Memories of a Protector [The Protector AU]

– …Итак, это основы Мультивселенной и Омега-таймлайна. Большинство основ, я полагаю. Я понимаю, что тебе предстоит многое усвоить, но мы будем только рады помочь тебе адаптироваться. – Core!Фриск сидел в больничном кресле, слегка сцепив руки на коленях, и улыбался, глядя на Санса. – У тебя есть вопросы? Санс смотрел на него с пустой улыбкой и ошеломленным выражением лица: – …Несколько. В целом эта версия Санса довольно хорошо восприняла свои новые обстоятельства и внезапное открытие существования целой Мультивселенной. Это было не слишком удивительно. Разве что немного. Этот Санс был из очередной временной линии Геноцида, уже знал о Перезагрузках и возможности существования альтернативных временных линий, и в данный момент ему было не по себе от присутствия Core!Фриска. Впрочем, не настолько, чтобы он попросил его уйти. На первый взгляд Санс выглядел спокойным, но время от времени его левый глаз вспыхивал, а левая рука подергивалась. В соответствии с процедурой, ему должны были предложить нейтрализаторы магии, чтобы предотвратить любые панические вспышки магии и несчастные случаи, но Санс отказался, когда врачи попросили. Он держал свою магию под контролем, но все еще ждал начала следующей битвы. Это будет совсем не та битва, в которой он участвовал всю свою жизнь. Core!Фриск понимал его страх и замешательство, но он хотел, чтобы тот привык к его присутствию и не слишком пугался других Фрисков и Чар, с которыми ему доведется столкнуться. Этот Санс пострадал от одного из двойников Core!Фриска. Это был далеко не первый случай, когда та версия Фриска создала временную линию Геноцида, так же как и далеко не первый случай, когда Санс умер и помнил об этом. По сути, Фриск создавал только эту временную линию. Санс был обычным Сансом, который знал, что застрял в бесконечно повторяющемся Пути Геноцида. Его Фриск никогда бы не выбрал Пацифистский или даже более жестокий Нейтральный Путь. Это всегда был Геноцид, каждый раз. Санс не достиг бы Поверхности, не погиб бы в бою и не остался бы мертвым навсегда. Он не стал бы ни Дастом, ни Киллером, ни Гено. Он был обычным Сансом, которому приходилось нарушать свое обещание снова и снова, как и сотням тысяч других. Можно сказать, что его отличало от других лишь то, что, будучи на грани смерти, он каким-то образом попал в Омега-таймлайн. То же самое касалось выживших из Амититейла. И никто не знал как. Даже Core!Фриск. Никто не мог случайно оказаться в Омега-таймлайне, даже если их миры разрушались. Чтобы попасть в Омега-таймлайн, нужно пройти через дверь или очень редкий портал, причем Дрим был единственным, кто мог попасть сюда таким способом, насколько знал Core!Фриск. Но в этом-то и была проблема, не так ли? "Насколько знал Core!Фриск". У Кора всегда были пробелы в осведомленности, но в последнее время эти пробелы, казалось, становились все больше. Его это пугало. У него было так много тех, кто полагался на его предвидение и знания о Мультивселенной, чтобы быть в безопасности, но в этих знаниях и предвидении появлялось все больше и больше дыр. Как всегда, Core!Фриск старался сосредоточиться на том, что мог сделать, и сделал все возможное, чтобы достойно принять выживших из Амититейла, когда они начали процесс адаптации к новым условиям. Теперь настала очередь одинокого Санса. Признаться, Core!Фриск мог и повременить с этой встречей. Санс выглядел спокойным. Он не впадал в панику и не набрасывался при виде Фриска, Чары или Флауи – сварливого, но очень талантливого Доктора из "Золотой Руны". Но, как и Core!Фриск, Санс имел обыкновение видеть то, что другие пытались скрыть. – Ты же не собираешься отправить меня обратно, потому что я появился из ниоткуда без разрешения? – спросил Санс. – Нет. – Core!Фриск старался не показывать гнева перед Сансами из Геноцидных таймлайнов (да и вообще перед кем бы то ни было), но не смог не нахмуриться. – Может, ты и появился по-другому, но тебе все равно здесь рады. И… эм… – Это всегда было трудной частью. Сколько бы раз Core!Фриск ни повторял это, все равно было больно. – …После того, как тебя убрали из твоей временной линии, ваш Фриск Перезагрузился. И после Перезагрузки был создан другой Санс. – Ага. Некоторые другие упоминали, что такое может случиться, в своем объяснении Мультивселенной. – Глазницы Санса были пусты. – Ты хочешь сказать, что меня заменили, и никто об этом не знает? Core!Фриск серьезно кивнул. – Ну что ж. Такова уж моя удача. – Санс выглядел усталым. Очень, очень усталым. – Какой путь теперь выберет человек? Core!Фриск не мог ему лгать: – Геноцид. Как и всегда. Санс уже знал, каким будет ответ. Он устало вздохнул. – Я могу привести твоего брата… – начал Core!Фриск. – Нет, – тихо сказал Санс. – Если ты заберешь оттуда Папса, будет создан другой, верно? И он будет страдать вместо Папируса. Это будет не он, но это… это будет он? Вот только этот другой… этот другой Санс – не я… – Он закрыл глазницы и прижал к ним ладони, молча качая головой в знак отрицания. – Я прошел через сотни Перезагрузок, малой. Папирус не может смириться с тем, что человек не изменится. И если его доставят сюда и заменят, как меня, он поймет, что другого Папируса заставили страдать и умирать вместо него. С этим он тоже не смирится. Поэтому он попытается вернуться и заставить человека передумать. Снова. Core!Фриск сидел молча. Он вел такие беседы много раз. Он подозревал, о чем этот Санс, который почти все свое существование, если не все, провел в ловушке Геноцидных таймлайнов, спросит дальше. Санс слегка приподнял голову. Его глазницы потемнели от отчаяния. – Что произойдет, если Папирус вернется назад и встретится с самим собой? Что, если он тоже попытается остановить человека? Core!Фриск неловко поерзал. Он видел, как работают коды версии Андертейла Санса. Он не был настолько жесток, чтобы солгать ему в утешение. – Если Папирус вернется в ваш мир и попытается вмешаться в Геноцид Фриска, возможно, мир полностью Сбросится или разрушится. Если после этого мир вернется, то даже воспоминания Фриска о прошлых таймлайнах будут стерты… и он все равно выберет Геноцид. Разрушение – не гарантированный исход, но такое уже случалось. Мы не знаем, почему такое происходит. Потому что если бы Core!Фриск знал причину, возможно, он смог бы это остановить. Учитывая все, что он мог узнать и уже знал, почему эти знания (например, коды, используемые для защиты его собственного дома) должны быть недоступны? – Если мир вернется, – уныло повторил Санс. – Папирус не откажется от человека, сколько бы раз он его ни убивал. Но я? Я уже давно отказался от возможности спасти брата. Наверное, мне больше не стоит называть себя его братом, да? Сколько бы раз Core!Фриск ни вел подобные разговоры, легче не становилось. Кор изо всех сил старался не показывать, как он расстроен. Он знал, что лучше не пытаться возражать, что Санс все равно брат Папируса, несмотря ни на что. Это только еще больше расстроило бы Санса. Он не был готов услышать что-либо подобное. С его точки зрения, его существование было еще более бессмысленным и никчемным, чем он думал раньше. Core!Фриск надеялся, что он согласится встретиться с одним из психотерапевтов Омега-таймлайна. – Мне очень жаль. Обещаю, тебе здесь найдется место. – Ага. Здесь полно таких же грустных потерянных Сансов, как я. Я далеко не единственный, кто неожиданно выжил, да? – Санс тяжело вздохнул и нерешительно положил руку на голову Core!Фриска. Он слегка поморщился, когда движение натянуло бинты на груди. Это было настоящим чудом, что он продержался после последней атаки Фриска достаточно долго, чтобы получить помощь. – Жаль, что тебе пришлось рассказывать мне все это, малой. Я рад, что ты навестил меня и кое-что объяснил. Ты гораздо добрее, чем… "Фриск" моего мира. Core!Фриск обычно старался узнать все заранее и не часто оказывался застигнутым врасплох. И все же он был ошеломлен осознанием того, что Санс так и не узнал имя Фриска, потому что Фриск его мира никогда не проходил Пацифиста. Фриск этого Санса даже ни разу не проявлял пацифизма. Он только устраивал Геноцид, убивая Санса, Папируса и их друзей (друзей братьев, потому что Фриск так и не удосужился с ними познакомиться) снова и снова. – Спасибо, – сказал Core!Фриск, вместо того чтобы сокрушаться о том, как бы он хотел, чтобы Фриск этого Санса был хоть чуточку милосерднее. – И это вовсе не в тягость. Санс видел его насквозь. Он не стал уличать его в этом. Может быть, он слишком устал. А может, считал, что не имеет на это права. – Это мило и все такое, но я думаю, нам пора перейти к следующему пункту. – Глазницы Санса оставались пустыми. – Ты хочешь тех же ответов, что и другие Советники, а у меня их нет. Я не знаю, как я выжил и как оказался здесь, в вашем тайном убежище… в больнице вашего тайного убежища со специалистами, где мне могли оказать медицинскую помощь с порезом на груди. Я не знаю, какого черта мне удалось выжить, в то время как весь остальной мой мир обречен гибнуть снова и снова. Он начинал волноваться. Его глаз начал мерцать желтым цветом Справедливости. Но любые попытки вершить правосудие были бы здесь неуместны, поэтому цвет погас. В отличие от многих других, кто поступал так и будет поступать, Санс отказался срываться на ребенке, похожем на того, кто причинял ему боль на протяжении всей жизни. – Я не ожидал, что у тебя будут ответы, – честно сказал ему Core!Фриск. – И у меня нет этих ответов для тебя. Я просто хотел узнать, все ли с тобой в порядке… в основном. – Ничего не в порядке, – категорично заявил Санс. Его суровый взгляд немного смягчился. – Но это не твоя вина, малой. Ты не отвечаешь за мой мир. Core!Фриск почти жалел, что это не так, потому что тогда, возможно, Санс и его брат Папирус вообще не оказались бы в таком ужасном положении. Впрочем, он не был уверен, что может доверить себе такую власть. Не после того, как он неосознанно причинил столько боли своему Сансу. Вскоре он вынужден был уйти. Core!Фриск не хотел уходить, но Король-воин Азгор уже был на взводе, потому что все больше народу попадало в Омега-таймлайн без использования дверей. Предвидение подсказывало ему, что другие недавние события только еще больше расстроят Советника. Core!Фриск мог бы разделить свое внимание и подольше побыть с Сансом, но ему необходимо было сосредоточиться. Он не мог позволить себе все испортить. Поэтому он попрощался с Сансом и отправился на неожиданную встречу, которую созвал Король-воин Азгор… и на которую Кор и часть Совета не были приглашены открыто. «Есть шанс, что это не закончится конфликтом, – сказал себе Core!Фриск, появляясь в своем кресле Советника и улыбаясь навстречу удивлению и подозрительности Короля-воина Азгора. – Я знаю, что могу найти способ остановить это. Я должен».

***

Инк помнил. Инк помнил, когда спешно переодевался в свою обычную коричневую одежду и шарф, чтобы Создатель не рассердился. Инк помнил, пока Скетч (чье лицо в основном было скрыто тенью, но достаточно хорошо отражало его печаль и досаду) вручал ему новый телефон, а он лихорадочно бормотал, призывая его "найти еще что-нибудь хорошее, если получится", прежде чем его забрал Создатель. И когда Создатель закончил использовать Свой Сосуд для Творения и сбросил Инка прямо в реку в Дудл-сфере, он все еще помнил. Инка нельзя было вспомнить. А вот Нота – можно. По крайней мере, Даст мог. А может быть, и другие? Это было (пугающе) тревожно – иметь такие четкие воспоминания, которые не имели отношения к Удаленному. Тревожно, но эйфорично. Эта эйфория была не менее пугающей, чем четкие воспоминания, потому что Инк знал, что это опасно. Инка никоим образом нельзя было помнить, но Скетч помнил его, а Даст – Нота. Они оба могли взаимодействовать с инструментом, который отныне должен был быть только Их Сосудом и кистью. И все же Нота по-прежнему можно было воспринимать. Нот все еще существовал и мог продолжать существовать. «Могу ли я спасти кого-нибудь таким образом?» Инк подавил свою панику, спрятав ее глубоко внутри, чтобы она не отразилась на лице. Он не мог начать думать о подобных вещах. Он уже ходил по тонкому льду, и если он поступит опрометчиво, пострадают другие. Возможно, Нота помнили только потому, что Инк использовал коды для усиления своей маскировки под Нота. Или это сработало только потому, что были Удалены только воспоминания, а не само существование объекта. Или это могло сработать только потому, что были Удалены воспоминания об Инке, который не мог быть Удален. Возможно, это было сочетание всего перечисленного и даже большего. Инк сомневался, что сможет воспроизвести результат, если только (не дай Создатели) Создатели не решат попытаться Удалить воспоминания о Скетче, вместо того чтобы позволить ему быть отчасти забытым из-за его связи с Инком. «Могут ли Они вообще это сделать? Они не смогли Удалить воспоминания Скетча обо мне или помешать ему использовать Удаление на Эрроре…» Инк отбросил фиолетовый ужас и тревожащий его желтый (он не должен был радоваться тому, что его все еще видят, многие из Них определенно не хотели этого, Они были недовольны этим, Дасту угрожала опасность). Он отчетливо помнил, какими средствами защиты он наделил Даста. Несколько из них защищали его память. Помогло ли это ему вспомнить Нота? Что это означало для Блу, Дрима и бывших дру… э-э… знакомых Инка из Андерсвапа? Было так много замечательных возможностей. Инк мог только надеяться, что Их любопытство к этому потенциалу пересилит гнев по поводу нежелательного развития событий. Притяжение призыва очередного Создателя было желанным отвлечением. Инк превратился в чернила и перевоплотился в Подземелье. Если бы у него была душа, то она бы пропустила удар, когда он узнал Андерфелл. Андерфелл Реда и Эджа. Знакомый котик шагал по заснеженной улице мимо бара Гриллби, вероятно, направляясь домой после того, как его побаловал местный бармен. На секунду забыв о своих проблемах, Инк просиял и присел, протягивая руку: – Привет, Думфангер! Кот проигнорировал его и продолжил свой путь, направляясь обратно домой. Инк опустил руку, не уверенный, чувствует ли он обиду, тревогу или даже некое абстрактное радостное возбуждение. Как ни странно, Думфангер всегда обожал Инка, еще до того, как он спас кота с дерева. Судя по тому, что Инк видел и испытал на себе в Мультивселенной, большинство животных нормально относились к нему и другим Бездушным сущностям (в отличие от сомнительной басни о том, что животные остерегаются их), но Думфангер, несомненно, любил его и бросал все свои дела, чтобы немедленно подбежать к Инку. И сколько бы Ред и Эдж ни притворялись, что ворчат, братья Фелл с трудом скрывали улыбки, когда Инк ворковал над Думфангером, а тот сиял от внимания. Инк заметил идущего по улице Эджа и поспешно ушел, пока тот не успел приблизиться. После инцидентов с Дримом и Core!Фриском (да и со всеми остальными, кроме Скетча и Даста…) он привык оставаться незамеченным, но это не означало, что он хочет снова испытать эту боль с Эджем и, возможно, с Редом, если тот окажется поблизости. Отсутствие реакции Думфангера задело его, но не так сильно, как могло бы задеть до того, как Инк… ну, до того, как Нот снова встретился с Дастом. «Что ж, это подтверждает, что повязка Нота – это то, что позволило Сансам-хомячкам взаимодействовать со мной… Э-э, вдвойне подтверждает. Может быть?.. Я снял ее, когда навещал Даста?» Инк не мог вспомнить. Он быстро написал в блокноте и на коричневом участке своего грязного шарфа "Повязка позволяет другим видеть Нота", подчеркнув сообщение, и поднялся на ноги. – Привет, Создатель! – с энтузиазмом поприветствовал он призвавшего его Создателя. – Итак, что мы делаем сегодня? Создатель холодно взглянул на него. Поскольку Подземелье Реда было открытой АВ, которой мог воспользоваться любой желающий, Его голос был неразборчив, а вот эмоции и намерения – вполне. Улыбка Инка померкла, и он благоразумно умолк, приготовившись к тому, что этот Создатель воспользуется Сосудом. Рядом был еще один Создатель, но увидев, что Инк занят, решил продолжить работу самостоятельно. Всегда было интересно видеть, как несколько Создателей работают в одном мире, даже если Они и не работали сообща, но, к сожалению, доступность "свободного использования несколькими Создателями" отчасти означала, что Андерфелл Реда вряд ли когда-нибудь достигнет Поверхности. Поверхность существовала, но в Подземелье было слишком много других временных линий, сценариев и сюжетов, чтобы Они позволили Андерфеллу достичь своего золотого финала. По крайней мере… Андерфелл не лишился его навсегда. «Пожалуйста, не надо еще одного Сброса, пожалуйста, не надо еще одного Сброса, да, Фриск еще не достиг Поверхности, но он уже так далеко продвинулся в этой временной линии, пожалуйста, не дайте Андерфеллу закончить так же, как Андерсвап…» Этот Создатель не хотел заставлять Андерфелл Перезагружаться. Именно Он Удалил нескольких Ученых и их лабораторию в Сноудине ("Обещания под снегом…"). Он готов был начать все заново и требовал помощи в создании новой лаборатории возле Ядра. «По крайней мере, Доктор Фелл Гастер считается персонажем Мультивселенной, и для его Удаления потребуется голосование…» Вспоминая "Обещания под снегом (История Андерфелла)", Инк понял, что существование новых коллег Доктора Фелла не так уж безопасно. Поскольку его тело использовалось в качестве Сосуда, Инк старался быть максимально сговорчивым и услужливым, чтобы Создатель был доволен. Это означало, что он заткнется и позволит Ему делать то, что Он хочет. Трудно было не впасть в (депрессию) замешательство, поскольку первоначальное намерение Ученых (создать новый магический источник энергии) сменилось исследованиями по использованию душ монстров и людей в качестве энергии на случай, если Ядро выйдет из строя. Разумеется, в тайне. Доктор Фелл Гастер не знал, чем занимаются его коллеги. Он был полностью погружен в первоначальную концепцию альтернативной магической энергии, не основанной на душах. Инк попытался просмотреть сценарий, но получил холодный отказ. Он видел достаточно других сценариев, чтобы опасаться, что Доктор Фелл Гастер может оказаться в Ядре, если узнает правду о том, чем занимаются его коллеги. Оставалось надеяться, что он окажется в Бездне или даже в Анти-пустоте, а не в Пустоте. Доктор Фелл был грубым и резким типом Гастера, но не самым худшим. Насколько мог судить Инк, он никогда не пытался ставить эксперименты на своих сыновьях, а лишь придумал способ помочь Реду контролировать его способности. И он никогда не пытался экспериментировать на Инке. На самом деле Доктор Фелл Гастер даже не задумывался об этом. Если бы он задумывался, то теперь Инк знал бы, потому что все воспоминания об Инке были Удалены, даже мысли об экспериментах над Защитником. Было много Ученых, которые подумывали поймать его и пристегнуть к анатомическому столу, о чем Инк даже не подозревал. Но было и много таких, кто не хотел причинять ему вред или ставить на нем эксперименты, в том числе и Доктор Фелл Гастер. Это… многое значило. И Фелл Гастер никогда не узнает об этом. (К тому же Инк не хотел, чтобы Ред и Эдж пережили ту боль и смятение, которые наверняка испытали Блу и Рас, потеряв своего отца Свапстера. В самом деле, разве не было бы… интереснее, если бы Фелл Гастер выжил и счастливо жил со своими сыновьями?) На мгновение Инк подумал о том, чтобы снабдить Доктора Фелл Гастера защитой, подобной той, что он дал Дасту. Он поспешно притворился, что у него не возникало такой мысли, хотя она была только в его голове. Подобные действия были недопустимы и шли вразрез с Их планами. Не хотел же он вновь подтолкнуть Их к Удалению? Инка использовали для программирования и быстро выпустили. Создатель просто сбросил его в центр конструкции Ядра. К счастью, он приземлился на одну из тонких площадок, а не внутри него. Не было опасности, что он разлетится на осколки, как другие, но Ядро все равно обожгло бы его, если бы он угодил туда. Он поднялся на шатающиеся ноги, проверил, что Бруми с ним, и стал ждать следующего вызова. Спустя несколько минут без вызовов и команд Инк вернулся в Дудл-сферу. Его первой мыслью было пойти посмотреть, чем занимаются Скетч и Даст. Инк отказался от этой идеи и постарался быть реалистом. Эта передышка не продлится долго. Ничто не длится долго. Он должен был усвоить этот урок, когда воспоминания о нем были Удалены. Инк достал телефон, который дал ему Скетч, и уставился на контакт Даста. Он сменил его на "Индиго". Он пялился на него еще минуту, постепенно осознавая, что ему понадобилось изменить контакт на прозвище, потому что мог быть шанс, что его увидит кто-то другой. Другие не могли воспринимать Инка. А вот Нота – вполне. «Я должен проигнорировать это и сделать вид, что ничего не произошло. Я – Сосуд. Мое предназначение – быть полезным Создателям. Я не могу быть чем-то большим. Меня не должны видеть или что-то в этом роде. И уж тем более я не должен больше взаимодействовать с другими. В этом и был весь смысл того, что Они сделали. Кроме того, Нот был всего лишь маскировкой, которая в итоге была использована для развития Даста». Нот казался чем-то большим, чем просто маскировкой. Если бы Нот был просто маскировкой, то он бы вообще не вел себя как Инк, чтобы свести к минимуму вероятность разоблачения. Нот был Инком без особых ожиданий и обязанностей. (Нот мог делать и говорить то, чего не мог Инк). Инк сел возле одной из рек краски и прижал ладони к черепу. Здесь Создатели были далеки. В данный момент их разнообразные эмоции были лишь мягкими касаниями на границах его сознания. Это были обычные восторг, радость, креативность, злоба, гнев, отвращение и предвкушение, но Инка больше всего занимало Их любопытство. Он понял, почему многие из Них испытали любопытство, когда вместе с Инком узнали, что сделал Даст. Инк был уверен, что большинство Сансов в Мультивселенной узнали бы эту эмоцию и, возможно, испугались. На самом деле Инк не боялся. Опасался – да, но и надеялся. Потому что любопытство, которое, как правило, заканчивалось завершением Геноцидных таймлайнов, теперь было тем самым любопытством, которое могло сохранить жизнь и существование Даста; любознательным желанием увидеть, что может произойти. «Если бы Они действительно не хотели, чтобы это случилось, Даста бы уже Удалили и заменили, – попытался рассудить Инк, отгоняя подальше всякую тоску при мысли о потере Даста, как он потерял Блуберри. – Многие из Них были расстроены тем, что меня больше нельзя использовать в Их историях. Возможно, для Них это лазейка. Я должен поддерживать Их интерес к арке Даста». Звуковой сигнал отвлек Инка от размышлений. Он посмотрел на коттедж, которым не пользовался уже год, и попытался вспомнить, есть ли у него там вообще духовка или микроволновка, но тут же понял, что звук доносится из его кармана. Это был звук входящего сообщения. От Даста. "Ты в порядке?" Инк уставился на сообщение и застыл на месте, сжав свободной рукой свою повязку в кармашке на перевязи. Он заставил пальцы отпустить повязку и набрал простое строчное "да". Сообщение не прошло и удалилось. Инк ожидал этого после своих неудачных попыток оставить видимое для других сообщение, но все равно было неприятно. Смущенно оглядевшись по сторонам, он достал из кармана повязку и намотал ее на руку. Затем он размотал повязку и положил ее обратно в карман на перевязи. Затем он снова достал повязку и обмотал руку. На этот раз он оставил ее там. Инк несколько минут мучился в нерешительности, параноидально проверяя эмоции Создателей. Казалось, Они не замечали его действий. Или Им было все равно. Это был хороший знак, верно?.. Инк боялся связываться с Дастом. Он не хотел, чтобы Они разозлились еще больше. Но и боялся оставить Даста без ответа. Изоляция никому не идет на пользу, и Даст, вероятно, связался с Нотом только потому, что у него не было другого выбора. «Я должен убедить Скетча отпустить Даста, – подумал Инк. – Он не заслуживает того, чтобы прозябать в любой версии Дасттейла… Или где угодно еще…» Инк отметил, что эта мысль была похожа на мысль Нота, и в его пустой груди всколыхнулся сине-серый стыд. Неужели он и в мыслях притворялся, что ему не все равно? Хорошо, что это было только в мыслях, так что Создатели не будут (издеваться) напоминать ему, чтобы он перестал притворяться. Инк вспомнил о Создателе, который мог бы не согласиться с тем, что он "притворяется". Он переоделся в свою одежду Нота и вернулся в АВ Хамстертейл. Стайка хомячков выбежала ему навстречу, а Создатель пробормотал радостное приветствие. Инк инстинктивно ждал, что его используют в качестве Сосуда или прикажут помочь в выполнении какой-нибудь задачи, но Создатель был больше сосредоточен на отделке интерьера домика. Ноги Инка задрожали, и он сел. Не успел он пожалеть о своем решении, как Космос, Банан, Пепел и Стил быстро устроились в его шарфе, а остальные расположились на его ногах или рядом с ними. Он почувствовал приступ паники, взглянув на Создателя, но тот опять же был рад его присутствию. Инк протянул руку, и в нее забрались Пекан, Кобальт и Берри. Он отчаянно хотел увидеть Блу (как Нот?). И Раса. И Альфис, Азгора, Чару, Андайн… всех. «Мне нужно держаться подальше от Андерсвапа. Я не могу испортить им жизнь еще больше». Инк посадил Пекана, Кобальта и Берри в свой шарф и осторожно взял в руки телефон. «Я делаю это, чтобы помочь Дасту в его развитии. Вот и все. Это временно, как и Звездные Сансы, и как только я закончу помогать Дасту, он оставит меня и забудет». Он начал набирать сообщение, но остановился на единственной букве "п". Он стер ее, но тут же понял, что приложение для обмена сообщениями позволяет получателю видеть, когда собеседник печатает. Маленькая лапка похлопала его по шее, и он почувствовал, как один из хомяков уткнулся в него носом. (Он сделал вид, что не заметил, что это был Берри). Инк сосредоточился на маленьких пушистых зверьках, свернувшихся у него на коленях и в шарфе, и сделал несколько глубоких вдохов. "Привет, Индиго! Я в порядке". Инк отправил это простое сообщение и пожалел, что не может его отменить. Он не должен был связываться с Дастом. Ему следовало бы использовать это время, чтобы связаться со Скетчем и попытаться договориться о встрече. Кроме того, Даст написал сообщение более получаса назад, так что отвечать на него, наверное, уже поздно, верно? Действительно, Инк зря тратил время. Ему следовало бы заняться чем-то более продуктивным. Например, помогать Скетчу. Звезды, Инк был ужасным братом. Удивительно, что Скетч не возненавидел его за то, что он его бросил… Прежде чем Инк успел убрать телефон и неохотно разогнать хомяков, объяснив, что ему нужно идти, Даст ответил. Как быстро. Черт, должно быть, он ждал ответа. Должен ли Инк извиниться за то, что заставил его ждать? "Приятно слышать. Ты так внезапно ушел. Все в порядке?" Инк подумывал проигнорировать этот вопрос, но это не помогло бы Дасту. Он общался с Дастом только для того, чтобы продолжать помогать ему до тех пор, пока тот не сможет выбраться из Дасттейла и оставить Нота позади. Должно быть, он слишком долго не отвечал, потому что пришло еще одно сообщение: "Хочешь поговорить?" Инку захотелось себя ударить. Как же он был груб. Это он должен был спросить Даста об этом. Именно Даст сейчас находился в плену (причем у брата Инка, не меньше). Он уже собирался спросить, не хочет ли Даст созвониться, но тут его накрыла такая густая фиолетово-синяя пелена, что казалось, он вот-вот задохнется. Лес был спокоен. И луга тоже. Хомяки были в безопасности. Эта АВ была под защитой, и единственному Создателю в ней было все равно, что Инка замечают. Инк не хотел испытывать судьбу, нарушая покой своим голосом. "Не знаю, хорошая ли это идея, – написал он. – Я не хочу шуметь". Ответ последовал незамедлительно: "Ты в безопасности?" Это был странный ответ. Почему Даст спрашивал? Он не мог выбраться из Дасттейла, в который его поместил Скетч. Как он мог прийти на помощь, если Нот попал в беду? "Я нахожусь в милой АВ, где много животных. Здесь нет ни Геноцидных таймлайнов, ни Перезагрузки, ни людей, ни монстров. Только животные по мотивам Сансов. Я не хочу вдаваться в подробности, чтобы на нее не напали. Я бы никогда себе этого не простил". Какое-то время появлялись точки, обозначающие ввод текста. В итоге было отправлено только короткое сообщение: "Что за «животные по мотивам Сансов»?" "Хомяфклгеандовамфскгхгжнпбнг". Инк едва не выронил телефон, когда Пепел спрыгнул с его шарфа и скользнул по руке. Он поймал пепельного хомячка и осторожно придержал его. Может у него и нет души, но паника, которую он испытал, по ощущениям была близка к ее разрыву. Все ли в порядке с Пеплом? Не ушибся ли он при падении? Было не очень высоко, но Пепел был таким маленьким и мог так легко пораниться. Инк не позволил себе издать ни звука, особенно хныканья. Пепел поднял на него растерянный взгляд. Или настолько "растерянный", насколько это вообще возможно для магического хомяка на основе скелета. Инк погладил его указательным пальцем и судорожно вздохнул. Когда он проверил свой телефон, Даст ответил не менее четырех раз. "Хех. Я никогда не слышал об этом животном". "Серьезно, что это было?" "Ты в порядке?" "Нот, что случилось? Могу я позвонить? Ты в порядке?" Щеки Инка вспыхнули. Он бережно придержал Пепла и ответил: "Прости. Я пытался сказать «хомячки». Один из них решил проверить, способен ли еще Бездушный получить разрыв души. – Он поднял руку и сфотографировал Пепла, а затем отправил снимок Дасту. – Смотри. Это ты. Я зову его Пепел". Последовавшая за этим пауза была достаточно долгой, чтобы Инк подумал, не расстроил ли он Даста. В голову снова полезли тревожные мысли. «Я теряю время. Мне нужно найти Скетча, или обновить систему безопасности для разных АВ, или проверить, нужен ли я Создателю, или записать еще что-то из Удаленного, или попытаться починить свой коричневый шарф, чтобы снова использовать его для заметок, или поискать еду…» Даст ответил: "Ладно, признаю. Он очарователен. Откуда у него меховой узор, похожий на мою толстовку?" Уголки рта Инка дрогнули. "1. Магические хомячки. 2. Основанные на Сансах". "Это ничего не объясняет", – ворчливо ответил Даст. Теперь Инк определенно улыбался. "Ты забыл, что ты магический скелет? Кстати, Космос умеет парить!" Инк огляделся в поисках Космоса и в конце концов вспомнил, что тот прячется в его шарфе. Пекан свернулся калачиком рядом с ним, а Карент вскарабкался наверх, чтобы присоединиться к остальным. Инк почувствовал, как один из хомяков соскользнул по хвосту шарфа и, обернувшись, увидел ошеломленного Сливу. Было забавно видеть, как хомяк выглядит таким возмущенным из-за случившегося. Слива перекатился на живот и гордо зашагал прочь, а Айвори побрел за ним. Кедр, самый крупный хомяк, тоже вразвалку двинулся прочь. Оставалось еще много хомячков, которых можно было погладить. Инку придется быть очень внимательным, чтобы убедиться, что никто из хомяков не спрятался в его шарфе, когда он будет уходить. Инк сфотографировал Космоса и уже собирался отправить фотографию, когда заметил, что на снимке есть и Пекан. Инк приготовился к худшему и попытался отправить фотографию. К его облегчению, это удалось. К его разочарованию, изображение Пекана было размытым. Инк боролся с натиском сине-серого цвета, напоминая себе, что теперь у него есть Скетч и Даст. Немного подумав, Инк отправил фотографии Скетчу, упомянув, что отправил их и "Индиго" тоже. На полученной Скетчем версии был отчетливо виден Пекан. Хм. Его телефон пискнул, когда пришло следующее сообщение от Даста: "Они правда ТАКИЕ маленькие????" Инк ухмыльнулся и поднял руку, на ладони которой все еще сидел Пепел. Космос и Пекан почувствовали его намерения и перебрались к более крупному хомяку. Пекан устроился на спине Пепла, а Космос свернулся калачиком у него под боком. Все трое прекрасно уместились в ладони Инка. Он сделал снимок и отправил его. Даст ответил недоуменным: "Какого черта". Инк фыркнул. Хриплый смех застрял у него в горле, и он нервно огляделся по сторонам. Создатель не возражал против шума и не называл его раздражающим. На самом деле Он был рад его слышать. Телефон Инка зажужжал, когда он отвечал Дасту. Открыв очередное сообщение, он увидел, что Скетч прислал фотографию заката над озером. Далее последовал комментарий, что ему нравятся отражения в воде. Затем последовал запрос на список продуктов длительного хранения, которые было бы легко переносить. В четвертом сообщении спрашивалось, какую еду любят хомяки. Инк с радостью ответил подробным списком как для Скетча, так и для хомячков. Кедр вышел из зарослей, волоча за собой большой лист. Лист был наполнен семенами. Большая часть стайки поспешила к нему, чтобы подкрепиться, но Космос и Пепел задержались. Поев, Пекан внезапно решил, что спина Банана – идеальное место для сна, и уснул на нем. Банан, похоже, не хотел его беспокоить (он всегда был таким милым…), поэтому дал Пекану отдохнуть. Инк немного понаблюдал за ними и сделал еще один снимок. И еще несколько. После недолгих внутренних споров он прикрепил к следующей фотографии сообщение, прежде чем отправить ее Дасту: "Я бы хотел, чтобы ты пришел посмотреть на них". Ответ последовал моментально: "Это не очень хорошая идея. Хотя приятно слышать о лучших уголках Мультивселенной". Инк подумал, не позвонить ли ему Дасту, чтобы услышать эмоции в его голосе. Но тогда Даст услышит голос Инка. А Инк не был уверен, что сможет без слез слушать, как Даст признает его существование. "Почему это не очень хорошая идея?" "Я не хочу приводить туда Найтмера. – За этим сообщением быстро последовало другое: – Я доверяю твоим щитам, но мне чертовски не везет. – Третье сообщение пришло прежде, чем Инк успел ответить на первые два: – Не говоря уже о том, что твой бро может возражать. Он очень напористый". Инк улыбнулся, хотя никто, кроме хомяков, на него сейчас не смотрел. Он едва начал улыбаться, а улыбка уже казалась натянутой. "Я узнал о его УР и сверхсекретной деятельности только после Замка. Мне очень жаль". "В том, что он делает, нет твоей вины". Инк ухватился за эту возможность: "Ты тоже не виноват в действиях Найтмера. Ты не должен из-за него застрять там, где ты сейчас". Наступила долгая пауза. Инк подумал, не ушел ли Даст, но понял, что ему особо некуда идти. Наконец до него дошло, что Даст так же зависит от Нота и Скетча в плане общения, как и Инк от Даста и Скетча. Инк отбросил собственные чувства и спросил: "Хочешь поговорить по телефону?" Возможно, они с Дастом могли бы поговорить, не скрывая, что "Индиго" – это Даст из Банды Найтмера, без каких-либо компрометирующих сообщений. Впрочем, Инк запросто мог потерять телефон Нота и забыть о нем, пока он не понадобится, чтобы как-нибудь найти Даста. Но риск все равно оставался, поскольку Инк был почти уверен, что телефонные звонки можно записывать. Он верил, что Скетч этого не сделает. Но не был уверен, что Даст думает так же. Стоит ли ему отправиться в Дасттейл, чтобы поговорить с ним лично?.. Благодаря Удаленным воспоминаниям Инк помнил все случаи, когда кто-то закатывал глаза или вздыхал при его появлении. Его хорошее настроение пошатнулось. Конечно, он помнил и те случаи, когда Core!Фриск, Дрим или Блу оживлялись или сияли при его появлении, но Даст не был ни Дримом, ни Кором, ни Блу. А Инк был Нотом. Даст правда хотел, чтобы Нот был рядом, или он общался с ним только потому, что из двух навязанных ему вариантов он был менее жестоким? (Инк очень хотел снова встретиться с Дастом лицом к лицу. Ему хотелось бы надеяться, что Даст тоже хочет его видеть или хотя бы его в версии Нота. Но Инк должен держать определенную дистанцию. Он не мог допустить повторения того, что случилось с Блуберри). «Цель Нота – помочь Дасту выбраться, – снова напомнил себе Инк. – Вероятно, это единственная причина, по которой Нота терпят. Как только арка Даста продвинется дальше, мне нужно будет прекратить общение с ним, пока Они не разозлились и не Удалили его». "Я могу достать тебе транспортный кулон из Маркеттейла", – отправил Инк. Обычно за таким снаряжением Инк отправлялся к Саю или Core!Фриску. Теперь такой возможности не было. Точнее, это могло быть возможно в качестве Нота, но Инк уже переступил черту, взаимодействуя с Дастом. Лучше всего было бы взять в Маркеттейле неиспользуемое транспортное устройство для межвселенских путешествий (а может, и скопировать его, если удастся… Инк вспомнил о мастерски созданных Скетчем мобильных телефонах и засомневался, что сможет сравниться с ним). У тех, что от Сая или из Омега-таймлайна, могли быть какие-то маячки. Сайенстейл и Омега-таймлайн очень оберегали свои технологии. Еще одно сообщение появилось почти сразу после отправки предыдущего: "Нет. Не подвергай себя риску". Это не было проблемой. Инк нахмурился, следя за индикатором, означавшим, что Даст печатает дальше. Он получил еще одно сообщение от Скетча, который сообщил ему, что покупает еду и оставит ее "Индиго". Инк напечатал ответ, в котором благодарил Скетча и просил на этот раз не трогать ничьи воспоминания, но стер его, не отправив. Ему не нравилось, что Скетч так легко вмешивается в чужие воспоминания, но он не хотел жаловаться и расстраивать брата. В итоге он просто поблагодарил Скетча и выразил надежду, что у лавочника не возникнет проблем, если наколдованное Золото не совпадет. Даст выбрал этот момент, чтобы снова ответить: "Я серьезно. Маркеттейл не самое приятное место. Я не знаю, насколько дорогая эта технология. Я не хочу, чтобы ты влезал в долги или навлекал на себя неприятности из-за меня". "Я не влезу в долги, – заверил его Инк. Он еще немного поразмыслил над ответом Даста и добавил: – И обычно я не ворую. Я стараюсь брать вещи на свалках. Обычно они никому не нужны. Скетч сказал, что позже принесет тебе еду, так что можешь не беспокоиться об этом". Даст долго не мог ответить. Маленькие точки продолжали мерцать, показывая, что он набирает текст, а затем стирает то, что пытался сказать. В конце концов он отправил короткое сообщение: "Просто будь осторожен. Ты мне ничего не должен, понял?" Иногда Инк совсем не понимал Даста. Он почувствовал знакомую тягу и неохотно вынул из шарфа Пекана, Пепла, Космоса и Карента (когда он успел вернуться?), усадив их на траву. Он почувствовал нетерпение далекого Создателя и криво улыбнулся. «Возвращаемся к работе». Инк поспешно отправил Дасту: "Мне снова нужно идти. Мы можем поговорить позже. Надеюсь, скоро увидимся. Пока!" Затем он переоделся в коричневый костюм и вернулся в Дудл-сферу. Он проверил настроение Создателя и смирился с тем, что в ближайшем будущем его ждет довольно меланхоличный и стрессовый опыт. Создатель завершал свое итоговое творение еще одним последним событием. Какую бы временную линию ни выбрал Фриск, с этих пор эта АВ останется неизменной. Пацифистская означала Поверхность и свободу. Нейтральная означала, что монстры навсегда останутся в ловушке. Геноцид означал, что мир опустеет и станет недоступным. Учитывая, что этот Фриск был ожесточенной злой душой, которая с радостью охотилась на монстров, чтобы удовлетворить собственное любопытство и выплеснуть свое разочарование, Инк не питал особых надежд. Когда Создатель взял на себя управление, Инк почувствовал толчок, вызванный целенаправленным нарушением защиты мира. Мгновение спустя острый едкий укус токсичного негатива пронзил один из кодов на его костях. Он инстинктивно сопротивлялся притяжению Создателя, протестуя и безуспешно пытаясь дотянуться до Бруми: «Прости, не мог бы ты дать мне минутку? Мне нужно помочь Дриму и Блу…» Создатель, который даже не знал о нападении и просто хотел воспользоваться Сосудом, взял его под контроль и перенес в другую Альтернативную Вселенную. Она находилась далеко от места нападения Найтмера. Повторения Амититейла не будет.

***

По окончании речи Королевы Рас, не теряя времени, созвал всех, кто помнил Поверхность, в дом Азгора в Руинах. Блу, как и все остальные, был обеспокоен и озадачен внезапным требованием их присутствия, ведь это был его брат. Рас редко бывал настойчив. Прибытие группы немного задержалось, так как Напстатон остался, чтобы подбодрить население после потрясения, вызванного открытием Мультивселенной, и воспользовался этой возможностью, чтобы устроить грандиозный дебют своей EX-формы и объявить о планах взять интервью у нескольких других "звезд" из различных Альтернативных Вселенных. Это был неплохой план, чтобы приобщить монстров Андерсвапа к идее существования других миров. Эти планы с треском провалились, когда Рас закрыл за собой дверь и тут же обрушил на них ошеломляющую новость: – Мы потеряли Нота. Воспоминания возвращались вяло, болезненно и нечетко. Блу вспомнил, как встретил в парке Альфис и Андайн вместе с маленьким Сансом в зеленом шарфе оттенка морской пены. Его внимание привлекла повязка того же цвета, закрывающая его глазницы, и он едва мог припомнить остальные черты его лица. Однако он увидел достаточно, чтобы понять, что этот Санс – такой же Свап-вариант, как и он сам. Воспоминания слегка размывались, Блу смутно припоминал посещение сада Королевы Ториэль и инцидент в океанариуме, пока Нот (храбрый, упрямый, встревоженный, прямолинейный, искренний, верный, решительный Нот) не последовал за Блу через портал и не оказался в заложниках у Dust!Санса. В результате этого захвата Блу и Рас наконец-то рассказали о существовании Мультивселенной. Дальше все пошло под откос: лихорадочные поиски в Мультивселенной обернулись еще более отчаянной попыткой спасения в собственном Замке Найтмера. Блу обещал, что защитит Нота, не так ли? И он не справился. – О Звезды, – вздохнул Азгор. Его глаза были широко раскрыты и почти ввалились, придавая ему вид на тысячу лет старше его физического возраста. – Мы должны его вытащить. – Рычание в голосе Альфис не смогло скрыть ее напряжения. – Мне все равно, что нам придется делать, мы вытащим Нота из Пустоты… – Ты не пойдешь в Пустоту, Альфис! – взревела Андайн. – Ты. Погибнешь! – Она испугалась собственной громкости и закрыла рот руками, молча качая головой. Альфис сдулась и отвела Андайн в сторону, тихо утешая ее, пока та тряслась. Чара с тревогой понаблюдал за ними, но отступил, беспокойно раскачиваясь на месте, и спросил, как Рас вспомнил о Ноте раньше всех остальных. Рас взглянул на Блу и отвел взгляд: – В нашем доме появился Ауткод и спросил о нем. В этот момент Альфис покинуло всякое подобие спокойствия. Она резко обернулась, лицо исказилось в оскале, а глаза тревожно расширились: – Ауткод вломился в ваш дом?! Черт тебя дери, Рас! Вызывай меня на подмогу. – Альфис, пожалуйста, – тихо призвал Азгор, но он слишком устал, чтобы читать нотации. Блу подавил в себе тревогу по поводу того, что Ауткод сумел проникнуть в Андерсвап и спросил: – Какой Ауткод, Папирус? – Скетч. Разум Блу на мгновение опустел, а затем наполнился тревогой. Разве Скетч не был тем Ауткодом, который помог им вторгнуться в Замок? Разум Блу терзало мучительное чувство, что он все еще забывает что-то важное. Идея о том, что это может быть, возникла сама собой, когда он задался вопросом, почему воспоминания о Скетче связаны с Нотом. «Какое отношение Скетч имеет к Ноту? Они… родственники? Может, братья?» Голова Блу ужасно болела, а пробелы в памяти никак не заполнялись. – Погодите, это же тот братан-Ауткод, который помог нам проникнуть в мерзкий Замок Найтмера. Тогда мы должны поблагодарить его за напоминание, – озадаченно сказал Напстатон. – Если Скетчу удалось провести вас туда, сможет ли он доставить вас в Пустоту, чтобы спасти Нота? – с тревогой спросил Меттаблук. Чара с надеждой кивнул в знак согласия. Он перестал кивать, когда глаз Раса вспыхнул оранжевым. – Пустота враждебна. И, насколько я могу судить, УР Скетча выше девяноста девяти. Думаю, мы можем согласиться, что ему нельзя доверять. Даже Напстатон потерял дар речи, услышав это. Блу изучил лицо Раса и сразу понял, что его брат что-то скрывает. Он бросил на него выразительный взгляд, который был проигнорирован. – Мы все равно должны попытаться, – яростно сказала Альфис. – Может, Нот и в Пустоте, но мы уже находили его раньше. Наверняка мы сможем сделать это снова? Королева Ториэль в замешательстве посмотрела на нее: – Мы что, кого-то потеряли? Лицо Напстатона стало озабоченным, но он сохранил непринужденный тон: – Нота. Это еще один Swap!Санс. Потрясающий кузен Блу, который, возможно, находится в Пустоте. – У вас есть… – Выражение лица Королевы Ториэль прояснилось, затем омрачилось тревогой. – У меня проблемы с памятью. – В этом есть смысл. Ты общалась с Нотом… только один раз в саду? – Андайн старалась говорить уверенно, но Блу уловил сомнение в ее голосе. Ее глаза расширились, и она еще больше съежилась. – О-ох. Оба раза… Нот… испугался меня… – Ах да! – ахнула Королева Ториэль. – Я говорила с Нотом о книге про цветы. – Ты должна показать Ноту эту книгу, когда мы его вернем, – заявила Альфис. – Я… да… покажу. – Королева Ториэль старалась сохранять спокойствие, но в ее глазах блестели непролитые слезы. – Как это ужасно. Именно в этот момент в гостиной Азгора появился Дрим.

***

Дрим находился в Пацифистском таймлайне, когда почувствовал эмоциональный сдвиг в Мультивселенной. Хотя он уже тысячи раз ощущал подобные неестественные потрясения, в этот раз ему потребовалось время, чтобы понять, что он обнаружил. Найтмер атаковал Альтернативную Вселенную. В этом не было ничего нового. Ни в малейшей степени. Новым было то, какая именно неудачливая АВ стала его целью. Дрим, как это часто бывало, не решался идти к Блу, но он слишком уважал своего друга, чтобы не позвать его на помощь. Независимо от его личных чувств и ужаса при мысли о том, что Блу рискует своей жизнью, это было решение Блу (и Дриму нужна была вся возможная помощь). Золотой портал появился в гостиной "Тириана" Азгора в Руинах Андерсвапа. Дрим вошел в теплое уютное помещение и замер, уловив царящее в комнате настроение. Дриму хватило позитива, чтобы предстать перед ними, но, по правде говоря, он попал в бурю эмоций. Здесь присутствовали Блу, Рас, Чара, Азгор, Альфис, Андайн, Напстатон, Меттаблук и Королева Ториэль. Альфис была на ногах, а чувство вины и тоска, пронизывающие ее ауру, заглушались решимостью и надеждой. Напстатон вернулся в свою форму Напстатона EX и был рад этому факту, хотя сейчас его радость была омрачена более тревожными эмоциями. Возможно, его недавний дебют был причиной того веселья и оживления, которые Дрим ощущал от более населенных отдаленных районов. Королева Ториэль была расстроена и раздосадована. Азгор был задумчив, а Чара напуган, но, что вполне предсказуемо, полон решимости. Надежда Раса была хрупким огоньком, который легко могло погасить его отчаяние (которое к тому же сопровождалось неподдельной тревогой и подозрительностью). В целом радость и целеустремленность группы сопровождались паникой, беспокойством и стрессом. Что-то случилось. Дрим не мог позволить себе спросить, что именно. Было больно ощущать, как с появлением Дрима неустойчивое настроение сменилось трепетом. Он знал, что это его вина, ведь все присутствующие наверняка понимали, что он избегал их и не показывался, пока не возникла крайняя необходимость. – Найтмер атакует Фармтейл, – сообщил Дрим, прежде чем Блу успел заговорить. Блу уже был чем-то расстроен. Название Альтернативной Вселенной, в которую вторгся Найтмер, только усилило эти эмоции, но в то же время укрепило его решимость помочь. Несмотря на это, он смотрел на своего брата с противоречивыми эмоциями в ауре и на лице. – Мы попробуем поискать. – Голос Андайн дрожал, но ее эмоции отражали ее упрямую волю. – Иди. Блу решительно кивнул, обнял Раса и подошел к Дриму. Альфис тоже шагнула вперед: – Мы можем помочь… Дрим вздрогнул, когда его портал закрылся, а мужество и беспокойство Альфис исчезли из его непосредственной близости. Ему удалось открыть портал в Фармтейл, но его свечение мерцало, а края дрожали, словно он был на грани разрушения. Честно говоря, Дрим понятия не имел, как ему и Блу удавалось добираться до половины Альтернативных Вселенных, которые им нужно было защищать. Зачастую трудно было сосредоточиться на положительных эмоциях, когда сам Король Негатива мучил местное население. Фармтейл – это Альтернативная Вселенная, которая, как и Андерфелл Реда, открыто сотрудничала с Омега-таймлайном. Очень многие миры полагались на помощь Фармтейла и его вариантов. В частности, продовольственную. Взамен множество монстров и людей с радостью соглашались добровольно помогать на фермах. Благодаря помощи Фармтейла еды хватало не только для Омега-таймлайна и его союзников, но и для тех мест, которые формально не были ни с кем связаны и просто нуждались в продуктах. Некоторым вариантам Хоррортейла посчастливилось быть достаточно доступными, что позволило Core!Фриску поставлять им столь необходимые припасы. К сожалению, слишком много миров оставались для него недоступными, в том числе и множество других вариантов Хоррортейла. Найтмер довольствовался тем, что брал под контроль эти миры и питался их постоянными страданиями. Он редко нападал на миры, в которых находились ближайшие союзники Звездных Сансов. Недавно он напал на Андерфелл. Затем он оставил отпечаток негатива в Аутертейле, который Дрим, к счастью, смог удалить. Теперь же он нацелился на Фармтейл с помощью одного из Сансов, который, будь у него шанс, защищал бы этот мир ценой своей жизни. Поля горели. В воздух поднимался дым от неестественно ядовитого на вид голубого пламени. Источник огня вскоре стал очевиден: армия Темных Папирусов вызвала свои Бластеры и открыла огонь, сжигая участки фермерских угодий ряд за рядом. Хоррор смотрел, как сгорает урожай, которого хватило бы на несколько месяцев, и широко ухмылялся. Он взмахнул топором, метнув оружие, и тот вонзился убегающему Доброженщику прямо между лопаток. Найтмер с безмятежной улыбкой наблюдал, как Хоррор и Темные Папирусы сжигают, убивают и калечат бегущих фермеров. Он не пытался добраться до двери амбара, ведущей в Омега-таймлайн, зная, что она закроется задолго до того, как он попытается войти. Негатив, который он получит от этой атаки, намного превзойдет убытки от всех убитых. Собственный негатив Хоррора служил еще одним источником силы для Найтмера и боли для Дрима. Не было и следа колебаний, которые Дрим ощутил в Замке. В корчащейся, искаженной ауре Хоррора не было ничего, кроме желания причинить другим такую же боль, какую причинили ему. В прошлый раз, когда Дрим столкнулся с Хоррором, этого не было. Дрим не был уверен, то ли это его взрыв позитива временно прояснил разум Хоррора, то ли собственная воля последнего, но он распознал страх Хоррора и его надежду. Дрим искал что-то только из-за рассказов Даста о манипуляциях с памятью и душами, но он увидел в Хорроре отчаянное желание защитить. Он хотел защитить своего брата Паприку. А может, и его варианты. Хоррор не смог защитить самого Паприку. Когда его разум на время освободился от переполнявшего его негатива, он вспомнил правду. И через возникшие эмоции (а может, потому, что в глубине души он понимал, каково это – потерять брата) Дрим тоже понял эту правду. С помощью манипуляций, кошмаров или, возможно, даже галлюцинаций, вызванных страхом, Найтмер заставлял Хоррора убивать брата снова и снова. Хоррор либо осознал случившееся в тот момент, когда Дрим столкнулся с ним в Замке, либо был близок к этому. Будь у него возможность, он бы поступил согласно этому подозрению и, возможно, попытался бы уйти из-под власти теней Найтмера. Не для того, чтобы спастись самому, а чтобы попытаться защитить следующий сосуд-Хоррора и те версии Паприки, которые еще были живы. Хоррор так сильно любил своего брата, что готов был пойти на пытки и смерть, лишь бы его вариант имел возможность обрести лучшую жизнь. Он не мог спасти своего Паприку, но мог бы предупредить других… (А может, Хоррор вовсе не чувствовал этого, и Дрим просто проецировал свои чувства на другого Санса, потерявшего брата). Как бы то ни было, Найтмер убил Хоррора и снова стер ему память, прежде чем тот успел осуществить любое из этих желаний. (Было больно называть его именем Найтмера. Это была еще одна вещь, которую он отнял у брата Дрима. Было очень больно, и боль не прекращалась). Киллера нигде не было видно. Дрим нигде не мог обнаружить ни его, ни Даста. Оставалось только надеяться, что они до сих пор вне досягаемости Найтмера и не были захвачены вновь, как Хоррор. Глядя на насмешливую улыбку Хоррора и садистский огонек в его диком красном глазу, Дрим ощутил, как его душа-яблоко исказилась от горя. «Брат, что ты наделал?» Едва успев подумать об этом, Дрим столкнулся с другим источником горя. Он почти забыл, что этот Найтмер не его близнец и никогда им не был. Это должно было побудить его не сдерживаться и не тратить силы на уговоры убийцы своего брата. Дрим не мог найти силы в мыслях о мести или даже правосудии. Он просто хотел вернуть брата. А этого не случится. Дрим сосредоточился на храбрости Блу и стойкости Core!Фриска, помогавшего эвакуироваться местным монстрам и людям и их вариантам. Он выпустил стрелу в спину Найтмера, попав ему прямо между щупалец, и тот зашипел от боли. Дрим обнажил кинжалы и поморщился, когда едкий дым ударил ему в лицо. Пожары от заряженных негативом Бластеров Темных Папирусов все еще бушевали. Пламя пожирало посевы на своем пути. Дрим не мог сказать, было ли пламя настолько холодным, что обжигало, потому что оно действительно было таким ледяным, или потому, что он лично был чувствителен к магии негатива. Как бы то ни было, бесчисленные поля превратились в почерневшие пустоши. «Нам нужно потушить пожары. Я могу попросить… кого-нибудь помочь?» Дрим окинул взглядом присутствующих монстров, и к его замешательству не нашлось никого, кто мог бы открыть портал для призыва воды, вызвать дождь или даже выполнить своего рода Перезагрузку, чтобы устранить ущерб, нанесенный пламенем. Потом он забыл о подобных мыслях, поняв, что надежда на кого-то с такими способностями им не поможет. Блу призвал свои костяные атаки и бросился на Хоррора, чей УР присоединился к корчащейся злобе негатива Найтмера. Несколько убегающих монстров упали на колени, но их спутники или Core!Фриск помогли им подняться на ноги, наполовину волоча их за собой по направлению к двери фермы, ведущей в Омега-таймлайн. Найтмер вытащил стрелу из спины и полностью повернулся к Дриму. Он недолго подержал стрелу, созданную из чистой магии позитива, прежде чем отбросить ее в сторону. То, что он вообще мог держать ее, не шипя от боли, показывало их нынешнюю разницу в их силе. Дрим приготовился к тяжелой битве как физически, так и морально. – Приветствую, Дрим, – издевательски поздоровался Найтмер голосом, полным фальшивой теплоты, с аурой и выражением лица, полными презрения и отвращения. – Наконец-то выполз из своей норки после последней неудачи? Дрим был готов к тому, что Найтмер заговорит о его эгоистичной миссии по проникновению в Замок. Но не был готов к резкому всплеску чувства вины Блу. Блу сдержал его, сосредоточившись на мужестве и надежде, продолжая сражаться с Хоррором, пока Core!Фриск направлял все больше и больше жителей через двери в Омега-таймлайн. Щупальца Найтмера замерли, и он быстро взглянул в сторону Блу, прежде чем вернуть свое внимание к Дриму. – Хмм. Возможно, стоило подождать с атакой немного дольше. Если я правильно рассчитал время, то сейчас почти годовщина твоей величайшей неудачи, – размышлял Найтмер. – Теперь ты понял, за что боролся, зная, что твой брат мертв, Дрим? Вообще-то, давай обойдемся без театра. Можешь не отвечать. – Маслянистые тени заострились, как ножи. – Ты можешь сколько угодно "бороться за народ Мультивселенной". Это не изменит того, как умер твой брат: в одиночестве, ненавидя себя, и в абсолютной агонии. Дрим был слишком хорошо натренирован, чтобы дрогнуть, когда тени ринулись к нему. Он метнулся назад, едва коснувшись ногами земли, прежде чем ему пришлось отступить еще дальше, чтобы избежать теневых щупалец, которые преследовали его, словно извивающиеся лианы. Он полоснул по щупальцу, которое пыталось обхватить его запястье, оставив глубокий порез, но Найтмер, ободренный ужасом местных фермеров, едва поморщился от укола позитива. Блу и Хоррор кружили в собственном танце смерти. Блу придерживался ближнего боя, отказываясь метать какие-либо атаки, чтобы не задеть бегущих или съежившихся поблизости фермеров. Хоррор был так же опасен без топора в руке, как и с ним, но не выпускал оружие из рук, пока не целясь ни в кого другого, чтобы отвлечь Блу. Дрим заметил у амбара знакомую фигуру, которая отказывалась уходить, несмотря на побуждения Кора, и мысленно умолял его бежать. Эмоции и стали его погибелью, поскольку внимание Найтмера обратилось прямо на Фриска, чья смерть может навсегда разрушить этот мир. Farmtale!Фриск смотрел на Найтмера растерянный, испуганный и, возможно, слишком решительный на свою голову. В этой версии Фармтейла не было временной линии Геноцида. В самом худшем варианте местные монстры изгонялись из города. Они теряли свои дома, но не погибали. Этот Фриск никогда не сталкивался со злобой высокого УР. Фриск спросил, зачем Найтмер это делает. Он сказал ему, что если ему понадобится еда, то будет хороший урожай. Он не понимал, зачем кому-то нужна такая жестокость. Он не мог представить, как кто-то может получать удовольствие от причиняемой боли. Найтмер молча смотрел на Фриска. На его лице не было ни сожаления, ни раскаяния, но, возможно, была искренняя жалость. – Убожество. Дрим рванулся вперед, подняв кинжалы, и едва успел зажать копьеобразное щупальце между лезвиями. Если бы он не успел, оно пронзило бы грудь Фриска. Руки Дрима дрожали, пока Найтмер демонстрировал свою силу, грозя свалить Дрима с ног или пробить его защиту. Вспышка мужества придала Дриму сил, чтобы устоять на ногах. К ним подбежал небрежно одетый Папирус, подхватил Фриска на руки и скрылся за дверью амбара. Если случится худшее, возможно, Перезагрузка сможет что-то исправить. А может, и вообще ничего не исправит, как в Андерсвапе. Найтмер был так близко, что его негатив обжигал Дрима. Корона лежала на голове тяжелым грузом, а короткий плащ, казалось, тянул его вниз, словно чьи-то руки ухватились за его край и грозили затащить под землю. – Ты можешь спасать детей сколько влезет, – прошептал Найтмер. – Для тебя не будет искупления. Ты подвел своего брата. Ты подвел Дримтейл. Ты подвел Андерсвап… Внезапно холодный голубой зрачок Найтмера метнулся к лицу Блу. Он резко отшвырнул Дрима, практически впечатав его в стену сарая под крики нескольких гражданских, но не стал продолжать преследование. Найтмер ненадолго замер, задумчиво рассматривая Блу, и на его жестоком лице отразилось замешательство. Овал его глаза слегка дрогнул, а затем сузился до резкой щели. – Твои опасения верны, Блу. Ты нарушил свое обещание. Ты не смог уберечь его. Блу вовремя поднял свои костяные атаки, блокируя топор Хоррора. Удар был не самым сильным, на который был способен Хоррор, но Дрим слышал и видел, как дыхание Блу стало прерывистым и напряженным. Дрим не двигался. А должен был. Блу полагался на него и только на него. Так почему же он ожидал, что кто-то ворвется и смело отвлечет Найтмера, оттолкнув его от Блу с требованием оставить его в покое? Блу продолжал сражаться, блокировать и уклоняться, но Дрим видел, что чувство вины медленно тянет его вниз. Когда удар топора пришелся слишком близко к шее Блу, Дрим наконец бросился вперед и заставил Хоррора отступить. Он встал рядом с Блу, охраняя его, пока тот старался игнорировать самодовольную ухмылку на лице Найтмера. Хоррор тоже отступил и остался рядом с Найтмером. Дриму не следовало спрашивать. Он знал, на что обычно рассчитывает Найтмер, когда ведет себя так. Он должен был попасться в эту ловушку, потому что иначе бой продолжится, и Блу останется один на один с этой угрозой. – Блу, о чем он говорит? Блу коротко мотнул головой: – Нам нужно сосредоточиться… – О, мои извинения, – вставил Найтмер издевательски вежливым тоном. – Ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал, что ты втянул мирного жителя в свою войну и бросил его в моем подземелье на пытки? Скажи, вы уже нашли Нота в Пустоте? Или там уже нечего наскрести на сознание? Расстройство Блу умножилось. Озноб, который ощутил Дрим, не имел ничего общего с покровом негатива в атмосфере Фармтейла. Блу явно знал, кто этот "Нот". Дрим должен был знать. Но он не знал. – Найтмер, что ты еще натворил? – вздохнул Дрим. Найтмер слегка наклонил голову, изображая искреннее любопытство: – Интересно. Ты его даже не помнишь. Похоже, Пустота продолжает вызывать проблемы с памятью даже у нас. Это… – Добродушная маска Найтмера треснула, обнажив частичку ненависти, что была его сутью, – …бесит. – Он повысил голос: – Или это ты вмешался в память, Core!Фриск? Core!Фриск попытался сосредоточиться на продолжающейся эвакуации, но Дрим чувствовал его замешательство, сомнения и страх. Поля все еще горели. И будут гореть, пока Дрим и Блу не прогонят Найтмера, Хоррора и Темных Папирусов из Фармтейла. А это произойдет не скоро. Потому что у Найтмера была аудитория, и он точно знал, как причинить ей боль. – Раз уж у тебя такие проблемы, позволь мне заполнить пробелы, – сказал Найтмер голосом, словно источавшим отравленный мед. – Один из вас нашел особенного маленького Swap!Санса, возможно, способного спрятать кого-то от таких, как Эррор. Вы набили ему голову всякими глупостями, мол, он может "помочь" вам спасти Мультивселенную. Его обнаружили. Его забрал Даст. И отдал мне. – Его голос изменился, в нем зазвучало что-то, что можно было спутать с искренней нежностью и теплотой. – Я бы никогда никому не позволил спрятать тебя, Дрим. Ты убил его, как только решил использовать в своих корыстных целях. Воспоминания не вернулись сразу, но Дрим чувствовал, как заполняются пробелы. Он вспомнил, как Core!Фриск говорил о том, чтобы спрятать кого-то в Андерсвапе. Он вспомнил отчаяние Блу в Маркеттейле, когда Нота похитили. Он вспомнил, как путешествовал по Мультивселенной вместе с Блу, Тирианом Азгором, Арктиком Напстатоном и Элек Альфис в поисках Нота и Даста. Он вспомнил стремление Даста защитить и помочь спасти Нота (и возможно, заодно спасти частичку себя). Они обратились за помощью к таинственному странствующему Ауткоду по имени Скетч, чтобы добраться до Замка Найтмера. В Замке они разделились, и Дрим собирался противостоять Найтмеру, но Эррор, видимо, заставил их уйти… Так что же случилось с Нотом? Дрим подозревал, что знает. Холодное голубовато-черное пламя взметнулось к небу, выбросив в воздух такой густой, черный как смоль дым, что казалось, он затмил солнце. Тот же огонь отбрасывал пляшущие тени на покрытую пеплом умирающую землю, что извивались и корчились, словно в агонии. В свете горящих полей позади него Найтмер выглядел совершенно демонически. – Это почти пророчество. Я предупреждал Даста, что Нот бросится в Ядро, чтобы спастись от него, и, похоже, это сбылось. Какая жалость. Я действительно хотел убить его сам. А может, он потерялся, когда Поверхность Андерсвапа была разрушена и поглощена Пустотой? Дрим не помнил, чтобы Нот был в Андерсвапе. Его разум пытался воскресить воспоминания о встрече с очевидным Swap!Сансом, но ничего не получалось. Однако он помнил, что Блу рассказал своим друзьям о существовании Мультивселенной (и Дрима) из-за исчезновения Нота. Их решимость помочь пропавшему Swap!Сансу была очень трогательной. Но в то же время было удивительно больно (ведь в конечном итоге они потерпели неудачу, не так ли?). Дрим заставил себя не хвататься за череп, когда боль пронзила его, словно раскаленные ножи. – Ты так легко забыл Нота. Полагаю, он был не так уж важен для тебя. Просто инструмент, который ты хотел использовать в своих интересах, как я ему и говорил. Жаль, что я не смог извлечь никакой силы из его негативных эмоций и боли. Монстр, способный выдержать столько урона, был бы мне отличным подарком. – Найтмер покачал головой в тихом разочаровании, не сводя холодного взгляда с бледного лица Дрима. – Признай, ты отправился в Замок только потому, что хотел поговорить со мной, а не спасти Нота. Надеюсь, он все еще достаточно в сознании, чтобы понимать, как мало он значил для всех вас. Дрим наконец смог заговорить: – Ты лжешь. Снисходительная жалость Найтмера была столь же мучительна, как и его ненависть. – Зачем мне лгать, если правда ранит гораздо сильнее, "брат"? Родственное обращение было последней садистской колкостью. А противоречивая ложь Найтмера ранила не меньше, чем правда. И Дрим, и Найтмер знали, что они не братья. Но многие считали их таковыми (отчасти потому, что Дрим сам им так говорил, прежде чем принял правду). Это только ранило Дрима, напомнив ему о том, что он потерял, и укрепило других в мысли, что он ставит искупление своего "близнеца" выше их безопасности. Точно так же, как, по утверждению Найтмера, Дрим ставил собственные цели выше спасения того, кого клялся спасти. Неважно, насколько правдивыми или ложными были заявления Найтмера. Их было достаточно, чтобы заставить окружающих растеряться, засомневаться и испугаться. Щупальца Найтмера не переставали двигаться. Щупальца на его тени были неподвижны. Слишком поздно Дрим различил неестественный холод внутри тьмы. Он выкрикнул предупреждение Блу и поднял кинжалы… …и тут же отлетел назад. Кинжалы выпали из рук и лежали на земле, окруженные желто-золотой магией. Дрим попытался собрать магию в атаку или щит, но она отказалась ему подчиняться. Странно, но магия больше походила на жидкость, чем на обычный свет. Ага. Потому что это была не его магия. Это была его кровь. Она стекала по боку и руке Дрима из глубоких ран на ребрах и плечевой кости, скапливаясь у его ног. Если бы Дрим был человеком, несколько порезов вспороли бы ему легкое. У Дрима не было таких легких, но он чувствовал, как негатив просачивается в его кости, наполняя грудную клетку и руку ледяным жжением. Он пошатнулся, сжался, словно это могло хоть как-то заглушить боль, и упал на колени. Найтмер возвышался над ним, как жестокий феодал, самодовольный и безразличный к страданиям. – Дрим! Блу подхватил упавший кинжал Дрима и взмахнул им перед Найтмером. Его храбрость не дрогнула даже сейчас, и хотя атака не нанесла урона, она заставила Найтмера вздрогнуть и отшатнуться. Блу поймал Дрима, прежде чем тот окончательно рухнул, осторожно опустив его на землю, и бесстрашно встал между ним и Королем Негатива. В этот момент Блу сиял, как маяк, его положительные эмоции были достаточно сильны, чтобы оградить Дрима от боли и страданий вокруг. Когда холод негатива проник глубоко в его кости, Дрим воспользовался силой Блу ровно настолько, чтобы оставаться стабильным, зная, что если взять больше, то Блу может ослабнуть. Блу был сильным. Очень сильным. Но Дрим не мог оставить его в одиночку противостоять Найтмеру. Дрим оперся правой рукой о почерневшую землю и, несмотря на боль, попытался подняться. Потоки храбрости и преданности нахлынули на него, как глоток свежего воздуха над ледяными волнами океана, позволяя ему отдышаться и откашляться, и из дверей амбара показались фигуры в доспехах. Несколько атак пронзили воздух, поразив множество Темных Папирусов и рассеяв их в тени. Хоррор небрежно отразил несколько направленных на него атак, и его гнев разгорелся, когда он заметил конкретную Андайн в доспехах. В этом вихре верности и храбрости выделялась упрямая воля Судьи Фелл Андайн. По чувству справедливости (и негодования), кипевшему в аурах ее и Паладина Папируса, Дрим понял, что Судья ослушалась чьих-то нелепых приказов, чтобы помочь. Преданность ей Стражей подкреплялась ее решением действовать, сияя, как маяк в темноте. Найтмер посмотрел на Судью Фелл Андайн, Паладина Папируса и команду Стражей Омега-таймлайна и закатил глаз: – О, смотрите. Храбрый Омега-таймлайн пришел спасать положение… слишком поздно. Как предсказуемо. – Он беззаботно и пренебрежительно махнул рукой, взметнув щупальца в сдерживаемом веселье. – Давай, Core!Фриск. Отступай в Омега-таймлайн вместе с Дримом. Покажи всем, что ты проиграл. В грудь Найтмера вонзилось красное копье, но он едва вздрогнул. Он спокойно вытащил его, отбросив в сторону, и наклонился, злобно глядя на Дрима. Его улыбка была теплой и ласковой, так живо напомнив Дриму его брата. Но в глазах его брата никогда не было такой ненависти. Никогда не было. И никогда не будет. – Убивать тебя сейчас было бы расточительством, – прошептал Найтмер. – Core!Фриск не сможет скрыть от меня правду. Мы оба знаем, что будет дальше. Так что встретимся в Омега-таймлайне, когда он расколется и падет сам по себе, Дрим. Тени сгустились. Когда они рассеялись, Найтмер, Хоррор и оставшиеся Темные Папирусы исчезли. Судья приняла командование на себя: – Рассредоточьтесь, помогите раненым и убедитесь, что поблизости нет Темных Папирусов. Стражи разошлись. Мгновение спустя через дверь в Омега-таймлайн появились пожарная команда и врачи. Пожарные бросились останавливать пылающий голубовато-черный ад, а врачи подбежали к Блу и Дриму. Несмотря на усилия пожарных, поля продолжали гореть. Выжившие выбирались из укрытий или падали на землю, рыдая от осознания того, что потеряли близких. Вернувшийся Farmtale!Фриск с тревогой слушал подробное объяснение Core!Фриска, как сделать Сброс в такой ситуации. Поскольку здесь не было Эррора, который нацеливался на коды, Сброс мог вернуть часть сожженных фермерских угодий. Они надеялись на это. Звездные Сансы не победили. Найтмер предпочел оставить их и все в Фармтейле в руинах. Это была далеко не единственная неудача Дрима, и он уже ощущал, что чувствуют те, кто знал об этом. Дрим прекратил попытки подняться, лег обратно, закрыв глазницы, когда врачи бросились ему на помощь, и притворился, что по его щекам не текут слезы. Пронзительный холод от полученных травм осел глубоко в его костях, затвердев, словно они превратились в камень, и он знал, что негатив никогда не уйдет.