы отвести от себя ненужные подозрения, она держала слегка потрясывающуюся руку у рта, в особо нервные моменты кусая и отрывая с пальцев заусенцы. Сегодня внутренний голос завывал так, как пару дней назад бы не смог. Вроде бы тот, кого она сейчас пытается выследить, не простой невинный ангел, к которому она питала ненависть из-за личной неприязни. А вроде вот так его наказывать за то, что он вроде пока что и не совершал, не в её правах. Да и кто она вообще такая, чтобы вершить чужие судьбы? Она старшая сестра той, которой этот общественно опасный субъект может навредить, блин. А если он её изнасилует и в итоге убьёт, чтоб не рассказала никому? Сколько в этой дыре ещё детей, которых ждёт та же участь? Джен же своими глазами видела, как этот хрен к ней лез, у неё даже доказательства его вины есть. Пускай не вещественные, но она же видела. Вроде никакими галлюцинациями пока не страдает. Этому деду и так не долго осталось наверняка, никто не обидится и не хватится, если он вот так внезапно пойдет погулять в лес и так же внезапно пропадёт?       Насколько она знает, родственников у него нет, по крайней мере в этом городе. План прост, разве только сложен в исполнении, потому что площадка этого праздника жизни находится слишком далеко от озера, от дома было бы идти ближе. Небо постепенно вечерело, начинало розоветь, солнце медленно закатывалось за верхушки деревьев. Нужно было действовать, пока оно не закатилось слишком далеко, не ушло за горизонт, а небо не превратилось в чёрное полотно, испещрённое микроскопическими прорехами. Наверное, самым большим плюсом в этом месте были только звёзды, видневшиеся от края до края небосклона полностью, без телескопа. Немногочисленные фонари на улицах гасли в полночь, и разглядеть даже самые отдалённые звезды можно было невооруженным глазом. Но их света для этой операции будет недостаточно, нужно поторопиться и сделать всё до заката. Благо, летом солнце заходит поздно.        Джен не собиралась выслеживать свою жертву в общей массе, это было бы слишком подозрительно, да и непрактично, она надеялась увидеть его хоть краем глаза из своего укрытия. Это была щель между двумя палатками, к которым почти никто и не подходил, тут стояла какая-то непонятная техника, которая интересовала только организаторов народных гуляний. Сюда никто и не смотрел, и главной опасностью был только возможный визит курильщиков или желающих по-быстрому перепихнуться в безлюдном уголке. Ждала девушка уже долго, и с очередной сменой цифры на часах экрана телефона она всё-таки вылезла из своего укрытия. Надвинув капюшон на самые глаза, засунув руки в карманы и сделав всё так, чтобы максимально походить на маньяка, она двинулась ко входу, обозначенному двумя деревянными столбами, между которыми вывесили растяжку с эмблемой городка. Белоголовый орлан и какой-то орнамент рядом — банально, никто и не сомневался. Приходящих почти не было, все уже были внутри, искать наверняка нужно было ближе к центру. От старого деда, заглядывающегося на детей, можно было бы ждать затворничества в такой день, но что-то подсказывало, что он непременно где-то здесь. Он пока вроде ничего такого не сделал, с чего бы ему дома сидеть? Да и к тому же тут сейчас самое крупное сборище детей, и пускай на них пока можно только глазеть, всё-таки лучше, чем вслепую думать и мечтать из дома.        Когда все собрались в одном месте казалось, что население города увеличилось вдвое. Хотя, скорее всего это просто площадка была не особо вместительной из-за чрезмерного количества палаток, взявшихся неизвестно откуда. Всё ещё не решаясь нырять в самый центр, из которого сейчас доносился голос горе-ведущего, у которого постоянно шипел и отключался микрофон, Джен бродила у краёв и дикими глазами выслеживала в толпе кого-то. Логично, наверное, что и этот старый извращенец будет держаться подальше от множества глаз, даже если он ничего такого пока ещё и не совершал. Но вокруг мелькали только незнакомые лица (если в таком маленьком участке посреди леса вообще можно было кого-то не знать), даже родители куда-то пропали и в общей толпе не замечались. Джен тупо озиралась вокруг, но вновь и вновь натыкалась не на тех, в толпах которых скоро забрела в совершенно другую сторону от своего укрытия, от которого, по-хорошему, отдаляться не стоило. Люди небрежно задевали её плечами, не желая проходить вставшую в проходе, и даже не заметившую этого, дурочку. Но внезапно кто-то из общего потока, постепенно редевшего по мере отступления к стенам палаток, схватил уже порядком потерявшуюся Джен за запястье и рывком дёрнул в сторону.        — А что это мы тут делаем? А? С каких это пор у нас бастарды имеют право гулять среди людей?! — Буквально из-под земли выросла длинноволосая седая голова, недобро оглядывающая перепугавшуюся девушку одним светло-серым глазом. — Ещё и сюда явиться посмела? Таким как ты больше не место среди этих людей!        Джен пару секунд молча отмахивалась и пыталась отступить назад, вырывая из сухой костлявой ладони медленно синеющую руку. Разводить крик, чтобы просто отогнать от себя поехавшую бабку, не хотелось, надо было уйти по-тихому и больше не попадаться на глаза сумасшедшим. Но это визжащее однотипные проклятия существо никак не хотело отставать, только сильнее сжимало и всеми силами пыталась привлечь чужое внимание, чтобы всем показать это бесчеловечное отродье, которое таковым считала почему-то только она.        — Тебя надо было уже неделю тому назад вычеркнуть из книги жизни, чтобы не отравлять нормальных, записанных в ней! Тут же дети везде, как тебе не стыдно вообще близко к ним подходить?        — Ай-я, да отстань ты уже! — Потеряв контроль над необузданным раздражением, рявкнула Джен, попытавшись оттолкнуть сумасшедшую от себя, что почти получилось, если бы этот визжащий репейник снова не пристал к руке и не вцепился ещё крепче. — Мне из-за твоих бзиков уже жить нормально нельзя? Никто из нормальных вроде пока не сдох из-за меня! Оставь меня, блять, в покое!        — И дать выродку ходить по земле, не тронутой доселе монстрами?! Дать тебе отравлять её своей проклятой аурой? Я призвана защищать это место от таких, как ты!        — Голову свою лучше защити, у тебя с ней явно проблемы!       На эту перепалку уже начали оглядываться редкие прохожие, но всё их присутствие в конфликте заканчивалось на том, что они просто провожали вырывающуюся Джен сочувствующими взглядами и шли дальше. Эту особу, проклинающую всех, кто неправильно дышит, в лицо знал весь город, и ввязываться в очередную разборку с её участием было себе дороже. Она вроде никому реального вреда причинить не может, поорёт и успокоится, до тех пор, пока снова не увидит на одной из улиц. Лучше не подходить, только больший крик поднимется, станет хуже всем, кроме виновницы сего скандала, которой только на руку большее количество зрителей. Без зрителей же проклинать бесконечных антихристов не так интересно.        — Ты прогневала Господа, убийством своего кровного брата! В тебе говорит нечистый, это всё от лукавого, всё! Всё! Таких, как ты, с самого рождения подменивают на рогатых! Божий сын не может разродиться в твоё жалкое подобие!        На последующие аргументы отвечать становилось сложнее, а отвечать хотелось, потому что волей неволей рот сам открывался в порыве выкрика очередной партии брани. Из-за этой поехавшей медным тазом медленно накрывается весь план, и она сейчас рискует никуда не успеть из-за её глупого спектакля. Через силу всё-таки оставив последнее крепкое словцо при себе, девушка сжала сдавленную руку в кулак и неловким движением боднула визжащую старуху плечом, на что та полетела на не особо устойчивую парусиновую стенку палатки спиной. Палатка косой посадки этого подбитого боинга не выдержала, послышался приглушенный грохот, закреплённая балкой сверху парусина надорвалась, из-за чего стена прохудилась и теперь легонько реяла на ветру. Старуха завалилась на спину, запуталась в упавшей сверху парусине и снова завизжала что-то менее разборчивое, только уже в адрес непрочных конструкций, не предназначенных для непредвиденных ситуаций в боях без правил. Пока поблизости не объявились какие-нибудь особо неравнодушные, Джен растерянно оглядела место падения и, пообещав потом не смеяться с забавного положения вверх тормашками, рванула в противоположную сторону.        Люди по-прежнему не обращали на неё внимания, хоть та и выглядела так, будто ищет себе трибуну для срочного объявления того, что на город из леса идёт стая голодных волков. Растолкав по дороге некоторых не особо осторожных, она быстро очутилась на другом конце участка, почти рядом со своим изначальным укрытием. Перестраховавшись на счет сообщников этой сумасшедшей, которая весьма вероятно могла нажаловаться, Джен снова накинула на голову капюшон длинной черной кофты, чтобы хоть как-то слиться с толпой и быть обнаруженной не сразу. Хотела она ненадолго укрыться в своём подготовленном месте, как взгляд совершенно случайно наткнулся на того, кого она пару минут назад тут усердно разыскивала. Мистер Уорд собственной персоной стоял рядом с одной из палаток, в которых торговали пластиковыми стаканами с дешевой газировкой, и скучающе оглядывал мельтешащее совсем рядом с ним полчище людей. Он даже сейчас, в достаточно безобидном месте и в безобидное время, казался стандартной моделькой типичного педофила. Только усов щеткой под носом не хватало, хотя без них лицо становилось только более зловещим. Волосы седые, лысина есть, а усов нету, как будто специально для отведения подозрений избавился.        Действовать нужно было срочно, потому что солнце неумолимо приближалось к горизонту, смеркалось, а тащиться через лес к озеру в полной темноте, ещё и со специфическим грузом наперевес, было сомнительной авантюрой. Но, как и ожидалось, со спины подкрался резкий ступор, сковавший по рукам и ногам. В голове снова мешались мысли о том, что обладатель этой тревожной пёстрой рубашки всё это заслужил, и о том, что вроде бы он человек, да и всё-таки без единого воспоминания пропасть он тоже не может. А если опять сектанты объявятся? Заорут свои извечные молитвы, кто-нибудь да обратит внимание, и этому кому-нибудь уже точно поверят на слово.       — Я всё это ради сестры. — Через силу зашипела Джен себе под нос и семимильными шагами двинулась к своей ничего не подозревающей жертве, неистово кусая внутреннюю сторону щеки от волнения.        — Мистер Уорд, срочно, пойдёмте со мной, там… с моей сестрой ужасное случилось, ей срочно надо, чтобы вы подошли! — Строя глазки и напуская на лицо свою самую убедительную гримасу, затараторила она. Замечтавшийся мистер Уорд вздрогнул и автоматически попытался выдернуть из чужой ладони рукав, за который его дёргали. — Пойдёмте, пойдёмте, это срочно! Очень срочно надо!        — А… зачем? Что-то случилось? — Растерянно прохрипел он и завертел головой, будто надеясь увидеть родителей своей внезапно объявившейся соседки. Но тех рядом не оказалось, а девушка продолжала тревожно причитать и тащить его в стороны выхода, рьяно жестикулируя.        — Там такое! Поймите, нельзя ждать, нам очень надо!        Мистер Уорд в конец растерялся и, если доверять его мимике, послушно поплёлся следом за слишком натурально перепуганной соседкой. Та, не оборачиваясь и только гадая, верят ли её актёрской игре, судорожно бегала глазами по сторонам, надеясь сейчас только не встретить на пути родителей или ту бабку, ищущую её с целью мести. Но сопротивления вроде не было, и, задумавшись об этом, она чуть не пропустила нужный поворот, но всё-таки быстро опомнилась и, чуть не вырвав своему провожатому руку, забежала за слегка колышащуюся стену одной из палаток, где, к       счастью, не было ненужных людей.        — Ну… а где…? Что надо было? — Ещё больше растерялся мистер Уорд, когда девушка наконец-то его отпустила и как-то подозрительно резко успокоилась. Никого кроме их двоих здесь не было, не похоже, что его кто-то звал и кто-то очень нуждался в его помощи.        — Мне надо было с вами поговорить наедине. — Тяжело дыша от бега и нарастающего волнения, прохрипела Джен. — Ну что, мразь, тебе самому-то не стыдно к детям лезть?        — А… что…? О чем ты?        — Не прикидывайся, что не знаешь, у неё есть рот, чтобы сказать.        — Подожди, Джессика или как тебя зовут, но ей же всего лет шесть, может просто внимания ребёнок захотел, разве можно ей так просто верить?        — Не надо меня газлайтить, у меня нормальная сестра, ей, в её семь лет, вот вообще не до того, чтобы обвинять соседей в приставаниях. И я лучше буду доверять ребёнку, чем педофилу.        Диалог угрожал растянуться ещё на долго, а действовать нужно было либо сейчас, либо уже никогда. Пока мистер Уорд торопливо оправдывался и невпопад подбирал слова, девушка присела на корточки, чуть не завалившись на спину из-за бешеной дрожи в коленях, и вытащила из-под полы парусины потёртую бейсбольную биту, крепко сжав её влажными ладонями.        — Эй… стой, ты что делаешь?        Бедолага не успел вовремя убежать туда, откуда его привели, когда Джен в один прыжок оказалась рядом и уже замахнулась. Но бита мелькнула только рядом с головой, и пока руки брали замах во второй раз, внезапно сориентировавшаяся жертва больно боднула её куда-то в живот, спиной повалив на реденький ковёр травы. Лакированная рукоять выскользнула и укатилась в сторону, руки за запястья придавили к земле, а перед мечущимися туда-сюда глазами возникло побагровевшее от гнева лицо.        — Не стоит девочке вот так верить в простой детский лепет и бросаться на нормальных людей, обманывая их перед этим. Будет ещё тут какая-то девчонка битой махать, из-за того, что ей её тупая сестра что-то наговорила. — По лицу прилетел не смертельный, но всё равно не особо приятный удар, ещё сильнее придавивший к сухой земле. — Не вякай и не совершай таких глупостей больше, а то будешь плакаться вместе с сестрой.        Перед глазами мелькали белые искры, голова дико кружилась и неприятно пульсировала где-то внутри, и, если бы Джен стояла на ногах, упала бы сию же секунду. Наверное, её за всю её короткую жизнь никогда так серьёзно по лицу не хлестали, поэтому сейчас обмякшее тело и окутывало ощущение того, что оно медленно вязнет и проваливается куда-то под землю. По щеке едва ощутимо поползла капля крови из носа и впиталась в пыль, в которой уже порядочно извозились только недавно вымытые волосы. Хотелось чихнуть, но нос как будто смяли и вытащили из него хрящ, оставив бесформенную кожу, которая сейчас странно пульсировала и истекала кровью, отдавая свои тошнотворные волны боли в голову, а от головы ко всему телу. Оставив, казалось, полностью выбитую из колеи Джен на земле, мистер Уорд, продолжая выплёвывать проклятья сквозь зубы, быстрыми шагами направился к выходу в свет, резкой чертой оканчивавшемуся около палаток.        Но до черты, у которой пропадала вечерняя темень, ему не хватило только пары шагов. На расстоянии этих шагов он и упал на колени, сдавленно вскрикнув и схватившись руками за голову. По касательной в затылок прилетел валявшийся неподалёку камень, который Джен не слушающейся рукой запустила почти вслепую, не сумев утереть слезящиеся глаза второпях. Но камень удивительно точно прилетел куда нужно, остановив побег на пару секунд. Хоть ноги и продолжали сопротивляться, не хотели идти, девушка поднялась с примятой травы и, прихватив биту поплелась к хрипящему мистеру Уорду, пытающемуся нащупать на лысеющем затылке кровь. Одного взмаха хватило, чтобы от общего количества ударов тот повалился вперёд и уткнулся носом в землю, забавно выгнувшись и подняв зад к небу.        — Хуй тебе, а не моя сестра, блять. Кровь, наверное, неприглядными полосами размазалась по всему лицу и теперь чувствовалась на языке. Подальше от лишних глаз бессознательное тело трясущимися руками уволокли подальше в тень, в которой по простой случайности увидеть что-либо было трудно. Биту нужно было позже отнести домой, но пока она представляла из себя только ненужный балласт, её снова упрятали под навес одной из палаток. Всё равно их уберут только через пару дней. Времени оставалось катастрофически мало, и, не дав себе даже спокойно отдышаться и окончательно овладеть размякшим телом, Джен схватилась за воротник противной пёстрой рубашки и поволокла своего до недавнего времени соседа к близлежащей линии леса.        Когда со стороны городских гуляний доносился грохот фейерверков, девушка наконец-то отыскала на одном из деревьев свою старенькую пометку, указывающую направление. В медленно опускавшихся сумерках, конечно, было страшновато идти спиной вперёд, но поворачиваться этой спиной к пока что смирному мистеру Уорду было ещё страшнее. Если он вдруг притворяется и на самом деле уже пришел в себя, то надо хотя-бы лицом это встретить, чтобы тот внезапно не всадил ей карманный нож в спину. На пятнадцатой минуте этого марш-броска голова снова начала кружиться из-за постоянных поворотов то вперёд, то обратно назад. Страх не справиться с пришедшим в сознание пленником смешивался с боязнью встречи парочки сектантов, патрулирующих лес. Мало ли, вдруг они настолько сильно боятся того, что твари, живущие в озере, вдруг выйдут из воды и пойдут атаковать город именно сегодня, когда горожане собрались на этом очень важном мероприятии? Но лес, как и всегда, лишь мертвенно молчал, и по мере приближения к концу маршрута замолкал всё сильнее и сильнее, в конце переставая даже тихо шелестеть листьями и трещать ветками под ногами.        — Да когда там уже вода-то будет…? — Прохрипела себе под нос Джен, уже не чувствуя мышц рук и пресса из-за получаса этой силовой тренировки. Собственное тяжелое дыхание уже даже не слышалось в звенящей тишине, на штанах безвольно едущего по дороге мистера Уорда наверняка уже протёрлась дыра из-за трения. Шея тоже безумно болела, и девушка уже даже не оборачивалась назад, остерегаясь сектантского патруля. Из-за этого в следующую секунду мистер Уорд повалился на спину, а Джен с визгом полетела с пригорка спиной назад.        — Бля…! — Чуть не свернув поболевшую шею, она кубарем скатилась к песчаному берегу, окончательно превратившись в комок грязи из-за налипшего на свежие следы крови песка.        Продолжая ворчать себе под нос, она взобралась обратно и, предварительно швырнув небольшой камешек в жестяную табличку с предупреждением, на которой из-за постоянного взаимодействия с камнями уже образовалась вмятина, она снова схватила свою поклажу за воротник и поволокла к воде. Жестяной звон быстро утих. Уставшие ноги вязли в песке, и только вес чужого тела сдерживал её от очередного падения на спину.        — Поздно ты сегодня. — Из-за края помоста показалась пара перепончатых плавников. Сэнди по привычке вылезла по пояс из воды, по-кошачьи выгибаясь в спине будто после сна. Джен неуклюже пятилась к ней спиной, не спеша говорить причину своего столь позднего визита.        — Я тут тебе… принесла… — Когда пара глаз с вертикальным зрачком стала любопытно коситься за спину кряхтящей гостье, та наконец-то заговорила, выкинув тело вперёд себя, как мешок с картошкой. Лицо Сэнди слегка побледнело и вытянулось, вместе с напряженным телом.        — Это… кто? — Даже слегка испуганно пробормотала она, глядя то на это щедрое и ещё даже живое подношение, то на Джен, облегченно утирающую испарину со лба.        — Эта мразь пыталась изнасиловать мою сестру. Ну, то есть пока что он только домогался. Но изнасилование от этого недалеко.        — Как ты эту тушу сюда притащила? — Оглядывая круглыми от удивления и предвкушаемого удовольствия глазами еду, Сэнди на одних руках выползла на воздух, волоча по шершавым доскам хвост. Доски тихо скрежетали — местами острая чешуя царапала и оставляла на них едва заметные белёсые борозды.        — С большими усилиями. И очень долго, так что жрите его поскорее, пока в себя не пришел и не ёбнул меня.        — Но ты же уверена? — Просто ради галочки и уже даже не слушая ответ, ликовала Сэнди, голодными глазами оглядывая еду.        — Не до конца, поэтому давайте быстрее, пока не передумала.        В голове и правда всё ещё была каша. Вроде бы и правда, наверное, надо было собственными глазами увидеть то, в чем мистера Уорда обвинила Тина. Так бы сделали все адекватные люди, если бы оказались в таком положении. Тем более объект наблюдения жил буквально в паре метрах на соседнем участке, можно было смотреть прямо из окна. Джен волновалась в принципе только потому, что сосед в какой-то мере и правда мог быть невиновным. Что странно, факт того, что она почти собственными руками убивает человека, практически не волнует. Наверное, если бы она была на сто процентов уверена в обвинениях сестры, сейчас и не волновалась совсем. Совесть из-за смерти соседа будет грызть только через пару часов по возвращению домой.        — Не особо любим старое, конечно… свежее и тёплое мясо всегда приятнее будет. — Кокетливо протянула Сэнди, закончив осмотр сегодняшнего королевского ужина.        — Ну, если бы этот хер был моложе, я бы с ним и не справилась скорее всего. Ешьте что есть, это вообще-то единичная акция.        — Точно?        Плюхнувшись обратно в воду, Сэнди в последний раз оглядела устало дышащую подругу и не увидела в её глазах былой неуверенности, только её слабые отголоски. Но переспрашивать не стала: а то правда передумает и такой хороший ужин обломится. Заставив зазевавшуюся Джен вздрогнуть, она сложила когтистые ладони рупором, и над озёрной гладью пронёсся переливистый рёв, похожий на щебет тех самых надоедливых птиц, мешающих спать по утрам. Может быть, из-за звенящей тишины вокруг этот клич казался оглушающе громким, Джен даже на всякий случай предупреждающе пихнула свою бессознательную жертву коленом, проверяя, не привёл ли её этот шум в чувство. Но тот вроде не шевелился. Когда голос начал хрипеть, над озером снова установилась тишина. Пару секунд казалось, что этот зов ничего не значил и был просто восклицанием радости, но внезапно вода пошла рябью, по ней поползли круги, будто об дно стучалось что-то тяжелое.        Только Джен хотела отойти подальше на всякий случай, над зеркальной поверхностью показалась первая пара плавников, прижатых к голове, как у недовольного кота. За пару мгновений около довольной и гордой Сэнди собрался круг человекоподобных амфибий, которые без слов поняли, что происходит и теперь одинаковыми голодными глазами сверлили одиноко высящуюся над ними девушку. Одно за другим эти существа выплывали с глубин тёмного озера и собирались в кучку, ничего не говоря, не переглядываясь и никак не касаясь друг друга, будто общаясь телепатически. В голову лезли тревожные мысли, вызванные десятками пристальных взглядов абсолютно одинаковых глаз, таращащихся из-под спадающих на лицо сосулек тёмных волос. Что странно, такой синеватой чешуи и светлой полупрозрачной кожи как у Сэнди почти ни у кого не было, по большинству их скользкие тела отливали болотисто-зелёным или оливковым, а мокрые волосы казались смольно-черными. Они даже казались не такими смышлёными, как она, их оголодавшие лица с оттопыренными нижними губами не блистали интеллектом, позволявшим им на равных разговаривать с людьми.        Поток желающих успеть на ужин прекратился, когда растерянная Джен почувствовала, что её жертва едва заметно шевелится. Мистер Уорд, перепугано вытаращив глаза, мотал головой из стороны в сторону, оглядывая всех присутствующих. Тело тяжелело и не слушалось, хоть позывы лютого страха отчаянно толкали бежать отсюда подальше. Но из всего этого получалось только моргать и тихо хрипеть мольбы о помощи, не вырывающиеся сквозь стиснутые зубы.        — А… это всё…? Мне… делать что-то…? — Торопливо затараторила девушка, на всякий случай придерживая мужчину за воротник.        — И желательно побыстрее. — С видом эксперта поддакнула Сэнди, опираясь локтем о помост. — Они уже выбирают, кого есть первым — тебя или его. Лучше решайся быстрее.        Русалочье сборище и правда поголовно начало вытягиваться и выше подниматься над водой, нетерпеливо разгоняя воду хвостовыми плавниками. Дрожащие синюшные губы мистера Уорда пугали не меньше, он безрезультатно пытался отползать подальше, упираясь в ноги Джен. Та, отойдя от транса, вызванного разглядыванием явившихся на ужин, подумала с секунду и, не прислушавшись к хриплым мольбам снизу, двумя руками столкнула безвольного соседа в воду. Вся толпа собравшихся в один прыжок превратилась в живую массу, проглотившую свой оживившийся ужин в мгновение. Из пучины мельтешащих тел, спешивших урвать себе кусок побольше, вырвался последний предсмертный крик, сразу же стихший и утонувший в шуме бурлящей воды и трещащих костей. Джен отскочила от греха подальше к краю помоста, чуть не получив царапину на щеку от хвоста, мелькнувшего в паре сантиметров от неё.        Сэнди куда-то испарилась, и теперь Джен была вынуждена пребывать в шоке наедине с собой. К счастью, к ней никто не лез, как в прошлый её визит, все были заняты основным блюдом, от которого уже сейчас скорее всего ничего не осталось. Осознание того, что она защитила сестру и той больше ничего не угрожает, быстро сменилось каким-то странным, тревожным ощущением. Даже не понятно было из чего оно состояло, просто настойчивый голос тревоги, кричащей одновременно о том, что она убила человека, наверняка оставила на месте преступления улики, и скоро точно попадётся на этом. И окончательно доканывало сильное предчувствие того, что чувство стыда её окончательно доконает по приходе домой.        Пока Джен отстранённо разглядывала волнующуюся воду, пир приутих и вскоре совсем прекратился, на его месте даже не осталось алого пятна и ещё каких-нибудь останков. Во вновь установившейся тишине Джен вздрогнула и беспокойно оглянулась, круглыми глазами обнаружив всех пировавших на прежнем месте. Снова десятки кошачьих глаз таращатся прямо на неё, хоть и смотрят не так вожделенно. Снова медленно отступая назад, девушка перепугано бегала по этой компании глазами, выискивая Сэнди, которая бы пояснила ей, что этот странный народец от неё хочет. Солнце уже на половину закатилось за горизонт и над озером медленно сгущались сумерки, в которых так отчётливо блестели пары немигающих глаз. Было похоже на ту жуткую картинку из интернета, на которой в темноте видны пары разноцветных кошачьих глаз, сфотографированных со вспышкой. Пока Джен раздумывала — паниковать или нет — все присутствующие синхронно подняли левые руки и, сжав в кулаки, приложили ко лбу, будто отдавая честь. Девушка шумно сглотнула и побледнела ещё сильнее, уже откровенно потерявшись во всём происходящем. Присутствующие руки так же медленно опустили, и только тогда откуда-то из-за чужих спин выползла растрёпанная Сэнди, видимо заметившая происходящее.        — Спас-и-ибо. — Зачем-то специально шепеляво протянула она, оскалившись во все тридцать два зуба.        После этого пояснения обитателя озера уже не так синхронно поплыли на глубину, всё продолжая оборачиваться и оглядывать свою кормилицу.        — Чё это сейчас было? — Когда под тёмной водой скрылась последняя пара перепончатых ушей, пробормотала Джен, устало усевшись на край помоста и свесив вниз ноги. — Это они имели в виду, что я типо одна из вас?        — Нет, они как бы тебя поблагодарили. Но на нашем языке это всё равно не значит, что, если ты случайно упадёшь в воду, они не станут на тебя нападать. Они такое недолго помнят. Хотя, кто их знает. По-разному бывает.        — Пиздец… походу та бабка была права… я действительно в какого-то бастарда превращаюсь. Кто бы это ни был.        — Если тебя из-за этого выгонят из дома, сюда не приходи. Мои не особо рады будут. Их и так твои постоянные приходы волнуют.        — Да не очень-то и хотелось. Придут сектанты ещё раз, и всё. Жопа. Мне и так сейчас по темноте домой идти страшно. — Вспомнив о том, что выглядит сейчас, мягко сказать, как облизанный и вывалянный в грязи бомж, Джен спешно сунула руки в воду, брызнув ею на лицо в попытке смыть с неё все кровоподтёки и налипшую на них грязь.        — А зачем надо было так поздно приходить?        — А ты бы попробовала этого слона завалить, а потом ещё подраться с бабкой, которой захотелось обматерить меня в людном месте. На это не пять минут уйдёт.        Презентабельный внешний вид полностью вернуть не удалось и, казалось, кровь просто сильнее размазалась по всему лицу, сделав его равномерно розовым. Наверное, со стороны так и казалось, но Джен уверенно чувствовала, как щеки, да и всё лицо в целом начало гореть по уже понятной причине.        — Пойду-ка я отсюда, может успею домой раньше предков. А то они наверняка спросят какого хрена я выгляжу так, будто меня толпой пиздили.        — Смотри, как бы эти сектанты тебя по-настоящему толпой не побили по дороге.        — Ахренеть поддержка, спасибо. — Встав на ноющие ноги, пробормотала Джен. Телефон, вытащенный из кармана, показывал пока только пару пропущенных, это в худшем случае только пара дней домашнего ареста. Правда, только если она очень поторопится и будет дома через пять минут.        Не став лишний раз прощаться и закатывать глаза с колкостей в ответ, Джен страдальчески вздохнула и бегом помчалась к пригорку, с которого полчаса назад скатилась вниз головой. Небо всё ещё сохраняло на себе все оттенки красного, но под навесом могучих сосновых крон этого уже не было видно. Они всё закрывали, и дорога становилась трудноразличимой. Успев подумать о том, что может таким образом привлечь к себе ненужное внимание, девушка всё-таки достала из кармана телефон и включила фонарик. Плохо слушающиеся ноги постоянно натыкались на торчащие из-под земли корни деревьев, и пару раз она еле-еле обошла стороной вероятность подвернуть одну из конечностей и остаться валяться в беспомощном виде на середине дороги домой.        Постоянно сворачивая с основной тропинки из параноидальных соображений о встрече с сектантами, почти разрядив телефон и пару раз упав из-за тех же злополучных корней, Джен в полуобморочном состоянии всё-таки выбралась из леса. На улицах по-прежнему было пустовато, откуда-то с дальней стороны города всё ещё слышалась музыка, поэтому пугаться создания, слишком сильно походящего на лешего, было некому.        — Да… алё? — Телефон в кармане едва заметно завибрировал, и звонок пришлось принять, чтобы не отхватить вдвое больше люлей.        — Дженифер, ты где вообще колобродишь?! Мы тебя уже весь вечер ищем! Ты обещала никуда за пределы площадки не уходить!        — А… да, я это… просто пораньше уйти решила, я вообще уже дома.        — А почему трубки не берёшь? И мы вроде просили тебя предупреждать об уходе.        — Да… так получилось, телефон сел, я его только сейчас включила.        — А что у тебя с голосом? Ты где, ну-ка сознавайся быстро! — Голос и правда хрипел, как у заядлого курильщика, и то и дело пропадал из-за прерывистого дыхания.        — Всё нормально это… это тебе кажется, да.        — Ну смотри, если мы через пять минут вернёмся, и тебя не будет дома, я…        — Да, да, ага. — Без предупреждения сбросив звонок, Джен трясущимися руками воткнула ключ в замочную скважину, снова оглядываясь вокруг, уже даже неизвестно кого пытаясь разглядеть за спиной. — Я уже как весь вечер дома, если вы не заметили.        Захлопнув дверь, до двери ванной комнаты она буквально доползла на коленях, не управившись с совсем обессилившими конечностями. Лицо по-прежнему горело, а грудь сдавливало спазмами после слишком долгого бега. Явно выведенные из себя родители скорее всего придут с минуты ни минуту, но девушка всё равно не спешила залазить в ванную и спешно приводить себя в порядок, чтобы в случае чего быть просто мокрой, без следов песка и подозрительной алой субстанции. Она безвольно развалилась на полу, облокотившись спиной о дверь, и испустила долгий хриплый выдох. Света в окнах соседнего дома не было, и только Джен сейчас знала, что скорее всего больше никогда и не будет.