take me pulse

      Матвиенко лежал в больнице, Попов безвести пропал, поэтому выходить из апартаментов Антону не хотелось. Казалось, все смотрят на него, винят во всех проблемах только его одного. Некомфортно, неприятно находиться в незнакомой компании, в которой ты толком ни с кем не познакомился, а тебя все знают и поливают грязью за спиной, основываясь на каких-то сплетнях. Шастун явно думал, что у мафии такого нет: все один за одного, друг за друга.       Современный мир, где потребительство играет основную роль в жизни каждого человека, к сожалению, отразился и на таких группировках, как мафиозники. Мужчины и женщины не знали, что можно жить по-другому, не представляли свое утро без убийства или морального насилия над кем-то. Давая клятву на крови, они в первую очередь, думали не о братстве и мужестве, а о себе: как зарабатывать большие деньги легким путем; закрыть свои животные потребности в виде еды и секса; властвовать. Причем неважно над кем иметь эту власть, хоть над грузчиком, смело переча ему и заставляя тащить тяжелые коробки до самого склада.       С развитием новых технологий, люди забыли, что значит быть «людьми». Потеряли веру в чудо, надежду на светлое будущее и милосердие. Раньше ты мог выйти из дома без телефона, ключей, денег и тебе обязательно помогли бы; сейчас даже время никто не скажет — пройдут мимо, делая вид, что не услышали.       Сидеть третий день в четырех стенах становилось невыносимым. Одиночество съедало. Благо у Антона был смартфон, в котором он все это время смотрел видеоролики, перебарывая желание написать Выграновскому. Задумываясь над этим, в первую очередь он понимал, что сделает хуже не себе, а Эду, поэтому тут же успокаивался и продолжал смотреть видео, пытаясь вдумываться в суть.       По началу это был новостной контент. Хотелось узнать, что Шастун пропустил за время отсутствия в этом быстродвижущемся мире. Казалось, что он проспал сто лет: политические войны по всей планете, раскрытие тайных вечеринок западных звезд, новые приколы и популярность дубайского шоколада. Что было привлекательного в конфете, внутрь которой положили фисташковую начинку, было не понятно. Мир в очередной раз сошел с ума.       Пятый день в одиночестве сильно сказывался на Антоне. Он, как обычно, вышел утром в столовую, накинув на себя капюшон толстовки в несколько раз больше его самого, положил на металлический поднос тарелки с едой и сел в самый дальний угол. Люди шумели, обсуждая любые новости, сплетни или увлечения, прямо, как в школьной столовой. За эти несколько дней изоляции, Шастун задумался над тем, чтобы повторять иностранные языки. Он включал видео на испанском, читал книги на французском и разговаривал сам с собой на английском. Совсем рехнулся, в общем. — Слышал про Матвиенко? — Раздалось впереди через столик.       Антон напрягся, прислушиваясь. Собеседник отрицательно покачал головой и тоже с интересом уставился. — Его выписывают завтра. Надо быстрее документы готовить, а то пизды от него такой получим. — Сказал парень с брекетами, показывая руками свое негодование. — Пиздец, да, надо сегодня поработать. — Отозвался его товарищ, тут же запихивая в рот винегрет из глубокой тарелки.       Шастун доел свой завтрак и двинулся к выходу, проходя через столы по небольшому коридору. Кажется, никто его не замечал и это не могло не радовать. — Эй! — Кто-то свистнул за спиной.       Говор в столовой стал тише на несколько тонов. Антон продолжал идти, уже практически выходя за пределы помещения. — Слышишь, двухметровая подстилка Попова, я к тебе обращаюсь. — Хихикнул обидчик, ухмыляясь.       Шастун остановился, оборачиваясь. Все взгляды были прикованы к нему. Было весьма некомфортно, но терпеть такое унижение не хотелось. Он резко пошел прямо на парня, шагая длинными ногами через узор на плитке. Обидчик напрягся, но виду не подал. — Что сказал? — Грозно спросил Антон, стискивая челюсть.       На его худом лице тут же показались скулы, а грозный взгляд выглянул из под капюшона прямо в глаза напротив. — Что слышал. — Плюнул тот прямо ему под ноги.       Все вокруг загудели. Шастун подскочил к нему, прижимая рукой к стене за шею. За эти дни к миру накопилось слишком много агрессии и вот, наконец-то, он мог ее выплеснуть. Удар по ребрам, печени, а потом и поддых. — Не базарь того, чего не знаешь. — Грозно прошипел сквозь зубы Антон, всматриваясь в испуганное лицо парня. — Хватит, хватит! — Послышался знакомый голос за спиной.       Рука расцепилась. Из ниоткуда подскочил Сабуров, разнимая их. — Нурлан, успокой его! Он бешеный! — Завопил обидчик, только появился воздух в легких.       Антон было ринулся снова на парня, но Сабуров схватил его за руку, оттаскивая к себе. Шастун сдался, пытаясь отдышаться. Ненависть бурлила в крови, закипая с каждой минутой все сильнее. Делая глубокий вдох, парень кинул взгляд на Нурлана и вышел из столовой, быстро забегая в лифт. В отражении перед ним сейчас был красный, злой парень с недельной щетиной. Хотелось разбить зеркало, просто чтобы не видеть себя таким.       Лифт быстро поднялся на нужный этаж и парень подлетел к своей двери, ловко прикладывая ключ-карту и прячась за ней внутри. Больше видеть никого не хотелось. Сейчас бы литр коньяка со льдом или косяк выкурить, чтобы избавиться от надоедливых мыслей и таких же людей вокруг себя. Уйти в свой идеальный выдуманны мир, где все справедливо, честно и не существует лицемерия.       Еще один день, который начался сумбурно, длился вечность. Обычную вечность — унылую и назойливую. Лежать не хотелось, качать руки и пресс уже порядком надоело, а разговаривать с самим собой о погоде и людях вокруг на французском, перестало вдохновлять, даже наоборот, начало раздражать до чертиков перед глазами. Очередное видео прервал звонок в дверь. Антон встал с дивана и подошел к глазку, всматривясь. Когда зрение сфокусировалось, он затаил дыхание. Казалось, время остановилось, а сердце на секунду прекратило биться. Парень тут же открыл дверь. — Здоро́во. — Прямо перед ним стоял Попов собственной персоной, облокачиваясь одной рукой о стену. — Привет. — Тихо сказал Шастун, оглядывая коридор на наличие очевидцев.       Вокруг не было ни души. Он осмотрел Арсения с ног до головы, и делая вдох, почувствовал шлейф спиртного. — Ебать. — Все, что он смог произнести и ринулся к мужчине, быстро заталкивая его внутрь. — Ты где был? Тебя все ищут, беспокоятся, а ты бросил на произвол судьбы своих людей и смылся. А сейчас приходишь бухой в стельку? — Причитал ему Антон, наливая стакан воды из под крана и вешая кожаную куртку в коридоре.       Ему никто не ответил. Шастун повернулся в сторону Попова и хотел было снова предъявить ему, сказать все, что думал о нем, но тот уже спал, лежа на диване, в обнимку с подушкой. Антон покачал головой, выдохнул и прошептал: — Что ж за день то такой сегодня?       На ужин Антон тихо вышел из комнаты, проверяя поведение Макарова, Позова и Добровольского, которые ходили повсюду втроем. Никто из них так и не подошел к нему, а это означало, что Попова не видели; потому что если бы он был замечен, то офис был бы поднят на уши. Шастун рассказывать о пребытиее Арсения не хотел — утро вечера мудренее, оклемается, отрезвеет и сам появится у всех на виду; Антону явно хватает сплетен о себе, чтобы прибавлять еще парочку.       Когда тарелка была пустой, Шастун встал из-за стола и отнес грязную посуду в моечную, захватив с собой две булочки с маком и бутылку холодного чая. В комнате горел приглушенный теплый свет от настольной лампы. Попов продолжал спать, отвернувшись лицом к спинке дивана. Было тихо, но эта тишина впервые за все дни не раздражала, а успокаивала. Присутствие Арсения — живого, целого, здорового, утешало, как никогда.       Разбудил Антона звонок в дверь. Опять. С появлением в его жизни Попова, всегда происходили одни и те же закономерности. Наверняка Добровольский и другие узнали о том, что Арсений кантуется у него, вот и пришли его забрать. Шастун нехотя разлепил глаза и сонной походкой направился к двери. Послышался еще один сигнал звонка и он резко остановился. Мысль о том, что нужно посмотреть в глазок, не отпускала. Антон отодвинул затворку и приложив один глаз, начал разглядывать коридор. Никого не было. Он только что отчетливо слышал звон, противный, звенящий аж в подсознании и вот, никого нет?       Пожав плечами сам себе, Шастун прошелся по плитке босыми ногами обратно к кровати и только было залез под одеяло, как снова послышался звонок в дверь. Парень наколился до предела, краснея от ярости, как металл от высокой температуры, встал со своего спального места и агрессивно подошел к входной двери, заглядывая в глазок. Никого!       Возмущению не было предела. Он стал ждать. Смотрел и прислушивался. Может это у него в голове уже жужжит? В коридоре появилась темноволосая макушка, которая подошла к его двери и обернувшись по сторонам, мужчина нажал на звонок, тут же уходя. Что за шутник такой нашелся? Это уже ни в какие рамки не лезет!       Подождав еще пару минут, стоя у двери возле глазка, Антон заметил, как темная макушка появилась в коридоре снова. Он резко распахнул свою дверь и дернул мужчину, который было дело потянулся к звонку, за куртку, прямо в апартаменты. Прижимая перепугавшегося своей грудью, Шастун уставился на него, злостно разглядывая лицо. Оно было до ужаса знакомым и немного пугающим.       Мужчина, замечая, как меняется выражение лица Антона, ехидно улыбнулся, оголяя свои зубы. Золотые коронки. Тут Шастуна будто кувалдой по голове огрели — он вспомнил все те ужасные ощущения от ночи, в которую сердце билось так, будто было готово выскочить из футболки прямо в руки. — Узнал меня? — Грубым, до ужаса знакомым голосом спросил мужчина.       Ситуация больше не была под контролем Антона. Он был уверен, что просто затащит шутника к себе, припугнет и отпустит, обратно ложась спать. Но теперь дело пахло жареным — этот мужчина явно пришел за ним. И вряд ли чай попить и обсудить какие-то насущные вопросы, наверняка, ему что-то было нужно от Антона. — Что тебе нужно? — Хмурясь и не отпуская обидчика от стены, спросил Шастун. — Ты. — Улыбнулся он и быстрым движением рук, направил дуло пистолета прямо в висок.       Сердце пропустило несколько ударов и парень не раздумывая, попытался выбить из ладони мужчины оружие. Он видел этот прием в фильмах, рассчитывая на то, что их силы равны и противник не ожидает от него такого поведения. — Ах, ты, сученыш! — Завопил старший.       Мужчина, и правда, был ошарашен поступком, хватая Антона за грудь и разворачивая на сто восемьдесят градусов. Теперь прижатым к стене стоял Шастун. К горлу тут же приставили пушку, зажимая трахею, не давая сделать вдох свежего воздуха. Последняя секунда жизни ощущалась очень длинной и такой же стремительной. В конце концов, это должно было случиться. Подушечки пальцев чуть покалывало, раздражая владельца тела. Сил против мужчины не хватало, а нехватка кислорода уже туманила разум. — Доброе утро. — Послышался низкий голос позади нападавшего.       Арсений стоял в одних штанах, направляя пистолет прямо в затылок мужчины. Его заспанное лицо с большими мешками под глазами, отражало фразу: «Хочу спать» по новому. Его действительно хотелось уложить в кровать, накрыть одеялом и не трогать несколько суток. Предохранитель звонко клацнул под пальцем мафиозника. — Не ожидал тебе здесь увидеть, — дико улыбнулся тот, облизывая губы.       Его взгляд был направлен куда-то в сторону и Антон мысленно молился, что они не встретились сейчас взглядами, потому что его дикие глаза поистине пугали. Невозможно было предугадать сейчас поведение мужчины. Руки тряслись.       Он прижал Шастуна, сильнее сдавливая рукой шею, от чего у парня выпучились глаза, а рот пытался ухватить хоть немного воздуха. Нападавший резко развернулся, выбивая пистолет Попова локтем. — Ну, ну, ну, Григорий, не шали. — Игриво сказал Арсений, прижимая мужчину к полу, сидя на нем.       Оружие было прямо во рту, наклонено дулом немного вверх. Тяжелая отдышка была у обоих. Шастун наконец-то мог сделать первые вдохи ртом и носом, одновременно хватая кислород, боясь, что это ненадолго. Сердце стучало так, что в ушах было слышно. — Уходи быстро. — Грозно сказал Попов, поднимая глаза на Антона.       Шастун отрицательно закивал головой и сглотнув накопившуюся во рту слюну, ответил: — Я тебя не брошу.