Memories of a Protector [The Protector AU]

С Инком все было в порядке, учитывая все обстоятельства. Если под "в порядке" понимать "совсем не в порядке". Ну, это было не совсем точно. Отчасти все было в порядке, потому что он, по крайней мере, не был заперт в негостеприимной АВ или с Учеными, которые были слишком заинтересованы в экспериментах над ним. На самом деле Андерсвап был настоящим раем по сравнению с большей частью Мультивселенной. У Инка был Блу, его пузырьки, несколько пузырьков для восполнения запасов, крыша над головой и даже тайная личность. Даже брат был с ним, но недолго. «Ты уходишь?» Инк не стал озвучивать вопрос, сидя на диване Блу с Бруми на коленях. Спрашивать было бесполезно, ведь он уже получил ответ. Скетч сидел рядом с ним, пока что задерживаясь, хотя и настаивал на том, что должен уйти. – Мне жаль, что приходится прерывать наш с тобой отпуск. Я не могу… находиться здесь, в таком месте, после… пока я… – Скетч вздохнул. – Мне нужно время, чтобы кое-что обдумать. Мои эмоции сейчас не очень стабильны, и я боюсь, что могу спровоцировать инцидент в Андерсвапе, если останусь здесь. Инк засунул свою (печаль и страх) навязчивость куда подальше и решительно кивнул: – Core!Фриск любит говорить Дриму: "Сначала позаботься о себе". Так что позаботься о себе, прежде чем беспокоиться об обязанностях Защитника. – Ты себя слышишь? – пробурчал Рас, развалившийся на дальнем подлокотнике дивана. – Я серьезно! – запротестовал Инк, слегка задетый этим замечанием. Рас выпрямился и засунул руки в карманы: – Я имел в виду, что ты можешь прислушаться к собственному совету. Инк фыркнул: – Тебе стоит добавить пару каламбуров, когда шутишь. – Он не шутит, – сказал Скетч. Его голос всегда был куда менее расслабленным, чем у Раса, и звучал отрывисто, формально и четко. – Отдыхай. Лечись. Позаботься о себе. Я сделаю все, что смогу вместо тебя, а потом вернусь. – Оставайся на связи, пожалуйста, – попросил Инк. – Не переутомляйся. Скетч резко кивнул. Он немного помедлил, а затем обнял Инка. Инк обнял его в ответ, но с трудом заставил себя отпустить. Мольба о том, чтобы Скетч остался, жгла ему горло, но он так и не смог ее произнести. Как у Защитников, у них со Скетчем были обязанности перед Мультивселенной. А Инк сейчас сильно ограничен в своих возможностях. И долгое пребывание их обоих в Андерсвапе было лишь заветной мечтой (не говоря уже о том, что это означало буквально напрашиваться на неприятности). Инк закрыл глазницы и позволил брату уйти, не протестуя. Он открыл их, только когда Блу коснулся его плеча: – Это нормально, если ты не в порядке, Инк. – Нот, – быстро поправил Инк. Он опустил взгляд на свои одолженные спортивные штаны и понадеялся, что его наряд для Нота все еще в комнате для гостей. – Если я собираюсь остаться здесь на какое-то время, то мне следует быть Нотом. Так будет безопаснее. Братья переглянулись. Инку стало интересно, о чем говорит этот напряженный взгляд. Рас снова повернулся к Инку и внимательно изучил его: – Хорошо, Нот. Тебе здесь более чем рады. Постарайся не думать о своем пребывании здесь в другом ключе. У тебя все равно был перерыв. – Найтмер все равно напал, – заметил Инк. – У меня был "перерыв", но Мультивселенная никого не ждет. И теперь у меня не "перерыв": я не могу попасть в свой дом. Вероятно, Инк должен был выйти из себя. Или, может быть, заплакать. Может, ему и хотелось плакать, но в то же время не совсем? Он чувствовал какое-то оцепенение. Не апатичное оцепенение. Скорее это было что-то вроде "я слишком много чувствовал, поэтому близок к тому, чтобы ничего не чувствовать". Может быть, это можно считать апатичным оцепенением? Возможно, это было связано с его беспокойством по поводу ограниченного запаса красок, но сейчас эмоции уже не казались такими сильными. Инку вроде как хотелось лечь и подольше не вставать. Но ведь это ничего не исправит, верно? Лежание и ничегонеделание не исправляло миры, не сближало его с братом, не мешало тому уходить, добровольно или нет, не восстанавливало Удаленных. Он боролся с вялостью и старался не беспокоиться о брате. И о Дудл-сфере, и о Мультивселенной, и о Дриме, и обо всем остальном, до чего не мог дотянуться. Ключевое слово – "старался". Блу обнял Инка за плечи: – Мне очень жаль, Инк. Чем я могу помочь? – Я буду благодарен, если ты позволишь мне остаться, – сказал Инк. – Конечно, – подтвердил Блу. – Рас уже сказал, что тебе рады, мье-хе-хе! Инк улыбнулся, но все видели, что за этой улыбкой не было никаких эмоций. «Вы должны выгнать меня, пока не поздно. Я создам вам проблемы. Я спровоцирую конфликт в Андерсвапе и разрушу ваш счастливый пацифистский финал». Инк старался не думать об этом. Он пытался поверить, что Они позволят ему нормально отдохнуть в Андерсвапе. Последние несколько дней показали, что этого не произойдет. Ему оставалось только постараться подготовиться. – Я не могу расслабиться, – признался он. – То, что я ранен и не могу отправиться в Дудл-сферу, не означает, что я больше не при делах. Найтмер определенно что-то замышляет, и мы должны быть готовы поддержать Дрима. Я не смогу сражаться так же долго, но все-таки могу сражаться. Это просто… более рискованно из-за моего лимита красок. Блу озабоченно нахмурился: – Почему? Что может случиться? – При использовании магии мои краски будут расходоваться быстрее. Я смогу продержаться еще немного после того, как выйду из игры, но я буду… – Инк порылся в памяти, пытаясь вспомнить слово. – Ну, возможно, я окажусь в своеобразном "состоянии фуги". – В "состояние фуги"?.. – Зрачки Блу сузились, став белыми. – То есть ты можешь заблудиться и забыть, кто ты такой? – Ага! – подтвердил Инк. Он тут же пожалел, что сказал это, ведь он не был личностью. Ему не следовало разбрасываться подобными понятиями, особенно теми, которые можно было бы связать с амнезией. Инк был забывчивым, но не страдал амнезией. Наверное? – Вроде того. В отличие от некоторых версий себя из других Мультивселенных, Инк мог черпать эмоции от Создателей, чтобы продержаться немного дольше. Полагаться непосредственно на Них в плане эмоций было… не идеально. От Них исходило так много разных эмоций, но эти эмоции, как правило, были гораздо более подавляющими и разрозненными, поскольку исходили из столь разных источников. Инк уже терял контроль над собой, когда Они напрямую управляли его телом. Если бы ему пришлось черпать у Них эмоции, это могло бы быстро привести к (ужасающей) дезориентации и еще большей забывчивости и растерянности, чем обычно. Они могли затянуть Инка в свои эмоции, и он потерялся бы в этом океане, потому что не мог принимать те тщательно рассчитанные дозы, что хранились в его флаконах. Особенно если Они расстроятся, что, скорее всего, и произойдет. Инк не мог прибежать на помощь, если бы Они позвали его. А раз Инк не мог пойти к ним, Они могли просто схватить его. Пару раз такое уже случалось. Например, когда он исчерпал запасы красок, пытаясь перестать чувствовать, двигаться и вообще что-либо делать, потому что подвел еще один Удаленный мир (мир Блуберри). Если бы Инка забрали на помощь Создателю, его, вероятно, выбросили бы за пределы АВ по окончании работы. Инку придется держать при себе мобильный телефон на случай, если ему понадобится портал домой. Он не мог путешествовать по Мультивселенной автостопом. Или мог? Вообще-то это звучало занятно. Не считая той части, где он оказывался в Альтернативных Вселенных с охочими до экспериментов Учеными. А это, зная Их… э-э… его и его безрассудные решения, определенно случится. И это все равно не решит проблему с Дудл-сферой. На штанах Инка появились следы от капель. Он поспешно вытер глазницы. – Прекрати. Нельзя тратить синий впустую. Блу наклонился, положив голову на макушку Инка: – Это не пустая трата. Тебе можно расстраиваться. «Это моя вина, что я вообще оказался в таком положении», – хотел огрызнуться Инк. Он смолчал, изо всех сил сдерживая в себе синий и красный. Блу пока позволял ему оставаться. Ему нужно было быть осторожным, чтобы не испортить отношения с ним и Расом. – Ладно. Попробую вспомнить свой пароль. Он схватил (обломки) Бруми и вышел из гостиной, не дожидаясь ответа. Наверное, это было грубо, но ему было все равно. (Блу следовало бы злиться на него). «Прекрати хандрить и сделай что-нибудь». Инк попытался. Он уселся на кровать в гостевой спальне Блу и внимательно изучил каждую заметку на своем коричневом шарфе. Затем он проверил свой блокнот Нота на случай, если он оставил там подсказку. Но не нашлось ничего, что могло бы ему помочь. Войти в Дудл-сферу никогда не было проблемой. Инк обычно находился в ней, когда не был на задании, а такие существа, как Эррор и Найтмер по умолчанию не допускались, так что Инку редко приходилось полностью ее запирать. И вот ему пришлось закрыть ее в тот единственный раз, когда он надолго задержался в Мультивселенной. Некоторым из Них было жаль его. Другие выказывали раздражение и досаду на его глупость. Некоторых это забавляло. И как всегда, чувствовалось предвкушение и волнение, предшествующее чему-то грандиозному. Инк надел свой костюм Нота, хотя надевать перчатки на руки и наклеивать наклейку со смайликом на щеку было больно. Ему нужно было носить маскировку как можно дольше, потому что с его удачей он бы не удивился, если бы в этот момент в окно заглянула Underswap!Альфис и увидела его. Как все-таки хорошо, что у Underswap!Андайн не было кучи камер на Поверхности. Теперь, когда значение Нота возросло, Инк внедрил в свои коды дополнительные средства защиты, в первую очередь те, что позволяли тщательнее скрывать его. Это оказалось до обидного легко. Многие воспоминания имели свойство ускользать, но это осталось с ним. Он многое узнал о том, как скрывать коды и других существ от преследователей, когда пытался и не смог спрятать Дрима. «Не расстраивайся. Береги синий». Инк снова сел на кровать и подтянул колени к груди. Он закрыл глазницы и попытался сосредоточиться, пока в его голове проносились цифры и коды. Кто-то постучал в дверь спальни, но Инк не ответил. Снизу доносился запах свежеприготовленной еды, но Инк не мог есть. Ему нужно было сделать работу. Он должен был исправить ошибку. Одна из меток Инка горела, словно кто-то приложил к ней сухой лед. Ощущение отличалось от Удаления или атаки на АВ. Он не мог определить, к какому миру это относится, потому что оно продолжало… смещаться. Может быть, кто-то из Создателей снова радикально менял свой мир, вплоть до переименования. Возможно, изнутри Дудл-сферы он смог бы понять, что происходит. Инк попытался вспомнить комбинацию для входа в Дудл-сферу, но ничего не получалось. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы не ударить себя по голове и не почесать обжигающе холодное место на руке. Дрим говорил, что это не поможет ему вспомнить. Сон мог бы помочь, но Инк не мог тратить время на сон. Ему нужно было все исправить. Он все испортил. Какой от него толк, если он не может ничего исправить? «Ты знаешь, почему ты не можешь это исправить. Ты знаешь, что происходит. Ты знаешь, что будет дальше. Ты не можешь остановить это». Инк должен был продолжать пытаться. Он не хотел сдаваться и спокойно принимать неизбежное, тем более что это могло повредить дому и друзьям Блу. Конечно, Инк не мог попасть домой, и Core!Фриск (а вскоре и Совет обороны Омега-таймлайна) будет расстраиваться из-за него еще больше, но ему повезло. Ему было куда пойти, и друзья пока поддерживали его. Он даже смог немного развлечься в Андерсвапе, например, когда они ходили в парк или в музей со Скетчем. Или когда Андайн пригласила его посмотреть аниме… Кстати, как оно называлось? Аниме. Инк забыл, что должен был встретиться с Чарой и Underswap!Андайн. По крайней мере, он помнил, где находится дом Азгора. Он мог бы отправиться туда. Они должны были смотреть аниме там? Инк не мог вспомнить. Инк открыл окно, поморщившись от давления на руки. И снова поморщился, когда холодный воздух коснулся бинтов на его лице. Не обращая на это внимания, Инк тихонько вылез из окна на мягкую траву. На улице было темно. К тому же было довольно ветрено. И шел дождь. Точнее, сильный дождь. Стояла осень, а это означало, что в этой части Поверхности Андерсвапа становилось все холоднее. Для снега было недостаточно холодно, но дождь лил ледяным потоком, пробирая Инка до мозга костей за считанные секунды. Он потянулся к Бруми, чтобы сделать зонтик, но вспомнил, что тот сломан, его с ним нет, а сам он все равно Нот. Куда же он собирался? Инк посмотрел было на свой промокший и пустой шарф цвета морской пены, но тут же вспомнил. Аниме у Чары. Точно. Идти куда-то пешком было гораздо неудобнее, чем открывать портал или путешествовать на машине. Дул ужасный холодный ветер, отчего концы шарфа то и дело закручивались и хлестали его по лицу. Ледяной дождь был еще хуже. Он пронизывал одежду Нота и сковывал его кости жутким промозглым холодом. Улица и тротуары были пусты. Это было вполне логично, учитывая, что сейчас ночь и идет проливной дождь. Что-то шевельнулось на периферии зрения Инка, но он не повернулся, чтобы посмотреть на это. Это могла быть ветка дерева. Или флаг, развевающийся на сильном ветру. Или Underswap!Темми. Или кто-то другой, преследующий его. Он предпочел проигнорировать это, вместо того чтобы подойти, потому что совсем не хотел сейчас провоцировать конфликт. Дрожа, Инк зашагал чуть быстрее. Ему нужно было добраться до Чары, чтобы извиниться за забывчивость. Просмотр аниме не имел большого значения, но это было то, чего Инку так и не довелось сделать. Ему очень хотелось посмотреть его, но теперь Чара мог подумать, что ему это неинтересно, и не стал бы спрашивать снова. Такое часто случалось. Инк всегда что-то забывал и пропускал, хотя обычно это были более важные вещи. Например, дни рождения. И встречи. И пароли. Что, если они расстроились из-за того, что он забыл? Что, если из-за этого ему не дадут другого шанса? Что, если именно это заставит их понять, что он не стоит затрачиваемых усилий, и о нем можно спокойно забыть? Что, если теперь на него посмотрят более критично и решат, что он представляет угрозу для безопасности, ведь если он забыл пароль, как можно полагаться на то, что он не забудет, что ему нужно затаиться в Андерсвапе, или что местоположение Омега-таймлайна должно храниться в тайне, или что Эррор – враг? Дождь был действительно сильным. Кепка и капюшон Инка не смогли до конца уберечь его от заливающей лицо воды. Он обхватил себя руками и дрожал, пытаясь найти дорогу к дому Азгора. Хорошо, что он мог отслеживать коды в воздухе. Иначе он мог бы заблудиться. К тому времени, когда Инк, спотыкаясь, поднялся на крыльцо дома Азгора, у него жутко болели кости. Особенно нога. Превозмогая боль, Инк позвонил в дверь. Он услышал шаги с другой стороны, а затем зевающий Чара открыл дверь и уставился на Инка. Он был в пижаме. Неужели уже так поздно? Неужели Инк пропустил сеанс просмотра аниме?.. Инк вспомнил, что уже смотрел аниме со Swap!Чарой и Андайн. Это было "Mew Mew Kissy Cutie 2". Солнечная Звезда в конце погиб, а все остальные жили дальше. Еще он вспомнил, как он выглядит со всеми своими травмами. На его лице виднелись синяки и бинты. Упс. Инк попытался улыбнуться: – Эм. Привет, Чара! Меня побили. И порезали. Чара разразился слезами.

***

Азгор не ожидал, что, подойдя к входной двери их с Чарой дома, обнаружит на пороге промокшего Нота в разгар его неловких попыток утешить всхлипывающего Чару. Его беспокойство по поводу того, что Чара открыл дверь в три часа ночи, сменилось другим, еще более тревожным, когда он увидел потемневшие синяки и бинты на лице Нота. Инстинкт требовал от Азгора подхватить обоих на руки, чтобы укрыть от холода и ветра, но он вовремя опомнился. Нот неловко похлопывал Чару по спине в напряженном полуобъятии. Казалось, его больше беспокоило расстройство Чары, чем собственные травмы. – …знаю, это звучит крайне банально, но на самом деле все не так плохо, как кажется. Моя… э-э-э… кровь темного цвета, так что я склонен к образованию синяков легче, чем некоторые другие монстры-скелеты. Разве не странно, что кость может кровоточить? Но ведь многие монстры тоже могут краснеть и покрываться синяками, хотя и состоят из магии. Не то чтобы я был в синяках. Просто я выгляжу так, будто меня… как там говорится? "Сбил грузовик"? О, точно, это почти случилось. Но не случилось! Было совершенно ясно, что Нот старается изо всех сил, но он не знал, что еще сделать, кроме как взволнованно тараторить сбивчивые слова утешения. Азгор направился к ним. В тапочках, которые он сейчас носил, шуметь было трудновато, но ему удалось сделать шаги достаточно громкими, чтобы выдать свое приближение. Взгляд Нота тут же метнулся к нему, а сам он сместился так, чтобы оказаться между Чарой и Азгором. Его рот искривился в оскале, обнажив удивительно острые зубы, но защитный пыл ослаб, когда он узнал Азгора. Он бросил взгляд на пижаму Азгора, а затем обратил внимание на его ноги. – Это тапочки "Пушистый кролик"? Где я могу достать пару для Блу? – Прежде чем Азгор успел ответить, восторженная улыбка Нота исчезла, как захлопнувшиеся ставни. – Я разбудил тебя. Прости. Я пойду. Азгор слышал, как дождь громко барабанит по крыше и улице. Кроме того, он и сам это видел. Водостоки с трудом справлялись с количеством воды, и дорога была частично затоплена. Не настолько, чтобы создать проблемы, но достаточно, чтобы образовался слой воды. Даже если бы на улице был солнечный день, он бы не отпустил Нота в таком состоянии. Чара, похоже, был с этим согласен, так как принял упрямый вид. – Нет нужды извиняться, – сказал Азгор. – Я уже проснулся и читал роман. Раз уж ты здесь, не хочешь ли зайти выпить чаю с пирогом? Выражение лица Нота стало еще напряженнее, если это вообще возможно. Он шагнул в дом и уставился прямо перед собой, пока Чара закрывал за ним дверь. Из-за резкого ветра ему пришлось приложить некоторые усилия. Нот стоял на месте, слегка дрожа, а с его одежды на придверный коврик и палас капала вода. Его манера держаться больше напоминала Азгору Стража, стоящего по стойке смирно, чем что-либо другое. – Блу и Рас не знают, что я здесь, – отчеканил Нот. Он поморщился и сжал кулаки. – Э-э, Санс и Папирус, я имею в виду. Я вылез в окно. Азгор не стал спрашивать почему. Пока что. – Понятно. Ты не будешь против, если я сообщу им, что ты здесь? Наступила пауза, которая длилась достаточно долго, чтобы душа Азгора заныла. – …Да, – сказал Нот, коротко кивнув. – Наверное, это хорошая идея. Я не хочу, чтобы они подумали, что я снова попал в плен. Азгор внимательно следил за тоном его голоса и с облегчением отметил, что он звучит скорее растерянно, чем нервно. Гораздо большее беспокойство вызывала часть фразы "снова попал в плен". Он придержал язык. – Чара, будь добр, принеси аптечку и приготовь какую-нибудь сухую одежду для Нота, – попросил он. Чара кивнул и побежал наверх. Азгор взял со стола рядом с креслом свой мобильный телефон. Это была новая модель, которую Андайн создала и подарила ему взамен старой. Она была потрясена, когда узнала, что у него до сих пор "раскладушка", и настояла на том, чтобы подарить ему новейшую модель. К новому телефону прилагался брелок в виде кролика. Нот следил за каждым его движением, его тело было напряжено, словно в любой момент готовое сорваться с места. Его взгляд был скрыт за повязкой, но Азгор чувствовал его на себе, пока перемещался по комнате и звонил. – Да? – ответил Папирус после двух гудков. – Привет, Папирус. Нот у нас. – У вас? – Азгор услышал шум, по которому можно было предположить, что Папирус поспешно встает с кровати. – Я даже не заметил, что он вышел из дома. Помнит ли он, кто он и кто ты? Список вопросов и опасений Азгора продолжал расти. – Да. – Могу я поговорить с ним? Азгор посмотрел на Нота: – Папирус хотел бы поговорить с тобой. Не сводя глаз с Азгора, Нот подошел ближе, протянул руку и взял телефон. – Привет, – робко и тихо сказал он. Наступила пауза. Азгор мог слышать гул голоса Папируса, но не все, что он говорил. Он уловил что-то похожее на "Ты хотел пойти?.." и тактично перестал прислушиваться. – Да. Еще одна пауза, на этот раз короче. – Я забыл, что мы уже смотрели аниме. Третья пауза. – Мне ничуть не больнее, чем было. Четвертая пауза. – Ой. Да, мой телефон должен быть на прикроватной тумбочке. Пятая. – Все в порядке. Извини за беспокойство. – Нот протянул Азгору телефон, сохраняя невозмутимость: – Вот. Азгор взял его с легкой улыбкой и приложил к уху. – Он не против остаться, так что я приду в обычное время. Я не хочу, чтобы он беспокоился, что я "делаю лишний крюк" из-за него. Пожалуйста, не дави на него по поводу того, что случилось. – Очень хорошо. Увидимся через несколько часов. Даже произнося это, Азгор понимал, что не сможет полностью выполнить эту просьбу. Он доверял своим друзьям, но на нем лежала ответственность за то, чтобы убедиться, что это не они навредили Ноту. Он повесил трубку и услышал на лестнице шаги Чары, который принес аптечку. При виде аптечки лицо Нота снова исказилось, но он тут же справился с ним. – Спасибо, Чара, – Азгор взял аптечку. – Не мог бы ты теперь подобрать какую-нибудь свежую одежду, пожалуйста? Чара бросил на него сердитый взгляд, говоривший о том, что он прекрасно знает, что делает Азгор. Азгор не всегда мог уберечь его от жестокой реальности их мира, но не отступал. Он и так уже видел и пережил слишком многое из того, что не положено детям. Чара неохотно вернулся наверх. Азгор провел Нота в ванную комнату на первом этаже. Он услышал удаляющиеся от лестничной площадки шаги Чары, когда тот понял, что Азгор остался внизу, чтобы не дать ему возможности прокрасться обратно и подслушать у двери верхней ванной комнаты. К тому же в этой ванной не было окна. Не то чтобы Чара вышел на улицу в такую погоду. Азгор оставил дверь приоткрытой, повернулся к Ноту и негромко произнес: – Нот, я должен спросить. Это Санс или Папирус сделали это с тобой? Азгор не знал, что лица монстров-скелетов могут "терять цвет". Он видел, как это произошло с лицом Нота: оно утратило всю жизненную силу, словно кости превратились в безжизненную и бесцветную бумагу. – Нет. – Отчаяние в голосе Нота поразило Азгора. – Они не причинят мне вреда. Не причинят. Пылкость и искренность, с которыми он защищал братьев, принесли облегчение, но Азгор уловил в его словах затаенную неуверенность. Нот говорил правду, что Санс и Папирус не виноваты, но при этом пытался убедить себя в том, что так будет всегда. Это настораживало. Не менее настораживало и то, что Нот намеренно сдерживал свои эмоции и подавлял их. Азгор понимал, что он делает: он уже прикидывал в уме ложь и оправдания. Азгор не умел читать собеседника так же легко, как Папирус, но за свою жизнь ему довелось повидать немало пострадавших. Пожалуй, даже слишком много – во время войны и в бытность Королем Подземелья. Какое-то время ему казалось, что большинство этих несчастных – дети. Сначала Фриск и Монстренок, которые часто попадали в переделки, играя в Подземелье (их он потерял и оплакивал). Потом еще шестеро детей, и все они погибли. Теперь Чара. Нот не был ребенком. Он вел себя так, что можно было предположить, что у него никогда не было возможности быть им. Он видел столько чудес и радости в этом мире, но знал, что каким бы прекрасным он ни был, он опасен, поэтому ему нужно быть начеку. Азгор не мог помочь ему в прошлом, но он мог помочь Ноту почувствовать себя желанным гостем и в безопасности сейчас. Он напомнил себе, что не должен быть слишком напористым. Он имел дело со взрослым монстром, а не с ребенком. Со сбивающим с толку, вызывающим опасения и неопытным взрослым (которого, возможно, держали в ловушке в качестве эксперимента, если судить по незнанию им того, что многие сочли бы "нормой жизни", и его комментариям о "тестах"). – Я верю тебе. – Годы инстинктивной оценки падавших в Подземелье людей не прошли даром. – Что ты можешь рассказать мне о своих травмах? Скрытые повязкой глазницы Нота повернулись к его лицу, создавая впечатление, что он смотрит Азгору прямо в глаза: – О каких травмах? Азгор распознал очевидную тактику ухода от ответа и сохранил спокойствие. – Твои бинты промокли. Их следует заменить. – Меня вполне устраивают эти бинты. Азгор предпочел пропустить это мимо ушей и предложил: – Может, хотя бы сам перебинтуешь то, что сможешь? Я могу постоять на страже за дверью. – Хорошо. – Выражение лица Нота оставалось замкнутым. Это был далеко не тот восторженный, хотя и нервный скелет, с которым Азгор познакомился в кафе. Они оба знали, что не Азгор заставил его уступить. Он согласился только потому, что это заставит Азгора прекратить расспросы. Азгор вышел за порог и охранял дверь, пока Нот стягивал с себя промокшую одежду. Он услышал вздрагивание и шипение, свидетельствующие о том, что ткань прилипла к некоторым ранам. Шли минуты, и Азгор заставил себя остаться снаружи, когда Нот издал звук, который был чем-то средним между разочарованным рычанием и болезненным хныканьем. Азгор стоял на страже. Он заставлял себя не хвататься за ручку двери ванной. Это стало труднее, когда Нот издал еще один тихий дрожащий крик боли. Азгор внимательно прислушался, раздумывая, стоит ли поддаться и постучать, и ему показалось, что он услышал, как Нот прошептал что-то о "новом замке". Наступила короткая пауза. – …Эй, Азгор? – Да? – спокойно ответил Азгор. – Один из бинтов зацепился. Кажется, что-то застряло у меня в грудной клетке, и я даже не могу повернуться… Эм… Я не могу развернуться, чтобы вытащить это. Азгор не смотрел в сторону двери. – Хочешь, я позову на помощь Санса или Папируса? – Нет. – Тебе нужно, чтобы я вошел и помог? Раздался легкий стук, как будто Нот прислонился черепом к двери. – Да. Азгор снова вошел в ванную. Нот снял шапку, шарф, куртку и футболку, оставшись в повязке на глазах и штанах. Верхняя часть его тела и шея были обнажены, демонстрируя не только бинты и некоторые травмы, но и бесчисленные черные отметины на костях. Эти следы были слишком неровными, грубыми и глубокими, чтобы их можно было принять за татуировки. Это, несомненно, были шрамы. Насколько мог судить Азгор, они происходили как от ожогов, так и от порезов. Он тактично не стал присматриваться к ним. Нот указал на порванный бинт. Он действительно застрял в грудной клетке, оказавшись зажатым между ключицей, грудной костью и самым верхним ребром с левой стороны. Следы черной жидкости указывали на то, что Нот пытался вытащить его пальцами, оставляя разводы крови. Азгор достал из аптечки пинцет. Нот был таким невысоким, что Азгору пришлось встать на колени, чтобы как следует дотянуться до него. Он осторожно вынул обрывок и бросил его в мусорное ведро, которое уже было заполнено почерневшими бинтами. – Хех. Думаю, бинты, кровь и вода не сочетаются. Кажется, я немного влип. – Нот улыбнулся слишком широко, чтобы это было естественно, но тут же сдержал улыбку. – Извини. Сейчас я стараюсь не чувствовать. – Чувствовать – это совершенно нормально, – твердо сказал Азгор. Он увидел, как Нот поморщился, стиснув челюсти. – Тебе больно? Нот уставился на картину на стене вместо зеркала в ванной. На ней была изображена ваза, наполненная розовыми цветами. – Не больно. Просто неудобно. «Ты не такой хороший лжец, каким, видимо, себя считаешь», – Азгор оставил эту мысль при себе. Нот позволил ему остаться и помочь перевязать его раны, которые, похоже, были в основном колотыми. Он даже позволил Азгору помочь ему с повреждениями на ногах. Здесь было не так много колотых ран, порезов и синяков, но шрамов было еще больше. Впрочем, они почему-то не вызывали у Азгора такого недоумения (и беспокойства), как реакция Нота. Азгор не знал, как это возможно, но Ноту, похоже, было одновременно крайне не по себе и совершенно безразлично, что он без одежды. Монстры-скелеты не обладали диморфизмом, как некоторые другие виды монстров, но, как правило, у них существовало понятие приватности. Несмотря на свое прежнее упрямство, Нот не просил прикрыться чем-нибудь. Он позволил Азгору двигать своими конечностями без малейшего сопротивления, как будто был послушной куклой. Казалось, он не только привык к бесцеремонному обращению, но и смирился с этим. Нот не снимал повязку с глаз, но было ясно, что все это время он смотрел на стену или на картину с цветами. Единственной его эмоцией было замешательство, когда Азгор предложил ему полотенце, которое он нерешительно накинул на плечи. Хотя его глазницы были скрыты, он как будто молча предлагал Азгору рискнуть сказать что-нибудь о его шрамах. Азгор ничего не сказал, но постарался запомнить. Мысленно регистрируя заживающие раны Нота, Азгор начал задаваться вопросом, почему братья-скелеты не отвезли Нота в больницу. А если и отвезли, то почему Нот сейчас не там. Или, по крайней мере, почему они не дали ему целебную пищу. Хотя, должно быть, дали, учитывая, что раны, похоже, уже частично зажили, несмотря на короткое время, прошедшее с тех пор, как Азгор и Чара в последний раз видели Нота, который тогда был невредим (Звезды, хоть бы он тогда был невредим). По правде говоря, Азгор был поражен тем, что Нот сумел дойти от дома братьев-скелетов до их с Чарой дома. Азгор проверил, надежно ли закреплен бинт на предплечье Нота и сообщил: – У Чары есть одежда, которая должна тебе подойти. – Хорошо. – Он принесет ее вниз. Ты сможешь выбрать то, что тебе понравится. – Хорошо. – Как только это будет сделано, у меня есть в запасе ирисковый пирог… – Это будет напрасной тратой, – категорично заявил Нот. Азгор закрыл глаза и медленно выдохнул через нос. – Не хочешь рассказать мне, кто тебе это сказал? И кто это сделал? Нот тяжело вздохнул, словно забота Азгора доставляла ему массу неудобств, с которыми он не хотел иметь дело. – Что сделал? Кто-то мог бы счесть его слова насмешкой, наглостью или язвительностью. Азгор понимал, что к чему. Он сохранил мягкость в голосе: – Кто тебя ранил? – О, это был никто. Я упал с лестницы на острый предмет внизу. Потом я повторил это еще около шестидесяти раз, – с сарказмом соврал Нот. – Я очень неуклюжий. – На его лице промелькнуло сожаление, и он снова отвел взгляд от Азгора. – Прошу тебя, просто оставь это. Пожалуйста. – В его голосе вновь зазвучало отчаяние. – Санс и Папирус не делали этого со мной. Того, кто это сделал, здесь нет. Если я столкнусь с ним здесь, тогда… тогда придется беспокоиться о проблеме посерьезнее этой. Просто забудь об этом. «Я не могу. Кто-то, о ком я беспокоюсь, пострадал». – Хорошо, – солгал Азгор для спокойствия Нота. Плечи Нота расслабились. Он высунул руку из-под пушистого фиолетового полотенца и поднял шарф, скорчив гримасу, когда с него на пол закапала вода. – Хочешь, я высушу его в сушилке для белья? – предложил Азгор. – Наверное. – Нот внимательно осмотрел ткань цвета морской пены. – Моя одежда не испачкалась? Азгор не заметил на куртке никаких черных пятен, но это могло быть из-за темного цвета. – Возможно. Я могу ее постирать. – Ладно. Я не хочу портить вещи Бл… Санса. – Нот бросил шарф в кучу белья. – Могу я попросить еще об одном одолжении? – Это зависит от того, что именно, но ты можешь попросить, – сказал Азгор, пока ни на что не соглашаясь. Нот кивнул на мусорное ведро: – Пожалуйста, воспользуйся своей магией огня, чтобы сжечь бинты. Я не хочу, чтобы кто-то взял образец моей крови. – Я могу это сделать, – согласился Азгор. Ради Нота он держал новые вопросы, крутившиеся у него в голове, при себе. Азгор открыл дверь и поймал Чару, прежде чем тот успел упасть лицом на плитку. Нот напрягся и дернулся вперед, словно намереваясь вклиниться между ними, но тут же понял, что Азгор отпустил руку Чары и держал только для того, чтобы поставить его на ноги. Азгор пригвоздил Чару суровым взглядом: – У нас будет разговор о подслушивании, дитя мое. Чара покраснел и хмуро уставился в пол. Он жестом пригласил Нота следовать за ним в гостиную, где их ждала груда одежды. Создавалось впечатление, что его шкаф каким-то образом взорвался, разбросав повсюду одежду. Азгор оставил этот беспорядок на потом и отнес мусорное ведро в раковину, а затем с помощью магии огня сжег бинты. К тому времени, как он вернулся в гостиную, Нот выбрал нежно-голубую сорочку со свободными рукавами и спускающимся до самых ступней подолом. Она была ему свободна (вероятно, чтобы не стягивала бинты), поэтому Азгор помог ему немного закатать рукава и закрепить их. Нот не мог этого сделать из-за ран на руках. На них тоже было множество шрамов. Пока Азгор помогал Ноту, Чара успел сбегать на кухню. Вернувшись, он сунул Ноту в руки целый шоколадный пирог. Нот попытался вернуть его обратно: – Мне это не нужно. Это будет пустой тратой. Целебная пища не очень-то на меня действует, потому что в моем теле нет… Т-то есть мое тело создано… Глупо. Азгор не мог понять, называет ли Нот глупым себя или свое тело. Любой из вариантов добавлял к его списку еще одно беспокойство. Судя по напряженному выражению лица Чары, он тоже это заметил. Он пояснил, что пирог – не целебная еда, потому что он пока не очень хорошо умеет ее готовить. Это обычный шоколадный пирог, который он испек для Нота. – Ты испек его для меня? – Нот уставился на пирог. Его руки дрожали. Чара кивнул. – Потому что я спас тебе жизнь? – напряженно спросил Нот, видимо, отчаянно желая, чтобы ответ был положительным. Чара поморщился, но помотал головой. Он объяснил, что испек его для Нота, потому что знал, что ему нравится шоколадный пирог. И ему хотелось что-то для него приготовить. Вся паника и потрясение, казалось, покинули Нота, оставив его до жути спокойным. Как будто его заменили фарфоровой статуэткой. – Я должен рассказать вам все сейчас и избавить вас от боли. Правда всплывет на поверхность – или придет за мной – и это разрушит ваши жизни, и вы возненавидите меня. Чара покачал головой и твердо сказал Ноту, что этого не случится. Он сказал, что Нот может рассказать им, если захочет, но не обязан. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Это зависит от него и только от него. – Ага, хорошо. – Уголки рта Нота слегка приподнялись, но особой радости в этом не было. – Конечно. Спасибо за пирог. И за то, что сейчас вы такие добрые. Я ценю это. Несмотря на свои заявления о том, что он не устал, Нот уснул, как только сел на диван. Он не выпускал из рук шоколадный пирог, который испек Чара.

***

Основание нового Замка Найтмера было скучной задачей. Все, что нужно было сделать Найтмеру – это впечатать чистый Негатив в ядро Альтернативной Вселенной с негативным уклоном и ждать. К счастью, здесь было много душ, на которые он мог охотиться и поглощать их, пока создавался новый Замок. Ни у кого из жителей не было шансов противостоять ему. Никто не мог укрыться от его теней, хотя некоторые и пытались. Их страх выдавал их местонахождение, прежде чем они успевали выбраться из обреченного мира. Кому-то могло показаться, что трансформация и потеря этого мира достойны сожаления. Они добрались до Поверхности и развили способность путешествовать между АВ. В частности, они создали кулоны, открывающие порталы в другие, не заблокированные миры. Они недолго останутся проблемой. Как только Найтмер покорит этот мир, он закроется от Мультивселенной, и лишь ему будет позволено входить и выходить. Он даже потратил немного времени на ожидание в лаборатории, где хранились кулоны, убивая всех, кто пытался схватить один из них, чтобы сбежать. Вскоре кулоны рассыплются, как и души в его щупальцах, и Найтмер останется единственным, кто сможет войти или выйти. Не останется ничего, кроме Найтмера, его Замка и пыли. Ну и, конечно же, замененных членов его Банды. Новые сосуды уже были подобраны. С Хоррором и Киллером проблем не возникло. Брат первого подвернулся под руку как раз в нужный момент, и Найтмер успел убрать эту маленькую помеху, прежде чем тот успел бы вмешаться в процесс создания нового Хоррора. С Дастом пришлось повозиться, так как первые четверо отказались работать на Найтмера. У него не хватило терпения убеждать их, и в итоге он убил каждого, пока пятый, наконец, не согласился стать его рекрутом, заключив контракт. Это был раздражающий процесс, но не самый раздражающий при вербовке этого конкретного члена Банды. Эта сомнительная "честь" по-прежнему принадлежала оригинальному Dust!Сансу. С Дастом было сложнее всего заключить контракт. Потребовалось похищение и применение силы, прежде чем он сдался. В этот раз Найтмеру не пришлось похищать Даста из его Альтернативной Вселенной, чтобы заставить его согласиться, так что он полагал, что может проявить к нему некоторое снисхождение, когда тот проснется. Найтмер осмотрел три кокона тьмы, которые лежали на столах в его новой лаборатории, проверяя их прогресс. Наблюдение за тем, как мир и Банда превращаются в нечто более подобающее Королю, приносило ему хотя бы минутное чувство удовлетворения. Надолго этого не хватило бы. Ему всегда хотелось больше негатива, отчаяния и страданий. Но пока что он сосредоточился на своем новом мире. Ему нужно было скрыть этот Замок от этого раздражающего Модератора. Найтмер не сомневался, что программист уже пытается его выследить. Возможно, ему понадобятся услуги Эррора, чтобы обеспечить безопасность своего Замка. Работать с Разрушителем было полезно, но утомительно. Искренняя ненависть Эррора к Мультивселенной была настолько велика, что давала Найтмеру огромный прирост силы, когда они вместе атаковали миры, но его характер был просто невыносим. Если бы не его желание демонстративно помучить Инка, Найтмер обычно мало что мог предложить, чтобы заинтересовать Эррора в сотрудничестве. Но если глубина Негатива этого нового Замка не позволит Найтмеру скрыться от Модератора, ему может понадобиться… тьфу… помощь Эррора, чтобы не подпустить его сюда. Что за досадная перспектива. «Может, тебе и не нужно работать с Эррором. Вместо этого он мог бы стать неплохим отвлекающим фактором для этого проклятого Модератора…» Было над чем подумать. Тьма, окружавшая членов Банды и их души, сгустилась. Кокон Даста замерцал, слегка потрескивая, и Найтмер увлек его в тень, уложив на кровать, пока он не успел проснуться. К этому времени Найтмер довел процесс замены до совершенства. Изначальная душа, обитавшая в сосуде, была мертва и поглощена ритуалом замены. Открыв глазницы, Даст увидел бы свою комнату в Замке и ничего не помнил бы о своей недавней смерти. Он вообще не вспомнит о нападении на Замок и не сможет сказать, что что-то изменилось. Кокон распахнулся и рассеялся раньше времени. Даст с криком вынырнул из темноты. Найтмер был настолько ошеломлен, что не успел увернуться от костяной атаки, попавшей ему в глаз. Может, УР Даста и высок, но у смертного вроде него не было ни единого шанса нанести хоть какой-то урон Королю Негатива. Костяная атака лишь заблокировала его зрение, пока он не вытащил ее. Даст уже успел срезать путь, но Найтмер легко нагнал его, выйдя из тени в лаборатории, из которой он только что забрал Даста. Даст обнаружил, что два других члена Банды все еще находятся в своих коконах тьмы. Его ужас пропитывал воздух, придавая Найтмеру еще больше сил. Торопясь уйти от теней, Даст отшатнулся от смотровых столов и ударился о шкаф у стены. Он резко развернулся и увидел Найтмера. Его ужас был настолько велик, что почти опьянял. Даст упал на колени, его грудь вздымалась при каждом вдохе. – Босс. Босс, пожалуйста. – Даст сгорбился так, что его лицо почти касалось пола. – Пожалуйста, отпусти меня домой… Найтмер не мог поверить в то, что слышит. В его горле заклокотал смех, но он подавил его, лишь слегка колыхнув щупальцами. – Ты помнишь. Торопясь вернуть всех троих членов Банды, Найтмер забыл убрать из памяти Даста информацию о том, что они могут быть (и уже были) заменены. Он помнил, что случилось с Замком, или насколько он мог вспомнить, прежде чем сгорел дотла. Он помнил, что случилось с Киллером. Он помнил, что случилось в Андерфелле. Он помнил, что должно было произойти с ним сейчас. Пощады ему не будет. Найтмер двигался с расчетливой медлительностью хищника, преследующего свою жертву. Дасту некуда было бежать. Он мог использовать короткие пути сколько угодно, но Найтмер всегда сможет последовать за ним. Он был заперт в этом мире. Он знал это. Найтмер чувствовал страх и желание Даста жить, боровшееся с горьким осознанием того, что он снова умрет. Ему было интересно, на каком конце спектра Даст окажется в этот раз. Будет ли он бороться? Или сдастся, как многие другие Сансы? В любом случае, всегда было приятно видеть, как он ломается. Ничто не могло изменить его судьбу. Вот только… все уже изменилось. Модератор заставил их измениться. То, что Даст сохранил воспоминания, было ошибкой. Но теперь это могло стать возможностью. Найтмер старался не смотреть на транспортные кулоны, висевшие на стене лаборатории. Было почти обидно, что не Киллер оказался в таком положении. Ведь наконец-то пришло время для чего-то нового. Щупальца Найтмера перестали раскачиваться, и он нанес удар. Даст бросился в сторону, и щупальца оставили глубокие борозды на стене лаборатории. Он метнул костяную атаку, которой Найтмер позволил попасть себе в плечо, охнув, словно от боли. Даст сохранил воспоминания о своей прошлой жизни, но было ясно, что он помнит не все, включая те случаи, когда он предавал своего Короля и погибал от его руки. Он поддался на уловку и обрушил на Найтмера столько костяных атак и Бластеров, сколько мог, пытаясь одолеть его. Теневые коконы Хоррора и Киллера не попали под удар только потому, что не стояли на пути. Не то чтобы их повторная гибель имела значение. Найтмер обратился в тень и демонстративно уклонился от нескольких выстрелов, после чего вновь появился из темноты, и его щупальца метнулись вперед, словно копья. Даст уклонился, пригнувшись так поспешно, что упал на колени, а Найтмер ударил по вешалкам с кулонами. Вокруг Даста посыпались кусочки металла и прозрачные кристаллики самоцветов, но несколько подвесок упало прямо ему на колени. Найтмер округлил глазницу в притворном гневе: – Не трогай их! Даст, как и предполагалось, поступил с точностью до наоборот и схватил кулон. Тот мгновенно принял его магию, адаптировавшись к ней, и шестиугольный кварцеподобный кристалл засветился мягким индиго. Даст был жалким глупцом, но ему хватило ума распознать вещь, используемую для транспортной магии. Найтмер заставил тени наброситься на Даста и постарался не выказать своего удовлетворения тем, что его слуга уклонился от них. Едва уклонился, потому что даже сейчас Найтмеру было трудно сопротивляться желанию довести Даста до предела. – Верни меня домой, – умолял Даст кулон, слишком запыхавшись и обезумев, чтобы повысить голос выше отчаянного шепота. Когда ничего не произошло, он изменил свою просьбу: – Отправь меня куда угодно. Кулон не перенес бы его в Дасттейл. Он не мог этого сделать. Он был способен доставлять своих пассажиров только в открытые и незаблокированные АВ, вроде Маркеттейла. Все оставшиеся Дасттейлы были закрыты от Мультивселенной до тех пор, пока Найтмер не вторгался в них, чтобы подобрать замену Дасту. Все миры, защищенные от Найтмера, тоже были закрыты для Даста. Ему нужно было найти кого-то вроде Дрима, Инка или Core!Фриска, чтобы иметь хоть какую-то надежду вернуться в свою первоначальную Альтернативную Вселенную или попасть в более безопасный мир. Они никогда бы не взяли Даста в такое место, как Омега-таймлайн, но обязательно постарались бы присмотреть за ним. Инк уже пытался связаться с ним и предложить убежище. Отчаявшись, Даст может безрассудно принять это предложение… или эгоистично попытаться использовать Звездных Сансов в качестве разменной монеты, чтобы изменить сделку с Найтмером и вернуться домой. Что бы Даст ни пытался сделать, Найтмер уже победил. Глядя, как Даст растворяется в воздухе, Найтмер наконец позволил себе улыбнуться. Он догонит своего перепуганного рекрута позже, когда убедится, что Модератор не идет по его следу. Но прежде ему нужно было убедиться, что ритуал стер все нежелательные воспоминания Хоррора и Киллера, и подождать, пока они проснутся. Как это ни прискорбно, но он должен был с сожалением сообщить им, что Даст их предал. На их памяти такого еще не случалось, но все они знали, что нужно делать с предателями. Даста выследят, убьют, а его душу извлекут и подправят для следующей замены. Кто бы ни был с ним, его схватят и доставят в Замок Найтмера. Найтмер будет рад, если это окажется его "брат". После того, чего ему стоил Модератор, он был бы еще больше рад, если бы это был Инк.