Кленовый демон сёгуната

      — Инадзума, район Арауми —       У небес обугленных дымом и огнем, вспыхивающих от взрывов и искрящихся из-за встречающихся друг с другом пуль, борются тени фигур, склонившиеся над своими орудиями. Лица одних скрыты тьмой, других же — улыбающимися лисьими масками, не позволяющих прочитать истинные эмоции их обладателей. Они действуют, как машины смерти, исполняющие свою задачу без колебаний и сомнений, — на автомате двигающиеся вперед к своей цели.       Снаряды свистят в аккурат над ними, разрывая воздух на куски и заставляя соседние здания содрогаться в трепетном ужасе, а пестрые неоновые вывески падать на землю, создавая жуткую симфонию разрушения и гибели вовсе невиновных людей. Смешанные запахи пороха, гари и крови насыщают невесомое пространство, проникая в каждый уголок прекрасной во тьме резиденции. Пронизывают ноздри и легкие бойцов, наполняя их головы тревожным предчувствием.       Напряжение нарастает с каждой минутой, с каждым выстрелом, с каждым взрывом, с каждым отчаянным криком, оповещающим об уходе очередной преданной души из тела. Исход этой схватки очевиден для многих, но никто не готов с ним согласиться, запредельно выкладываясь для защиты последнего рубежа. Подмога должна была прибыть ещё полчаса назад, но либо с ней разобрались по пути, либо же это все кем-то тщательно спланировано и организованно. Песчинки отчаянья начинали сжимать широкую грудь даже у приближенных к боссу, — самых смелых людей, готовых отдать за него собственную жизнь.       За множеством спин раздается громкий раскат грома. Яркий отблеск следующей за ним молнии не заставил себя долго ждать, ударяясь о верхушку самого высокого здания в квартале и контрастируя с появившейся из ниоткуда тонкой тенью, тяжело перемещающейся по центру дороги. Первые массивные капли дождя ударяются о бетонные монолиты, накаливая ситуацию до предела. Глубоко в душе незнакомца что-то ёкает. Сердце гулко падает куда-то вниз к ногам, да с такой жгучей болью. Просто невыносимой. Несравнимой ни с какими-либо пытками в его жизни. Он пропускает, когда шум дождя присоединяется к остальным звукам, создавая адскую какофонию, от которой хотелось закрыться руками. Обхватить голову, по-детски сжавшись в комок. Защемить кожу между окровавленных пальцев до боли, а после проснуться, осознав, что происходящее было страшным сном. Однако всё вокруг него реальность. Жестокая и беспощадная.       Кровь в жилах юноши закипает. Эмоции впервые берут верх над его рассудком. Дрожащие руки тянутся к ножнам на спине, цепляя мозолистыми ладонями плетёные рукоятки одноручных клинков. Его дыхание и пульс учащаются. Глаза наливаются ненавистью, обидой и непониманием, прежде чем раздаются щелчок и тихий шорох от соприкосновения орудия о своеобразный футляр. Мир вокруг будто бы замедляется. Бурный поток мыслей затихает, очищая разум опытного война.       Взгляд лихорадочно скользит по полю боя, выискивая цели. Цепляется им за ехидно оскаленные маски. Шаги его становятся лёгкими, грациозными, неуловимыми. Словно он являлся олицетворением ветра. Скорость, с которой он перемещается, кажется невозможной, запредельной для обычного человека. Последнее, что видят нападавшие перед смертью, — пронесшуюся мимо тень с серебристой макушкой и яростными кроваво-красными глазами, не знающих пощады.       Тело его напряжено. Волосы слиплись от влаги и чужой крови. Юноша со своими мечами продолжал уверенно продвигаться вглубь резиденции, нанося точные и предельно эффективные удары, уничтожающие противников одного за другим. Его взмахи были так плавны и хорошо отточены, что казалось, будто оружие стало продолжением тела. Он сам превратился в острый закалённый клинок, требующий расплаты и возмездия.       Ни один противник, несмотря на свое современное орудие, не мог найти уязвимости в защите юноши. Каждый удар меча хорошо продуман, техника его обладателя была безупречна. Сереброволосый держал в себе ярость и стойкость, сохраняя полный контроль над ситуацией. Враг, ошеломленный его мастерством, преждевременно чувствовал, что шансы на победу стремятся к нулю.       Юноша с мечами наперевес стоял какое-то время неподвижно перед очередной фигурой с искаженной гримасой. Она была последним препятствием на пути к сердцу резиденции, где сейчас также вёлся бой. Алые глаза сверкали от решимости, а лицо выражало уверенность и силу. Противник с пистолетом же смотрел на своего оппонента с насмешкой. Незнакомец не верил, что кто-то может сразиться оружием такой древности в нынешнее время.       Сереброволосый двинулся вперед. Молния отразилась яркой вспышкой от заточенного лезвия, создавая иллюзию движущегося огня. Он был непробиваем, непоколебим и готов пойти до конца. Враг попробовал выстрелить, но мечник молниеносно уклонился, отражая пулю в сторону ловкими движениями.       Бой был равным и ярким, каждый удар и выстрел создавали свой ритм в этом смертельном танце двух тел. Юноша метко отвечал на атаки противника, не давая ему ни секунды отдыха. Тот смог заблокировать шквал обрушившихся на него выпадов, но силы начинали покидать его слишком быстро. Когда последний удар меча пришелся поперек живота, вскрывая чужое брюхо, противник упал на землю, принимая свое поражение. Мечник стоял рядом, смотря с состраданием на то, как тлеющие угольки жизни его соперника постепенно угасают. Он был победителем, но не испытывал радость от этого.       — Горите в аду, дворцовые шавки, — выплюнул воин, стряхивая остатки крови со своего орудия. — Следующим будет ваш хозяин. Клянусь.       Убедившись, что мужчина за маской окончательно испустил дух, юноша рывками пробирается сквозь длинные коридоры и широкие комнаты, заваленные трупами товарищей. Оплакивать их он будет позже, сейчас главное успеть добраться до кабинета босса и по совместительству его опекуна, заменившего отца.       — Нива!       Дверь бьётся о бетонную стену под аккомпанемент очередного раската грома. Молния тут же пробирается сквозь выбитые стекла окон, освещая комнату на короткие пару мгновений. Однако, этого хватает, чтобы клинки выпали из внезапно обессилевших рук и с глухим стуком ударились о пол. Юноша не мог поверить своим глазам. Самый близкий ему человек в этом мире мертв. Вернее, тот зверски и безжалостно убит. Следы от огнестрельных снарядов красовались по всей груди. Лужа крови растеклась по паркету массивным пятном, исключая всю надежду на спасение. Ноги сереброволосого подкашиваются. Он падает на колени рядом с бездыханным телом. Эмоции и чувства разрывают душу, но юноша не может их показать, даже заплакать.       — Прости меня, прости… Я не успел. — Надрывным шепотом произносит мечник, пока ладонью прикрывает веки застывших навечно глаз. — Здравствуй и прощай. Пусть дальнейший твой путь будет светлым.       За спиной раздается шумный топот. Юноша инстинктивно хватается за рукояти. В напряжении разворачивается лицом ко входу, но позволяет себе немного расслабиться, когда видит в дверях такие же шокированные и расстроенные знакомые лица. Две девушки чуть младше него тут же бросаются к распластавшемуся по полу телу, неверяще проверяя жизненные показатели. Непроизвольно пачкаются в чужой крови, а после застывают на месте в удушающем всех молчании.       — Кадзуха, мне очень жаль, что так вышло. — Подаёт голос человек, считавшийся почти что кровным братом погибшего. — Если бы не лисы…       — А где был ты? — Стеклянный взгляд юноши устремляется на старшего, а интонация его изменяется с каждым произнесенным словом. — Ты же Канбу, и должен был быть с отцом до последнего. Отдать за него жизнь, но спасти его. Я спрашиваю тебя. Где ты был?       Мужчина средних лет мнется от такого напора со стороны младшего. Запинается в словах, выдавая свою нервозность, и не знает, что сказать. Наигранное спокойствие сменяется неподдельной паникой, когда сереброволосый в одно мгновение оказывается рядом с ним лицом к лицу, заглядывая через сжавшиеся от страха зрачки в самую душу. От мечника веет жаждой крови и яростью. И без того тяжёлая аура вокруг него сгущается. Ещё немного, и она будет напоминать демоническую. Жестокую. Убийственную. Беспощадную.       — Я исполнял приказ Оябуна, — составлял письмо, в котором говорится, что после его смерти мне передается право управ…       Договорить мужчине не дают. Этой фразы хватило, чтобы расставить все по своим местам. Вздернув локтем, юноша рывком проходится по чужой шее острым лезвием. Проходит мгновение, прежде чем на ней появляется кровавый след. Густая алая жидкость льется под напором в разные стороны из-за пересечения крупных сосудов. Их обладатель судорожно хватается то за собственную шею, то за штаны своего губителя, падая на колени. Кряхтит, пытаясь что-то сказать, но замолкает как только видит широкую улыбку на юношеском лице, напоминающую маниакальную. Пальцы его скользят по лезвию клинка, собирая последние капли крови, которые в одно движение размазываются по губам мечника.       — Грязный шакал, ты за все поплатишься на том свете. — Убрав улыбку со своего лица, чтобы не пугать окружающих, Кадзуха замахивается ногой, пинком отталкивая от себя корчащееся в агонии тело, после чего оглядывается на своих спутниц. — Вы мои свидетели. С этого момента пост босса всех Якудза Инадзумы занимаю я, — Каэдэхара Кадзуха, приемный сын Нагамицу Нивы. Воля моя непоколебима и крепка. Мы будем мстить за погибших сегодня.       Девушки рядом переглянулись между собой, безмолвно спрашивая друг друга готовы ли они следовать за новым господином. Утвердительно закивав, те почти синхронно поднялись на ноги. Вытянув руки перед собой, сложенными ладонями в замок, обе уважительно преклоняют головы, давая понять, что принимают силу, власть и амбиции своего будущего покровителя.       — Мы ожидаем Ваших приказов, глава. — Коротко и важно бросает шатенка, не осмеливаясь поднять глаз. — Но можем ли мы кое о чем попросить заранее?       — Позвольте нам и дальше сражаться плечом к плечу с Вами, — не дожидаясь ответа, выпалила вторая девушка, половина лица которой была скрыта сияющим приспособлением. — Мы… Я хочу приложить все усилия, чтобы найти и наказать зачинщиков. По возможности лично забить свой клинок в их сердца.       Лицо Кадзухи озарила очередная вспышка яркого света. Душа его пребывала в смятении, но внешне он выражал пугающее спокойствие. Недолго поразмыслив над просьбой своих подчинённых, он пришел к выводу, что верные люди ему пригодятся. Старому окружению своего отца он больше не сможет доверять. Нет. Людей из него придется уничтожить, чтобы не произошло саботажа. В дополнение ко всему это станет доказательством его силы и авторитета. Он обязан утопить старую систему в крови, прежде чем полноправно займет свое место.       — Хорошо, я разрешаю. — Сухо выдает мечник, убирая свои клинки в ножны. — Свяжитесь с кем-то, кому действительно доверяете на базе. Нам нужно подкрепление, чтобы забрать тела погибших. Оставшимся в живых командирам и их отрядам прикажите отступать.       Ответив короткое «есть», девушки тут же испаряются из поля зрения юноши. Тот же тяжело вздыхает, осматривая комнату и её хозяина, который больше никогда не произнесет ни единого слова. Ноющая боль пронзает сердце. Он очерчивает взглядом разбитые стекла на настольных фотографиях. Проводит по одной из рамок пальцами, вглядываясь в изображение на ней, освежая память. Нива любил всех своих подопечных, считал их семьёй, доверял беспрекословно. Отчего и погиб в итоге.       Кадзуха помнит запечатленный в картинке день, будто бы он был совсем недавно, а не семнадцать лет назад. Он чувствовал себя счастливым, оказавшись в большой и любящей семье после трагедии, произошедшей с его кланом накануне.       Его родители скрывали наследника династии, задумавшей переворот против правившего тогда сёгуна. Юноша до последнего считал мальчика своим кровным братом, однако, возненавидел, когда увидел окровавленные тела родителей, напрасно его защитивших от копья женщины-воительницы. Страшной, справедливой и непреклонной. Она была словно живой молнией. Разила наповал и так отточено метко, в самое сердце. Перемещалась с такой скоростью, что невозможно было уловить глазом. Она будто бы танцевала среди бездыханных тел, вызывая в душе ужасающий трепет.       Кадзуха помнит, как ему пришлось зажать рот, чтобы сдержать вырывающиеся всхлипы отчаянья. Он хотел жить, наблюдая за тем, как всего за одно движение темноволосая женщина нанесла фатальный урон принявшему судьбу подростку. Притупившееся за бой лезвие глефы прошлось через все слои напрягшейся шеи, вырывая судорожный хрип и реки крови из содрогающегося тела. Беспощадная богиня смерти удовлетворено наблюдала за страданиями убитого ею дитя. После чего она просто ушла.       Выплакав все слезы, Кадзуха не знал, что ему делать и как жить дальше. Он понимал лишь то, что оттуда нужно было уходить. Устроив пожар, юноша почти месяц скитался по трущобам, перебираясь из квартала в квартал. Это продолжалось до тех пор, пока его обессиленного обнаружили в очередном закоулке за игорным домом, принадлежащем женщине, когда-то давно отрекшейся от сёгуната и примкнувшей к местным Якудза в поисках защиты. Она не смогла оставить его в таком состоянии. Искренне о нем заботилась, пока он не окреп. Так привязалась к нему, что как-то, поддавшись моменту, призналась, что не может иметь детей, поэтому была бы рада будь он ей сыном. Юноша тогда сильно удивился, но не смог переступить через себя, чтобы хотя бы улыбнуться в ответ. Произошедшее сильно повлияло на него морально.       После этого разговора, — примерно через три дня, — в игорном доме собрались сам глава и приближенные Якудза со всей Инадзумы. Нива тогда показался маленькому мальчику совсем молодым и ветреным, абсолютно не серьезным мужчиной. Он и подумать не мог, что такого беспрекословно будет слушаться огромное количество людей. В том числе и спасшая его женщина. Она имела над ним кое-какое влияние. Кадзуха только через многие годы понял, что хозяйка была любовницей босса, и, помимо азартных развлечений, предоставляла девочек для эскортных услуг.       Однако, на тот промежуток его жизни, для него это было невообразимо. Кадзуха всячески пытался помогать в игорном доме, чтобы отплатить спасительнице, поэтому на этой встрече он стал мальчиком на побегушках, выполняя прихоти старших, которым перечить строго настрого запрещено. Приносил алкоголь, добавлял фишки на опустевших столах, приглашал упомянутых женщин к их потенциальным клиентам. Из-за этого и попал в поле зрения босса. Он заинтересовался им, думая, что юноша был ребенком любовницы, однако, удивился, когда узнал всю историю из уст сереброволосого.       Они разговаривали о многом, как в тот вечер, так и в следующие его визиты. Однажды, Нива напрямую в лоб задал всего один вопрос. Хотел бы он присоединиться к Якудза? Стать орудием мести за свой клан, ведь обычно на кровь отвечают кровью. Вырасти сильным человеком, помогающим своей семье. Стать хорошей защитой для дорогих ему людей, которых он встретит в будущем. Кадзухе пришлось серьезно задуматься, ведь по факту у него ничего тогда не было. Своей судьбой он руководит только сам. Взвесив все за и против, он согласился на предложение, после чего вскоре оказался в доме Нивы.       Юноша был шокирован, когда застал в нем свору таких же детей, оставшихся одних на всем белом свете. Они также приняли предложение Нивы, о котором никогда в последующем не жалели. Обучались многому лично у него, следовали по пятам, беря пример с мужчины. Помогали там, где действительно могли и не мешали, когда было нужно. Принимали и поддерживали все решения, начав считать его своим родным отцом. Эти годы в памяти сереброволосого наполнены лишь хорошими воспоминаниями, несмотря на кратковременные печали, которые имели место быть у всех.       Сморгнув непрошеные слезы, Кадзуха возвращается в реальность. Гулко отставляет фотографию с улыбающимися детскими лицами обратно на стол. Окидывает помещение ещё раз и недолго смотрит на сверкающее уже вдалеке небо, принимая последнее на сегодня тяжёлое решение.       Он делает нечеловеческие усилия для того, чтобы перетянуть уже успевшее окоченеть тело в любимое кресло его обладателя. Убеждается после, что то сидит устойчиво и настолько непринужденно, будто бы вовсе до сих пор живое. Мечник тяжело дышит, из последних сил сдерживая боль утраты в груди. Он обязан быть сильным, тем более перед человеком, который так много сделал для него. Пальцы дрожат, когда юноша аккуратно снимает массивный перстень с холодной руки. Судорожно выдыхает, убирая его в карман. Жмурится и целует чужой лоб, прощаясь окончательно, а после отходит к окну.       Бензиновая раритетная зажигалка оказывается в мозолистых ладонях, прежде чем их обладатель успевает отдать отчёт своим действиям. Разливает оставшиеся в целости бутылки алкоголя из вывалившегося мини-бара. Щелкает крышкой, далеко не с первого раза вызывая желанные искры. Фиксирует кнопкой сформировавшийся огонек, а после подносит его к плотным шторам. Пламя быстро переходит по ткани ко всему, до чего могло дотянуться. Комната начала постепенно покрываться дымом. Последний раз выдохнув и кинув взгляд на Ниву, мечник кидает зажигалку на пол, молниеносно уворачиваясь от возникшего всполоха. Осколки стекол и металла от, видимо пролетевших мимо, пуль не по-доброму затрещали, будто прогоняя мальчишку прочь. Тот последовал их напутствию, выпрыгивая на улицу через разбитое окно.       Превозмогая боль и разрывающие его эмоции, он убегал оттуда так быстро. Даже боялся обернуться, пока противный голосок в его подсознании твердил, что история повторяется.