Мир нового короля королей

Jojo no Kimyou na Bouken
Слэш
В процессе
NC-17
Мир нового короля королей
бета
автор
бета
Описание
Спустя двенадцать лет дон Passione освобождает запертого в лабиринте смерти грешника, но делает это не из милосердия. Сломленный циклом Дьяволо всего лишь попадает из одной западни в другую.
Примечания
Обложка - https://i.ibb.co/3sDZW7S/1.png Дьяволо - https://i.ibb.co/KrPzzWH/Diavolo-2.png Джорно - https://i.ibb.co/bKnhhm4/Giorno-2.png Пожалуйста, изучите метки перед тем, как начинать читать. Предупреждение "изнасилование" здесь не на пару раз - текст содержит большое количество сцен нон-кона. Дополнительные предупреждения будут указываться в примечаниях перед главами. Эта не история о любви к насильнику. Приятного чтения. В фанфике содержатся пояснения некоторых событий и деталей канона. Их здесь мало, и они добавлены для того, чтобы облегчить понимание работы читателям, не знакомым с фэндомом. Главы 1-3 проверены бетой Дремолес. Над остальным текстом работает СтасяКупало. https://archiveofourown.org/works/53617342/chapters/135725848 - фанфик на ao3. Буду благодарна за кудос (лайк). https://fanficus.com/post/67c41ed0fde85f0015d87e32 - фанфик на фикусе https://archiveofourown.org/works/53617669/chapters/135726724 - любительский перевод на английский
Посвящение
Работа была написана под вдохновением от "Vae Victis" автора 2Koko2 -https://archiveofourown.org/works/42258237/chapters/106104618
Содержание Вперед

4. Collare

      Там, в ванной у зеркала, что-то поднялось внутри Дьяволо, как штормовая волна, что-то невыносимое, и он не мог больше думать ни о цикле, ни о смерти, ни о свободе, ни о чем. По щекам потекли слезы, которые он не сразу ощутил, быстро заложило нос, а голова стала тяжелой. Дьяволо не знал, сколько он плакал, сопя в мокрое одеяло, но когда он очнулся, то обнаружил, что сидит у кровати, глядя в стену. Ему почудилось, что он смотрит в эту стену слишком, слишком долго. И последним, что он помнил, были его собственные слезы. Лицо высохло, одеяло тоже, только голова немного ныла, да забило нос. Дьяволо словно провалился куда-то, а теперь вынырнул.       Там, у зеркала, он поверил, что выбрался из мира цикла.       Но поверить еще раз он не смог. Вновь сказал себе, что смерть может не прийти, но не поверил.       Он умрет.       Мысли никуда не приводили, застрявшие в бесконечном ожидании смерти. Дьяволо не мог не ждать ее — такую же необходимую для продолжения существования, как воздух.       Время размывалось, как слова на песке, накрываемые ленивым приливом.       Дьяволо лег на пол, обнимая себя, стараясь не вслушиваться в тишину. Прошло слишком много времени с тех пор, как он оказался здесь. Он не оставался раньше один так надолго, он бы запомнил. Кто-то всегда находился рядом. Если же нет, он умирал быстро.       Страхи и ожидание меркли. И гниющая, пульсирующая, незаживающая рана в разуме болела все невыносимее.       Дьяволо никогда, ни одного мгновения своей жизни не был один. Доппио всегда находился рядом. Его мысли звучали на границе сознания, его присутствие казалось таким близким, что Дьяволо бы не смог описать его словами. Объятия, в которых двое сливаются воедино. Сиамские близнецы, сросшиеся не телами, а душами. А потом все исчезло, и Дьяволо остался в одиночестве впервые с начала своего существования.       Боль и неправильность этой изоляции тогда опустошили его. Земля разверзлась под ногами. Что-то разваливалось внутри него с жутким грохотом, с каким, должно быть, рушатся горы. И впервые после поражения, осознав свое одиночество, он подумал, что сейчас все кончится. Он не сможет дышать, жить и думать вот так, лишенным половины тела, с куском сердца, одним легким и частью мозга.       Но ничего не кончилось.       Дьяволо помнил, как не мог перестать кричать.       А потом он, разумеется, все же умер, а затем еще раз, и еще, и еще, и еще сотни тысяч раз.       И после цикл больше не оставлял его наедине с этой страшной раной.       Но сейчас никто не приходил. Дьяволо казалось, не приходил уже целую вечность. Боль, та другая боль, о которой он и не знал до того, как Доппио ушел навсегда; о которой страдания, смерть, страх и вечное присутствие созданий цикла заставляли его забыть; она накатывала, как многотонный океан, раздавливая грудную клетку, забивая уши.       Пожирала его.       Он не мог выносить эту пустую тихую комнату.       Не вслушиваться. Он должен подумать о чем-то другом. Спрятаться. Дьяволо зажмурился. Что, если это и правда свобода? Вот он, другой мир. Тот, где он жил раньше. Тот где…       Где… что?       Вот он лежит на полу. Никто не войдет и не отнимет его жизнь. И мир вокруг совсем другой, такой, как в самой помутневшей и разодранной части его разума. Но какой он? Что будет, если он перестал умирать?       — Доппио, — пробормотал Дьяволо. Живой голос впервые за столько дней прозвучал в этой комнате, но его звук ни капли не помог. — Доппио.       Он знал, что тот не отзовется. Но если… если это тот мир, то вдруг… вдруг Дьяволо сможет почувствовать что-то.       То, что осталось.       Но нет. Ничего.

***

      Дьяволо провалился в сон. Когда проснулся, свет все еще горел. Вокруг ничего не поменялось. Он продолжил ждать.       Он ждал. И ждал.       Тишина. Терракотовые стены. Серый ковер. Круглые лампы на потолке. Маленькие. Немигающие. Ни звука за тяжелой дверью.       Никого.       Дьяволо каждую секунду ждал, что она откроется. Кто-нибудь войдет. Они что-нибудь скажут. Потом Дьяволо назовет им свое имя или даже выкрикнет его им в лицо. Он делал так часто. Чтобы не забыть. Не исчезнуть.       Затем они убьют его. Он примет смерть покорно. Как и всегда.       Не имело значения, что они будут делать. Что скажут. Что угодно. Что угодно, кроме боли и кошмарных пыток. Пожалуйста. Пожалуйста.       Дьяволо лежал на полу. Лежал на кровати. Засыпал. Просыпался. Еще два раза на тумбочке появлялась еда. Сначала жидкое пюре, затем снова рис и вместе с ним тарелка бульона. У него не вышло съесть ни ложки. Дождаться того, кто приносил и уносил еду, тоже. Тот приходил тогда, когда Дьяволо отключался. Он два раза колотил в тяжелую дверь и один раз попытался отпереть, подцепляя край, но только обломал ногти.       Кто-нибудь. Хоть кто-то. Они не могут. Не могут оставить его здесь навсегда.       Тот человек.       Тот, кто оставил синяки.       Мысли возвращались к нему, но каждый раз отскакивали, будто на них попадали брызги кипятка.       Он ведь здесь.       Где-то здесь.       Так странно — не выходило представить, что случится, если он войдет сюда. Дьяволо мог представить других. Как те будут убивать его. Мучить его ножами, иглами и огнем. Но не того человека. Словно, когда тот откроет дверь, Дьяволо провалится в пустоту под дном океана.       Он думал о нем, но не мог думать долго, не в силах управлять испуганными мыслями. Но один раз, приблизившись к его образу вплотную и вдруг осознав, что этот образ внутри него существует, Дьяволо понял, точнее вспомнил, то, что лежало внутри разума всегда.       Он знал этого человека.

***

      Кто-то касался его. Кто-то трогал его за плечо. Дьяволо распахнул веки, просыпаясь так резко, словно на него высыпали лед.       Зеленые глаза, их взгляд охватывал тело, он будто сжимал запястья, разводя в стороны руки, мешая защититься. Белые перчатки, лезвие прямо над ним. Его убьют, он сейчас умрет, как умирал всегда, но почему тогда так хочется убежать? В голове будто все рухнуло, гремя. Вскрикнув, Дьяволо быстро отполз прочь и упал с кровати. Остатки сна делали тело неуклюжим. Может, когда он полностью проснется, мужчина исчезнет?       Но человек не исчезал. И в руках, не покрытых перчатками, он не держал никакого оружия. Он сидел на стуле у кровати, закинув ногу на ногу, и наблюдал за Дьяволо.       Память вспыхнула образами, которые жили в разуме и раньше, но лишь теперь обрели связь, глубину, цвет. Колизей и этот человек напротив с Реквиемом, принявшим его сторону, а не Дьяволо. Воспоминания на миг показались такими четкими, словно все произошло только что.       И страшными.       — Успокойся и вернись на кровать, — заговорил мужчина.       Дьяволо дернулся всем телом, дыхание перехватило, и он вжался в стену. Человек не держал в руке скальпель, но он там был. Он держал его и вонзал ему в грудь, но Дьяволо не помнил когда, помнил лишь руки мужчины в своей крови. Такие смутные картинки где-то на краю разума, и та темнота, кровь и испачканные в ней белые перчатки давили на него, будто кошмар, раскинувшийся над головой вместо неба. Слишком близко и реально. Стоит поднять голову — провалишься в него и больше не вынырнешь.       — Подойди. — Человек вытянул руку вперед, слегка наклоняясь, словно подманивая животное. Голос на этот раз звучал жестче, опаснее.       Дьяволо вжался в стену так, что заболел позвоночник. Мысли не формировались в связные отрывки, бешеный стук сердца рвал их на куски.       — Немедленно. Заставишь меня повториться в третий раз и пожалеешь.       Дьяволо выдохнул. Пошевелился. Медленно отлип от стены и, встав, сделал несколько шагов к кровати. Сел на самом краю.       — Нет. — Человек сжал губы. — Ближе. Сюда. — Он указал на место напротив себя. Дьяволо приблизился. Реальность чуть отдалилась, поблекла. Дьяволо смотрел на нее, будто на отражение в озере — настоящую, но все еще всего лишь хрупкую картинку на поверхности воды.       Между бровями мужчины пролегла тонкая морщинка.       — На первый раз я буду снисходителен. — Он немного наклонил голову набок. — Но впредь я ожидаю, что ты будешь делать, что я велю, без промедления. Ты понял?       Дьяволо слушал его, не шевелясь, смотря прямо в лицо, прямо в глаза, но не совсем на самом деле видя их.       Он помнил. Помнил так ясно, будто человек прикасался к нему только что.       Синяки на бедрах. Они все еще не исчезли, синий цвет едва начал перетекать в коричневый. Руки на его теле. Пальцы прямо в завитках малиновых волос в паху.       Возбуждение.       Кровь на белых перчатках и блеск скальпеля. Два размытых кошмара смешивались воедино, но каждый из них происходил в реальности.       Реальности?       Нет, должно быть, обе картины были лишь иллюзиями. Возможно, Дьяволо всего-навсего начал окончательно сходить с ума.       Человек смотрел на него. В глазах все острее становился лед. Он задал вопрос и ждал ответа. Дьяволо моргнул, затем кивнул.       — Попробуем еще раз. — Мужчина протянул к нему руку, и Дьяволо с трудом удержался, чтобы не отпрянуть. — Не двигайся. — Голос прозвучал ровно, но в нем слышалась угроза — жесткая и опасная, как нож, которым можно резать и резать плоть, растягивая смерть на часы.       И в следующее мгновение ладонь мужчины коснулась груди Дьяволо.       Он перестал дышать.       Он ведь обнажен. Он выскочил из-под одеяла прежде, чем свалиться с кровати, а теперь сидел на смятом покрывале обнаженным. Перед этим человеком, одетым в алый костюм, с вырезом в виде сердца на груди и крупными золотыми брошами, похожими на панцири насекомых. До обоняния доносился запах духов, странно напомнивший о солнце, и теплое воспоминание на секунду прервало хаотичные гонки мыслей.       Мужчина провел рукой по его бедру. Дьяволо тупо наблюдал за пальцами, касающимися кожи прямо рядом с пахом, и не мог поверить, что на самом деле видит и чувствует их.       Никто не должен был так касаться его. Никогда. Это было неправильно. Дьяволо в следующую же секунду сказал себе, что неважно, кто и как трогает его, главное — это умереть быстро и не страдая, но мысль тут же провалилась в бездонную шахту вместе с любым напоминанием о своем существовании. И Дьяволо снова остался наедине с чужими теплыми пальцами, ползающими по бледной коже, покрытой темно-малиновыми волосками.       Ему хотелось смахнуть эту ядовитую змею с себя и отбежать в угол, а может, попробовать выломать дверь, но он не мог. Страх перед человеком не походил ни на что другое и превосходил страх перед прикосновениями. Дьяволо не смог бы шевельнуться, даже если бы попытался.       Реальность на несколько мгновений стала очень ненастоящей.       Дьяволо подумал, что ему все это снится.       Но затем человек убрал руку, сердце Дьяволо забилось медленнее, и он снова оказался в комнате без окон.       — Хороший мальчик. — Голос мужчины сейчас прозвучал мягко, а следом на его губах возникла легкая улыбка, и он так улыбался, что у Дьяволо мелькнула абсурдная, невесть откуда взявшаяся мысль, что ничего плохого не произойдет. Но это наваждение прошло спустя секунду. — Запомни, Дьяволо: ты не сопротивляешься, когда я хочу к тебе прикоснуться.       Дьяволо.       Он застыл.       Они всегда отказывались звать его по имени, даже когда Дьяволо пытался заставить их. Он почти поверил, что имя никогда не принадлежало ему, что он его придумал. Он знал, что через сотни тысяч, через миллионы смертей он забудет, как его зовут. G.E.R разбил его на осколки и крошил то, что осталось, во все более мелкую пыль. Когда исчезнет все, даже имя, это и будет окончательная смерть.       — Помнишь, как меня зовут? — Мужчина задал вопрос, которого Дьяволо не ожидал.       Отчасти он помог прийти в себя и отвлечься от того, что происходило сейчас, и картин того, что происходило где-то в мутном «тогда».       — Нет, — после недолгого молчания ответил он.       — Вот как?       Дьяволо заметил между его бровей крохотную морщинку прежде, чем отвести взгляд, а затем до ушей донесся смешок.       — Ну что ж, ты можешь не помнить моего имени, но я знаю, что меня ты помнишь. Иначе в твоих глазах не было бы такого страха, когда я вытащил тебя.       Дьяволо помнил. Правда помнил.       Смутные даже не воспоминания, а фрагменты, заполнили сознание, оттеснив страх в угол.       Когда-то Дьяволо, должно быть, проклинал его. Давным-давно. Ненавидел. Он знал себя, а потому знал, что в начале, когда он еще не понял, что борьба не имеет смысла, он ненавидел. Мечтал, как вырвется на свободу и вырвет чужое сердце, заставив пожалеть обо всем. Но быстро, очень быстро остался лишь ужас, а затем ушел и он, уступив место тупому ожиданию и животному страху перед болью. Быть может, вся его жизнь исчезла в тот момент, когда единственным желанием, исполнение которого наполняло горячим облегчением, стала быстрая и легкая смерть.       Человек медленно исчез из памяти, растворился среди смертей, среди дней, на протяжении которых Дьяволо пытали, превращая в кусок мяса. Но страх остался. Спрятанный глубоко внутри, в самом сердце, словно выжидающий того момента, когда Дьяволо вновь увидит перед собой мужчину с зелеными глазами.       Он вдруг понял, что сейчас произойдет и зачем он здесь.       — Ты… ты убьешь меня, — сказал он.       Все так, он умрет, но больше не вернется. С этого человека все началось. Он здесь, потому что сейчас все закончится. Навсегда. Цикл будет разорван. Дьяволо знал, что эта мысль должна что-то вызвать в нем, но она ничего не вызывала. У него не выходило представить, как это — умереть в последний раз.       Но если ему просто не будет больно, все будет хорошо.       — Конечно же нет. — Мужчина коротко рассмеялся. — Так ты от меня не убежишь. — В следующее мгновение его голос вновь зазвучал жестко: — И если ты попробуешь что-нибудь с собой сделать, то я отдам тебя Реквиему навсегда. Я даю тебе шанс, и ты должен им воспользоваться. Тебе не дозволяется поступать иначе.       Дьяволо не шевелился, забыв, что обнажен, забыв, что кожа, казалось, еще пару секунд назад горела от давно оставивших ее пальцев.       Вернет Реквиему…       Он забрал его… забрал его у Реквиема, на самом деле освободил. И Дьяволо и так все знал, глубоко внутри себя он знал, но ему нужно было убедиться, нужно было все услышать самому от того, кому принадлежала его, Дьяволо, смерть.       — Т-ты остановил это? — медленно произнес он.       — Да. Не заставляй меня повторяться.       — Почему? — спросил он затаив дыхание.       Все не могло просто так закончиться спустя… десятки лет. Он застрял в цикле навсегда, он забыл, каково желать уйти. Почему сейчас, почему…       — У меня появились на тебя другие планы.       Дьяволо осмелился наконец поднять взгляд и посмотреть человеку в лицо. Может, на нем получится отыскать хоть один ответ? Но нет, он не смог увидеть ничего. Слегка улыбаясь, мужчина смотрел на него непроницаемым взглядом.       Он опустил голову.       — А сейчас, — человек потянулся к тумбочке, и Дьяволо, проследив глазами за его рукой, увидел тарелку на подносе, — ты поешь. Я не позволю тебе и дальше морить себя голодом.       С этими словами он поставил тарелку с небольшой порцией нарезанного мяса и овощей себе на колени, наколол кусочек мяса на вилку и поднес прямо ко рту Дьяволо.       Тот не пошевелился.       — Ты забыл, о чем мы говорили только что? — И тон мужчины снова похолодел.       Сглотнув, Дьяволо медленно раскрыл рот. Ему не хотелось давать кормить себя вот так, но человек снова глядел на него нахмурившись, и под его взглядом Дьяволо казалось, что он стоит на пронизывающем ветру посреди снегов голый и мокрый и замерзает насмерть.       Мясо оказалось намного мягче, чем рис, но он все равно пережевывал его, вероятно слишком долго, и с трудом глотал, несколько раз чуть не подавившись.       — Вот так. Ты съешь как минимум четверть этой тарелки. Если ты не будешь есть, мне придется запихивать в тебя еду через трубку. Поверь, тебе это не понравится.       Человек кормил его до тех пор, пока Дьяволо не ощутил легкую наполненность в животе и его не затошнило. Мужчина поднес к его рту вилку с кусочком брокколи, но Дьяволо плотно сжал губы и покачал головой.       — Я больше не могу, — пробормотал он.       Человек пристально смотрел на него несколько мгновений, а затем придвинул к нему стакан с водой.       — Теперь, — он дождался, пока Дьяволо выпьет воду, и, встав со стула, потянулся к карману пиджака, — сядь прямо и наклони голову.       Дьяволо замер, пытаясь осмыслить его слова. Но, вспомнив, что человек говорил прежде, он быстро подчинился. По коже побежали мурашки, когда мужчина перебросил волосы Дьяволо на грудь, обнажая спину. Прикосновение пальцев к шее заставило зажмуриться.       И вдруг горло обхватила плотная полоса, и запах новой кожи ворвался в ноздри, и все мысли и вопросы вылетели из головы. Ошейник, это ошейник, на него надели кожаный ошейник. Дьяволо попытался отпрянуть и едва не рухнул, но мужчина удержал его на месте. На мгновение ему почудилось, что ошейник душит его. Он протиснул под кожу палец, но человек обхватил его за запястье и отвел руку прочь. Достав из кармана небольшой серебряный ключик, он вставил его в, должно быть, замок, невидимый для Дьяволо, и с щелчком повернул. Взялся за кольцо, крепящееся к ошейнику, и слегка дернул, заставляя посмотреть на себя.       — Отлично. — Он снова улыбнулся, и снова так… тепло, что Дьяволо не мог поверить, что эта улыбка существует на самом деле. — Он тебе идет.       Он не сказал ничего больше и, забрав тарелку с остатками еды, вышел из комнаты, закрыв за собой тяжелую дверь.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.