Memories of a Protector [The Protector AU]

Еще в студенческие годы Сая постоянно предупреждали, что его любопытство может сыграть с ним злую шутку. Ученые, посвятившие себя исследованиям и открытиям, часто находили то, чего им не следовало находить, особенно в такой Мультивселенной, в которой они все жили. Мультивселенная помогла Саю, Альфис, Гастеру и Сайенстейлу избежать многих ловушек, которые обычно подстерегали подобные миры, но и открыла перед ними новые возможности, где их гордыня могла привести к их гибели. Сай самонадеянно полагал, что избежал тех ошибок, которые сулили несчастья ему самому и его миру, когда он, Альфис и в некоторой степени Core!Фриск предотвратили падение Гастера и его команды в Пустоту. Он понял, насколько ошибался, когда, войдя в свою лабораторию, обнаружил Модератора, стоящего перед машиной для сканирования Пустоты. Этот безмятежный свет зеленого глаза был страшнее любого злобного взгляда Эррора. – И что, по-твоему, ты делаешь? – спросил Модератор, так мягко и сдержанно, что это прозвучало почти ласково. Сай не смог ответить. Его взгляд упал на последние данные от Ацил Альфис из Андерфелла и Аква Андайн из Андерсвапа, которые он держал в руках. Не успел он моргнуть, как планшет исчез из его рук и оказался у Модератора. Модератор просмотрел отчет и тяжело вздохнул: – Они зря тратят время, копаясь не там. Нот больше не в Пустоте. – Он в безопасности? – выпалил Сай, прежде чем успел подумать. Доброжелательный зеленый свет исчез, оставив темные, как Пустота, тени. Было ужасно видеть лицо Папируса таким холодным. – Он никогда не бывает в безопасности. Сай промолчал, а Модератор вновь обратил внимание на сканер Пустоты. – Твоя попытка выследить меня действительно впечатляет, – отметил Модератор. – Спасибо, – напряженно сказал Сай. Модератор вежливо кивнул. Он взмахнул рукой. Сай наблюдал, как по сканеру пробежала рябь энергии и его цвета поблекли, а затем он рассыпался пеплом. Отсутствие звука, сопровождающего разрушение, было почти таким же ужасающим, как и само разрушение. Если бы он не знал, где искать пепел, то мог бы подумать, что сканер просто испарился. Модератор опустил руку, сжимая пальцы, и Сай увидел серебристые, зеленые, синие и красные отблески на их кончиках, прежде чем они впитались в перчатку. – Приношу свои извинения за уничтожение твоей работы. Найтмер или Омега-таймлайн могли использовать эту технологию, чтобы попытаться отследить меня. – Извини за это, – извинился Сай, стараясь говорить спокойно, хотя его душа колотилась все быстрее и быстрее. – Это не входило в мои намерения. – Я в курсе, – сказал Модератор. Если он и хотел, чтобы это прозвучало успокаивающе, ему это не удалось. – Таково было намерение Омега-таймлайна, знал ты об этом или нет. – Он скрестил руки на груди, и Сай внимательно проследил за движением. – Они бы забрали машину себе. Они не доверяют тебе, хоть ты и не связан с Найтмером. Но, полагаю, ты всего лишь один Ученый. В Сайенстейле их много. Сай благоразумно придержал язык и не стал спорить. Его надежды на то, что Модератор уйдет или Core!Фриск заметит его присутствие и пришлет помощь, стремительно таяли. – Омега-таймлайн напрямую приказал тебе выследить меня? – приятным тоном спросил Модератор. Сай знал, что лучше не лгать. – Да, они были одной из сторон, которая попросила. Промелькнувшее на его лице раздражение было гораздо более привычной эмоцией для Папируса. Сай предпочел бы не видеть его на лице Модератора, потому что, в отличие от раздражения, свойственного его собственному брату, это было совсем не безобидно. – Ну еще бы. Омега-таймлайн, как всегда, имеет привычку использовать других в своих интересах. Сай не смог выдавить из себя даже невнятного звука подтверждения. Он знал, что произойдет, когда этот напряженный разговор прекратится. Это не закончится мирным уходом Модератора. Сай должен был затянуть разговор как можно дольше. Это был его последний шанс, их последний шанс, и он понимал это. Модератор был здесь. Его привлек сканер Сая. Он здесь по вине Сая. Логично это или нет, но Сайенстейл считал, что они в безопасности от величайших угроз Мультивселенной. Теперь же Сай притащил прямо к их порогу еще одного потенциального Разрушителя. Сай рискнул: – Так же, как они пытались использовать твоего брата? Зрачок Модератора стал мишенью и покраснел. – Что ты помнишь о Ноте? Душа Сая так бешено колотилась, что он удивился, как она еще не выскочила из груди. – Это какой-то Swap!Санс. Блу приютил его на время, потому что Core!Фриск надеялся, что он станет Звездным Сансом… Несколько машин дезинтегрировались. Они не взорвались, а просто истлели, как умирающие лозы, и их цвета поблекли. Сай с изумлением и ужасом проследил, как цвета скользнули к ногам Модератора и втянулись в них. Модератор глубоко вздохнул, затем еще раз. Его глаза (оба) загорелись ярким кроваво-красным светом, и он процедил сквозь стиснутые зубы: – Я ненавижу Их. Сай дернулся, но заставил себя оставаться абсолютно неподвижным, молясь, чтобы Альфис (или Core!Фриск, которого Модератор явно презирал) не вошла сейчас в кабинет. Его телефон находился всего в нескольких шагах от него, едва избежав поглощающего цвет разрушения Модератора, но Сай умрет раньше, чем успеет до него дотянуться или активировать его голосовой командой. Модератор заметил прерванное движение Сая. На его суровом лице промелькнуло раздражение, куда более холодное и опасное, чем показное негодование Папируса. – Тебе не помогут Омега-таймлайн и Звездные Сансы. Я уже отрезал Сайенстейл от Мультивселенной. Сразу, как только вошел в этот мир. – Ты… что?! – Паника Сая смягчилась крошечной искрой надежды. – Так ты изолировал миры, а не уничтожал их? Остальные не погибли? Модератор скривился в усмешке: – Это Core!Фриск так сказал? Что я их уничтожил? – Он с горечью ответил на свой же вопрос: – А почему бы ему так не думать? Для того, кто претендует на вездесущность, он на удивление слеп к истине. Нет, я никого не убивал в Андерфелле и других мирах. – Модератор сделал паузу и наклонил голову, в его тихом и резком голосе зазвучала язвительная насмешка. – Зачем убивать их, если их жалкое будущее предрешено? Как бы Сай хотел заполучить свой телефон, чтобы записать этот разговор, не привлекая внимания Модератора. Хотя он сомневался, что ему удастся выбраться из Сайенстейла, он мог бы выбросить наружу телефон, пусть даже через Пустоту. Если бы он попытался, Модератор уничтожил бы устройство, как только понял бы, что делает Сай. – Что это значит? – спросил Сай. – Зачем ты изолируешь миры? Модератор посмотрел на него. На краткий миг он казался почти печальным. Затем это сочувствие исчезло за холодным расчетливым взглядом. – Мультивселенная и ее Ауткоды слишком долго вмешивались в эти временные линии. Отныне Альтернативные Вселенные будут изолированы, чтобы следовать своим индивидуальным предопределенным путям, как и было задумано. Эррор, Найтмер и иже с ними больше не смогут нападать на вас. Вам не причинят вреда. Вы будете в безопасности. Модератор снова поднял руку. Сай почувствовал дрожание энергии в воздухе, словно что-то вот-вот сломается. Его душа наполнилась ужасом. – Подожди! – выпалил он. – Разве это не помешает нашему будущему? Сайенстейл выступает как прошлое нескольких миров. Модератор едва удостоил его взглядом. – Может, в другой Мультивселенной это так и работало бы, но не здесь. В этой Мультивселенной вы существуете по отдельности, как и большинство "Альтернативных таймлайнов". Таким образом, вы являетесь Альтернативной Вселенной, а не прошлым нескольких Альтернативных таймлайнов Андертейла. Для Сайенстейла не существует активных сцен… вариантов будущего. Неопределенность относительно ваших потенциальных временных линий мешает вам по-настоящему двигаться вперед. Вы не связаны ни с какими другими мирами. – Но мы все равно зависим от Мультивселенной, – отчаянно запротестовал Сай. – Мы все еще застряли в Подземелье. Без Мультивселенной мы не сможем торговать. Мы никогда не увидим звезд. Это заставило Модератора задуматься. – …Ты хочешь сказать, что, отрезая эти миры от Мультивселенной и изолируя их, я заставляю их страдать? У Сая возникло ужасное предчувствие. Он все равно кивнул. Глазница Модератора расширилась от шока. Затем, что было ужаснее всего, выражение его лица смягчилось и стало похожим на искреннюю благодарность. – Понятно. Похоже, мне нужно будет вернуться, чтобы переделать часть моей работы. Спасибо, Сай. Я не подумал о том, как изоляция может повлиять на население тех миров, которые я поместил в карантин. А зря. Изоляция как раз и довела моего брата до отчаяния. У Сая было такое чувство, будто под ногами разверзлась пропасть. – Нот не хотел бы… Сай моргнул, и Модератор оказался прямо перед ним, так близко, что он мог поклясться, что чувствует, как огонь опаляет его кости. – Не говори за моего брата. Саю не хватало воздуха, чтобы вздохнуть, не то что говорить. Модератор и его гнетущая аура отступили. – Ты абсолютно прав. Я бы оставил в страхе все миры, знающие о Мультивселенной, если бы они оставались в сознании. Такие эмоции усиливают Найтмера. Есть те, кто попытается использовать это, чтобы привлечь его, несмотря на мою защиту. – Он снова поднял пустую руку. – Я не могу позволить тебе встать на пути. Мне правда жаль. Я обещаю, что ты не будешь страдать. У тебя не хватит на это сознания. Ты вообще ничего не почувствуешь. У Сая не было возможности дальше излагать свои доводы. Не было никакого толчка. Не было эффектной вспышки. Не было боли. Не было вообще никакого предупреждения. Все просто погрузилось во тьму.

***

Выпечка пирогов умиротворяла. Как и плетение цветочных венков. Инк не знал, как это получается, но когда он делал что-то своими руками, ему было легче сосредоточиться на деле, вместо того чтобы погружаться в свои мысли. Даже Удаленные воспоминания о выпечке с Блуберри, Дримом и Блу (или просто их Удаленные мысли об Инке, когда они пекли) не одолевали его и не отвлекали от текущего занятия. Потери Инка тяготили довольно сильно. Без отвлекающих факторов (Их осуждающих эмоций и пристального внимания, почти постоянного использования в качестве Сосуда и другой работы) с учетом способности Даста и Эйри помнить о Блуберри (пусть и не в качестве Звездного Санса), он не смог бы подавить все. Но он не сгибался под этим грузом. Это было хорошо, потому что он не хотел расплакаться перед Funfair!Фриском и Clown!Папирусом. Они бы невинно спросили, в чем дело, и стало бы только хуже. На данном этапе Инк уже не знал, что считать "хуже": то, что он убежит, чтобы спрятаться, или то, что Они разозлятся. Теперь поблизости было не так много Создателей. Те, кто надеялся на жестокость, в основном ушли, хотя и рассчитывали вернуться, как только Топу надоест Инк. Многих других отвлекал какой-то сюжет, назревающий в Мультивселенной. Поэтому голова Инка прояснилась как никогда за последнее время. И все же Удаленные воспоминания (воспоминания о Блуберри, о Блу, о Дриме, о пытках Инка в Замке Найтмера, о его происхождении, обо всем) не поглощали его. Так что Инк помогал Клоуну Папирусу и Фейр-Фриску печь десертные пироги. Клоун и Фейр разговаривали о… чем-то. Инк не был уверен, о чем. Он не прислушивался. Он просто передавал ингредиенты по просьбе Клоуна или Фриска. Тесто уже было готово, так что часть коржей для пирогов уже были вылеплены и испеклись. На кухне было три духовки, что позволяло выпекать десятки коржей одновременно. Запах стоял чудесный, хотя у Инка от него перехватывало горло. На этот раз дело было не в отравлении, хотя он послушно пробовал все, что предлагали ему Фейр или Клоун. Разные начинки были восхитительно ностальгически сладкими. Даже малиновая была замечательной, несмотря на то, что семечки раздражающе застревали между зубами. Часть пирогов предназначалась для компании, другие были маленькими, индивидуальными. Были малиновые, клубничные, ежевичные, яблочные, тыквенные, черничные и, конечно же, ирисково-коричные. Но не шоколадные. Инк не мог понять, расстроился ли Фейр из-за этого. У него не было сил выяснять это, даже спросить. Он не хотел печь шоколадный пирог здесь, в Зефиртопе. Он не хотел думать о Чаре. Ни о каком Чаре. Ни о Чаре из Андерсвапа, который испек ему шоколадный пирог, который он так и не смог съесть, ни о Cast!Чаре из Андертопа, который был в пустоте Азертейла. Калор исчез. Шейд был… где-то. А где Даст? Инк просканировал окружающее пространство и расслабился. Даст был снаружи с… с… Химической(?) Альфис. Нет, нет. Химиком. Ее звали Химик-Альфис. Они оба были в безопасности. Они все еще были в безопасности. Как долго еще они будут в безопасности? – У Индиго есть любимый пирог, Нот? – спросил Клоун, отвлекая Инка от его мыслей. – Не шоколадный, – сказал Инк. Он постарался не смотреть на Фейра. – Он как-то пек мне ирисково-коричный пирог. – Ах да, классика! – просиял Клоун. – Флауи тоже любит ирисково-коричный пирог. Он всегда очень настаивает, чтобы мы использовали правильное масло… Инк не смог бы описать окативший его прилив эмоций. Он знал только, что они прогнали из его костей немного холода. – А где Флауи? Я не видел его поблизости. Фейр-Фриск в замешательстве напрягся, словно готовый к защите, но затем остановился. Клоун Папирус натянуто улыбнулся. – Да, он в замке. Уверяю тебя, что… – Как и Фейр, Клоун перестал морщиться, заметив облегчение в голосе Инка. – А, ты не расстроен. Инк не понял. – С чего бы мне расстраиваться? Я никогда не встречал Undertop!Флауи, и он никогда ничего мне не делал. Клоун снова улыбнулся, но, казалось, внимательно изучал Инка. – И то верно. Извини за предположение. У Циркуса есть несколько претензий к Флауи. Как и у Топа. И у некоторых других. – Циркус и Топ говорили об этом? – удивленно спросил Инк. – Не всегда, – признался Клоун. – Я просто замечаю некоторые вещи. Фейр переступил с ноги на ногу и уставился себе под ноги. Инк едва обратил на это внимание, сосредоточившись на другом, и достал свой блокнот. – У Флауи есть прозвище? Клоун задумчиво постукивал ногой. – Не такое, как у Великого Клоуна Папируса (и почти столь же Великого Фейр Фриска). Кажется, в Зефиртейле не было Флауи, поэтому у нас никогда не было необходимости отличать его от другого Флауи. Он не возражает против "Флаури", но и не предпочитает его. Хмм, надо бы спросить. В _____тейле существовал Флауи. Он так и не получил шанса стать кем-то, прежде чем его убили. Возможно, из всех остальных у него был бы наилучший шанс двигаться и жить в какой-то степени, потому что Флауи обычно были Бездушными. Его создание просто нужно было довести до конца, чтобы он перестал быть расплывчатым наброском. Вместо этого его бросили и убили вместе с остальными. (Создатель вмешался, чтобы обеспечить создание Инка, хотя и только потому, что понял, что он необходимый инструмент для обслуживания Мультивселенной. Создатели могли бы помочь остальным, как в итоге помогли Скетчу. Они просто… не помогли. Вместо этого Они разорвали заброшенные эскизы, чтобы получить то, что хотели. Это было больно. Почему это больно? Остальным никогда не было дела до Инка. Почему Инк скучал по ним?) Зрение Инка расплывалось, но слез не было. – Моего Флауи можно было бы назвать "Резин", – решил он. – Как растительная смола или рисование в технике резин-арт. Чтобы сочеталось с "Инком" и "Скетчем". – Скетчем и Нотом? – переспросил Клоун, а Фейр поинтересовался, кто такой Скетч. Значит, даже он и Фейр Фриск не могли слышать имя Инка. Инк почувствовал укол там, где когда-то обитала его душа. Он скрестил руки, крепко прижимая их к груди. – Скетч-"Папирус" – мой старший брат. На лице Clown!Папируса промелькнуло облегчение, которое Инк едва успел уловить. – А где сейчас твой брат? – Там, снаружи, – неопределенно ответил Инк. – Надеюсь, в безопасности. – Он поправил повязку на глазах. – Он любит готовить макароны с сыром. Лицо Клоуна озарилось. – Когда мы встретимся, я обязательно попрошу у него рецепт! Обещаю, что взамен поделюсь рецептами своих великолепных пирогов. Инк не мог разделить его энтузиазм. Он чувствовал себя слишком опустошенным, хотя у него еще оставались краски. Он начинал понимать, что не отсутствие красок вызывает такое эмоциональное истощение. Инк просто устал. Он по-прежнему не хотел говорить, что горюет. Он не хотел признавать, что снова чувствует безнадежность. Признание существования Блуберри Дастом и Эйри должно было дать ему надежду, но у Инка слишком часто отнимали надежду, чтобы он мог радоваться. Если уж на то пошло, то их осведомленность может означать, что в будущем их воспоминания будут Удалены. Или сразу их самих Удалят. «Нот это лазейка. Топ перенес файлы всех жителей из их первоначальных миров в Зефиртоп. Он может знать, как найти файл Даста… Как найти коды для контракта души, чтобы я мог освободить Даста. От Найтмера. Может ли Топ использовать Удаление?» Пироги были сформированы. Те, что требовали выпечки, отправились в духовку, а те, что не требовали – на стол. К сожалению, Клоун не позволил корочке поджариться и почернеть, хотя и подумывал об этом, задумчиво постукивая себя по подбородку и отмечая, что Астер тоже любит хрустящую корочку. Тем временем Фейр Фриск за спиной Инка яростно тряс головой и протестующе махал руками. Видимо, думал, что он не заметит. Втроем они быстро навели порядок и остались ждать пироги. Вскоре кухня наполнилась ароматом выпекающихся фруктовых пирогов. Фейр с наслаждением принюхался. Клоун с лучезарной улыбкой проверял золотистые корочки. Инк застыл на месте. Клоун продолжал радостно болтать, а Фейр кивал, слушая его, но Инк не мог сосредоточиться на том, что они говорили. Все, что он слышал – это гул голоса Клоуна, который постепенно заглушался его собственным хриплым дыханием. – Загляни позже, Инк! У меня будет свежий черничный пирог. Я тестирую новый рецепт. В следующий раз, когда Инк отправился к Блуберри домой, тот подвергся нападению. А потом Андерсвап Блуберри Удалили. Инк так и не попал к Блуберри домой и не съел обещанный пирог. Он так и не попробовал тот, что испек Чара Блу. Андерсвап Блу не был Удален, но тот пирог все равно исчез. Его не стало, как и Блуберри, потому что Инк так и не усвоил урок, и вот он снова бездельничает и готовит, вместо того чтобы работать. «Я теряю время». Стресс накатил на Инка с новой силой, и ощущение покоя улетучилось. В кухне было приятно тепло из-за духовок, но ему было холодно. Цвета сливались воедино, окружение тускнело, превращаясь в непонятные разводы и тени, а Удаленные воспоминания обострялись. Сладкий запах пекущихся пирогов стал невыносимым, и он вспомнил, как беспокойно сидел на столешнице или за столом, пока Блуберри пек, но не мог понять, был ли он самим собой или смотрел с точки зрения Кэррота… – Я пойду поищу Индиго, – выпалил Инк. Клоун наморщил лоб. Фейр нахмурился. Инк не мог беспокоиться, не обидел ли он их чем-нибудь и (сбежал) резко покинул кухню. Прохладный воздух коридора не освежал. Он споткнулся и больно ударился плечом о каменную стену. Камень не был ледяным, как в подземелье Замка Найтмера. Замок Зефиртоп был намного приятнее, чем Замок Найтмера. Он не в Замке Найтмера. А где Даст? Он в безопасности? Даст был в саду с Undertop!Альфис (какое у нее было прозвище? Он не хотел помнить слишком отчетливо). В безопасности. Все еще в безопасности. Пока что. (Даст никогда не будет в безопасности, пока Создатели могут Удалить его…) Инк начинал понимать, почему Создатели отправили их с Дастом сюда (Инк знал, что многие из Них совсем не хотели, чтобы он сюда попал). В Зефиртопе Даст мог начать все с чистого листа (у Даста мог быть шанс продолжить существование в Зефиртопе). Как только Инк разберется (в файлах Даста) с контрактом души, он будет свободен. Разве это не было бы (хоть раз счастливой концовкой) интересным поворотом? Вместо того чтобы быть (Удаленным, как Блуберри и Эррор, а также воспоминания об Инке и многие другие жители и миры) убитым, как Киллер, и вернуться к Найтмеру, Даст мог бы двигаться дальше по жизни. «Если я попытаюсь спасти Даста, Они… э-э… Найтмер может за это нацелиться на других. Я снова направлю Их… его гнев на себя». Воспоминания о холодной злобной магии пронзили разум Инка, как она когда-то пронзала его тело. Он сгорбился, обняв грудную клетку, и вслепую двинулся к ближайшему окну. Он вылез наружу, пролетев пару метров, но приземлился мягко. Инк тупо уставился на открытое поле перед собой (слишком открытое, нужно спрятаться) и направился в противоположную сторону, к большому зданию сбоку от замка. Он держался подальше от посторонних глаз и схватился за повязку на случай, если понадобится полностью исчезнуть. Инк должен исчезнуть. Невидимый, неслышимый, нежеланный. Если Инк сейчас влипнет в неприятности, это будет его собственная вина. Но любое внимание лучше, чем полное одиночество, даже если это внимание будет заключаться в болезненных экспериментах. Инк моргнул. Когда он открыл глазницы, то оказался в Драконьей конюшне. Он не помнил, как туда попал и как долго там находился. Он стоял на месте и смотрел, а Бетельгейзе уставился на него в ответ. Самый крупный Дракон-Бластер был единственным, кто находился в конюшне. Зефир, Эйри и их Драконы патрулировали. Зачем они патрулировали, если опасности не было? Опасность должна быть. Она всегда есть. Инк гадал, как они поддерживают связь друг с другом, чтобы предупреждать о неприятностях. Наверное, у них были телефоны или какие-нибудь коммуникаторы. Инк должен связаться со Скетчем. Ему нужно было извиниться. Он проверил карманы, но не нашел ни чехла для посоха, ни патронташа, ни телефона. Они затерялись в Пустоте вместе с Бруми, Гласси и его пузырьками. Точно. Инк обогнул Бетельгейзе, чтобы большой Дракон оказался между ним и входом в конюшню. Он сел рядом с ним и прижался к его ребрам. Дракон-Бластер, похоже, не возражал. Его дыхание было медленнее, чем у Инка. Инк попытался подстроиться под его ритм, но у него ничего не вышло. Зато Бетельгейзе был теплым. Он по-прежнему терял время. Он развлекался в цирке и занимался выпечкой с Клоуном и Фейром, но это не помогало Дасту. Это никому не помогало. У него была работа. Ему нужно было поговорить с Топом. Очевидно, этого хотели многие из Них. Инк должен был найти его и просто покончить с этим. Инк не мог оторваться от Бетельгейзе. И тут же пожалел об этом, услышав, как кто-то вошел в конюшню.

***

К моменту пробуждения Астера другая сторона кровати была пуста. В этом не было ничего необычного. Необычным было то, что на соседней вешалке висел цилиндр Топа. Он редко куда выходил без него. Астер сел и поднялся, потянувшись и расправив крылья. Топ появился в дверях их общей комнаты в башне, когда Астер переодевался в свою обычную мантию и униформу. Вместо своего костюма Ведущего Топ был одет в повседневный черный длинный плащ, брюки и простую желтую рубашку. Отсутствие шляпы позволяло Астеру ясно видеть озабоченное выражение его лица. – Доброе утро, дорогой. – Астер поприветствовал его коротким поцелуем. – Утро, – пробормотал Топ, но было ясно, что мыслями он где-то далеко. Астер задержал руку на лице Топа, мягко направляя его подбородок так, чтобы их глаза встретились. – Я думал, мы сегодня поспим подольше. Что случилось? – спросил он, кивнув на цилиндр, все еще висевший на вешалке. Топ проследил за его взглядом и устало улыбнулся. – А, да, в планах был ленивый день. – Топ вздохнул, наклонившись к прикосновению Астера, и сжал его руку, удерживая ее на месте. – УР Индиго вспыхнул и разбудил меня. Похоже, его так встревожило присутствие Фриска, что я это почувствовал. Астеру не нужно было спрашивать, почему. Он бывал только в своем прежнем родном мире, Андертопе, а теперь и в Зефиртопе, не имея возможности путешествовать по Мультивселенной в целом, но Топ много рассказывал ему о самых известных Ауткодах и силах в Мультивселенной. Тысячи Dust!Сансов существовали в своих собственных Альтернативных Вселенных, но "Индиго", несомненно, был из Банды Найтмера. К счастью, Астер знал об Эрроре, Найтмере и его Банде только со слов Топа. Если бы он встретился с ними лично, возможно, они с Топом больше сомневались бы в том, чтобы принимать в своем доме Санса с высоким УР. Топ и в самом деле несколько сомневался, но верил, что их нежданные гости не создадут проблем (а еще внедрил несколько дополнительных кодов, предупреждающих его об обнаружении большого количества УР). Он не имел несчастья столкнуться ни с одной из угроз Мультивселенной. Он не встречал никого вроде Дрима, Core!Фриска или даже многочисленных Swap!Сансов. В основном Топ проводил время в Андертопе, притворяясь инкодом, не имеющим ни знаний, ни связи с Мультивселенной. На самом деле его вылазки в Мультивселенную служили для исследований и вдохновения в поисках способов лучше защитить свой мир. И желательно предотвратить еще один Геноцидный таймлайн. Из рассказов Топа Астер достаточно знал о механике Уровней Резни, чтобы забеспокоиться. – Фриск в опасности? – Не думаю. Индиго, похоже, не склонен нападать. Более того, он быстро отступил. – Взгляд Топа потемнел. – Когда я пошел проверить их обоих и при необходимости вмешаться, Индиго так запаниковал, что умудрился "срезать путь", чтобы скрыться от меня. Они оба знали, что это не должно быть возможным. Только Топ и Циркус имели доступ к телепортации в Зефиртопе. Любой другой должен был попросить Топа, чтобы получить доступ к подобным способностям в этом мире. – Индиго умеет программировать? – спросил Астер. Топ покачал головой: – Не думаю, что это был он. Если уж на то пошло, я думаю, что Нот обеспечил ему некоторую защиту. Я не замечал, где находится Индиго, пока его УР не вспыхнул. У Нота сильные навыки программирования. Это была еще одна "невозможность". Нот не должен был скрывать от Топа свое и Индиго присутствие. Не здесь. Но он смог. Астер не боялся того, что Нот мог сделать с помощью навыков программирования. Его больше волновало, кто и как мог использовать его в прошлом. – Ты не спросил, откуда Нот знает о Создателях. – Не спросил. Я не смог, – признался Топ. Он отстранился от Астера и повернулся, надевая шляпу. Поля отбрасывали тень на его лицо. – Нот боится меня. Они оба боятся, хотя Индиго больше беспокоится о Ноте, чем о себе. Они до сих пор боятся, что на них нападут за одно только появление здесь. Я не знаю, как убедить их, что мы не желаем им зла. Индиго видит, что я насторожен, а Нот привык к плохому обращению. – Мы должны быть терпеливы. Давление только оттолкнет их. – Астер обнял Топа сзади за пояс и крепко прижал к себе, прислонив голову к его спине. – И если ты хочешь, чтобы они тебе доверяли, ты должен сначала научиться доверять самому себе. Он почувствовал тяжелый судорожный вздох Топа. Тот слегка откинул голову назад, прислоняясь к Астеру. Топ всегда старался поступать правильно, но он знал, на что способен. Изгнание Чары в Пустоту было не просто самозащитой. Это было сделано не только из чувства справедливости или желания, чтобы виновник стольких страданий оказался взаперти. Это был поступок, совершенный в порыве гнева, вновь повторившийся во время события, приведшего к созданию Зефиртопа. Сила, которой обладал Топ, не просто напугала Чару, Циркуса и даже Астера – сама реальность подчинилась воле Ведущего. Топ знал, что он может сделать с такой силой. Он до сих пор боялся себя. – Правильно ли я поступаю? – прошептал Топ. – В отношении чего? – терпеливо спросил Астер. – Приглашая Dust!Санса и неизвестного программиста с возможными связями с Создателями остаться здесь. – Они не представляют для нас угрозы. – На самом деле я беспокоюсь не о них, – пробормотал Топ. – А о том, что может последовать за ними. Астер слегка сжал объятия. Он чувствовал, как душа Топа бьется в такт с его собственной. – Создатели здесь бессильны. – И все же в нашем доме появились два Ауткода, – возразил Топ. – Я не был Ауткодом, но я появился в Андертопе, как и они здесь, – напомнил Астер. – Ты прав. Конечно, ты прав. – Плечи Топа слегка поникли, и он прижал руку к правой глазнице. – Я стараюсь поступать правильно. Но то, что правильно для одних, может быть неправильно для других. Я боюсь не только того, что могут принести нам Индиго с Нотом, но и того, что может случиться с ними. Создатели жестоки. Они могут быть добрыми, вдохновляющими и милосердными, но очень многие из Них относятся к тому типу сущностей, которые обеспечивают своим мирам один Геноцидный таймлайн за другим или конец в руинах. Даже в самых добрых таймлайнах Они все равно контролируют наши действия и решают наши судьбы. Я видел и пережил те сценарии, которые Они зачастую создают. Они не позволят Dust!Сансу сбежать от Найтмера и обрести счастливый конец. Я подозреваю, что Они хотят, чтобы смерть Нота ввергла Даста в вечное отчаяние, гарантируя, что он никогда больше не освободится от Найтмера. Астер вспомнил, как после шоу к ним подошел Предсказатель и вкратце рассказал, что Нот своего рода провидец. Предсказатель не до конца осознавал самую мрачную правду Мультивселенной, но Астер и Топ точно знали, что видит Нот: сценарии. Тревожные комментарии Нота наводили на мысль, что он уже подозревал, что с ним может случиться, и смирился со своей неизбежной участью. Несмотря на то, что Топ и Астер старались держаться на расстоянии ради спокойствия своих настороженных гостей, попытки Нота сблизиться с Зефиртопом и заставить Даста захотеть остаться без него (научиться жить без него) были до боли очевидны даже для них. Настолько очевидны, что Эйри обратился к Астеру со своими опасениями. Астеру было больно думать, что это был один из немногих случаев, когда его младший брат обратился к нему по собственной воле. – Ты боишься, что другие Создатели захотят навредить нам, если мы поможем им, – пробормотал Астер. – Если Они не смогут воплотить в жизнь сценарии, запланированные Ими для Мультивселенной, Они найдут способ отомстить, – заявил Топ. Он скрестил руки на груди, сжимая левый рукав так крепко, что ткань затрещала. – Нам повезло, что наши Создатели решили отпустить нас, а не пытаться заставить вернуться в инкодированное состояние. Это будет не первый раз, когда мы вынуждены оставить других страдать. Душу Астера скрутило от чувства утраты. Он не часто вспоминал о Зефиртейле. Он провел больше времени за пределами Аоторы, чем в ней, и большая часть его жизни прошла в изгнании, в компании только Бластеров. Как он ни старался, он больше не мог ясно представить себе лица Азгора или Гриллби. Он никогда больше не увидит этих лиц. Он гадал, создан ли уже Zephyrtale!Фриск для его старого дома. Был ли у заменившего его инкода шанс воссоединиться с братьями и лучше ли их отношения, чем здесь. Или не погиб ли уже тот Астер, которому по сценарию была уготована смерть в нескольких возможных временных линиях. – Я хочу помочь Ноту и Индиго, – открыто сказал Астер. – Даже если мы сможем дать им только временное убежище. – Я понимаю. Несмотря на это, Топ испытывал противоречие. Его что-то мучило. Астер видел его беспокойство в изгибе рта и напряжении бровей. И в том, как его правая глазница оставалась вынужденно открытой и бдительно освещенной, пылая фиолетовым светом, несмотря на дополнительные затраты энергии. Астер поцеловал мужа в лоб и отступил на шаг: – Сегодня нам не нужно волноваться об этом. Индиго, Нот и наша семья в безопасности. Постарайся поговорить с ними, если сможешь. Без этого твоего скрытного молчаливого наблюдения. У тебя немного пугающий взгляд, дорогой. Топ моргнул, взглянув в зеркало туалетного столика, и смущенно улыбнулся: – А-а. Наверное, да. – Он поправил шляпу и принюхался. – Кажется, Клоун печет пироги. Думаешь, успеем урвать парочку, пока их не разобрали или они не оказались на потолке? – Сначала позавтракаем, – с усмешкой одернул его Астер. – Подожди здесь. Я приготовлю что-нибудь на двоих. Хотя в башне была своя кухня, сегодня Астер отправился на кухню замка и обнаружил, что Клоун-Папирус и Фейр-Фриск уже ушли. Кухонные столы были заставлены остывающими пирогами. Астер устоял перед искушением взять один из них и приготовил простой завтрак из яиц и тостов. В это время на кухню заглянула Отважная Андайн и, пробормотав "доброе утро", принялась искать кофе. Астер нашел его и передал ей. Она прислонилась к стойке, закрыв глаза и наслаждаясь запахом варящегося кофе. – Поздновато ты встал сегодня, – заметила Отважная. – Как и ты, – отозвался Астер. – Неа. Я уже побегала. – Острозубая улыбка Отважной сменилась ласковой задумчивостью. – Альфис собирает травы. Индиго с ней. Она нашла себе приятеля-книголюба и не хочет его отпускать. Астер не слишком удивился. Химик Альфис из Андертопа, как правило, была более уверенной в себе, чем некоторые ее двойники. Вероятно. До Зефиртопа Астер лишь пару раз встречался с Альфис и Андайн из Зефиртейла, поэтому толком не мог сравнить их характеры. И не стал расспрашивать о них Зефира и Эйри. Это лишь привело бы к очередной ссоре. Задумавшись, Астер невзначай подпалил свой тост. Отважная едва заметила, как воздух наполнился запахом подгоревшего тоста. Астер услышал вдалеке наигранно возмущенный голос Клоуна. Появился Циркус, нажал на кнопку, чтобы вытащить тост, пока тот не загорелся, ухмыльнулся Астеру и исчез, прихватив с собой один из остывающих пирогов. Астер тихонько рассмеялся, взяв хрустящие ломтики себе, и сделал еще два менее хрустящих для Топа. К тому времени, как он закончил, кофе был готов. Valiant!Андайн вручила ему поднос с двумя кружками. Астер выскользнул из кухни с едой и отнес ее в башню. Во время еды Топ оставался погруженным в свои мысли. Когда они закончили, он поцеловал Астера и поднялся со своего места. – Пойду проверю оборону на всякий случай. Думаю, меня не будет несколько часов. – Береги себя, – твердо сказал Астер. Топ кивнул, поправил шляпу и исчез. Астер ненадолго задержал взгляд на своей недопитой кружке кофе, а затем поставил ее обратно на поднос. Он отнес посуду на кухню с запиской для Клоуна и Эйри, что вымоет ее позже, так что не стоит беспокоиться, а затем направился в конюшню Драконов-Бластеров. Его ждал только Бетельгейзе, и не подал виду, что заметил приближение Астера. Хотя определенно заметил, даже если между ним и Астером уже не было прежней связи. Устранение порчи в душе Астера спасло ему жизнь и позволило постепенно восстановить часть сил. Но при этом прервало его телепатическую связь с Бетельгейзе. Астер скучал по возможности так отчетливо общаться со своим другом, но ничего не променял бы на возвращение этой способности. Слишком велик был риск. Астер уже собирался окликнуть Бетельгейзе, но тот покачал черепом, кивнув на что-то перед собой. Нахмурившись, Астер обошел костистую фигуру Бетельгейзе и увидел, что Нот свернулся калачиком с другой стороны. Его глазницы закрывала повязка, но грудь вздымалась от частого неглубокого дыхания. Бетельгейзе смотрел на Нота с видом мрачноватой беспомощности. Годы, проведенные с Астером, смягчили Дракона-Бластера, сделав его гораздо более дружелюбным, чем тот агрессивный и дикий Бластер, с которым Астер столкнулся давным-давно, но Астер видел, что он взволнован. Любые признаки движения прекратились, когда Астер оказался в поле зрения Нота. Тихое "О нет" больше походило на хныканье, чем на четкие слова. Нот прижался к Бетельгейзе, машинально потянувшись к повязке на глазах, но затем уронил руку. Явные признаки дискомфорта заставили Астера взъерошить крылья, но вскоре они снова прижались к его спине. – Доброе утро, Нот, – мягко поздоровался Астер. На лице Нота появилось выражение, которое легко можно было принять за раздражение или апатию. Астер сразу распознал защитный механизм. Он слишком часто видел подобное выражение на лице Зефира, чтобы не понимать его причины. – Что тебе нужно? Многие обиделись бы на то, что Нот не поздоровался. Астер был скорее озадачен. – Ничего, – сказал он. – Я просто пришел пожелать Бетельгейзе доброго утра. Уголки рта Нота дрогнули, словно он попытался улыбнуться. Попытка не удалась, и на его лице осталось довольно холодное выражение. – Не буду вам мешать. Он встал, потянувшись за спину, а затем застыл на месте. Нот опустил руку и уставился на свои перчатки. Его пальцы слегка дрогнули, и на какую-то долю секунды Астеру показалось, что они мерцают темнотой. – Тебе не нужно уходить, – быстро сказал Астер Ноту. – Бетельгейзе не против компании. Не так ли, мой старый друг? Бетельгейзе наклонил голову и боднул Нота гораздо мягче, чем Астера. Виляющий хвост выдавал его подавляемое беспокойство, но Астер знал, что оно направлено не на Нота. Хвост Бетельгейзе затих, когда Нот посмотрел на него. – Вы с Бетельгейзе собираетесь полетать? – Пока нет. Бетельгейзе предпочитает летать один. – Астер осторожно сел рядом с Бетельгейзе и прислонился к его боку. Нот скованно повторил за ним. С повязкой на глазах трудно было сказать наверняка, но по наклону головы можно было предположить, что он смотрит вверх. – Топ в кодах, работает над защитой. Перья Астера распушились от удивления. – Ты его видишь? На лице Нота промелькнула паника, после чего он вернулся в "скучающее" (скорее, настороженное) состояние. – Да. Я очень хорошо разбираюсь в защитном коде. Я окажу любую помощь, какую прикажете. Астеру не понравилась эта формулировка. Ни капельки. – Мы сами предложили вам свой дом. Вам ничего не нужно делать взамен. И снова он на секунду уловил его ужас, прежде чем Нот подавил эмоции. – Ладно, приятель. В любом случае обращайтесь ко мне за чем угодно. Астер вспомнил тревожные комментарии Нота о Маркеттейле. Любые попытки уверить Нота в том, что они с Топом не причинят ему (или Индиго) вреда, в данный момент не увенчались бы успехом. Нот и Индиго слишком много видели и пережили, их слишком часто предавали, и они были слишком осторожны, чтобы верить простым словам. Астер пытался придумать, как можно вытащить Нота из его раковины. Он обдумал то, что Топ рассказал ему о Мультивселенной, потом подумал о Циркусе и других "Сансах". В голову пришла идея, и крылья Астера всколыхнулись в тихом волнении. – У тебя есть вопросы о Замке и башне? – …Несколько, – сказал Нот. Он, казалось, собрался с духом. – У вас есть лаборатория? – Есть одна под обсерваторией, – ответил Астер, с замиранием души отмечая, как напрягся Нот. – Я экспериментировал с ДНК Бластеров, но мы не проводим опыты на разумных существах. Или на душах. – «Больше нет». Нот фыркнул, невесело рассмеявшись: – Тогда хорошо, что я Бездушный инструмент… – Он помолчал, опустив подбородок и уставившись в пол. – Я личность. Как и Индиго добрый. Тягостное чувство не отпускало, но Астеру нужно было что-то сказать. – Да, и то и другое правда. Ты личность, а Индиго очень добрый. Нот резко вскинул голову. Астер увидел, что его грудь вздымается быстро-быстро, как у пойманной колибри. Нот медленно поднял руку и схватился за повязку, стянув ее на шею и открыв самые завораживающие небо и звезды, которые Астер когда-либо видел. Золотое небо переливалось энергией, а радужные звезды и туманности сияли и менялись, словно захватывающая, неизведанная галактика. Астер быстро вынырнул из едва не охватившего его оцепенения. Воспоминание о замечании Нота о Маркеттейле определенно помогло (и теперь в нем было ужасающе много смысла). – Ты меня не знаешь, – тихо сказал Нот. – Если бы ты знал, что я такое, ты бы меня возненавидел. – Так кто же ты? – осмелился спросить Астер. Нот несколько секунд смотрел на Астера, пока тучи затмевали небо, а тени поглощали звезды. – Нежелательная ошибка. Ох. Это объяснило больше, чем Нот, вероятно, хотел сказать. Нот мог с легкостью видеть коды, включая те, что зашифровал Топ. Он, несомненно, просмотрел описание Undertop!Флауи. – Все мы совершаем ошибки в своей жизни, – осторожно сказал Астер. – Но это не значит, что мы ими являемся. Астер видел, как он мучается. Он видел, как Нот пытается что-то подавить и запереть подальше, чтобы улыбнуться и притвориться, что ничего не случилось. На этот раз Астер увидел в нем Эйри. Нот был слишком измотан (и слишком глубоко погружен в свое горе), чтобы надеть приятную для многих маску. Вместо того чтобы давить на Нота, он перевел разговор на более безопасные темы: – В башне также есть обсерватория. Хочешь посмотреть? Нот оставался настороже. – Сейчас же день. – Мы с Топом запрограммировали небо над обсерваторией, чтобы я мог смотреть на звезды, когда захочу. – Правда? – Нот впервые выглядел искренне взволнованным. Золотое небо разгорелось, как рассвет, а в другой глазнице засияли желтые и оранжевые звезды. – Правда, – подтвердил Астер. – Ты раньше видел звезды? Нот кивнул: – Я видел звезды, но не звезды Зефиртопа. А у вас есть свои созвездия? – Его волнение поутихло, и лицо омрачила нервозность. – Или… Вы сами создали свои созвездия? Это очень впечатляет. Комплимент прозвучал неуклюже, поскольку Нот изо всех сил старался не смотреть на Астера. Астер не стал заострять на этом внимание. – Да, на нашем небе есть свои созвездия. Хотя некоторые из них могут быть тебе знакомы. Нот колебался. – А Топ будет там? – В конце концов да, – признал Астер. – Но я тоже там буду. «В любом случае, тебе ничего не угрожает. Жаль, что ты не готов это услышать». Он поднялся, похлопав Бетельгейзе по боку, и протянул Ноту руку. Нот помедлил всего секунду, а затем взялся за нее.

***

Босс был в хорошем настроении. Хоррор принципиально избегал всех остальных в Замке Найтмера, насколько это было возможно. Киллера из-за его непредсказуемости и насмешливости (он пользовался благосклонностью Найтмера, а "фаворитизм" был палкой о двух концах, и они оба это знали), Даста – потому что Хоррору было плевать на этого грязного братоубийцу («Он заслужил это», – мстительно шептал разум Хоррора снова и снова, пока Даст лежал разбитый в растущей красной луже), а Найтмера – потому что Хоррору не нужно было находиться рядом с ним вне миссий. (Эмоции Хоррора давали Найтмеру достаточно сил, независимо от того, где он находился в Замке. А возможно, и в Мультивселенной. Выхода не было). Даст, этот предатель («Предатель, предатель, он предал нас. Он такой же предатель, как и она»), теперь исчез. Остались только Хоррор, Киллер и Найтмер. Найтмер был в хорошем настроении. Когда Найтмер был в хорошем настроении, Хоррор старался держаться от него подальше. В его сознании была тень, омрачавшая его мысли и душу. Какая-то его часть всегда знала, что она есть. Она окутывала его. Всегда. На заданиях, в Замке и даже в его воспоминаниях. Он терялся в этой дымке чаще, чем выходил из нее. Так продолжалось так долго, что он не был уверен, что смог бы дышать, если бы эта тьма не поглощала его душу и разум. Несмотря на это, Хоррор сохранял некоторую осознанность. В хватке тени оставалось достаточно места, чтобы он мог сохранять частички себя. Найтмеру не нужен был еще один Киллер. Хоррор не был лишен некоторых эмоций. Ему позволялось испытывать отвращение к себе. Он мог ненавидеть себя. Эти эмоции, как и было задумано, придавали сил его Боссу. Его руки были в крови и пыли, как бы он ни старался их отмыть. Всякий раз, когда он закрывал глазницы и пытался уснуть, ему мерещился шарф в куче пыли на снегу. Иногда этот шарф лежал рядом с маленькой неподвижной фигуркой в окровавленном фиолетовом платье. Хоррор не мог вспомнить, кто этот человек и человек ли это вообще. Он не знал, был ли это человек из его мира, или в его мире вообще не было людей, а это просто один из тысяч других убитых им людей. Честно говоря, ему было все равно. (Он знал, что бывает, когда ему не все равно). Когда тени немного отступали, Хоррор понимал, что лицемерит, ненавидя Киллера и Даста (грязных братоубийц, каковыми были все трое). Тогда он оправдывался тем, что не убивал своего брата (ради собственной выгоды). И чем сильнее он себя ненавидел, тем больше его поглощала злоба (на Андайн, на Альфис, на Даста, на Киллера, на Найтмера, на Папируса, на всех, на самого себя), и он впадал в слепую ярость. Хоррор подозревал, что он не может пасть. Не навсегда. Больше нет. Не только в бою, но и во тьму. Смутные воспоминания о протянутой руке (желтых перчатках) мелькали на задворках его сознания, как забытый сон. Что-то изменилось, и не только потому, что предатель («Даст бросил и предал нас, как и она», – твердил разум Хоррора) исчез. Тени казались чуть менее темными, словно крошечный золотистый огонек упрямо сдерживал их совсем чуть-чуть. Тени пытались задушить его, пока его не заглушали его УР и жажда крови, но даже когда казалось, что он погас, что-то все равно было иначе. Хоррора это не особенно волновало. В этом он был хорош: в безразличии. Ему было все равно, когда человек оставил Подземелье гнить, ему было все равно, когда все начали голодать, а когда ему наконец стало не все равно, это его и подкосило. Правда в том, что у Хоррора никого не осталось в Хоррортейле. Его брат был мертв. Остальные выжившие могли сгнить. Он не помнил, почему согласился присоединиться к Банде Найтмера, но у него была работа. Он был более чем счастлив выместить свою злость на тех, кому удалось увидеть Поверхность и сохранить свои счастливые концовки (и своих преданных, живых и здоровых братьев и друзей). Так оно и было. (Так должно быть). Босс был в хорошем настроении. А это один из самых опасных моментов, чтобы приближаться к нему, потому что он либо что-то замышлял, либо его настроение могло легко смениться негативным. Хоррор держался от него подальше, но знал, что Найтмер может уловить его тревогу. Босс мог почувствовать эту эмоцию, даже если бы его сейчас не было в Замке. Он мог быть в своем кабинете. А мог быть и где-то в Мультивселенной, собирая негатив. Хоррор не собирался бродить вокруг и проверять, где там затаился Найтмер. Он работал на кухне, разделывая оленя, которого принес из другой АВ. Замок Найтмера был мертвым миром. Здесь не могло выжить ни одно животное. А растительность была искажена злобой, почернела и покрылась пеплом до такой степени, что едва напоминала деревья и лозы. Поэтому Хоррор таскал еду из других источников. Найтмер позволял ему это и даже поощрял Хоррора искать еду, когда тот становился настолько одержим накоплением ресурсов, что не хотел есть то, что у них было. Если бы кто-то воспринял это как проявление заботы со стороны Босса, Найтмер наверняка помер бы со смеху. Он-то знал, что Хоррору не доставляет удовольствия держать еду в руках, чувствовать ее запах и вкус. Слишком много плохих воспоминаний. И его кулинарные сеансы неизбежно приводили к тому, что Найтмер получал еще больше негативной энергии. Как бы то ни было, даже Найтмер знал, что лучше не приближаться к Хоррору, когда тот готовит, пусть он и не мог ему навредить. Возможно, когда-то ликование Найтмера, когда тот уклонялся или насмешливо принимал рычащие (злобные, безнадежные, отчаянные) атаки Хоррора, оставаясь невредимым, и выводило Хоррора из себя. Теперь же ему было все равно. Пока его не трогали, он никого не трогал. На заданиях он выполнял приказы, но вне миссий держался особняком. Тьма Замка слегка ослабла, превратившись из удушливого вязкого ощущения в тягостное, но все еще жгучее. Хоррор вздохнул с облегчением. Найтмер действительно покинул Замок. Снова. Хоррор понятия не имел, что задумал Босс, но, похоже, он часто отсутствовал. Его это не интересовало. Если он понадобится для задания, ему скажут. Хоррор продолжал работать над оленем. Он бросил куски мяса в котелок, чтобы приступить к готовке. Запах вызывал зверский аппетит. Запах вызывал отвращение. Он остался наедине со своими противоречивыми, бурлящими, искаженными чувствами, жгучими, как голод. Никто не беспокоил его, когда он готовил. Все знали, что лучше не стоит. Поэтому для него стало неожиданностью, когда Киллер появился в воздухе и с грохотом приземлился на кухонный пол. Хоррор уже держал в руке мясницкий тесак. Его фартук был заляпан красным. Он уставился на Киллера, который поднял на него изумленные огоньки глаз. Хоррор моргнул, и белые точки исчезли. Киллер усмехнулся и поднял руки. Его глазницы были пусты, как всегда. – Упс, не та комната. Как жизнь, приятель? Хоррор не сводил с него напряженного взгляда. Злобный туман ворвался внутрь, нашептывая желание сорваться, напасть, защитить свою еду, причинить другим такую же боль, какую причинили ему. Он сдержался. Босс был бы недоволен, если бы он напал на Киллера. – Ладно, сейчас не лучшее время. – Киллер медленно встал, по-прежнему держа руки поднятыми. – Я, пожалуй, пойду. Он подмигнул и исчез. Хоррор услышал, как Киллер появился за пределами кухни. Кипящий гнев (кто-то угрожал забрать его еду) сменился недоумением. Ни на кухне, ни за дверью не было ни одного короткого пути. Ближайший был дальше по коридору. Кто-то мог бы расспрашивать. Хоррору не было дела до Киллера и его странностей (безопаснее было не обращать внимания и просто плыть по течению во тьме. Паприке было не все равно, и теперь он мертв. Паприке было не все равно, и теперь он мертв. Паприке было не все равно, и теперь он мертв от рук Хоррора…) Если Киллер что-то затеял, пусть делает. Пока это не касалось Хоррора, ему было наплевать на его планы. Он выкинул из головы эту странную встречу и вернулся к своей еде.