Кленовый демон сёгуната

      - Форт Боро, морская акватория региона Ватацуми -       Ближе к полудню чувствительных ушей мальчишки, успевшего ненадолго заснуть от воздействия заранее выпитого обезболивающего и мирного покачивания судна, касается высокий мелодичный звук. Поток бессознательно воспринимаемых вибраций, что струится издалека, кажется ему ярким и объёмным. Смешиваясь с шумом вод, бьющихся о раскинутые берега, тот превращается в песню, — незатейливую симфонию мира, или, скорее, олицетворение самой гармонии, царящей на некогда разрушенной войнами земле.       Тёмноволосый, приоткрыв тяжёлые веки, прислушивается к этой чарующей мелодии, которая, казалось, вела его в мир, где всё было возможно. Наблюдает сквозь кончики ресниц за тем, как солнечные лучи, пригревают его бледную кожу. Они весело проникают сквозь пышную листву цветущих во всю силу юмимэру, отчего создают волшебные виды, впечатывающиеся в его память через отражение голубых глаз. Опадающие в своем темпе розовые лепестки перехватывает задорный, но мощный ветер. Своими порывами он гордо разносит их по всей округе, вместе с тем, рассказывая случайным прохожим истории о старых легендах, скрытых в недрах времени. Покачивающиеся из стороны в сторону колокольчики выстраиваются в определенной траектории, будто бы указывают правильную дорогу, а еще игриво одаривают путников своим благословением.       Оглядевшись, Скарамучча обратил внимание на то, что во многих местах на берегу установлены алтари и, рядом с ними, столики для подношений. На тех также жглись благовония. Судя по количеству стоящих в чашах ароматных палочек, люди доверялись местным божествам и духам безоговорочно, поэтому молились им от всего сердца. Подобное мальчишке пришлось по нраву.       Как только они пересекли границу центральных островов Ватацуми, тёмноволосый почувствовал себя здесь умиротворённым и защищенным. На душе его стало так спокойно, а физически… Комфортно? Он не уверен, точно ли это слово подходит под описание ощущений. В голове его за долгое время не появляются лишние вопросы, на которые ответов просто нет в природе. Ничего не терзает душу, так еще и физически, пока что, ничего не угрожает. Ему хотелось закутаться в это теплое приятное чувство с головой. Однако, из-за этого же, в его подсознании возник серьезный диссонанс.       Скарамучча чувствовал скопление мнимой духовной энергии на архипелаге, но только вот подумать не мог, что она сможет повлиять даже на него. Он никогда не был приверженцем какой-либо веры или религии. Его судьба, возможно, даже если это совсем по-детски, казалась ему несправедливой. Тёмноволосый не смог познать нормального отношения к себе, не узнал, что такое семья или родитель, был вынужден жить в роли куклы и делать то, что ненавидел всей душой. Какое-то время, еще в юности, мальчишка пытался искренне молиться, просил у разных богинь и духов чего-то хорошего, но, словно назло, происходило обратное. Вера в нечто высшее, влияющее на судьбу каждого, угасла довольно скоро. Последней каплей стало предательство человека, которого нынешний сёгун считал своим покровителем, своим личным Богом, своим создателем.       Тяжело выдохнув, отгоняя от себя непрошенные мысли, Скарамучча вытягивается и принимает нормальное положение сидя. Осматривается вокруг себя внимательно. Заторможено пытается осознать, где они сейчас, и кто находится с ним рядом, а потом глупо и сонно моргает, смотря на плед, соскользнувший с собственных плеч на тонкие ноги. Потерев лоб, тёмноволосый переводит взгляд за тонкую фигуру шатенки, что-то активно жестикулирующую руками у самого края палубы круизера.       Из бессвязного лепета девушек, расположившихся напротив, сёгун успел понять, что они наконец прибыли в сердце Ватацуми. Обширный порт восточного острова Инадзумы оказался скрыт среди искусственно созданных водопадов, — величественных и прекрасных. На одной из массивных деревянных пристаней их уже ожидали несколько человек. Тёмноволосый непроизвольно напрягся из-за них, инстинктивно отодвигаясь подальше от бортика. Внезапно возникший холодный противный ветерок прошёлся по его спине, словно он только что получил ужасное предупреждение, однако, чужая рука на его плече принесла с собой немного спокойствия.       — Вот же псина преданная, — подперев щеку, с веселой ухмылкой на губах произнесла девушка, сидевшая у столика. — Он всё ещё таскается за Кокоми? Бедный мальчик. Сколько уже лет прошло? Десять? Пятнадцать?       — Зависть это плохо, Куки. Ты сама сейчас оказалась в похожей ситуации. — Усмехнувшись, Кирара в привычной ей кошачьей манере хитро щурит глаза. — Но, в отличие от тебя, у Горо и вправду нет шансов. Мне за него обидно. Она на него в жизни, как на парня не посмотрит, если малыш не начнет себя проявлять более… По-мужски, что ли? Хотя, он и так немало для нее делает. Иронично…       — Хватит сплетничать, это только их дело. — Отвесив обоим девушкам по подзатыльнику, Тиори утягивает тех с собой, ухватившись пальцами за задние части чужих воротников. — Время работать. Берём все необходимое и прямиком на базу. Сангономия будет ждать нас там.       Тёмноволосый провожает озадаченным взглядом их спины, пока медленно сопоставляет новые, только что полученные данные со старыми. Он еще долго моргает в пустоту, а после скользит по обладателю руки, покоившейся на его плече совсем недавно. Мечник, сидевший рядом, выглядел уж слишком расслабленно, будто бы ему не за что было переживать и мирских проблем он никогда не видывал. Решив про себя, что блондин, видимо, просто такой человек, Скарамучча не стал ничего говорить вслух. Лишь наблюдал за тем, как судно медленно подходит к причалу, наконец становясь на якорь.

***

      Круизер оказался несколько выше пирса, поэтому сойти с него представлялось не так уж легко. Пришлось буквально прыгать на деревянную пристань. Для тёмноволосого же это было затруднительно, ведь травмы всё ещё давали о себе знать при резких движениях. Каэдэхара, хоть и в дурашливой манере, но пытался помочь парню, однако, тот его юмор не оценил. Вытянув руки по направлению к нему, мечник приготовился ловить младшего, как принцессу из сопливых сказок, при этом улыбаясь так лучезарно и мило, будто бы совсем не его называют кровавым демоном. Однако, голубоглазый же, раздражённо фыркнув на сей жест, в итоге спустился сам, превозмогая неприятные ощущения и оставляя за своей спиной наигранно раздосадованного мужчину.       Последний долго на месте не задерживается. Каэдэхара приветливо машет своему знакомому, подходя к тому постепенно ближе, а после обменивается с ним парой фраз. Из услышанного, Скарамучча понимает, что одного из ожидавших их, зовут Горо, и он находится на службе у Сангономии в качестве правой руки, совсем как Хейдзо для Кадзухи. Также тёмноволосый успевает отметить, что у этого мужчины с нынешним главой Якудза весьма близкие отношения. Это его немного удивило.       — Давно же тебя в наших краях не было, бесстыдник! — Ворчит все тот же, зажимая шею блондина в изгибе руки и весело ероша его волосы свободной. — Птицей высокого полета стал значит, а все также хитро и в одиночку дела ведёшь?       — Да половина жизни пройдет, он таким же останется. — Сиканоин подключается в разговор, перетаскивая с Сетосом запечатанные коробки из багажного отсека. — Это же Кадзуха в конце концов.       — В этот раз все иначе, но в остальном да, ты прав. — Соглашается мечник, со смехом выпутываясь из цепкой хватки. — Ты разузнал о том, что я просил?       Ухмыльнувшись, парень с каштановым цветом волос утвердительно и самодовольно кивнул, будто бы добыл информацию, которая спасет целый мир. Пока они направляются к выходу, тот рассказывает, что по просьбе Каэдэхары он поднял все возможные источники информации и обследовал многие списки умерших жителей Ватацуми за последние двадцать лет, но ни одного из предоставленных имен среди них не нашел. Зато обнаружил кое-что интересное в мире живых.       Поймав на себе недоумевающий взгляд младшего, Кадзуха спешит прояснить ситуацию. Перед тем, как отправиться на Ватацуми, он ещё раз встретился с Яэ Мико, чтобы предупредить о своих планах, ведь она была важной частью его жизни, поэтому заставлять её переживать ему не хотелось. Хозяйка игорного дома отнеслась к этому с пониманием, а ещё, в момент смятения блондина по поводу мальчишки, невзначай рассказала ему немного о бывшем сёгуне, и о том, что помимо самой с позором изгнанной жрицы у Райден Эи были ещё друзья, которые могли также скрыться от её гневного взора и продолжить жить, храня секреты прошлого. Посчитав это важной зацепкой, мечник, в этот же вечер связавшись с Сангономией, сделал запрос на поиск этих людей на территории Ватацуми, в то время как Синобу копалась в море доступной ей информации по этому же вопросу в Инадзуме.       — Из группы перечисленных, мы действительно нашли одну женщину на землях Ватацуми. Официально её имя Хакусин Сайгу, однако, местные дали ей прозвище «хитрая лисица». Почему и за что, разузнать мне не удалось. — Коротко вздохнув и пожав плечами, Горо продолжил. — Я заранее направил ей запрос на посещение, ведь её статус здесь может вызвать у вас недоумение, как и у меня изначально. К счастью, она приняла его почти сразу.       — Спасибо, — кивнув, светловолосый внимательно оглядывает нынешнего сёгуна, прежде чем решить готов ли тот к этой встречи. — Мы можем отправиться туда прямо сейчас?       — Да, но есть три условия с её стороны. — Остановившись перед парковкой уже с другой части порта, мужчина перед ними по очереди выставляет пальцы, озвучивая требования женщины. — Первое, — никакого оружия с собой. Она живёт в святом месте, поэтому не допустит там смерти или кровопролития. Второе, — о том, что она жива не должен знать никто за приделами Ватацуми. Третье, — к ней можешь прийти только ты и мальчишка.       Если первые два условия казались тёмноволосому логичными, то последнее вызвало недоумение. Подняв непонимающим взгляд на мужчину с растрёпанными от ветра короткими волосами, тот лишь покачал головой, давая понять, что не знает ответа на даже не озвученный вопрос. Кадзуха же заметно задумывается. Переводит взгляд от собственных рук к мальчишке и обратно, и лишь потом кивает чему-то своему осмысленному.       — Хорошо, тогда поступим так, — решив в любом случае встретиться с «лисицей», Каэдэхара понимает, что лучше это сделать сейчас. — Отправь нас к ней, остальных, как и договаривались, доставь к Кокоми. Не будем терять времени.       Подчиняясь своеобразному приказу, правая рука Сангономии любезно проводит всех к ожидающему их транспорту, отдает указания своим подчинённым о дальнейшем маршруте, в то время как сам лично вызывается сопровождать старого друга с мальчишкой к интересующей их женщине, которая на данный момент являлась верховной жрицей Ватацуми.       Скарамучча даже не пытался прислушиваться к разговорам мужчин, когда те занимали места в передней части автомобиля. Ему безразличны их общие воспоминания, которые они обсуждали вслух. Он к ним отношения никакого не имеет, поэтому влезать в чужую личную жизнь не собирается. Усмехнувшись на проскользнувшую в голове противную мысль о том, что все временно и сближаться с кем-то нет смысла, тёмноволосый удобно устраивается сзади, а после подпирает щеку и отдает приоритет вскоре сменяющимся друг за другом пейзажам. За тонированным тонкой пленкой стеклом мелькали деревья и абсолютно незнакомая ему местность. Нежно-розовые кроны, словно сгустки теней, плавно перетекали в яркие цветы, разрастающиеся вдоль дороги. Мальчишка наблюдал за городом, который значительно уступал в своем развитии столице, но именно в этом скрывшийся сёгун находил умиротворение. Каждое мгновение для него сейчас казалось сном, отчего дополнительно наполнялось волнительным ожиданием, как будто предстоящий путь становился частью древнего ритуала. Голубоглазый не успевал запомнить последний во всех подробностях, отвлекаясь на нечто его интересующее или завораживающее, поэтому, когда они сворачивают в очередной раз и останавливаются, юноша чертыхается, но выдыхает с облегчением.       Выбравшись из салона, Скарамучча потягивается, словно кот. Выжидающе оглядев своих спутников, обсуждающих ещё некоторые моменты, он вновь остаётся в лёгком недоумении, потому что Горо оповещает их, что дальше пройти с ними не может. Мужчина в кратце объясняет дорогу спутникам, говорит на что именно стоит обратить внимание по пути, и то, что он будет ожидать их на месте. Кадзуха относится к этому с пониманием, ведь знает местные обычаи, поэтому лишь коротко кивает в ответ.       Идут к святилищу они совсем недолго. Извивающаяся дорожка, вымощенная серыми камнями, постепенно исчезает из виду, обрамляясь густыми кустарниками и высокими деревьями, которые словно стражи охраняют святое место. Каждый шаг по этой тропе отзывается тихим шорохом опавших листьев, а воздух наполняется ароматом смолы и свежести. Где-то рядом слышится шум бурно текущей воды, что по словам Горо означает их прибытие.       — Как думаешь, почему она захотела видеть только нас? — Невзначай спрашивает Каэдэхара, отодвигая в сторону ветку, мешающую им пройти. — Ты когда-нибудь встречался с этой женщиной?       — Если да, то однозначно этого не помню. Мать мало кому говорила о моем существовании где-то до пяти лет. Дальше уже было просто невозможно спрятать меня. — Безразлично пожав плечами, Скарамучча проходит вперёд. — А насчёт первого вопроса, то вспомни её условие. Никто за пределами Ватацуми не должен знать, что она жива. Чем больше людей на встрече, тем больше риск для нее, ведь каким-то незнакомцам доверять ей нет смысла.       Посчитав это вполне себе логичным, Каэдэхара непроизвольно кивает, после переводя взгляд на выступ перед ними. Каменная платформа служила опорой для большой древесной конструкции бардового цвета. В Инадзуме это сооружение прозвали духовными вратами. Пройдя через них, человек не сможет соврать или продолжить путь со злыми намерениями, иначе навлечет на себя проклятье и немилость богов. Если для кого-то это оставалось всего лишь суеверием, то мечник верил ему. Переглянувшись с младшим, светловолосый первый проходит сквозь своеобразный величественный проход. Выдыхает, когда понимает, что опасность им не угрожает, а после зовёт юношу за собой.       Однако, их внимание привлекает внезапный треск веток. Резко обернувшись, светловолосый напрягается. Инстинктивно выставив руку перед мальчишкой, он скрывает того за своей спиной. Причиной этому послужила возникшая из ниоткуда фигура девушки. Её длинные огненно-рыжие волосы походили на пожар, языки которого поднимались вверх от каждого дуновения ветерка. Та стояла неподвижно и безмолвно, словно чего-то ожидала. Оценивая ту про себя, Кадзуха заметил, что она облачена в одежды послушницы, — светлое хаори с длинными и широкими рукавами, прошитыми фиолетовыми лентами по краям в своеобразном узоре; сбивающие с толку хакама в пол, оттенком несколько темнее вшитых лоскутов; на шее же висел защитный оберег с отличительным знаком местной жрицы. Он был бы спокойнее, если бы лицо этой девушки не было скрыто на большую половину за белоснежной лисьей маской. Той самой, с которой ему приходилось уже встретиться дважды. Приглушенная ненависть словно по команде поднимается из глубин души, но мечник сохраняет самообладание.       — Кто ты? — Первым тишину нарушает голубоглазый, все же выглянувший из-за плеча мужчины. — Откуда ты взялась?       Губы её расплываются в нежной улыбке, но она остаётся бессловной. Лишь поднимает раскрытые ладони вверх в мирном жесте и ждёт, пока оба парня расслабятся, а после даёт им понять, чтобы следовали за ней. Пройдя несколько тропинок наискосок, та вскоре приводит их к величественному храму, спрятанному среди дикой растительности и зеркальных вод. Это место выглядело настолько прекрасно, что даже у мало впечатлительного блондина захватило дух.       Белоснежные стены местами покрыты бордовым мхом. Цветные витражи мерцают в солнечном свете, отдаваясь беспорядочными бликами по ровной глади чистейших вод озера вокруг здания. Множество тропинок приводят к утопающим в цветах статуям богов и духов, но лишь одна ведёт ко входу в храм. Ещё на пол пути к нему можно было различить тихое пение. Оно похоже на чтение молитв, но слова юноше разобрать никак не удается. Тёмноволосого никак не покидает знакомое ощущение, будто он это уже когда-то видел. От этого ему становится не по себе.       Рыжеволосая проводница останавливается лишь у раскрытых дверей святилища. Улыбка ненадолго спадает с ее губ, а грозный взгляд иронично зелёных глаз устремляется на обладателя светлой макушки. Тот не понимающе смотрит в ответ где-то с пол минуты, но, когда девушка указывает ладонью на его ногу, тут же что-то вспоминает. Одним движением руки он отстегивает кожаный чехол с бедра и вытягивает ещё пару коротких ножей с другой стороны от него. Нынешний сёгун смотрит на это действие скептически, но в глубине души в какой-то степени по-детски восхищённо. Прокашлявшись, он отгоняет от себя эти мысли, и ждёт пока мечник передаст в маленькие ладони жрицы свое снаряжение. Только после этого девушка успокаивается и пропускает их дальше одних вглубь таинственного помещения, в центре которого находилось нечто похожее на алтарь.       В просторной комнате с высокими потолками были лишь фрески, несколько витражей до пола и большая статуя неизвестной обоим парням богини. Выражение лица её было печальным, будто бы это мраморное изваяние познало всю горечь мирской жизни и потерю всего радостного в ней. Руки запечатленной были опущены вдоль тела. Одна из них сжимала сломанное пополам основание глефы, другая же как будто сдавливала каменное сердце. От этой картины по затылку тёмноволосого прошлись мурашки. Он четко осознавал, что скульптура была женской, хоть и скрыта за отточено вырезанными мешковатыми одеяниями. Подчёркивали печальное выражение лица накинутый на голову капюшон, и скатывающиеся по щекам капли, напоминающие слезы.       Высеченные черты кажутся младшему до боли знакомыми, но от этого он все больше остаётся в непонимании, ведь на Ватацуми мальчишка никогда ранее не был, а если это что-то из другой части Инадзумы, то как же оно оказалось здесь? Слишком много вопросов въедаются в его череп с молниеносной скоростью, отчего парню становится дурно. Отшатнувшись назад, разрывая зрительный контакт со статуей, Скарамучча на ощупь находит место, куда можно присесть.       — Впечатляюще, не так ли?       Громкий, мелодичный, но слегка хрипловатый женский голос эхом отражается от холодных стен, словно гром среди ясного неба. Обладательница его под стук собственной обуви осторожно спускается по винтовой лестнице в дальней части постройки. Этот звук натягивает нервы тёмноволосого на манер новеньких струн. Непонятное чувство тошноты накатывает на него волнами, отчего он почти подаётся порыву зажать рот собственными руками.       — Уже успел узнать свою создательницу, милый мальчик?       После этой фразы всё вокруг будто бы перестает существовать. Любые звуки стали восприниматься словно под толщей воды. Противный звон в ушах усиливается, как только тёмноволосый поднимает глаза обратно на скульптуру, вглядываясь в отчетливо высеченные глаза. Вспышка в глубине сознания на мгновение наслаивает лицо из воспоминаний на искусственное, ужасая юношу. Голубые глаза шокировано расширяются. Беспричинная паника захватывает весь разум и тело. Кончики пальцев хаотично подергиваются, а в голове всплывают картинки последний встречи с ней. Особенно яркими в этих обрывках становятся тянущиеся к его шее руки, запятнанные по локоть в крови. Хрипы и последние неразборчивые слова вновь вырываются из подсознания, из-за чего контролировать себя становится невозможно.       — Прекрати сейчас же, Сайгу. — Предупреждающим тоном произносит Каэдэхара, прежде чем присесть перед юношей. — Эй, дыши. Скар? Ты меня слышишь?       Стеклянный взгляд и отсутствие ответной реакции заставляют мужчину заволноваться. Тот осторожно дотрагивается то до рук, то до плеч мальчишки, стараясь не напугать его ещё больше, но тот словно в трансе переходит на лихорадочный шепот. Он боится до ужаса. Реагирует на всё машинально, отчего с силой отпихивает от себя чужие ладони и почти истерично просит его не трогать, уйти наконец на совсем, оставить в покое. Потерянный вид служит абсолютным подтверждением для мечника. Парень находится в своих воспоминаниях. Он не видит и не слышит мужчину перед собой. Тихо чертыхнувшись, светловолосый через все недовольные слова и брыкания сгребает голубоглазого в крепкие объятия. Тот сопротивляется, но Кадзуха не сдается. Зарывшись в короткие иссиня-черные волосы на затылке, заставляет голову того наклониться и спрятать взор где-то в изгибе плеча.       — Скара… Скар, да послушай ты меня! Твои видения сейчас не реальны, очнись! — Повысив голос, Кадзуха жмурится и болезненно шипит, ведь в попытке выбраться, младший с силой кусает его ближе к ключице. — Куникудзуши!       Услышав свое истинное имя, тёмноволосый замирает. Пальцы его постепенно ослабляют хватку на чужих предплечьях. Теплый еле разборчивый шепот на ухо и тяжёлое дыхание уверяют потерянное сознание, что уже все хорошо. Новый вдох физически даётся сделать с трудом. Боязливо отодвинувшись от чужого тела, Скарамучча поднимает взгляд выше, встречаясь с другим, не на шутку обеспокоенным.       — Кадзу… — Узнав мечника перед собой, нынешний сёгун замечает, как тот выдыхает с облегчением. — Что случи-лось?       Запнувшись на половине слова, юноша рефлекторно касается собственных щек. По тем непроизвольно скатывалась теплая влага, щипающая мелкие царапины на незажившей коже. Тёмноволосый старательно пытается её стереть, да побыстрее, чтобы не позориться, но та вновь появляется, приоткрывая перед абсолютно чужим человеком свою степень разбитости. Тихонько всхлипнув от собственной ничтожности, юноша вновь скрывает лицо в чужом плече, не в силах объяснить сейчас хоть что-то. Кадзуха же не спешит его подгонять, лишь подбадривающе и успокаивающе гладит по спине, пока сам в какой-то мере злобно смотрит в сторону чему-то загадочно ухмыляющейся жрицы.