Memories of a Protector [The Protector AU]

Вау, Инку действительно стоило уйти, пока у него была возможность. (Инк не боялся). В его защиту можно сказать, что он ожидал, что Даст ускользнет, когда пойдет за маскировкой. Он ожидал, что Даст ускользнет и в тот момент, когда будет снято кольцо-нейтрализатор, но этого тоже не произошло. Почему-то. (Инк этого не "ожидал". Ради Даста он надеялся, что тот уйдет, как бы больно это ни было). Тест-драйв транспортного кулона был следующей удобной возможностью "ускользнуть" (которой не воспользовались). Вообще-то Инк понимал логику выбора Дастом места для пробной вылазки (хотя и знал, что это совсем не то место, куда Даст собирался отправиться). Вариант Андертейла не был популярным местом для межвселенских путешествий, там проходил фестиваль (хотя Даст, скорее всего, об этом не знал), Санс этого мира находился в Сноудине, так что теоретически Даста могли принять за него, Флауи скрывался в Руинах после того, как его пощадил Фриск, и никому не рассказал бы о Дасте, в Водопадье была Андайн, в Хотленде – Меттатон, в маленьких городках были особо внимательны к приезжим, и если бы Альфис заметила, что ее камеры отказывают в одно и то же время, это могло бы создать проблемы. Действительно, Даст выбрал не худшее место (потому что он вовсе не выбирал это место). Инк привык использовать свои способности, чтобы прятаться (хотя теперь он был незаметен по умолчанию…), но Найтмер постоянно отправлял Даста в подобные места. Даст даже замаскировался под Ученого и подавил свою ауру УР, чтобы не выделяться. (Проблема была в том, что Нот был далеко не так незаметен, как Они хотели). Инк планировал подыграть и подождать, пока Даст его оставит. Но Даст этого не сделал. И продолжал не делать такой простой элементарной вещи, как "бросить Нота". И это приводило Создателей в еще большую ярость. Не только на Даста, но и на всех, кто видел Нота. Всех, кто сталкивался с ним. Всех, кто с ним взаимодействовал. Инк не мог слышать Создателей напрямую, но он чувствовал Их гнев, когда Нот шел Им наперекор. В итоге Создатели решили, что это не имеет значения. Этот Нейтральный вариант Андертейла должен был быть атакован Эррором, несмотря на то, что технически это была временная линия Андертейла. Эррор мог сколько угодно говорить, что убивает только "аномалии". На самом деле ему было все равно, кого убивать. Голосам тоже было все равно, кого он атакует. На этот раз Инка не будет рядом, чтобы прогнать Эррора. (Создатели позаботились об этом). Нот достал то, что было нужно Дасту для побега. Его роль была выполнена. Инк должен был воспользоваться возможностью и изящно уйти. Вместо этого он эгоистично остался. Теперь ему предстояло столкнуться с последствиями. Когда рука Инка вырвалась из руки Даста, он запаниковал. Почувствовав кратковременное отсутствие в собственном теле, когда Создатель использовал его, чтобы обойти несколько защит и систему оповещения, он смирился. Когда он приземлился не в Пустоте, а в Зале Суда в пустоте Азертейла, он на секунду успокоился. Не увидев Даста, он испытал меланхоличное чувство облегчения, потому что, возможно, их разлука успокоила бы Их. Когда он вгляделся в густую темноту и увидел Санса, который не был Калором, чувство облегчения исчезло. И действительно не Калор в шоке уставился на него сверху вниз. Это был Киллер. (Так что да, Инк не боялся. Он был в ужасе). У Инка было достаточно времени, чтобы понять: во-первых, он действительно находился в пустоте Азертейла со строчной буквы; во-вторых, Калор должен быть где-то в темноте (если только Киллер не… ранил его); в-третьих, Даста здесь не было (пока?); и, в-четвертых, настоящая Пустота была вокруг небольшого изолированного участка Зала Суда, на котором они с Киллером находились. Инк знал, что выберет между Киллером и Пустотой. Не раздумывая, Инк оттолкнулся и бросился с края платформы. Он пролетел всего несколько дюймов, прежде чем Киллер схватил его за кобуру с посохом и дернул назад. Кобура посоха Инка порвалась в руках Киллера, и он врезался лицом в колонну. Звук рвущейся ткани был не слишком громким, учитывая все обстоятельства, но эхом отдавался в голове Инка до тех пор, пока он не почувствовал под своими ноющими костями холодный снег Стардина вместо сколотой плитки. Инк попытался подняться, но Даст Киллер заломил ему руки за спину и прижал к земле всем своим весом. К этому моменту многие уже начали бы кричать. Инк зарегистрировал запоздалое появление Даста и замер, когда его сознания коснулось приглушенное предвкушение Создателей. «Не заставляйте его смотреть на это». Киллер продолжал сжимать запястья Инка, удерживая их одной рукой, и прижимал его к полу. – Остановись, – тихо прошипел он. – Если ты сорвешься с края, то окажешься в Пустоте. Разрушающей и стирающей личность Пустоте, а не в этой пустоте. Хм. Голос Киллера звучал как-то странно, словно напряженно. Инк не хотел участвовать в том, что задумал Киллер. Он предпочел бы рискнуть с Пустотой. Но рядом был Даст. Инк не хотел, чтобы тот слышал, как он сопротивляется. Поэтому Инк не издал ни звука. Он не шевелился. Он остановился, как было приказано. Он не хотел слушать Киллера, но знал, что Дасту будет только хуже, если он не подчинится. Бруми попытался стукнуть Киллера по лодыжке своей кисточкой, но был слишком далеко. Он подумывал использовать свою ограниченную подвижность и немного красной краски, чтобы обжечь ноги Киллера, но Инк остановил его, слегка покачав головой. Киллер даже не взглянул ни на Бруми, ни на костяной посох, ни на кобуру, в которой они лежали. Он наклонился вперед, прищурившись на Инка, и тот с удивлением заметил огонек в его глазнице. Возможно, это был эффект окружающей темноты, но полосы под глазницами Киллера казались очень тонкими. Глазницы Киллера расширились от узнавания: – Я помню тебя. Ты тот, кого я… Ты один из тех, кого я… О черт. – Его голос дрогнул. – Я не причиню тебе вреда. Хм. Киллер, очевидно, не помнил Инка, но определенно помнил Нота. И как он его пытал. Инку удалось остаться абсолютно безмолвным и неподвижным, словно он был без сознания. Несколько Создателей насмехались над ним, намекая, что он слабак, раз не борется всеми силами, но Инк не был уверен, что сможет эффективно сопротивляться. Он не мог собрать ни капли оранжевой краски. Он не мог подавить фиолетовый. Он не хотел проходить через это снова. «Пожалуйста, просто бросьте меня в Пустоту и покончите с этим». Инк услышал торопливые шаги и увидел приближающегося Даста. Его надежды на то, что Даст не увидит, рухнули. Инк не был уверен, зачем он вообще надеялся. Киллер не стал зловеще ухмыляться, заметив Даста одновременно с Инком. Его глазницы снова расширились, на этот раз от ужаса. – Дерьмо… Монстро-человеческая душа в форме сердца на его груди на секунду вспыхнула. Даст уронил руку и тихо ахнул, когда его собственная душа тоже засветилась, заставив его упасть на колени. В то же время Киллера оторвали от Инка. Хотя "оторвали" – это слишком сильно сказано. Инк был практически уверен, что никогда прежде не видел, чтобы Санс так осторожно перемещал кого-то за душу. В противовес этой осторожности пламя в черепе Калора яростно билось. – Всем успокоиться, – кратко скомандовал Калор. Он взглянул на Инка, сделав жест, и на его лице промелькнуло удивление. Инк не понял, чего он хочет, и остался на месте. – Он пытался сброситься с края, – выпалил Киллер. Его голос тоже был напряжен. В отличие от стресса Калора, тон Киллера был обусловлен… …чувством вины? Инк наконец-то смог посмотреть на Киллера. По-настоящему посмотреть. Правый глаз Киллера вернулся. Полосы под его глазницами стали тоньше. Его душа имела форму сердца, а не мишени. Вместо того чтобы издеваться над Инком, удерживая его над Пустотой или угрожая ножом, Киллер умолял его не бросаться в Пустоту. Его голос дрожал от чувства вины. Киллер был с Калором. Скорее всего, он был с ним с момента спасательной операции в Замке. Киллер наконец-то встретился с Калором без потенциального вмешательства Найтмера. В поле зрения Инка замерцали коды, и он увидел… Color!Сансу и Shade!Гастеру особо нечем было заняться в пустоте Азертейла. Прошла целая вечность с тех пор, как в последний раз менялось значение FUN, позволявшее Шейду войти в случайным образом появлявшуюся в Водопадье небольшую комнату. Они не могли связаться с Андайн с той первой встречи. Они вообще ни с кем не могли связаться. Хотя время от времени в их пустоту попадал один и тот же монстр. Шейд первым заметил сдвиг в темноте. За столько времени его разрушенные коды распадались все больше и больше, по мере того, как он все больше приближался к Пустоте, в которой едва уцелел. Теперь он цеплялся за физическую форму практически за ниточку. Это также позволяло ему видеть во тьме дальше, чем Калор когда-либо мог или хотел. – Калор, он возвращается, – предупредил Шейд-Гастер. – Хорошо. – Калор поднялся на ноги. – Надеюсь, на этот раз Найтмер не последует за ним слишком быстро. Не вмешивайся. Шейд кивнул и растворился в тенях. Они с Калором уже исполняли эту песню и танец. Они пытались достучаться до Киллера. Им удавалось достучаться до него снова и снова. Множество раз. И каждый раз появлялся Найтмер, чтобы забрать своего приспешника и свести на нет весь прогресс Киллера, оставляя Калора в живых, чтобы он страдал, зная, что это неизбежно повторится и что у него нет возможности покинуть эту пустоту и помочь кому-либо. Особенно Киллеру. Это был новый круговорот ада, точно такой же, как и в Геноцидных таймлайнах. Калор и души внутри него были готовы попытаться (снова и снова, и снова, и снова, и снова, и снова) в любом случае. Киллер ранил и убил многих, но и ему было больно. Найтмер никогда не позволил бы Киллеру узнать об этом, потому что знание могло позволить ему освободиться от негатива, который держал его в плену. Было бы несправедливо оставить Киллера на произвол судьбы. Пока они сохраняли храбрость перед лицом непреодолимых препятствий и порядочность, чтобы искренне протянуть руку помощи, их доброта будет трогать израненную душу Киллера. Они стойко держались до сих пор, не желая опускать руки и падать духом. В конце концов их терпение будет вознаграждено. Киллер появился из темноты во вспышке искрящегося света. Он упал на крошащуюся плитку Зала Суда и, выругавшись, поднялся на ноги. Пустые глазницы уставились на Калора, и на лице Киллера расплылась дикая ухмылка. – Привет, Киллер, – серьезно поздоровался Калор. Киллер окинул взглядом окружающую их Пустоту и выхватил нож. – Хех. Слава бежит впереди меня. Не повезло тебе, приятель. Он сделал выпад. Калор уклонялся от колющих и режущих ударов ножа, держа руки в карманах. Внутри карманов они были стиснуты в кулаки. – Не будь таким! – усмехнулся Киллер. – Мы оба знаем, что Сансы не могут уклоняться вечно. – Я могу уклоняться достаточно долго, – парировал Калор. – И прежде чем ты спросишь, я не собираюсь с тобой драться. – Тогда стой там и умри, – с издевкой предложил Киллер. – Нет. – Калор указал на пылающий разрез на своей груди. – Это я уже проходил. – Ты можешь повторить это снова, – угрожающе сказал Киллер, и Калор повторил то же самое слово в слово. Это застало Киллера врасплох, но его удивление длилось недолго. – Ах, я уже угрожал тебе раньше? – сказали и Киллер, и Калор. Первый насмешливо, второй тихим серьезным тоном. Замешательство Киллера быстро переросло в беспокойство. – Перестань меня копировать! – прорычал Киллер, и Калор тихо и твердо повторил его слова. Киллер продолжал ухмыляться, отступив на шаг, но его улыбка приобрела мрачный оттенок. – Ты читаешь мысли? Калор покачал головой: – Мы уже встречались. По крайней мере… раз семьдесят. Может, семьдесят семь. Хех. "Магическое число". – Его собственная мрачная улыбка исчезла. – Найтмер каждый раз стирал тебе память. Киллер рассмеялся: – Если хочешь придумать байку, то хотя бы сделай ее правдоподобной… – Твои любимые животные – кошки и кролики, – перебил Калор. – Ты избегаешь есть кетчуп и шоколад, если только у тебя нет настроения ненавидеть себя, и ты не хочешь "наказать" себя воспоминаниями. У тебя есть комната в Замке Найтмера, но ты не спишь. Иногда у тебя бывают галлюцинации. Ты не помнишь, ты ли убил своего брата, или это был Чара. Или вы оба, причем несколько раз. У тебя яркие воспоминания обо всех этих сценариях, и ты не знаешь, какие из них реальны. Ты убил Чару до того, как Найтмер завербовал тебя. Он никогда не вернется. Ты никогда не узнаешь правду. Улыбка Киллера сошла на нет. – У тебя есть Стадии, – продолжил Калор. – Первая Стадия: когда твоя душа имеет форму сердца, а огоньки глаз возвращаются, и ты больше всего похож на Санса. Вторая Стадия: когда твоя душа становится мишенью и тебе нельзя доверять, по твоему же признанию. Третья стадия: твоя душа расплывается, и ты убиваешь любого на своем пути. Четвертая стадия: "Просто беги". Еще ты сказал мне убить тебя, если ты достигнешь Третьей Стадии, но это не в моем стиле. Я помогу тебе, Киллер. – Хех. – Из глазниц Киллера густыми, похожими на кровь струями сочилась токсичная Решимость. – Ты один из таких, да? Слышал когда-нибудь о Дриме или Блу? Им тоже нравится вся эта хрень с "искуплением". – Да, ты рассказывал мне о Дриме и Блу, – отметил Калор. – Ты так и не понял, зачем они вообще пытались. Он был слишком спокойным. Слишком усталым. Слишком бесстрашным. Желание Киллера драться угасло, оставив лишь раздражение. В отличие от Дрима и Блу, здесь больше некому было угрожать или убивать, чтобы подчеркнуть свою позицию, что лишало драку большей части веселья. По крайней мере, так Киллер объяснял себе свои действия. – Неважно. С тобой неинтересно. Я ухожу. Киллер попытался использовать сломанный кулон. У него ничего не вышло. Не то чтобы он вообще мог добиться успеха. Он не был синхронизирован с его магией, и его кристалл был разбит. Калор сел посреди Зала Суда, наблюдая за ним: – Ты застрял здесь. Полагаю, ты пробудешь здесь какое-то время. Как и в прошлый раз. И все предыдущие разы. Потому что Найтмер обычно выжидал, когда будет больнее всего, прежде чем снова прийти за Киллером… – Ты что, и дальше будешь притворяться, что знаешь меня? – усмехнулся Киллер. – Брось, чувак. Я тебе не верю. – Ты мне веришь, – возразил Калор. – Вот почему ты перестал нападать на меня в этот раз. Киллер яростно попытался снова использовать сломанный кулон. Ничего не вышло. – Ты не можешь уйти, – сказал Калор, вместо того чтобы сказать: "Ты не можешь сбежать". – Я помогу тебе, Киллер. Я не отступлюсь от тебя. Ты еще не принял этого, но ты хочешь измениться. Ты хочешь снова стать таким, как Санс. – Ха! – Улыбка Киллера была острой, как нож. – Вот как хорошо ты меня "знаешь". Я не Санс. Я больше, чем он когда-либо был, и я никогда не стану им снова. – Хорошо, – согласился Калор. – Ты больше, чем Санс. Но ты хочешь чувствовать себя так же, как Санс. Ты не можешь принять это прямо сейчас, но ты недоволен тем, кто ты есть. Если бы взгляды могли убивать, Калор был бы мертв уже миллион раз. Однако Киллер не попытался убить Калора. Он отбежал на противоположную сторону платформы Зала Суда и сел, уставившись в темноту. Найтмер скоро придет за ним. ... Найтмер не пришел за Киллером. Киллер попытался напасть на Калора. Калор спокойно уклонялся от его атак, а когда Киллеру это надоело, (заново) познакомил его с Shade!Гастером. Киллер попытался атаковать Шейда, но не смог попасть по теням. Тени колыхались и изгибались вокруг него, избегая его атак, и Киллер не мог перестать смеяться. Он не мог перестать смеяться. Он смеялся так сильно, что едва мог дышать. Шейд изо всех сил старался держаться на расстоянии и сохранять как можно более плотную форму. Ему было неприятно видеть, как Киллер истерически хохочет при виде его извивающихся теней. ... – У тебя есть брат? Калор не удивился вопросу Киллера. Он посмотрел на Киллера и сделал рукой движение "вроде того": – Папирус – мой брат, но когда мой мир изменился, он стал братом Андайн. Он меня не помнит. – Значит, он не знает ни о каком Мультивселенском дерьме, – размышлял Киллер. – Верно. – Ха. Это всегда весело. Босс приказывает нам убивать большинство встречных Папирусов, знаешь ли. Они всегда недоумевают, почему клон их "брата" нападает на них. Это было хорошим наказанием для Даста и способом заставить Хоррора потерять себя еще больше. Но я? Мне нравилось видеть потрясение на их глупых лицах. – Киллер наклонился вперед со своей фирменной улыбкой. – Я хочу познакомиться с твоим братом. Калор не зарычал и не рассердился, как ожидал Киллер. Он спокойно посмотрел Киллеру в глаза: – Убив моего брата, ты не перестанешь чувствовать. А угрозы в его адрес не заставят меня ненавидеть тебя. Киллер действительно ненавидел то, с какой легкостью Калор читал его. Любые попытки пырнуть Калора не увенчались бы успехом, поэтому он ограничился тем, что сердито вырезал ножом линии на разбитом полу Зала Суда. ... Внезапно во тьме появилась серая дверь. Вместо того чтобы броситься к ней, Киллер отпрыгнул назад и, держа клинок наготове, приготовился к вражескому натиску. Он напряженно выждал минуту, но Core!Фриск и его Стражи Омега-таймлайна не ворвались внутрь. Через несколько минут дверь исчезла. Киллер медленно опустил нож. – Что это еще за чертовщина? – потребовал он. – Событие значения FUN, – пояснил Калор, не поднимаясь с пола. – Это конкретное событие открывает соединение с Азертейлом, через которое раньше проходил Шейд. Киллер опасливо взглянул на Shade!Гастера, который не двигался с места и рассеянно смотрел в пространство. (Только Инк мог видеть, что он изучает окружающие коды). – Почему он не пошел в этот раз? – подозрительно спросил Киллер. – Это больше не работает, – ответил Калор ровным тоном, который наводил на мысль, что у них уже был подобный разговор раньше. – Дверь с таким же успехом может быть и картинкой. Теперь она никуда не ведет. После первой попытки мы не смогли связаться ни с кем снаружи. Ни с Андайн, ни с Папирусом, ни даже с этим "Core!Фриском", которого ты иногда упоминаешь. Я не знаю цифр, но мы с Шейдом застряли здесь надолго. У нас никогда не было посетителей. Кроме тебя… – Я не застрял здесь, – прорычал Киллер. – Босс придет за мной. – …Ага. Он может, – мрачно согласился Калор. – Не думаю, что ты обрадуешься, когда он это сделает. Киллер метнул в него нож, от которого тот небрежно (и, по мнению Киллера, раздражающе) увернулся. ... В конце концов Киллеру снова стало скучно, и он попытался убить Калора еще несколько раз. Калор предугадывал каждую попытку и уклонялся от каждой атаки. Киллера это почти веселило. Почти. ... Веселье длилось недолго. Чем дольше Киллер находился в пустоте Азертейла, тем больше времени у него было на размышления. И чем больше он размышлял, тем лучше осознавал, о чем именно он может думать, и какие эмоции возникают вместе с этими мыслями. Найтмер всегда заботился об этом. Он питался раскаянием, грустью, сожалением и виной Киллера, одновременно избавляя его от этих эмоций. Это позволяло Киллеру продолжать без этих надоедливых эмоций, заставлявших его колебаться, а Найтмеру давало еще больше негатива от верного приспешника, который постоянно был рядом с ним. Киллера вполне устраивало такое положение вещей. Он даже мог бы сказать, что благодарен за это, потому что это позволяло ему не чувствовать себя виноватым, как обычно бывало. До тех пор, пока не перестало устраивать. Киллер сидел у края разбитой платформы и наблюдал, как его руки то разжимаются, то сжимаются в кулаки. В карманах по-прежнему лежали ножи, а на шее висел бесполезный сломанный транспортный кулон Блу. В пустоте Азертейла никому не нужно было есть или спать, не то чтобы Киллер вообще спал, но, в отличие от Замка, здесь особо нечем было заняться. Он мог бы снова напасть на Калора, но это заставляло его вспоминать о многих других, на кого он нападал. И убивал. Найтмера не было рядом, чтобы забрать эмоции, которые начали закрадываться в голову Киллера. ... – Я когда-нибудь рассказывал тебе о Дасте? – спросил Киллер. – Не в подробностях. Ты говорил, что он не был добровольным членом Банды и высмеивал его за это. – Ага. Даст – та еще штучка. Вечно проваливает миссии и делает вид, что сожалеет. Засранец. – Киллер откинулся назад и уставился в темноту. – С ним произошло кое-что новое. Он ушел. – Он ушел? – Ага. Босс сказал, что Даст предал нас, но он никогда не был на нашей стороне добровольно. Я помогал пытать его, пока он не сломался и не продал свою душу Боссу, чтобы боль прекратилась. На лице Калора не было осуждения. Вероятно, он слышал от Киллера и похуже. Определенно слышал, не то чтобы Киллер это признал. – И теперь он ушел. – Да. Он ушел. И… Босс так и не поймал его, когда я видел их в последний раз. – Он сбежал. Киллер с рычанием вскочил на ноги: – Даст не сбежал. – Может, и сбежал, – ровным тоном возразил Калор. – И ты это ненавидишь. – Я ненавижу его, – прорычал Киллер. – Одним из самых ярких моментов моей жизни было превращение его жизни в Замке в ад. Он понял, что никогда не будет в безопасности, пока я рядом. – Как и ты не в безопасности, когда рядом Найтмер. Киллер стиснул челюсти. Он сделал вид, что не слышал этого. – Даст заслужил это. Он такой же убийца, как и я, но у него хватило наглости притворяться, что он лучше. Я ненавидел Даста за то, что он сопротивлялся контролю Найтмера. Я ненавидел его за то, что он так долго мог говорить "нет". – Ненавидел, – заметил Калор. – А теперь? Киллер с горечью уставился в бесконечную тьму: – Теперь я ненавижу его еще больше, потому что у него хватило смелости уйти. ... Внезапно вернулись новые воспоминания. – Мы с Эррором пытали маленького Swap!Санса, который помог Дасту сбежать, – признался Киллер. – Кажется, его звали Нот. (Инк определил это время как день, когда он воссоздал повязку Нота. Он старался не расстраиваться из-за того, что Киллер смог вспомнить его без подсказки, даже если это был только Нот, а Блу и Дрим не смогли). – Нот был маленьким скелетом. Казалось, что легкий ветерок развеет его в пыль. Но он мог выдержать огромный урон. Даст воспользовался этим, когда взял его в заложники. Я тоже. – На лице Киллера появилась инстинктивная садистская ухмылка. – Я переломал ему все кости, а Эррор сшил их обратно. Этот Бездушный урод оказался более живучим, чем все, кого я когда-либо видел. Жаль, что Босс не смог вытянуть из него никакого негатива. – Киллер погрустнел, а затем и вовсе сник. – …Мы ничего не смогли из него вытянуть. Калор молчал, слушая продолжение рассказа Киллера. – Нот не выдал местонахождения Даста. Он не раскололся. Он не заговорил, даже не солгал, чтобы хоть на минуту избавить себя от боли. Он отказался что-либо говорить и рисковать безопасностью Даста. Такая преданность выводила меня из себя. Как, черт возьми, Дасту удалось привлечь на свою сторону кого-то вроде него, после того, как он избил его? Как Нот смог его простить? – По щекам Киллера потекла токсичная Решимость. – Было весело выместить эту агрессию на Ноте. – Ты все еще думаешь, что это было весело? – спросил Калор. Киллер не ответил. ... – Ты уже видел, как я умираю? – Да. – Найтмер убивал меня, так ведь? – Да. – Он владеет моей душой. Он может вернуть меня к жизни. – Да. Ты мне рассказывал. Или ты сам обнаружил это, пока был со мной. – Почему ты ничего не сказал раньше? – А ты бы мне поверил? Они оба знали, что ответом будет "нет". ... – …Я видел другие "Что-то Новое" и чем они заканчивались. Есть миры, где такие Киллеры, как я, убивают Чару, продолжают Геноцид, но в конце концов разбираются во всем и снова становятся похожими на Санса. А есть я. Я убил Чару, но присоединился к Банде Найтмера. Я видел Мультивселенную. Никакая Перезагрузка меня не изменит. Я испортил свой счастливый конец. – Я думаю, у тебя было меньше выбора, чем ты думаешь. – Это должно утешать? – Не совсем. Просто такова реальность. Все мы контролируем свои ситуации меньше, чем нам хочется думать. – Так что же помешает Найтмеру забрать меня, убить и снова стереть мне память? Калор не ответил. У него не было ответа. Киллер рассмеялся. Это был не горький, но и не радостный смех. Потоки черноты на его щеках напоминали слезы. ... – …Почему ты зовешь меня Киллером, а не "Сансом"? – Ты же не называешь себя Сансом. Хочешь, чтобы я звал тебя Сансом? – Я не Санс. И никогда им не буду. – У тебя есть на примете другое имя? – Нет. Я Киллер. Найтмер у меня этого не отнимет. – Тогда я буду звать тебя так. ... Киллер мерил шагами разрушенный Зал Суда. Куда бы он ни пошел, он не мог избавиться от своих эмоций. Сначала они проявлялись в виде простого шепота. В конце концов эти голоса превратились в голоса тех, кого он убил. Грехи ползли по его спине, и он согнулся под ними, упав на колени. Тени столпились вокруг него, наседая со всех сторон, и десятки глаз осуждающе смотрели из тьмы, мерцающей образами мертвецов. УР Киллера свернулся в его душе, подобно еще одной тени. Его Уровень Резни был для него предметом гордости. Он постарался, чтобы его УР был намного выше, чем у Даста и Хоррора, даже если он не был уверен в точных цифрах. Число убитых затерялось в памяти, но тени их лиц – нет. Они постоянно двигались позади Киллера, давя ему на плечи своим весом, оставаясь вне поля его зрения, и что-то шептали ему. Это всегда были одни и те же слова: – Ты правда думал, что все контролируешь? – Не делай мне больно. – Я ненавижу тебя. – Мне больно. – Я сделал что-то не так? – За что? – Что ты наделал?.. – Нет! Санс, остановись! Я могу быть полез… Киллер зажмурился и закрыл глазницы руками. Новые полосы на его лице были прозрачными, а не черными. Калор присел перед ним. Киллер почувствовал, как затрепетала его душа, и отстранился от Калора: – Ты должен убить меня. – Нет, – сказал Калор. – Ты должен! – зарычал на него Киллер. Он сгорбился, прижимая к груди дрожащую мишень. – Моя душа меняется. Я потеряю контроль. – Нет, не потеряешь, – твердо возразил Калор. – Если только ты не считаешь, что "чувствовать" – это значит терять контроль. Ты долгое время был в оцепенении. – Какая разница?! – Смех Киллера был пугающе безнадежным. – Найтмер вернется, и мы начнем все сначала. Так он мучает нас обоих. Он мучает нас прямо сейчас! Потому что мы все знаем, чем это закончится. – Может, и нет, – возразил Калор. – Мы не можем терять надежду. – Надежда бессмысленна, – бросил Киллер. – Даже если мы выберемся отсюда без появления Найтмера, для меня не будет хорошего конца. Я не смогу Перезагрузить "Что-то Новое", потому что контроль Босса все испортит. Даже если мне удастся сделать Сброс, Найтмер вернется и заставит всех страдать. Он владеет моим миром, потому что я отдал его ему. И как бы там ни было, у меня никогда не будет удобной кнопки Сброса для жителей Альтернативных Вселенных, которых я истребил. – Но это не значит, что ты должен сдаться, – парировал Калор. – Есть те, кто с радостью помогли бы тебе уберечься от Найтмера. Киллер фыркнул: – Ты имеешь в виду Дрима или Блу? – Возможно. – Они не должны, – с горечью сказал Киллер. – Я добровольно стал убийцей и фаворитом Найтмера. Вечные пытки, манипуляции и стирание памяти – вот чего я чертовски заслуживаю. – Это неправда, и ты это знаешь, – возразил Калор. – Чара пытал тебя и изменил твои коды, чтобы склонить тебя на свою сторону. Найтмер не пытал тебя физически, чтобы заставить присоединиться, но это не значит, что он тоже не мучил тебя. Он исказил твои эмоции и душу, чтобы удержать тебя на своей стороне. Он удалял те части тебя, которые мешали ему, и манипулировал тобой. – Я не безгрешен, – прошипел Киллер. – Мне нравилось то, что я делал. – Теперь тебе это больше не нравится, когда тобой не манипулируют эмоционально или духовно. – Калор наклонился вперед и встретился взглядом с Киллером, наблюдая, как прозрачные слезы смывают все больше черных полос токсичной Решимости. – Что тебе нравится? Чего ты хочешь? У Киллера не было ответа. Впервые за долгое время он осмелился признать это: – Я не знаю. Голос Калора был спокойным и добрым: – Что ты знаешь? Киллеру потребовалось время, чтобы ответить: – Я не Санс. Я не могу снова стать Сансом. Я Киллер. Но я не хочу быть убийцей Найтмера. Я хочу быть собой. Душа Киллера замерцала, меняя форму с мишени на сердце. Она не останется такой. Пока нет. Но постепенно, со временем сердце станет более устойчивым, и из темноты глаз Киллера вновь засияет свет. Инк освободился от кодов и судорожно вздохнул. «Киллер справился. Он достиг Первой Стадии». Инк должен быть вне себя от радости, без каких-либо других противоречивых эмоций (верно?). Наконец-то после всего у Киллера действительно получилось. С помощью Калора он выбрался из окутывавшей его тьмы (и Негатива) и снова обрел себя (и надежду). Инк должен быть просто в восторге от того, что счастливый конец возможен. Ему даже не нужно было ничего делать, чтобы достичь такого результата. Он не мог перестать смотреть на руки Киллера на случай, если тот вызовет нож. Он не мог перестать думать о том, как эти руки и эти ножи причиняли ему боль снова и снова, сотни раз, еще долго после того, как ему казалось, что ломаться уже нечему. Он хотел только одного: бежать, спасаться, убраться подальше от Киллера, пока эти руки или эти ножи не ранили его снова. Пустота была достаточно близко, чтобы он мог броситься в нее и уйти от Киллера, но тогда с ним останется Даст. Кроме того, прыжок в Пустоту произвел бы неверное впечатление, поэтому Инк остался на месте и ничего не предпринял. Ему следовало бы снять повязку, чтобы исчезнуть из поля зрения остальных, но тогда они могли бы заполнить пробелы, предположив, что Нот упал в Пустоту. Лучше всего было молчать и не вмешиваться. Что с того, что воспоминания Инка были (травматичными) неприятными? Дело было не в Инке. Инк был лишь эпизодом в путешествии Киллера. «Речь идет о развитии Киллера. Твои личные чувства не имеют значения». Инк открыл глазницы. Он не помнил, как закрывал их. Он не сразу понял, где находится, потому что было очень темно. Точно, он был в пустоте Азертейла, на платформе Зала Суда. Вокруг была кромешная тьма, но обзор Инка частично закрывала синева. Он почувствовал запах толстовки Даста. Даст полуприсел перед ним, одной рукой схватив Инка за руку, а в другой сжимая костяной кинжал. Его УР бурлил, как вулкан на грани извержения. В темноте виднелись Киллер и Калор. Из-за пламени Калора было легче разглядеть, чем Киллера, но душа Киллера в форме сердца светилась достаточно ясно. Теперь Даст был между Инком и Киллером, склонившись над ним, словно готов был прикрыть его своим телом. Это было неправильно, потому что Инк должен был защищать Даста, а не наоборот. Нет, это тоже было неправильно, потому что Инка вообще не должно было быть здесь. Должно быть, Инк подал знак, что он в сознании, потому что почувствовал, как рука Даста сжала его руку. Вероятно, это был сигнал оставаться на месте. Инк не послушался. Он сел, держась поближе к Дасту, и медленно поднял голову, чтобы посмотреть на Киллера. Левый глаз Киллера не горел, но правый был сфокусирован на лице Инка. Оставшиеся черные следы больше походили на тени, чем на дорожки слез. Они придавали Киллеру скорее изнуренный, чем угрожающий вид. Инк отбросил все личные эмоции (и Удаленные воспоминания). Его голос отчетливо прозвучал в безмолвии пустоты: – У тебя получилось. Ты обрел себя. Киллер уставился на него, не зная, что сказать. Его правый глаз продолжал светиться, но левая глазница была темной. Однако густых полос токсичной Решимости не было, и Инк воспринял это как хороший знак. Даст снова двинулся между ними, его глаза пылали магией: – Назад! Киллер поднял пустые руки и попятился. Инк схватил Даста за руку и удержал его: – Не надо. Он изменился. Я видел это. Выражение лица Даста скрывала тень капюшона. – Как в Суверентейле? Инк не помнил, о чем именно он говорит, но нерешительно кивнул. К счастью, он не слишком неправильно понял Даста, потому что тот не пытался ударить Киллера. Он держался рядом с Инком, оставаясь между ним и Киллером. Инк подавил раздражение. Если бы драка все-таки началась, он принял бы урон на себя, чтобы Даст не пострадал. – Как долго я был без сознания? – прошептал Инк. – Всего пару минут, – шепнул в ответ Даст. Глаза Инка за повязкой окрасились в оранжевые и синие оттенки. – Хм. А казалось, что дольше. – Он не хотел смотреть на Киллера, поэтому посмотрел на Калора: – Киллер… любит кроликов и кошек? Даст сильно вздрогнул и спрятался в капюшоне. Инк не мог понять, трясет ли его от страха или от подавляемой ярости. Он придвинулся поближе к Дасту, почти прислонившись к нему. – Да, – подтвердил Калор, выглядя внешне спокойным. У Киллера было выражение того, кто понятия не имеет, что делать или думать в ответ на комментарий Инка. Однако он не подал никаких признаков гнева, когда понял, что Инк знает о нем что-то личное. Это давало Инку дополнительную надежду. Сейчас ему нужна была вся возможная надежда. – Значит, ты действительно видел прошлое, – медленно произнес Киллер. – Как "провидец"? – Довольно близко, – ответил не Инк и не Даст, а Калор. – Шейд постоянно что-то видит. Как и многие Речные Личности. Инк расслабился и неуверенно улыбнулся ему: – Спасибо, что поверил мне. Кстати, меня зовут Нот. Даст ничего не сказал. Огоньки его глаз сверкнули с невербальным предупреждением, уставившись на Киллера. – Нот? – Пламя Калора взметнулось. – Это… тот самый?.. – …которого я пытал месяцами? – Киллер рассмеялся. Как и прежде, это был горький звук, полный ненависти к себе. – Я пытал их обоих, помнишь? В разное время. И я пытал одного из них, чтобы попытаться добраться до другого. Даст был так напряжен, что Инк чувствовал это сквозь ткань его рукава. Возможно, у Инка был способ снять это напряжение, чтобы разговор пошел дальше. Ему просто нужно было заговорить. Ему нужно было сказать Киллеру "Я прощаю тебя". Три простых слова. Это было все, что Нот должен был сказать. Это было все, что Нот должен был сделать. Киллер уже ненавидел то, что сделал, и если он не получит прощения, то, скорее всего, продолжит ненавидеть себя. Поэтому Ноту нужно было сказать, что он прощает Киллера за все и впредь будет безоговорочно поддерживать его, потому что тогда Киллер действительно мог бы рассчитывать на счастливый конец всего этого. Инк не мог этого сказать. Он не мог смотреть в горящий зрачок Киллера и забыть о пытках, которым тот его подверг. Он не мог перестать вспоминать издевательский смех и насмешки, когда ножи Киллера пронзали его тело, а Бластеры обжигали кости. Простить – не значит забыть, но воспоминания никуда не делись. Стыд был настолько невыносим, что Инк поразился, как он не растаял в жалкую лужицу. «Ну же, это то, чего мы хотели! – отчитывал себя Инк. – Зациклиться на себе – это худшее, что ты можешь сейчас сделать. Киллеру нужна поддержка и прощение, иначе он может сорваться, и это будет твоя вина. Практикуй то, что утверждаешь. Дрим смог бы простить его». Киллер не пытал Дрима лично месяцами. Даст тоже, хотя он причинял Инку боль больше раз, чем помнил. Киллер тоже причинял Инку боль больше раз, чем помнил. «Ты простил Даста. Ты лицемер». Инк провел с Дастом несколько недель, и тот боролся со своими инстинктами и в итоге отказался причинять ему вред (несмотря на ужасающую погоню в Аутертейле). Даже некоторые из старых Удаленных воспоминаний Даста об Инке показывали, что он иногда испытывал приступы сожаления или раскаяния, когда причинял боль Инку, независимо от того, разделял ли он их с той версией Фантома, которая была с ним или хранилась в его сознании. Инк провел с Киллером несколько месяцев, и теперь у него были Удаленные воспоминания о том, как его мучитель думал о нем и взаимодействовал с ним. Киллер не проявлял ни колебаний, ни милосердия. Он ни разу не взглянул на Инка с мыслью "Это неправильно". Ближе всего к сожалению он подошел, когда Инк наконец лишился красок и впал в кому… и то в основном потому, что его неубиваемая игольница больше не приходила в сознание. Были и предыдущие моменты, когда Найтмер думал о том, как ужаснется Инк, когда он насильно лишит Киллера способности чувствовать раскаяние… но даже раньше Киллер, казалось, никогда не сожалел о том, что сделал с Инком. Ни на секунду. «Хватит. Развитие Киллера здесь подтверждает, что Найтмер мешал ему испытывать такие эмоции, как сожаление. Раньше он не чувствовал себя виноватым, но теперь чувствует, и это главное. Пришло время практиковать то, что ты проповедуешь, и прощать. Ты все портишь». Инк почувствовал раздражение Создателей из-за того, что Даст и Киллер не взаимодействовали. На самом деле они должны были драться, потому что Нота не должно было быть здесь, чтобы открыть свой глупый рот и испортить сюрприз, проболтавшись, что Киллер изменился. Нота не должно было быть здесь. Напоминание было подобно погружению в ледяную воду. Стресс стал невыносимым. Что-то отключилось. Инк постепенно определил, что его окружение – это Зал Суда. Отлично. Может, хоть раз это будет в Пацифистской временной линии? Было бы неплохо сменить обстановку. Он посмотрел на Сансов во множественном числе, на окружающую темноту и чуть не рассмеялся над своим неуместным оптимизмом. Один из Сансов держал его. Он вызвал Бластер и зарычал на остальных. Это озадачивало, потому что Инка не должны были видеть. Неужели его снова бросили в гущу схватки? Не было смысла что-либо предпринимать, чтобы избежать наказания, поэтому Инк остался на месте и закрыл глазницы. Он хотел бы немного передохнуть, прежде чем его втянут в предстоящую драку. В воздух не полетели ножи и костяные атаки. Бластеры не выстрелили. Вместо этого раздался голос: – С ним действительно все в порядке? Инк попытался вспомнить, чей это был голос. Он принадлежал Сансу, но какому именно? Он прищурился на разноцветное пламя и вспомнил, что это Калор. Санс, державший его, конечно же, был Дастом. На нем был лабораторный халат. Странно. А Киллер держался позади, почти в темноте. Хм. Должен ли Инк что-то с этим сделать? Инк был в объятиях Даста, но не как заложник… Ах да, Даст вроде как снова взял его в заложники в той Нейтральной АВ Андертейла. Упс. Это определенно не улучшило имидж Даста. Даст не причинял ему вреда. И не готовился к предательским объятиям. И не использовал Инка в качестве живого щита. Что же он делал? Инка снова поймали или нет? Это был довольно приятный захват по сравнению с обычными побоями и ожогами, которые он получал, когда его ловили. Инк опустил взгляд на свой шарф и увидел зеленый цвет оттенка морской пены. Он почувствовал ткань на своих глазницах и вспомнил Нота. Он вспомнил, что видел. Его пальцы вцепились в ткань шарфа, но у него не было ни ручки, ни карандаша. Как и пояса. «Куда я дел свои краски?» Инк вспомнил, что они пропали. Может, их забрал Киллер? Ну и зря, Найтмер ничего не мог с ними сделать. Инк осмотрел окрестности и увидел Бруми и свой костяной посох с перевязью. Он добавил к кобуре карман для красок. Круто. Но ни кобуры, ни красок при нем не было. Не круто. – Нот? – В голосе Даста звучали напряженные нотки. – Ты очнулся? Этот тон пробудил в Инке все его инстинкты "сражайся или беги". Вот только он выбрал часто забываемую опцию "замри". Ему нельзя было замирать. Киллер был здесь. Даст нуждался в Инке… Инк ощутил внешнюю вспышку гнева. Он чувствовал, как Они выжидательно наблюдают за Киллером и Дастом. Инк вспомнил, что Даст, в сущности, не нуждался в Ноте. Инк все равно защитит его. Инк сжал руку Даста. Он приподнялся, обполз вокруг Даста и прижался к его спине. Киллер в прямом смысле слова умел наносить удары в спину, поэтому ему показалось правильным устроиться за спиной Даста и следить за летящими ножами. Кроме того, это лучше скрывало Инка от глаз Киллера, Калора и, возможно, Шейда. Пустота тоже была в пределах досягаемости прыжка. На всякий случай. Инк мог вернуться без повязки и схватить Бруми… …Но Даст будет думать, что он один. Он не мог оставить Даста в таком состоянии. Инк неподвижно уставился в Пустоту. Киллер выглядел озадаченным: – Э-э… Тебе удобно там, сзади? Вопрос снова пробудил в Инке инстинкты драться, убегать или замереть. Он заставил себя ответить, потому что это была не темница Найтмера, а ответ – наиболее приемлемый, не раздражающий вариант, верно? – Ты ранил Даста в спину. Прямо между лопаток. Он почувствовал, как дыхание Даста сбилось, и услышал, как Киллер издал еще более болезненный вздох, что было странно, потому что в прошлый раз именно Даста ударили ножом. Инк не стал извиняться. Он не хотел извиняться. Это было подло с его стороны, верно? Огорчился бы Дрим из-за него? Инк не должен был находиться здесь, но он не мог (прыгнуть в Пустоту, чтобы сбежать) уйти или снять повязку с глаз (что, с его удачей, скорее всего, заставило бы остальных думать, что он прыгнул в Пустоту), не испортив все еще больше. Становилось трудно дышать. – Нот… – В голосе Даста слышалось беспокойство, которого не должно было быть. Он должен был беспокоиться о себе, а не о Ноте. – Пожалуйста, сделай вид, что меня здесь нет, – прошептал Инк. – Хорошо. – Голос Даста был настолько низок, что он практически рычал, свирепо глядя на Киллера. Звук отдавался в его грудной клетке. – Если ты подойдешь к нам, я тебя ударю. – Стреляй на поражение, – предложил Киллер. Инк не мог понять, прозвучало это горько или насмешливо. – Не надо, – сурово скомандовал Калор. Он остановился между Киллером и Дастом, не сводя с них глаз и расставив руки. – Никто не хочет причинять друг другу вред. – Говорит парень, швыряющийся синей магией души, – огрызнулся Даст. Пламя Калора вспыхнуло от подавляемого гнева. – Чтобы вы не нападали друг на друга. – Он первый начал, – сказал Киллер. Инк уже слышал термин "мгновенное сожаление", но не совсем понимал его смысла, пока не выглянул из-за спины Даста и не увидел именно такое выражение на лице Киллера. Удивительно, что чувство вины Киллера до сих пор не вызвало к нему Найтмера. Это был еще один знак того, что все получилось и Киллер может рассчитывать на счастливый конец. «А как насчет счастливого конца Даста?» Инк сомневался, что возможный счастливый конец Даста предполагал избиение Киллера до полусмерти. На самом деле, сделав это, Даст, скорее всего, впоследствии будет чувствовать себя еще хуже. Не раздумывая, Инк дотянулся и уцепился за руку Даста. Даст посмотрел на него, и кровожадный холодок его бурлящего УР немного ослаб. Огонек глаза Киллера замигал. Очертания его души тоже замерцали. – Ха. Ты правда думаешь, что тебе не все равно, Даст? Сколько раз ты избивал Нота до крови, прежде чем привязался к нему? Ой, погоди, ты же снова избил его в Аутертейле, а он все равно приполз к тебе. Моя ошибка. Бластер Даста взревел и выстрелил. Бластер с пустыми глазницами заблокировал выстрел. Инк увидел, как из его глаз потекла черная жидкость. Из правой глазницы Киллера тоже вытекла единственная черная слеза, и его рот скривился в злобной ухмылке. Наблюдая за ним, Инк заподозрил горькую правду: «Это ненадолго. Может, сейчас Киллер и на Первой Стадии, но Найтмер не сдастся… …Если только он не потеряет возможность найти Киллера. Как он не может найти Даста». Такая мысль была опасной, тем более что Инк больше не должен был вмешиваться, а Нота не должно было существовать. Инк отбросил эти мысли и неохотно поднялся на ноги, оставаясь рядом с Дастом. Он почувствовал от Них пронзительный укол раздражения и смирился с тем, что как только он окажется подальше от Даста и Киллера, его ждет довольно неприятный опыт. Оставалось только позволить атаке сбить его в Пустоту, и проблема решится сама собой. Конечно, Инк был не настолько "везучим". Когда Нот поднялся и неуверенно встал рядом с Дастом, насмешливое выражение лица Киллера сменилось страдальческим. Его зрачок замерцал, разгораясь вновь, и он отступил назад… прямо на упавшую кобуру посоха Инка. Невидимый Бруми схватил его за ногу и дернул вниз. Киллер ударился о плитку Зала Суда с громким проклятием и еще более громким стуком. Того, что Киллер будто бы споткнулся о посох и упал на задницу, хватило, чтобы вывести Даста из подпитываемого УР состояния ярости. Он стоял на месте, безучастно наблюдая за тем, как Киллер раздраженно вытирает черноту под глазницами и поднимается на ноги. Инк заметил, как Калор подошел к нему и помог встать. Даст тоже заметил это, и его взгляд потемнел. Инк воспользовался возможностью высказаться: – Даст не причинял мне вреда. Он сказал тебе, что сделал это, потому что не хотел, чтобы ты догадался, почему он держит меня рядом. Я спрятал его от Найтмера и Эррора. «Возможно, я смогу сделать то же самое для тебя». Вопрос был в том, дадут ли ему Создатели такой шанс? Или Они хотели, чтобы мучительный цикл Киллера и Калора продолжался? (Может, Инк и боялся Киллера, но это не имело никакого отношения к истине: он не хотел, чтобы это продолжалось). Киллер уже не выглядел таким опасным. Он выглядел изможденным. Он выглядел почти как любой другой Санс. – Приятно слышать. Наверное. – Тебе было бы наплевать, если бы я ранил Нота, – с горечью сказал Даст. Киллер дернулся. – Найтмер манипулировал моей душой и моими эмоциями. – Найтмер манипулировал всеми тремя нашими душами и эмоциями, – огрызнулся Даст. – Но я не тащил Сансов в подземелье, чтобы пытать их каждую вторую ночь. Киллер выглядел так, словно испытывал боль. – Я говорю это не в оправдание… – Ты пытал меня! – закричал Даст на Киллера. Он жестом указал на Инка, похоже, не замечая, что все еще держит в руке костяной кинжал. – Ты пытал нас обоих! Восторг Создателей был тошнотворным. Инк прижал руки к бокам головы. Это не полностью заглушало шум. Он почувствовал статическое холодное покалывание и чье-то присутствие рядом. Shade!Гастер с минуту рассматривал его, затем осторожно положил руку на плечо Инка. Рука была холодной. И немного глючной. Или липкой? Инк не стал возражать. Он старался сосредоточиться на успокаивающем прикосновении Шейда, а не на криках Даста. Инк не знал, отчего прорвало плотину, но внезапно все, что Даст сдерживал, хлынуло наружу: – Сначала я подумал, что ты в такой же ситуации, как и я. Я думал, что тебя заставили присоединиться к Найтмеру. Я наивно полагал, что, может быть, мы могли бы, по крайней мере, как-то присматривать друг за другом, чтобы в Замке было чуть менее паршиво. – Смех Даста был более сдавленным и натянутым, чем самоненавистническое хихиканье Киллера. – Я был глупцом. Я умолял вас обоих о помощи. Хоррор даже не взглянул на меня. Ты рассмеялся мне в лицо и рассек щеку, а потом сказал Найтмеру, что я "строю козни за его спиной". И каждую ночь, если ты не пытал какого-нибудь Санса в темнице, то наказывал меня за сопротивление Найтмеру. Ты не просто выполнял приказы, ты выкладывался по полной, чтобы причинить другим боль. Огонек глаза Киллера замерцал, потемнел, но остался едва заметным, а его душа затрепетала. – Как и ты. – Я хотя бы сожалею об этом, – бросил Даст. – Я сожалею об этом! – срывающимся голосом отрезал Киллер. – Я сожалею об этом. Я… извиняюсь. Черт, прости меня, ладно? Огоньки глаз Даста погасли. Под его капюшоном виднелись только тени. Он резко развернулся и в полной тишине проследовал к противоположной стороне Зала Суда. Он схватился за что-то на шее, скорее всего, за шарф Фантома. Затем он сел на краю, свесив ноги над Пустотой. – Что ж. Могло быть и хуже, – пробормотал Калор. Инк был полностью согласен. Он быстро подхватил Бруми и костяной посох, прижав их к груди, и направился к Дасту на помост Зала Суда. Ему действительно следовало дать костяному посоху имя, раз уж он прижился. Может быть… Гласси? Потому что он выглядел так, будто был сделан из стекла? Гласси был намного крепче, чем казался. Инк заставлял себя быть тихим и не болтать с Гласси и Бруми, чтобы отвлечься от напряжения в пустоте. Калор тихо разговаривал с Киллером. Инку оставалось только попытаться поддержать Даста. Он не был уверен, как это сделать. Ситуация оказалась сложнее, чем он думал, когда Дрим рассказывал ему о подобных сценариях. – Ты можешь вытащить нас отсюда? – прошептал Даст, как только Инк сел. Инк снова связал разорванные концы перевязи своего посоха и почувствовал, как Бруми подтолкнул его. Раньше он мог открыть портал с его помощью и без проблем пропустить через него других. После Удаления он не был уверен, что это сработает. Оставался другой, более новый способ перемещения, но… – Не знаю, смогу ли я взять с собой других. И смогу ли вернуться к вам, если уйду. Инк, конечно, мог бы вернуться в пустоту Азертейла, но Создатели могут не позволить ему это сделать. Он вытащил телефон из одного из карманов кобуры своего посоха, попутно коснувшись пальцами того, в котором были его флаконы. Все они были невредимы. Инк включил экран телефона и увидел помехи. Сигнала не было. Предсказуемо, что помощи ждать неоткуда. Даст подтянул колени к груди и положил на них голову: – Какой же я лицемер. Я опасался твоего брата, потому что он отказался прощать, но я не лучше. Инк не понимал, к чему это. Он не видел связи. Он все равно попытался поддержать Даста: – Ты не пытал Скетча. Киллер пытал тебя и годами использовал как боксерскую грушу для Банды. – Он опустил взгляд и рассеянно сделал короткую запись в блокноте: "Калор помог Киллеру достичь Первой Стадии. Это случалось уже семьдесят семь раз. Он может измениться". – У него всегда был потенциал, но он не удосужился помочь мне, – с горечью сказал Даст. – Вместо этого он присоединился и превратил мою жизнь в еще более страшный ад. От этого заявления Инку стало невероятно дискомфортно. Так дискомфортно, что он едва мог говорить. (Ведь Даст был не единственным, кого Киллер безжалостно пытал, прежде чем измениться…) – Найтмер, вероятно, помешал ему почувствовать раскаяние и перейти на Первую Стадию… – нерешительно заметил Инк. – Мне от этого не легче. – Даст слегка приподнял голову, показав усталые и бледные огоньки глаз. – Тебе тоже не легче. В удобных стенах, которые возвел Инк, появились трещины. Его разум помутился и опустел, милосердно отказываясь признавать Удаленные воспоминания. – …Это хорошо, – отрешенно сказал Инк. Даже ему было ясно, что его голос звучит не так, как обычно. Хм. Инк не мог вспомнить, на что он отвечал, но, видимо, он сказал что-то не то. Горечь Даста переросла в беспокойство: – Я не имел в виду, что ты должен простить его или что ты "плох как личность". – Я не личность, – пробормотал Инк. – Так хорошо, что Киллер изменился. После… После всего, что произошло. "Черт, иногда я почти забываю, сколько урона ты можешь выдержать, – злорадствовал Киллер, нанося Инку удары снова и снова, пока не оказался забрызган кровью своей жертвы. – Все остальные всегда слишком быстро распыляются. Я уже сто лет так не веселился". Инк поднял руку и схватился за шарф, чтобы напомнить себе, что он может. Ни одна из его костей не была сломана. Ничего не было обожжено. Его глаз все еще был в глазнице. Ему показалось, что Даст что-то сказал ("Ты личность"), но Инк не слышал. Он ничего не видел. Его зрение расплывалось. Он не плакал. Но он мог говорить. Он больше не был Звездным Сансом, но он все еще был Защитником. У него была работа, которую нужно было выполнить. – Мои личные чувства не имеют значения, – заявил Инк. – Главное, чтобы Найтмер больше не смог добраться до Киллера. Это лучший способ не допустить, чтобы пострадало еще больше народу. Поэтому я постараюсь защитить его, как защитил тебя. Создатели все еще были далеки, но Инк понял, что принял правильное решение, почувствовав Их (садистское) ликование. Огоньки глаз Даста погасли. Инк не мог видеть выражения его лица. Он (и Они) ждал, что Даст снова взорвется. Он ждал, что глаза Даста вспыхнут яростью, и тот (скорее всего, физически) набросится на Нота, называя его отвратительным за то, что он посмел сказать, что будет защищать того, кто так сильно навредил им обоим. Инк должен был знать лучше (Инк и знал лучше. Но признать правду означало бы признать, насколько Дасту на самом деле не все равно). Ради Нота Даст сдержал свой УР. Конечно, он сдержал бы любой свой гнев. – Это твой выбор, – прошептал Даст Инку. – Ты не обязан помогать ему. И не обязан отказываться от помощи из-за моего прошлого с ним. Если ты хочешь найти способ выбраться отсюда и уйти, я не против. Если ты хочешь остаться, защитить Киллера и, возможно, вычеркнуть его из нашей жизни, я тоже не против. Инк не был настолько самоотвержен, чтобы предложить свою помощь без колебаний, как сделал бы Дрим. (Еще Инк знал, какие мучения ему предстоят, если его инстинкты подведут и он осмелится попытаться спрятать Киллера…) – …Мне нужно подумать об этом. Но я тебя не оставлю. Даст придвинулся ближе, и Инк инстинктивно прижался к нему. В пустоте Азертейла было не холодно, но и не особенно комфортно. Даст приобнял Инка за плечи, но ему все равно было не по себе: он чувствовал Их недовольство, раздражение и кипящую ярость. Его зрение на секунду затуманилось, когда Создатель взял его под контроль. Когда оно прояснилось вновь, он заметил, что несколько карантинных протоколов были изменены. Инк не мог определить или вспомнить, какие именно. Через несколько секунд он забыл, что его вообще использовали в качестве Сосуда. Инк сделал еще один эгоистичный шаг и прильнул к Дасту, закрыв глазницы. Даст прислонился к нему в ответ, странным образом поддерживая его даже тогда, когда ему самому было нелегко. Что бы ни случилось дальше, Инк надеялся, что запомнит это и будет дорожить этим моментом покоя.