Мир нового короля королей

      Дьяволо долго казалось, что ошейник обхватывает шею слишком туго. Что вот-вот он превратится в безжалостно затягивающуюся виселичную петлю и не даст сделать следующий вдох. После того как человек тогда ушел, Дьяволо посидел еще немного на кровати, закутавшись в одеяло, а затем уснул. Проснувшись, вскочил резко, тут же проталкивая палец под гладкую, полуматовую черную кожу в панической попытке обрести свободу и дыша быстро и глубоко, будто каждый глоток кислорода мог стать последним. Целую вечность вместо мягкости внутренней поверхности ошейника он чувствовал лишь грубость безжалостной хватки, но постепенно иллюзия отпустила его. Все еще дергано касаясь то тонких швов на плотной коже, то замка, то небольшого кольца, Дьяволо сидел на кровати и восстанавливал события вчерашнего дня в голове. Он попытался все же добраться до имени мужчины со светлыми волосами, но попытка не принесла ничего, кроме болезненного напряжения в затылке и висках.       На следующий день, человек снова принес ему пищу. В этот раз он не задержался, ни о чем не спрашивал и ничего не сказал, кроме того, что запретил Дьяволо закрываться одеялом в его присутствии, когда тот, панически схватившись за спасительное одеяло, попытался набросить его на плечи. Мужчина ушел сразу после того, как Дьяволо съел немного тушеных овощей.       Ни из-за стен его камеры, ни сверху, ни снизу не доносилось ни звука, как бы Дьяволо ни напрягал слух.       В неясный момент времени Дьяволо снова заснул, и что-то темное, острое, смутное пришло к нему во сне. Он резко вынырнул в залитую светом ламп комнату; пальцы, не слушаясь, царапали ошейник. Он не мог вспомнить, что ему снилось. Он поглядел на металлическую дверь и сказал себе, что, возможно, она не даст той опасности из сна войти сюда. Наверное, она не даст вообще никому, кроме человека, сюда войти.       Человек продолжал приходить с едой. Он так и не дал Дьяволо одежду. Ни о собственной наготе, ни о всех тех прикосновениях не хотелось думать. Дьяволо выдыхал от облегчения, когда человек уходил и надеялся, что тот не оставит его слишком надолго. И он спал. Сон. Он и в самом деле забыл, что это. Ему нравилось спать. Не терять сознание, не спасаться в диссоциации, а спать. И перестать думать, перестать двигаться его тело и разум будто бы хотели все время. Усталость, тяжелая, туманно-больная, ядовито-грязно-желтого цвета, держала за плечи постоянно, заставляя склонять голову, окрашивала глаза в воспаленно-красный, который Дьяволо видел в зеркале, умывая холодной водой лицо. И сон давал краткое, почти минутное облегчение, но Дьяволо никак не мог уйти от этой усталости.       Возможно, сон не даровал ему отдых, а тело слабело и тяжелело, потому что этот мир отвергал его. Быть может, цикл присвоил его себе, и теперь Дьяволо мог существовать лишь в руках G.E.R. и без смерти разваливался на части.       Нет. Он закрывал глаза, тер их руками, пытался вспомнить, увидеть и понять. Нет, нет, он не мог быть прав. Ведь тот человек… он выше Реквиема, выше цикла, и раз Дьяволо здесь, значит…       Значит, теперь он полностью принадлежит не циклу, а ему.       В один из дней мужчина принес ему целых два блюда, но остановил Дьяволо прежде, чем тот успел взять ложку. Обыкновенную металлическую ложку. Под присмотром ему дозволялось есть из керамической посуды столовыми приборами из металла. Но мужчина еще ни разу не позволил ему взять в руки нож.       — Думаю, ты уже достаточно пришел в себя, чтобы быть способным уяснить и запомнить важную для тебя информацию, — произнес человек, возвышаясь над ним.       Он почти всегда возвышался над ним. Дьяволо постоянно сидел на кровати в его присутствии, слегка задирая голову, пытаясь смотреть на мужчину. Тому не нравилось, когда Дьяволо на него не смотрел. Сегодня человек был одет в иссиня-черную водолазку с высоким горлом, украшенную золотистыми витиеватыми узорами. На груди вышитые кружева образовывали сердце. Как и всегда, с ним в комнату залетел тепло-сладкий аромат духов. Запах не задерживался в комнате надолго после ухода — вентиляция у самого потолка быстро избавляла помещение от него.       — Сейчас я расскажу тебе об основных правилах, которым с этого момента ты будешь следовать всегда.       Дьяволо кивнул, потому что ему показалось, что от него ждут ответа, и продолжил молча сидеть на кровати, избегая встречаться с мужчиной взглядами.       — Первое и главное: ты делаешь все, что я тебе велю. Не сопротивляясь, не медля, не возражая. Запомни: чего бы я ни хотел от тебя, оно обязательно произойдет, но лишь от тебя зависит, придем ли мы в конечную точку простым для тебя путем или сложным.       У Дьяволо по спине пробежали мурашки, но он не дернулся. Руки, касавшиеся его бедер и паха, будто бы касались кожи снова. Ему уже давно стало понятно, чего от него хотят.       — Второе: правила вежливости, потому что манеры важны. Ты благодаришь меня, когда я что-то тебе даю и что-то для тебя делаю, и ты говоришь «пожалуйста», если хочешь о чем-то попросить. Разумеется, ты не получишь всего, что захочешь. Следующее правило касается просьб. — Мужчина поднял вверх указательный палец, улыбаясь. — Может быть такое, что я соглашусь дать тебе то, о чем ты просишь, но простой благодарности будет недостаточно. Тогда ты должен будешь сделать что-то взамен. На этом почти все. Ты все понял?       Дьяволо снова кивнул.       — Голосом, Дьяволо. — Мужчина все еще улыбался, но смотрел он так, что Дьяволо чувствовал себя еще более обнаженным, чем был.       — Я понял. — Слова вырвались из горла наполовину хриплым шепотом, похожие на трещины на пересохшей земле. С того первого раза, как мужчина зашел сюда, Дьяволо не произнес больше ни слова.       Мужчина плавно и даже странно-изящно поднял руку, пальцы коснулись челюсти Дьяволо и медленно погладили. Внутри все дернулось, Дьяволо не двинул ни одним мускулом, спина осталась прямой. Пальцы скользнули к ошейнику. Слабо дернули. Дьяволо встретился взглядом с зелеными глазами на пару секунд.       — Нарушение правил повлечет за собой наказание. Я дам тебе время, чтобы научиться, у тебя будет несколько попыток, но всего один шанс. Если я пойму, что ты не желаешь его использовать, ты вернешься обратно в цикл. — И хозяин G.E.R. так говорил это и так на него смотрел, будто для него эти слова ничего не значили.       Что они значили для Дьяволо?       Будто бы всего мгновения назад, если сравнивать с вечностью в цикле, они не значили для него ничего, потому что не существовало никакого выхода, потому что было потеряно все, кроме смерти и возрождения.       Но он…       И в этот момент внутри будто щелкнуло, вспыхнуло, по позвоночнику до самого мозга пронесся огонек, который осветил мысли, и впервые за все время здесь мир стал реальным. Будто вырвавшись из черной густоты темной воды Дьяволо резко втянул ртом воздух.       Он не окажется больше в руках тех, кто выкалывал ему глаза, вырывал зубы и сдирал скальп, он не будет гнить заживо, все может закончиться, да? Да, да, да, он не хотел больше боли.       Он не хотел принадлежать этому человеку тоже. Он не знал, чего хотел. Только не боли. Рваный вздох сотряс грудь. Ничего не может быть хуже того, что они делали с ним. Даже если… если…       Он сделает все что угодно. Горячее желание окатило пылающе-ледяной водой. Не вспомнить, когда он настолько сильно чего-то желал.       — Проверим, как ты все усвоил. — Нескрываемый смех во взгляде мужчины казался мелкими стеклами в трубе калейдоскопа. Рассыпался цветными узорами, от которых в глазах рябило. Пальцы поднялись и застыли в нескольких сантиметрах от рта Дьяволо. — Оближи.       Дьяволо таращился на них всего пару секунд. Пальцы. Просто пальцы. Рот открылся, шея потянулась вперед. Чужая кожа не имела вкуса. Дьяволо облизывал пальцы медленно, неуверенно, касаясь языком то тут, то там. Наконец мужчина вытащил мокрые пальцы наружу, проведя подушечками по подбородку Дьяволо, оставляя влажный след, а затем сжал челюсть, на этот раз укалывая болью.       — И еще одно правило. Слушай внимательно. — Его взгляд стал острым, сверкающим, как безжалостный металл, а под спокойно произносимыми словами будто что-то горело, выжигало. Дьяволо дернулся назад, но не сумел вырваться из хватки. — Наранча Гирга, — произнес человек. — Леоне Аббаккио, Бруно Бучеллати. Я уверен, что ты не помнил их имен, но начиная с этой секунды ты будешь помнить. И ты никогда, никогда не произнесешь их вслух. Тебе понятно?       — Да, — сказал Дьяволо быстро. Ему не требовалось слышать «а иначе». — Да.       Уголки рта человека приподнялись, взгляд посветлел. Одобрение. Оно заставило тело Дьяволо расслабиться. Откуда он знал, что это одобрение? Он не мог прочесть ничего на лице того, кто стоял перед ним.       После человек придвинул к нему еду. Дьяволо сумел съесть всего пару ложек странного, ярко-пряного жирного супа прежде, чем горло свел спазм, едва не закончившийся рвотой. Зато у него вышло справиться с небольшой порцией свежих овощей и мяса. Доев, он неуверенно потянулся к стакану с оранжевой жидкостью. Сок? Сладкий, но кислый и с четким привкусом моркови. Впервые ему принесли напиток вместе с едой. После того первого раза мужчина оставил ему стакан, сказав, что воду из-под крана в ванной можно пить, потому что там установлен фильтр.       — Уже почти ночь, — сказал мужчина, когда Дьяволо допил.       Дьяволо не отреагировал, наблюдая за его руками, берущими поднос.       — Ложись спать. Но прежде сходи почисть зубы.       Все так же сидя на кровати и сжимая пальцами колени, Дьяволо дождался щелчка замка. Лишь затем встал и пошел в ванную, где взял щетку и пасту. Он стал чистить зубы — сначала быстро и резко, затем медленно, а затем и вовсе остановился, но не сразу понял, что руки больше не держат щетку — одна висела плетью, вторая лежала в раковине. Пена текла изо рта по подбородку и капала вниз. Дьяволо выплюнул щетку, и та упала прямо рядом с черным сливным отверстием. Сплюнул пену. Хотел набрать воды в сложенные ладони, чтобы прополоскать рот, но непослушные пальцы сами расцепились, и вода вылилась обратно. Он попробовал еще, но не вышло, так что осталось лишь скрючившись поймать струю ртом и набрать так в рот воды.       Тяжелая голова и тело клонились вниз. Дьяволо понял, что ему совсем не хочется разгибаться. Отражение в зеркале расплывалось. Дьяволо поморгал, но это не помогло. Что случилось с зеркалом? Он отступил от него и, держась за раковину, сел на пол. Нужно немного подождать. Вода стекала с лица, шумела наверху. Голова Дьяволо коснулась прохладных плиток. Он посидит здесь немного, а затем выключит воду и дойдет до кровати. Дьяволо собрался было закрыть глаза, но осознал, что они уже закрыты.       Голос. Раздраженный и строгий. Боль в щеке как от щипка.       Дьяволо медленно выплывал из густого тумана, чьи ватные толстые пальцы вцеплялись в волосы, держали за запястья и плечи. Глаза открылись. Он лежал на кровати в тепле и безопасности объятий мягкого одеяла. Как он уснул? Он поел и выпил сок, а после… ничего, словно комнату смыла волна темноты. Дьяволо сел на кровати. Кажется, он проспал целую вечность. Ему даже подумалось, что человек больше не придет, потому что прошло слишком много времени и он успел давно исчезнуть.       Но нет, тот вскоре снова пришел и снова принес еду. И после еще три раза. Дьяволо заметил не сразу, но спать ему хотелось меньше, голова стала легче. В ней раньше будто лежали тяжелые склизкие камни, залитые непроницаемым заросшим болотом, а теперь все исчезло, очистилось.       На следующий день, проснувшись после тяжелого, сдавливающего разум сна, Дьяволо задался вопросом: означал ли сон ночь, означало ли время бодрствования день? Он понятия не имел. Свет периодически выключался, но кто знает, в какое время суток в помещении воцарялась темнота?       Когда он не лежал на кровати, глядя в стену, охваченный будоражащим и странно привычным и успокаивающим ожиданием смерти, то пытался вспоминать о событиях собственного прошлого. Дьяволо провел в цикле большую часть жизни, и та часть, что существовала до, казалась поблекшей, неполной — тонкая ткань, проведшая годы во власти стихий. Потерявшая цвета, дырявая, расползающаяся по швам, гниющая.       Их с Доппио детство и юность пострадали меньше всего, но дальше события не желали вставать друг за другом в верную последовательность. Пассионе, власть, борьба, темнота. Крупные мазки, никакой конкретики. Так много людей, в реальном существовании которых Дьяволо не мог быть уверен. Цикл временами воссоздавал для него картины из его собственной жизни, путал, добавлял тех, кого никогда не существовало, и стирал живых.       И самым реальным все равно оставалась смерть.

***

      Дьяволо сидел, прислонившись к каменной стене дома, уткнувшись лицом в колени. Сидел, казалось, много лет. Когда он медленно поднял голову, разлепляя глаза, то попытался вспомнить, как сюда попал. Было шумно, но во время его смертей часто бывало шумно. Машина? Поезд? Его тело только недавно перестало болеть. Дьяволо будто вынырнул из темного, тихого пространства, в котором пробыл невесть сколько. Мир ослеплял яркостью. Небо — светом. Теплый нежный ветер обдувал потное тело. Дьяволо не мог вспомнить ничего из того, что происходило с ним за последнее время. Было больно, очень больно, и он больше не мог выносить осознания того, что это никогда не кончится, но пытка не давала провалиться в ту безопасную глубину, в тот самый дальний уголок сознания, где Дьяволо мог спрятаться и спокойно уснуть. Возможно, он провалился в него, когда все закончилось, потому что больше не мог с этим справиться.       Он поднялся на ноги, пошатываясь. Но спустя секунду снова плюхнулся на асфальт. Уткнулся лицом в колени и разрыдался, задыхаясь.       Кто-то прикоснулся к нему. Дьяволо сжался и дернулся в сторону, но страх быстро схлынул. Здесь его фобия отступала все дальше и дальше. Может, разум понимал, что его окружали не настоящие люди,       Перед ним стоял пожилой мужчина почти что комично маленького роста.       — Вы в порядке, молодой человек? Вам плохо?       Дьяволо чувствовал себя невероятно уставшим.       Мужчина продолжал спрашивать. Он предложил позвать помощь, рядом остановился кто-то еще.       — Меня зовут Дьяволо, — хрипло прошептал Дьяволо, пока старик тащил его за руку к бордюру возле газона и усаживал на него.       На Дьяволо нахлынул покой. Он слышал тихое биение собственного сердца и плавное дыхание. Если эта смерть и пара последующих станут быстрыми, все будет так хорошо. Старик достал нож — длинный и остро заточенный, совсем не похожий на кухонный. Дьяволо посмотрел на него и не шевельнулся. Старик, медленно подняв руку, схватил Дьяволо за волосы и, крепко намотав на кулак, потянул, заставляя откинуть голову.       Дьяволо ждал.       Да, пожалуйста, пожалуйста.       Кровь заливала все.       Когда он проснулся с криком, человек с зелеными глазами смотрел на него, и его взгляд пронзал насквозь, будто острый металлический штырь, воткнутый в самое сердце.       — Пожалуйста, убей меня, — пробормотал Дьяволо.       В голове все сотрясалось, дергалось под ритм оглушающих барабанов. Он не мог вырваться из цикла, он не мог убежать от G.E.R. Он… он вряд ли спал только что, он не мог больше спать. Он столько раз умирал, даже не помня, как это произошло, и ничего не ощущая. Подобное случалось нечасто, но временами он много раз умирал и затем открывал глаза, оказываясь в том же самом месте. Снова и снова.       — Мы уже это обсуждали. Нет.       Ладонь человека лежала у него на груди. Дьяволо дернулся, пытаясь ее стряхнуть, но кончики пальцев лишь впились в кожу сильнее, и пальцы эти казались такими теплыми, они будто искрились, и искры сладко щекотали кожу. Дьяволо резко втянул воздух от испуга, но не только от испуга. Его охватывал жар, и он…       Что-то было не так. Должно быть, он еще не проснулся.       — Это не… — хрипло начал Дьяволо, — это не настоящее. — Слова прозвучали так же тихо, как вдох.       Мужчина сжал пальцами его подбородок, заставляя посмотреть на себя.       — Меня зовут Джорно Джованна, — он провел рукой от шеи до самого паха Дьяволо, — мы сражались с тобой двенадцать лет назад. Возле Колизея. Это красивое место, ты помнишь его?       Его имя впечаталось в сознание Дьяволо, как клеймо, ожог пульсировал, и хотелось содрать с себя кожу, потому что…       Дьяволо всхлипнул.       — Разве это не настоящее? — спокойно проговорил Джорно.       Его пальцы поползли Дьяволо между ног, теплые и сухие, и член лишь от этих движений затвердел еще больше. Дьяволо попытался отодвинуться, но тело не послушалось — чужие прикосновения и возбуждение обездвижили его, заморозили каждую клеточку. Этот холод неправильно, болезненно смешивался с растапливающим жаром.       Человек… Джорно Джованна с ним что-то сделал. Мысли опутывала тугая, но одновременно туманная паутина, а тело покрывалось мурашками, и член твердел, и какая-то часть разума убеждала, шепча прямо в ухо, сумасшедшая и одурманенная, как приятно тепло этих рук.       Ему что-то подсыпали в еду или воду… что-то такое, что…       Пальцы легли на член и обхватили кольцом, и мир остановился. Легкие на несколько мгновений перестали работать, а глаза потеряли возможность видеть что-то, кроме рук Джованны. Хотелось закричать, чтобы тот убрал руку, но он больше не мог двинуться. Рука гладила его везде, лаская и снизу и сверху, натягивая кожу на головку члена. Касалась яичек, бедер, живота.       — Н-не надо… — попытался сказать Дьяволо, слова застряли внутри, из губ вырвался лишь неразборчивый хрип.       Возбуждение все нарастало вопреки желанию. Никто никогда не трогал его так, никто никогда не должен был так до него дотрагиваться. Щекочущее напряжение разрасталось от низа живота и до груди. Он еле сумел опустить взгляд, чтобы увидеть против воли наливающийся кровью член и руку на нем. Реальность сузилась до его собственного возбужденного члена, чужих прикосновений и зеленых глаз Джованны.       Рука легла на живот, на грудь, погладила нежно, а в следующую секунду пальцы вцепились во внутреннюю поверхность бедра, уколов болью. Джорно улыбался.       — Это не настоящее?       Рука дошла до шеи, и Дьяволо вздрогнул, но Джованна только слегка погладил кожу под подбородком и кадык. На несколько мгновений Дьяволо почудилось, что у Джорно Джованны ненормально много рук. Жгучие прикосновения парализовали, как наркотик.       Рука на его горле.       И белые перчатки в крови.       Глаза Джованны не выражали ничего, в них застыло то же непроницаемое выражение, как тогда, когда…       Он убивал Дьяволо. Не в цикле, по-настоящему.       Но ведь он жив, он… Дьяволо не смог подумать над нелогичностью своих воспоминаний, горячая, разбивающая волна поднялась внутри, заставив выгнуться, и Дьяволо издал хриплый стон, похожий на скулеж. Сперма забрызгала его живот, а Джорно ловко убрал руку до того, как она могла бы достичь его пальцев.       После все смазалось, стало больно, руки касались его снова, еще и еще, но грубее, и Дьяволо кончил во второй раз.       Он дышал рвано и отказывался открывать глаза. На грудь легла рука. Дьяволо собрал все силы и повернул дрожащее тело набок, убегая от нее. Чужие пальцы гуляли по позвоночнику, коля иглами. Глубоко внутри, похожее на изматывающую щекотку, еще жило возбуждение. Дьяволо сжался, желая лишить Джорно доступа к своему паху. Его прикосновения казались тяжелыми, они заставляли что-то внутри дергаться, словно открывшиеся раны. Дьяволо зажмурился.       Ему казалось, его выбросило на мокрый снег после вечности утомляющей плотной жары.       Да, это настоящее.             Касания прекратились. Дьяволо лежал, не двигаясь, прикладывая все силы, чтобы потушить остатки возбуждения, вызванного чем-то, что все еще плавало в его крови. Он не знал, ушел Джованна или нет, и не хотел проверять. Возможно, тот исчезнет, если полежать здесь еще с закрытыми глазами.       — Встань, — сказал Джорно из-за его спины.       Дьяволо не пошевелился.       — Тебе нужно вымыться. Для этого нужно будет дойти до ванной.       Послышался вздох. Плечи сжали в крепкой хватке, Джорно перевернул его на спину и потянул за бицепс.       — Вставай. Немедленно.       Дьяволо неловко подчинился. У него подрагивали ноги. Слабость сковывала каждую мышцу. Если Джорно коснется его еще раз, то кожа сгорит и слезет, как от кислоты. Дьяволо дернул рукой, но этого оказалось недостаточно, чтобы вырваться, — Джорно держал его слишком крепко.       Дорога до ванной пропала из памяти. Дьяволо поднялся с кровати — и через секунду сидел в наполненной горячей водой ванне. Ошейник пропал с шеи. Дьяволо обхватывал руками колени, прижимая их к груди. Джорно нависал над ним. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем тот присел рядом с ванной и потянулся к нему с мочалкой в руке. Он успел только коснуться спины, когда Дьяволо отпрянул.       — Перестань, — прохладно приказал Джорно. — Я ведь уже мыл тебя.       Перед глазами встала пелена, словно температура воды в одно мгновение повысилась настолько, что всю комнату заполнил пар. Да, Джорно делал это. И он прикасался к нему. Все было так размыто, Дьяволо не мог даже думать, он будто пытался лепить мысли из быстро тающего льда. Что Джорно с ним делал и когда?       Руки Джорно с мочалкой доползли до его паха. Дьяволо увидел, будто все происходило сейчас: как чужие пальцы касаются его члена, проходятся по головке, истекающей предэякулятом. Он закрыл глаза, мечтая исчезнуть. Ему хотелось остановить то, что происходит. Вообще все, быть может, даже воздух, проходящий через легкие.       Джорно вытащил его из ванной, усадил на бортик и всучил полотенце. Дьяволо тут же набросил его на плечи.       — Ты спрашивал почему, — вдруг заговорил Джованна. — Но где еще тебе быть, как не здесь? У тебя ничего не осталось. В мире больше нет для тебя места. — Его голос словно оборачивал мозг в теплый кокон, пропитывая его ядом до самой глубины. — Только здесь, только подле меня. Ты ведь лишился даже того единственного, что позволяло тебе вылезать на свет и существовать как человек.       Дьяволо распахнул глаза, вздрагивая и покрываясь мурашками.       — Ты провел всю жизнь, прячась в темноте и боясь всего на свете. Я думаю… — Джорно слегка склонил голову набок, и улыбка тронула его губы. Глаза оставались холодными. Не как снег или лед, а как огромная черная скала. Не обжигающий холод, а просто неживой. — …Что у Колизея ты не был напуган исключительно потому, что считал, что сможешь убить всех, кто тебя увидел. — Джорно провел большим пальцем по щеке замершего Дьяволо и сказал то, от чего мир на мгновение треснул, а в глазах потемнело: — Как может созданная израненным разумом личность существовать без того, кто ее создал? Это даже печально.       — Откуда ты знаешь? — У Дьяволо слишком пересохло во рту, чтобы слова прозвучали внятно.       Сердце бешено колотилось. Джованна ничего не мог знать, нет. Дьяволо все уничтожил, все свое прошлое, он стер его так же, как King Crimson вырезал время. В ужасе и панике не было больше никакого смысла, его прошлое не имело никакого смысла. Он перестал быть боссом мафии, он умер и перестал существовать давным-давно, но разум не слушал логических доводов. Дьяволо знал, что будет бояться всегда, он даже не учился жить иначе. И сейчас осознание заливало тело льдом от кончиков пальцев ног до самой макушки.       — Нет нужды так пугаться. — Джорно коротко рассмеялся. — Никто никогда не узнает. Твое прошлое принадлежит только мне.