Memories of a Protector [The Protector AU]

Ночь в Замке Найтмера была тихой. По крайней мере, в плане звуков. В темном лесу за воротами замка не шумели животные. По пустынным залам не бродили припозднившиеся скитальцы. Только Найтмер и Банда обитали в мрачном гнетущем строении. Киллер и Хоррор крепко спали, но тело Найтмера не нуждалось в чем-то столь приземленном, как отдых. Даст нуждался в отдыхе, но заставлял себя бодрствовать, сидя в тишине своей темной комнаты с иллюзией брата за плечом и зажатой в руке костяной атакой. Ему больше ничего не оставалось, кроме как сидеть и страдать в ужасе. Даст подозревал о своей неминуемой участи, но ему некуда было бежать и не к кому обратиться за помощью. Мосты были сожжены еще до того, как их удалось построить. Киллеру было бы наплевать на то, что подслушал Даст. Как и Хоррору, который уже очень давно и глубоко погрузился в собственное отчаяние и гнев. Честно говоря, глубина отчаяния Даста была настолько велика, что уже превращалась из приятной в раздражающую. Подумать только, он был настолько напуган, что решил обратиться за помощью к Защитнику… Смешнее было бы только подползти к Дриму и умолять об убежище. Одна попытка получить помощь была забавной, но вторая была бы недопустима. На данный момент только страх Даста позволял ему быть (живым) полезным. Как только Найтмер будет удовлетворен (или ему надоест жалкое хныканье подчиненного), Даста убьют и заменят, как это было уже сотни раз. Найтмеру было интересно, будет ли он сопротивляться на этот раз. Даст много раз сопротивлялся. Но иногда он впадал в отчаяние и полностью сдавался под натиском Найтмера. В конце концов, Даст сам виноват. Он убил всех в своем мире, чтобы "спасти" его, а потом отправился в Мультивселенную и продолжил убивать, став тем самым демоном, которого когда-то пытался остановить. Теперь Даст был просто еще одним убийцей. Еще одним одержимым УР демоном Геноцида. Даже хуже, чем люди, с которыми он сражался, потому что они не убивали еще больше народу в Мультивселенной, набирая такое количество убийств, до которого те и не надеялись дотянуться. Найтмер так и сказал ему, что теперь он стал еще худшим демоном. Что он сам виноват в этом. Что для него нет искупления. Найтмер не мог не наслаждаться негативными эмоциями тех моментов. Даже воспоминания придавали ему сил и доставляли извращенное удовольствие. Когда Даст осознал, во что он превратился; когда Киллер понял, что искупление и исцеление были упущены; когда Хоррор осознал, что из-за его выбора погибло множество версий его брата… Их отчаяние никогда не надоедало. Тем не менее, Найтмеру нужно было поскорее избавиться от этого Даста. Киллер был заменен без проблем, но Найтмеру потребуется время, чтобы снова удалить из памяти Даста воспоминания о том, что он знал о переносе души. Он предпочел бы получить нового Даста, пока у этого не возникло новых идей. Отчаяние было восхитительным, но оно могло довести и до глупости. Серьезно, обратиться за помощью к Защитнику? Как будто Даст мог пасть еще ниже. Инк был идиотом, но когда что-то действительно привлекало его внимание, он мог стать проблемой. Не из приверженности принципам морали (не то что Дрим с его заносчивостью), а из желания увидеть что-то новое вместо одних и тех же повторяющихся сюжетных линий. Иначе зачем бы Инку так упорно давать Банде безжалостных убийц "вторые шансы"? Найтмер подозревал, что Звездные Сансы и их союзники когда-нибудь обнаружат его манипуляции с душами членов Банды. Но хотя это даст ему еще больше негатива, он не был готов отпустить все горе и боль, которые испытывал Дрим, когда сражался со своим "братом". Разоблачение манипуляций Найтмера вполне может сорвать повязку с глаз Хранителя Позитива и заставить его наконец-то избавиться от своих заблуждений. Какими бы сильными ни были вызванные этим эмоции, Найтмер был рад еще немного поиграть с Дримом как со своим предполагаемым "братом". Видеть боль Дрима, когда его "брата" ранят или убивают, было неизменно приятно. Хотя Найтмер недолго противостоял Дриму в Андерфелле, по крайней мере, он и его слуги смогли выместить часть своей агрессии на Инке. Жестокость Киллера, злоба Хоррора, отчаянная ярость Даста и ужас жителей Андерфелла стали хорошей пищей. Найтмер возблагодарил все высшие силы, какие только могли существовать, за то, что они позволили ему получить такую разрядку после разочарования, вызванного столь неожиданной необходимостью замены Киллера. Хотя Найтмер не мог получить от Инка никакого негатива, наличие жертвы, которая не могла умереть, приносило свои плоды. Банда стала таким источником негатива, что заслужила право поддаться своему безотчетному гневу и выплеснуть его, не сдерживая себя. Тем более что были свидетели, которые в ужасе наблюдали, как их Защитник – или, как утверждали многие, "Создатель" – не смог их защитить. Ужас Дрима был особенно силен. Как ни смешно это было, но он действительно заботился о Бездушной оболочке. Найтмер задумался о том, как бы отреагировали Дрим и Мультивселенная, если Инк не только пострадает, но и попадет в плен к своим врагам, и в его голове начали формироваться идеи. Многие могут утверждать обратное, но Инк мог чувствовать боль. Его эмоции, хотя и бесполезные для Найтмера, были искренними. Хотя Инк не мог умереть, он мог чувствовать. Так может ли он сломаться? А главное, сломается ли Дрим, увидев своего дорогого друга сломленным? Заставит ли это драгоценного Хранителя Позитива сорваться и наконец поддаться негативу, который копился в нем? Щупальца Найтмера скрутились, и он задумчиво посмотрел на усыпанное звездами небо… В небе Замка Найтмера не было звезд. Тысячи огней не были звездами. Это были заряжающиеся Гастер-бластеры. На краткий миг Найтмер увидел высоко вверху рядом с ними фигуру в доспехах, освещенную их неестественным светом. Из-под темного шлема светились горящие красные глаза, но Найтмер не почувствовал в их владельце ненависти. Ни гнева. Ни печали. Ничего. Рука в перчатке опустилась. Вспыхнул палящий свет, сопровождаемый оглушительным ревом. По Замку разнесся звук раскалывающегося дерева и осыпающегося камня, и крыша рухнула. Или рухнула бы, если бы успела. Она сгорела слишком быстро, чтобы успеть. Взрывы озарили Замок, прожигая камень и находящихся внутри членов Банды. Найтмер зарычал от боли, чувствуя, как несколько поглощенных им душ сгорают в кипящем свете. Любая атака, способная причинить ему вред, могла исходить только от могущественной сущности. Выстрелы пронзали смолу, из которой состояла его форма, так же легко, как и воздух. У смертных членов Банды не было ни единого шанса, и они мгновенно превратились в пыль. Используя контракты, заключенные с ними в ходе изначальных сделок, Найтмер собрал квинтэссенции их душ, прежде чем они успели угаснуть. Они не смогут сбежать так просто. Они принадлежали ему навсегда. И все же было заманчиво поглотить их души, как многие другие, но они были полезнее для него как долгосрочные пешки. Королю нужны были рабы, чтобы служить ему, а Темные Папирусы были раздражающе невосприимчивы и не давали ему негатива. Взрывы жгучего света не прекращались даже тогда, когда Замок был стерт с лица земли, за исключением части единственной башни. Кем бы ни был нападающий, он не собирался сдерживаться. Найтмеру могла бы понравиться такая безжалостность, если бы он мог извлечь из нее хоть какой-то негатив. Он не чувствовал ни гнева, ни желания отомстить, ни даже скорби или злобного удовлетворения. Не было ничего. Найтмер моргнул, и что-то появилось. Перед ним стояла высокая фигура в доспехах, и он сразу же опознал в ней Азриэля, в частности, основанного на Боге Гиперсмерти. Прежде чем он успел разглядеть больше деталей, темные крылья изогнулись вперед, меняя форму. Зубцы трезубца вонзились в лобную часть черепа Найтмера и вышли сзади, пробив смолу, из которой состояло его тело, словно он был сделан из мягкого масла. Из тенистого шлема эхом донесся низкий голос: – Еще одна душа. Он выдернул трезубец. Прежде чем череп Найтмера успел восстановиться, тени изменились, и копье, по форме напоминающее копье Андайн, вонзилось ему в грудь. – Две. Копье выдернули. Оружие изменилось. Сабля хаоса рассекла форму Найтмера по диагонали. – Три. Найтмер освободился от ограничений своей формы, растаяв в тени и дав себе минутную передышку. Поскольку души Банды были неактивны, он не мог черпать эмоции. Его мог поддержать только негатив, который он культивировал в этом мире. Этого было бы более чем достаточно, чтобы поставить Дрима на колени. Этого должно было быть достаточно, чтобы Найтмер с легкостью раздавил этого жалкого нарушителя. Однако нападавшему на Найтмера было наплевать на гнетущую ауру тьмы. Его это не затронуло. Если бы Найтмер мельком не замечал едва различимую в темноте крадущуюся за ним фигуру, он мог бы подумать, что там ничего нет. Найтмер не чувствовал от него никаких эмоций, но почти ощущал что-то сродни сдвигу в атмосфере перед разрывающим воздух и землю на части торнадо. Как будто закованная в броню форма была иллюзией, которая не могла сдержать в себе удушающее присутствие этого существа. Найтмер не мог его почувствовать, но ощущал его вокруг себя, словно он находился в самом воздухе. Как будто Найтмера вообще никто не атаковал, а сам мир решил, что он должен умереть. Несмотря на то, что Найтмер израсходовал несколько своих душ, он не боялся. Он был разъярен. Более того, ему было любопытно. Новый игрок всегда способен причинить еще больше страданий. Особенно возомнивший, что может сражаться с теми, кто намного превосходит его возможности. – Кто ты? – потребовал Найтмер. – Модератор, – гулким эхом раздался из темного шлема краткий и емкий ответ нападавшего. Он метнул теневое копье во тьму, в которой скрывался Найтмер. Невероятно, но оно поразило его, будто он был в своей смолистой форме, вызвав у Короля Негатива вопль, когда пронзило его здоровый глаз. Модератор взмахом руки отозвал свое оружие обратно. – Ходят слухи, что в тебе девятьсот девяносто девять душ. Теперь их должно быть девятьсот девяносто три, не считая твоих пешек. Я знаю, что они не умерли. Я знаю, что ты заменял их снова и снова. Жаль, что они не могут усвоить этот урок и держаться подальше от неприятностей. Однако мне кажется, что из опыта Даста можно извлечь хороший урок: его способ борьбы с угрозой его миру… Лицо Модератора скрывал шлем. Видны были только его глаза, пылавшие яростным красным светом. В этих глазах не было пощады. Только приговор и намерение. – Я буду убивать тебя. Снова и снова. Пока ты не сдашься и не останешься мертвым. Гнев Найтмера сменился растерянностью. Теперь не оставалось сомнений, что именно эта сущность убила Киллера. Банда была могущественна, но в конце концов, они были смертны. Найтмер был всемогущ. Он был Королем. Он был бессмертным. Он был Богом. Он был воплощением Негативных Эмоций, и ни один ничтожный Азриэль не смог бы противостоять ему… Тени вспыхнули от единственного огненного шара. Тело Найтмера трансформировалось за мгновение до того, как еще один трезубец пронзил его горло. Модератор поднял его, как рыбу, на конце копья и с такой силой впечатал в землю, что он оказался погребен на сотню футов вглубь земли, оказавшись там, где когда-то были темницы. Найтмер услышал откуда-то сверху этот навязчивый низкий голос: – Если бы твои пешки были на моем месте, они бы устроили из этого "игру", да? Что там любит делать Киллер, когда охотится? Издевательски оскорблять своих жертв? Может, мне попробовать? Как насчет этого: Девятьсот девяносто девять душ в Найтмере, девятьсот девяносто девять душ. Сразите его, срежьте его корону. Девятьсот девяносто восемь душ в Найтмере~ Девятьсот девяносто восемь душ в Найтмере, девятьсот девяносто восемь душ. Вырвите его сущность, посмотрите на всю эту мерзость. Девятьсот девяносто семь душ останется в Найтмере~ Ой, это слишком нездорово. И пустая трата дыхания. Ты недостоин моего творчества. За спиной Найтмера словно лопнул воздух, и из его груди вышло копье. Он вывернул шею и в шоке уставился на Модератора, который смотрел на него, удобно устроившись в осыпавшемся и обожженном камне. Как будто он находился в пустом воздушном пространстве, а не в стене. «Он программист», – понял Найтмер. Он скользнул в тень и вновь появился в темном лесу, за пределами разрушенной территории, где когда-то был его Замок. Этот мир был раскрыт. Жаль, но он легко заменит его другим, захватив новый негативный мир. Сначала ему нужно… В его череп вонзился нож. – Девять. Ой, погоди-ка, я неправильно считаю атаки. Моя ошибка. Найтмер в бешенстве вернулся в пределы Замка. Но гнев и уязвленная гордость медленно растворились в чем-то более холодном, когда он услышал шаги. Он крутанулся на месте, хлестнув пустой воздух, и резко дернулся вперед, получив удар трезубцем в затылок. Споткнувшись, он упал на колени, и его смолистое тело было вынуждено снова использовать душу. Звуки шагов доносились до Найтмера отовсюду, но ни один из них не был реальным. Модератор разбрасывал звук по кругу, заставляя его отдаваться эхом, а мягкий лязг-лязг-лязг не давал Найтмеру понять, откуда он на самом деле исходит. Найтмер не был братом Дрима. Он украл несколько его воспоминаний, чтобы использовать их в своих интересах, но он не был им. Он не жил жизнью этого Найтмера. Он никогда не испытывал страха. Он не боялся. Он действительно не боялся. Он злился. Найтмер был Королем Негатива. Он убил двух Хранителей. Он завоевывал миры. Никто не мог противостоять ему подобным образом. Никто не осмеливался напасть на него и лишить его душ и пешек. Дрим был жалок и хныкал по давно умершему брату. Инк был слишком легкомыслен и слаб, чтобы убивать. Core!Фриск был слишком пассивен и довольствовался защитой только своего Омега-таймлайна. Модератора не волновало, что сделал и может сделать Найтмер. Его не волновала ни репутация, ни прошлое, ни могущество Найтмера. Он рвал смоляную форму Найтмера, используя против него любимые им тени так же легко, как дышал. Как это могло происходить? Шаги прекратились. Найтмер поднял голову и с рычанием посмотрел на бесстрастный шлем Модератора. – Ты за это заплатишь! – прорычал Найтмер. – Ты заплатишь. – Он по-прежнему не мог уловить эмоции Модератора, но понял, почему тот решил напасть именно сейчас. – Ты ведь не один, верно? Ты сражаешься за кого-то. Они все еще с тобой. Моя Банда не убила их. – На его лице расплылась кривая улыбка, обнажив острые, как кинжалы, зубы. – Я найду твоих близких. Я сломаю их. И обязательно подарю тебе пыль, когда закончу… Костяная атака нацелилась ему в голову, но на этот раз Найтмеру удалось избежать ее. Благодаря удаче (или вмешательству свыше) последняя устоявшая башня рухнула. В тот краткий миг, когда вокруг них посыпались камни, Найтмер исчез в тени, навсегда покинув этот мир. Модератор не стал его преследовать. В его голосе по-прежнему не было гнева, когда его цель скрылась. Но его звучание последовало за Найтмером: – Тебе не избежать моего суда, Испорченный Найтмер. Я всегда найду тебя. Как же высокомерен этот безвестный червь! Из-за него Найтмеру придется пополнять запасы душ, заменять членов Банды и захватывать новый мир для нового Замка. Тем не менее, было полезно выяснить, кто проник в его Замок и доставил ему неприятности, временно лишив его Киллера. Тем более что этот "Модератор" невольно дал Найтмеру больше информации, чем собирался. Модератор может быть безжалостным, но он уже проиграл. Его действия и немногочисленные слова выдали его. Он не был беспристрастным авторитетом, решившим вмешаться и остановить Банду. Им двигали жажда справедливости и мести. Причем недавно возникшая жажда мести, учитывая, что это нападение не было тщательно спланированным. Оно было скорее спонтанным. Было гораздо проще лишить Найтмера душ и уничтожить этот мир, используя способности к программированию, которыми явно обладал Модератор. Найтмер мог бы задаться вопросом, что так разгневало Модератора, но он уже предполагал ответ. Он не верил в совпадения. Время было слишком подходящим, чтобы мотивацией Модератора могло быть что-то иное, кроме недавнего нападения на Андерфелл и особенно на дорогого Защитника. Модератор был существом, способным использовать коды, чьей первой атакой были Гастер-бластеры и чьи эмоции Найтмер не мог распознать, как и эмоции Инка. Мало того, до Найтмера дошли слухи, что у Инка есть брат. По мере того как разгорался его гнев и закипала уязвленная гордость, садистские размышления Найтмера оформились в злобный план. Он уже подумывал о том, чтобы продвинуться дальше в отношении Дрима и Инка. Теперь у него появилось желание сделать это. Как только Найтмер восстановит свои ресурсы, он сможет убить сразу нескольких зайцев одним выстрелом. Если Модератор решил, что ему сойдет с рук такое нападение на Найтмера, то он ответит ему тем же.

***

Первым чувством, которое вернулось к Инку, было осязание. В частности боль. Практика помогла ему дышать ровно, без малейшей заминки, которая могла бы выдать его и показать, что он в сознании. Инк не пытался определить свои повреждения. Не сейчас. Ему нужно было знать, где он находится. «Ты лежишь на чем-то мягком. Ты не привязан. У тебя не завязаны глаза. Если ты посмотришь, то увидишь знакомое место. Хорошо знакомое. Ты не в лаборатории… Удаленная лаборатория в Андерфелле». Глазницы Инка распахнулись. Едва осознавая, что находится в комнате для гостей в доме Блу, он попытался приподняться на левой руке. Она продолжала болеть. Опустив взгляд, он увидел бинты, обмотанные вокруг кистей рук и поднимающиеся почти до плеч. Еще больше бинтов было обмотано вокруг груди и ключиц. Но это было неважно. Ему нужен был блокнот. Полный решимости подняться, Инк неловко повернул руку так, чтобы использовать бок как рычаг. Было все еще больно, но уже не так сильно. Он заставил себя сесть и оглядел комнату в поисках своих вещей. Его перевязь висела вместе с одеждой на спинке стула, стоявшего перед туалетным столиком. На нем были синие спортивные штаны, которые, вероятно, принадлежали Блу. На самом деле это могли быть шорты Блу, поскольку он был выше Инка… «Сосредоточься». Инк поднялся на ноги и медленно побрел к своим вещам. Не обращая внимания на свое отражение, он принялся рыться в карманах. Где-то там лежала записная книжка – не блокнот Нота, а маленький обычный блокнот на крайний случай. Забинтованные пальцы Инка болели и неуклюже задевали ткань, отчего щипало еще сильнее, но в конце концов он нашел блокнот с прикрепленным к нему карандашом. Инк попытался схватить карандаш, но уронил его. Он попытался встать на колени и в итоге оказался сидящим на полу, не понимая, как это получилось. Его зрение расплывалось. Странно. Отбросив это неудобство, Инк упрямо нащупывал карандаш, но так и не смог как следует взять его. В итоге он зажал карандаш между ладонями, так как не мог толком согнуть пальцы. Писать было трудно из-за повязок на руках. Буквы получались крупными и беспорядочными. В итоге Инк заполнил страницы полученной информацией, в основном за счет того, каким нестройным и размашистым был его почерк. Оставалось надеяться, что позже он сможет прочесть свои записи. Это было не то, чего заслуживали Удаленные Ученые. Они даже не были злыми Учеными. Да, они были скрытными, но они не собирались ставить эксперименты над душами и другими живыми существами. Эти Ученые хотели создать новый источник питания, используя магические сигнатуры. Один из них работал согласно обещанию, данному своему потерянному близкому. Было очень обидно досадно, что они и их история были Удалены. Они заслуживали большего. Они заслуживали существования. В этот момент эмоции Создателей были особенно полярны. Кто-то был шокирован, кто-то расстроен, кто-то зол, кто-то в восторге, а кто-то и вовсе заинтригован. От разнообразия и количества эмоций у Инка еще сильнее разболелась голова, но он терпел это ради своих записей. Инк назвал Удаленную историю "Обещания под снегом (История Андерфелла)" и закрыл блокнот. Теперь, когда лихорадочная стенограмма Удаленной истории была окончена, он в полной мере ощутил, насколько серьезны его травмы. Инк устал, поэтому вместо того чтобы забраться на кровать, он привалился к ее краю. С этой позиции он едва различал свое отражение в зеркале. Инк вспомнил, что случилось в Андерфелле. Его ранили… очень сильно. Из-за повязок на руках и грудной клетке он больше походил на мумию, чем на монстра-скелета. Его лицо и ребра были покрыты темными синяками. Инк выглядел ужасно. Он и чувствовал себя ужасно. Передозировка синей краски ничуть не способствовала облегчению его травм. К счастью, он догадался оставить запасные краски в доме Блу… незадолго до этого. Инк просто порадовался, что на этот раз не потерял конечность. Рисовать конечности всегда было утомительно, даже с Бруми… «Бруми!» Инк осмотрел комнату и обнаружил у кровати укрытого покрывалом Бруми. Он с облегчением доковылял до него и взялся за ручку. Ручка поднялась, но кисточка осталась на месте. Инк молча уставился на обломки Бруми, один из которых был у него в руке, а другой все еще лежал на полу, аккуратно завернутый. Затем он отвернул голову, и его вырвало чернилами с синим оттенком. Бруми далеко не в первый раз получал подобные повреждения, но от этого легче не становилось. Но это не страшно. Он мог починить его, как и в прошлые разы. Он вспомнил Андерфелл. Он помнил, как услышал, как сломался Бруми. Он помнил, как его прижимали к земле и кололи, как Удалили еще больше жителей, а те, кто остался, смотрели, как он снова провалился провалился провалился… Инк взял вторую часть Бруми и крепко прижал его к себе: «Все хорошо, Бруми! Я могу тебя починить. Просто дай мне секунду, ладно?» Бруми молчал. Инк призвал свою чернильную магию и сосредоточился на Дудл-сфере. Появился экран, и он приостановился, вспомнив, что запер Дудл-сферу на то время, пока его не будет. Он поспешно ввел пароль для входа. Экран вспыхнул красным. ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН Инк прищурился в замешательстве. Почему он не может получить доступ к Дудл-сфере? Он попробовал еще раз. Он попытался снова и снова. И еще раз. Он снова ввел свой пароль. Как и в предыдущие разы, его идентификатор был принят. А вот пароль – нет. Код был неправильным. Инк забыл свой собственный пароль. Большинство пользователей хотя бы раз блокировали свой компьютер или оказывались за дверью собственного дома. Но еще никому не удавалось облажаться настолько, чтобы забыть пароль от ядра Мультивселенной. Создатели наблюдали за происходящим с чувством предвкушения. На лице Инка растянулась улыбка. Было больно, словно ее вырезали острым осколком стекла. Он продолжал улыбаться, но когда заговорил, голос звучал слабо: – Core!Фриск? Он появился рядом с ним в одно мгновение. – Инк! – Core!Фриск поднял руки, но тут же опомнившись, отпрянул назад, чтобы дать Инку немного пространства, вместо того чтобы обнять его. – Ты в порядке? Я позову Блу… – Кажется, я не могу попасть в Дудл-сферу. – Инк все еще улыбался. Почему он улыбался? Ему не хотелось улыбаться, потому что он чувствовал только синее. Ему нужно было быть осторожным с этим. Он не мог попасть в Дудл-сферу. У него были только его краски и те, что он оставил у Блу. От полного неверия и разочарования, с которым смотрел на него Core!Фриск, синий комком встал в горле. Он не хотел тратить его впустую, поэтому попытался сдержаться. Дрожащий голос Кора, когда тот снова заговорил, только усложнил задачу: – Ты… что? – Я забыл свой пароль, – бодро сообщил Инк, как будто не тонул в синем-синем-синем. Core!Фриск издал звук, который был одновременно и хныканьем, и сдавленным криком. Он поднял руки, схватившись за голову, когда попытался и не смог войти в Дудл-сферу. Потому что Инк запер ее. Ото всех. В том числе от него и от себя. Создатели наблюдали. Их это забавляло и волновало. Они точно знали, что делают. Инк и раньше лажал, но не настолько. Он не мог устранить свои повреждения без Бруми. Он не мог исправить Бруми без Дудл-сферы. Которую он только что запер от всех. Разве что… Инк с надеждой следил за Создателями. Дудл-сфера не открылась. Бруми не восстановился в его руках. Создатели отказались помогать. Инк продолжал улыбаться: «Я знаю. Это моя вина. Я извлеку из этого урок и сам все исправлю. Обязательно». Это будет непросто, если только он не вспомнит свой пароль. Дудл-сфера не была чем-то таким, что каждый мог захватить или взломать. Это было самое защищенное место в Мультивселенной, где главным (и единственным) администратором домена был Инк. Никто не мог войти туда без его разрешения, и у него был абсолютный доступ к Дудл-сфере. И теперь он заблокировал себя, не позволяя никому другому получить к ней доступ. Создатели всегда говорили, что другие версии Инка были покинуты союзниками и за менее вопиющие ошибки. По вискам Инка струился пот, но дыхание было ровным. Он продолжал дышать. Вдох и выдох. Он сосредоточился на этом, потому что альтернативой было осознание того, насколько сильно он облажался. – Инк, это очень плохо. – Core!Фриск прижал руки ко рту. Его и без того пепельная кожа стала практически бумажно-белой. – Мне жаль, – слабо сказал Инк, но не смог перестать улыбаться. Core!Фриск заметил. Его пустые глаза наполнились слезами. Лицо Инка тут же (наконец-то) погрустнело. – Я серьезно. Просто мои эмоции сейчас немного разбалансированы. – Я знаю, – заявил Core!Фриск. Но на самом деле он ему не поверил. Инк понял это по тому, что он не хотел встречаться с ним взглядом. Он выглядел таким усталым. (Он устал от Инка? Устал настолько, что наконец решил, что с него хватит?) – Мне нужно сообщить новости Совету и Дриму. – Почему Совету? – Инк сдержал дрожь. – Они ничего не смогут с этим поделать. – Они должны знать. Мы не можем рассчитывать на ремонт или проход через Дудл-сферу, если что-то пойдет не так. – Core!Фриск сделал паузу и, казалось, мгновение поколебался, прежде чем осторожно обнять Инка. – Это… плохо, но не волнуйся об этом сейчас. Ты и так уже был в отпуске. Сосредоточься на том, чтобы немного подлечиться. Инк не мог вспомнить, когда ему в последний раз приходилось исцеляться "естественным" путем. Обычно для этого требовалась помощь Бруми или просто остаться в Дудл-сфере на достаточное время. Ни то ни другое сейчас не было возможно. Инк удрученно кивнул, но постарался достойно принять свое наказание, когда Core!Фриск ушел. Он сам виноват, но могло быть и хуже. Кор расстроился, но не назвал его самым худшим и глупым существом в Мультивселенной и не требовал ответа, не замышляет ли он что-нибудь, обвинив в том, что он специально не пускает его. Иногда он действительно ненавидел свою память. Дрим пытался объяснить, что с этим ничего не поделаешь, но иногда Инк просто ненавидел себя. Ну, эм, иногда он ненавидел свою память, как он только что сказал. Но не себя в целом. За исключением, может быть, настоящего момента, когда он лишил всех одного из их главных преимуществ в Мультивселенной. (И запер от себя самого собственный дом). Естественно, Инк прекрасно помнил свой провал в Андерфелле. Он старался игнорировать всплывающие в памяти лица мирных жителей и Удаленных Ученых, которые расплывались, сливаясь воедино, пока не стали похожи на акварельные портреты вопящих упырей. Он был уверен, что под конец появилась Underfell!Андайн. Она ведь должна была уже вернуться в Совет обороны Омега-таймлайна? …Почему он думал о Совете обороны Омега-таймлайна? «Вот черт, собрание». Инк попытался схватить Бруми, но вспомнил, что тот сломан. Он прижал его к груди (ой-ей-ей), пошатываясь, пошел по коридору и чуть не упал с лестницы. Точно, ногу ему тоже проткнули. Он с глухим стуком рухнул на площадку у подножия лестницы, привлекая внимание всех, кто находился в гостиной. Дрима не было, но Блу, Рас и Скетч были на месте. Кости Инка ужасно болели, а зрение поплыло. Он тяжело оперся на перила, пытаясь отдышаться: – Я пропустил собрание? Рас и Блу поднялись с дивана, но Скетч добрался до Инка первым. Он присел перед Инком, держа руки на весу, словно не знал, что с ними делать. Скетч все равно был выше Инка, даже стоя на коленях. Когда Инк успел опуститься на пол? Ноги Инка слегка подкашивались, поэтому он не стал пытаться встать и остался сидеть рядом с братом. Каким-то образом он оказался в осторожных объятиях. Осторожных. Странное определение. Но оно подходило, потому что как еще можно было описать то, как осторожно брат обнимал его? Инк вздохнул и прислонился черепом к плащу Скетча: – Бывало и хуже. Скетч застыл. Так неподвижно, что казалось, будто он не дышит. Инк нервно поднял голову и встретил хмурый взгляд бледно-синего глаза. Было таким облегчением видеть такие эмоции. Инк снова прислонился к Скетчу и закрыл глазницы. Медленно возвращались обрывки воспоминаний. – Мы уже ходили на заседание Совета. – Да, – подтвердил Блу. Он сел рядом со Скетчем и положил руку на неповрежденную ногу Инка. – Как ты себя чувствуешь? – С помощью моих флаконов, – заявил Инк. – И прежде чем ты спросишь, я немного более синий, чем обычно. Из-за передозировки. Так что не обращайте внимания, если я начну реветь! «Ты такой лжец». – Я… – Его улыбка дрогнула, затем пропала. – Я забыл пароль и не могу войти в Дудл-сферу. Core!Фриск сообщил Дриму и Совету. Рас нахмурился. – Почему? – тихо спросил Скетч. – У меня хреновая память, – сказал Инк веселым тоном. Он сомневался, что его глаза соответствуют эмоциям, которые он пытался изобразить. Рас издал странный звук: – Это не… Скетч коснулся руки Раса, заставив его замолчать. Скетч открыл рот, закрыл его и резко выдохнул. Это прозвучало сердито, но Инк не думал, что брат злится на него. Он мог сделать столько всего, чтобы показать, что злится. Например, чуть сильнее сжать хватку на раненых руках или груди Инка, или оттолкнуть его, или дать пощечину. Скетч не делал ничего подобного. Его глаз был спокойным зеленым кругом. – Случившееся в Андерфелле больше не повторится, – пообещал он. – Повторится. Ой, точно. – Инк вспомнил, что это была первая "встреча" Скетча с Бандой Найтмера и поморщился. – Думаю, ты видел последствия. На самом деле далеко не всегда все так плохо. Просто в этот раз Банда проявила особый садизм. – Он попытался пожать плечами, но в итоге невольно поморщился, почувствовав натяжение бинтов. Скетч отреагировал, но не в плохом смысле. Его руки не сжались вокруг Инка. Даже непроизвольно. Это было очень тактично с его стороны. Вместо этого одна из них мягко коснулась затылка Инка. Его взгляд, казалось, сосредоточился на особенно сильном синяке на его щеке, прямо под глазницей. Инк снова вспомнил лица жителей Андерфелла. Их реакцию на его поражение. Их страх. Их ужас. Их разочарование. – Дрим в порядке? – Да. Он хотел остаться, но боялся задерживаться слишком долго, ведь Найтмер вел себя так нестабильно, – пояснил Блу. Его обычно жизнерадостный голос был довольно приглушенным. – Что же все-таки там произошло? Инк сосредоточился на тех немногих четких воспоминаниях, которые не были связаны с его болезненным унизительным поражением в Андерфелле. – Что-то было не так с Дастом. Я разговаривал с ним до того, как появился Найтмер и на меня набросилась Банда. – Даст ранил тебя, – нейтрально сказал Скетч. В его голосе явно отсутствовали эмоции. Это заставило Инка нервно рассмеяться. – Ага, такое случается. Обычно это Киллер более жестокий, но в этот раз он подбил Даста. Что сказал Даст? Он был чем-то расстроен. Инк поискал свой шарф, но вспомнил, что он наверху вместе с другой одеждой. По крайней мере, бинты закрывали большинство меток и шрамов на верхней части тела. Было дискомфортно, но он старался не думать об этом. Он попытался вспомнить, из-за чего Даст был расстроен, но в голову ничего не приходило. Это было что-то насчет… убийства кого-то? Это ничуть не помогло, учитывая, о ком думал Инк. Разочарование было настолько ощутимым, что у него перехватило дыхание. Он помнил, что Даст слушал, пока Найтмер не прервал его. Он помнил это отчетливо, потому что раньше такого не случалось. Но он не помнил, как дошел до того, что почти уговорил члена Банды Найтмера. Разочарование Инка вскипело так бурно, что у него заслезились глазницы, но он не хотел тратить синий. – Инк? Инк быстро заморгал и сосредоточился на Блу. Блу подождал немного, словно убеждаясь, что Инк видит его, а затем заговорил: – Ты не провалился. Инк почувствовал, как его лицо как бы… исказилось. Как бы это ни выглядело, это заставило Раса отклониться назад. Инк был почти уверен, что не изобразил "страшную улыбку Бездушного", поэтому не совсем понимал, почему Рас выглядит таким расстроенным. Он предпочел проигнорировать это и сосредоточиться на Блу и его лжи: – Вы с Дримом защищали Андерфелл. У меня на этот раз не очень получилось. «Я вызвал огонь на себя. Я заблокировал себе и всем остальным доступ в Дудл-сферу. Я сломал Бруми. И теперь работа Дрима станет еще сложнее, потому что все видели меня избитым и плачущим на снегу», – Инк оставил свое эгоцентричное нытье при себе. Ему нужно было принять ответственность, а не жаловаться. Он поймал задумчивый взгляд Скетча, и огоньки его глаз изменились в соответствии с его настроением: – Ты отлично справился, Скетч! Твой ремонт кодов Андерфелла был очень тщательным. Отличная работа. Инк не всегда был уверен, что делает это правильно, потому что многие думали, что его комплименты – это проявление сарказма или высокомерия. Но Скетч не выглядел раздраженным или что-то в этом роде. Он просто… молча прижал к себе Инка. Не крепко, но осторожно. Не так, будто Инк был хрупким, о нет. Как будто Скетч… считал его достойным защиты поддерживал его. Это было приятно. – Ты уверен, что с тобой все в порядке? – На этот раз у Инка не вышло избавиться от чувства страха. – Присутствие Найтмера может быть довольно ощутимым даже для нас. – Я не боюсь Найтмера, – заявил Скетч. – Теперь я знаю, чего от него ждать. Инк не был так уверен. Но он мог хотя бы попытаться поддержать его: – Хорошо! Просто… будь осторожен. Я могу быть довольно выносливым, но не уверен насчет тебя. Я не хочу, чтобы ты пострадал. – Я тоже не хочу, чтобы ты пострадал, – тихо сказал Скетч. Блу и Рас тоже услышали его. Они не могли не услышать, учитывая, как близко они находились. Блу выглядел подавленным, а Рас плотно сжал челюсти. Инк подумал, как бы отреагировал Дрим. Наверное, он бы расстроился. Ох. Точно. Причинение вреда братьям (и их убийство) – болезненная тема в Мультивселенной. Инк хотел отшутиться, но не мог собраться с силами. Его раны все еще ужасно болели. Не то чтобы он жаловался. Лучше было помалкивать, ведь всегда могло быть хуже. Поэтому он пожал плечами и постарался не поморщиться от натяжения бинтов: – Это случится снова. Видимый зрачок Скетча погас, а тени на его лице, казалось, стали глубже. Но даже теперь он не сжал хватку, чтобы случайно не повредить Инку. – Я не позволю. Это прозвучало почти как обещание. Но это было бы абсурдно. Это было обещание, которое невозможно сдержать. Смеяться было бы невежливо, поэтому Инк поступил мудро и промолчал.